Текст книги "Единственный воин Королевы"

Глава 4
Иные миры

Прошел час с тех пор, как, бледная от волнения, с лихорадочным румянцем на щеках, королева Изольда легла на поверхность алтаря. Сначала ничего не происходило. Лишь похожее на темный огонь сияние, проявившееся из камня, осторожно лизало ее фигуру, каждый раз с испугом отдергиваясь обратно. И только когда согласованно действующие Сибелис с Фионой дружно добавили свою Силу к направляющим действиям обеих волшебниц Ривердэйла, раздался легкий хлопок и королева отправилась в свое опасное путешествие.

Берта откровенно скучала в этой холодрыге и от нечего делать грызла втихомолку прихваченные сверху семечки. При таком дрянном освещении о замысле картины можно даже и не мечтать. А матушка… если что не по ее выйдет – она же богам все горшки побьет! Ведь как ни крути, а маменька ее настоящая королева. Попытавшись представить себе человека, что не стал бы ходить перед матушкой на задних лапках, принцесса со злорадством обнаружила перед мысленным взором свежепроткнутого шпагой покойника. Да и то… если проказница Фи пошепчет что надо – тот живо вскочит и станет кланяться как миленький!

И в это время из алтаря полился свет. Медленно усиливаясь, он становился все ярче и ярче, пока не засиял настолько ослепительно, что пришлось закрыть глаза, да еще и прикрыть их ладошкой. Это был не яркий желтоватый свет полуденного солнца, а резкий, бьющий по всем нервам алмазный блеск изумительной яркости. Некоторое время он держался, а затем, словно удовлетворенный увиденным в круглой пещере, стал нехотя гаснуть, пока не исчез совсем.

– И что же сей феномен означает? – деловито спросила Берта, осторожно открывая один глаз, затем другой.

– Это означает, что Изольда – истинная Королева. Она справилась.

Но востроглазая принцесса заметила, что в глазах Люции мелькнуло нечто большее, чем удовлетворение от хорошей новости и удачно сделанной работы. На миг задумавшись, Берта махнула на все эти глупости рукой, приписав эффект такого яркого света пляшущим язычкам светильников.

– И долго еще?

Сибелис вздохнул, улыбнулся:

– Нет, теперь уже недолго. От силы четверть часа.

И Берта, едва сдерживаясь, чтобы не вгрызться зубами в ногти или во что-нибудь подходящее – а от этой привычки ее отучали весьма строго, – снова принялась ждать. Прошло минут десять, и на алтаре в тусклой вспышке света возникла Королева.

Юная и прекрасная, свежая и чистая, как капля утренней росы в солнечном луче. Блистающая внутренним светом – и в то же время грозная, беспощадная… и такая родная.

– Возьмите, – сладчайшим серебряным колокольчиком прозвенел в воздухе ее голос.

Но спящая на ее руках малышка Джулия сладко зевнула, потянулась и, проснувшись, спрыгнула сама.

– Ой, как я наголодалась! – заявила она и тут же отняла у немного опешившей Берты горсть семечек. Огляделась, неумело отвесила книксен графине и беззаботно села в свободное кресло рядом с ней.

Изольда вздохнула:

– Помогите мне – он ушел дальше, чем мы рассчитывали.

От такой просьбы четверо собравшихся волшебников сразу вскочили и стали вокруг алтаря. Как они собирали и накапливали свою Силу – непонятно, но Берта вдруг ощутила слабое тянущее ощущение где-то внутри. Словно капелька, что так долго думала и наконец сорвалась с места. Принцесса встала, сделала шаг-другой поближе, ощущая – это именно то, что ей надо. Ручеек, радостно звеня, шалил внутри – и от этого было так хорошо!

Еще пару шагов. В ней уже шумел, вибрируя и ласково щекоча всю сущность, могучий горный поток. Еще шаг. Уже можно коснуться рукой плеча Фионы, вокруг которой, оказывается, сияет розовая аура. «Странно, почему я раньше не замечала?»

И в это время, коротко вскрикнув, принцесса выгнулась навстречу алтарю – и излилась в него потоком мерцающего света.

