Текст книги "Ключи от седьмого неба"

5

Погода неожиданно испортилась. Эта капризная красотка, еще утром настроенная на ясный солнечный день, резко сменила планы. Небо заволокло беспросветной серостью, зарядил мелкий нудный дождик. В доме стало ощутимо прохладно и особенно неуютно, воцарилась мрачная атмосфера безысходности.

От безделья мы с Натащкой решились на подвиг: отвергнув помощь Надежды, но под негласным присмотром Юр Васа сделали в бывшей комнате Зинаиды уборку и перестановку мебели, благо ее было немного. Как в отдельном гостиничном или больничном номере: кровать, прикроватная тумбочка, шкаф и два стареньких стула. Тем не менее комната приобрела совершенно другой вид. Оживляла ее и охапка ромашек, которые жалостливая Наташка спасла от лопаты Ткачуков, продлив им жизнь на несколько дней. Они прекрасно смотрелись в литровой банке с водой. Закончив с перестановкой, мы вселили в комнату все еще плохо соображающего Константина. Он даже не сопротивлялся. Не раздеваясь, лег на кровать и отвернулся лицом к стенке.

Все попытки разговорить, а тем более развеселить парня потерпели фиаско. Не в меру активный Юрий Васильевич даже рассказал пару анекдотов, над которыми мы с Наташкой натужно посмеялись.

– Ушел в себя, вернется не скоро, – подвела я черту над всеми тщетными попытками. – Не будем мешать, пусть побудет наедине с самим собой, пока сам себе не надоест. Любая компания, в конце концов, утомляет.

Дед впервые взглянул на самозваного (как подозревал) двоюродного внучка с жалостью. Тот факт, что Костик, наплевав на деньги Полетаева, предпринял попытку сбежать, не мог не вызвать у него уважения. Убедившись в наших честных намерениях (явно не пытались отыскать тайник с деньгами), Юр Вас покинул наше общество, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я же говорю, любая компания, в конце концов, утомляет. Было хорошо слышно, как он шаркает ногами по коридору.

Приложив палец к губам, я призвала подругу к молчанию, а сама принялась нести всякую белиберду о рациональном питании – первом, что пришло в голову при взгляде на окно, усеянное мелкими капельками дождя. Благодаря новому пополнению они быстро увеличивались в размерах и под собственной тяжестью стекали вниз. Через полминуты, не прекращая вещания, я жестами направила Наташку к двери с целью проверки потустороннего наличия независимого слушателя.

Дверь подалась с трудом. Во избежание травматизма сообразительный Юр Вас подпирал ее не только ухом, но и плечом. Наташке пришлось напрячь все силы, чтобы стронуть дверь вместе с дедулей с места. Сбежать он не смог – не успел. Стоял и напряженно улыбался, пытаясь придумать отговорку, оправдывающую его поведение. Мы тоже улыбались, демонстрируя полное понимание. Так и не придумав ничего путного, дед хмыкнул, качнул головой и, почесав затылок, отправился восвояси вниз. Наташка лично напутствовала его с лестницы наказом беречь комнатные тапочки – на данный момент залог его физического здоровья. Протрет своим шарканьем подошвы до дыр – простудится. Да и не помешает соблюдать осторожность при спуске, важно помнить, что погода нелетная. Ухудшение статистики травматизма в доме нам совсем ни к чему.

Натальина речь вызвала у Костика положительную динамику. Он внимательно выслушал Наталью и повернул голову «к людям», то есть ко мне, после чего уставился на меня немигающим взглядом. Весьма неприятное ощущение, и я поторопилась оправдаться:

– Ты ведь не скрывал своего намерения покинуть дом, иными словами, не делал из этого тайны. Клянусь, мы никому о твоем намерении не сообщали. Кроме Дмитрия Николаевича, а он, как жена Цезаря… нет, муж Цезаря… господи, что плету? Короче, мой муж вне подозрений. И что-то мне подсказывает, господин Ефимов пытался тебя отговорить от бегства.

Костик нехотя согласился, только внес небольшую поправку. Дмитрий Николаевич его не отговаривал, а категорично запретил выходить из дома. И в холле он нечаянно попрощался с Надеждой, провожавшей Джульетту в кухню. С Ткачуками не прощался, но они проводили его прощальными взглядами с крыльца.

