Текст книги "Псковская земля. История. Монастыри. Усадьбы. Люди"

18-летняя Софья и 26-летний Владимир венчались в деревенской церкви, недалеко от имения ее родителей в Полибино и сразу после свадебного обеда уехали в Петербург. Родители Софьи до конца их жизни не знали, что в течение первых 5 лет брак их дочери был фиктивным. Похоже, что Ковалевский влюбился в Софью сразу, а она сполна оценила его как мужчину только в 23 года; семья их стала со временем не фиктивной, а обычной.

С.В. Ковалевская. Фото XIX в.

После свадьбы в Петербурге Ковалевские развлекались: бывали в театрах, на молодежных пирушках, литературных вечерах, танцевали до упаду и до рассвета. В 19 лет Софья в сопровождении мужа уехала учиться за границу, так как в российские университеты женщин не принимали. Она училась в Берлине у знаменитого математика профессора Карла Вейерштрассе, который оценил ее таланты, трудолюбие, необычайную одаренность. Затем Ковалевские приехали в Гейдельберг, где в университете училась небольшая группа молодых людей и девушек из России, Софья стала изучать математику, Владимир – зоологию. Потом Софья снова уехала учиться в Берлин, а Владимир поехал заниматься наукой в Йену, потом в Мюнхен. Влиятельный профессор-холостяк Вейерштрассе (гордость берлинской математической школы), влюбленный в Софью, уверенный в ее великолепных математических знаниях и знавший о ее ненадежном здоровье, малой выносливости, нервозности, послал письмо в Геттингенский университет с просьбой присудить его лучшей ученице Ковалевской ученую степень без защиты, заочно. Ходатайство знаменитого ученого помогло Софье. Она получила в 24 года научную степень доктора философии и математических наук. Владимир также достиг в науке очень многого. Он чуть ли не потряс научный мир в области естествознания – создал несколько фундаментальных работ (которые со временем назвали классическими, а его – гениальным учителем-естественником), ставших основой сравнительной палеонтологии. Супруги Ковалевские в Россию вернулись вместе, они надеялись на Родине заниматься наукой и преподавать в университете. Но их не приняли преподавать. Владимир не устраивал университетское начальство из-за его прошлого активного участия в революционной деятельности; а Софье отказали, потому что она женщина. Остро встал вопрос – на что жить. Софьино приданое они потратили. Молодые супруги были очень непрактичными людьми, поэтому находились ловкие дельцы, которые их обманывали или даже грабили через их горничную. Ковалевский пытался в Петербурге заниматься издательской работой, но она принесла только убытки, провалилась и попытка издавать газету. В то время в Петербурге почти все были жертвами мечтаний о наживе, особенно большие деньги обещал строительный бум. Неудивительно, что Ковалевские занялись строительством в Петербурге многоэтажных домов, бань, иных строений. Софья мучительно мечтала о возвращении к научной работе, поэтому требовала, чтобы Владимир активнее ради будущих доходов занимался предпринимательством. Сам Владимир к предпринимательству не стремился, но любимая жена подталкивала его и заставила заниматься этим. Софья ждала их ребенка, беременность была тяжелой, потребность в деньгах росла. После рождения дочери – Софьи (1879) – Софья Васильевна долго болела, нужда в деньгах еще более обострилась. В поисках средств для достойной жизни своей семьи Владимир Онуфриевич оказался втянутым в финансовые махинации, пытался выйти из сомнительной игры, но это оказалось ему не под силу. Ковалевский не рассказывал жене о страшной ситуации, в которой он оказался, дома бывал мало, искал выхода из предпринимательского обмана. Злопыхатели намекнули ревнивой Софье о возможной его измене с другой женщиной. После скандалов и выяснения отношений Ковалевские переехали в Москву. Муж не мог решить их бытовых проблем, он раздражал Софью, сковывал ее свободу, напоминая, что она мать маленькой девочки, был нервным и злым (ведь он был жертвой предпринимателя-нефтепромышленника, а главное – мощного обманщика и проходимца, а жена этого не знала). Софье все это надоело, и она уехала в Берлин, а потом переехала в Париж, где она увлеклась молодым поляком, поэтом, математиком, революционером. Любовь и романтические приключения сильно увлекли ее. Она забыла о семейных обязанностях и муже. Когда она получила письмо о самоубийстве (1883) ее мужа в возрасте 41 года (ей 33 года), то свалилась на несколько недель в тяжелой горячке, а потом спешно вернулась в Россию. Софья страдала от угрызений совести, ведь понимала, что в его трагической кончине очень повинна и она. Только тогда она узнала, что оберегая ее, он скрывал свои деловые беды. С колоссальными трудностями ей все-таки удалось доказать невиновность мужа.

