Текст книги "Змея за пазухой"

– Ну и что вы там нашли?

– Мелочь. Какие-то бумажки и немного денег. Всего лишь.

– М-да… Непонятно… Тогда ответь мне, с какого бодуна Сейсеич опять полез в эту хазу? Где его и мочканули, порезав на лоскуты.

– Понятия не имею.

– А все-таки?

– Возможно, в квартире был сейф-тайник, набитый баблом. И кто-то об этом узнал, а затем нанял Сейсеича – точно как я.

– Допустим это так, но зачем было его убивать? Или кого-то жаба задавила оплатить услуги Чугая? Конечно, они стоили недешево, но это не повод мочить всеми уважаемого мастера.

– Об этом можно только гадать. Наверное, заказчик был какой-то псих.

– Но кто он? У тебя есть предположения? Может, это вдова Колоскова? Наняла какого-то штукаря, а тот и приговорил Чугая. Может, надо ее поспрашивать… серьезно поспрашивать… – Демид обращался уже к своим товарищам; те солидно кивнули, соглашаясь.

У Никиты екнуло под ложечкой. Он представил, как воры будут пытать Полину – конечно же будут! – и ему захотелось немедленно убить всех троих, что для него было делом плевым. А там – будь что будет.

«А ты, парнишка, оказывается, до сих пор к ней неравнодушен… – скользнула в голове мысль, словно шайба по льду. – Дурак ты, Измайлов, набитый дурак! Нашел кого жалеть… Но все равно такого поворота событий допустить нельзя!»

– А меня «поспрашивать» не хотите? – с вызовом спросил Никита.

Воры переглянулись, и Демид ответил:

– Тебя – нет.

– Почему?

– За тебя поручился Гаврила. Он сказал, что ты честный фраер, хоть и бывший лампасник. Если знаешь, кто замочил Сейсеича, то обязательно скажешь. Сам, без принуждения.

– Конечно, спасибо деду Гаврику и низкий ему поклон, но ему не все известно.

– Даже так?

– Даже так! – Никита решил сыграть ва-банк. – Дело в том, что жена Колоскова поручила мне разобраться в причинах его самоубийства. – Никита намеренно не сказал ворам, что Олега убили, – лишние знания людей обременяют. – Вот я и разбираюсь.

– Поручила?.. – Демид хитро осклабился.

– Наняла, если быть точным. За бабки. Я на пенсии, и мне лишние деньги не помешают.

– А мы тут думаем, почему ты ездишь на чужой тачке? – Демид и остальные воры покривились, изобразив усмешку.

«Вот суки! – подумал Никита. – Все у них схвачено! Уже успели поковыряться в базе данных ГИБДД. Но, может, это и к лучшему. Пусть считают, что они сразили лоха своими возможностями наповал».

– Ну вы даете… – изобразил удивление Никита. – Неужто за мной следили?

– Ты не изображай тут козырного фраера, – сердито ответил Демид. – Еще чего – следить. Мы и без слежки все узнаем. И что ты нарыл?

«А что, если?.. Опасно… Но хорошо бы стравить эту воровскую шоблу с Шервинским. Если перевести на него стрелки и воры раскопают еще что-то – кроме того, что мне известно, – то не помогут ему никакие бодигарды. У братвы длинные руки, за Сейсеича эти трое порвут кого хочешь. Старые кореша… Это серьезно. Но нужно все делать предельно аккуратно. В случае чего у меня есть отмазка: прижали, принудили, заставили под угрозами пыток… А я ведь не партизан-подпольщик, мне страдать за чужого дядю нет резону. Рискнем? Рискнем!»

– Колосков был в контрах с Шервинским. Знаете такого?

Воры многозначительно переглянулись, и Демид ответил:

– Известная личность. Ну и что?

– А ничего. Просто на Олега мог замахнуться только человек одного с ним уровня. У них там свои расклады.

– Но это никак не приближает нас к главному вопросу: кто убил Чугая?

– Как сказать… У бизнесменов свои приколы. Что, если в том сейфе-тайнике, который вскрывал Сейсеич по просьбе какого-то неизвестного лица, хранились важные бумаги, очень нужные Шервинскому?

– Допустим. Но зачем было мочить Сейсеича?

