Текст книги "Змея за пазухой"

– Разве ты не пользуешься компьютером? Или до вас технический прогресс еще не дошел?

– Нет, с этим делом нормально. Только не все бумаги можно щелкать на компьютере. Многие приходится царапать по старинке – шариковой ручкой.

Они уже пересекли улицу, когда Кривицкий неожиданно спросил:

– А что ты намеревался найти в сейфе Олега?

Никита ждал, что Алекс задаст этот вопрос. Поэтому долго не раздумывал.

– Дневник. Он вел его начиная с десятилетнего возраста и до конца своих дней. – В конце концов, подумал Никита, лично для него дневник представляет небольшую ценность – пусть в нем ковыряются (если найдут) Алекс и его спецы.

– Думаешь, что в дневнике?..

– Вполне возможно. Уверен, что на страницах дневника все его враги перечислены в алфавитном порядке. Олег был в таких делах очень скрупулезным человеком. Если твои парни найдут дневник, вам будет во сто крат легче работать над этим делом.

«Ежели, конечно, вам позволят…» – мысленно добавил Никита.

– Несомненно! – воскликнул Алекс. – Что ж, теперь будем искать по-взрослому – есть у нас специальная аппаратура. Она очень дорогая – импортная, и шеф дрожит над ней, как Скупой рыцарь над своими сундуками с золотом. Но ради такого дела, думаю, он даст добро на ее применение.

– Это в том случае, если он не боится, что в бумагах Колоскова не фигурирует и его фамилия.

– Ценное замечание. Но его заставят хорошенько поискать дневник, и я даже знаю, кто именно.

– Чтобы потом дневник заныкать.

– Возможно. Но прежде я сделаю копию…

– И тем самым, – подхватил Никита, – подставишь себя, как последнего фраера.

Кривицкий тяжело вздохнул и сказал с горечью в голосе:

– И зачем только я отмазал тебя от каталажки? Парился бы ты сейчас на нарах и не путался у меня под ногами.

– А ты посади меня, если тебе от этого станет легче.

– Поздно. Теперь уже не станет. Я обречен.

– Если, конечно, найдешь бумаги Колоскова…

Кривицкий остро посмотрел на Никиту и ответил:

– Да, если найду.

– Но можешь и не найти…

– Найду! Если этот дневник вообще существует. А там будь что будет.

– Тогда мой тебе совет: когда твои спецы найдут тайник, вскрой его в присутствии шефа и всей своей команды. Пусть он эти бумаги первым возьмет в руки и первым с ними ознакомится. Если потом отдаст тебе дневник – что ж, работай дальше. А ежели нет – забудь о нем. Пусть потом голова будет болеть у твоего начальства. Ведь за этим дневником (я уверен!) выстроится целая очередь из бандитов, бизнесменов и власть имущих – чтобы ознакомиться с его содержимым. Там ведь должно быть много чего интересного. А просить они умеют, притом весьма настойчиво и эффективно.

– А что, верно! – обрадовался Алекс. – Дельный совет. В который раз удивляюсь твоей прозорливости. Голова у тебя работает что надо.

– И на том спасибо.

Повеселевший Кривицкий отворил дверь парадного, и они вошли в дом…

Вечером того же дня Никита, несмотря на усталость, усиленно ворочал мозгами. День выдался настолько утомительным и напряженным, что у него не было даже желания хоть что-то приготовить. Он лишь выпил две чашки крепкого кофе и съел полбатона докторской колбасы. Ему даже не захотелось принять внутрь что-нибудь покрепче, что было совсем уж странно, хотя по дороге домой он все же прикупил бутылку коньяка – вместе с колбасой и свежим батоном.

Никита был опустошен и выжат как лимон. «Не в свои сани не садись…» – бормотал он, мучительно пытаясь вспомнить, кто автор произведения, которое вдруг ни с того ни с сего пришло ему на ум. Это точно – он и впрямь сел в чужие сани. Если уж профессионал Кривицкий беспомощно разводит руками и плачется на предмет «висяков», которые в деле Колоскова пошли косяками, то что тогда говорить ему, дилетанту? Впору рвать волосы и причитать, как бабки-плакальщицы на похоронах.

