Текст книги "Смерть и золото"

– Не беспокойтесь, – сказала гостям Сара. – Дедушка ненадолго нас покинул. Немного отдохнет и снова к нам присоединится.

– Скажи ему, чтоб не слишком напрягался, – пробормотал Гарет. – Мне, к примеру, он уже достаточно надоел за сегодня.

Огни праздничных костров освещали небо красными отблесками и перекрывали свет луны, плывшей над горными пиками. И еще они отражались от стали и полированного дерева трофейного оружия – винтовок, пистолетов, патронташей, сваленных триумфально в кучу на открытом месте перед палатками.

Дальше, вниз по долине, тоже под сенью рощи акаций, воины племени галла под командованием раса Куллаха также праздновали победу, и оттуда часто долетали взрывы отдаленных криков и стрельба из захваченных итальянских винтовок.

Вики сидела между Гаретом и Джейком. Она не сама так устроилась; если бы выбор был за ней, она непременно уселась бы с Джейком, отдельно от остальных, но Гарета Суэйлса было нелегко отвадить, как бы она ни рассчитывала на обратное.

Тут Сара встала со своего места возле Грегориуса и направилась к ней. Она пересекла полянку, на которой сидели празднующие победу гости, опустилась на колени на груду кожаных подушек возле Вики, втиснулась между нею и Гаретом и нагнулась близко к Вики, обняв ее рукой за плечи и сунувшись губами прямо ей в ухо.

– Вам нужно было меня предупредить, – грустным, обвиняющим тоном сказала она. – Я же не знала, что вы выбрали Джейка. Я бы тогда посоветовала вам…

В этот момент со стороны лагеря воинов галла до них донесся какой-то странный выкрик. Он был едва слышен из-за расстояния, к тому же его заглушал шум, издаваемый празднующими победу харари, но все же он был настолько ужасен, что кровь стыла в жилах. Он поразил Вики как ударом кинжала, и она охнула и ухватила Сару за запястье.

Джейк и Гарет тоже напряглись, застыли и стали прислушиваться, повернув головы в ту сторону, чтобы получше расслышать этот крик, который сперва вознесся в небо, а потом замер, завершившись длинным рыданием.

– Вы неправильно с ними обращаетесь, мисс Камберуэлл, – продолжала Сара, как будто ничего не слыша.

– Сара, что это такое? Что это было? – Вики настоятельно потрясла руку девушки.

– Ах, – небрежно бросила Сара, сделав презрительный жест. – Этот жирный мерзавец Куллах вылез наконец из своего убежища, где прятался все это время. Теперь, когда мы одержали победу, он явился, чтоб порадоваться захваченным трофеям и награбленному добру. Он прибыл час назад вместе со своими дойными коровами, и теперь празднует и развлекается.

Крик раздался снова. Это был совершенно нечеловеческий вопль, ужасный, переходящий в визгливый хрип, и он как ножом ударил Вики по нервам. Он поднимался все выше и выше, резал слух, и Вики захотелось зажать уши. И в тот момент, когда ей уже казалось, что нервы вот-вот окончательно сдадут, крик внезапно оборвался.

Празднующие гости молчали, вокруг костров повисла тишина, и она стояла еще некоторое время после того, как крик затих в отдалении, а потом гости начали обмениваться комментариями и замечаниями, и то там, то здесь слышались взрывы смеха.

– Да что это такое было, Сара, что они там делают?!

– Рас Куллах забавляется с итальянцами, – спокойно ответила Сара, и тут Вики поняла, что совершенно забыла о пленных, захваченных после бегства итальянской колонны.

– Забавляется? Что ты имеешь в виду?

Сара зашипела как разъяренная кошка и презрительно сплюнула, полная гнева и отвращения.

– Они сущие животные, эти звери раса Куллаха. Они всю ночь теперь будут так веселиться и забавляться. А утром отрубят этим пленным эти их штуки. – Она снова сплюнула. – Прежде чем жениться, эти звери обязаны отрубить кому-нибудь эти штуки – как вы их называете, эти две штуки в мешочке между ног?

– Яички, – хрипло произнесла Вики, чуть не подавившись этим словом.

