Текст книги "Стальные Волки. Надежды на лучший мир"

– Они вас слышат, сэр, – тут же отозвался офицер связи.

Саливан поднялся со своего ложемента, поправил комбинезон и, глядя на обзорные экраны, где виднелся корабль беглец, начал:

– Обращаюсь к кораблю беглецу. Говорит капитан первого ранга Роберт Саливан. Вы нарушаете карантин. Немедленно заглушите двигатели и ждите дальнейших распоряжений.

Саливан замолк и посмотрел на офицера поста объективного контроля, тот понял его немой вопрос.

– Никакой реакции, сэр. Беглец продолжает разгон.

– Вы там, послушайте. – Капитан решил сделать последнюю попытку. – Размер зоны блокады неизвестен. У вас просто закончится топливо либо припасы – и вы умрете. Если останетесь, у вас будет шанс.

Саливан снова посмотрел в сторону поста контроля, и находящийся там офицер просто помотал головой. Нужно принимать решение: еще час такой погони – и топлива не хватит на обратный путь.

– Внимание! Боевая тревога! – наконец решившись, объявил капитан. – Захват цели. Корабль беглец. Курсовому орудию… – он сделал небольшую паузу, но все же добавил: – Огонь!

Саливан ожидал, что сейчас в сторону преследуемого корабля полетит стальная стокилограммовая болванка, но ничего не происходило и не звучало никаких докладов о проблемах с орудием.

– Оружейный пост, как это понимать?

– Сэр, там женщины и дети, – дрожащим голосом ответил третий лейтенант. – Я не могу.

– Я прекрасно знаю, кто там! – рявкнул Саливан. – Но их там сотня, а во внешних колониях сотни тысяч. Это чертова бездушная математика. Так что утри свои сопли, третий лейтенант, и выполняй приказ. Огонь!

Еще поколебавшись, со слезами на глазах третий лейтенант коснулся пиктограммы открытия огня – и зажмурился от содеянного. А капитан Саливан убрал свое личное оружие в кобуру, стараясь быть невозмутимым, но прекрасно понимая, что теперь ему будут сниться лица этих отчаявшихся и погибших от его руки людей.

Он не спеша опустился в свой ложемент, закрыл глаза, медленно провел по лицу рукой сверху вниз и устало произнес:

– Возвращаемся. Курс в зону патрулирования.

Но вместо привычного доклада прозвучал взволнованный голос офицера поста контроля:

– Господин капитан, обнаружен неопознанный объект! Траектория пролегает через Солнечную систему! Скорость просто фантастическая!

Саливан приоткрыл один глаз и буркнул:

– Что еще за объект?

– Не могу знать, господин капитан. Компьютер не может его идентифицировать.

– Покажи, – приказал Саливан и уставился на обзорный экран.

Изображение с внешних камер тут же сменилось на тактическую схему, где в инфографике телеметрии фрегата отчетливо виднелся маркер неопознанной цели. Схема сместилась, и появилась расчетная траектория, пересекающая орбиты внутренних планет. Скорость действительно была огромной, природные объекты с такой не летают. Тем временем с поста контроля снова поступил доклад.

– Объект пролетит мимо нас на расстоянии ста двадцати километров через шесть секунд.

– Навести оптику! – недолго думая, крикнул Саливан.

Изображение снова сменилось, и на экранах появилась яркая звезда, увеличивающаяся в размерах. От изумления Саливан встал с ложемента и медленно пошел ближе к экранам. Но не успел сделать и пяти шагов, как эта звезда на огромной скорости промчалась мимо, оставляя засвеченный росчерк.

Не дожидаясь приказа, пост контроля вывел на экран один из кадров с размазанным силуэтом, но через секунду изображение начало меняться, приобретая более четкие черты. И перед капитаном предстал корабль необычной конфигурации. Он был развернут двигателем вперед по ходу движения, – типичный маневр во время торможения. Но больше всего капитана поразил размер этого корабля.

