Текст книги "Орбитальный драйв"

7. Федот Чистко, военный капеллан гарнизона Юноны

1

Гиперпрыжок подходил к концу.

В полудреме между сном и явью Федот слушал песню «Валькирий Вавилона», неизменно напоминавшую ему о тех временах, когда они с Аль еще не были женаты. Они гуляли по парку рядом с гарнизоном Юноны, а голоса «Валькирий…» из скрытых динамиков грустно пели о том, что в тот момент не навевало ни капли тоски.

– «Всё меньше веры в то, что составляло суть…»

…Аль, дурачась, спрашивала Федота не смущает ли господина капеллана столь бездуховная песня, а Федот…

– «Всё тяжелей становится уснуть…»

…А Федот улыбался, обнимал Аль, щурился на по-весеннему теплое солнышко Юноны…

– «Всё холодней – слова, улыбки, свет…»

…И с нарочито богословской миной на лице вещал о том, что произведения, повествующие о скорбях человеческих и потере веры благотворны для верующего, поскольку демонстрируя слушателю скорби в которых пребывает грешник, в известной мере предостерегают слушателя от падения…

– «И всё быстрей сам нахожу ответ…»

…Аль тут же возразила Федоту, что не от всех падений и не всегда стоит предостерегать, и они в который раз за этот долгий теплый день поздней весны принялись безудержно целоваться посреди центральной парковой аллеи…

Федот открыл глаза. Пульт управления успокаивающе моргал зеленым. Федот в который раз подумал о неисповедимости путей господних. Сказал бы кто ему во время учебы в семинарии, что он откажется от честолюбивых мечтаний о патриаршем венце… что станет капелланом десантного подразделения, а женат будет на оружейнице… Неисповедимость путей господних, по мнению капеллана Федота Чистко, наивысшим образом проявилась в его жизни когда тем, кто заставил его в корне пересмотреть взгляды на жизнь и увидеть господа во всем блеске славы его, стал человек совершенно другой веры. Шаман. Закоренелый язычник. Язычник, с которого, по мнению Федота, следовало бы брать пример многим и многим из тех, кто называет себя христианами. И ему, грешному, – в первую очередь.

Он еще раз прокрутил в голове лапидарные новостные сообщения о смерти Яра Гриднева, вновь вздохнул над неисповедимостью путей господних, встал с узкой койки и медленно прочёл «Отче наш».

Места для тренировки в душегубке корабля-разведчика было мало, однако он добросовестно отработал связки по встроенной в стену мини-макиваре, поотжимался, поприседал, потом врубил очистку воздуха и залез в душевую кабину.

2

Допивая вторую чашку кофе перед дисплеем навигационной системы, Федот хмурился. Он сомневался в правильности выбора направления своих поисков. Быстроходное торговое судно, причастное к произошедшему с Яром Гридневым, по мнению многоопытного десантного лиса Игоря Леонидова и обязанного ему командира военной разведки линкора… Где оно? Неизвестный корабль ушел в гиперпрыжок к одной из трех пересадочных станций. К которой из трех? К ближней, на орбите которой он окажется уже через час с небольшим?

Длиннее прыжок – выше вероятность не выйти из него. Главной причиной развития института психотехников, издавно была необходимость повысить шанс благополучного рейса космического корабля. Дешевый гиперпривод с авторасчетом Прохорова-Ли позволил человеческой расе быстро расселиться по сотням планет, но не гарантировал безопасности полета. В космосе было слишком много случайностей и порой эти случайности были смертельны.

– Но господь наш никогда не оставит своих чад без надежды… – пробормотал Федот, вновь просматривая файлы с анализом трафика возле каждой из трех пересадочных станций. Выбора не было. Вернее не было никакого дополнительного фактора, который бы заставил его склониться к одному из трех вариантов. И Федот решил не тратить время на бесплодные размышления и принялся готовиться к высадке на пересадочную станцию. Ближайшую. Ту, с которой ему порекомендовал начать Игорь Леонидов.