Они встретились на сером холме, а внизу хмуро ворочалось бескрайнее серое море. Они встретились– молодой воин с мечом за спиной и стройная белокурая девушка с глазами, которые невозможно забыть.

– Кто ты, красавица? Ты мне странно знакома, но я тебя не помню. И куда ушла Королева? Она обещала отнести малышку, а потом указать мне путь…

Девушка некоторое время всматривалась в него.

– Как странно… и я где-то тебя видела. Ты мог быть моим?

Воин прислушался к себе:

– Да, я защищал тебя… очень давно. Но не помню от кого.

Осторожно протянув руку, она коснулась его щеки, провела по ней – легко и ласково. Он вздрогнул, но не отстранился. Некоторое время вспоминал, затем отрицательно качнул головой:

– Нет, этого не было. А жаль – ты мне отчего-то нравишься.

Он взял ее руку, нежно поцеловал ладонь и эти изящные пальчики. Закрыв глаза, она чуть слышно застонала от наслаждения. И все же отняла руку.

– Прошу, не надо. Отчего-то мне кажется… еще шаг, и это будет неправильно. Хотя и не скажу, чтобы мне это не нравилось. – И над призрачным морем чайкой взлетел ее лукавый смех.

Они проследили полет этой радужной птицы, и это им понравилось. Он легонько пощекотал ямочку над ключицей – словно знал, что от этого она смеется и хохочет. И действительно – целая стайка разноцветных птичек взвилась в воздух, радостно порхая вокруг пестрыми пушистыми комочками.

– Ах, коварный злодей! – Стремительно привстав на цыпочки, она ловко и легко дунула ему в ухо, как делала когда-то, очень давно – целую вечность назад.

От его визга и какого-то детского смеха мир вокруг раздвинулся. И обнаружилось, что холм покрыт травой, на которой так хорошо сидеть… кажется, этот цвет должен называться зеленый. А небо вверху вдруг стало бездонным и чистым, и на нем сияли…

– Это называется звезды, моя малышка. Вон, смотри – фрегат плывет по реке Времени. А вот та звезда, которая не движется по небосводу и всегда горит на одном месте, а все остальные медленно вращаются вокруг нее. «Глаз Ледды» – называют ее мореходы и узнают по ней части света.

– Еще! Покажи еще! – восхищенно мурлыкнула девушка, и глаза ее горели, когда она смотрела на воина.

Его рука давно обвила талию девушки, которая доверчиво прижималась к нему.

– Вон те три звезды – две синие и одна желтая– это разбежавшиеся собаки небесного охотника. Видишь, вон он – сильный и разгневанный. А с другой стороны…

– Я знаю, знаю! Это медведица, что ищет своего медвежонка. А он, проказник такой, спрятался во-он где! – И, показав правильно, от восторга она повисла на его шее, болтая в воздухе ногами.

– Я помню запах твоих волос. И помню их другими… – Его шепот странно будоражил, пробуждая смутные воспоминания.

Замерев в его теплых и таких надежных объятиях, боясь спугнуть это счастливое ощущение, девушка положила голову ему на грудь. Ой, какое сильное и смелое сердце. Послушав чуть, она вновь подняла лицо.

– Нет, вот так я не играю. Налечу и покусаю, – вздохнула она и тут же с удовольствием впилась зубками в сильное плечо.

Отведя душу, девушка громко и довольно мурлыкнула. Моргнув глазами, смешала на палитре неба разноцветные звезды и одним взмахом пушистых ресниц нарисовала там луну.

– А вот это я помню. – И глаза его были затуманены воспоминаниями.

– И я тоже, – прошептала она. – И еще кое-что…

Привстав на цыпочки, девушка потянулась к нему. Нашла его губы, но через несколько мгновений с визгом отпрянула, сняв его ладонь со своей груди. И от эха ее голоса где-то на горизонте показалась макушка любопытной горы.

– Эй-эй! Я тебя этому учила, но вот такого я не помню. Ну-ка руки за спину и сцепить!

Обвив руками его шею, она вновь принялась вспоминать.

