Текст книги "Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю"

Глубокий космос

42. Что нужно, чтобы добраться до Марса
Реалистичный взгляд на то, что для этого потребуется

Сорок лет многонациональных длительных миссий на МКС, «Мире», «Скайлэбе» и «Салюте» продемонстрировали, что люди могут жить и работать в космосе в течение продолжительного времени. Российский космонавт Валерий Поляков даже выполнил полет, пробыв в космосе более 437 дней! Он доказал, что люди могут прекрасно чувствовать себя во время миссий, длящихся более полугода, и, таким образом, проложил путь для дальнейшего исследования человеком Солнечной системы. Однако для этих миссий потребуется длительное время доставки до планет-мест назначения, во время которых астронавты будут подвергаться воздействию радиации и невесомости. Несмотря на то, что стандартный срок пребывания на МКС, вращающейся на низкой околоземной орбите, теперь составляет шесть месяцев, существует множество проблем, которые необходимо решить, если мы хотим покинуть относительно безопасную Землю и отправиться в глубокий космос.

Цель научных исследований человека в XXI веке – добраться до Марса. Луна станет важным полигоном для тестирования оборудования и технологий, которые нам потребуются, чтобы достичь его, потому что красная планета будет нашей долгосрочной целью. Марс – более интересное и гостеприимное место, чем Луна. И для этого есть свои причины. День на Марсе от одного восхода до другого восхода Солнца длится двадцать четыре с половиной часа, что очень похоже на нашу родную планету. А на Луне продолжительность одного дня составляет более двадцати девяти земных дней. На Марсе есть атмосфера, хотя и очень тонкая, но она может быть полезной. Есть вода, замерзшая в виде полярных ледниковых покровов. Возможно, в прошлом на Марсе были океаны. На Марсе с гораздо большей вероятностью, чем на Луне, может быть жизнь, хотя бы в виде микробов. Гравитация на Марсе вдвое сильнее, чем на Луне, и гораздо больше напоминает гравитацию на Земле. Радиационная обстановка намного лучше, потому что планета находится дальше от Солнца. Почва похожа на почвы пустынь на Земле, и может использоваться в сельском хозяйстве. В то время как почва на Луне чрезвычайно твердая и очень похожа на битое стекло. И этот список можно продолжать и продолжать.

Теперь, когда вы убедились, что мы должны отправить астронавтов на Марс, следует задать вопрос, какие технологии нужно разработать, чтобы попасть туда. А почему бы просто не полететь? Есть множество голливудских фильмов, в которых большой космический корабль волшебным образом появляется и уносит экипаж на красную планету. Например, как в недавно вышедшем на экран фильме «Марсианин». Давайте вникнем в детали того, что нам потребуется, чтобы это путешествие состоялось. Список получится довольно обширным.

Потребуется разработать много видов оборудования: посадочные модули, марсоходы для перевозки астронавтов, более эффективные и надежные системы переработки воды и воздуха, скафандры, которые можно неоднократно использовать в пыльной среде и которые экипажу будет легко обслуживать, тренажеры, которые не весят много. Будут нужны полезные роботы, неперегорающие электрические лампочки, компактное оборудование для уборки и т. д. Надежность оборудования – очень большая проблема; за своей 200-дневный полет я дважды в течение недели ремонтировал оборудование по удалению углекислого газа, используя много громоздких и тяжелых запчастей. Такие критически важные системы должны стать более надежными и легкими, а для их технического обслуживания должна использоваться 3D-печать. Эти проблемы не являются непреодолимыми, и мы должны работать над усовершенствованием оборудования, чтобы обеспечить возможность полетов на Марс.

Помимо всего этого есть одна всеобъемлющая технология, которую следует развивать, – это ядерная энергетика. Она будет служить двум целям: включению электрической двигательной установки в космосе и обеспечению экипажа электричеством во время нахождения на орбите Земли. Зонды НАСА с 1960-х годов работают на атомной энергии, которую генерируют RTG (радиоизотопные термоэлектрические генераторы). В них используются несколько килограммов плутония или другого радиоактивного материала, который нагревается и одновременно испускает низкоуровневое излучение, нагревая термопары, которые затем превращают тепло в электричество. Обычный космический зонд RTG генерирует несколько сотен ватт. Поскольку период полураспада плутония составляет более восьмидесяти семи лет, эти зонды работают очень долго. Фактически RTG зонды “Вояджер”, запущенные в 1976 году, все еще генерируют электрическую энергию мощностью примерно в 200 Вт, и этого достаточно для работы некоторых базовых инструментов и отправки на Землю слабых радиосигналов, несмотря на то, что в настоящее время зонды находятся за пределами Солнечной системы.

