Текст книги "Дети белой крови"

– Что-то пока твои друзья не спешат нам на помощь!

– Думаю, у них есть причина.

Артур не чувствовал нелюдей так, как она, поэтому ему по-прежнему приходилось держаться за ее спиной. Глядя на нее, тонкую, сильную, с роскошными пепельными волосами, он думал о том, что она совсем не похожа на Полину – ни внешне, ни духом. Он даже не знал, почему вообще вспомнил Полину! Это казалось неуместным сейчас – не здесь, не с ней. Радовало лишь то, что бывшая жена вернулась в его память без прежней затаенной обиды. Он просто признавал, что Полина была в его жизни – и зачем-то сравнивал ее с Диамантой.

Он видел просвет за деревьями и был уверен, что они выйдут из леса, но колдунья остановилась, жестом призывая его сохранять молчание. Артур подошел к ней, посмотрел вперед через завесу ветвей и понял, что насторожило его спутницу.

Здесь, похоже, была битва – и совсем недавно. На изрытой, искореженной земле лежали груды мертвых тел; Артур не знал, что это за существа, но они определенно были из местных: не отдельный вид, а противоестественное смешение нескольких видов. Больше всего они напоминали ему горилл, но очень крупных, с впечатляющими клыками и когтями. Они напали на кого-то стаей… и были повержены. Теперь здесь лежали только их останки – одни были сильно повреждены, другие казались нетронутыми. Значит, с ними дрались нелюди разных видов.

Других тел Артур не видел, битва завершилась полной победой одной из сторон.

– Похоже, нашим преследователям тоже приходится несладко, – заметил он.

– Здесь никому не может быть сладко.

– Ты чувствуешь, сколько их?

– Трое, – ответила Диаманта. – Они сильны, это не ведьмы и не вампиры, не та сила, которую обычно использует Сообщество. Это кто-то гораздо более редкий и могущественный.

– Быть может, это и не Сообщество, а наши друзья?

– Любые друзья звали бы нас открыто, а эти таятся, они не хотят, чтобы мы знали об их прибытии. Наивно, конечно, но вряд ли они когда-либо охотились на первую ветвь Великого Клана.

– Сколько они будут нас искать? Они ведь даже не уверены, что мы здесь, – указал Артур.

– Возможно, они уже почувствовали меня, как я чувствую их, многое зависит от того, какие нелюди здесь собраны. А может, Аурика обманула их, сказала, что мы здесь, чтобы они искали усердней. Кому захочется добровольно остаться в Эдене?

Их положение становилось все тяжелее. Они не могли остаться в Эдене, потому что здесь нельзя было затаиться и просто ждать – сам мир старался их уничтожить. Но не могли они и прорываться к выходу, не зная, где он. Это запечатанный мир, им подходит не вся внешняя граница, а лишь определенные ее участки. Что если именно там их преследователи устроили ловушку?

Словом, им оставалось лишь постоянное движение, тут Диаманта все сказала верно. Но, глядя на уставшую колдунью, то и дело болезненно потиравшую раненую руку, Артур не брался сказать, сколько еще они продержатся.

Так что, если Великие Кланы или люди собирались помочь, им нужно было поторопиться, иначе они рисковали обнаружить здесь лишь два новых набора костей.

Глава 8. Темные комнаты памяти

Этот кластерный мир еще не был закрыт и превращен в Пустошь, но уже умирал. Больше всего он напоминал Хэллоуину один из тех ветхих городков, которые так любят создатели вестернов. Горстка деревянных коттеджей, побитых ветром и пылью, ветряная мельница на въезде, отель и бар, пара порталов, из которых только один легальный, а вокруг – серо-желтая пустыня с барханами и невысокими холмами. Из пустыни то и дело залетал обозленный ветер, горячий днем и ледяной ночью, и оставаться здесь без необходимости никто бы не стал.

В этом мире не жили, сюда приезжали за работой. Тут искали контракты, заключали сделки, иногда – выжидали по нескольку дней встречи с клиентом. Это давало доход владельцам отеля, бармену, повару, обслуге и проституткам, но и они прибывали сюда за легкой монетой, а через пару месяцев с радостью уезжали.

