Текст книги "Ночь в его объятиях"

Эпилог

Шесть недель спустя

Как хорошо снова оказаться дома.

Возвращаясь в деревню после недельного отсутствия, Брэм заглянул в выкрашенную красной краской дверь заведения, прежде известного как «Разъяренный бык», а до того – «Милые маргаритки».

Позолоченная вывеска, висящая над дверью, возможно, и была новой, но, когда Брэм рывком открыл дверь заведения под названием «Бык и цветок», он получил доказательство того, что некоторые вещи никогда не меняются. Его кузен оставался все тем же скандальным идиотом.

Вся таверна была очищена от столов и стульев. Колин же, стоя спиной к двери, руководил мужчинами в углах комнаты; те поднимали некую спаянную конструкцию к потолку, используя сложную сеть из блоков и канатов. Брэм понятия не имел, что они делали, но он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Теперь держите веревки, – приказывал Колин, размахивая обеими руками, как дирижер оркестра. – Торн, подтяни поближе к своему углу. Не так далеко! Это пространство станет меньше, как только занавески будут повешены, и мы должны оставить много места для прекрасной Саломеи и ее танца с семью вуалями. Нельзя же дать ей возможность поскупиться и показать нам только шесть.

Брэм откашлялся, и Колин тотчас повернулся к нему. Повернулся с невиннейшим видом.

Но его, Брэма, не одурачить!

– Саломея и ее семь вуалей? – спросил он. – Что вообще здесь происходит?

– Ничего. – Колин пожал плечами. – Вообще ничего.

Позади него двое мужчин потели, пытаясь удержать конструкцию неподвижной. Причем оба старались не смотреть на Брэма.

– Мистер Кин, чем вы занимаетесь?

Лицо викария вспыхнуло румянцем, но он промолчал.

Брэм впился взглядом в кузена.

– Теперь ты втягиваешь в этот срам викария? И тебе не стыдно?

– Мне? Стыдно? – С грубоватым смехом Колин приказал мужчинам отпустить веревки. Затем повернулся к Брэму и пробормотал: – Видишь ли, предполагалось, что ты не появишься здесь до завтрашнего дня.

– Ну, судя по всему, чертовски хорошо, что я приехал раньше.

– Я клянусь тебе, ничего предосудительного здесь не происходит.

Тут в комнату вошел Фосбери, вытиравший о передник руки.

– Милорд, я закончил с тортом, – сообщил хозяин заведения. – Это – произведение искусства, если мне будет позволено так сказать. Я использовал миндальную пасту для тона кожи, и вышло прекрасно. Но пришлось принимать трудное решение – использовать ли розовые розетки или корицу для сосков. Когда дело доходит до этого, то у каждого мужчины свои индивидуальные предпочтения. А вы… – Он наконец заметил отчаянные жесты Колина, призывавшего его замолчать. С изумлением глядя на Брэма, он произнес: – О, лорд Райклиф, вы… здесь?

Брэм буравил кузена осуждающим взглядом:

– Значит, ничего предосудительного?

Колин потупился.

– Клянусь своей жизнью, я просто…

В тот момент в комнату ворвался задыхающийся Руфус:

– Лорд Пейн, ваш заказ прибыл. Куда девать тигра?

Тут Брэм сделал шаг вперед и схватил Колина за ворот.

– Разве ты не извлек урок после первого погрома? Вот почему я не дам тебе ни пенни на жизнь в другом месте. Если ты столько натворил в тихой крохотной Спиндл-Коув, то одному дьяволу известно, сколько вреда ты причинишь в каком-нибудь другом месте. – Он с силой встряхнул кузена. – Черт побери, что ты тут делаешь?

– Собираюсь устроить твой мальчишник, болван!

Брэм замер. Потом пробормотал:

– О Господи…

– Удовлетворен? Теперь ты испортил сюрприз. – Колин приподнял бровь. – Тебе не приходило в голову, что мы захотим устроить в твою честь вечеринку? Или забыл, что женишься через несколько дней?

Брэм покачал головой, смеясь над самим собой. Нет, он не забыл, что скоро женится на Сюзанне. А сейчас, вернувшись в деревню после недели, проведенной в Лондоне, он понял, как отчаянно соскучился по ней и как чертовски ему хочется обнять свою невесту.

Брэм отпустил кузена и кивнул:

– Ладно, хорошо. Я уйду отсюда сейчас же и притворюсь, что ничего этого не видел.

– Чудесно! – Колин подтолкнул его к двери. – Добро пожаловать в деревню. А теперь вон отсюда!

Брэм решил идти в Саммерфилд не по длинному петляющему переулку, а прогуляться по фермерским землям и лугу.

Последний раз он видел Сюзанну неделю назад. Боже, а кажется, что прошел целый год. Как он вообще мог предположить, что сможет оставить ее, а сам будет служить на Пиренейском полуострове?

Несмотря на легкую боль в колене, Брэм шел все быстрее и вскоре оказался на травяном холме. Здесь он ненадолго остановился и бросил взгляд вниз, на долину.

– Брэм! – В тот же миг на него упало что-то мягкое и теплое, одетое в платье из муслина, украшенное узором из веточек.

Брэм покачнулся на больной ноге, и они оба, рухнув на траву, скатились по склону и оказались у подножия холма, в маленькой низине. Теперь вокруг них были невысокие горные хребты, закрывавшие их от всего остального мира, а над головой – синее небо.