И все было бы в ажуре (ну не найдет он убийцу Олега, какие дела? ему ведь от этого ни холодно, ни жарко), да вот беда – убийца вполне способен переключить свое внимание на человека, который постоянно путается у него под ногами. А то, что он знает, чем занимается некий гражданин Измайлов, у Никиты уже не было сомнений. С чего бы убийце заниматься зачисткой нежеланных свидетелей?

Но кто заказчик? Никита никак не мог поверить, что все эти убийства, в том числе и Колоскова, дело рук маньяка, повернутого на мести богатеям. (Хотя и такой вариант исключить нельзя.) Полина? Эта версия лежит, что называется, на поверхности. Шервинский? Вполне вероятно. И его бывшая возлюбленная, и ее нынешний хахаль располагают достаточным количеством средств, чтобы нанять киллера высокого класса. А Лизхен? У нее тоже хватало ума и злости, чтобы отомстить бывшему муженьку. Женщины народ злопамятный, вспомнил Никита бывшую любовницу Олега, Терехину. Почему Лизхен так долго ждала? Может, деньги на это дело копила, – чай, не миллионерша, – а возможно, надеялась, что Олег когда-нибудь к ней вернется. Ведь замуж она так и не вышла.

А что, если убийца решил заняться и тем, кто ему мешает? Вдруг он нацелился на горе-детектива, который мечется, как вшивый по бане, а толку – ноль? Допустим, киллер все же ищет дневник Олега или завещания. Ведь заказ нужно отработать. А сумма его «премиальных» явно весьма солидная, иначе он не старался бы столь тщательно замести следы – чтобы продолжить начатое. Ума и хитрости ему не занимать, значит, он мог сообразить, что нужные ему документы находятся у Никиты. Ведь сейф оказался пустым, а убийца точно знал, что там должны лежать бумаги и деньги, – он был поразительно информирован о частной жизни Колоскова и его ближнего круга.

Кроме того, не исключен вариант, что киллер «поспрашивал» Сейсеича на предмет исключительной быстроты, с которой тот открыл сейф. Никита был уверен, что старик не особо осторожничал, решил прихвастнуть своими уникальными способностями и взял «медведя» за рекордно короткий срок. Еще бы не взять с готовой отмычкой… В таком случае Никита и сам не дал бы за свою жизнь ломаного гроша. Конечно, он тоже не подарок, но ведь не будешь всю жизнь ходить по городу, оглядываться и соображать, с какой стороны последует нападение или выстрел.

Значит, нужно вычислить этого урода раньше, чем он исполнит задуманное! Но как это сделать? Кривицкий точно ему не помощник – Никита не мог признаться ему, что утаил от следствия важные бумаги, которые в конечном итоге могут стать вещественными доказательствами. Может, потом… Только когда оно будет, это «потом»?

На улице уже давно стемнело, но Никита не зажигал свет – в темноте ему лучше думалось. Он привык к ночному образу жизни, ведь для спецназовца ночь – родная мать. Хотя бандиты думают, что это не так, что ночью самое время им обделывать свои делишки, но подразделение Никиты как раз и специализировалось на таких ночных крысах.

Он мог часами лежать в полной неподвижности, дожидаясь нужного момента, и если что и функционировало в его организме, так это голова. Никита вспоминал мельчайшие подробности своей жизни на гражданке, мысленно решал школьные задачки и читал любимые стихи, а иногда просто мечтал. Мечты его были наполнены чудесами, и расскажи Никита о них кому-нибудь из офицеров, они смеялись бы до колик в животе, потому как его истории были сплошной сказкой – такого в жизни не бывает.

И все же одна из его фантазий свершилась – он стал богатым. Притом богатство свалилось на него как в сказке – нежданно-негаданно. Вот только успеет ли он попользоваться щедротами Колоскова…

Никита лежал на кухонном диванчике. Как поел, так и прилег на нем – не было сил тащиться в комнату. Кроме того, диван был удобен тем, что на нем можно было курить, не опасаясь нечаянной искры, которая может прожечь обивку, – старому ветерану бояться уже было нечего. Никита давно хотел отдать его в ремонт – выбросить надежного ветерана рука не поднималась, – да все никак не находил свободного времени заняться этим вопросом. А еще на кухне была хорошая вытяжка – оконный вентилятор, – и дым от сигарет не застаивался в помещении, чтобы потом превратиться из аромата (как он воспринимается курильщиками) в вонь.