Эти устройства просты, безопасны и очень надежны. Однако они генерируют всего лишь сотни ватт и поэтому бесполезны для освоения космоса человеком. Для запуска двигателей космических кораблей нужны мегаватты энергии, а для работы наземных систем жизнеобеспечения требуются киловатты энергии.

Сначала поговорим о ракетном двигателе. Конвенциональные химические двигатели, типа ракет, которые использовались десятилетиями, сжигают топливо и окислитель в процессе химической реакции. Если астронавты полетят на ракете, в которой установлена эта традиционная силовая установка, их полет до Марса и обратно займет три года: от шести до девяти месяцев уйдет на перелет до Марса, затем им придется провести полтора года на поверхности планеты в ожидании момента, когда Земля и Марс выровняются на орбите вокруг Солнца, а затем шесть – девять месяцев на обратный перелет до Земли. Мне кажется, что три года – это слишком долго; потребуется упаковать очень много припасов, экипаж подвергнется слишком большому воздействию радиации, крайне велик риск возникновения механических неисправностей. К счастью, электрические двигатели позволяют летать гораздо быстрее, чем химические, и в этом случае полет на Марс сократится до одного года: от четырех до шести месяцев потребуется на перелет до красной планеты; затем месяц или два на ее поверхности; обратный перелет продлится от четырех до шести месяцев.

В ракетных двигателях, работающих на электричестве, нет ничего нового. Их запускали в космос на протяжении десятилетий, хотя и в гораздо меньших масштабах, чем требуется для полетов с участием человека. Вместо сжигания топлива и окислителя для выброса выхлопных газов из сопла, как это делается в обычной ракете, электрическая тяга использует электрическое поле для ускорения выброса заряженного топлива (ионизированные газы, такие как водород, ксенон или другие) из сопла, которым вместо традиционного металлического может быть магнитное поле, содержащее ионизированный газ. Преимущество такого двигателя заключается в использовании так называемой ракетной формулы, которую специально для космических полетов разработал в 1903 году русский ученый Константин Циолковский. Согласно этой формуле, скорость, с которой может двигаться ракета, напрямую зависит от скорости истечения выхлопных газов. Поскольку ионизированный газ вылетает из сопла в десять раз быстрее, чем обычный ракетный выхлопной газ, космический корабль с электрическим двигателем теоретически может передвигаться намного быстрее. Но есть одна загвоздка…

Вернемся к вопросу об электроэнергии. Чтобы запустить относительно небольшой спутник, вы можете использовать солнечную энергию для выработки электроэнергии, которая приведет в движение небольшой электрический двигатель. Фактически этот метод использовался более чем на 200 спутниках за последние несколько десятилетий. Но людям требуются большие, массивные космические корабли. Чтобы создать полезный электрический двигатель, который действительно смог бы заставить исполинский корабль двигаться со скоростью, необходимой для того, чтобы сократить путешествие на Марс до одного года, нам потребуется ядерный реактор, вырабатывающий около 50 мегаватт энергии. Хотя реакторы такого размера достаточно часто встречаются на Земле, они никогда не создавались для использования в космической отрасли. Пока у нас не будет политической воли для создания подобных АЭС, которые будут работать в космосе, мы будем вынуждены совершать полеты на Марс продолжительностью в три года. С большим количеством последствий, ни одно из которых не будет хорошим.

Запасы. Вам понадобится много еды, белья, воды, резервных компонентов для туалета, если ваша поездка продлится три года. Вам и на один год потребуется много всего, но на путешествие продолжительностью три года – до красной планеты и обратно – нужно будет запасов по меньшей мере в три раза больше. Уже не принимая во внимание, что стоимость в долларах будет более чем в три раза выше, потому что потребуется больше ракет-носителей для запуска с Земли. Вам будет нужен транспортный корабль больших размеров, чтобы доставить вас на Марс и затем обратно. Вам потребуется значительно большее количество необходимого оборудования, несколько дополнительных модулей, чтобы обеспечить 500-дневное пребывание на поверхности красной планеты, что не идет ни в какое сравнение с быстрым с 50-дневным путешествием. Каждый дополнительный килограмм наземного оборудования и материалов увеличит спрос на очень дорогие посадочные аппараты, которые также необходимо запускать с Земли, для этого потребуется гораздо больше дорогостоящих ракет. И так далее. Добавление двух лет к миссии – это не линейное увеличение стоимости: это увеличение стоимости полета по экспоненте.