– М-м-м… ты давно превзошел меня в этих науках… – прошептала она, оторвавшись наконец и уронив голову на его плечо. Бесконечно долго наслаждалась теплом его тела. – Пожалуйста, не надо. Оставь мои трусики в покое… и попку тоже… – Оказалось, две сильные и в то же время ласковые руки давно уже находятся где-то под подолом ее платья. – Еще немного, и мы не сможем остановиться. Пожалуйста, и не сердись…

Странно, он хоть и неохотно, но послушался – и его руки оставили в покое застежки платья. Воин обнял девушку за плечи и чуть прижал к себе.

– Я тебя хочу. – От еле слышного шепота через все небо пролегла туманная россыпь звезд Моста Богов.

– И я тебя тоже. Ты милый. – От дыхания девичьих губ с неба сорвалась лишняя звезда и улетела куда-то, кокетливо виляя хвостом. – Но не надо, а то мама будет ругаться.

При упоминании о маме они чуть отпрянули друг от друга и захохотали.

– Пошли домой, Берта, а то мама волнуется.

– Э-эх, точно, потопали домой, братишка Гуго…

Держась за руки, эти двое шли, не зная, в какую сторону идти, но зная, куда придут. И вслед за ними на холмах появлялись кусты, расцветали яркими каплями цветы, распускались деревья. Далекая гора тоже с удовольствием оделась вековыми соснами. А когда парочка исчезла из виду, над оказавшимся синим с зеленью морем взошло яркое, никогда не виданное здесь солнце.

Словно беззвучным взрывом волшебников разбросало по сторонам, а королева Изольда оказалась в главном кресле – и, увы, в своем прежнем, постаревшем обличье. Но не успела Фиона в своем обычном, весьма энергичном стиле до конца прокомментировать исчезновение Берты, как с каменного алтаря, держась за руки, спрыгнули сразу двое.

Довольные и румяные, словно гуляли вечером под луной, они весело орали детскую считалку:

– Эники, беники, ели вареники!

Завидев окружающих, Берта и Гуго умолкли, переглянулись – и, к вящему негодованию мамы, задорно расхохотались.

– Мам! Мы гуляли, гуляли – и заблудились, представляешь! – Берта явно наслаждалась, вспоминая события прошедших лет.

Мама привычно насторожилась:

– А лягушку мне в карман опять подсунете?

Старательно изобразив раскаяние на хитрющей физиономии, Гуго вынул из-за спины свободную от ладошки Берты руку, и – о ужас! – его рука держала за лапку здоровенную и весьма недовольную лягушку. Он торжественно вручил ее Фреду, а тот, вспомнив игру, отошел в сторонку и таки ухитрился незаметно сунуть лягушку в складку маминого платья, где она обычно носила носовой платок.

Гуго демонстративно шмыгнул носом, и Королева опять попалась на эту нехитрую уловку. Сунула руку в складки платья и…

Однако знаменитого визга Ее Величества не последовало. Осуждающе покачав головой, мама вынула испуганно дергающуюся квакушку и отдала эту гадость привычно подставившему ладони Алексу.

– Милая семейка… – только и смогла выдохнуть ошеломленная графиня. – Неужели Паоло таким будет?

Фред с Алексом переглянулись и прыснули со смеху.

– Вы еще остальных не видали…

– Дети, – с улыбкой кивнула Королева, осматривая Гуго. – Ну иди сюда, малыш… Как давно я тебя не видела…

Гуго сидел за столом, с завидным аппетитом поглощая жареную индейку. За его спиной рыжей лисой вилась и ластилась Фиона, а по бокам сидели Берта с Фредом, не сводя с брата восхищенного взгляда. Королева сидела напротив, и только боги знают, как ей удавалось сдерживать слезы.

Сидящая рядом графиня заметила в своей руке стакан вина и поставила его на стол.

– И все же как вам это удалось?

Берта пожала плечами, а Гуго кое-как, с нарочито жадным урчанием проглотил очередной кусок сочного, нежного мяса и ответил:

– Вспоминали вместе. А потом сестра просто нарисовала мир заново. Как – не знаю. И мы пошли домой. А по дороге Берта рассказала мне все. Все-все, – и показал свой внушительный кулак Фреду с Алексом.

Берта ухватила со стола большую ножку и тоже принялась жевать.

– И чего так есть хочется… Долго мы там были?