Хэллоуин подозревал, что даже с незаконными сделками этот захудалый мирок долго не протянет. Раньше, когда кластер был новым и у него оставалось больше собственной энергии, погода тут была не такой дрянной, да и пейзаж радовал зеленью. А нынешняя разруха отпугивала даже преступников. В иные времена Хэллоуин побрезговал бы приезжать сюда, но он решил вернуться к работе с тех заданий, о которых никто не будет болтать.

Он не видел другого выхода, кроме как сделать вид, что ничего не было. Он надеялся на помощь универсалов – они же себя оплотом добродетели назвали, не он! Но раз они отказались, то и ему дергаться нет смысла. Героем за один день не станешь! Поэтому Хэллоуин собирался жить так, как жил раньше, но при этом никому не отдавать Небесный Опал.

Это несколько примиряло его с духом Фильберты, поселившимся в его памяти. Можно было делать вид, что он выполнил ее волю и все хорошо. Хотя он, конечно, знал, что подвел ее…

Как подвел когда-то Хелену.

Как подвел всех, кто в него верил.

Может, это просто его судьба – подводить, разочаровывать и не справляться? Вот поэтому пусть Кирилл живет в своем светлом чистом доме и гордо носит нимб на голове. А Хэллоуину хватало грязного темного бара и компании хобгоблина за засаленным столиком.

Хобгоблин был немолодым и угрюмым, он никому не доверял и почти всех презирал. Он знал, что ему в жизни не хватит артистизма, чтобы скрыть это, так что он даже не пытался. Но Хэллоуин и не нуждался в его симпатии, ему было плевать, что думает о нем пухлый коротышка, он пришел за работой.

Вот только на этот раз хобгоблин, который обычно думал только о деньгах, не спешил ничего предлагать проверенному наемнику. Он смотрел на Хэллоуина так, будто перед ним сидел прокурор, пытающийся добиться признания в полувековом уклонении от налогов. Или одна из бывших жен хобгоблина – что было для него намного страшнее.

– Шел бы ты отсюда, Джон, – неохотно произнес хобгоблин. – Работы нет.

– Совсем?

– Совсем.

– Да неужели? Все артефакты уже украдены? – хмыкнул Хэллоуин. – Все аферы завершены, все гробницы разграблены? Я не шучу, я согласен на любую халтуру.

Это было большим одолжением – Хэллоуин давно уже дошел до того уровня, когда мог свободно выбирать себе задания. Получить согласие от такого могущественного наемника на любую работу было для хобгоблина подарком судьбы, который тот не спешил принимать.

– Работы нет, – упрямо повторил он.

– А на самом деле что происходит? Слушай, мне же не сложно уйти. Что, ты единственный агент, с которым я работаю? Прости, я был неверен, – расхохотался наемник. Впрочем, веселье он лишь изображал, продолжая внимательно следить за реакцией хобгоблина. – Но мне просто любопытно: в чем причина? Я знаю, что твоя жадная задница любит деньги, а я всегда приношу тебе очень хорошие деньги. Что могло тебе дать такой пинок, что теперь ты не рыпаешься?

Хобгоблин, державшийся из последних сил, не выдержал.

– А то, что на тебе теперь можно потерять больше, чем заработать, Джон! А можно и жизни лишиться. Ты был призовой лошадкой, а теперь ты – проблема.

Он повысил голос, и его вопли наверняка слышали все посетители бара. Но никто из них даже голову не повернул – потому что никто из них не мог сравниться силой с Хэллоуином.

– Та-а-ак, – протянул наемник. – Раз уж на то пошло, называй меня хотя бы призовым конем, не меняй мне пол – не люблю я этого. Я знал, что в той компостной куче, что зовется твоей совестью, что-то зарыто. Выкладывай, с каких пор я стал проблемой.

Он чувствовал вес Опала на груди. Хэллоуин уже знал ответ и все равно хотел послушать, что ему скажет хобгоблин.

– С тех пор, как за тобой начали охотиться все кластерные миры! – выпалил хобгоблин.