Одна из самых точных цитат из фильма «Парни что надо»: «Нет денег – нет Бака Роджерса». Первые астронавты программы «Меркурий» постигли фундаментальную истину космических полетов, возможно, даже более важную, чем ракетная формула Циолковского. Настоящее топливо, которое запускает ракеты в космос, – это деньги. Итак, давайте поговорим о стоимости трехлетней миссии с использованием традиционных ракет. Ракета большой грузоподъемности, которую предпочитает НАСА, известна под очень привлекательной аббревиатурой SLS (Space Launch System – система космического запуска). Однако некоторые предпочитают расшифровывать ее по-другому (Senate Launch System – сенатская система запуска), но об этом я расскажу позднее. Начиная с 2005 года, мы тратим примерно два миллиарда долларов в год на эту ракету, которая получила название Ares V. Когда она в конце концов взлетит, что произойдет в 2022 или 2023 году, примерная стоимость каждого запуска будет составлять один миллиард долларов. Забудем обо всех затратах на ее создание, они уже преданы забвению. Разработчики этой миссии в НАСА сказали, что для одного трехлетнего полета на Марс потребуется по меньшей мере семь запусков SLS. Но подождите, это еще не все! Предполагается, что запуск SLS будет осуществляться один раз в год. Поэтому, если эта оценка верна, то потребуются семь запусков SLS для того, чтобы обеспечить одну миссию с экипажем. Тогда предположим, что количество запусков в год может быть удвоено, а это приведет к увеличению расходов. Это значит, что потребуется по меньшей мере три с половиной года только для того, чтобы построить на околоземной орбите космический корабль, который потом отправится на Марс. Стоимость запусков составит как минимум семь миллиардов долларов, и к этому стоит прибавить стоимость посадочных модулей, модулей для других целей, скафандров и оборудования, а также заработную плату персонала управления полетами и астронавтов (мечтать не вредно). Поскольку в нашей стране ежегодный дефицит составляет триллион долларов, я боюсь, что у нашего обремененного долгами правительства не будет неограниченных ресурсов на освоение космоса человеком в ближайшем будущем. Нам нужно найти более быстрый и менее дорогой способ.

На горизонте есть несколько других ракет большой грузоподъемности. Корпорация SpaceX Илона Маска несколько раз доставляла ракету Falcon Heavy; недавно он отправил на МКС свой первый живой экипаж после знаменитого запуска «звездного человека» на его Тесле в направлении Марса. SpaceX также разрабатывает гораздо более крупную ракету, которая первоначально была названа «BFR» (Big Falcon Rocket или Big F *! ng Rocket, в зависимости от того, кому вы зададите вопрос), но недавно она была переименована в Starship с ракетой-носителем первой ступени под названием Super Heavy. Blue Origin Джеффа Безоса все еще разрабатывает New Armstrong, еще одну огромную и мощную ракету. Все это обещает подъемную силу, приближающуюся к той, которой обладает SLS, но за гораздо меньшие деньги, практически в два раза меньше. Посмотрим, действительно ли они полетят; очень легко давать обещания в ракетно-космическом бизнесе, но доставить грузы до места назначения – совсем другое дело. Есть еще несколько подъемных устройств средней мощности, такие как Falcon 9 Илона Маска и New Glenn Джеффа Безоса, а также Vulcan компании United Launch Alliance и OmegA компании Northrop Grumman. Миссия на Марс, вероятно, будет включать серию запусков с использованием разных ракет, чтобы иметь возможность менее чем за год собрать межорбитальный транспортный корабль для полета. Тогда будет осуществлен запуск экипажа, стыковка, и затем он отправится к красной планете.