Никита саркастически ухмыльнулся.

– Заказчику не нужны лишние свидетели, – ответил он. – Кто теперь может сказать, что находилось в сейфе? Никто. Вот отсюда, по-моему, и нужно плясать. Наверное, бумаги стоили гораздо дороже, чем голова старика.

– А что, он прав, – вмешался в разговор Крот. – Такие мансы вполне могут быть.

– Могут, – веско подтвердил и третий старик, с плоским, сильно загоревшим лицом и большими мохнатыми ушами, которые при этом затрепетали, как крылья летучей мыши.

Он стал почти каменным изваянием, когда допил свой чай, но его глубоко посаженные неподвижные глаза ловили каждое движение Никиты, и временами казалось, что гипнотизирующий взгляд старого вора в законе достает до самых дальних закоулков мозга и считывает утаенную Никитой информацию. Брр! – мысленно содрогался Никита, когда нечаянно сталкивался с ним взглядом. Ему казалось, что на него смотрит притаившаяся под колодой ушастая змея, неизвестная науке.

– Шервинский… Надо переварить. Есть у нас один человечек… – начал было Демид, но тут же оборвал фразу. – Лады. Помаракуем, перетрем… гляди, что-нибудь и нарисуется. Но это с нашей стороны. А ты, мил-человек, должон хорошо потрудиться, чтобы найти вражину, который Сейсеича отправил в морг.

– С какой стати?! – дерзко спросил Никита. – Это ваши дела.

– Ошибаешься, – сухо ответил Демид. – Теперь уже и твои.

– Почему?!

– А потому, что ты тоже на подозрении. Сейсеич вышел на хазу Колоскова по твоей наводке? Значит, и твоя вина в его смерти есть. Сечешь?

– Секу. – Никита опустил глаза. – Только я в этом деле не пришей кобыле хвост. Но мне понятны ваши намерения. Вы хотите использовать меня в качестве ищейки. В дополнение к своим возможностям. Не так ли?

– Верно звонишь, хлопец, – с одобрением ответил Демид. – Придется тебе потрудиться… на благо общества.

– Да уж… Только без смазки дело не пойдет! Я вам не шестерка.

– Фраер хочет бабла, – сказал Крот и осклабился. – Ну наглый…

– Хочу, – дерзко подтвердил Никита. – А что в этом плохого? Мне придется пахать, как кролику в брачный сезон. Предвидятся расходы, да и жевать что-то надо.

– Хлопец в натуре толкует, – снова подал голос ушастый. – Деньги нужно дать.

– Лады… – Демид решительно пристукнул ладонью по чайному столику. – Договорились. Хрусты тебе отслюнявит наш бухгалтер. Получишь их перед тем, как выехать за ворота. В общем, работай, как ударник соцтруда на лесоповале. И не вздумай водить нас за нос!

– Что-то у меня такое желание даже не проклевывается, – глухо ответил Никита, изображая покорность судьбе.

Воры снова снизошли до улыбок; как же – хозяева жизни, мать их, подумал Никита. Он встал, попрощался – просто кивнул; не хватало еще сказать этим замшелым пням воровского мира «до свидания» или «будьте здоровы» – и пошел к машине. Спустя какое-то время к нему семенящими шажками подкатился невзрачный человечек в круглых, давно вышедших из моды очках и костюме мышиного цвета и ткнул ему в руки конверт.

– Распишитесь… здесь, – подсунул он Никите некое подобие ведомости.

– Это еще зачем?

– Такой порядок.

– Знаешь что… а не пошел бы ты со своим порядком!.. – окрысился Никита, сел в машину и крикнул: – Отворяй ворота!

Глаза опешившего бухгалтера, увеличенные диоптриями, стали размером с очки; он ошеломленно захлопал ресницами, что-то промямлил, но останавливать Никиту не стал. Никита выехал за ворота и ударил по газам, да так, что ветер за приоткрытым окном салона даже не засвистел, а протяжно завыл.

