Текст книги "Мы пришли с миром..."

Мирон шагнул к мольберту, сорвал с подрамника халат, бросил на пол и занёс кухонный нож над картиной. Но ударить не смог.

– Не надо, – тихо сказал я, взял его за локоть и отобрал нож.

Мирон задрожал и кулём завалился на меня.

– Не могу… я так… – заплетающимся языком пробормотал он и заплакал. Опьянел он в одно мгновение.

Я дотащил его до разобранного кресла-кровати со смятым, несвежим бельём, уложил, и он сразу захрапел. Но пальцы у Мирона продолжали мелко подрагивать, а из-под сомкнутых век сочились слёзы. Было что-то общее между лежащим передо мной Мироном и Андреем, уснувшим у меня дома.

Когда римские легионеры ровняли Карфаген с землёй, мало кто интересовался судьбой его жителей. Разве что работорговцы. Каждый из семи с половиной миллиардов человек, населяющих Землю, содрогнётся и испытает психологический шок, когда у него появится личный всемогущий, но чрезвычайно своевольный бог. И то, что произошло с картиной, ещё цветочки.

Я стащил с Мирона ботинки, бросил на пол… И внезапно понял, что никакой шубки я Любаше покупать не буду. Какая к чёрту шубка, когда в любой момент объект может появиться в библиотеке?! Даже если он начнёт просто читать книги, и то перепугает Любашу до смерти, а если вздумает снять блокировку с её сознания? Что тогда будет?!

– Ты здесь? – спросил я севшим голосом, глядя на холст.

– Здесь, здесь, где же мне ещё быть? – Из мольберта высунулся Буратино, деловито огляделся и спрыгнул с подрамника на пол. – Я теперь всегда буду рядом.

– С каждым человеком?

– Ну… Это кто как пожелает, – уклончиво ответил Буратино, и я ему не поверил. – Я тебе в каком виде больше нравлюсь? Как Буратино, как осьминог или как эта, с косой? – кивнул он в сторону холста. – Гы-гы, ха-ха, хи-хи! Или, быть может, невидимым?

– Ты мне ни в каком виде не нравишься.

– Зачем ты так? – обиделась кукла. – Кроме твоего желания есть ещё и моё.

– По-моему, моих желаний вообще нет, есть только твои.

– В основном да, – неожиданно согласился объект. – Я хочу познавать новый для меня мир. Интересно здесь, так много новых возможностей… Но кое-что могу и для тебя сделать. Что ты хочешь?

«Найти Оксану», – хотел сказать я, но не сказал. Впервые позволил себе задуматься не только о своей судьбе и судьбе своих близких.

– Ты действительно хочешь изменить нас по своему образу и подобию, объединив наши личности в единое сознание?

– Гы-гы, ха-ха, хи-хи! – рассмеялся Буратино. – А тебе не всё рав…

Деревянная кукла вдруг осеклась, застыла на месте, скособочилась, а затем рухнула на пол, будто у невидимого кукловода внезапно оборвались все нити управления. По комнате пронёсся сквозняк, на столе зашелестели бумажные эскизы, закачались шторы.

– Нет, – сказал ровный бесстрастный голос, – только не это. Ещё недавно я не знал, что такое одиночество и что такое общение. За несколько дней знакомства с вами я получил столько новой, оригинальной информации, сколько не получал за миллионы лет, поэтому больше не хочу быть одиноким.

– Почему я тебе должен верить? – возразил я. – Будешь контактировать с единым сознанием всех людей – чем не собеседник?

– Не получится, – не согласился со мной объект. – Два дня назад я познакомился со своим собратом с двойной оранжевой звезды. Он почти выгорел от тоски и одиночества, ему стало скучно и неинтересно жить, потому что когда-то он превратил высокоразвитую цивилизацию в своё подобие, надеясь обрести равного по интеллекту собеседника. А получились устюпенды… Я не хочу повторять его ошибку, поэтому обособил часть своего сознания, которая будет видеть ваш мир вашими глазами, учиться и взрослеть с вашими детьми, чтобы я смог контактировать с вами на равных…

Сквозняк маленьким смерчем прошёлся по комнате, подхватил с пола халат, набросил на холст и исчез. Тотчас Буратино вскочил с пола, будто подброшенный пружиной.

– Итак, что ты хочешь лично для себя? – как ни в чём не бывало воскликнул он.

Я недоверчиво покачал головой. Стремительная метаморфоза бесшабашного Буратино в рассудительного незримого объекта и обратно впечатляла, но веры в честность объекта у меня не было. Кратковременные «курсы» по психологии Иванова отучили меня верить кому бы то ни было раз и навсегда. И всё же… Если объект не соврал, то крах человеческой цивилизации откладывается. А это значит, что контракт с «Горизонтом» вновь обретает силу. Я не желал краха нашей цивилизации, но и не желал оставаться в зависимости от Иванова. Какое из зол хуже? «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным» – гласит народная мудрость. Быть одновременно «богатым и здоровым» у меня не получалось. Да и не от меня зависел выбор. От меня ничего не зависело.