Если оставить в стороне опасения, связанные с запуском, я считаю, что нам нужно решить две большие проблемы, а именно: найти способ преуменьшить воздействие радиации на экипаж и снизить вероятность отказов оборудования. Разрешить эти проблемы поможет снижение сроков миссии до одного года. Космический корабль с ядерной установкой будет разгоняться в первой половине полета с очень медленной, но постоянной скоростью. Затем космический корабль выполнит разворот и начнет замедляться во второй половине полета. Чтобы помочь кораблю замедлиться, когда он прибудет на Марс, будет использован теплозащитный экран, затем включится тормозящее действие атмосферы. Потом на орбите останется транспортный модуль, а экипаж начнет спуск на поверхность Марса, где останется на месяц или около того. Астронавты спустятся к модулю, ожидающему их на поверхности Марса. Поскольку они будут спускаться на беспилотном аппарате, загодя подготовленные запасы можно отправить заранее более медленной ракетой, что сэкономит затраты на запуск и ядерные двигательные установки в космосе. Каждый последующий экипаж будет оставлять модуль после своего пребывания на Марсе, тем самым постепенно увеличивая присутствие человека на этой планете примерно таким же образом, как происходило строительство МКС, по частям. Экипаж вернется на Землю в том же самом транспортном модуле, который доставил его к Марсу, он снова воспользуется теплозащитным экраном, возвращаясь домой.

Атомную электростанцию, двигатель и жилой модуль можно было бы использовать снова и снова, возможно, в течение десятилетий, совершая циклы перелетов между Землей и Марсом. Планеты выстраиваются в порядке, благоприятном для запуска, через каждые двадцать шесть месяцев, поэтому один транспортный корабль теоретически может осуществить четыре полета за десятилетие. Каждый полет будет закладывать основы для следующей миссии, пока у нас не будет инфраструктуры наземных логистических модулей, действующего ядерного реактора на поверхности Марса и многоразового посадочного модуля с системой дозаправки для перемещения экипажей с марсианской орбиты на поверхность Марса и обратно.

Таким образом, экипажи будут подвергаться воздействию суровой радиационной среды космоса всего один год вместо трех, и им потребуются запасы всего на один год, что позволит сэкономить значительную сумму денег и уменьшит расходы на лечение раковых заболеваний. Технология, которая позволяет реализовать этот план, – космическая ядерная электрическая силовая установка. Существуют значительные технические проблемы, которые препятствуют созданию такого реактора, но они преодолимы – речь не идет о редких или недоступных материалах, которые невозможно найти или приобрести.

Помимо проблем электроснабжения следует подумать о разработке других систем: посадочных модулей, транспортных средств, лучшего и более надежного оборудования жизнеобеспечения и т. д. Проблемы эти, бесспорно, существуют, но их тоже можно решить.

Главная задача – найти и сохранить политическую волю, которая необходима для того, чтобы человек начал применять ядерную энергетику для освоения космоса. Я уже много раз говорил о том, что проблема не в ракетостроении, а в политике.

Я твердо верю в то, что использование ядерной энергии не только сделает полет на Марс более привлекательным, но и фактически позволит осуществить его. И наоборот, если не будет возможности быстро добраться до красной планеты, трехлетняя миссия станет просто невыполнимой. Без использования электроракетного двигателя в Солнечной системе мы просто не сможем попасть куда-либо дальше Луны. Выбор очевиден.

Я хотел бы полететь на Марс или на другие планеты не потому, что это легко, а потому что это сложно. (Наверняка вы это где-то уже слышали.)

43. Человеческое тело за пределами Земли
Физические потери от длительного космического полета

Одним из самых захватывающих моментов после того, как вы покинете Землю, станет наблюдение за тем, как происходит адаптация к невесомости. Я всегда удивлялся тому, насколько быстро и полноценно люди способны выживать и прекрасно чувствовать себя в такой чуждой для них среде. Наши тела были созданы и прошли процесс эволюции для того, чтобы жить в условиях земного притяжения. А затем, примерно через восемь с половиной минут полета на ракете, двигатели выключаются, кто-то поворачивает рубильник, и исчезает сила тяжести, и вы плывете, полностью оторвавшись от всего, к чему привыкли люди, живущие на Земле. Хотя процесс адаптации к невесомости увлекателен, это не развлечение или игра, и существует несколько серьезных медицинских проблем, с которыми сталкиваются астронавты. И несколько забавных тоже.

