Текст книги "Серые братья"
Автор книги: Том Шервуд
Жанр: Исторические приключения, Приключения
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Изгнанник
Поместье герцога Кагельберга, за 30 лет до наших событий.
Со стороны окраинных земель Италии, на север, по пустынной и пыльной дороге двигалась маленькая кавалькада. Четырёхдверная карета, возок и три всадника.
В карете ехало небольшое семейство: отец, проживший, на вид, около полувека, мать (немного моложе его), дочь лет девятнадцати и маленький сын. Мальчишка был бледен, молчалив и малоподвижен. Он был почти втрое моложе своей сестры. И ещё – он очень плохо переносил дорогу.
Кроме них, в полутёмном (окна были задрапированы пыльниками) и душном овале кареты сидела ещё и служанка. Она была из той редкой породы слуг, которые не крадут разные хозяйские мелочи, не суют носа в чужие дела, и уж тем более о них не болтают.
– Если встретится река или пруд, ваше величество, – сказала служанка, усталым голосом нарушив однообразие дорожных звуков, состоящих из стука копыт и весьма тревожного поскрипывания колеса, – прикажите остановить. Мальчику необходимо смочить грудь и лицо.
– Для короля-изгнанника, Луиза, – негромко ответил мужчина, – обращение «ваше величество» весьма успешно может обернуться топором или верёвкой.
Луиза, мучительно покраснев, опустила глаза и поправилась:
– Прошу прощенья… мессир.
«Мессир» привстал и, отодвинув кулису, сказал в спину вознице:
– У ближайшего водоёма останови.
– Будет исполнено, ваше величество! – резко сдунув с губ пыль, ответил слегка опьяневший от непрерывного покачивания кучер.
Отдавший распоряжение ничего не ответил. Задвинул кулису, сел, обернувшись к спутникам и сокрушённо покачал головой.
Королева, наклоняясь к ребёнку, устало, и озабоченно, и с любовью произнесла:
– Мой хороший! Ты можешь ещё чуть-чуть потерпеть? Как только встретится самый маленький ручеёк – мы остановимся и походим. И умоемся, и выпьем водицы, и всё будет хорошо.
Мальчишка, подняв к ней страдающее лицо, едва заметно кивнул и сделал слабую попытку улыбнуться. В этот миг в кулису снова послышался стук – на этот раз гораздо более громкий.
– Город! – крикнул возница. – Город, мессир!
Кавалькада остановилась. Путники ступили на землю.
– Нет, не город, – сказал король. – Домен.
– Что такое домен? – спросил чуточку оживившийся сын.
– Когда-то был большой замок. Потом его владелец разбогател. У него стало много вассалов. И для них возле замка было построено много домов. А они уже для своих слуг построили много домишек. Всех нужно было одевать и кормить, и постепенно здесь появились разные мастера – ткачи, кузнецы, повара, плотники. Они богатели, заводили своих собственных слуг. Рождались дети. Появлялись новые постройки. Так возник домен. Частное владение. Маленький город, ещё не имеющий права называться городом.
– Мы заедем туда? – спросила у короля его супруга. – Мы так устали.
– Лучше всего нам никуда не заезжать, ни с кем не встречаться и не разговаривать, – отозвался король. – Так что в город нам поворачивать нельзя. – И добавил, обернувшись к вознице: – поворачивай в город.
Лошади, почуяв жилые запахи, без понуканий прибавили шагу. Через полчаса добрались до главных ворот домена. Возглавляющий кавалькаду всадник, привстав в стременах, прокричал наверх, привратнику, высунувшему голову за край стены:
– Обеда и крова!
– Чужих земель или наших? – крикнул сверху привратник.
– Чужих! – ответил просящий и, предворяя дальнейшие объяснения, блеснул подброшенной над ладонью монетой.
Заменяющая створку ворот решётка дрогнула и поползла вверх.
– Владелец замка, видно, добрый хозяин! – заметил передний всадник, отдавая монетку привратнику и кивая на поднявшуюся без малейшего скрипа решётку.
– Ещё какой добрый, – ответил привратник.
Интонация, вложенная им в последнюю фразу, должна была бы путников насторожить, но они очень, очень устали.
Привратник, опустив ворота, пошёл впереди, по кривым узким улочкам, показывая приезжим дорогу. Он с нескрываемым удовольствием рассматривал серебряный чеканный кругляш. Однако перед очередным поворотом монету убрал и лицо сделал исполнительно-глуповатым. Повернув, кавалькада въехала в просторный двор, окружённый высокими стенами с растянутым по всему периметру балконом. Карета остановилась. Путники ступили на безупречно плоский, мощёный каменными блоками двор. Подбежавший конюх подхватил лошадей под уздцы и повёл их в длинное, вдоль всего первого этажа, помещение без дверей, в котором между колоннами виднелись стоящие в два ряда экипажи.