– Ну так как? – продолжал настаивать Буратино.

И тогда я почувствовал, что устал. Безмерно устал, как морально, так и физически. Я уже ничего не хотел – что может хотеть марионетка, которую дёргают за ниточки? Это только в космических боевиках судьба человечества зависит от героя, в реальной жизни одиночка ничего не может и ничего не значит. Если что-то и в состоянии сделать, то лишь для себя лично.

– Я хочу найти Оксану, – тихо попросил я.

Буратино недоумённо развёл руками.

– Для этого я тебе не нужен. Ты и так знаешь, где она.

– Догадываюсь. Но как мне туда попасть?

– Точно так, как ты попал в хоспис или стеклодувную мастерскую. Обычным образом.

– То есть, стоит мне шагнуть, и я окажусь там, где захочу? – скривив губы, переспросил я. Апатия потихоньку отступала. Жизнь есть жизнь, и она продолжалась.

– Ну да, – заверил Буратино.

– Вот так?

Я размашисто шагнул вперёд, зацепился за ботинки Мирона и, не удержавшись на ногах, кубарем полетел на пол. Но не растянулся на полу, а провалился сквозь него и продолжал падать, пронзая один этаж за другим.

«Вот и всё, – пронеслось в голове, и я крепко зажмурился. – Всё будет не так, как видят в «Горизонте», как представляю я. Всё будет так, как захочет объект, но не так, как он только что рассказал. Но я этого уже не увижу… И к лучшему».

Приземление оказалось неожиданным и необычно мягким. Как будто я, споткнувшись, упал с высоты своего роста не на пол, а на песок. Хорошо, что во время падения зажмурился, так как, упав, не запорошил глаза. Пару минут я лежал неподвижно, пытаясь догадаться, куда в очередной раз меня забросило. Песок был тёплым, пахло морем, степенно рокотал близкий прибой, кричали чайки… Нет, не чайки. Устюпенды. Знакомое место.

Я пошевелился, открыл глаза и увидел на песке перед самым лицом чьи-то босые ступни. Я приподнялся на руках и сел.

Меня выбросило рядом с крыльцом небольшого беленького коттеджа. На ступеньках в футболке и шортах сидела Оксана и смотрела куда-то повыше моей головы.

– Привет, – сказал я, невольно расплываясь в улыбке. – Нашлась-таки, пропащая.

– Привет, – спокойно поздоровалась она. – Ещё неизвестно, кто пропащий.

Оксана продолжала смотреть поверх моей головы, словно у меня в волосах был колтун. На всякий случай я пригладил волосы.

– Неужели у меня причёска а-ля «Только проснулся»?

Оксана покачала головой.

– А что тогда?

– А-ля «Зачем ты вылез из могилы?», – скорбным тоном сообщила она. Язычок у неё был по-прежнему острым.

– Это обо мне или только о причёске?

– О том и о другом.

Я наигранно вздохнул, встал, отряхнул песок с ладоней.

– Так-так, – пожурил я. – А ещё хотела быть моей Лолитой.

– Размечтался, – фыркнула Оксана.

– И не думал, – серьёзно сказал я. – Когда-то, надеюсь, ты станешь умнее меня, но пока всё наоборот. Я прекрасно понимаю, что тобой двигало. Зачем принцессе такой старый хрыч, как я? Просто у тебя сейчас переходный возраст, но придёт время, и у тебя появится сказочный принц. Придёт он, никуда не денется, можешь мне поверить.

– Кто придёт? – скривилась Оксана. – Время или принц?

– И то и другое. – Я стащил с себя куртку и бросил на ступеньки. – Можно присесть?

– Садись.

Сев рядом, я достал из кармана сотовый телефон и протянул ей.

– Позвони маме.

Гордиев узел надо разрубить, и не важно, как это отразится на моей жизни. Не надо мне счастья на чужом горе.

Оксана посмотрела на телефон и округлила глаза.

– Отсюда можно дозвониться?

– Надеюсь, да. Попробуй.

Почему-то я был уверен, что получится.

Оксана взяла телефон, набрала номер.

– Мама?

Я деликатно отвернулся.

В трубке затараторили, но разобрать слов Любаши я не смог.

– Мама, успокойся, со мной всё нормально… Ничего не случилось… Перестань плакать! Ничего не произошло. Где я? Неважно… Да… Да… Нет… Не знаю… Я тебе говорю, всё нормально! Да никуда он не пропал, рядом сидит! Что?! Мама!!! Ничего у нас с ним нет и не было, я тебе наврала!.. Что?!.. Почему не веришь?.. Ладно, чтобы ты поверила, я разрешаю вам пожениться… Всё, довольна? Успокоилась? Пока.