«Вот гады! – бесился Никита. – Да что же это такое?! Всем я нужен, все пытаются меня не просто использовать, а употребить, как некое резиновое изделие для сексуальных игрищ. Во попал! Теперь я уже слуга трех господ. Круто! Переплюнул в этом деле даже маэстро Труффальдино. Ладно Полина, с ней все понятно и просто… как будто просто, скажем так. Но Шервинский и эти воры в законе – очень серьезные типы. Им недолго и приговорить меня. Что при моем нынешнем положении миллионщика мне как-то не в жилу. Хочется еще немного пожить, теперь уже по-человечески…»

Резко переложив руль влево, он обогнал медленно ползущий автобус и чудом избежал столкновения с тяжело груженной фурой. Его «ауди» едва не опрокинулась, когда он заложил крутой вираж, возвращаясь в правый ряд.

«Ух ты! А поосторожней нельзя, гражданин Измайлов? Так недолго и копыта откинуть… – Никита сбавил скорость и поехал значительно медленнее. – Интересно, сколько мне воры кинули денежек от своих щедрот?»

Он открыл конверт и увидел там не доллары, а рубли. Определив на глаз сумму, Никита разозлился.

«Вот козлы старые! Зажали деньгу. Ну я им наработаю… Ровно на ту сумму, которая лежит в конверте. Надо будет звякнуть Демиду, что услуги отставного лампасника продаются гораздо дороже. Иначе они за человека меня не будут считать. Знаем мы таких крыс. Им только дай слабинку, сожрут с потрохами…»

«Ауди» выскочила на шоссе. Впереди показались небольшие домишки пригорода и старая водонапорная башня, сложенная из красного кирпича. Она здорово смахивала на донжон[2]2
  Донжон – главная башня в европейских феодальных замках.


[Закрыть] замка западноевропейского феодала, и детдомовская детвора часто устраивала возле нее баталии, настрогав деревянных мечей и копий и одевшись в рваные ватники, которые должны были изображать рыцарские доспехи.

Глава 12
ДВОЙНИК

Трудно искать в темной комнате черную кошку, если ее там нет. Это избитое выражение подходило к ситуации, в которой оказался Никита, как нельзя лучше. Он десятый раз просматривал полученные от Кривицкого материалы наружного видеонаблюдения за домом, где находилась квартира Колоскова, и чувствовал, что с каждым новым просмотром тупеет. Каким образом убийца оказался в доме, а видео его не зафиксировало?! Как он ушел после убийства? Неужели мечта фантастов осуществилась и по городу бродит человек-невидимка?

А что, современная наука вполне способна творить чудеса. Разве кто-то тридцать лет назад мог представить, что телефон может носить в кармане любой советский человек и при этом связываться с любой страной мира, не сходя с парковой скамейки? А компьютер с его потрясающими возможностями? Так почему бы не создать плащ-невидимку?

Бред, бред! Что ты несешь, идиот?! В отчаянии схватившись за голову, Никита выскочил на кухню, где принял «успокоительное» – полстакана коньяка. Зажевав долькой лимона, он налил большую чашку растворимого кофе и вернулся в гостиную, где монитор по-прежнему отображал день, когда убили Олега.

«Где-то что-то я пропустил… – упрямо бубнил Никита, вглядываясь в человеческие фигурки, сновавшие мимо дома и заходившие в подъезд. – Где-то что-то… Но что именно, черт побери! Смотри, Измайлов, смотри… Ведь в отряде тебя считали лучшим следопытом. Уверен, что убийца находится среди тех, кто вошел в подъезд! Вошел в подъезд… И вышел! Он должен был покинуть дом сразу после убийства, спустя небольшой промежуток времени! Должен!»

Жильцы дома, которые покинули его сразу после убийства… Никита вглядывался в их лица, увеличивая изображения, насколько это возможно, но ничего криминального не замечал. Обычные старики, правда, одеты вполне прилично и без сумок, которые таскают такие же, как и они, пенсионеры, отправляясь в магазин или на рынок. У некоторых были машины – ждали их на стоянке рядом с домом, кто-то вызывал такси, но пожилые жильцы дома больше предпочитали ходить пешком. Что, в общем, понятно – в их возрасте физическая нагрузка необходима.

А что, если?.. Мысль пробила его, словно электрический разряд. Как он до этого раньше не додумался?! Ведь сейчас, наблюдая за мельтешением человеческих фигурок на экране монитора, он не знает «кто есть кто», – лица жильцов дома ему неизвестны, за исключением некоторых. Этот пробел нужно немедленно устранить!