Неожиданно ему послышались какие-то подозрительные шорохи. Дверь на кухню он закрыл, чтобы сигаретный дым не расползался по комнатам, поэтому звуки были очень тихими, и человеку неискушенному могло показаться, что это возится наверху семейство Тимохи, но Никита уже составил своеобразную «классификацию» звуков, присущих дому, поэтому мигом определил – в его квартиру проникли чужие!

Казалось, он поднимался с дивана целую вечность – очень, очень медленно, чтобы не заскрипели пружины и не насторожились непрошеные гости. Нашарив на столе большой кухонный нож – почти тесак, – Никита в который раз мысленно посокрушался, что не привез с войны трофейный ствол, как делали многие сослуживцы, и осторожно приоткрыл кухонные двери.

В гостиной хозяйничал вор. Один. Он двигался легко и бесшумно, подсвечивая себе миниатюрным фонариком. Неяркий свет уличных фонарей, который вливался в комнату через открытую балконную дверь, освещал его согнутую темную фигуру, похожую на летучую мышь-нетопыря. Сходство усиливала и одежда вора – она была черной, похожей на комбинезон. Лица его Никита видеть не мог, так как оно было скрыто под маской.

Вор деловито обшаривал старинный буфет, который Никита купил по случаю. Он вообще любил старину, а этот дореволюционный монстр ему достался почти даром – соседи по этажу купили новую мебель и устроили распродажу старой. Конечно, посуды в буфете было маловато, Никита не успел обзавестись, зато ящичков, украшенных резными финтифлюшками, хватало. Вор старался выдвигать ящики как можно тише, но они, увы, не имели современных бесшумных направляющих и скрипели – точнее, поскрипывали – по старинке.

Никита долго размышлять не стал. Конечно, он поначалу подивился: как мог вор забраться на балкон четвертого этажа? – но затем сообразил, что это даже для такого крупного парня, как он, никакая не проблема – была бы сила в руках и сноровка. Спрятавшись за простенком, Никита нащупал выключатель и, когда в гостиной зажглась люстра, рявкнул во всю свою голосовую мощь:

– Лежать! Ни с места! Руки за голову!

Хорошо, что он не высунул голову из своего укрытия. Едва отзвучали его слова, как в комнате загрохотали выстрелы. Пули впивались в простенок и крошили в щепу дверную раму.

«Вот сука! – подумал ошеломленный Никита. – Ну и воры пошли в нынешние времена… Хорошо хоть, этот козел гранатомет с собой на дело не прихватил». Выждав момент, когда вор перестал стрелять, он поудобнее перехватил нож, перекатился по полу на другую сторону двери и по ходу, многократно отработанным движением, почти не целясь, швырнул его по направлению затянутой в черное фигуры непрошеного гостя, который как раз собирался выбежать на балкон. Раздался короткий болезненный стон – «Попал!» – обрадовался Никита, – а затем послышался грохот разной бесполезной утвари, которую он складировал на балконе, и все стихло.

Когда Никита отважился заглянуть в гостиную, она была пуста. Прихватив с собой сковородку с ручкой (какое-никакое, а все же оружие), он вышел на балкон. Вора там не было; он нечаянно зацепил и разбросал гору скопившегося на балконе барахла и исчез, словно его растворила ночная тьма. Никита глянул вниз – ух ты! высоковато, однако… Конечно же улететь, как нетопырь, вор не мог, однако скорость, с которой непрошеный гость спустился вниз, потрясла Никиту. Может, вор – альпинист?

Но кем бы он ни был, а Никита испытывал внутреннее удовлетворение – на балконе лежал кухонный нож, и его лезвие было в крови. Несмотря на неважную центровку своего случайного оружия, Никите все же удалось ранить вора. Осталось лишь выяснить, насколько серьезно и кто он.

Немного поколебавшись, Никита набрал номер Кривицкого.

– Ты еще по мне не соскучился? – спросил он не без ехидства.

