Текст книги "Герои. Новая реальность (сборник)"

Тучи затеяли над Столицей какую-то сложную игру. Они пыжились изо всех сил, надувались и ползали друг за другом. Тучи так увлеклись, что совсем забыли поливать город дождем. Одна из них очень ловко изогнулась, спасаясь от того, чтобы ее осалила другая. От этого между двумя тучами образовалась прореха, и в ней немедленно появился любопытный глаз солнца.

Фабио как раз шел по Новому Таможенному мосту. Это был особенный мост. В старые времена, когда порт был выше по реке, королевские таможенники проделали в настиле дырки и через них подглядывали, что везут в Столицу проходящие под мостом корабли. При Старом Короле ученый Туб перестроил мост. Половину настила, ту, что с дырками, он заменил вставками из прочного стекла, которое выдерживало даже вес кареты, запряженной восемью лошадьми. До Революции гулять по мосту разрешалось только толстякам и богачам. Народная власть открыла мост для всех граждан. Фабио, конечно, шел как раз по стеклянным квадратам и глядел вниз. Вдруг он увидел, как на серых волнах реки под его ногами заплясали белые искры солнечного света. Он дошел до конца моста и осторожно снял капюшон, на всякий случай приготовившись бежать. Но поблизости не оказалось ни одного солдата. Ни один из редких прохожих не попытался его схватить. Никто не указал на него пальцем и даже не посмотрел. Фабио немного приободрился.

«Пожалуй, надо попробовать скрыться у друзей, – подумал мальчишка. – Уж они-то не подведут!»

Фабио решил пойти к братьям Флипон. Они жили далеко от Гавани, в Секции Каретников, и наверняка еще не знали, что его хотят арестовать. Кроме того, братья были сторонниками Клуба Худых, и Фабио рассчитывал, что они все равно не выдадут его Маршалу Просперо и умеренным.

Приняв это решение, Фабио зашагал от моста направо по Набережной Свободного Труда. Пройдя по этой набережной до Железного моста, вы попадаете на проспект Ремесленников (бывший Канцлерский), а оттуда, повернув налево и пройдя по проспекту четыре квартала, можно было, свернув на улицу Колесников, очутиться в Секции Каретников. Впрочем, если вы впервые в Столице, можете просто идти туда, где дымят трубы мастерских и откуда раздаются звонкие удары молотов и визг пил – и вы непременно окажетесь в одной из рабочих секций, а уж там вам всегда покажут дорогу к своим товарищам.

Фабио все больше нравилась его новая роль. Он шагал вразвалочку, как заправский моряк, хриплым голосом приветствовал встречных матросов и так лихо свистел вслед хорошеньким гражданкам, что те моментально краснели до самых ушей. Он даже пожалел, что отказался от плитки жевательного табака, которую ему предлагали в балаганчике в дополнение к костюму.

Вдруг Фабио увидел, как навстречу ему по набережной идет тот сыщик с тростью, который недавно окликнул его по имени и так неудачно попытался остановить. Сыщик вертел в руке какую-то черную иголку. Он то подносил ее к глазам, то отводил на вытянутой руке. Фабио с самым независимым видом пошел прямо на хромого. Они чуть не столкнулись. Сыщик неуклюже отшатнулся и пробормотал извинения. Он едва взглянул на Фабио и явно его не узнал.

Очень довольный собой, Фабио остановился, положил локти на ажурную решетку ограждения и небрежно сплюнул в реку. «А может, я поторопился прятаться? – подумал он. – Ведь теперь, в новом облике, меня никто не узнает. Я могу даже, пожалуй, пробраться в штаб Просперо и попытаться вызнать его планы!» В этот момент нахальный солнечный зайчик прыгнул Фабио прямо в глаза. Фабио пришлось зажмуриться и осторожно, чтобы не размазать грим, тереть лицо кулаками. Наконец он немного проморгался и тихонечко расклеил веки. Первое, что он увидел, был патруль Секции Колоколен, направлявшийся прямо к нему. Командир патруля, долговязый гражданин в высокой зеленой шляпе, остановился и указал пальцем на Фабио.