– Немедленно сообщить в штаб флота! – бросил Саливан и быстро вернулся к ложементу, после чего раздраженно добавил: – И почему мы все еще не на обратном курсе?

⁂

В то же время. Луна. Секретные слушания доклада медико-биологической комиссии.

Время утекало как сквозь пальцы, и приближался тот момент, после которого будут бесполезны любые меры поддержания порядка и хоть какой-то надежды. Уже появились первые признаки прогрессирующей болезни у нескольких человек, благо только у совсем пожилых людей, как бы кощунственно это ни звучало.

Конечно, эти случаи пока держатся в тайне от населения, но в глазах тех, кто посвящен, стали появляться признаки отчаяния и безнадежности дальнейших усилий, хотя год назад эти же люди были полны решимости. Если это происходит среди сильнейших духом, то что творится с остальными, Нечаеву даже не хотелось думать. Он медленно прошелся взглядом по лицам сидящих за столом и остановился на делающем доклад профессоре Эвансе – бывшем студенте профессора Лапатина, а ныне руководителя программы борьбы с инфекцией.

– В лаборатории на спутнике Ио одна из групп сумела найти способ борьбы с заразой, – вещал Эванс и сопровождал свои слова изображениями, которые по мере рассказа всплывали над столом. – Им удалось полностью уничтожить небольшую колонию бактерий в лабораторных условиях, а после и провести эксперимент на добровольце.

Над столом появилось изображение человека, лежащего в медицинском биоанализаторе. Справа и слева от него возникали выноски с изображением тканей и описаний того, что сейчас видят присутствующие, а докладчик продолжал:

– Но через три дня он оказался повторно заражен, но уже бактериями, устойчивыми к разработанной процедуре лечения. И хотя лаборатория была изолирована от внешнего мира, но вся популяция вне лаборатории обрела иммунитет. Кроме того, каким-то непостижимым образом иммунитетом обзавелись все бактерии в Солнечной системе.

Эванс замолчал, а Нечаев тихо встал и привычно подошел к медиаокну. Как раз сейчас за ним падал пушистый снег, укутавший опушку леса.

– Другими словами, кто-то или что-то управляет процессом извне, – произнес он не оборачиваясь.

Эванс навалился локтями на стол и покрутил головой, встречаясь взглядами со своими людьми и как бы получая их одобрение.

– Мы тоже пришли к такому выводу. Стоит нам найти метод борьбы с этими тварями, как некто вносит коррективы в их программу, и мы оказываемся в самом начале.

После небольшой паузы, заведя руки за спину, Нечаев поинтересовался:

– Возможно ли полностью очистить некую зону, где разместить излеченных людей?

– Мы уже прорабатываем этот вариант, – утвердительно заявил Эванс, но тут есть целых три проблемы. Первая: найти новый способ убить заразу. Вторая: количество людей, которых мы сможем поместить туда прежде, чем у бактерий появится иммунитет. И третья: что делать людям, они не смогут покинуть эту зону из-за опасности повторного заражения.

– Хорошо, – кивнул Нечаев и вновь занял свое кресло. – Вариантов у нас не так много, поэтому подготовьте свои рекомендации по созданию такого или таких убежищ. Необходимо предусмотреть в них возможность продолжения работ над вакциной. Соответственно, нужен список людей, которых нужно отобрать, по каким критериям вам решать. А также банк генетического материала и оборудование для восстановления численности популяции искусственным путем. Ресурсы не ограничены.

Эванс кивал и что-то записывал в своем планшете. Нечаев закончил и на несколько секунд задумался, а затем спросил:

– Что с наработками профессора Лапатина?

Он попытался скрыть горечь сожаления, но голос все равно слегка дрогнул. Константина Сергеевича он знал уже давно, и этот старик не раз удивлял его смелыми идеями, толкавшими науку вперед, и неуемной энергией, сравнимой с той, что бывает у юных студентов. Чего только стоит его программа протезирования, вернувшая в строй сотни тысяч людей, получивших полноценно функционирующие конечности и органы! И самого Нечаева он достал с того света после второго вторжения.