Быстро переодевшись, Никита выскочил на лестничную площадку и позвонил в квартиру напротив. Он знал, что там живет старик, которого зовут Иваном Николаевичем. Судя по апартаментам, которые тот занимал, финансовые вопросы его особо не волновали. Возможно, ему помогали состоятельные дети, а может, он и сам накопил себе на безбедную старость приличную сумму, работая начальником какой-нибудь конторки «Рога и копыта», куда без хорошей мзды не сунешься. Как бы там ни было, а дедок оказался общительным, приветливым и при редких встречах с Никитой раскланивался так, будто знал его сто лет.

Старик был небольшого роста, худощавый и очень шустрый для своего возраста. Но главной отличительной чертой бывшего соседа Олега Колоскова была седая бородища и усы, закрученные колечками. Наверное, дед каждый день ходил в парикмахерскую, чтобы, во-первых, пообщаться с молодыми девицами, а во-вторых, привести в порядок свою великолепную бороду – Никита очень сомневался, что это можно сделать самостоятельно, возле зеркала в ванной.

«Хорошо бы он был дома…» – с надеждой подумал Никита и нажал на кнопку дверного звонка. И конечно же ничего не услышал – звукоизоляция в доме была на высоте. Да и входную дверь Иван Николаевич поставил не простую, а примерно такую же, как и в квартире Колоскова, – набор из нескольких каленых металлических пластин, легкий керамический наполнитель внутри, не пропускающий в квартиру ни холод, ни какие-либо звуки, вакуумные уплотнители, дверное полотно из полированного «железного» дерева, патентованные швейцарские замки… Очень дорогое удовольствие. Никита как-то приценился, и от суммы, которую ему назвал ушлый «манагер» по продажам (то есть коробейник-прощелыга, если по-русски), у него глаза вылезли на лоб.

– Кто там? – раздался голос, усиленный динамиком; Никита даже вздрогнул от неожиданности.

– Иван Николаевич, это… – Тут Никита запнулся, – назвать себя «соседом» он никак не мог, и нужно было на ходу придумать, как себя именовать.

Но его выручил Иван Николаевич. Видимо, он наконец рассмотрел на экране монитора (у него был видеоглазок), кто стоит перед дверью его квартиры.

– А, это вы… Извините, сразу не признал. Одну минуточку…

«Минуточка» растянулась на целых пять. Дед что, наносит макияж? – подумал Никита. И почти угадал: когда отворилась дверь и Иван Николаевич встал на пороге, с него можно было писать картину «Тайный советник на покое». Темно-бордовый шлафрок с серебряным шитьем, белая рубашка с воротником стойкой, а вместо галстука – черный бант, домашние брюки с лампасами, а на ногах мягкие туфли из шкуры какой-то африканской живности (это уже Никита додумал; ну не может столь представительный джентльмен носить домашние тапочки из кожи обычной козы).

– Здравствуйте, Иван Николаевич. Меня зовут Никита.

– Вот и познакомились… – Старик заулыбался. – А то вы все мимо да мимо пролетаете. Как метеор. Оно и понятно – молодая прыть. Но с соседями нужно жить дружно. Не так ли?

– Я с вами полностью согласен.

– Вы теперь вместо Колоскова? – Лицо Ивана Николаевича несколько помрачнело.

– И да, и нет. Иван Николаевич, мы могли бы поговорить не здесь, а в квартире Олега?

– А, так вы, Никита, пришли ко мне с каким-то делом.

– Угадали. Поэтому, если у вас есть время…

– О-о, мил-человек, времени у меня сейчас хоть отбавляй. Не знаю, куда его девать. Сейчас возьму ключи, закрою дверь – и я в вашем распоряжении.

– Поскольку вы мой гость, – сказал Никита, когда они оказались в гостиной, – то позвольте предложить вам чашечку кофе.

– С удовольствием, – ответил старик.

– И капельку коньяка, – продолжил Никита.