– Именем Народа стой на месте, гражданин Фабио, ты арестован! – загремел голос командира.

Фабио был поражен. Он раскрыл рот и даже два мгновения действительно оставался на месте. Потом произошли сразу несколько событий – патрульные подняли ружья на изготовку и шагнули к мальчику, какой-то гражданин попытался схватить его за руку, солнечный блик опять ослепил Фабио, а сам Фабио вывернулся из рук бдительного гражданина и бросился прочь от патруля.

Фабио бежал, ничего не видя, натыкаясь на прохожих, однако ему повезло. Был уже вечер, дождь кончился, и много граждан вышло погулять на Набережную. Наверное, поэтому патрульные и не могли догнать мальчишку – попробуй угадай, куда побежит человек, если он и сам этого не знает, – и скоро потеряли арестованного в толпе. Фабио между тем удалось, почти что на ощупь, забежать за угол большого дома поблизости. Мальчишка прижался спиной к холодной каменной стене. Он постоял с минуту, затаив дыхание и прислушиваясь к крикам за углом. Скоро он понял, что преследователи пробежали мимо. Тогда Фабио выдохнул и открыл глаза.

Прямо перед ним на стене дома напротив висело объявление с портретом рыжего усатого пирата с серьгой в ухе. Фабио прочел:

ИМЕНЕМ РЕСПУБЛИКИ!

РАЗЫСКИВАЕТСЯ опасный враг народа,

гражданин ФАБИО с Якорной улицы, Секция Гавани,

за причастность к подлому убийству

Тибула Неподкупного

и другим преступлениям против Народа.

Арестовать и доставить живым и невредимым

в Комиссариат Защиты Республики

по приказу Маршала Республики Просперо.

За поимку, а также за любые сведения о том,

где прячется ФАБИО, будет уплачена

большая НАГРАДА

(1 000 000 монет ассигнатами Республики

или 25 пилюль доктора Гаспара)!

Фабио узнал свой портрет на объявлении. Этот портрет был нарисован вчера Вики Летти, когда Фабио гостил у Тибула. На портрете был изображен точь-в-точь нынешний Фабио, загримированный, как вы помните, артистами под моряка.

Фабио наморщил лоб. Читатель, конечно, согласится, что совпадение вышло для мальчишки очень неудачным. Он подумал, что нужно поскорей избавиться хотя бы от усов. Тут его опять чуть не ослепила вспышка света. На этот раз Фабио рассердился по-настоящему: «Сейчас я задам этому шутнику!» Он поискал, где мог бы спрятаться преследовавший его с зеркальцем человек, а точнее, мальчишка. Только юные сорванцы способны на подобные выходки. Большинству взрослых на такое уже не хватает ни времени, ни терпения.

Рядом никого не было. Все окна в домах были занавешены. «На чердаке!» – догадался Фабио, поднял голову и… увидел в небе арнельфьер! Воздушный шар спустился очень низко. Он висел совсем недалеко от укрытия Фабио, прямо над крышами домов набережной. Бурый мешок сморщился и обвис внутри веревочной сетки. Плетеная корзина под ним раскачивалась. В ней что-то происходило. Суетились люди. Блеснула линза телескопа. Полетел из корзины вниз футляр с запиской.

«Так вот кто светил мне в глаза!» – осенило Фабио. И тут же еще раз: «Вот как они меня нашли!»

Фабио бросился к соседнему дому и присел у стены так, чтобы его не было видно в телескоп с арнельфьера. Он опять развернул штормовку, набросил ее на плечи и надвинул капюшон на лицо. Затем он осторожно двинулся на корточках вдоль стены. Вскоре он повернул за угол дома и оказался на улице Вдов Героев, которая вела от набережной в сторону старых кварталов.

Несколько прохожих удивленно посмотрели на неуклюже ковыляющую фигурку под длинным плащом. Но вот странный человечек зашагал все увереннее. Он даже, кажется, начал расти с каждым шагом!

Фабио понимал, что он привлекает внимание. Но выбора у него не было. Он торопливо сорвал под капюшоном усы, растер рукавом грим по лицу, а тем временем подошел, точнее, подкатился на полусогнутых ногах прямо к одному из зевак, которые на него уставились.