…Божественное провидение, скачок эволюции или мутации вследствие ставших массовыми космических перелетов привели к массовому появлению людей с паранормальными способностями и то, над чем смеялись как над нелепыми суевериями, внезапно стало частью повседневной реальности. Церкви были против. Но человечество исходило из соображений пользы, человечество было «за». Полузабытые магические техники прошлых веков внезапно стали повышать вероятность корабля долететь до заданной точки, не сгинув в гиперпрыжке и не став добычей пиратов. Наряду с высыпавшими словно грибы после дождя разнообразными жульническими сектами, вполне респектабельные государственные и частные образовательные учреждения открывали факультеты «психотехники». А там подоспел и указ, приказывавший всем военным и гражданским судам не выходить дальше орбиты без дипломированного психотехника на борту.

Психотехник стал чем-то вроде символа новых времен, нового фронтира, эпохи расселения человека по новым космическим территориям. Где-то к ним относились как к сверхсуществам, где-то – презирали как мутантов. Но неизменным оставалось одно: полет космического корабля любого класса без психотехника был в разы опаснее, чем полет с психотехником на борту. Статистика никому не позволяла сместить с пьедестала мастеров одной из самых нужных космических профессий. Кому же могло понадобиться похитить самого известного из психотехников – Яра Гриднева?

…Или всё же убить? Эту мысль Федот гнал прочь, но она упрямо кружила, периодически выныривая из подсознания.

3

Через два с лишним часа бармен поставил на стойку перед Федотом кружку темного пива. Федот натянуто улыбнулся бармену, сделал несколько глотков и одобрительно кивнул.

Пиво было отличным, а вот всё остальное на этой пересадочной станции ему решительно не нравилось.

Видимо дело было в том, что он, не сообразив переодеться, вышел из корабля в форме армейского капеллана. На этой пересадочной станции, как и на любой другой, оказывавшийся здесь проездом разнообразный люд не желал общаться с полицейскими. Но тут не жаловали и военных. Ясно это стало уже при выходе из шлюза, когда все попытки поговорить с техперсоналом натыкались на равнодушные лица. Касалось это и станционного начальства: на частной станции руководство подчинялось общим правилам имперского галактического гостеприимства весьма неохотно.

Сейчас Федот размышлял о том, что вряд ли мог чего-то добиться, даже облачившись в произвольный костюм среднестатистического посетителя пересадочной станции. В администрации его разве что не послали подальше прямым текстом. Разбитной усатый дядька в тесной комнатушке управляющего, разя перегаром, грубовато объяснил Федоту, что дел тут и без него хватает и наводить справки о прибывавших-убывавших кораблях без указания непосредственного начальства он не станет, и так работы по горло. Выйдя наружу, Федот с омерзением подумал, что вероятно надо было дать взятку, но этому нехитрому делу он за всю жизнь так толком и не научился.

Он уже хотел было вернуться и предложить усачу-управляющему денег, когда заметил светящийся указатель с крестом и воспрял духом.

В небольшой станционной часовне его визиту тоже не обрадовались. Белобрысый священник со скучным лицом нехотя объяснил ему что во-первых, с неделю назад здесь случилась потасовка со следовавшими транзитом в увольнение какими-то армейскими, которые изрядно намяли бока местному персоналу, и во-вторых, именно поэтому он узнать для своего собрата по вере ничего не сможет – ему здесь еще жить… Было видно невооруженным глазом как священнику ничего не хочется делать и как он тяготится своей жизнью в этом захолустье и лично его, Федота, присутствием.

И вот сейчас Федот медленно потягивал пиво и ломал голову, как выколотить из этой станции дальнейший маршрут неизвестного корабля, на котором, вполне возможно, находится Яр Гриднев. Видимо придется давать взятку управляющему… Если этот тип еще её возьмет…

Внезапно он заметил идущего от дверей заведения к стойке давешнего священника. Тот целеустремленно шел к нему быстрой походкой, глаза по сравнению с их прошлой встречей оживились. Плохо промытые светлые волосы взлетали при каждом шаге.