– Вот-вот, – кивнула Сара. – Они должны убить мужчину, отрезать ему яички и преподнести их своей невесте. Такая у них традиция, но сперва они здорово поглумятся над этими итальянцами.

– А их нельзя как-то остановить? – спросила Вики.

– Остановить? – Сара удивленно на нее посмотрела. – Так это всего лишь итальянцы, а у воинов галла такая традиция.

Снова раздался такой же крик, и опять среди празднующих воцарилось гробовое молчание. Крик звучал все выше, все пронзительнее, прорезая небо над пустыней и уходя куда-то вверх, вопль за воплем, так что казалось уже невозможным думать, что он исходит от человеческого существа, и у всех собравшихся сжималось сердце, когда они пытались представить себе, какие страдания испытывает это существо, чтобы испускать подобные жуткие, душераздирающие вопли.

– О Боже! – прошептала Вики и перевела взгляд с Сары на Гарета Суэйлса, который сидел за нею.

Он сидел молча и неподвижно, полуотвернувшись от нее, так что ей был виден его божественный профиль, точеный и холодный. Когда крики боли стихли, он наклонился вперед, достал из костра горящий прут и прикурил длинную черную сигарку, зажатую в белых зубах.

Глубоко затянулся, задерживая дым в легких, затем выпуская его тонкими струйками через ноздри. Потом повернулся к Вики.

– Ты слышала, что сказала Сара? Это их традиция. – Он говорил это, обращаясь к Вики, но замечание было адресовано Джейку Бартону, и глаза Гарета насмешливо блеснули, а на губах появилась слабая улыбка. Двое мужчин смотрели прямо в глаза друг другу, не мигая и без какого-либо выражения.

Крик боли раздался снова – на этот раз слабее, и звенящий болезненный вопль сразу перешел в рыдание, эхом разнесшееся над темной пустыней.

Джейк Бартон поднялся на ноги, одним махом выпрямился и, как бы продолжая это движение, пошел к груде захваченного итальянского оружия. Нагнулся над ним и вытащил из кучи офицерский пистолет, семимиллиметровую «беретту» в блестящей кожаной кобуре, отстегнул клапан и достал оружие, отбросив в сторону кобуру и кожаный ремень. Он вытащил из рукояти магазин, проверил наличие патронов, потом ударом ладони загнал его обратно в рукоять, оттянул затвор и дослал патрон в ствол, поставил оружие на предохранитель и сунул пистолет в карман бриджей.

Не глядя на остальных, он пошел прочь и исчез в темноте, направляясь в сторону лагеря галла.

– Я уже не раз говорил ему, что сентиментальность – старомодная роскошь, к тому же слишком дорогая в наш век, а особенно в здешних местах, – пробормотал Гарет, изучая столбик пепла на своей сигарке.

– Они убьют его, если он появится там один, – сказала Сара абсолютно деловым тоном. – Они сейчас жаждут крови.

– Ну, я не думаю, что это и впрямь так скверно… – возразил Гарет.

– Да-да, убьют, – повторила Сара и обернулась к Вики. – Вы позволите ему туда идти? Это же всего лишь итальянцы, – заметила она.

Две женщины с минуту пристально смотрели друг на друга, потом Вики вскочила на ноги и отправилась за Джейком. Ее синее платье элегантно колыхалось вокруг ног, а свет от костров играл отблесками на волосах, обращая их в подобие расплавленной бронзы.

Она догнала Джейка у самого лагеря галла и пошла рядом, делая два быстрых шага на каждый широкий его шаг.

– Иди назад, – тихо сказал он, но она не ответила и прибавила ходу, чтобы не отставать.

– Делай, что я сказал.

– Нет, я иду с тобой.

Он остановился и резко повернулся к ней. Она вызывающе задрала подбородок, откинув назад плечи и выпрямляясь в полный рост, так что теперь доставала ему до плеча.

– Послушай… – начал он, потом замолчал, когда пленник снова дико заорал в ночи. Это был задыхающийся, булькающий, неразборчивый крик, наполовину стон, наполовину рыдание, а следом за ним почти сразу же раздался утробный рев сотен голосов, кровожадный рев охотничьей стаи, дикий и жестокий.