– О-о, нет… – простонал в ответ Алекс. – Умоляю тебя: пожелай мне спокойной ночи и хороших сновидений и чтобы я не слышал твой гнусный голос хотя бы сутки.

– Не понял?.. Ты солдат правопорядка или нет? А если да, то прошу принять мое заявление, гражданин начальник.

Никита все еще был в состоянии боевой эйфории. Усталость как рукой сняло, а про сон можно было уже и не думать.

– Ну что еще там у тебя?! – жалобно спросил Кривицкий.

– На меня совершено нападение с применением огнестрельного оружия.

– Где, когда?

– Только что, в моей квартире. Так что или сам приезжай, или подошли оперативников и эксперта.

– Кто напал? Ты схватил его?

– Ну ты даешь… С голыми руками против ствола. Я что, совсем сбрендил? Убег он, гад. А кто – не знаю. Похоже вор. Только странный какой-то, необычный. С каких это пор воры-домушники берут на дело огнестрельное оружие?

– Всяко бывает, – буркнул Кривицкий.

– Но могу тебя обрадовать – я ранил его.

– Как? Из рогатки? – съязвил Алекс.

– Не как, а чем. Ножичком. Кухонным. Так что крови хватит для экспертизы. И потом, не исключено, что он наследил. Может, этот тип в вашей картотеке числится.

– Уже еду, – обреченно сказал Кривицкий. – У тебя выпить что-нибудь найдется?

– Найдем, любитель халявы. Жду…

Никита присел на какой-то ящик и закурил. Небо над головой было усыпано звездами, но они казались крохотными и тусклыми.

Глава 10
НЕОЖИДАННЫЕ ОТКРОВЕНИЯ

Когда эксперт закончил свою работу и засобирался, Алекс заявил:

– Я посплю у тебя. Пока доберусь домой, пока усну – а там уже и утро вот оно. А мне нужно к шефу на оперативку с утра пораньше. Не возражаешь?

– Даже рад. Теперь я под надежной защитой.

– Шутник… – пробурчал Кривицкий. – Между прочим, ты намекал, что у тебя есть чем согреть душу и сердце…

– Пойдем на кухню. Но разносолов на закусь предложить не могу. Только колбасу.

– Я не голоден.

– Кофе варить?

– И будем мы с тобой торчать друг против друга до самого рассвета, как два филина. Мне поспать не мешало бы. Хоть пару часов.

– Ну, как знаешь. А я себе сварю. Все равно хрен усну. Что-то я на гражданке стал чересчур впечатлительным.

– Тебе пора жениться.

– Не сыпь мне соль на рану…

– Только не говори, что на войне тебя ранило в то самое место!

– Чур тебя! Там все нормально. Да вот беда: кому нужен отставной военный преклонных лет?

– Ну уж – преклонных…

– Времена изменились, Алекс. Нонче девки ищут себе в женихи молодых и упакованных по первому разряду – чтобы машина была, квартира, дача, хороший заработок (это как минимум) или свой бизнес. А у меня, кроме крыши над головой, мизерной пенсии и пока еще крепкого здоровья, ничего такого не наблюдается.

– М-да… В твоих словах есть крупица истины. Но ты не отчаивайся. Будет еще праздник и на твоей улице…

«Если меня не завалят до этого самого праздника», – подумал Никита.

– А госпожа Удача такая взбалмошная мамзель, – между тем продолжал Алекс, – что может в любой момент осыпать тебя своими милостями.

«Уже. Уже осыпала, друг сердешный… – Никита криво ухмыльнулся. – Только, боюсь, не смогу ими воспользоваться. Что-то этот вор не очень похож на примитивного домушника. А ведь он искал не деньги и не драгоценности! – вдруг осенило Никиту. – Тогда что?»

В одном из ящиков, который выдвинул «нетопырь», лежали многочисленные награды Никиты, которые можно было выгодно продать на черном рынке. Но вор на них даже не глянул, небрежно сдвинул в сторону.

Завещания! Он искал завещания! Мысль пронзила Никиту как молния. Наверное, он сильно изменился в лице, потому что Кривицкий встревоженно спросил:

– Что с тобой?!