«Так-так, что же у нас изменилось, что ты таким живчиком стал?». Федот поймал себя на том, что раздумывает о том, как быстро его могут объявить в розыск как дезертира, угнавшего казенное судно, в случае если Игорю Леонидову не удалось убедить адмирала. И тут же оборвал себя. «Нет. Тут что-то другое».

Священник нетерпеливо взмахнул рукой в приветственном жесте и сразу взял быка за рога:

– Есть возможность быстро и хорошо заработать.

«Вот это номер!».

Федот представил на своем месте в подобной ситуации кого-то из однополчан и, пожав плечами, медленно проговорил:

– Не интересует. – И, нарочито ленивым жестом облокотившись на стойку, пояснил: – Мне нужны списки кораблей. Тогда поговорим.

Глаза его собеседника прищурились, и он ответил только:

– Сейчас вернусь.

И быстрым шагом направился к выходу.

«Вот это номер…», – снова подумал Федот. – «То ли счастливый случай, то ли я сейчас во что-нибудь ввяжусь… Впрочем…».

Он не успел обдумать эту мысль, как в бар вернулся священник. Но теперь он был не один. Вместе с ним – новый сюрприз! – таким же быстрым шагом шел управляющий станцией. Вид у того был самый заинтересованный.

Подойдя к Федоту, он без всяких предисловий произнес:

– Я подготовлю перечень кораблей, побывавших у нас за последние пять суток. Со всеми имеющимися по ним данными. Устраивает?

Федот ошарашено взглянул на усача, но тут же взял себя в руки и небрежно уточнил:

– Каждый прилет и каждый отлет за последнюю неделю. И там где указывали данные по экипажу – мне нужна вся имеющаяся информация.

Усач и священник быстро переглянулись и управляющий сказал:

– Вы её получите, отче. Как вернетесь – заходите ко мне в офис.

«И откуда это я вернусь?..», – подумал Федот. Тем временем, священник и управляющий обменялись удовлетворенными кивками и усач, не прощаясь, вышел из бара.

Федот посмотрел на священника.

– Я слушаю.

Тот укусил себя за нижнюю губу и принялся негромко излагать суть дела.

– На станцию прибыл… прибыло некое лицо. Его нужно доставить на важную встречу, но таким образом, чтобы избежать огласки.

– Инкогнито?

– Что? А, ну да. В общем, нужен корабль, который никто не знает. С пилотом и психотехником в одном лице – вообще идеально. Ваше армейское судно подходит. Насколько мне объяснили, полет к месту встречи вместе с гиперпрыжками туда и обратно, само мероприятие и возвращение на станцию займет всего несколько часов. От вас потребуется ваш корабль и умение держать язык за зубами. Это всё что я знаю. Вы согласны?

– Это точно займет не больше нескольких часов?

Священник пожал плечами.

– Мне сказали, что вы сегодня же вернетесь.

Ситуация Федоту не нравилась, но и отказываться от такой возможности было глупо. И он нехотя согласился.

4

«Некое лицо» было невысокого роста, и собственно лицо его закрывала голографическая маска. По обе стороны тощей фигуры в костюме-тройке и начищенных тупоносых ботинках возвышались два внушительных детины в серых комбинезонах, у каждого на боку бластер в кобуре. Федот подумал, что для бизнесменов костюмы – то же, что и рясы для священников – символ принадлежности к определенному роду деятельности, ничего кроме этого не говорящий о владельце. Хотя… Красный с золотом галстук намекал на не слишком развитый вкус его обладателя. Фигура жестом отослала телохранителей и, кивнув Федоту переливающейся голографической маской, проследовала в шлюз.

Когда, оказавшись в крохотной рубке корабля-разведчика, гость отключил голографическую маску, Федоту стоило изрядных усилий не скорчить гримасу.