Фиона выдохнула почти в самое ухо, ероша носиком волосы и тихо млея:

– Не-а, полминуты от силы…

Парочка путешественников переглянулась – и улыбки сползли с их лиц.

– Не может быть! – почти хором произнесли они.

– Часов пять? – неуверенно произнесла Берта, наливая себе белого вина.

– Да, четыре-пять, – кивнул брат и пошарил рукой по тарелке. Не обнаружив ничего, недоуменно заглянул туда. Пожал плечами и поднял глаза на Королеву.

Та, незаметно бросив на графиню озабоченный взгляд из-под ресниц, невинным голосом поинтересовалась:

– И чем же вы там так долго занимались?

Берта, догрызая вовремя отвоеванную ножку, деловито ответила:

– Ничем таким, ма, если ты имеешь в виду это. Хотя и не стану скрывать, только воспоминание о том, что мама будет ругаться, удержало нас от… А при воспоминании о маме дальше почти сразу пришли картинки и об остальном.

– Как Сибелис и предполагал, материнская любовь, – кивнул Фред.

Фиона насторожилась:

– Кстати, они с Челиной там не пропадут? Мне еще испытание по векторной магии сдавать…

В дверях появилась Мальва – еще бледная после прогулки с графиней по зазеркалью, но уже по крайней мере не зеленая.

– Ну чего вскочила? Тебе же сказали – лежи, отдыхай. – Фред засуетился, давая место и заботливо предлагая стул.

Мальва похлопала кукольными ресницами, осматривая разоренный стол, а затем решительно подтянула к себе целую миску салата.

– Ну раз ест – жить будет! – хором решили все.

Когда путешественники насытились окончательно и стали осоловело клевать носами, Люция встала.

– А теперь я настоятельно рекомендую сон. Полноценный. И без нарушения правил приличий.

Ага. Было бы сказано! Едва Королева осторожно закрыла дверь в выделенную Гуго комнату, как оттуда раздался гневный голосок невесть каким образом объявившейся там Фионы:

– Как ты посмел – бросить меня совсем одну посреди огромного королевства! И где это, милый, ты шлялся почти два с половиной года? – а затем звук разбившегося о пол кувшина.

Изольда осуждающе поджала губы. Затем вздохнула и, виновато глядя на графиню, сказала:

– Люция, если дом слегка пострадает, я компенсирую все убытки и ремонт.

Та с легкой улыбкой выслушала тираду, что один мерзавец соблазнил и обесчестил такую замечательную графиню, зачем-то зарезал несколько сотен несчастных солдат Хаоса, и вообще… затем поставила завесу тишины.

– Пойдемте, голубушка. Ночь выдалась еще та, и нам всем надо хорошенько отдохнуть…

Глава 5
Суета

– Нет, положительно – все посходили с ума! – проворчал Гуго и удрал через окно.

Посмотрел с сожалением на обломленную ненароком ветку, что опрометчиво зацепилась за ножны меча, вздохнул и призадумался. В Домике на Холме творился обычный утренний бедлам – малыш Паоло упрямо не хотел есть кашу. И это повергло шныряющих служанок в шок, Люцию в ужас, а королеву – в смятение.

Мало того – с вечера как-то не заладилось с Фионой, и теперь двое плотников, недоуменно почесывая курчавые головы, ладили новую оконную раму. А остатки стола и трех гнутых стульев пришлось тоже выкинуть на дрова. «Хоть кровать перед уходом не сожгла эта рыжая ведьма, выспался всласть», – подумал он, перемахивая через каменный забор.

Э-э, черт! Внизу, как на грех, оказалась смуглая малышка с тачкой. Молоко удалось сохранить, зато тачке повезло куда меньше. Но главное – что веселая девчонка, назвавшаяся Хуаной, везла бидончик куда-то за город.

– Похоже, нам по пути, – улыбнувшись, заявил здоровенный воин.

Он легко, как перышко, посадил на левое плечо малышку, взял в другую руку изрядного размера бидончик, и они пошли вдвоем, распевая песенку про зеленого кузнечика.

– Коленками назад! – весело горланили они, оставляя позади себя виноградники.