– А ты уверен, что тебя специально подкараулили на дороге? Может, наезд – случайность? Ну, как водится, пьяный водитель за рулем, который скрылся с места происшествия и так далее.

С возвращением Натальи разговор прервался, но продолжился сразу после того, как она вошла и закрыла за собой дверь, предложив нам сбавить громкость. Костик приветственно ей кивнул и тихо продолжил:

– Машина на бешеной скорости вылетела из-за поворота – с развилки, там косогор. Когда проходил мимо, ее не было видно, – проскрипел Костик. – Ты права, водитель сначала притормозил, заметив, что я голосую на обочине, а затем рванул с места в карьер и… дальше я не помню… Вернее, не хочу вспоминать. Была дикая боль. Если бы он не притормозил, я сразу же нырнул бы в кусты, а так… Не успел. И на номер не обратил внимания. Когда ты отметила этот факт с торможением, я решил, что ты в сговоре с Полетаевым. Не ясновидящая же. Именно он и сидел за рулем. Как не маскировался темными очками, я его узнал. Если он догадается, мне конец. Слушай, Ирина, теперь я не сомневаюсь, он точно псих! Что такого я ему сделал, чтобы размазать меня по дороге? Зачем он меня сюда выманил? Я ему никто. Выполнили оговоренное, разбежались – и забыли. Логично? Логично. А самое ужасное, у него есть сообщник в доме. Или сообщница. Кто-то же сообщил ему о моем намерении уехать. Не исключено, что сообщник – дед. Только притворяется божьим одуванчиком. Зачем он подслушивал под дверью?

– Дед не объяснил. Хотя едва ли теперь после твоего неудавшегося побега видит в тебе конкурента по поиску денег от продажи квартиры. Ты же досрочно сошел с дистанции, причем добровольно.

– Ему бы твои мысли в голову. А знаете, что мне удалось услышать из переговоров деда с Зинаидой?

– Подслушать! – не выдержала Наташка, уважающая точность в терминологии. Заметив недоумение Костика, пояснила: – Не «услышать», а «подслушать». Но ты не переживай, здесь все наушничают, вернее, подслушивают.

– И не собирался! Просто мимо проходил, когда они совещались, как основательно свалиться на голову племянничку за границей. Оба не сомневались, что Станислав уже в Австрии. Валерию брать с собой якобы не собирался, но она ему чем-то пригрозила и в доказательство серьезности своих угроз решила устроить показательный спектакль с привлечением всех родственников. Ей нужны единомышленники. Оказывается, в день, когда произошла авария, оба Полетаевых ехали в ЗАГС, чтобы подать официальное заявление о разводе. Несмотря на протест Валерии – Стас настоял. Дед общался с ним по телефону как раз накануне аварии. У деда нет сомнений – Валерию столкнул с лестницы не кто иной, как Станислав, после чего немедленно укатил в Австрию. Для маскировки слинял из дома еще ночью. Под утро, когда самый крепкий сон, тайком вернулся, выманил жену на лестницу, столкнул и опять укатил.

– Чушь собачья! – возразила я. – Мы видели Стаса утром. Он пытался напоить нас с Натальей кофе. На тот момент Валерия с лестницы не падала.

– Вам лучше знать. Ну а дед совсем сбрендил. Если, конечно, не хитрил. Зинаида-то доверчивая. Он и предложил ей объединить усилия по поиску денег, потом оформить загранпаспорта и махнуть в туристическую поездку, благо здоровье, несмотря на годы, пока позволяет. Хочется, мол, пожить по-человечески. Здесь они никому не нужны. Заехав к Стасику на пару дней в Австрию погостить, они уличат его в смерти Валерии и в обмен на молчание выдвинут свои хорошо продуманные требования. Для убедительности следует показать копии собственноручных чистосердечных показаний, свидетельствующих о причастности Стаса к гибели жены, указав, что подлинники в качестве гаранта их безопасности хранятся в надежном месте. Даже если племянничек ни в чем не виноват, это надолго лишит его покоя. И после оправдания тень сомнений у людей останется. Ему проще немного поделиться с тетушкой и дядюшкой, обеспечив им в оставшиеся годы их жизни безбедное существование. Им ведь много не надо. Но странен не этот сговор. Зинаида, кстати, заявила, что она слишком стара для туристических поездок. Пусть Василич придумает более приемлемый вариант. Странно то, что именно после вечернего разговора с дедом Зинаида на следующий день скончалась.