Первая трудность, с которой каждый в той или иной степени сталкивается, – это SAS (синдром космической адаптации), сокращение НАСА, обозначающее плохое самочувствие. Практически каждый мой коллега сообщал о головокружении, головной боли или тошноте, которые преследовали его, особенно во время первого полета в космос. Лично я испытывал два вида недомогания – сильное головокружение и головную боль. Первые день-два в космосе я с трудом поворачивал голову; быстрый взгляд налево или направо, вверх или вниз был очень болезненным, и казалось, что меня сейчас вырвет.

Если говорить о тошноте, то НАСА снабжает астронавтов довольно дорогими противорвотными пакетами, они потрясающие. Это обычные полиэтиленовые пакеты, в которые вшиты большие салфетки из махровой ткани, с зажимом-закруткой на конце пакета. Поэтому вы просто открываете его, делаете в него свое дело, вытираетесь, а затем закрываете зажим-закрутку, после чего выбрасываете пакет и продолжаете заниматься своей работой. Некоторые астронавты рассказали мне, что у них внезапно и безо всякого предупреждения возникали позывы к рвоте в течение нескольких первых дней полета. Поэтому я держал в кармане один из этих пакетов в течение всей первой недели в космосе или около того. По старой доброй традиции отдела, занимающегося закупками для государственных структур, мне рассказали, что каждый такой пакет стоит 500 долларов США, поэтому НАСА закупило их в ограниченном количестве. Когда я летал на «Союзе», обратил внимание на то, что у русских не было предусмотрено ничего подобного, и обратился к НАСА с просьбой предоставить мне пару пакетов на всякий случай. Чтобы добиться одобрения своей просьбы, мне пришлось выдержать настоящее сражение с руководством отдела астронавтов, но я все-таки победил. Я подумал, что не стоит отправлять экипаж в полет без приличных противорвотных пакетов. Лучше перестраховаться, чем сожалеть, особенно когда «извините» произносится после того, как по лаборатории стоимостью сто миллиардов долларов уже проплывает «облако рвоты», от которого пытаются уклониться пятеро ваших приятелей-астронавтов.

Во время первого полета у меня сильно болела голова, как у многих астронавтов. И я постоянно принимал ибупрофен. Но он совершенно не помогал. Утром в день полета «Стиви-Рэй» Робинсон спросил меня: «Как ты себя чувствуешь?» Я сказал, что у меня все еще сильно болит голова, но несколько минут спустя как будто кто-то щелкнул выключателем, и я волшебным образом исцелился. Больше не было ни головной боли, ни головокружений, ни плохого самочувствия до конца этого двухнедельного полета и в моей следующей миссии, которая состоялась четыре года спустя. Первые два дня полета мой мозг был сбит с толку, но затем он волшебным образом адаптировался к невесомости.

Плохое самочувствие, или SAS, обусловлено другой проблемой, с которой сталкиваются некоторые астронавты. Речь идет о бессоннице. К счастью, был препарат, который помогал и при плохом самочувствии, и при бессоннице. Это «Фенерган». Лекарство, широко распространенное на Земле, используемое для предотвращения тошноты по утрам, укачивания, тошноты после химиотерапии и т. д. НАСА также использует комбинированное лекарственное средство под названием Фен/Декс, которое помогает при полетах на самолетах с нулевой гравитацией. Фен предотвращает тошноту, а Декс не даст вам заснуть. Следовательно, «Фенерган» полезен для астронавтов, когда нет Декса. Он помогает заснуть, что особенно полезно в первые две ночи в полете, когда тревога, тошнота и потребность во сне чрезвычайно сильны.

Есть несколько способов приема этого лекарства. Оно может быть в виде таблеток, уколов или суппозиториев. Врачи – большие поклонники метода суппозиториев, очевидно, потому, что они очень хорошо всасывается в кровоток. Но как уважающий себя летчик-истребитель я отказался от этого варианта. Также были таблетки. И хотя я их так и не принимал, я носил с собой несколько таблеток «Фенергана» в кармане, застегивающимся на молнию, чтобы не искать их, когда потребуются. Проблема была двоякой: во-первых, таблетки – самый медленный метод достижения желаемых результатов, во-вторых, если вы проглотили таблетку, а затем вас ей стошнило, это не слишком вам поможет. Все это подводит нас к тому, что самым эффективным окажется третий вариант – инъекция. В зад. И это был тот вариант, который выбрали многие из моих коллег.