– Не преувеличивай, все за мной не охотятся.

– Все, кто имеет значение. О тебе спрашивают шпионы Великих Кланов, тебя ищут вампиры из гильдии, ведьминские шабаши болтают о тебе… За твою голову назначена награда! Как я могу давать тебе задания, если ты – одно из них?

Это было даже хуже, чем ожидал Хэллоуин. Они знали его имя, его окружили со всех сторон… Он и не думал, что в эту историю втянуты такие силы!

И что теперь? Отдать Опал кому-то из них? В памяти снова мелькнули пылающие улицы Сивиллы. Что если из-за его трусости все кластерные миры окрасятся кровью? Хэллоуин не считал себя героем, но пойти на такую подлость он не мог. Да и какой смысл выживать, если все вокруг будет уничтожено?

Он слышал о том, что в кластерных мирах идет война, все слышали. Но Хэллоуин не слишком интересовался ею, считая, что она от него бесконечно далека. Он уже много лет не принадлежал ни к одному народу, если на его пути возникала проблема, он мог развернуться и уйти. В этом и прелесть того, чтобы жить свободно и не быть никому обязанным!

Однако Фильберта навесила на него эти обязательства, и он не мог просто выбросить камень, ценой которого стала ее жизнь.

Хэллоуин пока не представлял, что делать, раз даже прошлое отвернулось от него, ему было ясно одно: нельзя оставаться здесь. Все эти мелкие воры, жулики, мошенники и аферисты никогда в жизни не решились бы напасть на него. Зато они решились бы отправить сообщение тем, кто назначил за его голову награду! Да что далеко ходить, хобгоблин наверняка уже написал не одно послание, когда якобы выходил в туалет.

Пока Хэллоуин не придумал новый план, ему нужно было затаиться. Убежищ у него хватало – он привык готовиться ко всему. Оставалось лишь выйти из-под удара, поэтому он, не прощаясь, встал из-за стола.

– Мне очень жаль, Джон! – крикнул ему вслед хобгоблин.

– Ни хрена тебе не жаль, – сквозь сжатые зубы процедил Хэллоуин.

Он привык жить без друзей и никому не доверять, считая, что со всем справится своими силами. Он и не представлял, что однажды это обернется против него.

Он надеялся, что инстинкты хотя бы раз подведут его и ему удастся покинуть этот кластер быстро и без особых проблем. Как бы не так! Среди десятков сообщений о том, что он здесь, одно, похоже, было получено первым, прочитано, и теперь оно рисковало обернуться немалыми проблемами для Хэллоуина. Он понял это, когда двери распахнулись, и на пороге появились четыре высших вампира.

У него не было времени сомневаться или раздумывать – за ним это пришли, не за ним. Жизнь наемника научила его всегда готовиться к худшему и ценить каждую секунду, потому что именно за секунду в конечном итоге уходит жизнь.

Не сводя глаз с наемников, Хэллоуин потянулся к кейсу со шприцами, закрепленному у него на бедре. Ему не нужно было на них смотреть, он всегда помнил, какую кровь взял с собой и в каком порядке расположены сосуды с ней. Со стороны его движения наверняка смотрелись молниеносными и предельно четкими, но перед каждым из них Хэллоуин успевал перебрать в голове не один десяток вариантов.

У него осталось совсем мало крови Четана – гордого ястреба, парившего сотни лет назад над прериями. Кажется, это последняя доза, да и ее хватит часа на два. Хэллоуин надеялся сберечь ее для крайнего случая… который, возможно, только что наступил.

Кровь Четана была идеальна для побега. Хэллоуин почувствовал привычное жжение в венах: чужая магия начинала работать. Раньше он пугался этого, а где теперь тот страх? Он жаждал стать сильным, из добычи превратиться в охотника, а все, что было до этого, уже не важно.

Перемены были мгновенными. Он почувствовал, как растут, разрывая ткань рубашки, крылья, как меняются ноги и руки: пальцы становятся твердыми и нечеловечески сильными, появляются когти. И даже его глаза больше не были прежними, они видели все – каждую деталь, каждую пылинку в воздухе перед ним, каждый камешек в сотне метров от города.