Эти шкодливые бегающие глазки под мышиного оттенка модной прической знал даже тот, кто не интересовался светской жизнью человеческой империи.

– Вижу, вы меня узнали. – Гость просиял улыбкой, вызывавшей ассоциации то ли с рекламой стоматологической клиники, то ли с научно-популярным фильмом о жизни мелких грызунов, и протянул короткие пальцы с зажатым между ними белоснежным прямоугольником. Золотое тиснение визитки гласило: «Алан Коцеб, негоциант». Федот почти незаметно поморщился. А тем временем его гость, театральным жестом вскинув руку ко лбу, выразительно, с тщательной дикцией проговорил: – Ах, если бы вы знали всю тяжесть общественной известности.

Федот пожал плечами.

– Скажите, отче, а ведь я могу вам исповедаться? Я так давно не был на исповеди! – с внезапным жаром воскликнул гость.

– Не интересуюсь. – Сухо проговорил Федот. И пояснил: – Исповедь не входит в условия заключенного мной договора. Обратитесь в храм на пересадочной станции.

Серо-зеленые глаза на подвижной физиономии, теперь всё больше напоминавшей Федоту морду хорька, зажглись неподдельным интересом.

– А разве бог позволяет пастырю отказать страждущему в исповеди?

Федот, с трудом подавив отвращение, снова пожал плечами.

– В настоящее время пастырь в отпуске. Для вас я пилот, доставляющий вас из пункта А в пункт Б и обратно, и не более того. А с богом я как-нибудь договорюсь.

«Пусть он вспылит и пусть начнется драка. Я выкину его с корабля и буду счастлив. И буду искать Яра на другой станции. Меня от этой мрази, прости господи, уже трясет.».

Однако против ожиданий гость Федота ничуть не обиделся, а наоборот, просиял и с энтузиазмом хлопнул капеллана по плечу.

– Вот это мне нравится! Алан Коцеб обожает людей, способных договориться со своим богом! – Гость взмахнул рукой в патетическом жесте и выкрикнул: – Отправимся же в путь!..

5

Алан Коцеб принадлежал к тому подвиду человеческой породы, которая всегда пребывает в состоянии непрерывного восхищения от собственной персоны. Всплывший словно пузырь неведомо откуда, он следовал по жизни в постоянном окружении десятков скандалов. Сомнительные контракты в областях деятельности балансирующих на грани закона приносили хороший доход, а сопровождавший их риск молодой миллионер воспринимал как дополнительное развлечение. Компании Алана Коцеба преуспевали во многих отраслях. Ломались дешевые системы охлаждения на переселенческих кораблях, происходили массовые отравления в сетях супермаркетов, но болезни и смерти переселенцев, как и отравления покупателей, оставались быстро забывавшимися строчками новостей, а выручка (за вычетом услуг адвокатов) исправно капала на счета Алана Коцеба. Желтая пресса его обожала, раз за разом предрекая ему скорое тюремное заключение. Но команда юристов и постоянно приобретаемые друзья на всех уровнях власти неизменно позволяли «бизнес-новатору и истинному патриоту империи», как он гордо называл себя в интервью, всегда выходить сухим из воды.

Периодически встречая это имя в сводках новостей, Федот догадывался, что это не самый приятный человек. Но действительность превзошла все ожидания.

Во-первых, Алан Коцеб непрерывно болтал. Заткнулся он лишь по особой просьбе Федота, когда тот проделывал психотехнические манипуляции перед стартом.

Во-вторых, содержание этой болтовни было отвратительно. Федот и раньше сталкивался с «эффектом попутчика», когда случайные люди, оказавшиеся в компании духовного лица, считали совершенно нормальным выворачивать перед ним душу, вываливая на него наиболее неаппетитные подробности своего прошлого, в надежде на понимание, а то и прощение. Самым умным из них, для того чтобы замолчать хватало фразы «Вы не на исповеди». Общества не затыкаемых людей попроще Федот старался избегать, всякий раз упрекая себя в недостатке пастырского смирения.