Иван Николаевич посмотрел на него испытующе и сказал, улыбнувшись:

– А у вас, Никита, есть стиль. Это подкупает. На капельку я согласен. Но не более того. Годы…

Быстро сварив кофе, разрезав лимон на дольки и разлив коньяк по рюмкам (все это Никита прикупил заранее, готовясь к долгому бдению возле компьютера), Никита широким жестом указал на накрытый журнальный столик и несколько смущенно молвил:

– Уж извините, угощение у меня скудное. Я тут вроде квартиранта. Точнее – калиф на час. В общем, чем богаты…

– Да вы не переживайте на сей счет. Если нам захочется продолжить посиделки, отправимся ко мне. Я найду в своем холодильнике все, что нужно не только такому старому пню с гастритом, как я, но и молодому, здоровому мужчине, желудок которого может переварить даже кровельные гвозди.

Никита облегченно вздохнул, улыбнулся и ответил:

– Буду иметь в виду ваш холодильник.

Выпив полрюмки коньяка и отхлебнув несколько глотков темной бурды (по мнению Никиты, кофе на этот раз ему не удался; впрочем, не исключено, что он ошибался, потому как старик пил его с явным удовольствием), Иван Николаевич спросил:

– Ну, что там у вас? Не будем тянуть кота за хвост, говорите сразу.

«Надо рассказать ему, чем я занимаюсь, – решил Никита. – Иначе все будет без толку. Старик далеко не глуп, и ему не понравится, что его пытаются водить за нос. Надо рискнуть! Думаю, дедок не будет отвязывать язык, если его предупредить, чтобы он помалкивал».

– Вы были знакомы с Олегом? – спросил Никита.

– О да. Он мне здорово помог… в свое время. Если между нами, то прикупить эту квартиру именно я ему посоветовал. Так сказать, в знак благодарности… И пробил по всем нужным инстанциям. Очень печально, что он ушел преждевременно… До сих пор не могу понять, что его толкнуло на самоубийство. Успешный бизнесмен, богатый человек, крепкая, дружная семья… Нет, не могу понять!

– Иван Николаевич, я не прошу, чтобы вы дали слово никому не рассказывать то, что сейчас услышите. По натуре вы джентльмен, поэтому ваша порядочность вне всяких сомнений… – Никита бросил старику такого большого «леща», что даже засомневался на миг – а вдруг он не падок на такие вещи?

Но все обошлось наилучшим образом. По лицу старика можно было понять, что и ему лесть не чужда, собственно, как и любому человеку.

– Так вот, должен вам сказать, что Олег не сам наложил на себя руки. Его убили.

– Что вы говорите?!

– Именно так. Убили очень хитро и коварно.

– И кто это сделал?

– Как раз этот вопрос и занимает все мое время и все мои мысли.

– Но, насколько мне известно, правоохранительные органы вынесли вердикт, что причина смерти Олега Григорьевича – самоубийство. Постойте, постойте… Вы следователь?

– Нет. Я исследователь. Частное лицо.

– Но тогда почему…

– Почему я влез в это дело? А все очень просто. Я детдомовец, как и Олег. Мы росли вместе, дружили. Был я дружен и с его женой Полиной. Поэтому, хорошо зная эту семью, – тут уже Никиту понесло, и он начал врать с вдохновением, – я, как и вы, Иван Николаевич, не мог поверить, что Олег ушел из жизни просто так, под влиянием момента. Он не был ни пессимистом, ни меланхоликом, его никогда не посещали мысли пустить себе пулю в лоб или что-то вроде того. Я сначала подумал, что Олега втащили в какую-нибудь секту. Нонче их развелось на благодатной русской земле как грибов-поганок. Нет, ничего подобного, он как был человеком православным, так православным и остался…

– Да-да, это верно! – подхватил Иван Николаевич. – Вы видели новую церковь на Острогах?

– Конечно видел.

– Это все Олег. Он построил ее за свой счет. Какой человек был…

«Грехи решил замолить… – с неожиданной злобой подумал Никита. – Сначала, суки, людей мочат пачками, а потом, напившись человеческой кровушки под завязку и награбив вдоволь, начинают храмы строить… христопродавцы. Поклоны бьют, ни одну церковную службу не пропускают… Святость изображают. Есть ли предел человеческому лицемерию?!»

