Текст книги "Умка. Самый большой из маленьких попугаев"

Чувствовалось, что оба важных чиновника не привыкли, да видимо и не умели общаться с теми, кого в таких случаях обычно принято называть простыми людьми. Но к хозяину дома это никоим образом, конечно, не относилось.

– Роберт, дорогой, мы наконец можем приступить к рассмотрению того вопроса, который нас всех здесь собрал? Мне, конечно, чрезвычайно приятно твое гостеприимство, но не хотелось бы им злоупотреблять. К тому же, как ты помнишь, я немного тороплюсь.. – музыкальным баритоном проворковал сэр Феоктон. Прокурор лишь молча кивнул, как бы подтверждая, что он тоже не располагает временем для пустого ожидания.

– Да, да, прошу прощения за задержку. Уже скоро к нам должен присоединиться еще один наш друг, он сейчас как раз занят выполнением миссии, имеющей непосредственное отношение к нашему делу. Мне доложили, что он уже на подходе. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Да? – Роберт обернулся на показавшегося в дверях дворецкого, который молча ему кивнул. – Прошу извинить меня, мне нужно отлучиться. Господа военные консультанты, поухаживайте за нашими гостями. Я скоро.

Роберт быстро вышел.

На лицо имперского судьи, только что источавшее неподдельные радость и удовольствие от приятного общения, вновь вернулось брезгливое выражение.

Лесной Ворон какое-то время сдерживался, потом не выдержал.

– Может быть вина? – услужливо вскочил он, беря со стола стакан с какой-то жидкостью. Вылив остатки в стоявший поблизости горшок с лимоном, он по-деловому посмотрел сквозь стакан на свет мерцающего камина.

– Что-то прилипло. Щас.. – дунув в стакан, он пальцем потер его стенку, сумев извлечь довольно гармоничные звуки. Проверив чистоту стакана еще раз, рейнджер удовлетворенно улыбнулся и наполнил его вином из бутылки.

– Вуа-ля, – с радостной улыбкой он вытянул руку вперед, предлагая вино гостям. – Кого еще мучает жажда?

Судья, стоявший ближе, отвернулся, видимо, опасаясь, что его сейчас вырвет.

Фелиримон укоризненно посмотрел на Лесного Ворона.

– Прошу простить моего друга, наш рейнджер постоянно пропадает в лесах, совершая там многочисленные подвиги, а потому забыл, что по этикету следует вначале предлагать легкое вино.

Шаман открыл дверцу стоявшего в углублении стены шкафа и элегантно извлек оттуда закупоренную бутылку и несколько хрустальных фужеров, музыкально звякнув при этом.

– Люблю звучание хрусталя, оно напоминает про хрупкую красоту мира.

Ловко откупорив бутылку, Кречет разлил золотистую жидкость по фужерам.

– Прошу вас, давайте выпьем за хозяина дома, благодаря которому происходят порой самые удивительные вещи.

Лицо судьи помягчело.

– С удовольствием! – судья принял бокал и поднял его с несколько эпотажным размахом:

– За сэра Роберта и его прославленное семейство!

Военный прокурор молча взял предложенный бокал и снова лишь кивнул. Было видно, что все происходящее его мало занимает, но ради дела он готов немного и потерпеть. Вопрос только, сколько? Пожалуй это единственное, что его сейчас интересовало.

Авалин, который при словах про подвиги в лесах скорчил шаману физиономию, но промолчал, перешел в темный конец комнаты, чтобы не отсвечивать, прислонился к стене и задремал.

Школьный проект. Продолжение

За завтраком доча снова завела речь про школьный проект.

– Ну я, как уже говорила, хочу посчитать попугаев в нашем районе. Как ты зябликов. Попугаи Зябликово, – рассмеялась дочка.– Еще неплохо было бы их сфотографировать. Только это, наверное, будет сложно.

С недавних пор доча ходила на фотокружок, и теперь везде таскала с собой старенькую зеркалку Nikon, подаренную ей на день рождения.