– Гражданин, как найти балаганчик дядюшки Бризака? – пропищал Фабио.

– Иди быстрей на Четырнадцатый рынок, гражданин, может, еще успеешь их застать в Столице, – ответил прохожий. «Наверное, какой-нибудь цирковой карлик или клоун отстал от своих», – подумал он.

Зеваки разочарованно отвернулись. Фабио послушно пошел в указанную сторону. Навстречу ему опять попался патруль. Патрульные бежали точно за угол дома, где недавно прятался Фабио. Командир держал в руках футляр, который недавно сбросили с арнельфьера. Фабио вежливо посторонился, и патрульные пробежали мимо него.

Часть третья
Гражданин и гражданка Эквиа

Фабио продолжил путь в Секцию Каретников. Он отцепил от уха серьгу и тогда решился снять капюшон. Он увидел, что на Столицу опускается вечер. Синие тени домов наползали на мостовую. Канцеляристы с разноцветными нашивками на сюртуках и просители с бумагами руках выходили из бесчисленных комиссариатов, управлений и департаментов. Присутственные часы кончились. Все спешили по домам.

Фабио вспомнил про хромого сыщика с сине-белой нашивкой. Тот как-то узнал мальчишку на улице днем, без костюма, но не узнал в облике моряка.

«Наверное, ему достался другой мой портрет, – рассуждал Фабио. – Сестры Летти ведь нарисовали три портрета, и только на одном я был пиратом, а на других двух самим собой. Впрочем, в третьем портрете тоже было что-то необычное, но вот что – ну не помню! Но все равно это значит, что хромой сыщик ищет меня не для Просперо! Выходит, на меня, втайне от Железного Маршала, охотятся еще какие-то люди. Кто же они, враги или друзья? Если они не с Просперо, значит, друзья? А может, все-таки тоже враги, просто они не доверяют Маршалу и хотят его опередить? Ведь секрет Тибула слишком важен, чтобы делиться им с любыми соперниками. Каждый из врагов захочет сам завладеть им, чтобы держать в страхе всех остальных!»

Фабио хмуро взглянул вверх. На серебряном небе бурыми потеками висели арнельфьеры. Фабио опять спрятал лицо под капюшон. Выходило, что ему теперь ни в каком виде лучше не появляться на улице.

Штормовка тоже не спасет. Ведь наверняка, когда его не найдут, патрулям прикажут останавливать всех, кто скрывает лицо. Остается только спрятаться.

Фабио свернул с набережной и оказался в рабочих Секциях. Здесь на улицах было мало людей – мастеровые и рабочие редко уходили с работы домой так рано. У всех, кого встретил Фабио – и у мужчин, и у женщин, и даже у детей – были бледные лица, согнутые спины и натруженные руки. Только стариков Фабио почему-то совсем не встретилось.

Фабио пришел на улицу Колесников. Он дошел до приземистого каменного домика с деревянным вторым этажом. Здесь жили братья Флипон с мамашей и папашей Флипон и шестью сестрицами Флипон. Фабио постучал в дверь. Ему открыла худенькая женщина с белым лицом и светлыми волосами в опрятном зеленом платье и кухонном фартуке. Это была мамаша Флипон. От рыжего соусного пятна на ее фартуке вкусно пахло овощным рагу. Фабио невольно сглотнул.

– А, Фабио, здравствуй. Арно и Колена нет. Они помогают отцу в мастерской. Можешь подождать, они должны скоро вернуться, – сказала мамаша Флипон усталым голосом. Из дома через открытую дверь доносились хихиканье, визги, писки и прочие звуки, которые издают девчонки, когда несколько из них собираются вместе.

– Хочешь поиграть с девочками? – спросила женщина.

Фабио помотал головой.

– Спасибо, я лучше на улице подожду, – ответил он.

Мамаша Флипон кивнула и хотела закрыть дверь, но остановилась.

– Ты слышал, сегодня весь день ищут какого-то Фабио, моряка как раз из твоей Секции? Говорят, это он убил Тибула и украл те списки врагов, которые Тибул обещал зачитать.