– Вот и я об этом… – Тут Никита напустил на себя вселенскую скорбь для большей правдоподобности своих речей и тяжело вздохнул. – Поэтому мне нужно разобраться в этой трагедии, коль официальные ведомства ни мычат, ни телятся.

– Я могу на них надавить! – воинственно выпятив свою бородищу, заявил старик. – У меня остались кое-какие связи, да и сын, думаю, поможет. Он тоже не последний человек в нашем городе.

– Нет-нет, этого нельзя делать ни в коем случае!

– Почему? – удивился Иван Николаевич.

– Потому, что мы можем вспугнуть убийцу и заказчика. И тогда они так глубоко зароются, что их нельзя будет выковырять и экскаватором.

– А… Ну да. Так что же делать? – беспомощно спросил старик.

– Искать. Распутывать хитрые ходы преступника.

– Но каким образом?

– Как вы думаете, зачем я пригласил вас на чашку кофе?

– Ну… чтобы того… по-соседски. – Старик смешался. – Познакомиться поближе…

– Да, это, в общем, главное. Но есть еще одно дельце, в котором ваша помощь может оказаться неоценимой.

– Вы заинтриговали меня… Однако я пока не понимаю, чем могу быть вам полезен.

– Присаживайтесь поближе к компьютеру… сюда. Сейчас вы увидите видеозапись камер наружного наблюдения за вашим домом в тот день и те часы, когда убили Олега. Мне нужно, чтобы вы опознали всех, кто входил в дом и выходил из него.

– Зачем?

– Не знаю, – честно признался Никита. – Вернее, кое-какие мысли на сей счет у меня имеются… Но это всего лишь беспочвенные подозрения. Пока подозрения.

– Вы думаете, что в дом мог войти кто-то чужой?

– Да.

– Это исключено! Ведь кроме запорного устройства на двери парадного есть еще и электронный ключ. Его подделать очень трудно, можно даже сказать – невозможно. Малейшее изменение в тональности электронного сигнала, и к дому немедленно прибудет служба охраны.

«Если ее к тому времени не грохнут…» – вспомнил Никита заточку, которая торчала в груди дежурного в пункте видеонаблюдения за домами.

– Так я и не говорю, что в дом проник посторонний.

– Позвольте, позвольте… – Старик воинственно выпятил свою картинную бороду. – Уж не думаете ли вы, что Олега Григорьевича убил кто-то из жильцов дома?

– А вот это я как раз и не думаю. На тот час, судя по сведениям уголовного розыска, в доме находились только жильцы… м-м-м… скажем так – достаточно немолодые. Мне кажется, что здесь просто не может квартировать какой-нибудь киллер на покое.

– Вот видите! Значит, ваша версия насчет «чужого» несостоятельна.

– Отнюдь. Олег сам впустил его и в дом, и в свою квартиру.

– Сам?

– Не удивляйтесь. Убийца был хорошо знаком с Олегом, мало того, пользовался его доверием. Что, в общем, несколько странно.

– Почему странно?

– Олег был очень недоверчив. Это у него с младых ногтей. Наверное, гены – его родители, если вам это неизвестно, были разведчиками. Они погибли на задании. Так что осторожность в выборе друзей-приятелей у Олега замечалась еще в юности.

– Вон оно как… – Старик задумчиво огладил свою бороду. – Что ж, давайте посмотрим…

Иван Николаевич оказался близорук, что для его возраста было немного странно, – обычно в такие годы развивается дальнозоркость, – поэтому он едва не влез в монитор, просматривая видеозапись. Когда наконец «сеанс» закончился и он сел ровно, его лицо было бледным.

– Что с вами?! – обеспокоился Никита.

– Ничего, все нормально, – глухо ответил старик. – Запись можно остановить тогда, когда я скажу?

– Конечно. Нет проблем.

– Тогда нужно повторить все сначала.

Никита понял, что старик сильно взволнован. С чего бы? Волнение Ивана Николаевича передалось и ему, и он какими-то чужими руками включил воспроизведение.

Выждав какое-то время, старик сказал:

– Видите, это я выхожу из подъезда. Узнаете? Вы замечаете, что я прихрамываю?

– Есть маленько.

– А теперь найдите момент, когда я возвращаюсь.

