Текст книги "Ловушка для джентльмена"

– Я все время об этом думала, – самодовольно усмехнулась Чарити.

Младшие сестры в смущении переглянулись.

– А мы не слишком маленькие для этого?

– На самом деле – да, – кивнула Гвен, – но боюсь, – она тяжко вздохнула, – что нам снова придется вспомнить о деньгах. Без них у человека нет никакого выбора. Ведь я сама оказалась без средств, когда была немного старше, чем сейчас Чарити. Это очень неприятно.

Хоуп нахмурилась.

– Тогда что же нам делать?

– Мы можем жить с вами. – Чарити с вызовом посмотрела на собеседницу.

Гвен едва заметно улыбнулась. Она давно уже знала: именно этим все и кончится. И, конечно же, она нисколько не сомневалась в том, что именно так и следует поступить – ведь у нее никого на свете не осталось, кроме этих трех девочек. Ее племянницы уже столько всего пережили – так как же она могла допустить, чтобы их еще и разлучили. К тому же она не могла позволить, чтобы девочки выросли с сознанием, что они никому не нужны. С тем сознанием, с которым выросла она сама.

– Да, действительно, – кивнула Гвен. – Это было бы очень неплохо. Хотя я и не могу гарантировать, что мы с вами поладим.

Пейшенс фыркнула:

– Разумеется с вами мы поладим лучше, чем с Врединой.

– Мы с кем угодно поладим лучше, чем с Врединой, – юдхватила Хоуп.

– Что ж, тогда… – Гвен сделала глубокий вдох. – В таком случае так и поступим. Значит – решено.

– Замечательно! – Пейшенс просияла.

– Мы прекрасно заживем все вместе. – Хоуп тоже улыбнулась. – А может, у нас будет еще и собака?

– Только не думайте, что мы вас за это полюбим, – довила Чарити.

– Неужели не полюбим? – Хоуп наморщила лоб. – что, ни чуточки?

– Ни чуточки, – подтвердила Чарити.

– Ты не можешь говорить мне, что нужно делать, только потому, что ты старшая. – Пейшенс покосилась на;естру. – Если мне захочется, я полюблю ее. И у тебя не опрошу… – Она посмотрела на Гвен. – Но вы понимаете, что я могу и не полюбить вас?

– В этом нет необходимости, – поспешно проговорила Гвен. – Я все прекрасно понимаю. – Конечно, она все понимала. Девочки чувствовали, что она их бросила, и нельзя было их за это упрекать.

– Но мы все-таки будем испытывать к вам некоторую благодарность, – сказала Чарити. – И мы постараемся не грубить вам.

Гвен кивнула:

– Большего я и не прошу.

– А взамен, – продолжала Чарити, – мы не будем ждать, что вы нас полюбите.

– Я надеюсь, что она меня все-таки полюбит, – пробормотала Пейшенс.

– Меня всегда все любили, – прошептала Хоуп.

– В этом нет ничего удивительного, – заметила Гвен. – Вы вполне заслуживаете того, чтобы вас любили, уверяю вас.

Хоуп и Пейшенс обменялись улыбками; было очевидно, что слова Гвен им понравились.

– Значит, договорились? — спросила она. Чарити кивнула:

– Да, договорились.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Гвен.

Она окинула взглядом девочек и, как ни странно, ощутила прилив нежности. А ведь раньше она никогда не испытывала к детям ничего похожего на нежность. Но эти девочки были ее племянницами, – вероятно, в этом-то и заключалась разница…

Тут Гвен поняла: за исключением первых нескольких минут она обращалась с девочками совсем не так, как обычно обращалась детьми. Ей вдруг пришло в голову, что она, возможно, сама того не желая, могла полюбить малышек. Что ж, пожалуй, это был бы неплохой выход из положения – как для нее, так и для них.

Возможно, воспитание племянниц придаст смысл ее жизни. Конечно, гувернанткой она была никудышной, но это еще не значит, что ей не удастся стать хорошей теткой. Ведь она уже сумела кое-чего добиться… Спасла девочек от разлуки и уговорила их отказаться от бегства – превосходное начало!