– Слышал, – осторожно ответил Фабио. – Только я его не знаю. Наверное, он на торговом судне служит. Вы же знаете, мы-то из военных моряков.

«Значит, здесь пока ищут только рыжего пирата», – выдохнул Фабио, когда дверь закрылась. Он затолкал поглубже в карман отклеенные усы.

Фабио перешел улицу и устроился в тени дома напротив, так, чтобы его не было видно сверху ни в один в телескоп. Не успел он достать ножик, как увидел, что по улице важно шагают двое беловолосых мальчишек. Тот, что повыше, был старший из братьев, Арно Флипон, тот, у которого лицо всегда немного надутое, – младший, Колен Флипон.

«Сейчас все решится, – думал Фабио, поднимаясь на ноги. – Братья видели меня с Тибулом в Черной карете. Они знают, что в Секции Гавани я живу на Якорной улице, как написано в объявлении Маршала Просперо. Значит, они понимают, что я – тот самый Фабио, враг народа и убийца Тибула. Если они за врагов – они попытаются меня схватить. Тогда придется бежать. Это не страшно, я бегаю быстрее, чем любой из них. Плохо, что они дома и знают тут все проходы и переулки и могут меня окружить. Значит, надо сразу бежать прочь из их Секции. А куда? А, ладно, там посмотрим. Все-таки не могут они оказаться врагами!»

Фабио выдохнул и пошел навстречу братьям. Братья увидели его. Они обрадовались.

– Фабио, здорово, друг! – закричал Арно.

– Эй, Фабио, привет! – воскликнул Колен.

– Мы смогли увидеть только самое начало похорон Тибула. А потом нам нужно было помогать отцу. У мастерской срочный заказ Республики для армии, нужно сделать тысячу колес до конца месяца, – сказал Арно, когда ребята поздоровались.

– Это потому что Второй Корпус Северной Армии потерял весь обоз и пушки в грязи под Зоомбергом, когда враги разрушили плотины, – хмуро добавил Колен. – Говорят, сам Просперо едва унес оттуда ноги. Теперь срочно нужны новые фургоны и пушки вместо потерянных.

– А я совсем не смог прийти на похороны, – ответил Фабио и со значением посмотрел в глаза сначала Арно, потом Колену. – У меня были очень важные дела.

Братья с интересом поглядели на Фабио. А Фабио все никак не мог понять, догадываются они, кто стоит перед ними, или нет! Они даже про Черную Карету и Тибула не спросили – как это прикажете понимать? Может, не заметили? Промолчать обо всем Фабио было никак нельзя. Но и сказать прямо, что вот он я, тот Фабио, про которого говорят, что он убил Тибула, только я Тибула не убивал, он тоже не мог. Он боялся, что не успеет все объяснить братьям и они просто выдадут его патрулю. Оба они, даже младший Колен, были не очень-то сообразительными.

– А какие дела? – спросил Колен.

– Такие, что Маршалу Просперо они не понравятся, – с вызовом заявил Фабио.

– Здорово! – в один голос вскричали братья Флипон.

– Говорят, солдаты Просперо вошли в Секцию Гавани. Ты, небось, вредил им там? – с хитрым видом уточнил Колен.

– И еще как! – подмигнул Фабио.

– Вот повезло! Вот молодец! Расскажи! А ты за нами пришел? А можно нам с тобой?! – Братья были в полном восторге.

Фабио выдохнул. Кажется, в первый раз за весь разговор. Здесь его спрячут от Просперо.

Пророкотал короткий гром. Все граждане Столицы, которые были в городе два года назад, во время осады, – а значит, все, кроме детей одного года от роду, – узнали этот звук. Это стреляла пушка. В окнах домов появились встревоженные лица.

– У нас в Гавани, – сразу определил Фабио. Гром раздался еще и еще раз.

– Двенадцатифунтовки, с фрегатов, – уточнил мальчишка.

Братья Арно серьезно покивали.

– Неужели англичане так близко подошли? – удивился Арно.

– Да ты что, брат, какие там англичане… – с досадой бросил ему Колен. – По англичанам бы сначала форты стреляли. И ревун бы в Гавани ревел. Похоже, это из-за солдат Просперо. Что, плохи дела у вас там? – спросил он у Фабио.