А затем разговорились. Оказалось, что идти надо совсем недалеко – в Пьяджо, этот поселок еще отстраивали после той войны. Правда, по какой-то прихоти силы из Зеркала прибрежные виноградники не только не пострадали, но, наоборот, стали давать ну просто небывалый урожай – малышка прямо так и сказала. Свернув с дороги, Гуго взял в руку горсть земли и задумчиво развеял.

– Эта почва полита нашей кровью, Хуана. И кровью врагов.

– Именно так, ваша милость. – Старик с садовыми ножницами, что кое-где подрезал лозу, поклонился. – Вернулись, сир Майкл? А кто ж та-перича станет нас охранять? – Старый мухомор засунул свой инструмент за пояс и стал набивать трубку.

– Малыш Паоло скоро войдет в такую силу… даже если Хаос соберет все корабли, что есть, да пригонит сюда все свои армии вместе с союзниками и наемниками – даже тогда у них ничего не выйдет, – убежденно объяснил Гуго.

– Вон оно как… – покивал старик, пыхнул дымком и хитро прищурился. – Только один он. Ему б еще сестренку или братишку, а лучше пару… Весь остров токмо об том и шепчется. Графинюшка-то нам все объяснила. Хоть оно и не по законам людским, а воле богов противиться – оно как-то не тово.

– Посмотрим. – Принц показал хитровану кулак, подхватил на плечо Хуану и вновь зашагал по дороге.

Деревушку он не узнал – от старых домов и лодочных сараев не осталось ничего. Но крепкие, добротные новостройки приятно радовали глаз. Пройдя по уже наметившейся улице, он нашел знакомого – давешнего трактирщика. А ведь это было в памяти, словно вчера. Узнав, какая беда приключилась с тележкой Хуаны, старый крестьянин показал рукой в сторону:

– Там, ваша милость, склад дерева. И столяры найдутся. Графиня наша не дозволяет здешний лес рубить – завозим морем из Непира.

– Ваша графиня просто кладезь премудрости… – Гуго попрощался и пошел в указанную сторону, завязав на память узелок, что надо бы выпытать у Берты еще пару-тройку рецептов.

Мысль о сестре привела его в хорошее настроение. Только одна она с утра не пришла к нему и не стала просить чего-то в обмен на что-то. «Да что, с ума все посходили, что ли? Даже если Сибелис и прав– хотя и не доказано, – что во мне есть страшная сила. А оно мне нужно – все это? Хм, а пожалуй, да – все и сразу. Но можно и постепенно… надо бы почирикать о том с мамой» – так думал Гуго, подходя к складу.

Воспоминания о королеве – об истинной сущности его матери – привели принца в глубокие раздумья. В основном – как бы найти способ да проявить в ней эту самую сущность, и желательно – навсегда. А оно, это настоящее обличье, ему весьма понравилось: все лучшее, что воплощено в матери, в женщине, в правительнице, одно слово – Королева.

Пока смуглые и усатые, лоснящиеся от пота люди пили молоко, Гуго успел поговорить с Пьетро и Санчесом. Обрезки досок тут имелись в изобилии, и столяры пообещали мигом соорудить малышке тележку – да еще и лучше прежней.

– Ой, а она не скрипит, – улыбнулась Хуана и помчалась к какой-то тетушке Стефании.

От платы работники отказались, заметив, что его милости как воину все будет задаром. Все-все, и без отказа. Пожав плечами, Гуго все-таки поблагодарил их, на прощание пообещав придумать еще какое-нибудь новое кушанье.

Заблудиться на острове в принципе можно было, но при наличии желания. Десятка два деревень, несколько крохотных замков и город-порт Ривердэйл. Хорошему ходоку дня за три-четыре можно обойти остров по кругу. Принц, оставив Пьяджо позади, свернул от берега в глубину. Здесь он еще не бывал, но шел вперед, справедливо полагая, что ноги куда-нибудь да выведут.

Замок, больше похожий на маленький дворец с кокетливым петушком на стяге, он обогнул десятой дорогой. Учитывая пылкость здешних обитателей, следовало ожидать, что в честь прибытия принца хозяин закатит пир на седмицу, да еще и устроит если не турнир, то соколиную охоту точно. А посему, срезав путь через оливковую рощу, он выбрался на другую сторону и огляделся.