Наташка неосознанно вынула из банки букет ромашек, повертела его в руках и попыталась сунуть их обратно в банку, только головками. Попытка не удалась. Это настроило ее на правильные действия: вручив букет мне, она велела пристроить его в воду, что я и сделала. Попутно озадачила всех вопросом: зачем Валерия вместе с другими родственниками вызвала на совещание и Костика.

– Так откуда же она знала, что я не родной сын Полетаева, если он не сказал ей правду? – удивился Костик. – Он ее вообще никому не сказал.

– Все верно, – поправив букет по-своему, отметила подруга. – Валерия и в самом деле могла держать мужа на крючке и в целях обеспечения своей безопасности созвала не только родственников, но и хирурга Ефимова. Мало ли что? Пусть будет под рукой квалифицированный врач. Впоследствии с его помощью можно подтвердить и невменяемость Полетаева. А хотя бы и временную. Конечно, без экспертизы не обойтись, но причина для нее будет. А там, как договорится.

– Позволю себе напомнить еще раз: в больнице никаких сведений о имеющихся у Полетаевых детях Валерией не сообщалось, – буркнула я, сознавая возможную правдоподобность версии Юрия Васильевича. – Теперь о приглашении сюда хирурга Ефимова: мне показалось, что Лера не очень обрадовалась его визиту, а нам с Натальей тем более. И еще один момент: Стас не уехал в Австрию. Не может человек, ступая одной ногой по чужой земле, одновременно жать второй на педаль скоростей своей машины, дабы угробить на российской проселочной дороге чужого ему сына. Разумеется, если Костик не обознался.

– Да вроде нет… Теперь уже и сам не уверен… Или уверен?.. Не было же у Полетаева брата-близнеца. А вдруг был? Пока не буду никому об этом рассказывать. Надо все разложить по полочкам, уточнить…

– Ладно, уточняй это у себя на досуге, а мы с Натальей пойдем. Если вспомнишь еще что-нибудь интересное из серии подслушанных разговоров, сообщи. Надо как-то вылезать из этой черной дыры. Ох, не следовало нам с Димкой брать часть заслуженного очередного отпуска. Работали бы сейчас в свое удовольствие.

Костику явно не хотелось, чтобы мы уходили, но он проявил чудеса храбрости и особо не возражал, чему способствовала очередная вспышка у меня насморка. Кончилось благотворное действие спрея, и я в быстром темпе вяла прямо на глазах. Спускаться вниз парень категорически отказался, заявив, что ему необходимо о многом подумать. Но, скорее всего, он боялся сообщника или сообщницы Полетаева. Подозревая всех, невольно выдал бы себя косыми изучающими взглядами. Сообщник занервничает, и тогда не все ли равно, от чьих рук погибнуть – самого Полетаева или его подельника. Важен результат.

С лестницы спускались под грохот кастрюль, перемежаемый голосами перепуганной Надежды и оптимистично настроенного Юр Васа. Разгадка была проста: дождливая погода подвигла домработницу на генеральную уборку кухни. На завершающем этапе туда прибыл дедуля и, активно мешаясь, сделал ей официальное предложение руки и сердца. При этом в доказательство своих честных намерений попытался приобнять женщину. От неожиданности Надежда подалась в сторону, смахнув со стола партию перемытых и вычищенных кастрюль. Рассудив, что это от счастья, Юр Вас повел себя более смело и, отфутболив мешающуюся под ногами посуду в угол, прижал невесту к столу, откуда она и заверещала не своим голосом, призывая на помощь.

Наше появление отнюдь не смутило дедулю, но слегка ослабило его хватку, благодаря чему Надежда стремительно нырнула ему под руку и, вынырнув на свободу от навязываемых брачных уз, мигом оказалась за порогом кухни. Оттуда и послала жениха в богадельню.