– Да, попугая в Зябликово не часто увидишь. Сфотографируй Умку на прогулке. Как титульную картинку своего доклада.

– О, здорово! Только хорошо бы не в клетке, а так, на фоне природы.

– Ну, разве что это будет последний кадр с ним. "Он улетел, но обещал вернуться".

– Неужели Умка улетит от нас? Если его выпустить?

– Практически наверняка.

– Бедняжка. Он хочет на волю? Ему плохо у нас?

– Да уж, хочет на волю, – вмешалась мама, – Ты же видела, как он боится всего незнакомого? Он в квартире-то садится только на знакомые места, и шарахается от всего, что движется. И не только.

– Улетит он потому, что у него есть много невостребованных желаний, потребностей, которые при домашней жизни остаются незакрытыми. Ну.. Это как если ты живешь в каком-нибудь крутом месте, и все у тебя есть, и любимые занятия, и вкусная еда, и игры, и друзья. Но только помыться ты не можешь. И вот ты оказываешься на берегу моря, или красивого лесного озера. Первое желание у тебя будет искупаться, это вполне естественно. Но вот вернуться обратно после такого "купания" уже бывает проблематично. Большинство домашних животных, думается мне, хотели бы оказаться снова в привычном месте, в безопасности и с едой, особенно поначалу, но просто не знают, как. Но это, конечно, не относится к тем, кто вырос на воле, и уже впоследствии попал к людям. Ну это я так думаю, могу и ошибаться.

– Понятно. Значит будет фотография Умки дома. И надпись – «Попугаи Зябликово»! Круто?

– Круто. Но может все же возьмешь какую-нибудь тему попроще? Там, скажем, жизнь животных в городе. Какие приспособления у них для этого появляются. На примере нескольких характерных видов, которые можно понаблюдать..

– Папа так шутит – глядя на вытянувшееся лицо дочери, успокоила ее мама. – Вечером поговорите, после школы.

– .. Мне не то чтобы совсем не нравится это тема, «Попугаи Зябликово», наверное, есть в ней что-то.. Необычное.. – папа отложил «Троецарствие», которое он читал, сидя на диване. – Может даже экстравагантное.. Звучит броско и сразу вызывает интерес. Попугаи Зябликово. Зебры Бирюлево. Медведи Медведково.. Просто мне кажется, можно найти какую-нибудь тему.. потипичней, что-ли, но над которой можно подумать. Это все же, наверное, поинтересней будет..

Доча в это время сидела за своим столом. Она только что доделала уроки и теперь раздумывала над проектом.

– Ну например?.. По попугаям Зябликово мне хоть все понятно, а что-то новое придумывать.. Мне его сдавать еще не скоро, но все же не хотелось бы затягивать.. И что значит думать? Я над своей темой тоже много думала. Нас в школе все время этому учат. Мы там постоянно думаем.

– Думаете, конечно.. Просто смотри. Сейчас так много знаний накоплено, что важнее становится узнавать. И это правильно, конечно, от этого никуда не денешься. Просто это еще не все. Теоретически, конечно, все выглядит достаточно логично и красиво, сначала человек учится, узнает, что до него открыли другие, а потом, уже вооруженный полученными знаниями, сам вгрызается в гранит Неизведанного. Но это в теории все так складно да ладно, на деле же эти два процесса – узнавать и размышлять – далеко не всегда связаны. И даже наоборот, в каком-то смысле противоположны друг другу. Человек, привыкший получать все знания в готовом и рафинированном виде, где все объяснено и разложено по полочкам, перестает смотреть на мир глазами исследователя. Первооткрывателя. Он теряется перед неоднозначностью реальности. Нет, конечно люди находят выход и в этой ситуации. Есть много больших и выдающихся ученых и в наше время. Но обычно все же оказывается привычнее и проще идти проторенным путем. Тех, кто делает по-другому, называют гениями. Или дураками. Или когда как.

– Так я не поняла, мне делать "Попугаев" или нет?