На холме впереди виднелись какие-то живописные развалины. Это были первые и, пожалуй, единственные руины, что он встретил на острове. А, ну да – старый замок Лоренцо. То ли строители что-то напутали, то ли под землей какая-то пустота обнаружилась, но стены просели, перекосились, и теперь замок пустовал – его обитатели решили, от греха подальше, не возводить новый замок на этом месте, а построиться на соседнем холме. Ну поскольку всякие домики и постройки с детства были страстью молодого принца, то он и направился к новому замку…

«Вот это да! Вид отсюда оказался просто великолепный», – подумал принц. Да и сами развалины так и дышали стариной, неким благородством. И каким-то умиротворением. А посему, отхлебнув из фляжки, которую дала ему в дорогу тетушка Стефания, он прилег прямо на гладкий камень в тени потрескавшейся балки. Долго смотрел вниз, на залитый полуденным солнцем остров, и наконец задремал.

Проснулся он, как и хотел, через час, когда тень ушла и солнце ласково погладило его по лицу. Принц собрался было продолжить свой путь, но тут нежный голос попросил его:

– Полежи еще немного там, усталый рыцарь.

В десятке шагов сидела Берта и умоляющим взглядом смотрела на него. Перед ней стоял мольберт, рядом квадратная раскрытая сумка, а в руках картонка с красками и кисти. А-а, все ясно – художнице тоже сообщили о весьма красивом месте, и теперь она, наткнувшись здесь на брата, изображает на холсте что-то вроде отдыха путника на фоне руин.

Против присутствия сестры Гуго ничего не имел. Напротив – мысль о ней как-то приятно согрела его, и он снова закрыл глаза.

В следующий раз он проснулся, когда Берта уже сидела рядом и оттирала с ладоней краску.

– Слушай, братец, чем это твой сверток так вкусно пахнет? Я не догадалась захватить что-нибудь поесть. – Берта улыбалась, работа ей, похоже, удалась.

Завернутая Стефанией провизия «на дорогу» оказалась весьма кстати. Копченая рыбина, хороший кусок сыра и ломоть хлеба. В придачу к фляжке, согласитесь, весьма недурственно. Просто, но вкусно. Поев на пару с сестрой, Гуго снова растянулся на камне – идти куда-то сразу перехотелось.

– Я отпустила слугу, что принес вещи, сказала, что вернусь с тобой. – Берта опустилась на толстый плед, вынутый из сумки, и тоже прилегла, положив голову на грудь брата.

Принц сразу привычно запустил руку в ее роскошные, совсем мамины волосы. Они ему так нравились. И нравилось болтать с сестрой, так легко, непринужденно и ни о чем. О возможном будущем, о хорошей погоде и безмятежном настроении, о чуть подернутом дымкой ландшафте внизу. Да мало ли о чем еще можно поговорить.

«Воин и Художница? Что ж, для нашей Королевы это будет существенная подмога…» – подумал Гуго.

– Злодей… ты же знаешь, как мне это нравится… – Ее глаза чуть смежились в неге, прикрыв ресницами блеск желания.

Рука принца давно уже привела прическу Берты в ужасный беспорядок, приласкала каждую ямочку и каждый участок восхитительного лица, шеи, плеч… И теперь медленно, нежно ласкала принцессу, коварно подбираясь к все чаще вздымающейся груди.

– Ты поможешь мне вернуть королеве ее истинный облик? Нарисовать ее заново… – шепнули его губы в блистающие под солнцем волосы белого золота.

– Это трудно… когда она вышла из камня, я чуть не ослепла… – Сорвавшийся с губ шепот был больше похож на стон наслаждения.

Прошла целая вечность, прежде чем оказавшиеся такими нежными пальцы воина уже блуждали по ложбинке меж двух прелестных холмиков, едва прикрытых кружевом.

– Это одно из немногого, чего я не могу… – Рядом с ее ушком раздался его восхитительный смех.

– Можешь, хулиган… только я никогда не подскажу тебе как… О-о, сладкий мучитель мой… Я, конечно, знала, что особенно хочется того, чего нельзя, но чтобы настолько… – Берта уже сдерживала себя, хотя и не из последних сил. – Ну почему? Почему мы брат и сестра?