Юрий Васильевич молодцевато огладил бородку, довольно прищурился и предложил нам помянуть его холостяцкую жизнь коньячком. Выудив из кармана брюк плоскую бутылку с винтовой крышкой, поболтал ее содержимым в воздухе, призывая нас порадоваться поводу, и, слегка пошатываясь, проследовал к столу, где грузно плюхнулся на табуретку.

– Старый черт! – крикнула от порога Надежда, не решаясь вернуться назад, к мойке, где убойным моющим средством драила оставшуюся посуду.

Наташка вжилась в ситуацию быстрее меня и кинулась к деду, нагнувшемуся к полу в поисках подходящего «бокала». Ковшик ей удалось выбить, но при этом дедуля свалился к ее ногам и тоже предложил ей выйти за него замуж. Это предложение оказало благотворное действие на Надежду, и она рискнула вернуться к своим кастрюлям.

– Другим разом, многоженец, – отвергла брачное предложение дедули Наташка, пытаясь оторвать его от пола. – Ирка, нечего торчать восклицательным знаком! Давай на помощь. Ты, кстати, одна здесь осталась неохваченная спецпредложением. Может, сподобишься.

Дедуля оказывал стойкое сопротивление, что давалось ему с трудом. Мешала бутылка с коньяком, которую он боялся травмировать. Нам она тоже мешала – была охота заработать «памятный сувенир» от благородного напитка в виде неблагородного синяка! На мгновение показалось, что наша победа не за горами – Надежда ловко нахлобучила на буйну голову Юр Васа пятилитровую кастрюлю, от чего он на пару секунд притих. Задумался, наверное. Затем заорал в необычной тональности, поведав, что он майор КГБ. Пусть в отставке, но бывших майоров КГБ не бывает. Нам бы его в этот момент и скрутить, но мы с Наташкой и сами призадумались. Голос Юр Васа из-под кастрюли звучал необычайно мелодично. В выражениях, недостойных жениха, он клеймил своих избранниц нецензурными выражениями. Заодно досталось и мне. Надежда не выдержала и шарахнула по металлической «шапке» деда скалкой…

Звук был потрясаюший. Еще более потрясающими были слова, которыми она постфактум «приправила» удар:

– Не надо шуметь, родной. Зинаиду разбудишь.

Безумной домработница не выглядела. Просто стояла со скалкой в руке в ожидании эффекта от своих действий. А он, надо сказать, оказался очень положительным. На короткое мгновение я даже испугалась, что «положили» дедулю капитально, ибо майор в отставке безвольно выронил бутылку коньяка. Надежда инстинктивно ее подхватила и осторожно пристроила в мойку. Наташка нагнулась было стянуть с головы деда кастрюлю, но в испуге отпрянула. Из-под кастрюли раздались грозные слова песни:

– «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”, пощады никто не жела-а-ет».

– Что здесь происходит?! – раздался над ухом сердитый голос Дмитрия Николаевича.

– Здесь? Это… Здесь сватовство майора, – запинаясь пояснила я и скромненько отошла к окну.

– Ага, – выступила на передний план Наташка. – Мы жениха не поделили. С Надюшей. Твоя Ирина обещала быть посаженой матерью. Не хочешь стать деду посаженым отцом?

6

Особых трудностей при перетягивании майора на второй этаж не возникало. Было небольшое сопротивление со стороны Дмитрия Николаевича, предложившего уложить его прямо в холле, но Надежда категорически воспротивилась. Кто знает, что алкашу взбредет в непроспавшуюся голову, а у нее нервы на пределе.

Обхватив дедулю и чертыхаясь, Димка в одиночку втащил его в кабинет, где немного промахнулся, пристроив майора мимо дивана на пол, благо тот не возражал. Только сопел и бормотал что-то неразборчивое. Я и подавно не возражала. Ненавижу пьяных. Наташке немного не понравилось неэстетичное положение спящего выпивохи (мешок с картошкой), но и она ограничилась тем, что подложила ему под голову декоративную подушку, расправив на ней оборочки, а слетевший с ноги дедули шлепанец пристроила в его опустевшие руки. Конечно, неравноценная замена остаткам коньяка в бутылке, но хоть чем-то во сне руки будут заняты.