– Кто владелец этого прекрасного замка? – спросил король, отряхивая пыль с одежды.
Он обращался к привратнику, но ответил ему громкий голос сверху, с балкона:
– Герцог Кагельберг владелец этого прекрасного замка.
Все приехавшие, в том числе и едва стоявший на ногах мальчик, обратили взоры к балкону. Человек, ответивший на вопрос короля, был молод, горд и красив. Он имел длинные, чёрные, слегка вьющиеся волосы до плеч и короткую, клином, ухоженную бородку. Поверх облачения из синей крашеной шерсти на нём был длинный белый нагрудник, спускающийся до колен. На его белом широком поле был нашит алый мальтийский крест.
После произнесённых слов стоящий на балконе человек слегка склонил голову, так что приехавшим стало ясно: герцог – это он.
– Позвольте представиться! – король, словно простой дворянин, снял дорожную шляпу и церемонно провёл ею перед собой.
– Нет, нет и нет! – воскликнул человек с балкона, отгораживаясь от стоящих внизу вскинутыми ладонями. – Сначала всем – горячей воды, потом – хороший обед, и только после него – обмен любезностями и беседа.
Герцог сделал шаг назад и скрылся в дверном проёме. Вместо него, уже внизу, у парадной двери, появился толстенный, с глазами навыкате и багровым лицом, камергер. Его обширное брюхо не позволяло ему кланяться, и он заменил поклон коротким приседанием, соединённым с наклоном лысеющей головы. На секунду состроились ромбом его пухлые кривоватые ножки.
Он проводил гостей в прекрасные, со знанием дела устроенные покои. На втором этаже, из просторного холла влево вела дверь – в комнату для прислуги, и вправо – точно такая же, тоже в комнату для прислуги. И одна, большого размера дверь вела прямо, в короткую анфиладу из трёх комнат. Высокие окна, тяжёлые резные столы и кресла. В самой дальней стене – тщательно вычищенный камин. В обеих комнатах, с одной стороны был альков со спальной кроватью, с другой – таких же размеров альков с несколькими бочками воды, мыльными лавками и круглым сточным отверстием в середине пола.
Один из всадников, сопровождающих короля и его семью, остался с лошадьми. Двое других внесли дорожные вещи и заняли одно из помещений для прислуги. Во втором поселилась Луиза. Камергер пригласил остальных осмотреть анфиладу и, когда он показывал мыльный альков, откуда-то сверху упал и стал гулко биться в пустую дубовую бочку столб горячей воды (над краем бочки вспухли туманистые ниточки пара).
– Его светлость герцог просит вашего разрешения на выбор блюд по его усмотрению, и сообщает, что обед будет подан ровно через два часа.
С этим он отбыл, и дочь короля издала негромкий стон, говорящий о крайней усталости и предвкушаемой радости от горячей ванны и почти полуторачасового отдыха.
– Маргарита! – укоризненно шепнула ей королева-мать. – Больше достоинства!
Дочь, с виноватым лицом, сделала книксен и занялась младшим братом, который опустился на пол и сидел неподвижно, закрыв глаза.
В это время в гостевой холл прибежал пажик – расторопный малый, с намазанными салом и гладко зачёсанными волосами. Он поманил Луизу с собой, весело заявив:
– Пойдём-ка, возьмёшь чистые простыни.
Приглашение было понятным и заурядным, и Луиза, перестав распаковывать вещи, поспешила за вертлявым пажом. Внизу, в подвале, он действительно передал ей высокую стопку выбеленных простыней, но, когда она поднималась с ними наверх, путь ей заступил кто-то высокий, прятавшийся в тени. Он сначала поднёс к самому её лицу серебряную монетку, подержал её, вращая влево-вправо, а потом произнёс:
– Скажи-ка, милашка, кто твои хозяева и куда едут.
Луиза, подбросив и поудобнее перехватив простыни, отрицательно качнула головой.
– Зачем мне деньги, – сказала она, – когда никакой тайны в этом нет. Мы…
– Нет, – перебил её человек. – Кто они на самом деле?
Он выждал небольшую паузу и, поскольку Луиза молчала, спрятал монетку в карман, а вместо неё достал новую: золотую.