Да, они действительно станут жить все вместе, и она, Гвен, постарается, чтобы девочкам с ней было хорошо. Она позаботится о том, чтобы они получили прекрасное образование, а когда девочки подрастут, даст им возможность проводить сезоны в Лондоне – у нее такой возможности никогда не было. Что же касается замужества… Она не будет в это вмешиваться. За кого они выйдут замуж и выйдут ли вообще – решать им самим. Ее дело – создать для них все условия… Правда, для этого потребуются деньги.

Вспомнив о деньгах, она тяжело вздохнула.

– Вы не передумали? – Хоуп посмотрела на нее с беспокойством.

Чарити нахмурилась.

– Вы не очень хорошо выглядите. Может, вы заболели?

– Ох, неужели заболели?! – воскликнула Пейшенс. – Или вы просто утомились?

– Нет-нет, я прекрасно себя чувствую. – Гвен попыталась улыбнуться. – И конечно же, я не передумала, не беспокойтесь. Полагаю, что мы должны уехать как можно быстрее. Соберите вещи, а я пока поговорю с Вре… с мисс Хиллиард.

– Вы уверены, что не передумали? – спросила Пейшенс.

Гвен взглянула на личико девочки и невольно рассмеялась.

– Я в этом абсолютно уверена. – Она встала и добавила: – А теперь поторопитесь. Нельзя откладывать отъезд.

Пейшенс и Хоуп спрыгнули с дивана и выбежали из комнаты. Чарити тоже направилась к двери, но потом вдруг остановилась и, обернувшись, сказала:

– Мы правда благодарны вам. – Она едва заметно кивнула и последовала за сестрами.

«Конечно же, я нужна этим девочкам, – думала Гвен. – А Чарити, пожалуй, даже больше, чем остальным, ведь она – старшая, и ей приходится заботиться о младших сестрах». Гвен вспомнила, как трудно приходилось ей, когда она оказалась одна. А ведь она была старше, чем Чарити, и у нее не было младших сестер…

Уже у самой двери девочка снова обернулась, и Гвен сказала:

– Имей в виду, Чарити, может случиться так, что ты все-таки полюбишь меня. Не исключено, что и я тебя полюблю.

Девочка промолчала и вышла за дверь. Гвен улыбнулась и тут же вздохнула. Строить воздушные замки, конечно же, очень приятно. Но следовало еще подумать о реальных вещах.

Дохода, который оставил ей отец, вполне хватало на жизнь. К тому же она слишком долго зависела от жалованья, так что возможность не работать ради денег уже сама по себе казалась роскошью. Но этот доход был не очень-то существенным. И если для одного человека его хватало – возможно, и для двух весьма экономных людей, – то для четверых этого было маловато. Чтобы содержать семью из четырех человек, требовалось гораздо больше денег. Кроме того, придется подумать о туалетах, еще приданом и прочем… Гвен понимала, что средств у нее не хватит. Но она прекрасно знала, где их найти.

Нравится ей это или нет, средства на жизнь у нее под рукой.

Ей следовало только выйти замуж.

Глава 5

Даже самый умный мужчина знает меньше, чем ему кажется.

Франческа Френо

– Тебе нужно составить план действий, – снова повторил Реджи, словно план мог каким-то волшебным образом появиться от одного повторения этих слов (виконт расположился на диване со стаканом бренди в руке).

– Мы это уже обдумали, – пробормотал Маркус, сидевший за письменным столом.

В действительности же они ничего еще не придумали. Приятели собирались провести вечер в своем клубе, однако засиделись в библиотеке Пеннингтон-Хауса. Пока что они договорились лишь об одном: следовало разработать некий план и добиться того, чтобы мисс Таунсенд вышла за Маркуса замуж. Как именно этого добиться, было неясно, и это их раздражало.

– Но имей в виду, – продолжал граф, – ставки чрезвычайно высоки, а мисс Таунсенд очень неглупа. Так что же ты предлагаешь?

– Составить хороший план не так-то просто. Однако у меня есть кое-какие соображения. – Реджи сделал глоток бренди и в задумчивости проговорил: – Полагаю, что цветы очень помогут в этом деле. Цветы всегда производят благоприятное впечатление.

Маркус фыркнул:

– Цветы? Какой же это план?

– Еще не план, только начало. Прелюдия к плану, если можно так выразиться. Прежде чем приступить к делу, ты должен произвести благоприятное впечатление. – Реджи ненадолго задумался, потом добавил: – Хотя в данном случае этого может оказаться недостаточно.