Когда ей удалось восстановить доброе имя мужа (а это означало, что чистая репутация их семьи сохранена), Софья Васильевна стала сама искать средства для жизни. Благодаря помощи Вейерштрассе, его друг и авторитетный профессор математики, швед Миттаг-Леффлер нашел для нее работу в Стокгольме, в частном университете. В 33 года она стала приват-доцентом, в 34 года – ординаторным профессором. Она могла читать лекции на немецком и французском языках, а с 35 лет читала по своей инициативе лекции уже на шведском языке (всего она знала 5 языков). О ней стали говорить как о великолепном преподавателе, большом знатоке математики. Швеция по-своему гордилась, что именно в Стокгольме появилась первая женщина приват-доцент, затем – профессор. Ковалевская была необычайно интересной собеседницей, шведы называли ее Микеланджело разговора. Ее эрудицией все восхищались. В Швеции она заявила о себе и как серьезной писательнице и поэтессе. Ковалевская смогла в Швеции разносторонне реализовать себя. Она получила интересную и хорошо оплачиваемую работу, широкое научное признание, имела успех и как красивая женщина. В 38 лет она получила очень престижную премию Бордена Парижской Академии за свой главный труд «О вращении твердого тела вокруг неподвижной точки». В 39 лет ее избрали членом-корреспондентом Петербургской Академии наук, а вскоре она получила премию Шведской Академии наук за свою вторую монографию по изучению движения твердого тела. Она смогла достичь прочного материального достатка. Но Ковалевская скучала по России, где не было места для ее работы и научного творчества. Воспоминания о России и счастливой жизни в родительском доме заставили ее привезти мебель из усадьбы ее родителей в Полибино в ее дом в Швеции.

С.В. Ковалевская стремилась быть неотразимо красивой и эффектной женщиной, имеющей много поклонников, а также понимавших и то, что она – феноменальное явление в научном мире. Она не умела красиво одеваться, поэтому просила свою подругу польку, обладавшую изысканным вкусом, выбирать для нее наряды, шляпы, украшения. Она брала уроки танцев, училась ездить верхом на лошади, училась кататься на коньках (один из ее поклонников помогал ей в этом тем, что залил каток у себя в саду, где без лишних глаз она училась кататься на коньках). Постепенно старея, она не хотела терять поклонников, меньше нравиться как женщина и прилагала немалые усилия, чтобы оставаться не такой, как все, а быть неизменно красивой и самой знающей в профессиональном поле. В Щвеции ей все это удалось.

В Ковалевской всегда жили как бы два совершенно разных человека: хорошенькая, женственная, притягательная, чувственная, стремящаяся к любви и романтическим отношениям, болезненно ревнивая женщина, имеющая успех в обществе мужчин, обладательница роскошных нарядов, хохотушка-кокетка, мастерица в танцах, а также катании на коньках и она же – честолюбивая личность, желающая абсолютно любой ценой везде быть только первой, редкостно тщеславная личность, умеющая подчинить других выполнению своих планов. Вначале у нее на первом месте и долго были образование и карьерные помыслы. Она поставила цель войти в число самых выдающихся математиков и добилась этого. Но к 30 годам, достигнув серьезных профессиональных успехов, она поняла, что без сильных и ярких эмоций жизнь не столь хороша, как кажется. Она заметила, что от чрезмерных научных перегрузок участились жуткие головные боли, обострились недомогания, у нее стали выпадать и седеть волосы, наметились синяки под глазами, ухудшилась кожа – за научные победы приходилось слишком дорого платить. Зная о ненадежности своего здоровья, она одновременно стремилась к вершинам профессионального успеха и к женскому счастью. С самых юных лет она многократно влюблялась: в красивого родного дядю, Ф.М. Достоевского, В.О. Ковалевского, поляка-поэта и математика, норвежца Фритьофа Нансена, доктора государственного права, очень состоятельного человека М.М. Ковалевского (ее однофамильца). О женитьбе на ней мечтали Карл Вейерштрассе, В.О. Ковалевский (стал ее мужем), Ф. Нансен, М.М. Ковалевский, многие другие известные и менее заметные личности. Ради достижения своих тщеславных планов она пошла на большие жертвы, добилась блистательного профессионального успеха, но так и не обзавелась надежным обеспеченным любящим и любимым мужем, не было у нее и трепетных отношений с дочерью. Как жена и мать С.В. Ковалевская никогда счастливой не была.