Но здесь бежать было некуда. Он должен был доставить этого говоруна туда и обратно, чтобы получить информацию о Яре. И Федот, сцепив зубы, слушал.

– …Мы с вами в известной мере похожи – делаем одно дело. – Рассуждал бизнесмен, закинув ногу на ногу в соседнем кресле перед пультом. – Обычные люди, ну не такие как мы с вами, нуждаются в барьерах, которые помешают им нанести вред, прежде всего самим себе, не говоря уже о государстве. Вот скажем, был у меня такой случай на одной заштатной планете фронтирной зоны…

Речь Алана Коцеба лилась непрерывным потоком, подобно вдохновенной песне… при этом перед глазами Федота вставали непрозрачные воды промышленных отходов. Порой ему казалось, что он чувствует их запах.

– …Ну вы можете себе представить? Ну, зачем, зачем этим людям на окраине вселенной, чей удел от века – крутить вентили и чинить трубопроводы, зачем им хорошее образование для их детей? Чтобы через десять лет их отпрыски пошли учиться, а нам для обслуживания оборудования пришлось ввозить из метрополии дорогостоящую автоматику? Ну, так я мэру и говорю – «Смелее, на этой планете совет директоров превыше всего!..».

Федот подумал, что вряд ли этот человек специально пытается вывести его из себя. «Всё проще: ему наверняка известно, что я этим полетом отрабатываю свой список… свой кусок информации, и он понимает, что вряд ли я стану оппонировать ему. И ты прав, Алан Коцеб. У меня есть цель – спасти друга. И это главное. А твои мерзости не мне, служителю господа нашего, карать…»

– …И вот я организовываю судье качественный уик-энд… Качественный!.. Ну вы понимаете… – многозначительно улыбался миллионер, – И после третьей рюмки мягко, но напрямую так ему и говорю, мол, у девушек из эскорт-службы вредная профессия, вот и мрут как мухи. И если мы с вами уверены что подсудимый хороший человек и уважаемый гражданин, то к чему придавать такое значение тому, что очередная шлюха захлебнулась в его бассейне?..

«Наверняка он, перед тем как начать откровенничать включил какую-нибудь супер-глушилку в инфобраслете, чтоб я не записал его истории. Или нет? Или может это у него беспечность от привычной безнаказанности? Есть же люди, которых вовремя не остановили когда они начали творить зло… Сперва в детстве – над теми кто слабее… А потом почувствовали силу и сделали беззаконие не только своим правом… не только своим правом, но и своим знаменем. И считают, что им нечего и некого стесняться. Что все вокруг если не живут, так как они, то лишь оттого что трусят и попросту не имеют таких возможностей…».

– Мы выходим из прыжка. – Прервал Федот словесный поток Алана Коцеба. – Чтобы обеспечить успешность вашего мероприятия, мне нужно знать, что от меня требуется.

– Ничего! – улыбнулся бизнесмен всё той же улыбкой грызуна, которую сам похоже считал неотразимой. – В заданной точке меня ждет корабль. За мной вышлют челнок, я слетаю к ним, а потом – обратно. Вам не о чем беспокоиться.

Немного помолчав, он добавил:

– Я тут немного разоткровенничался, надеюсь вам не надо объяснять…

– Не надо.

Алан Коцеб окинул Федота любопытным взглядом.

– Скажите, отче, а вы разве не должны как священник прилагать усилия для наставления грешника на путь истинный?

Федот равнодушно пожал плечами.

– Я военный капеллан и на многое смотрю иначе.

6

…Сразу после возвращения, с облегчением распрощавшись с Аланом Коцебом, Федот связался с управляющим станцией и через десять минут к нему явился посыльный с «таблеткой», на которой был подробнейший список кораблей посетивших станцию за последние пять суток и короткая записка без подписи, с просьбой после копирования информации уничтожить её носитель.