Фабио не успел ответить. Барабанная дробь прервала его на полуслове.

В начале улицы Колесников возникла группа людей. Она приблизилась, и стало видно, что первым идет барабанщик, потом – человек в черном, а за ними пять милиционеров. Один из них нес флажок Секции Каретников – зеленый, с изображением белой повозки.

Шествие остановилось на середине улицы. Граждане выходили из домов и окружали пришедших. Фабио и братья Флипон тоже подошли поближе. Человек в черном подождал, когда соберется побольше людей, и похлопал барабанщика по плечу. Барабан замолчал. Заговорил человек в черном. У него был высокий сильный голос, от которого делалось тревожно. Но еще тревожней было от того, что он говорил:

– Граждане Секции Каретников! Я комиссар Клуба Худых Мариано. Со мной представитель вашей Секции лейтенант милиции Форж.

Граждане! Республика в опасности! Вы слышите гром пушек? Это маршал Просперо и умеренные подняли контрреволюционный мятеж! Они хотели воспользоваться смертью Тибула и нанести удар в спину Республике. Они задумали обвинить в смерти Тибула настоящих друзей народа и начать террор против них.

Это ложь, граждане! Это умеренные убили Тибула за то, что он хотел их разоблачить! У Клуба Худых есть все доказательства этого! Это имена умеренных Тибул написал в своем списке. Враги хотели спрятать список от народа, но они просчитались! Список Тибула, написанный его собственной рукой, есть в Клубе Худых, и он будет показан народу!

Просперо предательски и тайно ввел в Столицу две дивизии Северной Армии. По его приказу солдаты попытались начать незаконные аресты в Секции Гавани, якобы родственников убийц. Но честные граждане Гавани дали им отпор, и тогда враги подняли оружие, доверенное им народом, против Республики! Они подняли мятеж, чтобы захватить Столицу и свергнуть власть народа. Просперо и его умеренные хотят, чтобы снова нами правили новые богачи и генералы! Они открыто выступили как враги рабочих, враги Республики, враги народа, враги настоящих друзей народа!

Граждане! Генерал Эквиа и Клуб Худых призывают рабочие Секции к оружию! Мы должны дать отпор мятежникам и отстоять нашу Столицу и нашу народную власть!

К оружию, граждане! Защищайте ваши дома от мятежников! Выходите на улицы и стройте баррикады! Выбирайте командиров, верных делу народа. Наберите две тысячи добровольцев от вашей Секции, по семьдесят от каждой улицы. Отправляйте их к Клубу Худых, на улицу Свободы. Там сейчас собирается Совет рабочих Секций! Там генерал Эквиа собирает силы для отпора мятежникам! Мы не будем только обороняться на баррикадах, мы атакуем их сами и разгромим! За нас, честных граждан, сам славный генерал Эквиа! У наших братьев в Гавани тысячи корабельных пушек и неприступные форты, весь Народный Флот остался верен Республике! Граждане, нас больше, и если мы встанем вместе против мятежников, мы сметем их, мы победим!

К оружию, граждане! Все на защиту Республики!

Комиссар Мариано закончил речь уже под частый пушечный грохот. Барабанщик опять заиграл, и люди расступились перед маленькой процессией.

Фабио и братья Флипон переглянулись и направились к комиссару.

– Гражданин комиссар, а нам что делать? Я из милиции Секции Гавани, а это мои друзья, они местные. Мы хотим помочь Республике, – объяснил Фабио.

– Прекрасно, граждане, Республике сейчас очень нужен каждый патриот, – бодро сказал комиссар. – Вы можете быть разведчиками, фронт-курьерами или подносчиками патронов и воды. Идите к Клубу Худых, найдите гражданина, то есть бригадира Гарума, он помощник генерала Эквиа, и скажите, что вас прислал Мариано. Он найдет вам дело.