– Извини, я увлекся. Как хочешь. Просто я хотел сказать, что бывает полезно самому подумать над какой-нибудь пусть даже самой обычной задачкой. Понаблюдать, проанализировать, найти закономерности. Попытаться понять, почему именно так, а не по-другому.

Это как.. Ну как если ты смотришь кусок фильма, и потом пытаешься додумать, что было вначале и привело к таким событиям, и что возможно будет потом. Исходя из логики сценария. Или как, знаешь, есть такие истории-загадки, там типа "в комнате сидит человек, внимательно смотрит в одну точку, на его лице отражаются самые разнообразные эмоции. Внезапно он вскакивает, поднимает руки вверх и кричит.."

– Ну это легко. Гол забили. Россия – Испания 1 : 1.

– Да, молодец! Но загадки могут быть и посложнее. То есть это в чем-то похоже даже на работу детектива, или модные сейчас квесты.. "А не Шерлок ли это Холмс.."

– Звучит интересно. А какой-нибудь конкретный пример можешь привести? А то пока не очень понятно, как это можно использовать в качестве проекта.

– Ну.. – папа задумался, – ну.. вот например, приспособления птиц к полету. Или лучше так: Как полет повлиял на птиц?

– Ну я бы написала про крылья. А что еще? Этого же маловато будет..

– Крылья, конечно, самое заметное приспособление к полету, хотя и самое непонятное. Ну это лично для меня. Но давай разбираться..

– Подожди, а почему крылья непонятные? Тут вроде все ясно, крылья чтобы летать…

– Да, но не очень ясно, как они появились. Но давай по порядку. Что еще нужно для полета? Или может быть наоборот, не нужно?

Доча задумалась.

– Нужны.. крылья. А не нужно.. Ну, не знаю.. шерсть.

– Почему шерсть?

– Ну у птиц нет шерсти. Значит она им не нужна.

– Логично, – папа засмеялся. – Ну вот, принципы анализа ты уже осваиваешь. Но я бы начал все же с лишнего веса. Для птиц, оказывается, это тоже проблема. Да еще какая! Самая тяжелая летающая птица – дрофа – весит около десяти килограмм, а самое тяжелое сухопутное млекопитающее – африканский слон – больше шести тонн. Представляешь, какая разница?

– А разве не страус самая большая птица?

– Правильно, страус, но страусы не умеют и летать. И весят они, кстати, уже под сотню килограмм – это самый крупный африканский страус. Не шесть тонн, конечно, но уже вполне в весовой нише остальных наземных позвоночных. Логично предположить, что такое сильное ограничение по весу у птиц связано именно с полетом.

– Логично, – согласилась доча.

– Да. Ну это, в принципе, и так понятно. Чем меньше вес, тем легче, лучше и дольше может быть полет. Преимущества стали получать более легкие, и все это способствовало облегчению птиц. К чему это привело? Исчезли зубы с необходимыми для их нормального функционирования массивными челюстями. Но в нашем мире нельзя быть полностью беззубым, не выживешь, и у всех птиц, как мы знаем, есть клюв, не менее эффективный в плане того, чтобы кусать и отрывать. Но гораздо легче. Но вот жевать или перемалывать пищу клювом не получается. Как же быть? И вот у птиц желудок делится на две части, в первой пища механически перетирается мощными стенками, а во второй уже переваривается. То есть частично функция зубов переместилась внутрь, в желудок. Поэтому, кстати, многие птицы глотают мелкие камешки – они помогают в перетирании пищи.

– А почему Умка не глотает? А,.. так у него же нет камней. Вот почему он постоянно чего-нибудь грызет. Ему камни нужно насыпать в клетку.

– В принципе ты права, и содержащимся дома птицам обычно действительно подсыпают песок с мелкой галькой. Но попугаи в этом смысле составляют исключение. Считается, что им камушки не нужны, так как они не заглатывают зерна целиком, как голуби или куры, а очищают и размалывают зерна клювом, перед тем, как их съесть.

– Понятно. Не думала, что это тоже связано с полетом.