– Вот к чему это приведет. – Он отвернулся от нее и прислушался. В его глазах стояло жуткое, загнанное выражение.

– Все равно я с тобой, – упрямо повторила она, и он ничего не ответил, просто пошел дальше, поспешно направляясь на свет костров галла, в которых высоченными, как кафедральные соборы, кучами ярко горели ветки верблюжьей колючки, освещая лагерь красноватым светом.

Часовых не было, так что Вики и Джейк незаметно прошли по территории лагеря и оказались на центральной площади, где горели костры и где собрались все галла – огромный темный круг усевшихся на корточки воинов. Отсветы костров бронзовыми бликами расцвечивали их черты, и все это сборище шумело от напряжения и возбуждения, которое всегда охватывает зрителей подобных кровавых представлений. Джейку оно было знакомо по боям на ринге в Мэдисон-сквер-гарден, да еще по петушиным боям в Гаване.

Воины ревели, как стая голодных волков, дав своим кровожадным инстинктам полную волю.

– Это рас Куллах, – шепотом сообщила Вики, дергая Джейка за рукав, и он посмотрел в ту сторону, на полоску утоптанной земли.

Рас Куллах сидел на куче ковров и подушек. Шелковая полосатая шаль, раскрашенная в яркие цвета, была накинута ему на голову и плечи, укрывая его мягкое и гладкое лицо в тени, но свет от костров падал ему в глаза, отчего они блестели особенно лихорадочно и яростно.

Одна его толстая рука цвета слоновой кости, сжатая в кулак, лежала на коленях, а другой он обнимал за талию сидевшую рядом женщину, и его пальцы мяли и гладили ее податливую плоть. Рука эта, казалось, жила своей собственной жизнью, двигалась сама по себе, бледная и гнусно-непотребная, напоминающая огромного, слабо пульсирующего слизняка, пожирающего зрелые, налившиеся соком фрукты с живота женщины.

Позади него, за кострами, на дальней стороне открытой лужайки сидели трое итальянских солдат, в ужасе сбившись в кучку. Их бледные лица в свете костров блестели от пота и страха, руки связаны за спиной. Они были по пояс голые, обнаженные спины и плечи покрывали рубцы и раны, голые ноги распухли и были в крови, темные глаза, расширенные от страха, неотрывно следили за представлением, которое разворачивалось перед ними на открытой сцене, на голой земле при свете костров.

Вики узнала женщину – это была одна из фавориток раса Куллаха, которую она видела в ту ночь в Сарди. Она опустилась на колени, тяжело мотнув мощной грудью, целиком поглощенная своим делом. Круглое лицо, как у мадонны на картинах, сияло в почти религиозном экстазе, толстые губы были раздвинуты, а темные как сливы глаза сияли как у жрицы, исполняющей некий мистический ритуал. Но рукава ее шамма прозаично и деловито были засучены выше локтей, как у мясника, а руки по локоть вымазаны кровью. В одной она сжимала узкий кривой кинжал, и его серебристый клинок тускло отсвечивал красным в огне костров.

То, над чем она трудилась, все еще корчилось и конвульсивно извивалось, все перевязанное веревками; оно еще дышало и всхлипывало, но в нем уже невозможно было опознать человека. Кинжал срезал с него все, что могло об этом напомнить, и теперь под рев и нетерпеливые вздохи ожидающей продолжения толпы она упорно трудилась над нижней частью выпотрошенного живота, что-то резала, что-то вытягивала, и жертва снова вскрикивала, но уже совсем слабо. Потом она вскочила на ноги и высоко подняла над головой окровавленную руку, сжимая в ладони то, что отрезала.

Она сделала круг почета по импровизированной арене, как настоящий триумфатор, высоко держа свой трофей, смеясь и пританцовывая на шатающихся и заплетающихся ногах, и кровь стекала по ее поднятой руке и капала со сгиба локтя.

– Держись рядом, – тихо сказал Джейк. Вики никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Она оторвала застывший в ужасе взгляд от этого жуткого зрелища и увидела, что на его лице застыло очень жесткое, суровое и мрачное выражение.