«Это я виноват, что начался мятеж, – ругал себя Фабио, пока шел с братьями Флипон на улицу Свободы, – я не смог вовремя найти друзей. Может, мне и вовсе надо было сразу, как только сказали о смерти Тибула, броситься на трибуну… но нет, ведь у меня не было с собой портфеля! А потом я только и делал, что убегал и спасался, а надо было спасать Республику. Но ничего, ничего. Я все-таки сумел не попасться врагам. Теперь я почти нашел друзей, я почти выполнил задание Тибула. Это очень плохо, конечно, что начался мятеж, но, по крайней мере, теперь враги показали свое лицо. А искать меня и вовсе теперь все, наверное, забудут».

Вместе с друзьями к Клубу Худых шли другие граждане. На призыв генерала Эквиа откликнулся весь рабочий люд Столицы – рабочие с больших фабрик и заводов и ремесленники из маленьких мастерских, грузчики из речного порта, каменщики и трубочисты, поденщики и разносчики, мостовщики и пекари… Вместе со многими из них на бой шли жены и старшие дети, чтобы заряжать и подавать ружья, собирать ядра и пули, выносить раненых.

Из улиц и переулков выходили все новые и новые граждане и присоединялись к идущим на защиту Республики. Людской поток тек уже через кварталы артистов, и здесь в него вливались художники в измазанных краской рубахах, веселые журналисты, писатели, поэты.

Над толпой звучала Рабочая песня, словно вернулись славные и грозные времена Первого Восстания:

 
Эй, берегись! Богач, берегись!
Это идет рабочий народ!
Толстяк, прочь с дороги! Посторонись!
Не то народ тебя сметет!
 

На улице Свободы было не протолкнуться. Пикеты из граждан в черной одежде стояли в самом начале улицы. Здесь всех останавливали и спрашивали, зачем они пришли в Клуб. Граждане, стоявшие в очереди перед тремя друзьями, говорили, что они пришли из Секций по призыву генерала Эквиа и Клуба защищать Республику. Их тут же отправляли в один из ближайших домов на той же улице. Там у каждого подъезда члены Клуба распределяли добровольцев по батальонам и выдавали оружие, черные кокарды и повязки. Клуб Худых готовился сражаться под черными знаменами Равенства.

Фабио сказал, что он и его друзья направлены комиссаром Мариано к бригадиру Гаруму. Их пропустили дальше по улице. Мальчишки прошли еще через два пикета. Они оказались перед входом в высокое белое здание. При Толстяках в нем была резиденция Государственного Канцлера. Дом плыл над улицей, как корабль под полными парусами. Огромные окна первого этажа были раскрыты. Через них было видно, как в комнатах и коридорах десятки людей докладывают, слушают, спорят, диктуют, пишут, отмечают что-то на карте. У парадной лестницы небольшой оркестр отчаянно играл марши. Из ближайшего окна высунулся гражданин в зеленом мундире начальника милиции Секции и именем Республики, черт побери, потребовал играть потише.

Через главный вход все время входили и выходили люди. Но здесь волшебные слова, что идут посланцы комиссара Мариано, не сработали. Начальник караула велел мальчишкам подождать. Ждать пришлось долго. Фабио и братья Флипон устроились у лестницы, по другую сторону от оркестра.

Сначала трое друзей занимались тем, что определяли, где и что в городе стреляет. Выходило, что кроме тяжелых корабельных в бой вступили и армейские трехфунтовые пушки, какие были в каждой пехотной полубригаде. Они не грохотали, а скорее гавкали. Пальба доносилась уже не только из Гавани. Стреляли и в центре, в Старых Кварталах. Синие вечерние тучи опять сгустились над городом. Иногда можно было заметить, как далекий батарейный залп или взрыв на мгновение отражается в них багряным сполохом.

Вскоре друзьям надоело прислушиваться. Они начали игру, в которую играли тогда все столичные мальчишки, – кто назовет больше разных пилюлек доктора Арнери.

Все отлично знали, как действуют пилюли первых шести цветов. Читатель должен помнить, что мы уже рассказывали об этом выше. Самое интересное начиналось дальше. По городу ходили десятки слухов о разных особенных или секретных пилюлях. Конечно, все, кто о них рассказывал, клялись, что это подлинная правда, но никто не предъявлял в доказательство самих пилюль. Это, впрочем, неудивительно. Ведь рассказывали, например, о «желтых глазках», цвета старого режима Трех Толстяков. Эти пилюли будто бы предлагались подследственным Верховным обвинителем Арнери. Они сначала заставляли любого врага народа сознаться доктору Гаспару во всех преступлениях, а потом приносили смерть в страшных мучениях. Для честных граждан они были совсем не опасны.