– Да, этого совершенно недостаточно, – согласился Маркус. – Но надеюсь, что цветы не повредят. Я постарался наполнить ее жилище цветами после нашей вчерашней встречи. Я и сам принес букет, но ее не оказалось дома.

Реджи нахмурился.

– Где же она была? Не думаю, что у нее есть знакомые в Лондоне.

– Я тоже так не думаю, – сказал Маркус. – Однако мадам Френо наотрез отказалась сообщить, куда отправилась мисс Таунсенд. Впрочем, это не так уж важно… Так вот, я просто завалил ее жилище цветами. Весьма дорогое удовольствие, должен заметить. Во всяком случае, для меня.

– Великолепно! – просиял Реджи. – Иначе она подумала бы, что ты скуп. Я, например, никогда не жалею денег на цветы. Да ты и сам об этом знаешь.

Реджи всегда без колебаний осыпал цветами дам, за которыми ухаживал. Однако это не приносило ему успеха – увы, он был склонен выбирать не очень-то подходящих для него женщин. Однако Реджи не унывал: действуя целеустремленно и решительно, он отдавал свое сердце с такой же легкостью, с какой прикасался к полям шляпы. Маркус же посмеивался над приятелем, считая его весьма легкомысленным человеком.

Разумеется, и Маркус мечтал о любви. Только он в отличие от друга прекрасно понимал, что его мечта, возможно, так и останется мечтою.

Тут Реджи снова улыбнулся.

– И еще стихи, – пробормотал он, взглянув на друга. – Им очень нравится, когда мужчина пишет стихи.

– Стихов я не пишу и не собираюсь. – Маркус поморщился.

Реджи рассмеялся:

– Ты говоришь так, словно писать их позорно.

– Вовсе нет. Я просто знаю, что это не для меня.

– А вот Хемсли пишет стихи.

– Хемсли пишет плохие стихи, и все об этом знают.

– Но бьюсь об заклад, что если бы не эти плохие стихи, то у него не было бы красавицы жены, – возразил Реджи. – Чувства, а не слова трогают сердца дам.

– И все же я…

– Ты мог бы воспользоваться чужими стихами. Маркус нахмурился.

– Ты предлагаешь позаимствовать стихи у Хемсли? Полагаю, ни он, ни его жена этого не одобрили бы. Пусть даже Хемсли пишет плохие стихи.

– Не говори глупости, – проворчал Реджи. – Если честно, то я сомневаюсь, что стихи Хемсли произвели бы впечатление на девушку, которая уже не была бы в него влюблена. Но я хотел предложить кое-что из лорда Байрона. Какую-нибудь нелепость… Например: «Она ступает в красоте…» – Реджи снова приложился к своему стакану. – Если прочитать стихи вовремя, это может произвести эффект, уж поверь мне.

– Женщинам, кажется, нравится сам лорд Байрон, а не его стихи, – заметил Маркус. – Он всегда был скандальной личностью. Этот дерзкий, даже опасный образ в сочетании со стихами делает его практически неотразимым. Слава Богу, что его выдворили из Англии.

Реджи кивнул и ненадолго задумался.

– Вероятно, в этом-то и заключались все наши сложности. Видишь ли, мы с тобой вполне порядочные люди, именно поэтому…

– И все же наши репутации не безупречны, – перебил Маркус.

Реджи рассмеялся:

– Мальчишеские проказы! Юношеские забавы! В общем, ничего серьезного. Ничего, что могло бы заинтриговать женщину. Да-да, не сомневайся, мы с тобой слишком уж респектабельны. А знаешь… Может быть, нам нужно оказаться вовлеченными в настоящий скандал?

– Ты много об этом думал?

– Во всяком случае, сейчас задумался. И пришел к выводу, что жил… не совсем так, как мог бы. – Реджи тягостно вздохнул и погрузился в молчание, вероятно, вспоминал напрасно прожитые годы. Наконец, взглянув на друга, заявил: – Полагаю, что обо мне мы поговорим в другой раз. А сейчас надо подумать о том, как устроить твою жизнь. Действительно, как нам убедить мисс Таунсенд?..

Маркус молча пожал плечами, и Реджи вновь заговорил:

– Признаюсь, я совершенно ее не понимаю. У тебя есть все, что может пожелать женщина. Говоря по правде, дружище, ты весьма лакомый кусочек.