Да и собеседником тот был приятным, но, к сожалению, профессор оказался в числе тех единичных случаев прогрессирующего заражения. Он еще продолжает работать в изоляции, но только в те моменты, когда наступает просветление сознания.

Эван протер глаза двумя пальцами одной руки и запустил новую презентацию:

– Мы провели ряд экспериментов по замещению тканей головного мозга синтетическими клетками – и результат неутешительный.

– А подробнее? – попросил адмирал Максимов, с недавних пор являющийся правой рукой Нечаева и главой научно-технической службы флота.

– Конечно, адмирал, – кивнул Эванс и пробежался пальцами по планшету.

Над столом возникло изображение, где была показана модель человеческого мозга.

– Заместить оригинальные клетки синтетическими в принципе возможно, но из-за стимуляции роста возникают фатальные ошибки. – На модели появились участки другого цвета, которые начали расти в размерах и, словно живые существа, распускали щупальца, проникая все глубже и глубже в мозг. – Эти ошибки приводят к нарушению когнитивных и базовых функций организма. Человек перестает быть человеком, перестает дышать, видеть, слышать, каждый раз по-разному.

– Но вы же говорите, что это возможно, – снова вклинился Максимов.

– Все верно, адмирал. – Эванс указал на модель, на которой теперь новые участки распространялись равномерно, начиная с коры головного мозга, и почти сплошным фронтом поглощали нижние слои. – При достаточно медленном процессе идет постепенное и равномерное замещение – сначала самых поздних с эволюционной точки зрения участков мозга, а затем и самых ранних, бессознательных. А для того чтобы уложиться в срок, приходится стимулировать рост, и тогда этот процесс мы просто не контролируем.

– Мы поняли, профессор, – решил остановить эту научную полемику Нечаев. – Какой в итоге результат?

Эванс странно посмотрел на своих коллег, после опустил глаза и как-то неуверенно произнес:

– Мы считаем, что можем рассчитывать максимум на три сотых процента выживаемости.

Нечаев резко подобрался, как хищник перед прыжком, и медленно проговорил:

– Вы хотите сказать, что мы можем спасти около трехсот тысяч человек?

– Все верно, – не поднимая взгляда, кивнул Эванс. – Но при условии, что мы начнем немедленно.

По лицу Нечаева было видно, что новость воодушевила его и привела в отличное настроение. Он обвел взглядом кислые лица присутствующих, которые собрались решать судьбу человечества, и, искренне улыбнувшись, сказал:

– Да бросьте вы, это же целых триста тысяч человек. Живущих и радующихся жизни людей. Я с радостью пущу себе пулю в лоб, не дожидаясь безумия, зная, что наши потомки продолжат людской род.

Он хотел продолжить говорить, но в этот момент дверь в кабинет раскрылась и на пороге появился Кудрявцев.

– Разрешите? – бросил он, но, не дожидаясь ответа, быстрым шагом подошел к Нечаеву, положив перед ним планшет. – Срочное донесение, – тихо проговорил он, после чего встал за спиной своего шефа.

Нечаев, все еще пребывая в хорошем расположении духа, удивленно обернулся на своего помощника, а затем все же обратил внимание на планшет. Чтение донесения заняло меньше минуты, за это время его лицо успело превратиться из радостного в хмурое, и, когда Нечаев закончил, он резко поднялся и сказал:

– Прошу прощения, господа. В Солнечную систему извне прибыл неизвестный корабль. Я нужен в командном центре. – Нечаев посмотрел на Эванса и добавил: – Программа профессора Лапатина в приоритете, начинайте подготовку незамедлительно.

Закончив и не дожидаясь ответных слов, он быстрым шагом покинул кабинет. За ним вскочили парочка адмиралов и три генерала и также помчались на выход, оставив ученых недоуменно переглядываться между собой.