– Ну вот видишь, оказалось что связано. Требование к облегчению лишило птиц зубов, и это повлияло уже на пищеварительную систему…

– С лишним весом все?

– Нет, дорогая моя, – со смехом сказал папа, – мы только начали. Но сильно усложнять не будем, не бойся. Итак, на чем еще можно сэкономить в смысле веса?

– Ну.. Мышцы.. Кости..

– На мышцах птицам тяжело экономить, они тоже важны для полета. А вот на костях получилось. Птицы использовали свойство трубки. Оказывается, трубка почти не теряет в прочности по сравнению с заполненным стержнем, а вот в весе выигрыш значительный. Трубчатые кости у птиц полые, хоть и с перегородками для прочности, но и пустого пространства внутри хватает. И это свойство костей оказывается важным не только для снижения веса. Но об этом чуть позже. Итак, кости, хорошо. На чем можно еще сэкономить?

– Ну.. Даже не знаю. Больше вроде ничего не осталось.

– Практически да. Но еще можно сказать про кожный покров. Как ты знаешь, многим рептилиям свойственно в той или иной степени ороговение кожных покровов, различные шипы, пластины, можно сказать, броня, как у крокодилов. Все это, конечно имеет защитные функции. У птиц роговые пластинки превратились в перья, вот мы до них и дошли.

Хотя на самом деле перья появились еще у динозавров, и это было связано не с весом, а теплокровностью. С появлением способности вырабатывать тепло появилась потребность и в его сохранении. Потому что перья – прежде всего, эффективный теплоизолятор. Как и шерсть у млекопитающих. Холоднокровным рептилиям ни шерсть, ни перья не нужны, будут только мешать.

Что еще можно сказать про перья?

– Перья пушистые, красивые.. Легкие, – Доча засмеялась, – но и прочные тоже. У меня было перо-ручка, так оно такое.. Довольно крепкое, как дерево или пластмасса.

– Абсолютно верно. Перья легкие и в то же время могут формировать жесткую и прочную структуру, ту же броню, но легкую. У некоторых крупных птиц вроде лебедей перья могут защищать даже от мелкой дроби. Ну и самое главное, их прочности хватает для всех перегрузок, связанных с полетом. Потому что кроме определенной жесткости они еще и упругие – могут значительно отклоняться и изгибаться с возвращением к первоначальному состоянию. Ну это легко проверить, взяв в руки любое крупное перо и поиграв немного с ним. Перья придают птицам практически совершенные аэродинамические свойства. Помимо этого они могут нести еще и сигнальную функцию. Ну, про перья можно много говорить.. Пока все понятно? Вопросов нет?

– Нет.

– Идем дальше. Обмен веществ. У птиц в связи с полетом высокий обмен веществ. Особенно у мелких. Прежде всего это связано, конечно, с тем, что полет – очень энергозатратный процесс. Активный полет. Скажем, парящий в потоках воздуха над гладью океана альбатрос тратит не больше энергии, чем мы, сидя в кресле, но любой машущий полет требует колоссальных усилий и эффективной работы мышц. Птицы – одни из самых мускулистых животных, по отношению массы мускулатуры к массе тела. У них даже образовалась новая структура на скелете, в области грудины – киль, специально для крепления грудных мышц, ответственных за опускание крыльев. Как ты знаешь, при интенсивной работе мышц, например, когда мы бежим, в них накапливается молочная кислота, и мышцы больше не могут нормально работать, сигнализируя об этом болью. Чтобы восстановить мышцы, нужно эту молочную кислоту быстро выводить, а для этого нужен кислород. Требуется постоянный и быстрый ток крови, приносящей в мышцы кислород и выводящий продукты окисления из клеток. Тогда мышцы могут снова эффективно работать. Поэтому во время интенсивной физической нагрузки, борьбы или быстрого бега мы задыхаемся, нам не хватает воздуха. И поэтому у птиц, наверное, самое совершенное дыхание среди позвоночных животных. Иначе птица, скорее всего, просто не смогла бы летать. Планировать могла бы, но летать нет.