– Только для той, которая заинтересована в замужестве, – пробормотал Маркус. – Но к несчастью, мисс Таунсенд явно в этом не заинтересована.

– Тогда нужно заинтересовать ее. Вернее, нужно сделать так, чтобы она заинтересовалась твоей персоной. – Реджи.допил бренди, поставил стакан на столик и вскочил с дивана. – Тебе придется измениться, Маркус. Стать проказником, негодяем и скандальной личностью. Соблазнять девственниц и путаться с замужними. Попирать условности.

Маркус поморщился:

– Боюсь, у меня нет для этого времени.

Но Реджи с воодушевлением продолжал:

– Впутайся в какой-нибудь громкий скандал. Твое имя будет на устах всех сплетников – и в сердце каждой женщины. Ты только посмотри, что случилось с этой девчонкой Эффингтон. Она убежала из дома и обвенчалась с мужчиной, которого почти не знала. И тот сразу же помер – еще чернила не высохли на брачном свидетельстве. Клянусь, об этом до сих пор говорят.

– Мне почему-то не кажется, что скандал – лучший способ привлечь мисс Таунсенд, – пробормотал Маркус.

– Возможно, не лучший, – согласился Реджи. – Но тогда придумай что-нибудь другое. Усвой порочную усмешку и еще более порочное выражение глаз. – Реджи изобразил, как он представляет себе порочную усмешку, и Маркус едва удержался от смеха. – Заинтригуй ее, Маркус. Стань таинственным. Женщины любят тайны. Стань надменным и опасным. Будь, – Реджи лукаво улыбнулся, – запретным плодом.

– Запретным плодом? – Маркус рассмеялся. – Как же, по-твоему, выглядит запретный плод? Полагаешь, я сумею производить именно такое впечатление?

– Нет ничего проще, дружище. – Реджи снова уселся на диван и налил себе еще бренди. – Ты должен вести себя так, чтобы я, например, побоялся оставить свою сестру с тобой рядом – даже если в комнате полно людей. Поверь, женщинам нравятся такие мужчины. Но ты, наверное, считаешь, что это их недостаток?

– Разумеется, недостаток, – кивнул Маркус. – Впрочем, я не уверен, что всем женщинам нравятся такие мужчины. Зато я уверен в другом: мы, мужчины, можем обернуть женские недостатки в свою пользу. Трещины в их доспехах нам выгодны.

– А у твоей мисс Таунсенд есть недостатки?

– Недостатки есть у всякой женщины, и мисс Таунсенд не исключение. Пока что я могу с уверенностью сказать, что она упряма и самоуверенна. Она слишком независима, раздражающе откровенна и имеет самые странные понятия о браке и об отношениях между мужчиной и женщиной. Но если и существует женщина, которая в состоянии сама о себе позаботиться, то это, без сомнения, мисс Таунсенд. К тому же мне кажется, что она очень умна, и именно это меня настораживает.

– Умна? Очень жаль. И все-таки я думаю, что ты добьешься своего. Ты ведь все еще намерен жениться на этой фурии?

Маркус пожал плечами и пробормотал:

– А какой у меня выбор? До моего дня рождения осталось три месяца, и я проведу каждый день, преследуя ее, пока она не согласится… или пока я не стану нищим. Хотя теперь, когда я с ней познакомился, – Маркус усмехнулся, – перспектива жениться на этой леди вовсе не страшит меня.

– Даже не верится, что тебе так повезло. – Реджи тоже усмехнулся. – У нее просто ангельское личико, если не считать огня в глазах.

Маркус рассмеялся:

– И это личико, и этот огонь делают ее весьма привлекательной. Я даже удивляюсь, что мне так не терпится поскорее начать. Однако я уверен, что передо мной задача не из легких.

Он понимал, что мисс Гвендолин Таунсенд произвела на него весьма странное впечатление, и целый день после их встречи пытался понять, почему именно.

Конечно же, она хороша собой, пожалуй, даже очень хороша, а ему, разумеется, хотелось иметь красивую жену. Но ведь он встречал и более красивых женщин, и эти красивые женщины бросали взгляды в его сторону. Нет, не внешность Гвендолин его заинтересовала – хотя ему всегда нравились рыжие волосы. Не внешность, а что-то совсем другое… Возможно, ее манера держаться, ее взгляды, пожалуй, даже ее ум.