– Ничего.

– Да ты стал белым как полотно!

– Это называется отходняк. Когда смертельная опасность позади – а этот урод едва меня не завалил, – спустя какое-то время начинаешь вспоминать событие во всех подробностях и переживать все его перипетии. Во время оного не до того.

– А, ну да… Все-таки ты счастливчик, Нико. Наверное, судьба хранит тебя для каких-то великих дел.

– Угадал. Отпущу бороду и усы, надену ливрею с позументами и буду лучшим швейцаром самого престижного ресторана в городе, – вспомнил Никита свое посещение «Монмартра». – Что может быть более значимым, нежели лицезреть каждый божий день рожи наших богатеев и чинуш, слышать их голоса и получать от них чаевые? Не каждому выпадает такая «честь».

– Ну ты ваще… Давай лучше выпьем за светлое будущее.

– А хоть за падение Древнего Рима…

Они чокнулись, и дорогой коньяк наконец нашел себе достойное вместилище. Никита не стал закусывать, а отхлебнул несколько глотков кофе и закурил. Что касается Алекса, то он жадно набросился на колбасу – будто не ел по меньшей мере сутки.

– Супер! – сказал он, прожевав очередной кусок. – Давно не едал такой колбасы – с советских времен. Сейчас такую гадость в колбасу пихают – начиная от сои и заканчивая морковным жмыхом, – что ее не только коты не едят, но скоро и люди перестанут, потому как, мне кажется, в колбасе мясо отсутствует напрочь. Где взял?

– Не взял, а купил. Взял, достал – это категории прошлого времени, о котором ты говоришь. Просто места надо знать. Ты ведь отовариваешься в больших супермаркетах, куда привозят свой ассортимент крупные мясокомбинаты, а я – в мясной лавочке неподалеку от дома, где присутствует продукция мелких производителей. Они стараются не уронить свою марку, поэтому делают колбасу по старинке, без китайских и прочих наполнителей.

– Дашь адрес?

– Всенепременно.

Алекс закурил и сразу посерьезнел. Он пытливо заглянул в глаза Никиты и спросил:

– А скажи мне – только честно! – что вор искал в твоей квартире, которая ну никак не тянет на обитель солидного и состоятельного человека?

«Вот змей! – подумал Никита, стараясь выглядеть невозмутимым. – Догадался-таки! Но так я тебе и ответил… Еще чего. Что знают двое, то знает и свинья. Придет время – откроюсь. А пока – фиг с маслом вам, гражданин начальник. Болтун – находка для шпиона. Доверить сокровенное менту может только кретин, даже если этот мент числится в друзьях-товарищах».

– Когда поймаешь его, задашь ему этот вопрос в первую очередь, – отрезал Никита. – И вообще, с чего ты взял, что вор не грабил квартиру, а занимался какими-то поисками?

– Опыт, друг мой, опыт. И солидная разыскная практика. Вот и ответ на твой вопрос.

– А поконкретнее можешь?

– Нет проблем. Любую услугу за твой великолепный коньяк, а главное – за настоящую, не поддельную колбасу. Но сначала есть предложение повторить.

– Я не против…

Они снова выпили – одним махом, как водку, – Алекс быстро зажевал долькой лимона (на удивление Никиты, в холодильнике нашелся лимон – изрядно подсохший, но вполне съедобный) и потянулся за сигаретами.

– Во-первых, – начал Алекс, – такие ночные крысы, как твой вор, на пустышку не идут. Они работают по наводке, чтобы, взяв хату «бобра» – состоятельного гражданина, – хорошо поживиться. Судя по твоему рассказу, он обладает великолепной физической подготовкой и соответствующим оснащением для совершения квартирных краж. А это значит, что человек он не случайный и не случайно забрался в твою квартиру. Возможно он вор-форточник, который специализируется на высотках. Появились и такие мастера. И ты прав – скорее всего, он бывший альпинист.

– Наверное, ошибся адресом…

– Ты еще скажи, что он хотел бомбануть квартиру твоего соседа сверху Тимохи, – с иронией сказал Кривицкий и ткнул пальцем в потолок. – Уж там точно есть чем поживиться – содержимое почти всех мусорных баков микрорайона.