– Но подожди, ведь не только птицы летают. Насекомые, белки-летяги, летучие мыши..

– У насекомых все сильно по-другому, их просто сравнивать с позвоночными не получится. Хотя это очень интересно и наверняка может быть в чем-то полезно. Скажем так, из-за конструктивных особенностей, как ты видишь, все насекомые достаточно мелкие. По-крайней мере относительно позвоночных. Летяги не летают, несмотря на название, а планируют. А вот летучие мыши это да, это очень интересно сравнивать их с птицами. Но я про летучих мышей мало знаю.

– Ну да, летучих мышей же очень мало. И летают они только ночью.

– Летучих мышей не мало, они, кстати, один из самых успешных отрядов млекопитающих, второй по величине после грызунов. И не все из них ночные. Но большинство, да, и они, конечно, гораздо менее заметные, чем птицы, и в чем-то, наверное, менее разнообразные. По-крайней мере так выглядит на быстрый взгляд. И с температурой окружающей среды у них сложнее отношения, поэтому они населяют преимущественно теплые климатические зоны, а птицы живут практически везде.. Да, это было бы интересно..

– Ну ладно. Так что ты говорил про дыхание птиц?

– Дыхательная система у птиц немного отличается от, скажем, нашей. У млекопитающих легкие это, условно говоря, пара упругих мешочков, шариков, но очень сложно разветвленных. Можно представить резиновые перчатки, когда шарик делится на пальцы, а каждый из пальцев потом снова многократно делится, образуя такое очень сложно разветвленное дерево, с тысячами маленьких папилл – альвеол. Все эти папиллы-альвеолы густо оплетаются кровеносными сосудами, которые так же многократно разветвляются, образуя густую капиллярную сеть. Здесь происходит газообмен, кровь меняет принесенный от клеток тела углекислый газ на кислород, дальше кислород кровеносной сетью разносится по всему организму, а выделенный из крови углекислый газ с выдохом выводится из организма.

За счет большой поверхности легких дыхательная система млекопитающих тоже очень хорошо развита, ведь она необходима для повышенного по сравнению с рептилиями и амфибиями обмена веществ, связанного с теплокровностью. Но у птиц развитие дыхательной системы пошло немного по другому пути.

Воздух также попадает в легкие, но они у птиц не похожи на растягивающиеся перчатки, и не имеют такой сложноразветвленной структуры, к тому же они не замкнутые, через них воздух проходит в систему воздушных мешков, структуру, которая сейчас есть только у птиц, если не ошибаюсь, а появляется она еще у динозавров. Так что изначально с полетом связана не была. Но вернемся к птицам. У птиц все очень компактно организовано, место дорого, как внутри Садового кольца. Поэтому легочные мешки занимают все свободное пространство, какое только могут найти, и здесь как раз очень кстати приходятся полости внутри трубчатых костей. Да, представь себе, частично дыхательная система птиц находится внутри их костей. Для чего все это нужно, давай посмотрим. Итак, воздух через трахеи попадает в легкие, – папа принялся чертить на бумаге схему, – где часть воздуха участвует в газообмене, вот, с капиллярной сетью, отдает кислород и забирает углекислый газ, а часть проходит дальше в легочные мешки. Таким образом на вдохе у птиц происходит обогащение крови кислородом, все как у остальных позвоночных. Дальше,.. – папа снова быстро стал чертить на бумаге, – на выдохе воздух из легких с углекислым газом выводится из организма, а на его место поступает богатый кислородом воздух из легочных мешков. Таким образом у птиц газообмен происходит и на вдохе, и на выдохе. Так называемое двойное дыхание.

– Но подожди, а куда девается воздух поступающий в легкие на выдохе?

– Да, ты права. Все на самом деле немного сложнее. Один дыхательный цикл включает в себя два вдоха и два выдоха.

В течении первого вдоха воздух проходит в задние воздушные мешки, а на выдохе из мешков снова попадает в легкие. Воздух, который был до этого в легких, выдыхается. На следующем вдохе опять заполняются задние мешки, а воздух из легких переходит в передние воздушные, откуда на следующем выдохе попадает в легкие и выводится из организма.