Димка не задержался – отправился читать чьи-то мемуары, добытые с книжных полок кабинета, а мы, повздыхав у окна над грустной картиной дождя, поплелись к Надежде. Надо же, в конце концов, выяснить смысл ее угрожающих слов, которыми она поделилась с дедом в комнате Зинаиды.

Надежда сидела за кухонным столом, подпирая подбородок согнутыми в локтях руками, и тоненьким голоском, не отрываясь от созерцания виднеющегося в окно забора, заунывно пела. Мешать ей мы не решились, тихонько подошли и разместились рядышком.

– Коньячку хотите? – предложила она.

Я без размышлений отказалась, тогда как Наталья без размышлений согласилась. Однако обе мы в унисон поморщились.

– Ясно… – грустно отметила Надежда. – Дмитрий Николаевич велел вылить остатки из бутылки деда, а мне жалко. Хозяйский, наверное, дорогой. Сама я коньяк терпеть не могу и предложить его, кроме деда, некому. А ему нельзя. Жених! – прыснула она в кулачок. – Вчера, пока после покойницы полы в комнате мыла, все сокрушался, с чего бы ей помереть. Здоровая была, как кобыла. Хотя и престарелая. А у него куча болячек. Как начал их перечислять – чуть ли не вся Большая медицинская энциклопедия про него одного написана. Закончила уборку, он за мной. Еле отвязалась.

Наташка одобрила поведение Надежды, заявив, что она правильно бортанула Юр Васа. Ему нужна жена-сиделка. Чтобы не тратить лишние деньги на уход за ним. И ловко перешла к интересующему нас вопросу:

– Кстати, почему ты смеялась, когда…

– А, это!.. – на сей раз Надежда просто хихикнула. – Да надоело мне слушать про дедовы болячки, я и повернула беседу в другое русло – про нынешнюю молодежь. Старики любят ее обсуждать. Не дети, мол, сейчас, а огрызки какие-то. Вот и сказанула прописную истину, что все зависит от самих родителей, надо уметь задушить отрицательные качества у деток еще в зародыше. Ведь не впитывают они их с молоком, а не с молотком! – женщина сделала ударение на этих словах, – матери. Дед тут же перевел стрелки на некачественные молочные продукты. Я возразила, сказала, что для здоровья лучше пить их, нежели утопить себя в алкоголе. Прописная истина: надо беречь свое здоровье. Все пагубные пристрастия завязать узелками на памятной веревочке, да и концы в воду.

– Надюша, а почему ты решила, что дед продолжает топить себя в алкоголе? – полюбопытстствовала я. – При встрече он уверял Зинаиду, что завязал с этим делом. И вроде бы все было в норме.

– Помните, я говорила, что Зинаида подлила ему в бутылку с кефиром слабительное? Я эту емкость выкинула, а взамен поставила целую бутылку кефира. Так вот, после того, как он стал его потреблять, мне показалось, что от него попахивает водочкой. Дед так и таскал бутылек с собой, да прихлебывал потихоньку. А еще одну непочатую бутылку я нашла у него при уборке кабинета. Прямо за шториной. Алкоголику трудно удержаться от соблазна. По бывшему муженьку знаю. Стоило раз приложиться к этой заразе – разум с катушек долой, пока отходняк не наступит. Главное, я все подозрительные места в кабинете проверила, все чисто, так где-то коньяк откопал.

– С собой он точно никаких горячительных напитков не привозил! – решительно заявила я. – Да и не похоже, что врал Зинаиде о своем вынужденном исцелении от алкогольной зависимости. Как раз по болезни. Кажется, у него диабет. Он поминал, что возит с собой глюкометр для проверки содержания сахара в крови. Можно сказать, только жить начал… Но с одним я согласна: стоит алкоголику пригубить зелья, наступает срыв. Такое впечатление, что кто-то спровоцировал деда на запой.

– Бат-тюшки! Да кому ж это надо? – всплеснула руками Надежда.

– Тому, кто столкнул Валерию с лестницы, угробил Зинаиду и едва не угробил Константина, – трагическим шепотом ответила Наташка.