В первый вечер в космосе, после невероятно утомительного рабочего дня, когда через шесть часов должен прозвенеть будильник, мы, прикрепив спальные мешки липучками к стенам, полу и потолку «Индевора», выстроились в очередь на укол. Во время тренировок мы выучили этот прием – целиться надо в сторону бедра, чтобы избежать попадания иглы в длинный и очень болезненный нерв, который проходит через ягодицы. Перед запуском, чтобы помочь нам избежать попадания иглы в нерв, летные врачи сделали каждому из нас отметку на ягодицах в виде крестика. И я не шучу. Таким образом, каждый из нас, спустив шорты, которые, застегнутые на липучки, болтались на коленях, послушно проплыл мимо медицинского специалиста, который втыкал иглу до основания в задницу каждого. Спиртовой тампон, пластырь, «Следующий!» Все было хорошо, и мы все без происшествий отправились спать. Перенесемся на пять дней вперед. Я мчался со станции обратно в шаттл, чтобы забрать инструкцию для процедуры обслуживания оборудования. Моя задница зудела. Я почесал ее. Не помогло. Тогда я засунул руку под шорты, чтобы получше почесать ее, и что же я обнаружил… пластырь Hello Kitty. Я забыл снять его, и все это время он был приклеен к моей заднице! Ну и посмеялись же мы над этим, а у меня остался сувенир на память о том уколе «Фенергана».

Результатом очень сильного воздействия невесомости становится деградация костей и мышц. На Земле они постоянно работают, сопротивляясь гравитации, даже когда вы лежите в постели, сидите на диване или смотрите «Игру престолов». Но в космосе такого пассивного сопротивления просто нет. Двадцать четыре часа семь дней в неделю вы плаваете в невесомости, а это означает, что вашим костям и мышцам нужна помощь для предотвращения серьезной атрофии. Вот почему различные космические агентства разработали очень эффективную серию физических упражнений и протокол приема витамина D, основываясь на результатах десятилетий совместной длительной работы и космическом опыте. Поэтому, вернувшись на Землю после 200-дневного пребывания в космосе, я фактически не потерял ни процента общей плотности костей и приобрел хорошую мышечную форму. Космические путешественники сталкиваются со многими медицинскими проблемами, но в их число не входит атрофия костей и мышц благодаря специально разработанному комплексу физических упражнений и диете, что было проверено на МКС.

VIIP (аббревиатура НАСА, «проблемы со зрением») в последние годы привлекает много внимания. Несколько вернувшихся из космоса астронавтов отметили ухудшение зрения. Причина этого обсуждалась, но, вероятно, дело было в сдвиге жидкости, который происходит в невесомости. Большое количество жидкости, обычно находящейся в нижней части вашего тела, в невесомости перемещается в направлении головы. Это приводит к опуханию лица, из-за чего многие астронавты бывают непохожими на то, какими они были на Земле. Было бы интересно изучить, каким образом это повлияет на программное обеспечение для распознавания лиц. Но вернемся к глазам.

Много времени в космосе мы потратили на изучение того, как сдвиг жидкости влияет на наше зрение, с сопровождающим его повышением внутриглазного давления (перевод: наши глазные яблоки были сплющены). У меня, как и у большинства астронавтов, ухудшилось зрение на короткие расстояния, а на большие – улучшилось, потому что изменились форма роговицы и хрусталика глаза. Окулист даже заранее выписал мне рецепт на очки на случай, если в космосе у меня изменится зрение. И он оказался прав, хотя очками я так и не воспользовался. Хорошей новостью для меня, как и для других астронавтов, стало то, что зрение вернулось в норму после возвращения на Землю. А плохая заключалась в том, что у некоторых зрение постоянно ухудшается. Несмотря на то, что основным «подозреваемым» является сдвиг жидкости, надо учитывать и такие факторы, как возраст и пол, и что даже повышенный уровень углекислого газа в атмосфере может способствовать ухудшению зрения. В настоящее время исследования еще продолжаются, и, постучав по дереву, астронавты продолжают возвращаться из космических полетов с функциональным зрением.