Ее дочь Софья Владимировна Ковалевская уважала мать, но помнила и о ее вине перед отцом, а также о том, что она никогда не была для матери объектом первостепенного внимания. Пока Софья Васильевна работала в Стокгольме, девочка жила (с 1883) в России, в семье родственников ее матери или у ее подруги Ю.В. Лермонтовой (которая искренне старалась заменить ей мать, и девочка ее преданно любила). Только в 1886 г. 36-летняя Софья Васильевна забрала 7-летнюю дочь к себе в Стокгольм, сама занималась с ней русским языком, читала ей русские книги, отдала в шведскую школу. Но время для формирования должных основ отношений матери и дочери было упущено. Девочка догадывалась и об особых отношениях матери и красавца-полярника норвежца Ф. Нансена, а потом русского богатого дворянина, профессора М.М. Ковалевского.

Роман с М.М. Ковалевским тянулся два последних года жизни С.В. Ковалевской. Она была им сильно увлечена, устраивала ему страшные сцены ревности, по сути, требовала, чтобы он жил только для нее, а сама была не способна жить ради кого бы то ни было. Он сделал ей предложение, но поставил одно условие – она покинет профессорскую кафедру, будет не учёным, а только его любимой женщиной и женой. Ковалевский хотел сделать ее счастливой и нормальной женщиной, женой, матерью. А она твердила, что после 40 лет только в одной работе находит утешение. Но на лето 1891 г. все-таки была назначена их свадьба. Однако в начале 1891 г. обострились ее болезни (особенно болезни почек), умерла она от воспаления легких. М.М. Ковалевский пережил ее на 25 лет, умер в 1916 г., он так и не женился, так как не мог забыть С.В. Ковалевскую – «принцессу науки», жертву столь любимой ею математики и тщеславия.

Владимир Онуфриевич Ковалевский (1842–1883), муж С.В. Ковалевской вошел в русскую науку как яркий ученый-зоолог, стал основоположником эволюционной палеонтологии. В.О. Ковалевский был последователем и пропагандистом учения Ч. Дарвина, автором классических трудов по истории развития копытных животных. Он первым из палеонтологов применил эволюционное учение к проблемам филогенеза позвоночных, установил взаимосвязь морфологии и функциональных изменений с условиями существования. Его брат Александр (1840–1901) также был ярким биологом, одним из основоположников сравнительной эмбриологии и физиологии, экспериментальной и эволюционной гистологии; он занимался только наукой, стал академиком Петербургской Академии наук (1890). В.О. Ковалевский был более ярким ученым-биологом, чем его брат, но вынужденно занялся (по настоянию жены) коммерцией, с сожалением удалился от научных дел. Участвуя в скользких финансовых сделках, он мучился, переживал, укоротил свою жизнь, решился на самоубийство (тяжелейший грех по православным правилам) в возрасте 42 лет.