– Ну? – спросил он с нажимом. – Кто из слуг не любит денег? Ведь и ты любишь деньги.
– Вот я возьму монету, – спокойно сказала Луиза, – потому, что я, допустим, люблю деньги. А потом приду к моему хозяину, и расскажу про ваши расспросы. И у него возьму за это монетку. Ведь я люблю деньги. Потом вернусь к вам, чтобы сообщить о том, что ответил мне мой хозяин, и у вас возьму ещё одну монетку. Если я так люблю деньги. Потом снова приду к хозяину… Как вы думаете, соберу я хотя бы пять монеток, прежде чем мне отрежут язык?
Она повернулась боком и вознамерилась пройти, но высокий человек придержал её за прижимающий простыни локоть.
– Единственное, что мне нужно знать, – сказал он голосом на этот раз протокольным и громким, – это то, что твой хозяин не спасается от правосудия, совершив какое-нибудь преступление. Он случайно не еретик? Любому видно, что вы мчитесь, не щадя ни лошадей, ни себя. Ну? Он преступник?
– О, нет! – с жаром воскликнула Луиза.
Она набрала в грудь воздуха, чтобы заученно выложить, кто они и куда направляются, но странный человек утратил вдруг своё любопытство. Он заявил:
– Если нет – хорошо. Иди. А я – помощник судьи, и я здесь в гостях.
И он пошёл по ступеням вниз, а Луиза понесла наверх свои простыни.
– Как тебя зовут? – долетел вдруг снизу, из темноты, повелительный окрик.
– Луиза, господин помощник судьи! – ответила, приостановившись, Луиза.
Она постояла, ожидая новых расспросов, но их не последовало. Тогда она поспешила в гостевой холл, чтобы застелить постели и сообщить о неприятной встрече своему королю. Тот, услышав конец истории, распорядился сделать вид, что ничего не произошло, и сам не стал излишне тревожиться, и очень, очень напрасно.
Высокий человек, спустившись в подвал, быстро прошёл длинный, с выложенными вдоль одной из стен бочками, коридор, поднялся по лестнице, сделал один поворот – и оказался в конюшне.
– Напоили лошадей? – дружелюбно спросил он, подходя к одному из сопровождавших короля всадников.
– Да, господин. Всё хорошо, вода была тёплой.
– А как овёс?
– Да что спрашивать? Смотрите. Отборный овёс. Сам бы ел!
– Так, так. А кучер-то где?
– Умывается.
– Так, так. На, посмотри.
И незнакомец вложил в руку гостя золотую монету.
– Золото! – оторопело прошептал всадник.
– Твоё золото, – сказал негромко «помощник судьи». – Все слуги любят деньги. – И, встретив недоумевающий взгляд, пояснил: – Мне тут Луиза нашептала кое-что. И я хочу у тебя проверить, правда ли это. Ты монету-то спрячь. Слыхал же – твоя. Так вот. Скажи: кто на самом деле те, кто приехали в карете?
И всадник, секунду помешкав, приоглянулся и, встав на носки, прошептал что-то высокому человеку в самое ухо. Лицо у того вытянулось от изумления, но спустя миг вдруг стало безжалостным и холодным.
– Берегись, если соврал, – зловеще проговорил он, заглянув в самые зрачки королевского стражника.
Повернулся и торопливо пошёл. А всадник стоял, чего-то вдруг испугавшись, и отчего-то вдруг покраснев, и, хлопая себя по груди, стряхивал прилипшие к ладони крупные, жёлтые зёрна овса.
Спустя пять минут «помощник судьи», рабски согнувшись, стоял перед владельцем замка и молчал. А тот сидел на невысоком, с резной спинкой троне и тоже молчал. Потом произнёс одно только слово:
– Принеси.
И спустя ещё пять минут высокий человек стоял на прежнем месте. Лицо его было покрыто потом, и он часто дышал. А герцог, откинувшись на спинку трона, читал какой-то свиток.
– Да-а, – сказал он, закончив читать. – Большую сумму обещают за его голову. К слову, слишком большую для того, чтобы честно выплатить. Как это его к нам занесло?
– Счастливый случай, ваша светлость!
Герцог взглянул в лицо стоявшего перед ним. Негромко, но с металлом в голосе проговорил:
– Если это не он… заколись лучше сам. Если он… У него должна быть шкатулка с королевскими драгоценностями. Так вот, за исключением этой шкатулки – всё его имущество можешь считать своим. Включая коней и карету.
– И служанку? – осторожно спросил успокаивающий дыхание человек.