Он вытащил из кармана пистолет, держа его в опущенной руке, возле бедра. Рука висела свободно, а он продолжал продвигаться вперед, прокладывая себе дорогу сквозь толпу и расталкивая воинов галла с такой силой, что расчищал свободный проход и для нее.

Все внимание воинов было приковано только к пляшущей женщине, так что Джейк добрался до раса Куллаха еще до того, как хоть кто-нибудь обнаружил его присутствие.

Джейк ухватил раса левой рукой за толстое и мягкое предплечье, его пальцы глубоко вонзились в мягкую как воск плоть, и сдернул Куллаха с места, рывком поставив на ноги. Так он держал его в очень неустойчивом положении, глядя прямо ему в лицо и прижав дуло «беретты» к его верхней губе, прямо под широкими ноздрями.

Они смотрели друг на друга. Куллах пытался отодвинуться подальше от пылающего взгляда Джейка, потом завизжал от боли, которую причиняли вонзившиеся в его тело пальцы, и от страха, которую внушало ему стальное дуло, терзающее верхнюю губу.

Джейк сложил вместе те несколько амхарских слов, которым успел выучиться от Грегориуса.

– Итальянцы, – сказал он. – Они мои.

Рас Куллах уставился на него – он, кажется, ничего не услышал или не понял. Потом произнес одно слово, и стоявшие вокруг воины зашевелились и закачались, словно готовясь вмешаться.

Джейк еще сильнее вдавил дуло пистолета в губу Куллаха, закручивая и обдирая ему кожу о его собственные зубы. Кожа лопнула, по губам потекла кровь.

– Ты умрешь, – сказал Джейк, и рас заорал и забился и отдал воинам новый приказ. Те неохотно отступили назад, нащупывая свои кинжалы и пылающими взглядами выискивая возможность напасть. Женщина с окровавленными руками резко опустилась на корточки, и сборище погрузилось в выжидательное молчание. Все сидели совершенно неподвижно, повернув лица к Джейку и Куллаху. В наступившей тишине снова слабо закричало истерзанное существо, лежащее у костра, и испустило долгий и протяжный хрип. Джейку как будто пилой прошлись по обнаженным нервам, и его лицо приняло совсем уж бешеное выражение.

– Скажи своим людям, – велел он хрипло, скрипнув зубами от ярости. У раса Куллаха дрожал голос, он повизгивал и блеял как юная девица, но воины, охранявшие пленных, выпихнули вперед всех троих, дрожащих от ужаса.

– Возьми у него кинжал, – тихо сказал Вики Джейк, не отводя взгляда от раса Куллаха. Вики приблизилась и ухватилась за рукоятку кинжала, висевшего на расшитом и изукрашенном поясе, охватывавшем болтающееся брюхо раса. Кинжал был украшен кованым золотом и весь усажен грубо ограненными аметистами.

– Освободи их от пут, – велел Джейк, и в этот опасный момент, когда она отошла от него в сторону, он еще сильнее и больнее надавил пистолетом на губу раса. Куллах стоял, высоко задрав голову под совершенно немыслимым углом к шее, оскалив зубы, а глаза его закатились вверх, показав белки. По его щекам текли слезы боли, сверкая в свете костров как роса на желтых лепестках розы.

Вики перерезала сыромятные ремни на запястьях и локтях итальянцев, и те стали массировать себе руки, восстанавливая кровообращение. Их лица по-прежнему были бледны, перемазаны грязью и кровью и блестели от пота, а глаза полны ужаса. Они ничего не понимали в происходящем.

Вики быстро вернулась к Джейку и встала рядом с ним. Тут она чувствовала себя в безопасности. А потом пошла рядом, когда Джейк заставил раса Куллаха пройти через площадку, шаг за шагом приблизиться к тому месту, где лежало обезображенное, уже почти мертвое тело, слабо подергиваясь и тяжкими, хлюпающими вдохами хватающее ртом воздух.

Джейк чуть отстранился от Куллаха, по-прежнему держа его на прицеле, и Вики увидела, как вместо ярости его лицо на мгновение засветилось состраданием. Она не понимала, что он намерен делать, пока он не отнял пистолет от лица раса и не вытянул руку на всю длину.