Я не менее трагически поддакнула и добавила:

– Если сейчас Юр Вас отдаст концы… в воду… Имеется в виду вода Стикса – реки мертвых, это будет очередное убийство, инсценированное под несчастный случай, или резкое обострение хронической болезни, приведшее к летальному исходу.

– Ну ты наговорила… – недоверчиво покачала головой Надежда, – но дед с перепоя точно может тапки откинуть. Надо бы проверить.

Наверх мы неслись, спотыкаясь и наступая на пятки друг другу, в попытке как можно скорее убедиться в ошибочности предположения Надежды. Наверное, такой топот присущ сорвавшемуся в галоп табуну диких лошадей. Зато у двери кабинета мы остановились как вкопанные. Никто не решался открыть дверь. На счастье, из своей спальни выглянули Ткачуки, коротавшие вынужденное время простоя за просмотром телевизора. Оба выглядели настороженно. Скорее всего, ожидали новости о чьей-то очередной кончине.

– Коленька, иди сюда, голубчик, – ласково позвала Надежда, для убедительности поманив его еще и пальцем.

– Зачем? – сразу ощетинилась Психея. – Колян, не ходи! Нас их внутренние разборки не касаются.

– Затем! – запальчиво заявила Наташка. – Дед с дивана упал, надо его назад пристроить, у нас сил не хватает.

– А у него самого сил, что ли, совсем нет? – продолжала сопротивление девица.

– Доживи до его лет, узнаешь, каково это не рассыпаться и собраться воедино после такого падения, – не осталась в долгу Наталья.

– Да ладно тебе, Вер. Мне не трудно, – наконец подал голос Колюня и, немного потеснив свою Психею, бочком протиснулся в коридор. Она направилась следом.

Мы сразу расступились, уступая ему право первооткрывателя двери. Колюня вошел и, не заботясь о тишине, громко утешил Юрия Васильевича тем, что тоже любит спать на полу, причем у открытого окна – на кровати жарко. Дедуля не ответил. Просто лежал и равнодушно таращился в угол кабинета, при этом глубоко втягивал в себя воздух и с выхлопом выдавал назад «отработку».

– Чегой-то он? – хохотнул Колян, оборачиваясь к нам за поддержкой.

– Ир, беги за Ефимовым. Где у деда глюкометр? – заорала Наташка, оттолкнув склонившегося над Юр Васом Колюню.

– Глюкометр? – ошалело переспросил он и оглянулся на жену.

Психея не ответила, усмехнулась и поджала губы.

– У него что, глюки? Наркоман, что ли? – обратился Колюня к нам и сам себе ответил: – Не может быть, наркоши так долго не живут.

Продолжения я уже не слышала – неслась вниз по лестнице, громко призывая мужа на помощь. Сборы хирурга Ефимова были недолги. Мы встретились на лестничной площадке. Первая попытка объяснить ситуацию мне не удалась, ибо я смешала в одну кучу всю спасательную команду поименно с желанием деда отойти в мир иной непременно в их присутствии. Вторую попытку, более вразумительную, предприняла уже вслед мужу, скакавшему наверх сразу через две ступеньки, но она ему уже не понадобилась.

Я сразу почувствовала одиночество и задумалась, стоит ли его нарушать. Наверху и без меня тесно, буду только путаться у всех под ногами. С другой стороны, как-то не по себе торчать одной на лестнице. Присев на ступеньку, я с тоской наблюдала в окно за косыми струйками дождя, активно заливавшими землю. Это ж надо, как разгулялся! И как нагло стучится в стекло. Я зябко передернулась. О том, что случилось с Юр Васом, старалась не думать. Если он жив, а он наверняка жив, Димка не позволит ему умереть. По сути дедуля неплохой человек. Не без меркантильности, конечно, но идеальных людей не бывает.