Если вампиры и надеялись обмануть его, то теперь они поняли, что любые переговоры бесполезны. Они бросились на него одновременно, но он был быстрее – Хэллоуин всегда особое значение придавал скорости. Когти Четана исполосовали вампиров, и, хотя они не могли умереть от этого, заживление таких ран отняло бы у них остаток дня.

Хэллоуин не спешил верить в свою победу. Он знал, что за ним не прислали бы такой маленький отряд, и не ошибся: едва покинув зал, он почувствовал энергию нескольких десятков вампиров, они окружали бар, надеясь перехватить его. Поэтому он еще на пороге расправил крылья и взмыл в воздух, летать он умел так же хорошо, как ходить по земле.

Над городом собиралась, кружась смерчами, песчаная буря. Не лучшее время для полетов, но Хэллоуин успокаивал себя тем, что он успеет покинуть кластер до того, как она наберет силу. А песок в воздухе даже стал его союзником, закрывая его от глаз преследователей. Четан, дитя сухих земель, песка не боялся.

Если бы за ним послали простых вампиров, они вынуждены были бы бессильно наблюдать, как он скрывается за горизонтом. Но эти принадлежали к высшим видам, и многие из них умели менять обличье. Всего миг – и за ним уже появились крупные черные нетопыри, которые могли найти его, даже ослепнув.

Он был быстрее, а они выигрывали количеством, и ветер мешал им всем. Хэллоуин постарался уйти в сторону, вырваться из поля зрения, чтобы приземлиться у портала. Сражаться с ними он бы не рискнул, да и на то, что его оставят в покое, не надеялся: из-за порванной крыльями рубашки они уже видели Небесный Опал у него на груди. Значит, даже если им приказывали взять его живым, теперь такая необходимость отпала. Зачем он им, если они и так знают, где камень?

Хэллоуин плохо чувствовал направление ветра в этом мире, однако ему почему-то везло. Когда он летел вперед, ветер замедлялся, и пробиться через песочную пелену было не так сложно. На нетопырей ветер налетал ураганом, он бросался на них, как яростный пес, хлестал с такой силой, что один из вампиров уже не выдержал и рухнул на землю с переломанными крыльями.

Это повторялось так часто, что перестало походить на везение. Ветру было куда проще сломать птичьи крылья Хэллоуина, но он щадил наемника и даже спасал его! Как такое возможно? Хэллоуин присмотрелся к земле, чтобы проверить, не помогает ли ему кто-то. Но улицы городка пустовали, хобгоблин и остальные мошенники попрятались по ветхим домам, ожидая, когда закончится буря.

Если это не они, то кто тогда? Хэллоуин даже приписал бы свое спасение Небесному Опалу, однако он совершенно точно знал, что камень не обладает такими возможностями. Артефакт и сейчас висел на груди наемника бесполезным грузом, способным разве что погубить его жизнь, но никак не сохранить ее.

Даже через ветер один из нетопырей сумел подобраться слишком близко, он пошел на отчаянный маневр, который Хэллоуин заметил слишком поздно. Он мог оказаться в когтях вампира – если бы на того не рухнула мельница, опрокинутая ветром.

Она стояла в этом кластере веками! Она наверняка пережила не одну бурю и выглядела гораздо более прочной, чем дома, с чего ей падать? Хэллоуину оставалось лишь верить своим глазам: мельница придавила нетопыря, разрезая его все еще вращающимися лопастями.

Это и позволило Хэллоуину уйти. Он неловко приземлился, почти рухнул возле портала, быстро ввел координаты одного из больших общих кластеров, из которого надеялся прыгнуть в свое убежище. Вампиры спешили к нему по воздуху и по земле, но наполненный песком ветер сдерживал их, а потом стало слишком поздно – Хэллоуин шагнул в разрыв между мирами.