В 313 км к юго-востоку от Пскова, на берегу р. Ловать (впадает в озеро Ильмень), расположен город Великие Луки, районный центр, узел железнодорожных линий Москва – Рига и Бологое – Полоцк, имеет аэропорт. Это крупный город, число его жителей превышает 100 тыс. человек. Он впервые упоминается как Луки на Ловати в Новгородской летописи 1166 г. (его возраст 842 года в 2008), но люди здесь стали селиться гораздо раньше (в 3 км от современного города сохранились следы древнего поселения IХ – ХI вв., в процессе раскопок кургана и городища были найдены древние предметы домашнего обихода, ремесленные изделия). Название города происходит от слов «лука», «излучина», действительно, р. Ловать образует здесь излучину. Город с ХII в. входит в состав Новгородской феодальной республики, имел военно-оборонительное значение, его деревянная крепость с 12 башнями была построена в 1211 г., вокруг нее выросли слободы. Тогда этот город называли «оплечье Новгорода». Впервые его название как Великие Луки встречается в Псковской летописи 1406 г., он славился как город красивый, богатый и торговый (по Н.М. Карамзину). В 1478 г. в связи с падением Новгорода город Великие Луки вошел в состав Русского централизованного государства, продолжил выполнение военно-оборонительных функций. Именно здесь находилась ставка царя Ивана Грозного (1530–1584, великий князь всея Руси с 1533, первый русский царь с 1547) в период Ливонской войны (1558–1583, ему 28–53 года). Военно-оборонительное значение Великих Лук определило их трудную военную историю. В 1580 г. крепость Великие Луки покорили польско-литовские войска польского короля Стефана Батория, но в 1583 г. она вернулась в состав владений Русского государства. В ХVII в. Великие Луки оказались занятыми войсками Лжедмитрия I (Г.Б. Отрепьев, 1580–1606), а затем и Лжедмитрия II (убит в 1610), в 1611 г. город был полностью разрушен, он по указу царя Михаила Федоровича Романова (1596–1645, царь с 1613) был восстановлен в 1619 г. В годы Северной войны (1700–1721) по приказу царя Петра I (1672–1725, царь с 1682, правил с 1689) по чертежам Л.Ф. Магницкого (1669–1739; преподаватель математики в Школе математических и навигацких наук в Москве с 1701 г., автор первого русского учебника «Арифметика», 1703) в Великих Луках построили 6-бастионную земляную крепость. Во время Отечественной войны 1812 г. город был крупной тыловой базой русской армии. В 1861 г. в Великих Луках с населением 6 тыс. человек были 2 православных монастыря и 9 храмов, 79 лавок, больница, 2 училища, женская гимназия, ряд маленьких заводов. В самом конце ХIХ в. в нем работали 10 кожевенных, 2 мыловаренных, свечной и восковой заводы, но все они были мелкими. В 1901 г. через Великие Луки проложили железную дорогу, что форсировало промышленное и торговое развитие города, которое еще более ускорилось в советский период. Военная история Великих Лук как важного стратегического пункта продолжалась в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Город был оккупирован немецко-фашистскими войсками, за него велись ожесточенные бои, он дважды освобождался советскими войсками (1941, 1943), был практически полностью разрушен и обезлюдел (выжили только 2 % его жителей, всего 1,2 тыс. человек). В послевоенный период Великие Луки были восстановлены, продолжалось развитие города. В послевоенное время в нем основными промышленными предприятиями стали радиозавод, завод по выпуску электробытовых приборов, реостатов, высоковольтной аппаратуры, щелочных аккумуляторов, торфяных машин, локомотивно-вагоноремонтный и другие, фабрики легкой и деревообрабатывающей и пищевой промышленности. Город стал центром высшего специального образования и значимым культурным центром (институты сельскохозяйственный и физкультуры, филиал Санкт-Петербургского института инженеров железнодорожного транспорта; есть основанный в 1919 г. драматический театр и краеведческий музей, а также мемориальный музей выдающегося математика современности академика И.М. Виноградова, Музей Александра Матросова, около Великих Лук – мемориальные музеи М.П. Мусоргского и С.В. Ковалевской). Из-за разрушительных военных действий в Великих Луках почти не сохранились историко-архитектурные памятники. Главным историческим объектом является земляная крепость (1704–1708) с валами длиной в 2 км, их первоначальная высота была 21,3 м. В последнее время славится ежегодно устраиваемый в День этого города – Международный фестиваль воздухоплавания (проводится в первое или второе воскресенье июля). В Великих Луках и их окрестностях, где в период Великой Отечественной войны велись ожесточенные бои с немецко-фашистскими захватчиками, установлено почти 60 памятников павшим советским воинам. В 4 км от Великих Лук находится любопытный археологический памятник – древнее славянское городище. Особо чтут в Великих Луках и их окрестностях память об уроженце города дважды Герое СССР маршале К.К. Рокоссовском и Герое Советского Союза А.М. Матросове (в 85 км к северу от Великих Лук – в деревне Чернушка – совершил свой подвиг, похоронен в Великих Луках, где установлен памятник Матросову – 1954, скульптор Е.В. Вучетич).