– Когда ты сделаешь маму Королевой, тогда, и только тогда ты станешь настоящей Художницей. А я – истинным Воином. И тогда не будет иметь значения – кем мы родились в смертном облике. Соображаешь, сестренка? – Чьи-то пальчики не спеша, медленно, наслаждаясь каждым мигом, совершали восхождение на холмик груди. И все же медлили, кружили, словно в сомнении, вокруг, не торопясь взобраться на вершину, где их так ждут…

Ее дыхание стало прерывистым, а смех – чуть хриплым.

– Да… только воин берет все, что хочет… я думала, силой, а он, подлец, может и лаской… да, я сделаю, что ты хочешь, милый мой братишка… ради мамы и этого – стоит постараться.

Их губы соприкоснулись, слились, а нежные пальцы наконец завершили свое длительное и сладостное восхождение, замерев на миг. И этого оказалось достаточно, чтобы переполнившаяся чаша наслаждения взорвалась светом, красками и буйством жизни. С мучительным стоном принцесса оторвалась от прокушенной губы воина, с которой скатилась алая капелька. А потом Берта вцепилась зубками в его плечо и только тут позволила себе излиться в сладостном судорожном крике…

Вечер выдался таким же чистым и нежным, как предшествовавший ему день, но принес с собой долгожданную прохладу. На небе появились звезды, они казались такими близкими, будто их можно коснуться рукой. Протяни руку – и ты прикоснешься вон к той, которая висит чуть косо, а Шлем немного потускнел, запылился, что ли?

– Берта, не шали!

Принцесса вздрогнула и пришла в себя от голоса матери. Э-э нет – это на миг она услышала слова Королевы! Они обе – Изольда и Берта – шли под руку с Гуго – сыном и братом. Будущим воином. Принцесса задумалась: «Как они смотрятся со стороны? Молодой статный рубака, под руку с двумя белокурыми красавицами. Только та, что ближе к сердцу, блистает алмазными серьгами, а другая – серая мышка по сравнению с ней… интересно, а в постели Гуго расстается с мечом?» Она попыталась представить себе сцену, как братишка ложится в постель, целует ее… а кого – ее?

– Берта, прекрати, или…

Принцесса сразу вспомнила, что после вот такого маменькиного тона можно заработать и по попке. «Ладно, ладно, ну не умею я еще мечтать так, чтобы окружающий мир при этом не перекраивался по моей прихоти…» – подумала Берта.

– Послушай, мой мальчик… я вот не пойму. Ты был с сестрой – и в то же время вы не были вместе. Но глазенки у Берты поблескивают…

Гуго, чуть улыбнувшись, пожал плечами:

– Не забивай себе голову, мам. Я решил посадить тебя на трон, и я это сделаю. А если при этом немного чего нарушу… перед тобой же и отвечу. Скажи другое… тут одна умница вложила в головы людей мысль, что малышу Паоло не худо бы иметь братика или сестренку.

Никому из женщин не надо было растолковывать – кто такая умница. А почему бы и нет? И Изольда кивнула.

Выйдя на перекресток, где камни мостовой чередовались таким образом, что образовывали красивый узор, Гуго огляделся.

– Это что за улица?

Уверенная поступь молодого воина и цокот каблучков двух женщин разбили тишину улиц. Принцесса знала, что Гуго готов за сестру и мать убить кого угодно, и эта мысль была ей приятна. «Алекс не будет ссориться из-за него с Королевой – чревато это, да еще как! Хм, интересно, кем его сделает маменька?..» – раздумывала Бета.

На площади у здания городской управы собралась немалая толпа горожан. Сир Паоло вышел вперед, чинно и с достоинством поклонился графине, что сидела на высеченном в камне троне и вершила суд за здешние дела. Да что за дела – смех один. Две соседки повздорили, одна вырвала другой клок волос, а та в ответ поставила другой пару синяков. Да двое сорванцов обтрясли яблоню у маляра Джузеппе.

Затем рыцарь поклонился пришедшим:

– Я приветствую Ваше Величество вместе с детьми. Прошу.