Грохот пистолетного выстрела прозвучал резко, пронзив тишину, и пуля угодила изуродованному итальянцу в середину лба, оставив в блестящей белой коже темное, синеватое отверстие. Ресницы пленного задрожали как крылья умирающей голубки, напрягшееся в последней конвульсии тело расслабилось и опало. Из натруженной глотки вырвался длинный хриплый выдох, как у человека, погружающегося в сон, и он замер неподвижно.

Не оглядываясь на человека, которому он только что подарил вечный покой, Джейк поднял пистолет и снова вдавил его в лицо Куллаха. И новым толчком заставил его повернуться и медленно идти назад.

Коротко и резко мотнув головой, он приказал троим итальянцам двигаться. Те медленно пошли впереди него, все еще прижимаясь друг к другу, потом за ними двинулась Вики, протянув руку назад и для вящего спокойствия касаясь ею плеча Джейка. Тот же по-прежнему держал раса Куллаха в весьма неустойчивом положении и силой заставлял его шаг за шагом продвигаться вперед. Он понимал, что спешить не следует, равно как и выказывать слабость, поскольку хрупкие и непрочные преграды, удерживающие галла от нападения, могут в любой момент рухнуть от малейшего нажима, и воины всей стаей накинутся на них, погребут под весом множества тел и разорвут и порубят на куски.

Шаг за шагом, медленно и осторожно, они продвигались вперед. То и дело на их пути возникали группы мрачных галла, высоких, темнокожих, встававших плечом к плечу, нащупывая руками оружие, и тогда Джейк покрепче вжимал дуло пистолета в мягкую плоть раса Куллаха. Тот вскрикивал от боли, и им неохотно уступали дорогу, темнокожие воины отодвигались в стороны, не намного, но достаточно, чтобы дать им пройти, а затем снова сдвигались вместе позади них и следовали по пятам, так близко, что первый их ряд шагал за спиной Джейка на расстоянии вытянутой руки.

Как только они оставили позади всю эту стаю, Джейк ускорил шаг, и теперь шел быстро по тропе сквозь заросли верблюжьей колючки, гоня перед собой перепуганных итальянцев и подталкивая раса Куллаха.

– И что мы с ними будем делать? – спросила запыхавшаяся Вики. – Мы же не можем долго держать Куллаха на прицеле.

Джейк не ответил; он не хотел, чтобы следующие за ними по пятам галла услышали нотку неуверенности в его голосе, однако девушку следовало успокоить, недопустимо, чтобы она проявляла признаки страха.

Конечно, она была права. Позади них топали галла, являя собой воплощение злобы, напирали на них темной толпой, явно кипя жаждой мести.

– К машинам, – сказал Джейк – его осенила почти гениальная мысль. – Посадим их в одну из наших машин.

– А потом?

– Потом – суп с котом, – прорычал он. – Сперва надо их в машину засунуть.

Так они и шли по тропинке, а галла следовали за ними по пятам. Один темный, закутанный в шамма воин грубо толкнул Джейка, явно испытывая его «на вшивость», потом нажал посильнее, и Джейк скользящим движением развернулся, всего на четверть оборота, перенося при этом вес тела на одну ногу. Движение было столь быстрым, что галла не успел уйти от удара; даже если он успел заметить летящий кулак, это было бы невозможно – он тесно вжимался между своими соплеменниками, и это сильно сковывало его движения.

Джейк нанес ему рубящий удар и дулом пистолета угодил по губам, начисто выбив передние зубы из верхней челюсти; удар был так силен, что передался через кости черепа прямо в мозг. Воин беззвучно рухнул и тут же был закрыт толпой других, переступивших через него. Но теперь они уже так сильно не напирали. Джейк снова прижал пистолет к затылку Куллаха. Инцидент был исчерпан еще до того, как рас успел что-то крикнуть или попробовать вывернуться из захвата, выкручивающего ему руку и грозящего ее сломать.

Джейк чуть сместил захват и подтолкнул своего пленника, еще больше лишая того устойчивости, и сильнее толкнул вперед. Впереди, за деревьями, он уже видел уродливые горбатые силуэты машин, серебристо-серые в лунном свете, отчетливо выделяющиеся на фоне угасающих костров, уже подернувшихся пеплом.