– Ну, не знаю…

– Вот так оно лучше. Во-вторых, ствол. Тут ты был прав. Какой вор-домушник высокой квалификации и в здравом уме возьмет на дело волыну? Это исключено! Тем более он не начнет шмалять как сумасшедший, чтобы разбудить не только домашних собачек у соседей, но и дежурную группу ППС. Самое большее – вор (точнее, грабитель) мог пригрозить пистолетом или ножом, чтобы беспрепятственно рвануть когти. А тут он устроил настоящий бой. Судя по всему, знал, что с голыми руками и даже с пером к тебе лучше не подходить. Поэтому можно предположить, что твоя биография ему известна. Одно это уже наводит на определенные размышления.

– Это все?

– Нет, мой бедный друг, не все. Ты имеешь дело с профессионалом, скажу тебе без ложной скромности. Как ты в своем военном деле дока, так и я в своем, ментовском.

– В полицейском, – поправил Никита.

– Нико, не береди душу! Я мент по жизни, и новое наименование нашей службы мне как серпом по одному месту.

– Сочувствую.

– Благодарю. Но вернемся, как говорится, к нашим баранам. Больно уж странный вор тебе попался – он ничего не прихватил с собой. А при всей твоей холостяцкой бедности у тебя, на воровской взгляд, поживиться есть чем.

– И чем именно, если не секрет?

– Ну, к примеру, вон тот Мефистофель. Статуэтка. Это ведь серебро?

– У тебя глаз – алмаз. Серебро. Купил по случаю на толкучке в Кисловодске, почти за бесценок.

– Скорее всего, вещь ворованная.

– Я должен был потребовать у торговца сертификат и накладную? – съязвил Никита.

– Речь идет не об этом. Статуэтка тяжелая, а значит, стоит дорого. Даже если не брать во внимание ее художественную ценность. Исполнена она мастерски и явно не новодел.

– Верно. Конец девятнадцатого века. Это я потом узнал.

– Вот видишь. Далее – кинжал на стене. Роскошные ножны, да и сам клинок не из худших. Похоже, абреку, хозяину кинжала, при встрече с тобой сильно не повезло…

– Очень сильно.

– Итак, мы нашли у тебя уже две ценные вещи, представляющие интерес для вора-домушника. А он к ним даже не притронулся!

– Может, деньги искал? – высказал предположение Никита, чувствуя, как фальшиво прозвучал его голос.

– Ну да, ну да… – Алекс скверно хихикнул. – И драгоценности твоих предков, в том числе бриллиантовое колье неимоверной цены, наследство от бабушки-графини. Не смешите меня жить, как говорят в Одессе! Вор искал нечто иное. Это третий пункт, и главный. Но что именно? Не подскажешь?

– Мое пенсионное удостоверение.

– Кончай ерничать! – рассердился Кривицкий. – Дело гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Так недолго и пулю схлопотать, но уже не от вора, а от снайпера. Колись, что ты заныкал от следствия? А заныкал точно, зуб даю! Я в этом уверен, иначе твой покорный слуга не мастер своего дела, а сапожник. Может, дневник Колоскова? Ась?

– На кой он мне? – искренне удивился Никита. – Читать его жизнеописание выше моих сил. Человек, предавший дружбу, может рассчитывать лишь на снисходительную жалость, но отнюдь не на понимание и сочувствие. Если хочешь, могу дать слово, что этот дневник я видел много лет назад, и в данный момент понятия не имею, где он находится.

– Ладно, не нужно клятв… Верю. И все равно, здесь что-то не так!

– Может, вор хотел изъять видеозаписи камер наружного наблюдения – те, которые ты передал мне для ознакомления?

– Я дал тебе копии. Так что у вора по этой части получился бы полный облом.

– Это понятно, но возможно, они понадобились не убийце Олега, а кому-то другому. Такое может быть?

– Вполне.

– Тогда кто-то из твоих коллег стукнул кому надо, что материалы по делу Колоскова лежат не только в надежном сейфе управления, но и в квартире некоего Измайлова. Как тебе моя версия?

– Вполне работоспособна, – мрачно ответил Кривицкий. – Народ у нас разный…

– Кто бы в этом сомневался.

