Текст книги "Вне закона"

Глава 61

Припарковав свою машину так, чтобы была видна машина мента, Вася достал заранее припасенные бутерброды и приготовился ждать. Бутерброды были вкусными, кофе из термоса горячим, и Вася с нежностью подумал о Васе. Они познакомились на концерте, посвященном очередной годовщине вывода советских войск из Афгана. Она была с подругой. Подруга, естественно, страшненькая, и Вася сразу переключился на стройную брюнетку. Они стояли в очереди в буфете впереди него и о чем-то озабоченно шептались. Может быть, он и не обратил бы на нее никакого внимания, но подруга назвала ее Васей. Это насторожило Василия, и он стал пристально рассматривать свою тезку.

Уже на первом году службы из письма больной матери Вася узнал, что, во-первых, она его вряд ли дождется, а во-вторых, девушка, с которой он встречался до армии и которая вот уже несколько месяцев ему не пишет, вышла замуж за «нового русского». Вася, тяжело пережив этот первый в жизни удар по оскорбленному самолюбию и мужскому достоинству, с тех пор в основном пользовался услугами вечерних и ночных бабочек. После ранения и госпиталя он побывал дома, сходил на могилу матери, пустил квартирантов в пустую квартиру и дал себе слово по возможности быстро зарезать «нового русского», изломавшего его личную жизнь.

Но он вернулся после армии героем, целым и обозленным, и мысленно поблагодарил того, кто женился на его бывшей девушке. Дело в том, что после родов она так отъелась, что стала жирной до неприличия. К тому же у ее мужа-коммерсанта дела не заладились и они оба подсели на стакан. Ребенка забрали бабушка с дедушкой, а молодая пара уверенно и целеустремленно спивалась. Как-то даже странно и нелепо смотрелся потрепанный малиновый пиджак среди замызганных курток и ветровок таких же не вписавшихся в реалии дикого рынка бывших мужчин. Глядя сегодня на эту жирную и вечно пьяную, с потухшим взглядом, бывшую любимую, Вася был благодарен своему более удачливому в любви сопернику за то, что сия чаша дешевого портвейна его миновала. И тогда, в театральном буфете, когда у девчонок не хватило денег рассчитаться за взятые вкусности, Вася не стал дожидаться, пока буфетчик индифферентно скажет: «…надкус на ем сделан и пальцем смято». Вспомнив о как-то по радио услышанном рассказе Зощенко о пролетарии при власти на свидании, он молча достал недостающую сумму и положил на буфетную стойку. Девушки запротестовали, но буфетчик молча забрал деньги и голосом Левитана на отдыхе произнес: «Следующий».

Девчонки забрали свои продтрофеи и быстро заняли круглый столик. Когда Вася взял свой коньяк и бутерброды, проблемы, где со всем этим пристроиться, у него не было.

– Вы должны оставить свои координаты, и мы обязательно вышлем вам эти двадцать пять рублей, – строго глядя через очки на своего спасителя, говорила страшненькая.

Вася залпом выпил коньяк и сказал, что никаких денег ему не надо, а вот познакомиться он был бы рад.

– Лида, – тут же представилась Неджоконда.

– Василиса, – почему-то покраснев, сказала Мона Лиза.

– Тезка. Я Василий, – весело ответил Вася, и все почему-то рассмеялись.

После концерта Вася провожал девчонок домой. Они были не местные и жили на квартире у бабушки в рабочем районе города, названном в честь некогда прославленного гиганта машиностроения, от которого ныне остались лишь развалины, воспоминания о былом индустриальном величии да двух– и трехэтажные бараки, где жили и спивались бывшие хозяева жизни – рабочие. Возле подъезда была беседка, там играли на гитаре и мутной, давно вышедшей из берегов рекой лились горячительные напитки.

– Ну вот, – в сердцах сплюнул Вася, – сейчас будет возможность сверкнуть своим мужским началом.

– Это гораздо лучше, чем концом, – на ухо подруге прошептала язвительная Вася.

Обе рассмеялись и, быстро попрощавшись, юркнули в темный подъезд. Как только девчонки ушли, гитара умолкла и из беседки раздалось сакраментальное: «Слышь, ты!» У Васи не было настроения вытирать сопли неповзрослевшим пионерам красным от крови галстуком, и он сделал вид, что это не ему…

– Ты че, в уши долбишься?! Так мы тебе сейчас их прочистим.

Трое здоровых бычков вразвалочку вышли из беседки, перегородив Василию дорогу. Ситуация осложнялась тем, что из-за девчонок Вася не мог решить ее радикально. А драться одному против троих ему не хотелось.

– Какие проблемы, пацаны?! Я, по-моему, никого из вас не обидел.

– На обиженных, черт, закатай вату, воду возят. Где ты здесь обиженных видишь? – На пальцах, сжимающих биту, Вася заметил наколотые перстни, один из которых означал «путь через малолетку». Переговоры на этом этапе зашли в тупик, и нужно было срочно принимать решение.

– Вам что, черти, рогов и копыт не жалко?! Тогда вперед! – сказал Вася и прицельно плюнул малолетке в глаз.

Все на секунду растерялись от такой дерзости, и Вася этим воспользовался на все сто. Резким ударом в пах он поставил малолетку на колени. Двое других бросились вперед не разбирая дороги. Вася бросился им навстречу и головой ударил в лицо самого здорового. Что-то громко хрустнуло, и Вася понял, что в этом бою на чужой территории он победил. Третий задом пятился к беседке, и вдруг расслабившийся было Вася пропустил удар деревянным ящиком сзади по голове. Это был подкравшийся четвертый. Вася развернулся, хотя от удара в голове звенело, а в глазах появились разноцветные точки, и получил удар кулаком в лицо. Этот удар, как ни странно, прояснил сознание, и Вася понял, что надо что-то делать, иначе будет плохо. Вася кинулся на невысокого, но крепкого бычка и, повалив его на землю, схватил за горло. Лицо бычка посинело, и он захрипел.

– Брось, Вася! Брось, задушишь! – закричала неизвестно откуда появившаяся Василиса и схватила его за руку.

Вася с сожалением разжал пальцы и встал с зашедшегося в диком кашле бычка. Из разбитой головы текла кровь. Вид Куликова поля был приятно ужасным. Трое тяжело раненных парней пытались прийти в себя и вернуться из того болезненного далека, куда их отправил Вася по их же собственной вине.

Получивший в пах малолетка оказался самым хитрым. Он давно, незаметно поприседав, пришел в себя, но сделал вид, будто еще не очухался. Сидя на корточках, он стонал и кривил рожу так, словно подорвался на фугасе. Хуже было парню, которому Вася головой сломал нос. Он был в сознании, но кровь текла рекой, и ее никак не удавалось остановить. Как всегда, вовремя приехала милиция. Как только взвыла сирена, все участники драки исчезли в темноте рабочего района, а Вася, весь в крови, остался с Василисой. Старший наряда, с уважением глянув на две Красных Звезды и нашивки о ранениях, посадил Васю в машину и отвез в больницу. Василиса поехала с ними. Больше они не расставались.

Василиса любила своего героя. Она полностью растворилась в нем. Страшно переживала, что досталась Васе не девственницей. Не сберегла себя для любимого. Вася в душе смеялся над ее сельскими предрассудками. В постели она тоже страшно стеснялась, и это первое время даже раздражало Васю, привыкшего к деловому бесстыдству проституток. Но, женским чутьем вовремя уловив этот тонкий момент, Василиса себя переборола и стала бесстыжей и развратной, как и те, с которыми Вася по большей части всегда имел дело. Вася не был верным мужем. К тому же они не были официально зарегистрированы. Он иногда возвращался к привычной высокооплачиваемой любви. И странное дело, Василиса не подавала виду, но всегда безошибочно определяла, когда он «оступился» на стороне, и набрасывалась на него, как коршун на полевку. Васе было стыдно за свое поведение, и не было сил на борьбу, а Василиса зверела и требовала любви. В конце концов она так распалялась сама и так заводила Васю, что он сдавался и летел в пропасть. На другой день после таких полетов он был разбит, разобран и в прямом, и в переносном смысле, не годен ни к строевой, ни к боевой, ни к политической подготовке. Признаться Туману, что он не в форме, Вася не мог и потому страшно переживал за результаты полученного задания. Страшно хотелось спать, и Вася, изо всех сил боровшийся со сном, злостью и ненавистью к самому себе, а также к древнейшей профессии, в сотый раз давал себе слово Василисе не изменять. Спалиться он не боялся, так как был на свежеугнанной машине, которую собирался бросить сразу же после исполнения. Но все тело ломило от сладкой истомы, и глаза закрывались.

Мент появился, когда уже сильно стемнело. Он шел к своей машине, с кем-то разговаривая по телефону, и, судя по счастливой улыбке на покрытом трехдневной щетиной лице, то была прокурорша. Если бы Вася был в форме, он бы заметил, как за ним так же внимательно, как и он, наблюдает из своей машины один весьма любопытный молодой человек. Но Вася был не в форме. Он очень устал после ночных бессонных оргий, и единственным его желанием было поскорее разрядить обойму в этого счастливого козла и лечь спать!

* * *

Одним из самых ярких воспоминаний той странной войны был для Васи не побег из кишлака от бандитов генерала Дустума, а бой под Кабулом, где его, раненного навылет в бедро и потерявшего много крови, вынес на себе непонятно откуда взявшийся полковник спецназа. Этот полковник с группой отборных головорезов был прикомандирован к их части для выполнения каких-то сверхсекретных заданий. Поговаривали, будто он был одним из тех, кто то ли с «Альфой», то ли с «Вымпелом» штурмовал дворец Амина. Болтали, что если бы не этот полковник, то у Амина были бы все шансы еще раз крикнуть «Аллах акбар!». Ходили слухи, что весь архив Амина и коллекцию его уникальных драгоценностей этот молчаливый полкан вывез в неизвестном направлении и что на нем больше крови, чем на центральной станции ее переливания. За глаза его называли «главным донором ограниченной группы войск». Звали полковника Мезенцев Константин Алексеевич. Но настоящее его имя, как и всю информацию о нем, Вася узнал значительно позже. А пока он был благодарен этому ГРУшнику за то, что тот вынес его из-под минометного обстрела.

– Да у меня выхода не было, – говорил полковник, отмахиваясь в госпитале от Васиных благодарностей. – Из всех раненых ты был самым здоровым, и я взвалил тебя на спину, чтобы, прикрываясь тобой, выползти из той мясорубки, – загадочно улыбаясь, страшно шутил полковник.

А может быть, не шутил?! А может быть, не пропали архив и камни Амина? А может быть, из-за них, а не из-за политики лишился жизни красный диктатор?! Все возможно! И чем больше и веселее улыбался полковник, тем страшнее и угрюмее становилось на душе…

Глава 62

Андрей прогрел двигатель и плавно тронулся с места. Выезжая на главную дорогу, он чуть не попал в аварию, так как не пропустил машину. Слава богу, тот, второй водитель, вовремя затормозил и резко крутанул руль влево, увернулся от удара. Андрей, извинившись перед Лерой, тут же отключил телефон и, приложив руки к груди, склонил в извинении голову. Ему повезло, что это были не автокидалы, иначе бы пришлось разбираться. В душе играли свирели. Прокурор снова в командировке, и Лера ночует «у родителей». Нужно было заехать в супермаркет и купить все необходимое для «родительской» заботы о любимой. Все влюбленные слепы и глухи. Они ничего, кроме друг друга, не видят и не слышат. Андрей не заметил, что за ним по пятам следует неприметный, но быстрый «жигуленок» с тонированными стеклами. Остановившись у ярких витрин магазина, Андрей пересчитал наличность и с ужасом убедился, что не пополнил ее запасы. К счастью, он вдруг увидел в магазине шофера, который возил Намучеряна, – значит, и Георгий Владимирович где-то рядом.

Андрей притаился в засаде и стал ждать. Очень скоро из служебного помещения, дабы не попадаться на глаза посторонним, вышел Намучерян, а за ним выкатился толстый хозяин магазина, представитель солнечной восточной национальности.

– Жора, я тебя вижу, ты стратил.

Усилием воли растянув губы в приветливой улыбке, Жора Намучерян спросил у Андрея:

– А ты что здесь делаешь?!

– То же, что и ты. Слежу за соблюдением законности и порядка. Только вот сумок таких тяжелых мне пока еще никто не набил. Видно, я не так бдительно, как ты, проверки устраиваю! Кстати, Жора, это плановая проверка или, так сказать, сверхплановая?

В воздухе повисла напряженная тишина, и на славную троицу уже стали оглядываться.

Первым в себя пришел директор.

– Что ж вы, Георгий Владимирович, не сказали, что проверяете вдвоем. Вы идите, несите «документы» в машину, а мы с товарищем капитаном пойдем в мой кабинет и продолжим проверку.

Намучерян, даже не попрощавшись, поволок сумки в машину, а Андрей, веселый и счастливый, вышел из магазина через несколько минут с двумя пакетами свежей деликатесной «документации».

Уложив их в багажник, Андрей сел в машину и поехал домой, при этом, как всегда в таких случаях, напевая «Наша служба и опасна, и трудна». Темень во дворе была ужасная. Припарковав машину недалеко от подъезда, Андрей достал пакеты и, осторожно обходя лужи, направился к дому.

Бифштекс накрутил глушитель на ствол, натянул шапочку на лицо, выскочил из машины и, быстро спрятав пистолет за спину, двинулся вслед за Андреем. Когда до цели оставалось всего пару шагов, сзади раздался громкий крик: «Стоять, милиция! Оружие на землю!»

Услышав то, чего он услышать никак не ожидал, Вася упал на землю и уже в падении, перевернувшись на бок, выстрелил на звук. Рядом посыпались стекла загудевшего сигнализацией автомобиля. Вслед за этим тишину двора разорвал в клочья выстрел из пистолета. Дальше ждать было нечего. Ползком, прячась за припаркованными машинами, а потом и бегом Вася покинул место происшествия. К сожалению, не преступления, а действительно происшествия, так как преступить закон Васе не дал кто-то третий, невидимый, все это время находившийся у него за спиной.

Услышав крики и выстрелы, Андрей бросил пакеты, моментально упал лицом в лужу и, перевернувшись на спину, достал пистолет. Он уже не напевал песню о «нашей службе», а вмиг сгруппировавшись, приготовился к бою.

Для начала нужно было определить, откуда «дует». Но все произошло настолько быстро, что он почти ничего не понял. Вначале где-то рядом просвистела пуля и посыпались автомобильные стекла. Потом раздался пистолетный выстрел, и снова наступила тишина. Осторожно привстав, Андрей выглянул из-за автомобиля. Навстречу ему с пистолетом в одной руке и с открытыми корочками в другой шел высокий, атлетического сложения мужик.

– Расслабься, Волков, я – частный детектив, меня наняли тебя охранять. Нападавший уже скрылся. Тут, правда, осталась его машина, но я не думаю, что нам это что-то даст.

Говоривший, опустив пистолет, приближался. Андрей на всякий случай держал оружие наготове. Он взял протянутые мужиком корочки и, прочитав фамилию, расплылся в улыбке.

– Антон Голицын. Да ты же легенда сыска. Мне про тебя Намучерян все уши прожужжал. Спасибо, брат. – И он обнял Голицына.

Владелец машины, чье лобовое стекло было выбито киллерской пулей, вызвал милицию. Прочитав удостоверения обоих участников происшествия, начальник наряда почему-то отдал Антону честь и спросил:

– Товарищ майор, что здесь произошло?

Антон в двух словах объяснил ситуацию: мол, ожидая девушку в машине, он случайно увидел, как за вышедшим из своего авто Андреем с пистолетом в руке крадется неизвестный мужик. Он выскочил и попытался арестовать зло умышленника. Но тот, увы, скрылся. Они подошли к брошенной им машине, но там, кроме термоса и крошек, ничего не обнаружили. После всех необходимых следственных действий Андрей и Антон отправились в квартиру к Андрею. Разбирая пакеты, Андрей с ужасом увидел, что и бутылка «Хеннесси», и бутылка «Киндзмараули» разбиты, а все банки и свертки плавают в этих славных озерах. В холодильнике стояла початая бутылка водки. Мужики быстро собрали на стол и, разлив водку в стаканы, смачно выпили по сто граммов.

– Ну, рассказывай, – с интересом и уважением глядя на Антона, сказал Андрей.

– А что рассказывать? Имени заказчика я тебе все равно не назову. А так, в двух словах, могу сказать, что нам тебя заказали.

– Как заказали?! – округлив глаза, спросил Андрей.

– Не в том смысле. Понимаешь, у меня с моей женщиной и моим бывшим шефом есть частная детективно-адвокатская контора плюс детектор лжи. Мы все это объединили и стрижем зелень с официальных газонов. И вот неделю назад приходит человек и заказывает твою охрану. И последние пять дней я практически без замены стал твоей тенью. И, как видишь, не напрасно.

Звонок вернул Андрея к действительности и напомнил, что должна прийти Лера. Он, почти пьяный от услышанного, побрел открывать дверь. Лера ворвалась в комнату и с порога, не замечая ошеломленного Андрея, бросилась на шею Антону и начала целовать его лицо, щеки, губы, лоб…

– А вот и заказчик, – смущаясь и безрезультатно пытаясь высвободиться из этого вулкана благодарности, сказал Антон.

Глава 63

– Сбылось проклятие старца! Обосрались! – подытожил Игорь.

– Да не начинай. Не в этот раз, так в следующий, – успокаивал его Бифштекс.

– Да ты, Вася, и впрямь Божий человек. Какой следующий раз?! О чем ты?! Да его менты сейчас так пасти будут, словно он павиан нобелевский из Белого дома. На него подгузники пуленепробиваемые наденут, а на бабу его прокладки с пулепоглощающими крылышками. Ты к нему сейчас на «Шаттле» многоразовом не подлетишь и на козе, на четыре ноги хромой, не подъедешь. У него даже холодильник теперь на пульте вневедомственном стоит. Он, если утром рассолу с бодуна хряпнет, а ментам не перезвонит, сам через три минуты в наручниках окажется. Все! Объявляю всеобщий отбой. Все на дно. Желательно в дальнее зарубежье и в ближнее зазеркалье. То есть с выездом за бугор, под чужими ксивами. На пару месяцев. Чтобы тихо, как на государственных стабилизационных центрах, на кладбищах то есть!

– Понял, Туман, понял. А можно, я с женщиной своей к ней на родину съезжу? Это село дремучее в Западной Украине. На Говерлу за свободой поднимусь, эдельвейсов букет нарву, в колыбах мяса поем, – с мечтательной улыбкой попросил Василий.

– Можно, Вася, только тихо. Только без фейерверка. Твой почерк слишком хорошо знают многие эксперты СНГ. Нам эта слава ни к чему. Нам тишина нужна, Вася, тишина. Пока тебя не будет, я пару-тройку партий встречу и на тупик заскладирую. А ты приедешь и с новыми силами развернешь наш бизнес. Только запомни: если где-то засветишься, либо провались в преисподнюю, откуда ты ко мне пришел, либо останови свое сердце. Любое палево, Вася, за твой счет.

– Не переживай, Туман! Все бу… Тьфу, черт. Кто его знает, как оно будет? Но за меня не волнуйся. Через пару месяцев я вернусь тихо-тихо. Даже ты не услышишь, – усмехнувшись, сказал Вася.

– Я услышу, – без улыбки ответил Туман.

Они обнялись и расстались.

Глава 64

Туман и раньше бывал в Москве. Когда ему было четырнадцать, его мама жила с водителем-дальнобойщиком Петром Мусийко, мужиком добрым и хорошим. У него была своя семья, и он несколько лет так и бегал то туда, то обратно. К Туману относился, как к сыну, часто брал его с собой в командировки. В этот раз привезли в Москву какой-то груз и должны были загрузиться на обратную дорогу. Жили они в гостинице «Турист» на ВДНХ. Один раз вечером шоферы крепко выпили и завалились спать. Номера были без удобств, с общими душем и туалетом в коридоре. Игорь был высоким, носил длинные волосы и выглядел чуть старше своих четырнадцати лет. Еще днем он увидел двух красивых польских студенток, живших рядом. И сейчас, ночью, когда вся гостиница спала, он бродил один по душному коридору в ожидании приключений. И они произошли!

В номере полек был в гостях азербайджанец по имени Азиз. Он удачно торговал в Москве фруктами и сейчас угощал девушек коньяком. Игорь, проходя мимо номера, ждал, чем все это закончится. Один раз он даже лег на пол в коридоре возле дверей и в щель между дверью и полом увидел две кровати и тапочки девушек, стоящие возле них. Только возле Лолыной стояли еще и туфли Азиза, и кровать скрипела неестественно ритмично и часто. Игорь вскочил на ноги и пошел в другой конец коридора. Его трясло. Вдруг дверь номера открылась, и пьяный Азиз, шатаясь, побрел к себе в номер. Через несколько минут вышла Лола и направилась в душ. Возвращаясь, она увидела Игоря, одиноко сидевшего на подоконнике. Они поздоровались, и она скрылась за дверью. Буквально через минуту в прозрачном пеньюаре из номера вышла Ирена. Даже не глянув на Игоря, она пошла в душ. Игорь сидел на подоконнике как загипнотизированный. Время шло, а Ирена не возвращалась. «Может, ей плохо? – подумал Игорь. – Может, она умерла? Может, ей нужна помощь?» И он отважно бросился в душ. Ирена стояла у окна и курила. Игорь остановился напротив и застыл. Она повернулась, ни слова не говоря, приблизилась, взяла его за руки и вместе с ним опустилась на пол. Весь мир полетел в бездонную безумную пропасть, откуда выбираются только затем, чтобы броситься снова. Они катались по холодному кафелю душевой, и счастливее их были только фигуры у фонтана «Дружба народов».