Никита исполнил желание старика, и тот воскликнул:

– Смотрите внимательно! На этих кадрах моя хромота исчезла.

– Верно, исчезла… – Никита прикипел взглядом к монитору.

Действительно, старик не хромал! Но это был точно он – такая же одежда, походка, бородища…

– Должен вам доложить, Никита, что в тот день я выходил из дому только раз и домой не возвращался, – каким-то загробным голосом сказал Иван Николаевич.

– То есть… как это?

– Очень просто. Я уехал на дачу к сыну, где и пробыл два дня в обществе внуков. Мы ловили рыбу, собирали грибы…

– Не может такого быть! Ведь это вы, не так ли? – Никита ткнул пальцем в экран.

– Да, это я. Но позвольте вам доложить, что я пока на память не жалуюсь. Мало того, мы можем прямо сейчас позвонить Виктору – это мой сын, и он подтвердит, что именно в тот злосчастный день мы отдыхали на даче.

– С ума сойти… Это невероятно… невозможно!

– Может, запись смонтирована? Я знаю, что сейчас благодаря новой технике можно и не такие чудеса делать.

– Насчет монтажа я очень сомневаюсь. Диск был изъят в день смерти Олега, поэтому в записи вряд ли кто успел поковыряться. И потом, версия «самоубийство» была принята сразу и безоговорочно. Так что никто и не думал заниматься расследованием этого дела.

– Я согласен, вы правы. Насчет смонтированной записи это я сдуру ляпнул. Монтажа и впрямь не было. В этом я уверен на все сто процентов. Мелкие детали в кадре это подтверждают. Все происходило именно в день смерти Олега Григорьевича.

– Откуда у вас такая уверенность?

Старик приосанился, будто приготовился держать речь на трибуне перед большой аудиторией, и ответил:

– А потому, что я не мог так быстро излечиться от хромоты.

– Но ведь сейчас вы не хромаете!

– Сейчас – нет. В тот день – хромал. Потому как третьего дня подвернул ногу. Даже думал, что сломал. Пришлось ехать в травмпункт, где мне сделали снимок и успокоили – всего лишь вывих. Но неделю похромать пришлось. А уж сколько мне лекарств прописали… Половину пенсии пришлось бы потратить. Но я привык лечиться народными средствами и, как видите, пока бегаю.

– Так кто же тогда на видеозаписи?! Может, у вас есть брат-близнец?

– Вот чего нет, того нет. До сих пор жалею. В роду одни девки. Пять штук. Я шестой, самый младший. А с женщинами разве может быть разговор по душам? Все деньги да тряпки у них на уме. Вот был бы братишка – это другое дело…

– А давайте-ка посмотрим поближе на вашего двойника… – Никита увеличил изображение, насколько это было возможно, и поразился, до какой степени неизвестный был похож на Ивана Николаевича.

Да и старик испуганно шарахнулся от монитора, словно увидел привидение.

– Это ведь я! – воскликнул он. – Точно я! – Он присмотрелся. – Нет, все-таки нет… – молвил Иван Николаевич спустя минуту и облегченно перевел дух. – Все очень похоже, кроме бейсболки.

Двойник (как и сам Иван Николаевич на видеозаписи) был в бейсболке с длинным козырьком, из-за чего нельзя было разглядеть как следует его лицо. Хорошо просматривались лишь знаменитые усы и борода. К тому же человек, выдающий себя за Ивана Николаевича, намеренно шел опустив голову, чтобы его трудно было опознать. «Хитер, сукин сын!» – подумал Никита. Теперь он уже и сам наконец рассмотрел, что фигура неизвестного несколько отличалась от фигуры Ивана Николаевича – все-таки, годы накладывают на человека определенный отпечаток. А двойник старика явно был моложе.

– А что там с бейсболкой? – спросил Никита.

– Дело в том, что такой бейсболки в городе – да и в области – не найти днем с огнем, – не без некоторой гордости ответил Иван Николаевич. – Мне сын ее подарил. Он привез бейсболку из Англии. Спереди на ней шитый золотом герб Виндзоров, а у этого паршивца оттиснуто краской невесть что.

– Уфф… – Никита выдохнул с таким видом, словно только что поднимал тяжеленный груз. – Вот и нашелся ключик к хитрому замочку.