Он, конечно, и раньше встречал неглупых женщин. Две женщины, которым Маркус когда-то чуть не отдал свое сердце, были весьма умны, к тому же красивы. Но в Гвендолин он нашел нечто такое, чего не было в других женщинах. Но что именно нашел? Этого Маркус пока не знал. Может, он просто понимал, что у него нет выбора? Может, в этом все дело? Что ж, в таком случае в его влечении к ней имелся хоть какой-то смысл.

– Для женщины, с которой ты только что познакомился, она вызывает у тебя довольно пылкие чувства, – с улыбкой заметил Реджи. – Кажется, я не видел тебя в таком воодушевлении с тех пор, как леди…

– Вздор.

– Будешь отрицать очевидное? – Реджи внимательно посмотрел на друга. – В общем, все это очень любопытно…

– Вздор, – повторил Маркус. – Если я и проявляю… какой-то пыл по отношению к мисс Таунсенд, то это только потому, что я приучил себя безропотно принимать неизбежное.

Реджи рассмеялся:

– Можешь возражать сколько тебе угодно, старина, но имей в виду: я знаю тебя так же хорошо, как самого себя. Несмотря на твое нежелание обнаруживать свои чувства, они у тебя есть и я готов держать пари, что эта девушка чрезвычайно тебя заинтересовала.

Маркус прекрасно понимал: было бы глупо отрицать очевидное. К тому же он чувствовал, что мисс Таунсенд действительно его заинтересовала. Да, Гвендолин очень его заинтересовала… Маркус вдруг поймал себя на том, что мысленно все чаще называет ее по имени.

– Не забывай, Реджи, у меня нет выбора. Так что гораздо лучше, если жена будет вызывать у меня интерес, а не отвращение.

– Да, без сомнения. Я думаю…

Внезапно дверь распахнулась – и в комнату влетела мисс Таунсенд. Годфри, дворецкий Маркуса, шел за ней по пятам.

Друзья в изумлении уставились на гостью.

– Милорд, – в смущении пробормотал Годфри, – я пытался объяснить этой леди, что нельзя так просто…

– А я сказала ему, что ничего страшного не случится, – перебила Гвендолин. – Сказала, что вы непременно пожелаете принять меня.

– Видите ли, милорд, – Годфри понизил голос, – дело в том, что ее никто не сопровождает. – По мнению дворецкого, ни одна настоящая леди не могла выйти из дома без сопровождения.

– У меня есть кучер, – заявила гостья.

– Все в порядке, Годфри, – сказал Маркус. – Мисс Таунсенд действительно… – Он улыбнулся ей. – В общем, мы ее ожидали.

Годфри пожал плечами:

– Как знаете, милорд. – Дворецкий покосился на Гвен. – Я буду поблизости, если понадобится моя помощь.

– Ничего не бойтесь, Годфри. – Реджи усмехнулся. – Я останусь, чтобы защитить вашего хозяина, если понадобится.

Годфри поджал губы; казалось, обещание Реджи нисколько его не успокоило. Но дворецкий был слишком хорошо вышколен, поэтому не стал возражать.

– Как знаете, милорд, – повторил Годфри и вышел из комнаты.

– Интересно, чего именно он опасался? – проговорила мисс Таунсенд.

Маркус снова улыбнулся:

– Трудно сказать, чего именно. Видите ли, Годфри служит у нас уже много лет. Когда я был мальчишкой, он всегда приходил мне на помощь.

– Твой дворецкий никогда мне не доверял, – проворчал Реджи.

– И не без оснований, милорд? – осведомилась гостья.

– Да, возможно. – Реджи рассмеялся. – А ты, Маркус, был прав насчет мисс Таунсенд.

– Вот как? – Она приподняла брови. – Прав… насчет чего?

– Мисс Таунсенд, – Маркус решил сменить тему, – разрешите представить вам моего друга лорда Беркли.

– Мисс Таунсенд… – Реджи поднес к губам руку девушки. Потом, посмотрев ей в глаза, проговорил: – Поверьте, я очень рад вас видеть.

– Рады? – в смущении пробормотала Гвен. Она смотрела на Реджи так, словно ей никогда раньше не целовали руку. Но разве Маркус не поцеловал ей руку еще вчера? Тогда это не произвело на нее такого впечатления.