– Вот только не нужно всех нас с дерьмом мешать! – вспыхнул Кривицкий. – Не все покупается и продается. Среди оперов много – если не сказать большинство – честных, порядочных ребят. Уж поверь.

– Да верю я, верю… Не кипятись. А может, все-таки по чашечке кофе?..

– А, давай! – Алекс обреченно махнул рукой.

В это время зазвонил его мобильный.

– Нет покоя в Датском королевстве… – С мученическим выражением лица Кривицкий поднес телефон к уху. – Алло!

Телефон бормотал добрую минуту, а затем Алекс с тяжелым вздохом сказал:

– Ты что, не мог сообщить мне об этом утром? Ах, я дал указание звонить в любое время дня и ночи… Но это только в том случае, болван, когда хоть что-то прояснится! – вдруг рявкнул он, багровея. – На хрена мне твой бессмысленный трындёж?! Все, баста, иди отдыхай. Не проспи оперативку.

Засунув мобилку в карман, Кривицкий начал бурчать, как старый дед:

– Он, видите ли, начал жаловаться, что разыскной пес довел оперативников только до стройплощадки. Потрясающая информация! Самый последний мент в управлении знает, что с собаками хорошо теребить нелегалов и бомжей, а серьезное преступление им не по зубам. Это только в кино псы совершают чудеса в сыскном деле и едва не говорят на человеческом языке. Но ему это неизвестно. Нет, ну правда болван!

– Ты о ком?

– Да молодого нам прислали… сверху. Ну, ты понимаешь…

– Не понимаю.

– Папа у него какая-то высокая полицейская шишка. Вот и пристроил к нам сыночка, который закончил юрфак. Я уверен, что ненадолго. Служба в убойном отделе – это хорошая ступенька в карьере.

– Он что, совсем бестолковый?

– Не буду врать, кое в чем маракует. Но ты ведь знаешь, что детдомовские терпеть не могут мажоров. И я не исключение.

– Это да…

– Вот и я об этом. Иногда чувствую, что не прав, а сдержаться не могу. Как сейчас. Вообще-то зря я обложил его не по-детски. Ну да ладно, завтра извинюсь…

Когда Никита проснулся, Кривицкого уже не было. Алекс не только принял душ, но еще и поджарил на завтрак последние четыре яйца, которые каким-то чудом завалялись в холодильнике. Порция Никиты находилась в сковородке, замотанной в кухонное полотенце, чтобы подольше сохранилось тепло.

Едва Никита расправился с немудреным холостяцким завтраком, как в дверь позвонили. Новый звонок звучал как-то странно – чересчур тихо, словно робел перед гостями. Кривицкий вернулся? – удивился Никита, бросив взгляд на часы; они показывали половину десятого. Никита хотел по старой доброй привычке отворить входную дверь, не спрашивая, кто стоит по другую ее сторону, но тут вдруг вспомнил, что он уже как бы и не пенсионер, а частный детектив, хоть и без лицензии, и подобная доверчивость чревата неприятными последствиями.

Поэтому Никита, не подходя к двери, спросил:

– Кто там?

– Это я… – Тихий женский голос.

Полина?! Что ей понадобилось? А просто позвонить по телефону нельзя было?

– Минуту… – сказал Никита, быстро натянул на себя спортивный костюм и посмотрелся в зеркало.

«Ну и рожа!..» – подумал он с отвращением и отворил дверь. На лестничной площадке стояла Полина, а позади нее торчал Альберт. Судя по выражению лица начальника охраны, ему очень хотелось раздавить Никиту, как клопа. Уж не ревнует ли его к своей хозяйке этот верный сторожевой пес? А почему бы и нет? Местечко на семейном ложе четы Колосковых стало свободным, не грех и согреть его мускулистым телом. По крайней мере, ни от Полины, ни от ее любовника Шервинского не убудет. А там, гляди, фортуна улыбнется, – женщины народ непостоянный, вдруг Полине шибко понравятся мужские достоинства Альберта…

Никита невольно нахмурился, устыдившись скабрезных мыслей, и сухо спросил:

– Чем обязан?