* * *

В огромном сыром подвале испуганно жались друг к другу дети – пять мальчишек. Они, почти поглощенные темнотой, казались совсем крохотными на фоне величественных колонн и огромных замшелых камней, из которых были сложены стены. Кое-где мерцали лучины, оставленные в ржавых подставках, но их робкого света отчаянно не хватало, и мальчики слепо всматривались в темноту.

Младшему из них было семь, старшему едва исполнилось десять. Они, в иное время не терпевшие друг друга, теперь старались держаться вместе. Они делились теплом и теми остатками смелости, что еще не растеряли с прихода сюда.

Смелости, впрочем, оставалось все меньше. Они были в зале одни, ничего еще не началось, но их поглощал ужас неведомого и грядущего. Они знали, что должно произойти, но никто из них никогда не проходил через ритуал. Напряжение нарастало, оно висело в воздухе незримыми нитями, опутывало их, лишало сил.

Они давно уже готовились к тому дню, когда их заставят спуститься в подвал, им это даже казалось смешным. Но к некоторым вещам подготовиться нельзя, и они, дети, впервые поняли это.

Их ожидала встреча с их первым нелюдем. «Загляни в глаза страху», – так учил их мастер. А они смеялись: какой еще страх, если они способны лишь презирать этих жалких уродцев?

Но уродцы были жалкими только на картинках в учебниках. Теперь мальчишки стояли одни в темноте и чувствовали себя бесконечно слабыми, беззащитными…

Вдалеке, скрытые завесой тьмы, заскрежетали каменные ворота, а значит, все началось. Грохот камня, отчаянный визг ржавых петель, а за ними – вой, рычание, плач и стрекот. Все те звуки, которых люди издавать не могли.

Один из мальчишек, старший, испуганно охнул и пошатнулся. Его глаза закатились, и он грузным кулем повалился на покрытый пылью пол. Страх ударил его тяжелой лапой, как зверь, так сильно, что он потерял создание от напряжения. Он, конечно, очнется, и он будет здоров – но опозорен. Такой позор не забывается, воином он уже не станет. Отрезвленные его неудачей, остальные двинулись вперед.

– Вы должны смотреть им в глаза, когда они перед вами, – рассуждал мастер Рихард, расхаживая по классу. – Страх ослабляет и отупляет, оставьте его мирным людям, для вас это непозволительная роскошь. Когда вы встретитесь с ними на поле боя, вы не должны смотреть по сторонам в поисках пути к побегу. Враг перед вами, и миссия воина – уничтожить его. Знать, что вы можете умереть и умрете, и страх смерти – не одно и то же. Смотрите им в глаза.

Как легко было это слушать! Для мальчишек, собравшихся в теплом, хорошо освещенном классе смерть была совсем нестрашной. Многие из них даже не понимали толком, что это такое. Смерть казалась им чем-то отвлеченным, несчастьем, которое иногда с кем-то случается. При чем здесь они?

Теперь смерть была близко. Она ждала их впереди, рычала, металась и гремела цепями. А они шли к ней, дрожащие от ужаса, потому что должны были посмотреть в ее глаза.

Здесь для них тоже оставили лучины, и в полумраке они скоро увидели силуэт чудовища, ожидавшего их.

Оно больше не металось, сообразив, что жертв совсем мало – и они сами идут к нему. Оно забралось на колонну и застыло там, массивное, будто и неживое.

«Это вампир, – подумал младший из детей, мальчик с ярко-голубыми глазами. – Говорили же, что будет вампир…»

До того, как началось испытание, они тайно пробрались на этаж старших классов, где другие мальчишки снисходительно поведали им о том, что их ждет. Они говорили, что первый раз в подземелье чаще всего оставляют низших вампиров, безумных животных, лишь внешне напоминающих людей. Такие нелюди были относительно слабыми, и мальчики уже могли справиться с ними.

Поддерживая друг друга, они дошли до колонны, напряженные, почти отважные. И в этот момент вампир, не выдержав, рванулся вниз. Мальчишки с криком бросились прочь; их бравада была забыта, слова учителя сами собой вылетели из головы. Они думали лишь о том, насколько маленькие и слабые у них тела по сравнению с этой неживой машиной для убийств. Страх каждого из них дополнялся страхом остальных, и вместе им, как ни странно, было сложнее противостоять ему, чем по одному.