– Да, действительно рад, – кивнул Реджи, пристально глядя на девушку.

Маркус невольно нахмурился; было очевидно, что Реджи заигрывает с Гвендолин. Ему вдруг ужасно захотелось дать своему лучшему другу тумака. Но не ревнует же он? А может, в нем проснулись чувства собственника? Нет, конечно же, нет. И все-таки ему не нравилось выражение лица Реджи. Да и выражение лица Гвендолин тоже.

– Значит, то, что сказал мне лорд Пеннингтон, правда? – спросила Гвен.

– А что именно он вам сказал?

– Он предположил, что вы были бы рады жениться на мне и избавить его от необходимости самому совершить этот подвиг. – Она улыбнулась. – Это так?

Маркус поморщился, однако промолчал. Реджи мгновенно выпустил руку девушки и пробормотал:

– Видите ли, я… То есть мне следовало бы…

– Я просто не подумал, когда говорил это, – сказал Маркус. – Да, я допустил ошибку. Прошу прощения у вас обоих.

Реджи с любопытством посмотрел на друга.

– Извинения приняты. Хотя, – он с улыбкой поклонился гостье, – я счел бы за честь жениться на вас, мисс Таунсенд, только ради того, чтобы спасти от лорда Пеннингтона. Он плут и негодяй, уверяю вас. Он был замешан в громкие скандалы столько раз, что и не сосчитать. – Реджи доверительно понизил голос и добавил: – Этот человек необычайно опасен.

– Неужели? – Гвендолин внимательно посмотрела на Маркуса. – Он не очень-то похож на опасного человека.

– Дорогая моя леди, – Реджи покачал головой, – истории, которые я мог бы рассказать вам, потрясли бы вас до глубины души.

– Беркли, – в голосе Маркуса прозвучала угроза, – я не думаю…

– Вы имеете в виду историю о том, как лорда Пеннингтона приняли за оленя и подстрелили? – Маркусу показалось, что гостья улыбнулась.

Реджи рассмеялся:

– О, есть еще более занимательные истории.

– Довольно, – сказал Маркус. – Вряд ли мисс Таунсенд пришла сюда сегодня ради того, чтобы послушать рассказы о моих подвигах – реальных и вымышленных.

– Хотя мне очень понравилась история о том, как его подстрелили. На сей раз Гвен действительно улыбнулась, и Маркус отметил, что у нее необычайно красивые губы. И улыбка у нее была замечательная – казалось, она осветила ее лицо.

Реджи одарил гостью восторженным взглядом и проговорил:

– Могу рассказать ее еще раз, если хотите. И на этот раз она будет еще более забавной.

– Нет, не стоит, – проворчал Маркус. – Повторяю, мисс Таунсенд пришла сюда не для этого.

– Да, вы правы. – Она немного помолчала, словно собираясь с мыслями. – Я пришла сюда, чтобы обсудить ваше предложение.

Реджи молча кивнул.

Маркус тоже кивнул, но при этом сказал:

– Так я и подумал.

– Полагаю, ничего не изменилось? – Гвендолин принялась снимать перчатки, словно намеревалась задержаться на некоторое время. – Вы все еще хотите на мне жениться?

– Конечно, хочу, мисс Таунсенд, – ответил Маркус. – Видите ли, у меня нет выбора, – добавил он с задумчивым видом и тут же подумал о том, что совсем не так следовало добиваться благосклонности мисс Таунсенд.

Реджи поднял глаза к потолку, однако на сей раз промолчал.

Гвендолин наконец-то сняла перчатки и проговорила:

– Конечно, наша помолвка довольно необычная, но все же ваши слова обескураживают. Вы слишком уж… откровенны.

Маркиз смутился и пробормотал:

– Прошу прощения, мисс Таунсенд. Я не хотел…

– Не стоит извиняться. – Гвен пристально посмотрела ему в глаза. – Вы совершенно правы. У вас действительно нет выбора. – Она тяжко вздохнула и промолвила: – Поэтому я предложила бы обсудить положения нашего договора.

– Положения, мисс Таунсенд? – Маркусу не понравилось, как это звучит. – Что вы имеете в виду?

Она пожала плечами.

– Неужели не понимаете? Взаимные ожидания, условия, обязательства… В общем, все, что имеет отношение… – Гвен судорожно сглотнула, – к нашему браку.