Константин Константинович Рокоссовский (1896–1967), уроженец Великих Лук, вошел в историю СССР, в том числе России, а также Польши, как и в мировую военную историю как талантливый военачальник и смелый новатор в военном деле. Он был Маршалом Советского Союза (1944), Маршалом Польши (1949), дважды Героем Советского Союза (1944, 1945), был награжден 7 орденами Ленина и другими многочисленными советскими и зарубежными орденами и медалями, был членом Коммунистической партии Советского Союза с 1919 г. В период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. участвовал в важнейших боевых действиях, командовал армией в Московской битве, Брянским, Донским (в Сталинградской битве), Центральным, Белорусским – 1-м и 2-м Белорусским (в Висло-Одерской и Берлинской операциях) фронтами. В 1945–1949 гг. был главнокомандующим Северной группой войск, в 1949–1956 гг. – министром национальной обороны и заместителем председателя Совета министров Польской Народной Республики, членом Политбюро Центрального Комитета Польской объединенной рабочей партии. В СССР (наша страна тех лет) Рокоссовский в 1956–1957 гг. и в 1958–1962 гг. занимал пост заместителя министра обороны, был кандидатом в члены Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза с 1961 г., депутатом Верховного Совета СССР в 1946–1949 гг., и с 1958 г., был членом Центрального исполнительного комитета (ВЦИК).

В.О. Ковалевский

К.К. Рокоссовский родился в г. Великие Луки в семье железнодорожного машиниста Ксавелия Рокоссовского (тогда железнодорожники получали хорошее жалованье, были обеспеченными людьми). Но вскоре, в начале ХХ в., их семья переехала в Варшаву. Его отец попал в железнодорожную катастрофу, был тяжело ранен, долго болел и умер, потрясенная его кончиной вдова прожила без мужа недолго. Мальчик остался без средств к существованию, но к этому времени он успел закончить 4-классное городское училище. Рокоссовскому пришлось расстаться с мыслью о продолжении учебы и пойти работать. Он сменил несколько мест работы, больше, в том числе до начала 1-й мировой войны – он работал каменотесом в мастерской по изготовлению надгробных памятников. Затем он поступил добровольцем в Каргопольский драгунский полк, принял участие в сражениях с немцами и австро-венграми, проявил смелость и находчивость, был награжден Георгиевским крестом IV степени, был зачислен в команду по подготовке унтер-офицеров. В октябре 1917 г. он вступил в Красную Армию, к началу 2-й мировой войны прошел путь от командира эскадрона до командира и комиссара кавалерийской бригады. В 1920-е гг. Рокоссовский учился в Ленинграде в Высшей кавалерийской школе. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. войска под командованием Рокоссовского участвовали в Московской, Сталинградской, Курской битвах, Берлинской операции. В мае 1945 г. 49-летний маршал Рокоссовский командовал Парадом Победы в Москве, который принимал маршал Г.К. Жуков.

Великие Луки. В центре города

За позитивным калейдоскопом успешных событий официальной биографии Рокоссовского кроются не столь радужные факты: постоянное соперничество в мастерстве военного искусства с Г.К. Жуковым; со стороны высшего руководства более доверительное отношение к русскому Жукову, а не к поляку Рокоссовскому (он даже свое отчество Ксавельевич изменил на Константинович). Когда сложилась высокая вероятность занятия Варшавы и Берлина под его командованием, И.В. Сталин назначил командующим войсками 1-го Белорусского фронта Жукова, а Рокоссовского отправил командовать 2-м Белорусским фронтом. А ещё раньше были ложные обвинения и заключение его в застенок в 1937–1940 гг.; неизбежная переквалификация кавалериста в руководителя механизированных войск, танкиста. Были тяжелые ранения на фронте; подчас непонимание со стороны высшего начальства стабильно гуманистических позиций Рокоссовского к подчиненным и даже поверженным врагам, а также неизменно гибкого руководства войсками (что было особенно контрастным на фоне жестких или даже жестоких действий Жукова по наведению порядка в армии, прежде всего – на боевых позициях, в управлении армией), проблемы сугубо личного плана и некоторые другие сложности. Обо всех здесь рассказать невозможно из-за ограниченного объема издания, изложим только суть некоторых из них.

В августе 1937 – марте 1940 гг. Рокоссовский был арестован по ложному обвинению в связях с польской и немецкой разведками, и три с лишним года пребывал в застенках, в том числе сидел в московской Бутырской тюрьме. Только благодаря заступничеству нового наркома обороны С.К. Тимошенко в рассмотрении его дела навели порядок, его освободили, восстановили в прежней должности командира механизированного корпуса.