⁂

Без гиперсвязи сообщение, отправленное капитаном Саливаном, будет идти не менее семи часов. Но люди, еще задолго до блокады, построили обширную сеть станций раннего оповещения, разбросав их в пространстве за орбитой Плутона. А их возможности были куда лучше, чем таковы у радарной системы фрегата. Поэтому уже через час после инцидента со «Стаутом», общую сеть Солнечной системы взорвало сообщение о приближающемся объекте.

Из-за невозможности связаться со всеми военными объектами в реальном времени командующие таких объектов, а также командующие флотов должны были действовать по специально разработанным инструкциям. Поэтому, когда разосланный центральным штабом приказ о приведении сил к полной боевой готовности дошел до самой удаленных уголков Солнечной системы, вся военная мощь была готова встречать возможного агрессора.

Но больше всего умы людей будоражились тем, что этот корабль прибыл из-за барьера. Не важно, кто это, – важно то, что это возможно. Об этом думал и Нечаев, спешно прибывший в виртуальный командный центр на Луне. Из-за задержек связи на оперативное командование всеми силами системы рассчитывать не приходилось, но, как оказалось, нежданный гость прибывает именно в зону контроля лунно-земного сектора.

Нечаев всматривался в маркер, мигающий на схеме, и потирал подбородок. Местная военная верхушка также присутствовала здесь, в командном центре, обступив объемную схему со всех сторон, и тихо, но бурно обсуждала прибытие неизвестного нарушителя.

– Что думаете, адмирал? – спросил Нечаев у рядом стоящего адмирала Максимова.

– Пока нет никаких мыслей, господин командующий. Объект имеет очень высокую энерговооруженность. За семь часов он сбросил скорость с десяти процентов от световой до приемлемых тысячи километров в секунду. И это невероятно. У нас нет таких технологий.

– Согласен. Но мне не ясно одно, – подхватил рассуждение Нечаев. – Если те, кто послал этот корабль, знают о барьере, то с какой целью тогда визит? Помощь или завоевание?

– С другой стороны, – продолжил Максимов, – я не представляю цивилизацию, путешествующую таким образом.

Нечаев и Максимов переглянулись, и в этот момент отовсюду прозвучал спокойный мужской голос:

– Внимание! Получаю изображение со станции наблюдения А13.

Разговоры тут же прекратились, и все обратили свое внимание на висящую в воздухе схему. Маркер, находящийся в главном поясе астероидов, мигнул, и будто бы невидимый оператор сначала медленно, но все ускоряясь, стал приближаться к нему, пока изображение не превратилось в трансляцию с телескопа станции.

В кадре среди неподвижных ярких точек отчетливо виднелась движущаяся звезда, которая постепенно замедлялась, а ее яркость затухала. И вот свечение стало почти незаметным, затем пару раз мигнуло и пропало вовсе. На ее месте оказался продолговатый объект, висящий в пространстве и не подающий признаков активности.

– Максимальное приближение, – спокойно произнес Нечаев.

Изображение резко пригнуло на присутствующих, и в слегка покачивающемся кадре появился корабль невиданной конструкции. Бортовой компьютер станции начал автоматическое распознавание элементов конструкции, и на корпусе корабля периодически стали появляться подсвеченные зоны и выноски к ним.

– Это что, остов крейсера класса «Разрушитель»? – спросил Адмирал Максимов.

– А это похоже на остатки элемийских крейсеров, – утвердительно сказал адмирал Пауэл.

Пока все рассматривали причудливую конструкцию, Нечаев не отводил взгляда от такой знакомой эмблемы, которая была изображена на корпусе кораблей и на всех контейнерах, закрепленных на этом монстре.

– Неизвестный нарушитель начал транслировать коды распознавания Земной Федерации, – как с небес, прозвучал тот же мужской голос из командного вычислительного центра.