– Вики, мы возьмем «Мисс Вихлягу». Не хочу рисковать с «Присциллой», вдруг она опять не заведется с первого раза, – проскрипел он. – Залезай через водительский люк. Ни о чем другом не думай, пока не сядешь за руль.

– А что будет с пленными?

– Делай что сказано, хватит спорить, черт побери! – Их отделяло футов двадцать от машин, и тут он велел: – Давай, быстро, как можно быстрее!

Она рванула вперед и достигла борта «Мисс Вихляги» прежде, чем кто-то из галла успел ей помешать, и взобралась наверх одним броском.

– Захлопни люк! – крикнул Джейк ей вслед. Ему сразу стало легче, когда он услышал, как грохнула крышка люка. Галла зарычали как волчья стая, которую лишили добычи, и надвинулись на них, напирая и окружая машину.

Джейк выстрелил один раз в воздух, и рас Куллах проверещал какой-то приказ. Галла чуть отступили назад и мрачно замолкли.

– Вики, ты меня слышишь? – позвал Джейк, подгоняя итальянских пленников поближе к машине.

Ее голос из-под стальных плит брони звучал приглушенно и едва понятно, но он услышал.

– Задние двери! – крикнул он ей. – Открой их, но только когда я подам сигнал. – Подталкивая итальянцев, он заставил их обойти машину, подвел к задним дверям, но это оказалось нелегким и медленным делом, поскольку они по-прежнему пребывали в замешательстве и совершенно ополоумели от страха.

– Открывай! – крикнул Джейк и нетерпеливо постучал по корпусу пистолетом. Заскрипела задвижка, дверцы распахнулись, ударившись о спрессованные тела, скопившиеся вокруг.

– Черт бы всех вас побрал! – зарычал Джейк, нажимая плечом на створку. Он сумел-таки полностью ее открыть, сбив с ног двух ближайших галла, и одновременно подпихнул одного из итальянцев в открывшийся проем, в темное нутро машины. Двое остальных, судорожно карабкаясь, забрались внутрь следом за первым, после чего Джейк захлопнул за ними дверцу и прислонился к ней спиной. Послышался скрежет задвижки, дверь заперли изнутри, и он остался лицом к лицу с пылающими ненавистью воинами галла, прижимаемый мощным весом сотен тел. В задних рядах толпы раздавались громкие голоса, до схватки оставались считанные секунды – они убедились, что их добыча сбегает от них, и теперь требовалось совсем немного, чтобы их инстинкт сработал.

Джейк обнаружил, что дышит как загнанная лошадь, проскакавшая немалый путь; сердце колотилось о ребра. Но он крепко держал раса Куллаха, вцепившись в его густые курчавые волосы. Зажатый в другой руке пистолет он глубоко воткнул в его ушную раковину.

– Поговори-ка со своими ребятками, милый. – Голос его звучал злобно и угрожающе. – А не то я тебе эту штуку так засажу, что из другого уха вылезет.

Рас Куллах не понял ни слова, но отлично различил тон приказа и истерически промычал что-то по-амхарски. Передние воины отступили на шаг назад, и Джейк медленно продвинулся вбок, скользя вдоль борта машины, прижимаясь спиной к стальному кузову и прикрываясь Куллахом, крепко ухваченным за волосы и беспомощно болтающимся перед ним. Толпа двинулась следом, держась совсем рядом. Лица воинов блестели в лунном свете, злобные и жестокие, они едва удерживались, чтобы не броситься вперед. Из темноты раздался чей-то голос, властный, взывающий к действию, и толпа зарычала, а рас Куллах забормотал что-то, дергаясь в руках Джейка.

Ужас, звучавший в этом бормотании, стал для Джейка сигналом, что они недолго будут сдерживаться: еще минута, и начнется драка.

– Вики, ты готова? – напряженным голосом крикнул он.

– Готова! – едва слышно откликнулась она.