Ему показалось, что у него гора с плеч свалилась. И еще он испытывал… Нет, конечно же, не радость, ясное дело. Но все-таки он был очень доволен. И тут Маркус вдруг подумал: «А может, та чушь насчет судьбы, которую я нес, все же сыграла какую-то роль? Да, вероятно, сыграла…»

– Что ж, поздравляю вас обоих. – Реджи просиял, словно речь шла не о договоре, больше походившем на сделку. – И поскольку вам нужно еще многое обсудить, я откланиваюсь.

– Тебе незачем уходить, – возразил Маркус.

– Вы можете помочь нам, добавила Гвендолин.

– Я бы, конечно, предложил свою помощь, но, увы, у меня свидание, на которое я не могу не пойти. – Реджи шагнул к двери, потом оглянулся на Гвендолин и с усмешкой проговорил: – Будьте осторожны, дорогая, он крайне опасен. – Уже переступив порог, он прокричал: – Будьте осторожны, Годфри! У вас скоро появится молодая хозяйка! – В следующее мгновение дверь за ним захлопнулась.

В комнате воцарилось гнетущее молчание. Маркус в смущении поглядывал на девушку; он понятия не имел, о чем теперь говорить. Гвен также сделалось не по себе.

– Не хотите ли бренди? – выпалил он.

– Да, пожалуй. – Она вздохнула с облегчением. Маркус подошел к столу, взял с серебряного подноса чистый стакан и наполнил его. Потом налил себе. Он был рад этому занятию и отсрочке разговора.

Тут Гвен сняла шляпу и, пригладив волосы, проговорила:

– О Боже, я надеюсь, вы не собираетесь снова упрекать меня за несоблюдение приличий. Как я уже сказала вам вчера, я всегда придерживалась чрезвычайно благопристойных взглядов. Однако… – Она очаровательным образом наморщила носик, отчего стала казаться слишком молодой и слишком невинной. – Я знаю, что шляпы – неизбежное зло, знаю, что без них никак нельзя… и все такое. Но я терпеть не могу шляп. – Она опустилась на диван и с улыбкой взглянула на Маркуса. Он тоже улыбнулся:

– Значит, у нас есть нечто общее. Я и сам не очень-то люблю носить шляпы. И потом, этот дом скоро станет вашим домом. Вы должны чувствовать себя здесь свободно и вольны поступать, как вам хочется. Разумеется, в пределах разумного.

Она склонила голову к плечу.

– В пределах разумного?

– Мне не хотелось бы смущать Годфри. – Маркус шагнул к дивану и подал гостье стакан. – Это очень хорошее бренди. Надеюсь, вам понравится.

– Я в этом уверена. – Гвен посмотрела на стакан со скептической улыбкой. – Хотя я никогда еще не пробовала бренди. – Она сделала глоток и ахнула. – Очень… крепкое.

– Да, наверное. – Маркус усмехнулся.

На глазах Гвен появились слезы, и она схватилась за горло.

– И необычайно… горячее.

– Да, – верно.

– И все же… – Она сделала еще один глоток. – Вкус довольно приятный.

– Да, пожалуй.

Гвен облизала губы и с задумчивым видом проговорила:

– Да, действительно, очень приятный. Вам не кажется?

– Конечно, кажется. – Маркус наклонился и прикоснулся губами к ее губам. – Необыкновенно приятный.

Она уставилась на него в изумлении.

– Почему вы это сделали? Он пожал плечами.

– Сам не знаю. Я не часто поддаюсь порывам, но…

– Но вы не оказывались раньше в таком положении, не так ли?

– В каком именно? – Он с восхищением смотрел на ее губы.

Гвен немного помедлила, потом проговорила:

– Вы ведь прежде не собирались жениться, верно?

– Да, разумеется. – Он поднес свой стакан к ее стакану. – Но все же мне следует перед вами извиниться.

– Потому что поцеловали меня? – Она посмотрела на него с любопытством.

– Да, поэтому, – кивнул Маркус. И добавил с усмешкой: – Мы познакомились только вчера, но мне кажется, что я только и делаю, что прошу прощения за свое поведение.

– Не нужно просить прощения. – Она едва заметно улыбнулась. – За это – не нужно.