Изольда любезно приняла приглашение и села на такой же трон рядом с Люцией – как ни крути, а уважение проявлять надо. Сир Паоло в присутствии всех задал Гуго вопрос – он ли убил пятерых выловленных в море. И если «да», то за что.

…Спустившись с холма, воин вдруг почувствовал себя как-то неуютно. Осторожно оглядевшись, он сделал несколько шагов в серый туман. Пять призраков, шипя, клубились совсем рядом с ним. При взгляде на них воин ощутил такое омерзение… Эти пятеро были опасны, как пустынная гадюка, и он даже почувствовал, как волосы становятся дыбом. И в это время спящая на его плече малышка вздрогнула, вскрикнула во сне и прошептала:

– Графиня… – и беспокойно заворочалась.

Выхватив меч, он добросовестно изрубил всю пятерку привидений, развеяв их в дымное и серое ничто. И только тогда девочка успокоилась и снова задышала мерно и тихо…

Серые лица людей вновь обрели краски. С них сбежала сырая дымка, оставив в душе лишь ощущение безысходности. Одной женщине даже стало плохо с сердцем, и к ней суетливо спешил лекарь.

– Не знаю, ваша милость, как вы это сделали, но это впечатляет. – Сир Паоло тряхнул головой, словно стряхивал с себя наваждение призрачного мира, и повернулся к людям. Его зычный голос солдата и командира полетел над ночной, бурно обсуждающей увиденное площадью.

– Ответ необычный, но исчерпывающий. Графиня поручила мне разобраться в этом деле, и теперь я спрашиваю у вас, почтенные граждане Ривердэйла: остались ли у вас сомнения?

Кто-то сказал «нет», кто-то завертел головой из стороны в сторону, и лишь Сибелис шагнул вперед.

– Возможно ли спросить малышку Джулию, что она помнит?

– Мудрое решение, почтенный волшебник, – одобрила Люция и распорядилась послать за девочкой. Через некоторое время та примчалась – один чулок сполз на колено, а в руке надкусанное яблоко. Сир Паоло стал задавать ей вопросы. Джулия с хрустом вгрызлась в свой фрукт, аппетитно похрумкала, затем поежилась и сказала:

– А-а, немножко помню! Такие колючие, пушистые и черные клубочки подкрадывались к Домику на Холме. И они хотели сделать что-то плохое, гадкое. Я так испугалась, так испугалась! А потом они сделали так: «Пуфф!» – Она изобразила руками что-то разлетающееся. – И больше ничего, сир Паоло, честное-пречестное слово…

Ну тут уж, как говорится: устами младенца…

Королева Изольда, сидя в золоченом кресле, беседовала с сиром Паоло и сиром Джованни, а рядом позвякивала спицами синьора Франческа. В ожидании, пока Фиона под чутким руководством графини Люции совершит свое весьма рискованное путешествие в неведомые глубины алтаря, они болтали о всякой всячине. Правда, Королеву изрядно смущали устаревшие взгляды здешних аристократов. Балы, турниры, светские сплетни – время словно остановилось здесь, в этих пленительных краях, оживив сцены из старых романов.

В этот миг вселенная сладко зажмурила глаза и вздрогнула в нежном волнении. Подземный зал содрогнулся, а из одного упавшего светильника по камням пола потекло горящее масло.

Челина встрепенулась:

– Это не там – это что-то здесь.

Сибелис прислушался к этому чему-то и мудро усмехнулся:

– Не обращай внимания – это вновь Художница чудит.

Прислушиваясь к их тихим словам у алтаря и в то же время не прекращая светской болтовни здесь (оказывается, и такое доступно Королеве!), Изольда почувствовала благодарность к Учителю. Да, это именно он, мысленно улыбнулась она – мудрый и величавый. Он не произнес того, что рядом с только рождающейся Художницей вновь как-то оказался и воин. Ох, малыш… на самом деле это ты чудишь.

На днях они вдвоем после прогулки все-таки пришли к матушке и принялись рассказывать о том, о чем и так уже давно знала Королева. Гуго и Берта говорили, что бессмертные то ли решили отдохнуть, то ли увлеклись созданием нового мира – в общем, собрались отойти от здешних дел. Но оставлять без присмотра такой беспокойный мир нельзя. И натерпевшаяся от жизни Изольда приглянулась им.