– Что, хороша? – хищно оскалился герцог, и вдруг поднял палец: – Подожди-ка… Это что же, выходит, та юная дева – принцесса? Вот она-то, любопытно мне, хороша? Что-то не разглядел.
– За обедом, ваша светлость, всех разглядите! – подольстился «помощник судьи», кивая в сторону донёсшегося из соседней залы звона столовых приборов.
Герцог легко поднялся с трона и пошёл в сторону этого звона.
– Никогда ещё не ждал обеда с таким нетерпением! – громко заявил он, подходя к предлинному столу, накрытому с одного края синей скатертью. – Когда заканчиваются два часа?
Они закончились скоро, и счастливые, освободившиеся от дорожной пыли путешественники сели за стол.
Герцог не сводил глаз со смутившейся до слёз Маргариты. А «помощник судьи», выглянув издали, немо спросил своего хозяина: «ну вот, видите?!» И тот хищным, ликующим взглядом ответил: «о, да!»
Закончив обедать, король отложил приборы и произнёс:
– Пора, наконец, и представиться.
– Не беспокойте себя! – снова отгородился ладонями герцог. – Ваша готовность к этому является надёжным поручительством вашей добропорядочности. У меня так заведено: любой путник, попавший в замок, может воспользоваться гостеприимством, не называя своего имени. Мне живётся свободней, когда я на вопрос властей «кто у меня был?» могу честно ответить: «не знаю».
Король, улыбнувшись, кивнул. А герцог добавил, обернувшись к той стене, в которой был устроен камин (над ним, размером в два человеческих роста, висел щит с ярким сине-белым гербом):
– Я же – напротив, каждому гостю сообщаю своё имя: Кагельберг! Вон, над камином, наш родовой герб.
Все повернули головы, и в том числе и Маргарита (вежливость обязывала), но сквозь слёзы девушка мало что разглядела. Она думала: «вот если бы этот невоспитанный герцог знал, кто сидит перед ним, то он не стал бы рассматривать меня до такой степени смело». Маргарита мысленно подгоняла минутки, мечтая, чтобы обед поскорей завершился. Ей было очень неуютно здесь, в герцогском зале. Этот бесцеремонный, ненужный, с липким и несдерживаемым восхищением взгляд, и ещё невиданных размеров герб над камином – он незримо давил, он пугал, он был необъяснимо зловещим. Дочь короля облегчённо вздохнула, когда слуги убрали последние блюда и стол опустел. «Теперь отец останется здесь для беседы, а мы пойдём в наши комнаты. Как хорошо». Маргарита не знала, что всё хорошее, отпущенное ей в этой жизни, уже было ею использовано, прожито. Хорошего для неё не осталось больше ни крошки, ни капли.
– Вы необычайно милы, Маргарита! – неожиданно произнёс Кагельберг, без всякой уважительности в голосе, и даже слегка развязно. Повисла длинная и очень неловкая пауза, и герцог, с видимым удовольствием переждав её, добавил нечто уж вовсе немыслимое: – Выходите-ка за меня замуж!
На этот раз пауза не затянулась. Встав из-за стола, принцесса решительно произнесла:
– Благодарю за предложение, уважаемый герцог. Но это решительно невозможно.
– Вы мне отказываете? – герцог, казалось, даже повеселел.
– Понятно и твёрдо.
В это время встал и король. Встал, и едва только произнёс: «Мне думается…», как герцог своим уже знакомым жестом поднял руки:
– Нет-нет, ничего. Я никоим образом не обижен… – и прибавил вдруг оглушившую и раздавившую всех фразу: – … Ваше величество!
Он тоже встал и, не обращая внимания на гостей, вышел из обеденной залы. Не объясняясь и не прощаясь. Просто встал и, напустив на лицо равнодушие, вышел.
Исчезли и слуги. Король, королева и дети остались совершенно одни. Подавленные, молчаливые они пошли в единственно возможном для них направлении: в отведённые им гостевые покои. И там, в покоях, все поняли, что они больше не гости: обе комнаты для прислуги были заняты вооружёнными и облачёнными в латы стражниками.
Пройдя под их пристальными взглядами в дальнюю комнату, король остановился, приблизил всех домашних к себе и обнял.
– Если герцогу известно, кто мы, – сказал он, – то ему известна и назначенная за нас сумма. Теперь он передаст нас в руки моего двоюродного брата. Вот и случилось самое страшное.
Король говорил об очевидном, но он был не прав.