Федот перебросил информацию в бортовой компьютер, запустил вероятностный анализ данных и отправил «таблетку» в утилизатор.

Ему всё удалось. Он получил информацию, сейчас компьютер прочешет гребнем заданных условий сотни прибывавших на станцию кораблей и у него будет новое направление поисков.

Однако радости он не чувствовал.

7

Эту крохотную шпионскую программу поставляли только спецслужбам. И у военного капеллана доступа к ней быть не могло. Но через неделю после свадьбы Аль, услышав краем уха информационную сводку, где передавали что-то тревожное о беспорядках во фронтирной зоне, вдруг нахмурилась, и губы её сложились в одну линию. Федот уже знал, что когда у его жены делается такое лицо, это означает, что она приняла какое-то чертовски сложное решение и теперь уже ничто не сможет свернуть её с выбранного пути. «Скорее уж ад остынет», как говорила в таких случаях сама Аль.

– У супругов должны быть тайны от всего мира, – сказала она зыркнув на Федота прищуренными глазами. – И одну из таких тайн я сброшу тебе сейчас на инфобраслет. А потом покажу, как активировать эту программку. Не зная порядка команд, никто не сможет запустить её, максимум – найдет в разных директориях ошметки программного кода.

– Мы теперь шпионы? – улыбнулся любимой Федот.

Аль качнула головой.

– Не-а. Ничуть. Но программка эта не для простых смертных. И не для армейских. И даже не для спецвойск. Досталась по случаю. Пусть и у тебя будет. Не дай бог что – пригодится. Проходишь мимо человека, взмахиваешь рукой, и с твоего инфобраслета программка за долю секунды направленным лучом перекидывается на чужой. Прыгает сквозь все защиты, без оповещений операционной системы включает микрофон и пишет звук. Ага, подбери челюсть, я врать мужу не стану. Увы, не наше – у кого-то из инопланетников задорого купили и для человеческой техники адаптировали. В общем, потом проходишь второй раз мимо того человека – программка прекращает запись, подчищает за собой и прыгает обратно на твой инфобраслет.

– Чудеса… – только и смог пробормотать Федот.

– Полезные чудеса! – вскинула указательный палец Аль.

8

Он не знал, зачем ему понадобилось узнать куда и зачем он отвез Алана Коцеба. Неужели банальное любопытство? А может быть, просто дело было в том, что этот человек был ему слишком отвратителен. Да и человек ли это? Пародия на существо сотворенное создателем по своему образу и подобию, сконцентрированное в одной личности циничное презрение к божественной природе человека. Такой что ни сделает – всё будет ухудшать наш и без того непростой мир. И разве можно было остаться в стороне? Что плохого в том, что он будет знать немного больше?..

«И познаете истину, и она сделает вас свободными». Всё так. Но в комплекте со свободой всегда идет ответственность. Вот и сейчас… Я свободен выбрать любой из двух путей. И я отвечу за свой выбор, каким бы он ни был».

Потом он подумал о том, насколько за годы службы капелланом в гарнизоне Юноны он отвык от одиночества. И в мирной жизни, и на учениях, и на боевых рядом всегда были Аль, или Нинель, или Аккер, или капитан Андрей, и многие другие, когда-то принявшие его как своего и всегда готовые помочь и словом, и делом. А теперь он остался один – наедине со своим выбором. И советоваться было не с кем.

Вариант обращения в полицию исключался: задерживать миллионера из-за какой-то аудиозаписи никто не станет. А потом… потом в дело вступят деньги Алана Коцеба. И тогда запись исчезнет или будет объявлена подделкой, а любой, у кого не хватит ума забыть об этом деле, рискует погибнуть от ножа уголовника на плохо охраняемой пересадочной станции или от внезапной разгерметизации шлюза.

Значит, он должен?.. Что?..

Федот достал затрепанную карманную библию, открыл Евангелие от Матфея, с привычной быстротой нашел нужное место. Глаза снова и снова пробегали строчки моления о чаше, произнесенного Христом в Гефсиманском саду: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. …».