– Вы это о чем? – поинтересовался старик.

– Просто горжусь собой. Я нашел первый след! Теперь есть за что зацепиться.

– Вы думаете, что сможете отыскать убийцу?

– Уверен в этом! – не без пафоса заявил возбужденный Никита.

И тут же сам себя мысленно одернул: «Цыплят по осени считают. Не хвались, на рать идучи…»

– Но ведь на этой картинке, – старик показал на экран монитора, – не видно его лица, лишь борода да усы.

– А походка? Ее трудно изменить. Он хоть и притворяется старым человеком, старается идти медленнее, чем обычно, тем не менее некоторые особенности его походки заметны даже без детального анализа. Наконец, рост. Его легко определить. Так… Смотрим дальше… – Никита убрал паузу, и лжестарик продолжил движение к дому.

Он подошел к двери, набрал код на цифровом замке и, воспользовавшись электронным ключом, зашел внутрь подъезда. Иван Николаевич ахнул.

– Это что же такое?! – От возмущения старик заговорил дискантом. – Представители фирмы, где мы заказывали дверь, уверяли нас, что подделать электронный ключ невозможно!

– Ключ у вашего двойника не поддельный, а самый настоящий, фирменный.

– Как это возможно?! Они что, торгуют своими секретами направо и налево?

– Ну, не без этого… Сами знаете, в какие времена живем. Но здесь другой случай. Я думаю, что вашему двойнику сообщили код замка и вручили ключ совершенно добровольно.

– Вы хотите сказать…

– Именно так. По моему мнению, есть три варианта решения этой задачи: убийца получил электронный ключ от сотрудника фирмы, которая ставила дверь (естественно, за приличную мзду), ключ ему дали родственники Колоскова, и наконец, последнее – Олег это сделал сам. Лично.

– Этого не может быть!

– Как знать, как знать… – задумчиво ответил Никита. – Судя по этому кадру, ваш двойник невысокого роста. Точнее можно сказать, определив место крепления металлической пластины на двери с правилами пользования замками. Его макушка находится как раз вровень с верхним обрезом этой таблички…

Он говорил механически, а в мыслях был уже далеко и от своей квартиры, и от Ивана Николаевича, который продолжал что-то бубнить, но его слова пролетали мимо сознания Никиты. Наконец старик, видимо, сообразил, что его собеседнику нужно уединиться, чтобы поразмыслить, откланялся, и Никита остался один. Какое-то время он тупо смотрел на картинку, высветившуюся на мониторе, – двойник старика заходит в подъезд, – а затем запустил видеозапись с самого начала и надолго отключился от окружающей действительности. Никита пытался влезть в шкуру убийцы (а что это был он, у него уже не возникало никаких сомнений), чтобы понять образ его мыслей, старался в деталях запомнить особенности походки двойника Ивана Николаевича и при этом не переставал удивляться перевоплощению молодого человека в старика – грим был безупречен.

«Уж не тот ли это бомж, который хотел поднять на воздух машину Полины возле «Монмартра»? – думал Никита. – Похоже… Но если это так, то он страшнее гремучей змеи в постели. Такие способности для профессии наемного убийцы – большое подспорье. Слиться с толпой, притвориться, к примеру, несчастным калекой, а затем, сделав свое черное дело, преспокойно удалиться с места событий, не вызвав ни малейшего подозрения. Это класс! Высокий класс. Но кто этот человек? Знаком ли он мне? И если уж быть совершенно точным, то вопрос должен звучать так: знает ли он, что я иду по его следу? А если знает, то откуда и когда мне ждать ответного удара?»

На улице что-то сильно грохнуло, и Никита вздрогнул. Он подошел к окну и осторожно выглянул из-за портьеры. Ну конечно же разбойничал мусоровоз – выгружал содержимое мусорного контейнера в кузов. Хорошо хоть не среди ночи. В ночное время, словно специально, мусорщики поднимали такой шум, что и мертвого могли разбудить.

«А нервишки-то уже шалят… – Никита вернулся к компьютеру. – Дожил… бывший специалист по тайным операциям. Стал стопроцентным «пиджаком». Тьфу, блин!»