Выглядит, конечно, довольно сложновато, но суть в том, что газообмен происходит и на вдохе, и на выдохе, и это оказывается очень эффективно. Но за продвинутость дыхательной системы птицам пришлось заплатить.

– Чем? – удивилась дочка.

– Как обычно в таких случаях, выигрыш в чем-то одном часто влечет за собой ограничения в чем-то другом. У птиц это ноги и размножение.

– И что не так у птиц с ногами? По-моему, у птиц очень развитые ноги, они ими могут хватать, держаться.. Разве что бегать им, наверное, не так удобно, они обычно довольно короткие.. Хотя у страусов..

– Подожди со страусами. Как мы уже с тобой смотрели, воздушные мешки занимают все свободное пространство, в том числе и полости трубчатых костей. И бедренные кости оказались очень удобными с этой точки зрения, они самые длинные и большие, по крайней мере были таковыми. Но есть одно существенное "но" – чтобы выполнять почетную роль хранителей воздушных мешков, они должны были перестать двигаться. Иначе легко можно этот самый мешок повредить. С другой стороны что это за часть ноги, которая не может двигаться? И птицы очень элегантно решают эту проблему – у них появляется дополнительная часть ноги, которая берет на себя функцию бедра. Точнее, голени. А голень как раз становится «псевдобедром». Вот, представь себе нижнюю, ну или заднюю конечность,.. – папа вновь зачертил карандашом на бумаге. – вот части ноги, бедро, голень, стопа,.. Вот суставы.. Вот так нога крепится к туловищу.. Тазобедренный сустав. Вот так части ноги сдвигаются и двигаются при движении. Это понятно. А теперь представь, что бедро должно быть неподвижно, его нужно закрепить. Вот так. Движение теперь может осуществляться только в двух осях – суставах.. Что делает его почти невозможным, разве что это должен быть мелкий семенящий шаг, как в народных танцах "а-ля" березка. В танцах это смотрится красиво, но в реальной жизни, где-нибудь в лесу, на пересеченной местности – абсолютно нереально. Дыхание улучшилось, но появились большие проблемы с тем, чтобы просто ходить. И какой выход?

– Летать? – предположила доча.

Папа рассмеялся.

Да, так видимо птицы и начали летать. Интересная гипотеза. Но ходить птицам все-равно надо, даже тем, которые хорошо летают. Ну кроме стрижей разве что. Как видим, – папа снова вернулся к рисунку, – эффективное движение возможно только при наличии трех сегментов в конечности, и коль уж бедро выходит из игры, его переводят на новую работу, в другой отдел, – папа усмехнулся, рисуя новую схему, – то в конечности птицы на его замену формируется новая структура, вот здесь,.. Между голенью и стопой есть незанятые косточки.. И они срастаются в новую кость, цевку. Таким образом, голень берет на себя функции бедра, цевка становится новой голенью.. Практически никакой разницы, кроме того, что теперь "колени" у птиц смотрят в другую сторону, ха-ха, просто потому, что это не коленный сустав, а голеностопный. Но движению это не мешает. Итак, с этой проблемой птицы успешно справились, без особых потерь.

Интересно..

А я что говорю,– папа довольно улыбнулся.

Нет, я говорю интересно, что нога лошади здорово похожа на ногу птицы. Я недавно рисовала,.. – доча положила свой рисунок вставшего на дыбы коня рядом с нарисованной папой схемой. – Правда, похоже? Почему так? У лошади же нет ни воздушных мешков, ни цевки.. Или есть?