Все офицеры посмотрели на Нечаева в ожидании его решения, и тот, уже предполагая, что будет дальше, коротко бросил:

– Ответь.

– Ответ отправлен. Получаю запрос на передачу данных.

– Принять данные на изолированный блок памяти, – вновь распорядился Нечаев.

– Данные загружены.

– Показывай.

Рядом с собравшимися в пространстве замигал невнятный овал света, который превратился в человека. Конечно, все узнали в нем Михаила Волкова – героя и преступника в одном лице. Связь в его деяниях с Нечаевым была для присутствующих офицеров очевидна, и многие машинально посмотрели на командующего. Но в это время Волков отмер и, широко улыбнувшись, сделал шаг вперед.

– Приветствую вас, братья и сестры! Сейчас я говорю от имени всех людей, что остались за пределами барьера. Мы получили вашу просьбу о помощи и знаем о беде, в которой вы оказались. Каждый из нас принял эту беду как свою собственную, – Волков сделал секундную паузу, – близко к сердцу. – Он приложил руку к груди. – И вот уже год мы не знаем покоя, работая на износ и не жалея себя, трудимся над тем, как вам помочь. Но не одни мы разделяем случившуюся трагедию, вместе с нами наравне трудятся наши давние друзья харги и бывшие враги кирианцы и даже элемийцы.

По мере того как Волков называл цивилизации, рядом с ним, словно шагая из тени, появлялись их представители.

– И вот перед вами плод наших совместных усилий. – Волков протянул руку и указал на появившуюся перед ним модель корабля, прибывшего в Солнечную систему. – Корабль класса «Звездный странник», позволивший преодолеть гиперпространственный барьер за месяц полета в обычном пространстве, и прибыл он не пустой. На его борту двести тысяч анабиозных камер, которые позволят практически остановить биологические процессы человека на неопределенный срок.

В командном центре поднялся небольшой шум, в котором слышался не единожды заданный вопрос: «Всего двести тысяч?!»

Волков словно услышал его.

– Понимаю, вам кажется, что это мало, но это только начало.

Он сделал пару шагов в сторону, поворачиваясь боком. То же сделали и представители иных цивилизаций, освобождая пространство позади. Волков вытянул руку – и в воздухе проявилось изображение участка орбиты, где виднелись многочисленные орбитальные верфи с оживленным движением между ними, а фоном начала звучать воодушевляющая музыка.

– Скоро сотни «Звездных странников» начнут прибывать в Солнечную систему.

Он замолчал, ожидая пока невидимый оператор пролетит мимо строящихся кораблей, задерживаясь на особо эпичных кадрах, а затем снова повернулся лицом, опустил голову и с сожалением сказал:

– Но признаюсь, наших усилий может оказаться недостаточно. – Волков сделал небольшую паузу и посмотрел вперед – казалось, что он заглядывает в глаза каждому, кто смотрит это послание, после чего с нажимом произнес: – Нам нужна ваша помощь. – Он снова указал на модель корабля. – На «Звездном страннике» есть описание технологических цепочек и инструкции по созданию таких анабиозных камер. Вы должны наладить их производство у себя, тогда есть шанс успеть обеспечить всех людей в Солнечной системе такой камерой.

Возможно, кто-то скажет, что это не жизнь – быть замороженной тушкой, но так мы выиграем время для поиска полноценного решения проблемы. – И Волков практически прокричал: – А еще чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее сможем обрушить высвобожденное единство и мощь на того, кто это устроил! И нам известно, где находится логово этого зверя!

Волков на несколько секунд притих, потом сделал еще шаг вперед и сказал:

– И помните: вы не одни! – Он согнул руку в локте и резко сжал кулак, потрясая им. – Вместе, мы преодолеем любые преграды перед нашим светлым будущим.

Изображение стало медленно тускнеть, пока не пропало вовсе, и когда в командном центре наступила гробовая тишина, раздался радостный крик Нечаева.