В военную историю Рокоссовский вошел как полководец наступления, даже в оборонительных сражениях в начале Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. он одним из первых проявил себя как мастер перехода от обороны к активным формам боевых действий. При этом нужно отметить, что порой ему поручали вести боевые операции, не обеспечив людскими ресурсами (например, чтобы возглавить одну из групп по деблокированию в районе Смоленска окруженных военных частей в конце 1941 г., ему пришлось сформировать эту группу; позже ему пришлось формировать 16-ю армию).

К.К. Рокоссовский среди красных курсантов. Фото 1920-х гг.

Гитлеровцы боялись полководческого таланта и смелости Рокоссовского. Так, когда Жуков поручил Рокоссовскому освободить в 1941 г. от гитлеровцев поселение Сухиничи (под Калугой) и для этого сформировать новую армию из войск, при одном известии о появлении под Сухиничами армии Рокоссовского немецкое командование поспешно оставило город.

Рокоссовский был самым романтическим из советских военачальников, выделялся среди них непривычной интеллигентностью, благородством, аристократизмом. Он, красавец-военный, действовал на женщин гипнотически, был неотразимо обворожительным, обходительным, вальяжным, галантным – сказывались его природная польская хитринка и артистизм. Он был очень красивым, статным, представительным мужчиной, эрудированным и состоятельным человеком, имел бешеный успех у женщин. В его жизни было как минимум три крупных ярких любовных романа, первый из них завершился женитьбой и рождением дочери. В 1942 г. не меньше трех месяцев длился роман Рокоссовского со звездой экрана Валентиной Васильевной Серовой (в девичестве Диденко-Половикова), вдовой героя Испании, орденоносца А.К. Серова (1910–1939), поразительно красивой, непосредственной, сексапильной женщиной, героиней многих советских фильмов («Девушка с характером» – 1938, «Сердца четырех» – 1941, «Жди меня» – 1943 и др). Ее называли «русской Мерилин Монро», в нее были влюблены тогда чуть ли не все мужчины СССР, в том числе и военный корреспондент, знаменитый поэт и писатель К.М. Симонов (1915–1979), музой которого она стала (а в 1943 г. – и женой). На фронте Симонов написал знаменитое стихотворение «Жди меня», посвященное ей; после выхода сборника стихов с циклом «С тобой и без тебя» в 1942 г. Серова стала не только самой знаменитой актрисой, но и самой знаменитой женщиной-возлюбленной в СССР. Роман с Рокоссовским завязался в начале весны 1942 г., когда 46-летний Рокоссовский лечился в Москве в госпитале после осколочного ранения в бою под Сухиничами. Рана была тяжелой – были повреждены легкое и позвоночник. Рокоссовский отказался от операции, осколок остался в теле, рана постепенно заживала. Они познакомились в госпитале, где 23-летняя красавица-блондинка Серова выступала с концертами, вскоре он переехал жить к ней. Но жена и дочь Рокоссовского нашлись (в начале войны они пропали, он думал, что они погибли), жена простила ему измену и вернула Серовой ее фотографии, подаренные ее мужу; также якобы она была на приеме у И.В. Сталина ради спасения их семьи, что ускорило отъезд Рокоссовского на фронт (по Н.К. Петровой). Позже, на фронте, у Рокоссовского была (как и у многих других военных) «походная жена» – женщина-врач, родившая ему вторую дочь. Но похоже, что Рокоссовский совсем забыть Серову не смог (как и она его). Так или иначе, но полноценной стабильно счастливой личной жизни у Рокоссовского не было.

Рокоссовский по своей природе был гуманным человеком, остро переживал гибель людей, стремился уменьшить человеческие военные потери в период войны; победы любой ценой, в том числе и за счет чрезмерных потерь солдат и офицеров, он не признавал; осуждал и бесполезную гибель поверженных врагов. Так, в процессе завершения Сталинградской битвы, перед началом операции «Кольцо» Рокоссовский предъявил командованию 6-й немецкой армии ультиматум на гуманных условиях: оказание медицинской помощи, предоставление полноценного питания, сохранение личного холодного оружия офицерам и боевых наград; но немецкие фашисты не согласились сдаться. В результате операции «Кольцо» вынуждены были сдаться в плен многие немецкие солдаты и офицеры, в том числе командующий 6-й немецкой армией генерал-фельдмаршал фон Паулюс, его допрашивал сам Рокоссовский.

Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин по-своему ценил полководческий талант Рокоссовского, умевшего возражать даже ему и осмелившегося отстаивать свои предложения по ведению военных боевых операций. Сталин поручил Рокоссовскому почетную миссию – командовать Парадом Победы в Москве в 1945 г., которым должен был командовать лично он, но предоставил Жукову особую честь – принимать вместо себя этот Парад Победы. В послевоенный период Рокоссовский командовал советскими частями, дислоцированными в Польше, по просьбе правительства Польши был министром обороны Польской Народной Республики (до ноября 1956 г.), затем вернулся в СССР, стал заместителем министра обороны, а потом его отправили командовать Закавказским военным округом (что можно было оценивать как понижение, недоверие, недооценку его опыта и знаний). Вскоре по его просьбе и в связи с его возрастом он был переведен в группу генеральных инспекторов Министерства обороны. Рокоссовский тяжело заболел, боролся с раком и дописал свою книгу мемуаров «Солдатский долг», но не дожил до ее выхода в свет. Он умер в 1968 г. в возрасте 72 лет. В его родном городе Великие Луки установлен бюст К.К. Рокосовского (1951).

В окрестностях Великих Лук есть несколько небольших деревень, связанных своей историей со славными русскими морскими офицерами, исследователями северной части России и Арктики: Д.Я. Лаптевым, Х.П. Лаптевым и М.А. Лавровым.

С ранних детских лет и особенно со школьного возраста россияне знают, что в составе Северного Ледовитого океана есть море Лаптевых. У истоков освоения арктического побережья России и далекого северного моря стояли псковские дворяне, двоюродные братья Дмитрий Яковлевич и Харитон Прокопьевич Лаптевы. Прадед братьев Лаптевых Петр Родионов (по прозвищу Несвитай) был военным человеком, участвовал в войнах; за честную и долгую военную службу ему царь пожаловал небольшую вотчину вблизи Великих Лук, на берегах реки Ловати. Со временем вотчинное владение превратилось в несколько небольших имений, которыми владели наследники и потомки П. Родионова, носившие разные фамилии. Среди них были и дворяне Лаптевы, владевшие во второй половине ХVI в. селами вблизи Великих Лук (Покарево, Болотово, Дудино, Андрейково, Лещихино, Захарово) и окружающими их деревнями. У родных братьев Прокопия (владелец Покарево) и Якова (владелец Болотова) Лаптевых родились сыновья Харитон (1700–1763) и Дмитрий (1701–1771). Мальчики получили домашнее образование, затем они стали наряду с некоторыми другими молодыми дворянами первыми учениками Морской академии в Петербурге, после окончания которой их произвели в гардемарины и зачислили в Балтийский флот. Они честно несли военную службу, со временем стали командирами кораблей. 34-летний Харитон Лаптев участвовал в военных действиях русского флота при осаде Дангига.

Но главную пользу Отечеству братья Лаптевы принесли участвуя в экспедициях по изучению Крайнего Севера России. С 35 лет Дмитрий Лаптев руководил одним из северных отрядов II Камчатской экспедиции. (Вскоре в изучение Арктики включился и Харитон Лаптев.) Плавание и судоходные походы в 1739–1742 гг. (Дмитрию Лаптеву 38–41 год) позволили провести описание морского побережья от устья Лены до мыса Большой Баранов (к востоку от устья реки Колыма), бассейна реки Анадырь, сделать съемку рек Большой Анюй и Анадырь. А Северный отряд II Камчатской экспедиции, руководимый Харитоном Лаптевым, в то же время (ему 39–42 года) описал полуостров Таймыр, открыл и описал близлежащие острова. Братья Лаптевы делали съемки береговой линии, описали климат, растительный и животный мир этих северных мест, северные моря. После успешного завершения экспедиции они снова служили на Балтийском флоте, если была нужда, участвовали в военных и боевых операциях. В 52 года Харитон Прокопьевич Лаптев стал помощником начальника Морского кадетского корпуса, в 56–62 года (в период Семилетней войны 1756–1762) командовал боевым кораблем, после войны был главным интендантом Балтийского флота. В 63 года капитан I ранга Харитон Прокопьевич Лаптев скончался в Петербурге, был похоронен в своем имении под Великими Луками. Малой родиной Х.П. Лаптева было сельцо Покарево (теперь деревня), в 1992 г. в ней в его честь установили памятный знак.

Маршал СССР К.К. Рокоссовский