Ну,.. – папа усмехнулся, – ну да.. Действительно. Самое интересное, что практически все приспособления к полету на самом деле не связаны с полетом. По-крайней мере на начальном этапе. Скажем, перья. Изначально их развитие было связано с терморегуляцией, с появлением теплокровности, Потом, вполне вероятно, они стали нести еще некоторую сигнальную функцию, такая своеобразная одежда. Помнишь? «По одежке встречают..» К животным это тоже относится. И уже только потом перья стали важнейшим элементом полета. Или та же теплокровность. Она развивалась не потому, что птицы учились летать. А скорее всего как преимущество перед холоднокровными в холодное время суток. Некоторые птицы и звери используют утренние часы для охоты на оцепеневших ящериц и насекомых. Легочные мешки были и у нелетающих динозавров, и выполняли, по всей видимости, терморегуляционную, защитную и аккустическую функции. Тенденция к образованию дополнительного сустава на конечностях просматривается у многих групп животных – хищных, грызунов, копытных. У лошадей, например, развилось пальцехождение, а точнее фалангохождение, лошади ходят на кончике пальца… Роберт, покажи, пожалуйста, скелет лошади. Вот.. Видишь? Видимо, это связано больше со скоростью бега, а не с полетом или же дыханием. А цевка была на самом деле и у некоторых динозавров, так что такая нога появилась у птиц еще задолго до того, как они научились летать. В теории может все красиво укладываться, но реальность всегда объемней и сложнее.. Да, с теориями такое часто бывает.. Как и с фиговыми теоретиками..

– Так, что это тут за научный лекторий? – показалась мама. – Придется его разогнать. Доче уроки делать надо, к тому же скоро на тренировку. А ты сегодня вроде тоже куда-то собирался?

– Да, хочу заехать в один зоомагазин, специализирующийся на птицах. Помните, мы в прошлом году туда на шоу попугаев ходили?

– О, там какаду Варюша! – жалостливо протянула Доча, – жаль я не могу с тобой поехать. Передавай ей привет!

– Хорошо, – улыбнулся папа.

Круги и кольца

Как известно, у всех животных начиная с двоякодышащих рыб два круга кровообращения, малый для мозга, а большой для всего тела. Так и у Умки в клетке было два кольца, большое для ночного сна, и маленькое – для дневного.

Маленькое кольцо не было кольцом в полном смысле слова, а являлось элементом детского конструктора "цепочка", и представляло собой как раз одно из звеньев такой цепи, подвешенное за другое. Поначалу это была просто игрушка, которую попугай периодически грыз (главным образом крышечку, вставленную между звеньев). Еще Умка залезал в это мини-кольцо, протискиваясь, и, видимо, чувствовал себя, как в яйце. То есть это для него была такая своеобразная "поза зародыша", где он мог успокоиться, отдохнуть, снова ощутить безопасность и отгороженность от всего остального мира. По-крайней мере, со стороны это выглядело так. Умка залезал в кольцо, как в домик без стенок, и какое-то время там сидел, отдыхая, а потом снова возвращался в большой мир.

Вид маленького пушистого птена с крышечкой на голове, с трогательной мордочкой мирно сидящего в колечке, конечно, всех расстрагивал и умилял. "Ой, какой малыш. Он скучает по маме". Тем разительнее оказывались перемены, когда кольцо из домика превращалось в грушу. Проходя по жердочке, Умка нередко задевал за него, и кольцо, качнувшись, как маятник, хлопало его по затылку. Казалось, ярость, с которой попугайчик обрушивался на коварную игрушку, вообще не имеет границ. Такого предательского удара в спину Умка не прощал. Временами он так сильно и долго драл колечко с крышкой, пытаясь прогнать, что папа подумывал даже игрушку совсем убрать, опасаясь за психику птицы. Но, впрочем, периоды вражды так же быстро сменялись временами спокойствия и мира, и все, что их разделяло порой – это маленький, но чувствительный толчок по Умкиному самолюбию.

Зато именно на этом колечке Умка отработал свой фирменный удар – резко и сильно с разворота клювом, так, что крышечка отлетала вверх, насколько ей позволяла длина цепи, как самая настоящая боксерская груша.

С возрастом Умка стал меньше драться, не вообще, а именно с этой игрушкой, но регулярно продолжая сидеть в нем, по видимому его это действительно успокаивало.

Неожиданно у колечка открылось еще одно полезное свойство.