Оксана отключила мобильник и вернула мне. Я взял его, повертел в руках. Болезненно защемило сердце, и мне, здоровому мужику, вдруг захотелось плакать.

– Что случилось? – хрипло, сквозь ком в горле, спросил я.

– Ничего не случилось! – сварливо огрызнулась Оксана.

Комок в горле медленно отступил.

– Почему ты согласилась, чтобы мы с мамой поженились?

Оксана передёрнула плечами.

– Может, повзрослела? – хмыкнула она. – Хочу стать умнее тебя.

Всё-таки язва она была ещё та.

– Становись, я не против. Чем скорее, тем лучше.

– Для кого?

– Для всех.

– Ты уверен?

– Абсолютно, дочка.

– Я тебе не дочка, – сказала Оксана, но агрессивности в голосе не чувствовалось. Будто констатировала факт.

– Тогда принцесса.

Она фыркнула, но больше возражать не стала.

Я заметил, что продолжаю вертеть в руках сотовый телефон, и сунул его в карман.

– Значит, ты заняла моё место, – сказал я.

– Какое место? – не поняла Оксана.

– Кукольных дел мастера. Вяжешь из шерсти кукол, вставляешь стеклянные глаза…

– Уже нет.

Я с недоверием посмотрел на неё.

– Почему?

– Потому что Кукольник делает это сам. Он быстро учится.

Я усмехнулся и покачал головой. Кукольник… Про себя я часто называл объект Кукольником, но только сейчас понял, насколько это верно. Кукольник, а не бог. И Оксана, похоже, воспринимает его существование как само собой разумеющееся. Ничего удивительного – дети быстрее привыкают к новому, и то, что для взрослых кажется немыслимым чудом, для них уже через день обыденность. Для моего прадеда чудом была электрическая лампочка, для деда – радио, для родителей – телевизор… Для меня это всё естественные составляющие бытия. Пройдёт немного времени, и для нового поколения Кукольник станет такой же естественной составляющей нашего мира. Остаётся только надеяться, что мир изменится к лучшему и мы не станем для Кукольника марионетками. Незавидная судьба – превратиться в устюпенду…

– А глаза? Где он достаёт стеклянные глаза?

– Тоже сам делает. Я же тебе сказала, что он быстро учится.

Меня покоробило. Говорил Сева об атмосферных линзах, но я ему не верил. Вот, значит, чего опасались в «Горизонте» – полной самостоятельности объекта в воспроизводстве.

– Значит, он покинул тебя?

– Почему? – искренне удивилась Оксана. – Нет, мы с ним часто разговариваем, играем… Понимаешь, ведь он одинокий и всегда был таким, миллиарды лет! Для него новость, что кроме него есть ещё кто-то. И ему очень интересно общаться.

Лучик света пробил защитную броню в моём сознании, и я вдруг поверил Оксане, что объект никогда не будет врагом. Может быть, потому, что очень хотелось в это поверить, так как другого выхода не было.

– И где же он сейчас?

– Да вот же он идёт. Смотри.

Оксана указала рукой в сторону моря, и тогда я понял, что вовсе не на мою причёску она смотрела, когда я поднимался с песка. По берегу, вдоль кромки прибоя медленно катился гигантский клубок голубоватой пряжи о тысяче ног и рук, а рядом с ним, держась за одну нить, как за руку, шагал худенький, стриженный наголо паренёк.

– Ну и форму он в этот раз выбрал… – пробормотал я.

– Нормальная форма, – вступилась за объект Оксана. – Он постоянно в поиске, постоянно экспериментирует. А что это за лысый рядом с ним? – Оксана подозрительно покосилась на меня и съязвила: – Обещанный тобой принц?

Я пожал плечами, но, всмотревшись, неожиданно узнал сына Осокина. И тогда на душе у меня потеплело, и я окончательно поверил, что никогда объект не будет врагом.

– Привет, Папа Карло! – поздоровался объект, подходя ближе. – Теперь ты доволен? Гы-гы, ха-ха, хи-хи!

Я рассмеялся, помотал головой, затем кивнул. Вид живого и здорового паренька, который без помощи объекта не сегодня-завтра обречён был умереть, перевешивал все мои страхи.

– Здравствуйте, – сказал мальчишка. Лицо его было серьёзным, он ещё не успел научиться улыбаться.

– Здравствуй, Олег, – сказал я. – Познакомься, это моя дочка, Оксана.

Оксана насупленно посмотрела на меня, перевела взгляд на Олега и впервые не возмутилась, что я назвал её дочкой.