– Да! Я знал, что все не зря! – Командный состав лунно-земного сектора уставился на него, и Нечаев добавил: – Немедленно запустить трансляцию этого сообщения на всю систему и крутить до тех пор, пока каждый не увидит его!

Глава 11

Гиперпространство. Окрестности звездной системы HD124314. Борт крейсера «Скоморох».

Снова в пути и снова гиперпространство, – сотни световых лет за считаные дни. Еще два десятка лет назад это считалось немыслимым, как же быстро все меняется! Похоже, я начинаю стареть, нет, не телом, оно-то как раз в полном порядке, но я чувствую некую усталость от всех этих насыщенных событий. Да и ноша, которую я на себя взвалил, заставляет, так сказать, гореть на работе. Уже несколько месяцев не видел сына, все было некогда с этой подготовкой к рейду. Но ничего, еще один решающий рывок – и после можно будет отдохнуть, или не один. По крайней мере, я уже предчувствовал развязку этой многолетней борьбы.

– Сэр, через час будем на месте.

Я оторвался от любимого занятия – наблюдения за узорами гиперпространства и обернулся к подошедшему матросу:

– Хорошо. Трубите боевую готовность по флоту.

Понаблюдав за гиперпространством еще пару минут, я с сожалением отвернулся и направился в центр планирования операций.

Шагая по коридорам корабля, неосознанно рассматривал, во что я его превратил. Когда-то элемийский крейсер, «Скоморох», перестал быть похожим на себя прежнего. Здесь сказались и установка дополнительных земных вооружений, и усиление плазменного щита за счет применения кирианских магнитных контуров. Теперь щит имел бо́льшую плотность плазмы, чем изначально. Но наибольшие изменения крейсер претерпел изнутри.

Пребывание на борту экипажа, состоящего из людей, потребовало переделки всего и вся, начиная системой жизнеобеспечения и заканчивая каютами. Также в системы корабля был внедрен стандартный живой мозговой центр, используемый на земных кораблях. И теперь на борту имелись два хозяина: элемийский ИскИн и земной Левиафан. Впрочем, они никак не пересекались в своих действиях, так как Левиафан занимался только поддержанием корабля в работоспособном состоянии и в случае необходимости борьбой за живучесть, ИскИн же всем остальным.

Я вытянул руку и прикоснулся к теплой, живой коже, покрывающей стенки коридора. Благодаря внедрению биотехнологий, внутри корабль оброс живыми тканями, обволакивающими все поверхности, где только это возможно, а по коридорам стаями бегали технические пауки. Есть у меня мысль вообще объединить эти сущности в один единый центр, как это и устроено на земных кораблях, но над этим еще нужно работать. Но если все эти изменения можно назвать модернизацией и каннибализмом уже существующих технологий из разных инженерных школ, то вот виртуальный дублер корабля я бы записал в относительное новшество.

Земные корабли имели виртуальное пространство, но в основном оно было ограничено лишь необходимым функционалом для управления таким кораблем. Здесь же был полностью идентичный виртуальный двойник «Скомороха», со всеми его коридорами, каютами, агрегатами и коммуникациями. И как у реального корабля, так и у виртуального была своя команда из элемийцев, численность которых уже перевалила за десять тысяч.

Пятьдесят анабиозных камер с лежащими в них добровольцами были помещены в защищенный блок на корабле, и теперь эта полусотня бродила по виртуальному кораблю, выполняя наравне с остальными обязанности экипажа. Правда, их можно увидеть только с оборудованием дополненной реальности или полностью погрузиться в виртуал. Но мне это не нужно, так как я могу находиться в обоих вариантах реальности одновременно, поэтому с удовольствием отвечал на приветствия проходящих мимо членов виртуальной команды.

Но и они могут попасть в так сказать мир живых, путем подключения к облегченной версии рабочих роботов. Функционал таких машин был сильно урезан, да и выглядели они как ходячие скелеты – без интеллектуальных систем, только базовые функции, но покрутить гайки могли. Правда, пока все это выглядело коряво из-за несоответствия физиологической геометрии тела, а на что-то более подходящее просто нет времени и свободных производственных мощностей.