Он почувствовал, как несъемная заводная ручка машины воткнулась ему сзади в ногу, и в этот момент заросли верблюжьей колючки прорезал визгливый женский голос, эхом разнесшийся по всей округе. От этого пронзительного улюлюкающего вопля в жилах стыла кровь, это был жуткий, кровожадный призыв к бою, перед котором не смогло бы устоять сердце ни одного африканского воина; он как бичом хлестнул по напирающим рядам воинов галла, и их голоса хором присоединились к нему в ответном кровожадном реве.

«Бог мой, сейчас бросятся», – подумал Джейк и, изо всех сил врезав Куллаху кулаком в спину между лопатками, швырнул его вперед, прямо в ряды его соплеменников. Рас врезался в них, сбив с ног с полдюжины, и они образовали мельтешащую кучу, о которую спотыкались и валились следующие ряды.

Джейк быстро повернулся и нагнулся над заводной ручкой. Он выбрал для этой операции «Мисс Вихлягу», памятуя, что она самая кроткая и добронравная из всех машин. Он бы ни за что не стал доверять «Присцилле», но вышло так, что и «Вихляга» закашлялась и не соизволила завестись при первом обороте рукоятки.

– Ну пожалуйста, милая, пожалуйста! – в отчаянии умолял ее Джейк, и при следующем обороте она крякнула, кашлянула разок и завелась, а в следующую секунду заработала ровно и устойчиво. Джейк прыгнул к подножке как раз в тот момент, когда огромный двуручный меч обрушился на него сверху.

Он услышал свист клинка, мелькнувшего в темноте как летучая мышь, и нырнул вбок. Меч ударился о стальной корпус машины и выбил целый фонтан искр, а Джейк откатился в сторону и выстрелил из пистолета в воина галла, снова подымавшего меч.

Он услышал, как пуля мощным ударом вонзилась в плоть – звук был как от удара по куску сырого мяса, – и воина отбросило назад, а меч, кувыркаясь в воздухе, отлетел в сторону. Воин рухнул на землю, а со всех сторон к машине уже устремились закутанные в шамма темные фигуры, как муравьи бросаются на беспомощного скарабея, и рев их голосов напоминал грохот яростного прибоя.

– Вперед, Вики, ради всего святого, вперед! – закричал он и ударил рукоятью пистолета по голове возникшего рядом галла. Тот отлетел назад, мотор взревел, и машина рывком двинулась вперед, отбросив большую часть галла, да и самого Джейка тоже отбросило в сторону, но он успел ухватиться за приваренную к кузову скобу, отчего его подбросило вверх и перевернуло, но спасло от падения в кишащую массу галла. Но пистолет выпал из руки, когда он вцепился в спасительную скобу.

«Мисс Вихляга», подчиняясь резкому нажиму ноги Вики, взревела и врезалась в сплошную людскую массу, вставшую перед нею стеной, и лишь немногим из них удалось избежать сокрушительного удара. Их тела разлетались в стороны после тупых ударов о передок броневика, и кровожадный рев быстро сменился пронзительными воплями и криками ужаса. Они врассыпную бросились во тьму, а машина, вырвавшись из их окружения, рванула вниз по горному склону.

Джейк подтянулся и влез на борт машины, пристроившись возле башенки и встав на колени. Возле него висел воин галла, вцепившийся в корпус как клещ в задницу быка, завывая в ужасе, а его шамма развевалась у него над головой, раздуваемая встречным потоком воздуха. Джейк вытянул ногу, уперся в задранные вверх ягодицы галла и изо всех сил толкнул его. Воин головой вперед слетел с борта несущейся машины и ударился о землю с таким хрустким звуком, что его было слышно, даже несмотря на грохот ревущего двигателя.

Джейк пробрался назад по раскачивающемуся и подпрыгивающему корпусу машины, по пути кулаками и ногами сшибая по одному прицепившихся перепуганных воинов галла. Вики вела броневик вниз по склону, до предела открыв дроссельную заслонку и резко виляя между деревьями, и наконец выскочила на открытую равнину, залитую лунным светом.

Тут Джейк, стуча кулаком по крышке водительского люка, наконец заставил ее остановиться; она нажала на педаль тормоза, машина замедлила ход и замерла.