Или вот белые пилюли – утверждалось, что агенты Республики незаметно подкладывали их иностранным принцам, министрам и генералам. Раз попробовав такую пилюлю, человек уже не мог без них обходиться, и за новую их порцию выдавал нашим разведчикам любые вражеские тайны. Багровые пилюли вдесятеро увеличивали силу и ловкость. Оранжевые позволяли обходиться совсем без сна. И так далее. Были якобы и такие особые пилюли для взрослых, о которых детям даже говорить строго запрещалось. Дети, впрочем, все равно о них говорили – ведь каждому хотелось выиграть, назвав такой цвет, которого никто больше не знает! И уже только шепотом передавали страшные истории о «черных глазках».

Колен на этот раз удивил друзей дополнением к уже известному рассказу о том, что черные пилюли подчиняют любого человека доктору Гаспару и заставляют принявшего их исполнять любые приказы доктора, а потом забывать о том, что он делал. Младший Флипон страшным шепотом рассказал, что того, кто съел черную пилюлю, доктор Гаспар может вызвать даже из могилы! Об этом под большим секретом сообщила сестрицам Флипон одна девочка с улицы Тележников, племянник которой бывал по службе во Дворце Науки и будто бы случайно подслушал эту тайну под дверью в секретный кабинет самого доктора. Доктор Арнери тогда как раз оживил и допрашивал самого предводителя южных мятежников Лапитупа!

– Погоди, Колен, но ведь я сам видел, как Лапитупа отправили в Табакерку! А потом из его пепла сделали удобрение для народных садов на Поле Свободы. Так со всеми врагами делают. Доктор, что ли, собрал землю и «черным глазком» пепел оживил? – поразился Фабио.

Колен надулся сильнее обычного и стал доказывать, что доктор Гаспар может всё. Арно ему поддакивал. Тут наконец вернулся караульный, который был послан к бригадиру Гаруму, и велел друзьям следовать за ним.

Мальчишек провели на второй этаж. Курьеры и адъютанты бежали сюда и убегали отсюда вдвое быстрее, чем на первом этаже. Четыре пахнущих порохом милиционера бегом пронесли вверх по лестнице на носилках офицера в разорванном голубом мундире и в бинтах. Офицер зажимал в зубах собственную косицу и не то пел, не то рычал сквозь нее. Кажется, он был привязан к носилкам. Носилки занесли в первые двери от лестницы. Немедленно оттуда раскатились по коридору громкие голоса.

Караульный обменялся словами с часовым перед следующей дверью и ввел в нее троих друзей.

В комнате, похоже, до мятежа была мастерская художников. Сейчас подрамники с холстами стояли у стен, мольберты и кисти были свалены в углу. Один табурет остался посреди комнаты. Карты и бумаги были разложены на полу перед табуретом.

– Гражданин бригадир, вот граждане от комиссара Мариано, – объявил караульный.

Смуглый человек с темными кудрями в двууголке, стоявший у окна, повернулся и двумя шагами, похожими на прыжки леопарда, пересек комнату. Бригадир Гарум, а это был, конечно, он, улыбнулся такой белозубой улыбкой, что ее предъявитель мог без всякого паспорта доказать, что он происходит с Островов.

– Это вы из мильиции Гаваньи? – спросил он и тут же воскликнул: – Эй, постой, да ведь ты Арно Флипон, ты помогал Клубу строить декорации на праздньике Весны!

– Да, гражданин бригадир! – радостно выкрикнул Арно.

– Значит, вы не из Гаваньи, – сказал Гарум. Он тут же сменил улыбку на складку между густыми черными бровями.