– Но я… – Ему вдруг захотелось поцеловать ее еще раз. Захотелось заключить ее в объятия и зацеловать до бесчувствия. И самому потерять сознание. – Я вовсе не это имел в виду. Видите ли, я… Да, ну вот… – Он в смущении умолк и отошел от дивана.

– Да, ну вот… – Она издала короткий смешок и сделала глоток бренди.

Маркус внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Осторожнее с бренди, мисс Таунсенд. Оно действует очень сильно на тех, кто к нему не привык. – Он снова овладел собой и попытался улыбнуться.

Гвен ответила ему вежливой улыбкой и сделала очередной глоток.

– Благодарю вас за предупреждение, лорд Пеннингтон. Вы очень любезны. Но вероятно, нам теперь следует обсудить условия нашего договора, не так ли?

– Нашего супружества, мисс Таунсенд, а не просто договора, – заявил Маркус. – Эту будет супружество, предполагающее множество… условий. Так что нам действительно следует кое-что обсудить.

– Да-да, несомненно, лорд Пеннингтон. – Она внимательно посмотрела на него и добавила: – Итак, я вас слушаю, можете начинать.

– Я могу начинать? – Маркус покачал головой. – Ведь это вы заговорили об условиях нашего брака, а я просто согласился с вами. – Он поставил стакан на письменный стол и скрестил на груди руки. – Полагаю, вам и следует начинать.

– Что ж, прекрасно. – Она снова пригубила из своего бокала. – Прежде всего хочу напомнить: когда мы обвенчаемся, я получу скромное личное состояние.

– Какое именно, мисс Таунсенд? Она медлила с ответом.

– Не беспокойтесь, я не претендую на ваши деньги. Она допила бренди и сказала:

– Сто тысяч фунтов. Маркус присвистнул:

– Да, весьма скромное.

– Мои деньги должны принадлежать мне и только мне.

– Когда мы обвенчаемся, мисс Таунсенд, все ваше станет моим, – с улыбкой проговорил Маркус. – Таков закон, так устроен мир.

– Меня это не интересует. – Она взглянула на него с вызовом. – Вы не должны распоряжаться моими деньгами, и я не стану давать вам отчет. Ни теперь, ни когда-либо. И еще я хочу, чтобы мистер Уайтинг составил соглашение касательно этого вопроса.

– А если я против?

– Тогда брак не состоится, – заявила она без колебаний.

Маркус пожал плечами.

– Что ж, прекрасно. Поскольку этот брак обеспечит стабильность моего собственного состояния, мне не понадобится ваша сотня тысяч фунтов. Уверяю вас, ваши деньги – ничто по сравнению с моими возможностями.

Она взглянула на него с удивлением:

– Неужели?

– Да. И вы, как моя жена, конечно же, будете пользоваться моими средствами. Даже если вы не позволите мне пользоваться вашими.

Маркиз с улыбкой наблюдал за сменой выражений на ее лице – было очевидно, что она испытывала облегчение. Что ж, ничего удивительного. Ведь ей слишком долго приходилось жить на скудный заработок. Да, она, наверное, впервые в жизни почувствовала себя счастливой…

– Даже не верится, – пробормотала Гвен. Она поднесла к губам стакан и обнаружила, что он пуст.

Маркус взял графин, пересек комнату и наполнил ее стакан, хотя внутренний голос и говорил ему, что этого не следует делать – совсем ни к чему, чтобы она опьянела.

– Благодарю вас, – пробормотала Гвен. – Бренди и в самом деле необыкновенно вкусный напиток. – Она посмотрела на Маркуса. – Мне кажется, теперь ваша очередь. Итак, ваши условия…

– Ах да… – Он отошел от дивана и уселся на краешек письменного стола.

Разумеется, Маркус уже обдумал условия договора, но это произошло еще до того, как он встретил Гвендолин. Он ожидал, что это будет брак по расчету для них обоих: она должна была обеспечить его наследниками, а затем каждый мог бы жить своей жизнью. Но теперь Маркус уже не знал, чего именно ему хочется. И все же он решил начать с наследников:

– Нам нужно договориться о детях.

– Разумеется. – Она кивнула, и в глазах ее промелькнуло какое-то странное выражение. – Вы хотите сыновей, не так ли?

– Совершенно верно. Двоих.

– Понятно. – Она отпила из своего стакана. – А когда?

Маркус невольно вздрогнул.

– Об этом я еще не думал. Наверное, поскорее…