– Может, мы об этом в квартире поговорим? – сухо сказала Полина.

– Ах да, извини… Это я спросонок, – соврал Никита, пропуская Полину в прихожую.

Но когда вслед за ней направился и Альберт, Никита с вызывающим видом сказал:

– А ты пока покури на свежем воздухе, – и захлопнул дверь перед самым носом начальника охраны.

Эта маленькая месть своему недоброжелателю (или ревнивцу?) немного успокоила Никиту, и он стал более любезен.

– Сюда… – указал он Полине на дверь гостиной и тут же едва не схватил ее за рукав, чтобы остановить.

Сам он провел остаток ночи в спальне, а Кривицкий спал в гостиной на диване. Так получилось, что Никита еще не заглядывал туда, поэтому не ведал, что там творится. Хорошо зная безалаберность мужчин (и не только на своем примере), он не сомневался, что в гостиной царит бардак. Но когда они вошли туда, у Никиты отлегло от сердца – постель Алекс убрал, везде было чисто, и ничего не валялось на полу, в том числе носки и старые тапочки Никиты. Интересно, когда это Кривицкий умудрился не только принять душ, приготовить завтрак, но еще и навести порядок в гостиной?

– Я должна тебе кое-что рассказать, – без предисловия начала Полина.

– Садись. Сюда… – Никита пододвинул к ней кресло. – Я внимательно слушаю.

– Мне кажется, Олега убил Шервинский.

Оба-на! Вот так фортель. Что за игру она – нет, они! – затеяли? Никита был обескуражен, но не подал виду, что знает о ее отношениях с Шервинским.

– Это кто такой? – спросил он как можно безразличнее.

– Богатый человек. Конкурент Олега.

– Ну, ежели конкурент, то не исключено. Однако я думаю, что у Олега конкурентов, а тем более врагов было гораздо больше, чем пальцев на руках и ногах.

– Нет, ты не понимаешь! – загорячилась Полина. – Они схватились не на жизнь, а насмерть из-за какого-то паршивого заброшенного рудника, где когда-то добывали серебро!

– Уж не о Потапкиной горушке идет речь? – догадался Никита.

– Да… будь она неладна!

Потапкиной горой назывался старинный серебряный рудник в десяти километрах от города. Серебра там уже давно не было, его выбрали еще при царе, остались лишь подземные выработки, куда время от времени забирались местные пацаны, любители приключений, которых потом искали всем миром – больно хитро были закручены подземные ходы, чисто тебе лабиринт.

– Что-то я не въезжаю… – с недоумением сказал Никита. – На кой ляд твоему мужу и Шервинскому сдался этот рудник? Ведь серебро оттуда давно ушло.

– Как бы не так! Ты ведь знаешь, что у Олега предприимчивость была в крови. Он давно присматривался к Потапкиной горе, все рылся в архивах. Два года назад Олег купил современную импортную технику, нанял геологоразведчиков, и спустя несколько месяцев они принесли ему вот такой, – Полина руками показала нечто, размером с яблоко, – самородок. Геологи нашли несколько в стороне от старых разработок очень богатую серебряную жилу. Но когда Олег начал оформлять документы на земельный отвод и разрешение на открытие рудника, оказалось, что на него имеет виды и Шервинский. Вот тут-то все и началось…

– Шервинский угрожал Олегу?

– Да! – Полина немного помялась, а затем продолжила уже тише, опустив голову: – Олег тоже… Говорил, что закопает его на Потапкиной горе.

– И ты думаешь, что Шервинский оказался шустрее Олега… или удачливее?

– Я уже не знаю, что и думать. Шервинский отрицает свою причастность к убийству, я почти верю ему… верила. Но ведь в голову Шервинскому не заглянешь.

– Заглянуть можно. Через дырку от пули.

– Перестань! Что ты такое говоришь?!

– Но если ты уверена, что убийство Олега – это дело рук Шервинского, то почему бы тебе не отплатить ему той же монетой? Денежки у тебя есть, а верный Альберт постарается исполнить твое пожелание в кратчайший срок. Думаю, нужные людишки для разных темных дел у него есть.

Никита задал этот вопрос не просто так. Он хотел понаблюдать за реакцией Принцессы.