Когда Умку чухали через клетку, он подставлял голову, упираясь в прутья, и сидел, замерев, лишь иногда немного поворачиваясь из стороны в сторону.

– А сам? – говорила ему мама, – Ума, что тебе мешает упереться головой и самостоятельно чухаться об клетку? Ты же все уже для этого сделал. Води по прутьям головой из стороны в сторону – и все.

Но самостоятельно чесать себе шейку и перья на голове Умка никак не желал. И вот, спустя какое-то время все обратили внимание, что попугайчик стал предпочитать приводить себя в порядок как раз под маленьким кольцом.

Он расчесывал перья на спине, грудке и животе, расправлял крылья, словом, делал все, что обычно делает ухаживающая за собой птица. И временами замирал.. Оказывается, висевшее прямо над ним кольцо при его движениях время от времени ворошило перья головы. И, видимо, это было по-своему приятно.

Дальше – больше. Максимального эффекта в самочухе Умка стал достигать, садясь в кольцо и расчесывая перья на груди. Кольцо само ворошило ему перья на голове и шее, а Умка распушался и сидел, довольный, понемногу вертя головой.

Такое маленькое кольцо, а столько пользы.

Большое кольцо, как уже говорилось, было Кольцом Сна, Умка в нем спал. Вы может быть помните, что появилось оно в клетке по воле мамы, уставшей слушать по ночам звон металлических прутьев-струн, и поначалу выполняло ограничительную функцию барьера.

Но спустя месяц или пару Умка начал в нем спать. Его защитные свойства пришлись весьма кстати для спокойного и комфортного сна. Психологически попугайчик чувствовал себя в нем более защищено.

Но на этом эволюция большого кольца в клетке не остановилась.

Как-то раз папа, как обычно, подошел к клетке, чтобы уложить попугайчика на ночь. Умка уже сидел в кольце сна, и папа немного почухал ему шейку, так сказать, перед сном, чтобы лучше спалось, благо это было удобно. Потом выключил свет, накрыл клетку покрывалом и пошел дальше делать свои обычные вечерние дела – смотреть телевизор, сидеть на форумах или играть в игры. Папа тоже любил заниматься приятными делами перед сном. Отдыхать, как он это называл.

На следующий вечер, проходя мимо клетки, папа с удивлением обнаружил, что Умка, который до этого чем-то занимался, заметив папу, стремительно, в несколько прыжков, забрался в кольцо и замер в ожидании. «Я готов», казалось говорил он. Папе ничего не оставалось, как снова почухать Умке шейку и уложить его спать.

С тех пор это стало важным ежедневным ритуалом, наряду с кормлением и гулянием. Умка никогда его не пропускал, как бы и чем бы он не был занят. Уговаривать спать его никогда не приходилось, скорее наоборот.

Часто уже с 9-ти вечера, еще за час до своего обычного времени отхода ко сну, Умка уже поглядывал вопросительно на проходящих мимо. Нет, еще не пора? На всякий случай он начинал двигаться к колечку.

– Ума, еще рано.

Умка попискивал, вертя головой, как-будто ища часы. Казалось, его что-то беспокоило. Он занимался делами, но часто прерывался и начинал призывно кричать. Наконец кто-нибудь подходил. Умка проворно лез в кольцо и замирал, ожидая положенной для такого случая процедуры.

Умка настолько ценил «сонное» почухивание, что если он гулял перед сном и возвращался в клетку, то спешил не к кормушке, а в колечко. Как-то Ивлевы ходили в кино, и вернулись домой уже ночью. Умка сидел в маленьком колечке, и, видимо, дремал. Завидев вошедших, он сразу же вылез из маленького и полез в большое, попискивая. Типа того, что «ну где вы ходите, мне уже давно спать пора, а уложить некому». Папа начал «чухать» попугайчика, как вдруг тот куда-то пополз по стенке клетки. Папа был удивлен и даже заинтригован. Пробежав по жердочке к поилке, он быстро напился, и также бегом вернулся в кольцо. Все, можно продолжать.