Оторвавшись от завораживающих линий дождя, я чисто машинально взглянула через балясины в конец коридора и от неожиданности дернулась в попытке вскочить. Куда там! Парализовало наглухо. Единственное движение, на которое была способна, – хлопать ресницами. И то независимо от желания. А по коридору, пошатываясь и придерживаясь правой конечностью за стену, брело жуткое существо, с головой упакованное в простынь. Добравшись до середины коридора, существо оторвалось от созерцания пола, подняло голову и прислушалось. Я облегченно перевела дух и немного отмякла. Ничего мистического – просто Джульетта вышла на прогулку. Страшна, конечно, как смертный грех, но если учесть, что к ее нынешнему состоянию я приложилась не только руками… Да, от угрызений собственной совести никуда не деться, но лучше признать, что выглядит Джульетта вполне ничего. Интересно, куда это она направляется?

Меня Джуля не видела. Поняв, что уже запоздала как с бегством, так и с приветствием, я слегка растерялась. Вот ведь ситуация! Не знаешь как и поступить. Сделать вид, что я ее не заметила? Допустим, сижу тут и дремлю. Даже моргать не надо – экономия сил. Я мгновенно закрыла глаза.

– Какого черта?! Долго мне еще мучиться? – с надрывом и болью прошипела Джульетта.

Я сразу прозрела, удивившись скачкообразному снижению своего слуха. Оказывается, она пыталась со мной поговорить. Но в следующую секунду с открытым ртом я проглотила слова надуманного извинения за ее нападки. Не прерывая медленного движения вперед, болезная яростно трясла второй рукой мобильник, одновременно испепеляя его взглядом. Если бы у аппаратика была душа, она точно бы вылетела и… влетела в мой открытый рот. Теперь наверняка подумает, что я за ней слежу и подслушиваю. Возникло стихийное желание уползти наверх. Змейкой, потихоньку. Может, пока воспитывает мобильник, мне удастся сделать это незаметно?

К счастью, наверху началась суета, Джульетта отвлеклась от экзекуции, насторожилась и, подхватив концы свесившейся до пола простыни, заторопилась назад, к себе. К несчастью, сверху меня стали громко призывать на разные голоса, требуя немедленно открыть входную дверь бригаде «скорой помощи». Джульетта притормозила и оглянулась назад. Хорошо, что не взглянула на середину лестницы.

Естественно, на коллективный призыв я не откликнулась. Тут же в мой адрес полетели нелестные эпитеты. Я пропустила их мимо ушей, ибо Джульетта, забыв про недомогание, на цыпочках подошла к нашей с Димкой комнате и осторожно приоткрыла дверь. Я со злорадством отметила, что меня там нет. Больная не успокоилась и выразила намерение прокрасться в кухню. Но тут начался шумный спуск вниз моей приятельницы, сопровождающей каждый свой шаг обещаниями чего-то там мне устроить. Джульетта снова развернулась и, как большая цапля, почапала назад. Я была уверена, что, находясь в комнате, она приложится ухом к двери.

– Ирка! Ты что, оглохла или совсем отупела?! Забыла, как тебя зовут? – продолжала надрываться подруга, внимательно смотря себе под ноги и не замечая моих отчаянных ей знаков заткнуться. Так, пожалуй, и наступит на меня, не заметит. Или перешагнет и будет орать дальше. Я бы на ее месте в первую очередь увидела саму себя. Всегда смотрю только вперед – в светлое будущее, освещаемое искусственными «фонарями». Не один на лбу зажигала.

Обозвав меня очередной раз, подруга замерла – сподобилась наконец увидеть перед носом жестикулирующую каракатицу, в которой сквозь мелькание рук и гримасы на физиономии проглядывали знакомые черты…

Вот что меня восхищает в Наташке, так это ее редкая сообразительность, позволяющая ей осуществить мгновенную перестройку поведения.

– Ой, а ее тута и нетути! – прогудела она мне и предположила, что я, скорее всего, в ожидании «скорой» давно гуляю на улице. Это под проливным дождем! Потому как, если бы я торчала на кухне или в кровати у телевизора, меня давно бы замучила совесть. А она у меня с утра точно была. Я с Натальей по собственной инициативе бутербродом поделилась.

Здесь подруга, конечно, приврала. Бутерброд она у меня утянула без спроса, но с комментарием о его исключительной вредности. И за эту самую вредность вознаградила себя моим кофе. Но сейчас я была благодарна Наташке за то, что, миновав меня как пустое место, она сама отправилась встречать бригаду «скорой помощи».