Он представил душистые ароматы ночного сада на древней Земле-Терре, и спящих в стороне учеников Христа, и как сам Спаситель в одиночестве молится… как он умоляет о другой участи, умоляет, всё уже понимая…

Потом Федот внезапно вспомнил фразу, сказанную Яром Гридневым, когда у них завязался очередной из их многочисленных диспутов, на сей раз – о свободе воли. И тогда Яр сказал «Порой мы уже точно знаем, как поступим, просто потому, что не можем поступить иначе. И нам приходится тратить силы и время на то чтобы примириться со своим уже принятым решением».

– Тратим время. – Пробормотал Федот вслух, бросив взгляд на инфобраслет. – Можно и не успеть… – И повторил. – Можно и не успеть.

Ровный едва слышный шум корабельных систем показался Федоту рассеянным напевом себе под нос кого-то очень самоуверенного и хитрого, не желающего давать ответ на сложную загадку. Словно кто-то напевает «М-м… ну-ну… пораскинь сам мозгами, дружище… я-то тебе подсказывать не стану…».

И он снова подумал об Алане Коцебе. И вспомнил еще одно присловье Аль.

«На таких людях земля держится…», – говаривала оружейница с холодноватой улыбочкой и после паузы поясняла, – «…когда они в ней зарыты».

9

Разведывательный корабль нес на себе минимум вооружения. Но на крайний случай, и он таил в себе продуманные конструкторами спасительные сюрпризы. Изучивший с подачи Аль («Чтобы не попасть впросак, лучше знать по максимуму ту технику, которой пользуешься») все типы и устройства кораблей, как десантных, так и общевойсковых, Федот, не заглядывая в файл документации, легко вспомнил, что может ему предложить маленький корабль-разведчик.

Ему повезло. Большая яхта Алана Коцеба еще не ушла в гиперпрыжок, а продолжала плавать в безвоздушном пространстве на расстоянии прямой видимости от пересадочной станции. Запрос Федота на визит получил положительный ответ удивительно быстро, словно его ждали.

Пока крохотный одноместный челнок плыл к обтекаемой туше яхты Коцеба, Федот снова запустил запись и переслушивал, ощущая как холодные струйки пота медленно стекают по щекам, бегут по затылку, струятся по спине.

10

Разговор явно происходил под активированным «колоколом тишины», что добавляло к речи говоривших заметные помехи.

Голос собеседника Алана Коцеба был сладкозвучным баритоном, в котором чувствовались полное, вплоть до пресыщенности, довольство жизнью и неограниченные возможности.

– …Я мог бы начать говорить о неожиданности этого визита, но честно говоря, я совсем не удивлен. Скорее мы с коллегами спорили о том, насколько быстро вы придете к нам.

– О чем вы говорите?

А вот голос миллионера подрастерял самоуверенность, теперь он говорил как тот, кто старается сохранить хорошую мину при плохой игре.

Собеседник усмехнулся.

– Наш синдикат следит за всеми людьми столь же состоятельными как вы, многоуважаемый Алан Коцеб. А вы нажили себе так много врагов, что они были сами готовы предоставить информацию о вас по первому требованию. Поэтому мы в курсе насколько вы заигрались в неуязвимого властелина вселенной. Ваша деловая репутация наконец готова рухнуть. Ваши предприятия на грани банкротства. Ваш единственный выход состоит в том, чтобы всё распродать и наслаждаться простой и спокойной жизнью в доме с садом где-нибудь в глуши, на краю света. Но для этого, как я уже упоминал, вы нажили слишком много врагов. И простой и спокойной жизни вам не дадут. По нашей информации тюремное заключение в имперской колонии будет для вас меньшим из зол. Ведь есть масса людей, которые предпочтут, чтобы вы не дожили до суда. И не дожили – максимально болезненным способом. Поэтому вам нужны деньги: для защиты от окружающего мира и для того чтобы вести привычный образ жизни. А значит, вопрос состоял лишь в том, как быстро вы осознаете положение дел и наберетесь смелости прийти за помощью к тем, кто делает бизнес по ту сторону закона. Но мы не занимаемся благотворительностью. Поэтому меня интересует единственный вопрос: что вы можете нам предложить?