Как раз мимо меня прошел такой робот под управлением элемийца, который шагал на полусогнутых и периодически заваливался назад. Я обернулся, провожая его взглядом, так как выглядело это зрелище одновременно смешно и печально, – помощники из них так себе.

На входе в центр меня встретили два бойца, стоящих на карауле по бокам от двери. Они дернулись, отдавая честь, а я лишь кивнул, проходя мимо. Это Иван с Костей настояли на постах охраны в ключевых точках корабля. В отличие от меня, они не разделяли оптимизма в привлечении элемийцев к боевой работе против их бывшего имущества.

Двери разошлись, и я вошел в цилиндрическое помещение радиусом почти пятьдесят метров и с куполообразным сводом. Такая форма была обусловлена удобством размещения проекторов для создания трехмерного изображения во всем объеме помещения. А еще это единственное место, где реальный мир соприкасался с виртуальным и для всех желающих.

Внутри не было ничего, что привычно человеческому глазу, – абсолютно голые стены и Туров посреди зала, нарезающий круги от нетерпения. Увидев меня, он прекратил свое занятие и с возмущением крикнул:

– Ну где тебя носит?! Все уже собрались и ждут только тебя!

– Откуда такое рвение? – с улыбкой сказал я, выходя в центр помещения. – Ты же не веришь в успех операции?

Туров положил мне руку на плечо и со всей серьезностью заявил:

– И сейчас не верю, но нужно же кому-то утешить тебя, когда облажаешься.

Я ухмыльнулся и, ничего не ответив, медленно провел рукой в воздухе. В то же мгновение сверху, словно вода, нас обволокло изображение, генерируемое проекторами, и мы оказались посреди гиперпространства, где медленно двигался наш флот. Корабли были настолько реальными, что казалось, к ним можно прикоснуться, но это всего лишь интерпретация ИскИном окружающего пространства.

Помимо «Скомороха», флот состоял из двадцати земных кораблей различного класса, но, как бельмо на глазу, выделялась сотня огромных астероидов, идущих своим ходом на элемийских двигателях. Их мы успели подружить с этими камнями, когда разбирали корабли на орбите Оршу. Также имелся десяток больших десантных корабля, которые были под завязку забиты инженерами и оборудованием.

И вишенка на торте – одна из исследовательских станций элемийцев, которую выковыряли из астероида, чтобы избавиться от лишней массы. От нее фактически осталась та часть, где находился термоядерный реактор.

Прямо на этот огрызок был водружен контейнер ИскИна планетарного класса, и всю эту невзрачную конструкцию тащили десяток буксиров. Плотный строй флота замыкала четверка створок гиперпространственных врат, – им предлагалась особая роль.

Скептицизм Кости, как и адмиралов, был понятен, – в последней такой операции флот людей был куда внушительнее, и фактически она продлилась годы, до самого моего прибытия. Я взглянул на Костю и ткнул пальцем в конструкцию сумасшедшего инженера, проплывающей на уровне моего живота.

– Теперь у нас есть ИскИн, а значит, все получится. Да и выбора у нас нет.

– Осталось только исключить из этой цепочки его собрата, – снова скептически заявил Туров.

Мой недовольный взгляд передал все, что я думаю о его упертости, и, больше не вступая с ним в полемику, я подключил «Скомороха» в виртуальную тактическую сеть. Тут же вокруг нас появились виртуальные мостики, на которых находились адмирал Лукашевич, адмирал Уильямс и генерал Уолтерс и особняком стоял элемиец Карий со своими собратьями.

Они и все члены экипажей, которые проявились в ограниченном пространстве помещения, молча смотрели на меня. Я же покрутился на месте, разглядывая человеческие и не только лица, и произнес:

– Ну что, господа, начнем?