– Я из милиции Секции Гавани, гражданин бригадир Гарум, – шагнул вперед Фабио. На всякий случай он не стал сразу называть свое имя. Он, конечно, уже вспомнил, что слышал про гражданина Гарума, вождя восстания на Островах, одного из основателей Клуба Худых, постановщика главных революционных шествий и праздников. Но Фабио уже решил про себя, что если сможет, то откроет секрет Тибула только лично гражданину Эквиа, ну или Суок.

– Это очень хорошо, – сказал Гарум. Похоже, ему сейчас было не до имен.

– Тогда к делу. – Он положил руки на плечи Арно Флипону, и его черные глаза оказались прямо напротив голубых глаз мальчика.

– Гражданьин Арно, ты ручаешься за своих друзей? – спросил Гарум.

– Ручаюсь, гражданин бригадир, – не моргнув, ответил Арно.

– Отльично, – сказал Гарум. – Теперь вы все, граждане. Возьметесь выполньить опасное задание для Республики?

– Да, гражданин бригадир, – хором ответили друзья.

– Тогда слушайте. Нам очень нужно связаться с Секцией Гаваньи и с Народным Флотом. Наши наблюдательи с арнельфьеров докладывают, что они отбили мятежников и сами перешли в наступленьие. Но дивизии Просперо заньимают весь центр Столицы и отрезают нас от Гавани. Они захватили или взорвали все мосты на левый берег. Мы не можем связаться с Гаванью. Похоже, всех наших фронт-курьеров перехватывают. Генералу Эквиа очень нужно, чтобы его депеша попала к командирам сил Гавани и Флота. Если не получится доставить письмо, нужно передать им сообщение на словах. Нужно их убедить, чтобы Гавань и Флот немедленно прекратили наступленьие! Просперо хитер, он специально отступает и выманьивает их подальше от моря и защиты корабельных пушек, чтобы разгромить. Они, конечно, не дураки и должны поньимать, что это опасно. Но скорее всего оньи просто не уверены, что их кто-то поддержит, и поэтому спешат. Просперо хочет разбить нас поодиночке. Сначала Гавань, пока Клуб Худых еще не собрал рабочие Секции. Потом нас. Нам нужно еще несколько часов на подготовку наших сил. К полуночи мы вооружим и поставим в строй десять тысяч бойцов и будем готовы. Если мы ударим вместе с Гаванью и моряками, с двух сторон сразу, то раздавим мятеж. – Гарум яростно сжал кулаки. – Только пусть сейчас остановятся! Просперо заманьивает их на широкие центральные площади, наверняка он поставил там свои главные батареи. Их сметут картечью! Надо как можно быстрее их предупредить!

Мы надеемся, что вам, мальчишкам, будет легче пробраться через силы Просперо. Ну а дорогу в Гавань вы должны знать лучше любого из нас. Ну что, готовы?

– Мы готовы, гражданин бригадир, – ответил Фабио за всех. – Дайте каждому из нас письмо, и мы попытаемся пробраться отдельно. Уж один-то точно пройдет! Ради Республики мы сделаем все, что только сможем!

– Вельиколепно сказано, гражданин! – Бригадир Гарум широким театральным жестом снял двууголку и примерил ее на голову Фабио. Гарум поглядел на Фабио, и вдруг по его лицу, как по воде от ветра, пробежала рябь. Через секунду он опять улыбался.

– Подождите на первом этаже в караульной, граждане, я пришлю к вам письма и провожатого, – сказал Гарум торжественно и опять отошел к окну. – Помньите, от вас зависит судьба Республики. Удачи вам. Идите. Гражданин Арно, останься на минуту, – добавил он.

Фабио и Колен развернулись. Колен тут же выскочил из комнаты. Фабио на секунду задержался у двери. Рядом с ней у стены стоял портрет, которого Фабио не мог заметить, когда входил. На портрете был изображен генерал в двууголке с пышными перьями. У генерала было лицо Фабио.

«Ох уж мне эти веселые сестрички Летти», – только и подумал Фабио.

Мальчишка постоял немного у двери в кабинет Гарума. Арно вышел и не заметил его. Флипон-старший что-то спросил у часового, и тот повел его вниз по лестнице. Мысли носились у Фабио в голове, как перепуганные мыши. Наконец, он ухватил одну из них за хвост. Другие тут же попрятались.