Она вылезла из люка и обняла его обеими руками, крепко обхватив за шею. Джейк и не пытался избежать ее объятий, и они так и стояли в полном молчании, нарушаемом одним лишь их дыханием. Радуясь освобождению от опасности, они почти забыли про пленников, но те тут же напомнили о себе, завозившись и что-то бормоча во чреве броневика. Они медленно оторвались друг от друга. Глаза Вики подозрительно блестели в лунном свете.

– Бедняги, – прошептала она. – Ты их спас от этого… – Она не могла подобрать нужных слов, вспомнив того, которого они выручить не успели.

– Да уж, – кивнул Джейк. – Но что нам теперь с ними делать, черт бы их побрал?

– Мы можем отвезти их в лагерь харари. Рас с ними хорошо будет обращаться.

– Лучше на это не рассчитывать, – помотал головой Джейк. – Они все эфиопы, и их правила игры здорово отличаются от наших. Я бы не стал рисковать.

– Ох, Джейк! Но я уверена, что он не позволит…

– Как бы то ни было, – перебил ее Джейк, – если мы отдадим их воинам харари, рас Куллах тут же появится там и потребует их назад – для собственных забав и развлечений. И если они не согласятся их отдать, мы окажемся в самой гуще межплеменной драки. Нет, это не годится.

– Тогда нам придется отпустить их, – предложила наконец Вики.

– Она никогда не доберутся до Колодцев Чалди. – Джейк посмотрел на восток, в сторону противоположного края простирающейся перед ними освещенной луной равнины. – Там вся местность кишит эфиопскими разведчиками. Они им глотки перережут еще до того, как те преодолеют первую милю.

– Тогда придется их отвезти, – сказала Вики, и Джейк резко обернулся к ней.

– Отвезти?

– Ну да, на машине. Отвезти их к Колодцам Чалди.

– Итальяшкам это страшно понравится, – крякнул он. – Ты что, забыла про их здоровенные огнедышащие пушки?

– Поднимем белый флаг, как при перемирии, – сказала Вики. – Другого способа нет, Джейк. Правда, нет.

Джейк молча обдумывал это предложение целую минуту, потом устало вздохнул.

– Это далеко. Ладно, давай, поехали.

Они ехали, не включая даже ближний свет, не желая привлекать к себе внимание ни эфиопских разведчиков, ни итальянцев, но луна светила достаточно ярко, чтобы освещать им дорогу и указывать безопасный путь среди провалов, рытвин и ухабов, по земле, усыпанной отбрасывающими острые тени камнями, хотя колеса то и дело с болезненным уханьем проваливались в глубокие округлые норы, вырытые трубкозубами, длинноносыми ночными обитателями здешних мест, прорывавшими длинные подземные ходы, добираясь до колоний термитов.

Трое полуголых итальянцев, выживших после пленения, сидели в заднем отсеке машины, настолько измотанные страхом и перипетиями прошедшего дня, что быстро уснули, да таким глубоким сном, что ни рев двигателя в стальном теле броневика, ни качка и тряска на неровной поверхности земли не могли их разбудить. Они лежали как трупы, сбившись в одну неопрятную кучу.

Вики Камберуэлл спустилась из башни вниз, желая избежать встречного потока ледяного ночного воздуха, и втиснулась в узкое пространство рядом с водительским сиденьем. Некоторое время она еще тихонько разговаривала с Джейком, но ее голос звучал все более и более сонно, и в конце концов она замолчала. Потом медленно склонилась вбок, на плечо Джейку, он нежно улыбнулся, когда ее золотистая головка коснулась его, и прижал ее к себе, теплую и сонную, продолжая вести машину на восток.

Итальянские часовые обходили периметр лагеря через равные интервалы времени. Лагерь также освещала пара прожекторов противовоздушной обороны – на случай ночной атаки эфиопов, и свет их мощных лучей поднимался ввысь и мерцал в ночном небе огромными белыми конусами. Джейк ехал прямо на них, постепенно снижая скорость по мере приближения. Он понимал, что рев двигателя разносится далеко по равнине, на много миль, но на малых оборотах он рассеется во все стороны, и его источник будет трудно засечь.