– О, Сюзанна… – Он обнял ее за талию и откатился немного, чтобы заглянуть ей в лицо. – Но откуда ты появилась? – Брэм коснулся ее ребер. – Не больно?

– Все прекрасно. Более чем прекрасно. – Ее нежные пальчики смахнули волосы с его лба. – Как дела?

– Точно не знаю. У меня голова идет кругом.

– Ничего страшного. Думаю, что поцелуй тебе поможет. – Ее губы растянулись в улыбке. – Я услышала, что ты уже в деревне, и не смогла удержаться – захотелось поскорее увидеть тебя. Почему ты сразу не отправился в Саммерфилд?

– Я должен был сначала заглянуть в деревню. Надо было зайти в кузницу.

– Ты захотел увидеться с кузнецом до встречи со мной?!

Брэм поднял руку и пошевелил пальцами.

– Я должен был забрать вот это.

Увидев кольцо, плотно сидящее на его мизинце, Сюзанна потянулась за ним, но он с улыбкой согнул палец.

– Скажи, что сожалеешь о том, что сомневалась во мне.

Синие, как ирисы, глаза светились неподдельной искренностью.

– Я никогда не сомневалась в тебе, ни на секунду. Я просто… нетерпелива. Отправишься ли ты в кузницу, или в Лондон, или вообще в Португалию, Брэм… Я знаю, что ты все равно вернешься домой, ко мне.

– Всегда. – Он прижался губами к ее губам.

– Нет уж, подожди, – сказала она, отодвигаясь. – Сначала кольцо, а потом поцелуи.

Брэм хмыкнул и что-то пробормотал о «женских приоритетах». Сняв кольцо со своего пальца, он надел его на пальчик Сюзанны – там ему и следовало находиться. И ему очень нравилось, как оно выглядело, – такое аккуратное и сверкающее.

– Я подумал, что тебе понравится, если кольцо будет сделано здесь, поскольку мы будем проводить очень много времени в Лондоне. А теперь, где бы мы ни находились, у тебя всегда будет с собой маленький кусочек Спиндл-Коув.

– О, Брэм… – Она часто заморгала, словно пыталась сдержать слезы. Он надеялся, что это были слезы счастья.

– Знаешь, я попросил кузнеца использовать и золото, и медь, потому что в твоих волосах есть и тот и другой оттенок. А сапфир напоминает мне о твоих глазах. Хотя твои глаза гораздо красивее, конечно. – Боже, как пафосно и безнадежно глупо все это прозвучало. – Я думаю, что Доус отлично постарался. Но если ты предпочитаешь что-то более изысканное, то я отвезу тебя к ювелиру или…

– Нет-нет, оно прекрасно! Я обожаю его! Обожаю тебя!

Тут губы их слились в поцелуе, и он показал, как сильно скучал по ней.

Спустя некоторое время она положила голову ему на грудь и проговорила:

– Милорд, вы знаете, какой сегодня день?

– Сегодня среда, мисс Финч. – Он погладил ее по золотисто-бронзовым волосам. – Но вы почему-то не в саду.

Она подняла голову.

– Я не имела в виду день недели. Я подразумевала значение этого особого дня.

Брэм задумался.

– Ну… осталось три дня до нашей свадьбы.

– А что еще?

– Три дня и две недели до того, как мы переедем в Лондон.

– А еще…

– А, знаю! Три дня и девять месяцев до рождения нашего первого ребенка.

Она рассмеялась.

– Неужели, милорд?!

– Да-да, я буду очень трудолюбивым во время нашего медового месяца. Надеюсь, что ты хорошо отдохнула, потому что тебе не удастся много спать во время первой недели. Ты ведь не запланировала посещение какой-нибудь достопримечательности в Кенте, не так ли? – До переезда в Лондон они решили провести там две блаженные недели.

– Так вот, сегодня, – сообщила Сюзанна, – прошло ровно шесть недель с момента моей травмы. Я не только отдохнула, но официально признана здоровой. А это означает… – Ее рука скользнула по его груди. – Это означает, что мы больше не должны быть осторожными.

Уловив смысл сказанного, Брэм тотчас возбудился. Решив проигнорировать реакцию тела, он пробормотал:

– Сюзанна, ты же знаешь, что это не вопрос того, сколько дней или недель прошло.

– Мистер Дэниелс нанес визит два дня назад. И он говорит, что я могу участвовать… в любом виде деятельности. – Она закинула на Брэма стройную ногу и поцеловала его в ухо. – Угадай, какой деятельностью я больше всего хотела бы сейчас заняться?

Брэм не смог проигнорировать приглашение и тотчас же принялся ласкать и целовать свою невесту. Когда же она прикоснулась к застежке на его бриджах, он остановил ее.

– Послушай, дорогая, ведь осталось всего лишь три дня. Я могу подождать.

– Ну а я не могу. Я ужасно скучаю по тебе. И я устала изображать больную. Хочу снова почувствовать себя здоровой.

Брэм сдался. Как он мог отказать ей?

А она взяла его за руку и провела ею по своему колену и выше.

Он со стоном прошептал:

– Боже, я люблю тебя.

– А я люблю тебя. – Она крепко прижалась к нему. – Ты мне нужен, Брэм, ужасно нужен.

И они тотчас заспешили – срывали с себя все, что могло помешать им.

Когда же он вошел в нее, она простонала:

– Да-да, вот так…

«Как хорошо оказаться дома», – промелькнуло у него.