– «Страстоцвет».

Голос Алана Коцеба снова пришел в норму и обрел толику привычной самоуверенности.

– Расскажите.

– Буду краток. Я подобрал одного обиженного гения от генетики и дал ему небольшую лабораторию.

– Поддерживаете таланты?

– Меня заботит чистая выгода. А он предложил создать очень интересную вещь. Интересную для таких людей как вы.

– И что же это?

Насмешка в голосе безымянного собеседника Коцеба сменилась некоторой заинтересованностью.

– Ретровирус «Страстоцвет». Он встраивается в структуру ДНК и… Словом, он снимает интеллектуальный слой с человеческой личности, оставляя место лишь базовым инстинктам. При этом агрессия гасится, активируется только инстинкт размножения. Пока есть опытный образец, дающий временный эффект. Нужны дополнительные тесты. Идеальная секретность. Лучшая охрана. В перспективе – организация конвейерного производства. Но этим, как профессионалам, предстоит заняться вам.

Смешок.

– С чего вы взяли что нам понадобится препарат, превращающий человека в бешеного кролика? Девок в бордели вербовать?

Собеседник миллионера снова усмехнулся и вдруг осекся.

– Вы и сами уже догадались… – Вкрадчиво сказал Алан Коцеб. – Помимо указанной вами, и безусловно подходящей сферы применения, это отличное средство чтобы получить материал для шантажа любого, самого морально устойчивого политика. Причем в нужный вам момент, и в том месте, где вы заранее разместили средства записи. А можно погубить репутацию, спровоцировав публичный скандал, введя этот препарат политику перед его выступлением в женском колледже, например.

Коцеб шкодливо хохотнул.

– Любопытно!

– Вот именно. – Теперь в голосе бизнесмена начала крепнуть уверенность. Он горделиво продолжил: – Когда удастся добиться стойкого эффекта препарата, можно будет подчинять себе целые человеческие сообщества. Скажем, на планетах со сложными условиями, где эксплуатировать людей было бы дешевле чем роботов, но где люди быстро умирают… понимаете к чему я клоню?

– Ну, разумеется. Один передвижной бордель вместо зарплаты для всей шахтерской колонии?

– Вы совершенно правы.

– И ваш «обиженный гений» утверждает…

– …Он гарантирует. Нужно оборудование повышенной мощности и полгода, может год работы.

Недоверчивое хмыканье.

– И что же вы сами не беретесь за эту курицу, готовую нести золотые яйца?

– У меня сомнительная репутация. Уже за спонсирование этих художеств мне грозят немалые неприятности. А применение более серьезных мощностей суд приравняет к производству генетического оружия. И я…

– …И вы будете до конца своих дней делать из больших астероидов маленькие.

– Вы совершенно правы.

– И вы хотите…

– Сотрудничества. С нашим маленьким обиженным ученым я контактировал только через средства связи и подставных лиц, которых использовал втемную. Так что если мы договоримся, то я передам его на ваше попечение без малейшего ущерба проекту.

Повисшее молчание уже не было настороженным.

– А отчего я должен поверить, что вы, многоуважаемый Алан Коцеб, не присланы сюда провоцировать меня, скажем, имперской полицией?

– Как вы сами заметили, мои предприятия на грани банкротства. И если бы я решил поработать на имперскую полицию, ваша организация нашла бы метод, если не столкнуть меня в пропасть, то подтолкнуть к ней мой бизнес.

Теперь голос Коцеба звучал сухо, и казалось даже надтреснуто, словно дискант сломанной заводной куклы из пыльной лавки старьевщика на заброшенной планете.

После некоторого молчания собеседник бизнесмена проронил лишь одно слово: