Текст книги "Записки сахалинского таёжника (сборник)"

Ранним утром послышался рёв мотоцикла: приехали. Мурка кричит, она Сашу фактически не знает. Колёк придержал собаку, дальний родственник проскочил в хату. Парень на десять лет моложе, тоже нигде не работает. Сейчас не модно работать: свобода! Парниша уже собран. Быстренько попили чая, вышли во двор.

– Тимоха, а что у тебя такой рюкзак большой? – спросил Саша.

– А это чтобы все спрашивали! – сказал Колек. – Тимоха, а зачем ты в болотных сапогах? Что, резинок коротких нет? Ведь в коротких резинках легче идти.

– Есть резиновые сапожки, в рюкзаке спальник, ведро пластмассовое икру мерить. Ведро классное, с делениями, на десять литров. Соль, продуктов немного. Я ведь планирую там готовить икру, – сменил колёса на свою голову: пойдёт в тайгу в коротких резиновых сапожках.

– Посмотрю твой стан, может, будем там икру делать. Это гораздо лучше и выгодней, – Саша хоть и молод, а икры много переделал. Молодой опытный браконьер, Тимоха по сравнению с ним – пацан! Саша со своим родственником Олегом, с родным братом Колька, и ещё с одним родственником Сашей, мужем родной сестры Колька, каждый год делают много икры. – Вот такие родственные переплетения! Каждый год делают много икры, но денег почему-то нет.

– Естественно! Загрузился готовой икрой – и иди себе спокойно, не надо рвать, боясь, что икра пропадёт.

– Я пас делать икру.

– А тебя, Колёк, никто и не просит делать икру! – Лови, носи, я сам сделаю.

Саша такой деловой, ну, прямо дальше некуда! Ребята в тайгу направляются. В тайге – как на фронте: человека сразу видно. Этот Саша окажется лодырем! Да каким лодырем, – таких лодырей еще поискать надо!..

Загрузились в мотоцикл, рюкзак закрепили на багажнике коляски. Тимоха в люльку, Мурку на колени, Саша за руль, Колек вторым номером. Поехали. Да как поехали! – Как на пожар! Но здесь все быстро ездят. Это хорошо, что Колёк за руль не сел: он может ездить только на полном газе. А ещё он может отлично регулировать ижевские двигатели. К этому мотоциклу он тоже приложил свою руку: так что сотню километров в час по асфальту при полной загрузке – легко!

Пронеслись по автотрассе до поселка Старорусское, по грунтовке неслись сломя голову, на восьмидесяти километрах в час. В лесу скорость сбросили немножко. После первого брода на приличных оборотах влетели в заросли кислицы, соскочили с дороги. Больно, однако, кислица бьет! Обматерили рулевого, Мурка сказала, что дальше пойдёт пешком! Она молча сказала, стала вырываться из рук: ну-ка, ну-ка с такими товарищами можно заехать в никуда…

Хорошего помаленьку – за руль сел Колёк. Дорога здесь ужасная, у брата больше опыта, чем у Сани. По асфальту каждый дурак проедет на полном газе. Колёк – не Саша, он отлично понимает, где надо газовать, а где не надо. Местами Саша спрыгивает, помогает мотоциклу.

Приехали на поляну. Загнали аппарат поглубже в кусты. Мурка радостная: воля! надоело на цепи сидеть.

Ну что, ребятишки-браконьеры, вздрогнули!

До перевала шли четыре часа, плохо шли. – Нормально шли, отлично! Это только для Тимохи плохо: его напарники, совершенно пустые, плохо шли!..

– Да, вот это тропа! Такую бы тропу на Бахуру! – мечтательно сказал Саша.

– Шурик, в чем проблема? Не можешь достать ножовку и топор? Да я в это не верю!

– А вниз, Тимоха, как тропа? Хотя, можно и не спрашивать!

– И вниз, Колёк, тропа такая же: примерно за час до устья не чищена.

– Тимоха, а зачем я буду чисть тропу на Бахуру? По ней знаешь, сколько народу ходит?

– Знаю, по этой тропе за черемшой тоже немало народу ходит. Но я чистил не для кого-то, а для себя. Вы же каждый год по десять раз бегаете на Бахуру, и ни одной ветки не спилено. Ещё раз повторяю: не для кого-то чистить, а для себя.

– Если на Бахуру будет идти такая же тропа, то на всех рыбы не хватит!

– Правильно, Колёк, говоришь.

– Нет, не правильно! Сколько ходило – столько и будет ходить. Зато легче и быстрее. Ну, что, покурили, рванули вниз?..

– Да погоди ты, Тимоха, не равняй всех с собой! – сказал Колёк, закуривая вторую сигарету «Прима». Он никогда не упомянет о своей больной ноге.

Саша тоже здорово устал, но виду не подаёт, а наоборот хорохориться. – Он всё время будет так себя вести. В итоге, парниша ему слегка откорректирует лицо!..

Пошли вниз, через два с половиной часа добрались до стана. Пока ходоки приходили в себя, Тимоха завёл костерок, сделал чай. Сели чаёвничать.

– Как ты здесь живёшь? Муравьи достали, ох, и кусают больно!

– Саня, это первое время, к зиме привыкнешь! Ну что, завтра с утра вниз?..

– Тимоха, зачем завтра с утра? Сейчас отдохнём, что-нибудь съедим – и вниз. С вечера начнём ловить. А завтра к вечеру мы выскочим из леса.

Тимоха посмотрел на Сашу, – что он скажет на предложения Колька?..

– Правильно, так и сделаем! Но это пока рыбы мало. Икру надо делать здесь, ведь всё есть, это просто отлично! Классно ты Тимоха поработал!

– Тимоха у нас не классно не работает, потому что это Тимоха! Вот ты, Санька, сможешь так классно разбиться на велосипеде? – Даже если захочешь, ничего не получится!

– Колёк, не сыпь мне соль на рану – она ещё болит. Да, лицо я свое угробил. Да и хрен с ним, не в Голливуде снимаюсь! А на счёт «разбиться классно» – чья бы корова мычала, тебе следовало бы помолчать!..

– Ну я-то не на велосипеде был, а на мотоцикле.

– Ты сопоставляешь скорость и полученные увечья?! Тогда, верно, я от силы километров десять в час шёл. А что было бы, если сто сорок в час?!

– Ну что, варить будем? У меня есть банка тушёнки.

– Саша, ты эту тушенку сам жри! Тогда потерпим и на речке рыбы сварим.

– Тимоха, у меня классная тушёнка, мясо гольное. Ну, конечно, не как советская тушенка, но неплохая, сои нету, старушка с базы ящик привезла.

– Ну, смотри, Саня, обманешь!..

– Давай откроем, посмотришь, – Саша ножом вскрыл банку.

Он не знает Тимоху, но наслышан, так что лучше банку открыть сразу, – а вдруг подменили и там окажется мясо с соевого белка? Нет, не оказалось, нормальная тушёнка, но до бывшей советской тушёнки ей далеко.

Парниша сварил вермишели, заправил тушёнкой. Покушали, и Мурке досталось: она котелок помыла.

Собрались на рыбалку, точней, – на браконьерский промысел. Время пять часов. Долго шли, – восемь часов ушло на дорогу! Побежали вниз. У Тимохи в рюкзаке короб, чайные дела, котелок под уху. Напарники налегке. Гид местного значения по пути объяснял, рассказывал, что, где, как. На аквариуме туристы с браконьерским уклоном (правильней будет: браконьеры с туристическим уклоном или наклонностями) устроились на перекур.

В каждом человеке сидит турист: человек – существо любознательное. А вот браконьер сидит не в каждом! Это с какой точки смотреть и как понимать слово браконьер. Как хочешь, так и понимай! Человек испокон веков брал от природы все, что ему надо. Появились богатые люди – огородили себе участки леса. Если в тех охраняемых частных участках леса ловили простого охотника, то его считали вором. Браконьер – слово не такое уж и старое: ему от силы всего лет сто.

На яме Саша вздыхал, глядя на кунджу.

– Её можно смыком взять, в два смыка. Хороша рыбка!

– А смысл? Да и сколько вы времени угробите?

– Кто «мы», Тимоха? – Я не собираюсь носиться вокруг этой ямы! Я лучше горбуши-серебряночки покушаю, чем кунджи.

– Колёк, при чём здесь «покушаю»? Поймать такую рыбу – это класс!

– Ну, мы здесь в турпоходе на огороде. И кто, Санька, поверит, что ты поймал большую кунджу? Допустим, мы будем отрицать, – скажи, Колёк! – Скажем: обманываешь. Ты, Саша, нигде не был и нихрена не видел. Я на Лангери поймал кунджу за метр длиной! По осени на Лунском заливе таких размеров кунджа, какую я поймал на Лангери, считается мелковатой! – Там её мешками ловят, на удочку, на тампоны рыба хватает! Всего-навсего в этой яме кунджа смотрится красиво…

– А тебе что, Тимоха, не хочется её съесть?

– Неа, потому что я знаю, что в часе ниже – полная речка горбуши! Колёк правильно сказал: Саня, ну, зачем давиться рыбой с белым мясом, когда можно нажраться рыбы с красным мясом?.. Кстати, крупная кунджа – сухая, тогда уж лучше на большом водопаде мальмы надёргать.

– Кстати, я на тех ямах кунджу видел.

– Я там ловил кунджу. Конечно, не такую здоровую. И, если быть откровенно честным, – мальма вкусней кунджи! А вообще-то нет сильного отличия…

Пошли дальше.

Примерно в полутора километрах не доходя гнилого зимовья, где тропа идёт правым берегом над обрывом метров за шесть, река течет прямо, ровно, глубина за метр. Скажем, большая длинная яма. Дальше, после брода, тропа подходит к реке только на яме у гнилого зимовья. Можно выразиться по-другому: после предстоящего брода тропа до устья идёт левым берегом. Так вот, в этой яме стоит косяк серебрянки.

– Обана! Вон уже докуда рыба дошла! – удивился парниша.

Спрашивается: чему удивляться? Они потом станут удивляться, глядя на эту яму: рыба не будет идти вверх, так и будет стоять в яме, потихоньку одеваться в брачный наряд. В это самое время ребята на яме у гнилого зимовья будут брать уже нормальную икру.

Почему рыба не идёт вверх? Ответ прост: устье перекрыто. Так называемые рыбаки прибрежного лова мощными мордушками с помощью автокрана, черпают горбушу, иногда пропускают наверх. Такой способ прибрежного лова молодой свободной России практикуется повсеместно. Гораздо меньше затрат, народа надо меньше. Нижние косяки не поджимают, вот и стоит рыба, не торопится, – время ещё есть…

Пришли на место временной дислокации. Сегодня в яме рыбы хватает, полно, но не кишит. – Рано ещё, время не подошло, чтобы кишело, да и вряд ли подойдёт: на устье стоят конкретные браконьеры – всем браконьерам браконьеры, их крышует государство…

Колёк с Сашей по пути срезали по трёхметровому ивовому мощному удилищу. К палкам приладили якорьки на трёхметровом поводке из толстой лески.

Якорёк – небольшой тройник, крючки примерно двадцатого номера, залитые свинцом. Естественно, жала крючков торчат наружу, свинец для веса. У Саши маленькие якорьки. Ребята после короткого перекура сразу принялись рыбачить. Времени до ночи осталось немного.

Пойманную рыбу выбрасывают в мелкую заводь, которая за большим валуном, возле берега. – Рыба отсюда никуда не денется, а воришку косолапого они услышат. Не Тимоха услышит, а его напарники. На собаку надежды мало, – её хозяин такой же он идиот: в тайге по ночам крепко, однако, спит! Колёк с Сашком к мишкам неравнодушны, короче, как все нормальные люди. Так что не рассказывал им, о медведе, укравшем рыбу и гулявшем по бивуаку. – Зачем? Пусть хоть поспят немножко, завтра путь тяжёлый.

Ребята рыбу ловят, инициатор данного мероприятия занялся костром, чай сделал. Свистнул рыбаков. Уселись чаёвничать.

– Тимоха, икра ещё мелкая, тяжело в воде отличить самку от самца.

– А ты, Саня, подсекай всё подряд, как я делаю. Что высматривать? – Так и так через час придётся сечь на ощупь.

– Да, рановато. Погода мне не нравится, комары грызут конкретно. Пороть завтра будем?

– Мы так постоянно делаем. Вечером приходим на Бахуру, ловим и в воду слаживаем. Наутро выпороли, немного добавили и к ночи в совхоз вышли… А что, Тимоха, думаешь, дождь будет?

– А куда он денется.

– Дай-ка, Тимоха мази, у воды вообще грызут, спасу нет. Но лучше пусть комары грызут, чем муравьи, скажи, Санёк?

– Муравьи больно кусают.

– Ну уж нафик, мураши не так часто грызут…

– Тимоха, ты или уже привык или они тебя за своего считают! Пока мы находились на стане, ты ни разу не подпрыгнул. От комаров мазь есть, от муравьёв хрен мази найдёшь!

– Так Олег по сколько будет сдавать икру?

– Не знаю. Да и зачем, – мы получим столько же, сколько скупщики дают, по тридцать пять рублей за литр. Это ты получишь.

– Я слышал, что в том году принимали по сорок и даже сорок пять.

– Тимоха, это китовую икру принимали по сорок пять и не с керосинки! – эмоционально сказал Саша.

Парниша переглянулся с братом: Колёк глазами сказал, мол, потом поговорим на эту тему. Саша-то с Олегом в одном доме живут, скажем, большой семьёй. Руководит ими другой Саша, который, хоть и молод, но очень хитер, – слишком хитрый, постоянно пытается въехать в рай на чужом горбу. Кстати, есть подвижки, он довольно неплохо живёт за счёт других. Но ему немного осталось жить за счёт обманутого, обведенного вокруг пальца общества!.. Нет, общество, которое он объегоривал, с ним не рассчитается. У него больно крыша серьёзная, – в совхозе не бывает серьёзней крыши, так что обманывай свое окружение без всякой опаски за свое драгоценное. Судьба распорядится: болезнь через пять лет поставит жирную точку…

Значит, как понял парниша, Олег под руководством главного Саши хочет его объегорить. Ведь Саша хитёр: он в стороне останется, но и у Олега ничего не получиться, – Тимоха быстро раскусит эту шайку-лейку.

Ребята снова занялись рыбалкой. Парниша насобирал дров: у него сегодня спальника нет, а ночью, возможно, дождь пойдёт, – сделал небольшой навес с полиэтилена. Втроём под этим навесом спать можно только сидя. Кусок полиэтилена был рассчитан на полог для одного человека. Метр в ширину, два в длину. Нарубил немного лапника, сделал лёжку. В сумерках поставил вариться уху, в котелке – три головы и брюшки. В данном коллективе все охочие до горбушовых головок, они истинные сахалинцы. Саша пришёл на бивуак.

– Всё, хватит, уже нечего не видно…

Тимоха смолчал, потому что ему стыдно: он не поймал ни одной рыбы. Да с него рыбак… – а снасть ему бы сделали: у Саши запас якорьков… Колёк ещё рыбачил с полчаса, пока его не позвали на поздний ужин.

– А ты что убежал?

– Колёк, рыба – серебро, икра мелкая, смысл ловить? – тоном специалиста ответил молодой браконьер.

– А мне ты сказал, что темно – глаз коли. Что-то ты, Саша, виляешь. Запомни на будущее: я этого не люблю.

Саша не запомнит и поплатится за свою молодую, но уже дырявую память. Ведь Тимоха его предупредил…

– Тимоха, да устал он.

– Ясно дело, что устал, мы все устали. Надо так и говорить. Саша, мы взрослые люди, не надо перед нами вести себя, как перед малолетками. Ты таким поведением оскорбляешь нас.

– Ты что, Тимоха, когда я вас оскорблял? Ничего себе, ты подвёл как!..

– А! – парниша с досады махнул рукой. Молодой ничего не понял, но считает себя умней двух этих братьев-акробатов по пьяному делу. – А что рыба – серебро и икра мелкая, – мы все знали, когда сюда шли.

– Что ты, Тимоха, предлагаешь?

– А что, Колёк, можно предложить?..

– Да мы, в сущности, не за икрой пошли, а посмотреть речку, стан твой.

– Но ведь, Сань, согласись, что была надежда: а вдруг икра уже более-менее!

– Конечно, была! – С Бахуры в это время таскали икру, конечно, не каждый год. Всё зависит от подхода рыбы.

– В этом году не ранний подход горбуши, но и не поздний, – нормальный подход. Скорей всего, на устье прибрежники стоят, дорогу пробили до Симау.

– Не «скорее всего», а обязательно стоят и, так же, как и везде, черпают рыбу вентерями. Рано ещё, будет и здесь рыба. На Бахуре народа – ужас сколько, но пока никто пустой не приходил…

– Ну, Серый в том году ушёл в первых числах августа. А пришёл в конце октября, как с Бухенвальда! И кстати, Колёк, – он пустой пришёл!

– Саня, не смейся над чужим горем! Ему же говорили, предупреждали, что не надо спускаться ниже зимовья. А он что сказал? – «Меньше народу – больше кислороду», то есть рыбы.

– Так, а ты, Колёк, с ним в тот раз ходил?

– Ну, мы тогда большой толпой пошли: сразу три бригады. Серый со своими родственниками ушёл вниз, зимовьё они обошли. Затарились икрой. Как Серёга рассказывает, за ними наблюдали, ждали, пока загрузятся. А потом ласты скрутили и пахали, сначала у прибрежников, потом на рыборазводе. Да они не первые…

– Плохо, что не последние!

– Но на Анне-то нет рыборазвода.

– Саша, а причём здесь рыборазвод? – Смотреть надо в оба! Да, на Анне тихо, никто не ходит. Дармовые руки нужны не только прибрежникам и рыбразводам, – всем нужны дармовые руки! Тебе, Колёк, Серый говорил, что за ними наблюдали? – Он не до конца рассказывает, стесняется, гордый, понимаешь ли, дебил! Сам подставился и пацанов подставил. Да их на видеокамеру сняли, или фоток гору сделали! Я слышал, что есть такие фотоаппараты, которые подсоединяешь к компьютеру и сразу смотришь фотки, – не нужно плёнку проявлять, потом печатать. И фотки, кстати, цветные!

– Ну ты, Тимоха, сказанул! Откуда на рыбалке или у рыбаков компьютер? Ты чего? Это ж очень дорогая и сложная штуковина.

– Ладно, согласен, тут я загнул. Да простым фотиком поснимали, как они рыбу шкерили и предъявили. Улики налицо – против них не порёшь. Почему они не сбежали, ведь работали-то без охраны, а?

– Вот тут ты, Тимоха, в точку попал! Да, совершено верно, и ведь хрен куда денешься!.. Я что-то не додумался до этого.

– И ещё вопрос: почему его жена, родители в розыск не подали? У Серого семья, двое детей. Допустим, мы с тобой попадём в такую передрягу, – будет тихо: сгинули в тайге и всё. А Саньку уже будут искать.

– А тебя, Тимоха, что, искать не будут? Меня-то точно искать не будут, – я могу хоть год работать на рыборазводе! Но не хочу!

– Колёк, да кому я нужен?..

– Да брось ты! А мамка с батей?

Парниша окажется прав: когда он попадет в больницу, к нему приедут только через две недели. И то после того, как он с помощью медсестры узнает телефонный номер своего друга детства Димыча. Медсестра позвонит, скажет, что произошло, матушка Димыча сходит к его сестре и передаст всю суть. – Вот тогда его найдут, через две недели!..

– Жена Серого так и говорила, что в тайге сгинул – туда ему и дорога. Семья, дети, а он нигде не работает.

– Да он на икре делает деньги, что за год не заработаешь! Машину взял, бабу приодел, да и дома у него всё есть.

– Колёк, Серый просто редко, очень редко учувствует в ваших попойках, вот у него всё и есть. А ты, Санька, часто к его жене лукался, когда он батрачил на Бахуре?

– Да, лукался, было дело. И Колёк лукался!

– Да кто туда только не лукался! Тебя там, Тимоха, не было, – это факт. Если бы не твоя Света – и ты там был бы!

– Может быть, не отрицаю! Я к чему разговор веду. Товарищи, которые поймали Серёгу и компанию, съездили по адресам, предъявили улики, и сказали, где их родственники будут отрабатывать нанесенный ущерб биоресурсам Сахалина. Ну, а если кто против, то – пожалуйста, дело будет передано в суд. Вот почему и тихо было, а иначе бы тревогу забили.

– Да, ты опять, Тимоха, прав. Я поговорю с Серым, да лучше с Ольгой – она быстрее скажет, расскажет всю правду.

– А иначе и быть не могло. Рыба пойдёт, я тоже буду к Ольге захаживать, разговаривать!

– Саша, ты доходиться! Если бы не Олег, Серёга бы тебя в реанимацию отправил. У тебя же девка есть?

– Ну, и что?

– Колёк, я достану фотоаппарат, сделаю снимки Саши с Олей. И заставим его здесь работать за бесплатно! А если, Саня, ты против, – то фотографии передадим твоей девчонке…

– Тимоха, чтобы сделать даже сносные фотки, нужны знания и много оборудования, – это тебе не просто так, как ты говоришь, на компьютере!

Тимоха с Кольком рассмеялись от души, а Саша никак не может понять причину этого задорного смеха. Что он сказал такого смешного?..

– Саня, Тимоха все сделает в трёх экземплярах: черно-белые, цветные фотографии и слайды в придачу! Он – спец высшего класса! Он даже на патенте был на тему фото-услуг!

– Так что, Сань, ты не прав: оборудование у меня всё есть, опыта и практики много. Достать фотоаппарат – это не проблема. Работаю с любыми объективами, делаю фотки ночью у костра без всяких вспышек. Так что сдавайся!

– Сдаюсь! Но я ведь не знал.

– Ты у Олега фотографии видел?

– Ну, видел и не единожды. Живём-то в одной квартире.

– Так половина фоток – Тимохиных рук дело!..

Наступила ночь. Костер бодренько трещит, иногда постреливая, швыряя искры не вверх, а в стороны. Парниша устроился на своей лёжке и быстренько заснул.

Колёк растолкал брата:

– Тимоха, двигайся, развалился как дома на диване!

– А я и так дома. Для меня летом диван по любой елкой! А вот вы на рыбалку пришли. Что, места мало, или на коврике жёстко?.. Время сколько?

– Третий час, дождь пошёл.

– Да ты что, это разве дождь? А Саня где? Рыбу ловит или медведей гоняет? Костёр у вас больно большой. Вы что, вообще не спали?

– А ты что, в лесу дрова экономишь? – Саша сидит возле костра, накрывшись вкладышем.

Парниша сразу понял, что последует за вопросом, – с этим товарищем всё ясно. Поднялся, закурил. Сыпет морось, – плохо дело, может, и завтра день сыпать.

– С большим костром спокойней.

– Ну, спокойней, только не тебе. Потому что ты сейчас, б…, пойдёшь дрова собирать с фонариком. Дрова-то все кончились! А дров я притащил на всю ночь, на нормальный огонь, с запасом на утро. У тебя вкладыш уже прогорел.

– У меня запасной есть. Я прилягу немножко на твоём месте?

– Приляг, а то сегодня, не выспавшись, будем ползать, как черепахи. Таёжник!

Пришлось идти за дровами. Попил чая, под ёлкой свернулся на коврике в клубок, накрылся Сашкиным вкладышем и баиньки.

Проснулся на рассвете. Тепло, но не совсем, – сыро. Костер прогорел, угли остались. Ещё бы не остаться! – За три часа столько дров в огонь бахнули! Короче, пионеры на туристическом слёте…

На угли наложил меленьких дровишек, – пошёл костёр. Повесил чайный котелок. Кстати, котелок солдатский, – офицерский мал на троих. Да и солдатский всего на полтора литра, как раз: заварили-выпили. Нужно было чайник брать пятилитровый: раз заварил – и травись ядом, как делают многие охотники-промысловики!

– Эй, народ! Колёк, Саня, хватит ночевать!

Напарники поднялись – сразу к костру, сели чай пить.

– А ты что Тимоха, больше не спал?

– Разумеется, вас сторожил, медведей отпугивал. Дров насобирал и баиньки.

– Медведей, вон, Мурка отпугивает.

– Тогда зачем ты, Саня, все дрова сжег? И ведь не пошёл за дровами, а спать пошёл! Я бы тебя заставил идти, но мне сегодня на тропе не нужны сонные тетери.

– Да сейчас чая попью, схожу за дровами.

– Ты не тупи: после чая – рыбу ловить. Я тебе на будущее говорю, что не хрен жечь пионерские костры.

– Ты, Тимоха, один справишься?

– Давай, давай, Колёк, тоже лови, чего там справляться? – Полсотни хвостов и того, наверное, не будет.

Парниша шкерит рыбу, икру – в двухлитровый бидончик из-под майонеза. Колёк вчера на дне бидончика гвоздём наделал дырок, что бы сукровица стекала. Икра мелкая, но чуть ли не в два раза крупней икры, которую в первый раз делал. Со всей рыбы получилось три литра икры.

– Тимоха, надо на другое место переходить, здесь уже мало рыбы.

– Ну, давайте, идите выше. Я пока ухи сварю, покушаем. Посуду-то здесь спрячу.

Напарники пошли вверх. Парниша нарезал брюшков, сварил ухи. Сходил, позвал ребят, они недалеко ушли – пару десятков выхватили. Да фактически один Колёк ловит: Сашка то якорьки меняет, – мол, затупились, то укорачивает или удлиняет поводок. Всего-навсего ему уже надоела эта рыбалка, а терпения нет, молод ещё.

Покушали ухи, спрятал посуду. Пошли по речке вверх. Выпотрошил свежепойманную рыбу. Дальше с каждой ямы выхватывали по пять рыбин и шли выше. До брода так и не добрались. Надо прекращать это мокрое дело. Да дело не такое уж и мокрое, – сыпет мелкая морось. Вот когда полезут по тропе сквозь бамбук, тогда – ой, дело будет мокрое!..

Получилось всего пять литров икры. На дно короба положил семь рыбин, поверх горбуши – пять литров икры. Вес рюкзака не больше пятнадцати килограмм. Напарников вообще нельзя грузить, – иначе и до ночи не выбраться к мотоциклу: у них нет тренировки, они на Анну слабовато шли. Парниша с весом в пятнадцать килограмм нормально пройдёт, но нелегко. Легко только деньги рубить на красной икре!..

Вылезли на тропу – давай нарезать. Мурка первая, хозяин следом, Саша за ним, Колёк замыкающий. До выхода на перевальское плато дошли нормально, можно сказать, сухие. По Аннавской тропе нет бамбука. А вот дальше началось мокрое дело: от берёзы, где постоянно курит, тропа через сам хребет метров двадцать идёт сквозь бамбук, да там всё есть – и черничник, и стланик.

После первой «бани» побежали ещё быстрее, к тому же дорога вниз пошла. Саша обогнал Тимоху. Ну, обогнал и обогнал, а он взял, да рот раскрыл метров через пятьсот, когда камни пошли и парниша скорость сбросил (он ведь не камикадзе бежать по мокрым камням, да и вес рюкзака уже хорошо чувствуется).

– Что вы плетётесь еле-еле. Давай, Тимоха, догоняй, ходок!

– Стоять, сука! – заорал парниша во всё горло.

Саша от неожиданности встал как вкопанный. Зато Колёк удвоил скорость: он знает, что сейчас может произойти, он уверен.

– Тимоха, прекращай, что с дурака взять? Мелет попусту языком…

– Ты, урод, я сейчас тебе дам свой рюкзак, и ты до Стрелки, тварь, сдохнешь! А потом я тебя, ублюдок, добью! – сильно психанул от необоснованных слов, унижающих его профессионализм. Был бы Саша чужой – ему пришлось бы ползти до полей. Родственничек! – Бежит пустой и еще пасть свою поганую открывает. Короче, если на Анне тебя увижу – ты труп! Всё, разговор окончен!..

Саша тоже парень эмоциональный, но не дурак. Он ни словом не огрызнулся. Ему внутреннее чутьё опасности подсказало: лучше молчи, на Колька не надейся – он не станет тебя рьяно защищать. Они два брата и выросли вмести. А ты кто Кольку, седьмая вода на киселе?..

Пока проходили камни, затем Стрелку, – Саша молчал. Как вышли на прямую тропу, – стал ныть, извинятся. Ох, и нудный товарищ! К тому же скользкий. Ему мало показалось слов, что Тимоха простил его на первый раз, – вынудил скрепить прощение рукопожатием. И тем самым еще ниже опустился в глазах парниши…

Пока проходили камни, Тимоха материл Колька за глупый совет: у коротких резиновых сапожек маленький протектор, – они слабо защищают ноги. В одном месте сильно ударил большой палец левой ноги, стал прихрамывать. На Стрелке на перекуре посмотрел, что с пальцем: да уж, чуть было ноготь не сорвал! – Ноготь стал красным, под ним запекшаяся кровь. В болотных сапогах не получится такой травмы. Первый и последний раз надел эту обувь в тайгу! – Он и в болотных сапогах неплохо ходит.

От последнего места рыбалки до мотоцикла потратили всего семь часов ходу. Вот сегодня хорошо шли, даже отлично! Колек со своей больной ногой не подвёл. По прямой начал было отставать, – парниша просто немножко сбавил скорость. Ребята вынуждены были бежать – холодно, однако. На Чусовой много мест, где тропа идёт сквозь бамбук. Мотоцикл на месте, выкатили аппарат. Колёк запустил двигатель, надел телогрейку, лежащую в коляске.

Вот, сейчас начнётся самое интересное, самое неприятное…

Телогрейку он не зря надел! На коляске есть лобовое стекло, на мотоцикле нет стекла. Ребята мокрые до нитки. По старой раздолбанной дороге было терпимо – здесь сильно не разгонишься. По полям Колёк поддал газку, – сколько было, столько и дал! Поехали по полям через речку Буй. Этим путём меньше ехать по автотрассе. А то ведь всякое может быть: вдруг, откуда ни возьмись – передвижной пост ГАИ. И всё, приехали, – мотоцикл не зарегистрирован, прав нет.

Муки холодом не могут продолжаться вечно, к тому же мотоцикл летит на полном газе. Заехали в гарнизон к родителям Тимохи. Отдал матушке два хвоста горбуши и два литра икры, взял продуктов.

Понеслись в Шанхай по Южке. Зашли в хату, дал Саше отличной стальной проволоки на якорьки. Показал разобранный большой якорёк:

– Вот такой пойдет на горбушу?

– Да, в самый раз! Скажи Колёк?

– Большой, на кету – в самый раз! Ты, Тимоха, на него свинца меньше лей, он и так тяжёлый. Ну что, Саня, поехали, холодно.

– Ты когда думаешь на Анну идти? – спросил Саша.

– Да может, завтра пойду, что здесь делать?

– Тимоха, мы, короче, к тебе подъедем, если тебя нет – то ты на Анне. Да?

– Колёк, если Мурки на цепи нет, – то я на Анне. И не вздумай кого-нибудь чужого притащить!..

Вышли на улицу и чуть со смеха не попадали: кошка Беда по траве волочет буханку белого хлеба! С коляски вытащила – в конец кошка оголодала. Кошки обычно не едят хлеб, не любят. Здорова кошка Беда: буханка-то весит чуть меньше кошки! А ведь волочёт, обходит Муркину зону, миллиметрует, – знает, что на этом расстоянии собака уже хлеб не достанет, – цепь не даст!

Забрал продукты и одну рыбину. Ребята поехали по домам греться. На дворе не месяц май, июль скоро закончиться! Беде отрезал хвост горбуши, – ясно дело, не сам плавник! – Уважает свою кошку. Да уж, уважает! – Кошка так оголодовала, что хлеб буханками ворует!..

С утра занялся срочным делом. За сараем развёл костерок, в консервную банку наломал свинца от решеток аккумулятора, поставил на огонь. В куче песка сделал углубление, с газетного листа свернул маленький конусообразный кулёчек, вставил его в ямку.

Тройник сделан со сталистой проволоки на шесть миллиметров. Сами крючки примерно пятидесятого номера, может, немногим меньше. На крючках, как и положено, имеются заусеницы, все отлично. Мощный, однако, якорь! Его не стыдно и на пароход приспособить, – будет держать! Ну, Саша, по голове бы ему этим якорем, да со всего маха!..

Тимоха-то пока профан, последний раз ловил на «кошку» лет эдак двадцать тому назад. На смык вообще никогда не ловил.

Ловить на «кошку» – это забрасывать якорёк в речку и рывками дергать леску, сечь. Естественно, надо забрасывать в места, где нет коряг, – данный якорь и камни со дна будет выворачивать!

Тройник аккуратно вставил в кулёк, скажем, в форму отливки. Свинец дошёл до нужной кондиции, пассатижами взял банку, залил расплавленный свинец в форму. Делов то – раз, два и готово! Потому что в детстве мастерил вместе с Кольком якорьки. Опыт, как известно, не продашь, не пропьёшь и не прогуляешь. Что здесь делать? Времени ещё много. Погода, правда, нехорошая: хмарь стоит, передали кратковременные осадки. – Ерунда, не растаем!..