⁂

– Что скажете? – задал я вопрос, рассматривая тактическую схему звездной системы, на пороге которой мы сейчас находимся в гипере.

В центре системы горела яркая звезда, в четыре раза больше нашего Солнца, но меня интересовала не она, а небольшая каменистая планета – пятая по счету от своего светила, находящаяся почти на краю беспрыжковой зоны. Обильное количество зондов, которые уже наводнили систему, передавали четкую картинку, и я мог в подробностях рассмотреть объект моего интереса.

На самом деле эта планета мало чем отличалась от той же Оршу, физические и геологические параметры очень схожи. И даже система обороны идентична. По разным орбитам двигались сотни орбитальных станций, которые способны создавать гигантские плазменные щиты, и возле каждой находился свой собственный флот. ИскИн услужливо подсвечивал все, что я рассматривал, и сообщал о полутора тысяч боевых единиц, не считая транспорт и оборонительных сооружений на поверхности.

Ко мне подошел Карий и подтвердил мои умозаключения:

– Опорный пункт Элема, номер тридцать семь. Собственное название – «Эйфион». Сеть заводов и добывающих кластеров. Полностью автономен, по классификатору «Цитадель».

Я посмотрел на этого элемийца, который так буднично говорил об очередной жемчужине, просто валяющейся в космосе бесхозной. Для меня же, как и для любого человека, подобная планета-завод просто находка, а в нынешней ситуации тем более. Еще одна планета, подобная Оршу, это еще сто миллионов человек, которых можно спасти. Дело осталось за малым – подобрать то, что плохо лежит.

– Оборона схожа, – заявил адмирал Уильямс. – Потребуется длительная осада и постепенное выбивание этих станций одной за другой. Но у нас нет на это сил и времени, поэтому нам поможет только чудо.

– Так давайте устроим это чудо! – крикнул я и добавил: – Начинайте, адмирал. Действуем строго по плану.

Адмирал отвернулся к своим людям и принялся отдавать приказы, а я еще больше увеличил изображение планеты, так, чтобы рассматривать сооружения на поверхности. Прибывающие зонды навели шороху, и сейчас в системе было не протолкнуться от ищеек, снующих на границе беспрыжковой зоны. Но планетарный ИскИн Эйфионы еще не запускал планетарный щит, поэтому поверхность была видна очень хорошо.

Я рукой вращал планету, пытаясь найти нужный объект, но это сделал Карий, указав на еле заметный, плоский гексагон:

– Вот он.

Это сооружение лежало на поверхности, и его можно было вписать в круг радиусом тридцать метров. Разглядеть такой размер при данном разрешении – та еще задача, но, видимо, у элемийцев не зря три пары глаз.

Когда искомый объект был найден, ИскИн «Скомороха» тут же привязался к нему и наложил на планету прозрачную структуру, выполненную из граней. Эта структура выглядела как уходящая вглубь планеты шахта, которая переходила на глубине несколько десятков километров в защищенное хранилище планетарного ИскИна. Пробраться к нему через данную шахту невозможно, – пробовали еще на Оршу, но вот обнаружить его местоположение, данная шахта, позволяла.

Как объяснял Карий, перед введением ИскИна в эксплуатацию к нему требуется доступ, и именно эта шахта для этого используется. А когда работы завершены, то шахта закупоривается наглухо, и ИскИн оказывается полностью изолирован. Но сейчас мне нужны были не подробности запуска ИскИна, а координаты его местоположения.

– Вот ты и попался, – пробормотал я себе под нос.

Вызвал перед собой консоль целеуказания и, ухватив пальцами пиктограмму, обозначающую координаты ИскИна, перетянул ее на иконку, где было написано: «Адмирал Лукашевич». Получив желаемое, мой флотоводец также принялся раздавать приказы своим людям. Его деятельность я наблюдал на схеме, где то появлялись, то исчезали возможные траектории, проложенные от края беспрыжковой зоны.