Утром в покои вошли стражники. Короля, королеву и мальчика они оттеснили в спальный альков, а Маргариту, заключив в некое подобие коридора, устроенного из двух параллельно склонённых копий, увели.
Бледная, с замершим сердцем, вошла принцесса в знакомый обеденный зал.
Герцог завтракал. Он жестом пригласил её сесть, и она, секунду помедлив, присела.
– У меня есть к вам предложение, моя милая Маргарита, – сказал он, смуглыми сильными пальцами разрывая истекающего жиром цыплёнка.
– Я вчера уже ответила вам…
И тут Маргарита взглянула на герб над камином – и дико вскрикнула. Щита с гербом там больше не было. На его крюке, в петле из грубой колючей верёвки висела их служанка Луиза. Всё поплыло перед газами принцессы. Отчаянным усилием она вцепилась в край стола. Откуда-то издалека до неё доносился голос хозяина замка:
– О, я помню, что вы ответили. О вчерашнем, принцесса, нет больше и речи. Сейчас я предлагаю вам быть моей наложницей. Рабыней. Вы не должны сметь разговаривать со мной и смотреть на меня. А я буду водить вас за собой на цепи. Живую принцессу. Забавно!
Маргарита, не в силах поверить услышанному, подняла на него взгляд.
– Вам понятен смысл моего предложения? Тогда дайте ответ. Немедленно. Вы согласны стать моей личной рабыней?
«Больше достоинства, Маргарита, – шептала принцесса, с усилием поднимаясь с краешка массивного стула, – больше достоинства…» Встав, она обеими руками оперлась на спинку стула и, пересиливая дрожь и хлынувшие на лицо слёзы, проговорила:
– Вам судья – Бог!..
– Так вы согласны? – уточнил герцог, перестав на секунду жевать.
– Нет…
– Что ж. Я образованный человек, и понимаю, что «нет» – это «нет». Составьте-ка мне компанию. Я после завтрака всегда гуляю в саду. Ну? Вы пойдёте сама, или вас придётся снова вести между копьями?
Прогулка длилась минут двадцать, не больше. В полном молчании. Они уже возвращались назад, в залу с камином, когда Кагельберг произнёс:
– Вы отдышались, принцесса? Вам полегчало? Я рад. Хочу сделать вам новое предложение. Смысл остаётся прежним – наложница и рабыня. Только не у меня, а у дворовой прислуги. У садовников, конюхов. Как, кстати, зовут вашего младшего брата?
С этими словами он вошёл в арку обеденной залы, и следом вошла Маргарита, но, едва сделав шаг, она рухнула на пол, как застреленная. Лицо её из бледного сделалось совсем восковым, а дыхание – неуловимым. Герцог, рассмеявшись довольным, громким и чистым смехом, перевёл взгляд с упавшей принцессы на крюк, где теперь вместо Луизы висели, тесно соприкасаясь, вчерашние гости молодого герцога: король и королева.
Слуги очень старались, и спустя четверть часа Маргарита, облитая неоднократно водой, с натёртыми солью висками сидела на прежнем стуле. Её била крупная дрожь, и ей всё время давали нюхать уксус. Наконец, заплетающимся языком, вздрагивая, громко и отрывисто она проговорила:
– Зверь! О, зверь! Зачем вы не предупредили меня? Я согласна! Я на всё была бы согласна!
– Наша игра была бы не столь напряжённой, – спокойно пояснил герцог, обнажая ровные зубы в приветливой, доброй улыбке. – А так – нам всем будет что вспомнить!
Привстав, он нашёл между приборами фруктовый маленький нож и принялся срезать им кожицу персика. Затем покачал перед собой длинной розово-красной полоской, закручивающейся в спираль, и спросил:
– Моё третье предложение вы помните? Итак, ваш ответ.
– Ответ очевиден, – медленно произнесла Маргарита. – Дайте мне лишь немного собраться с силами.
– Охотно предоставляю вам такую возможность, – кивнул Кагельберг. – Понимаю. Такой ответ дать очень непросто.
А Маргарита, встав, снова оперлась о спинку стула и, стараясь не смотреть туда, где вчера висел герб, прошептала:
– Больше достоинства… Больше достоинства…
– Итак? – поинтересовался, откидываясь на своём троне, герцог. – Пришла ли минута, когда эти прелестные губы произнесут роковые слова?
– Пришла, – отрешённо взглянула ему в глаза Маргарита.
Она чуть склонилась, быстро взяла из своего прибора тонкий фруктовый нож и, уперев его (герцог оглушительно закричал и вскочил) черенком в край стола, упала грудью на лезвие.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.