Проблемы с кожей были одними из самых распространенных (и серьезных) проблем, которые были у всех. На Земле появляются мозоли, в основном на ногах, но иногда и на руках, локтях и т. д. В местах, где постоянно оказывается давление, кожа затвердевает, и образуются мозоли. Когда вы попадаете в космос, это давление прекращается, мозоли отшелушиваются и исчезают. Интересно то, что проходят мозоли на ступнях, но у некоторых астронавтов они появляются на верхних частях ступней, из-за того, что их часто «втискивают» под металлические поручни, чтобы удерживать тела в невесомости.

На десятый день пребывания в космосе один из товарищей по команде сказал мне: «Привет, Терри, плыви сюда и стукни ногой об пол». Это было странно, но я попробовал. Ух ты! Электрический разряд пронзил мои ноги и тело. Я никогда не испытывал и даже не слышал ни о чем подобном. В оставшееся время в космосе я иногда как бы случайно ударял ногой по твердой поверхности и… Бах! Ощущение электрического покалывания в нервных окончаниях. Через несколько дней после моего первого полета я спросил коллегу-астронавта, который был врачом, об этом, и вот что он ответил: «Это случается редко, но иногда ребята рассказывали о подобных случаях. В действительности у одного из астронавтов, вернувшегося из полета несколько лет назад, до сих пор сохраняется проблема – он все еще чувствует онемение в ноге».

Как же так, черт возьми, я астронавт уже почти десять лет, практически со всеми коллегами разговаривал об их космическом опыте, обучался на врача экипажа, работал с документами НАСА и не слышал об этом?

По-видимому, этот эффект был вызван тем, что нервы и мышцы растягивались с разной скоростью, когда рост тела увеличивался в невесомости. В отсутствие силы тяжести, толкающей тело вниз, мой рост увеличился почти на 5 сантиметров. Наконец-то он стал равен 182 сантиметрам!

К сожалению, через несколько часов после приземления мой рост вернулся к своим 177 сантиметрам, но было весело, пока это продолжалось. Несмотря на то, что приятно было чувствовать прибавку в росте, нервной боли при этом не было. Проблема, с которой новички обычно сталкиваются при адаптации к невесомости, заключается в том, что они сильно хватаются за поручни и слишком тянут их на себя. И я не был исключением. Мне пришлось сделать сознательное усилие, чтобы вести себя более деликатно, когда я отталкивался от поручня, чтобы плыть от одной точки до другой. После недели обучения передвижению в невесомости я начал чувствовать сильные боли в груди – казалось, что у меня порвана грудная мышца. Если я хватался за поручень, чтобы перелететь через модуль под неправильным углом, хотя бы на секунду возникала внезапная, мучительная и острая боль. Оказалось, что эта боль была вызвана тем же явлением, что и боль в ногах, – мои нервы растягивались со скоростью, отличной от той, с которой растягивались все остальные части тела, и я это чувствовал.

Это ощущение вернулось во время моей второй, более продолжительной миссии, и это было не очень весело. В этом полете я немного позанимался подъемом тяжестей, и когда я ставил ноги на пол, чтобы отжиматься во время приседаний или становой тяги, возвращалось ощущение электрического покалывания в ногах. Я смог преодолеть себя и не обращать на это внимания, но это был совершенно неожиданный физиологический эффект космического полета, и эти ощущения продолжались в течение нескольких месяцев.

Хотя это была в большей степени нервная проблема, а не симптом более серьезных осложнений с мышцами, количество и интенсивность наших тренировок на станции стали вызывать у меня беспокойство. Прежде всего, вы можете приложить много усилий, упражняясь на тренажере ARED и поднимая вес до 270 килограммов, однако это потенциально опасно, особенно когда и вы, и тренажер плаваете в невесомости. Существует особая техника безопасной работы с ARED, и я не торопился увеличивать вес, потому что не хотел, чтобы он неожиданно вырвался у меня из рук, ведь в космосе нет больницы, где могли бы помочь с переломами костей. Также можно переборщить с мышцами, сухожилиями и суставами. Я был очень осторожен, стремясь избежать травм, потому что их наличие означало бы, что мне придется длительное время обходиться без физических упражнений, а я не хотел их пропускать. К счастью, в течение всей моей 200-дневной миссии мне удавалось тренироваться почти каждый день.