Они бежали обратно к дверям, как маленькие зверьки, когда один вдруг остановился. Остальные продолжили нестись сквозь темноту, спотыкаясь и падая, но не оборачиваясь, а он застыл. Сквозь серую завесу страха до него донеслись насмешливые слова мастера Рихарда.

– Вы, конечно, не пройдете испытание с первого раза. Мало кто проходит, только самые смелые, которые в будущем станут исключительными воинами.

Остановившийся мальчик, голубоглазый, самый младший, нахмурился. Он все еще боялся, – до дрожи, до головокружения, – но сквозь этот животный ужас пробивалось теперь что-то еще.

Позже он узнал, что у этого нового чувства есть имя – гордость.

Он развернулся и двинулся назад. От страха ноги не гнулись, и он смотрелся марионеткой, которой управляет неумелый кукловод. Его худенькое тельце дрожало от страха, из глаз текли слезы, за семь лет жизни он еще не видел смерти – до сегодняшнего дня. И все равно он шел, потому что чувствовал: иначе он не сможет уверенно смотреть в глаза мастеру Рихарду и отвечать на его насмешки.

Вампир все еще бесновался там, между колонн. Куда он мог деться, если ржавая цепь, обмотанная вокруг его шеи, удерживала его на месте? Он легко бы догнал человеческих детей, если бы был свободен, и они поняли бы это сразу, если бы не страх.

Но теперь страх отступал. Мальчик посмотрел на пол и увидел, где пыль расчерчена полосами от когтистых лап, а где она не тронута; так он и увидел границу цепи.

Он остановился неподалеку от нее. Вампир, обезумевший от голода и ярости, бросился к нему, натянул цепь до предела, попытался задеть человека лапой, но достать все равно не смог. Они просто стояли в подвале и смотрели друг на друга. Мальчик – в безумные черные глаза живого мертвеца. Вампир – на маленького человеческого детеныша, который почему-то перестал плакать.

…Неота Сан Себастьяна разбудил стук в дверь, громкий и настойчивый. Неот был даже благодарен за это: ему не нравился этот сон. Он давно уже не возвращался в детство, он постарался забыть те дни, и у него получилось. С чего вдруг такие перемены? Эти воспоминания не приносили ему ничего, кроме боли.

Стук не прекращался, не позволяя думать о прошлом. Неот поспешно оделся и открыл дверь; на пороге стоял брат Ив – один из его товарищей по этой миссии.

– Магистр послал за тобой, – сказал Ив. – Все сейчас собираются в лазарете.

– Самсонов пришел в себя? – мгновенно догадался Неот.

– Да. Магистр сказал, что там не очень большой зал, если соберутся все без исключения, получится слишком большая толпа, поэтому он хочет, чтобы его сопровождал только ты.

Это разумно: магистр Жервайс прекрасно знал, что Неот намного сильнее остальных двух воинов, хотя и они входили в элиту ордена Святого Себастьяна.

Они с Жервайсом встретились в коридоре и добрались до лазарета одними из последних. По пути они не говорили, но молчание между ними не было тяжелым, они оба прекрасно знали, что со словами нужно обращаться осторожно, особенно в таком месте, как Слоновья Башня.

Евгений Самсонов выглядел слабым и измученным, как и следовало ожидать – он был человеком без магических способностей, да еще и пожилым. Но его взгляд уже стал ясным, а значит, он был готов говорить о том, что случилось.

Ожидая, пока соберутся все делегации, Неот украдкой разглядывал тех, кто уже пришел в лазарет. Его главными подозреваемыми оставались Великие Кланы, но он был недостаточно наивен, чтобы обвинить их и забыть. Нельзя успокаиваться, пока рядом нелюди – за долгие годы охоты он ни разу не разочаровался в этом принципе.

Рядом с ним стояла Тулинакве Акинуи, чернокожая красавица, возглавляющая делегацию мультиморфов. Неоту сложно было помнить, сколько ей лет на самом деле, ее хотелось недооценить, как любую юную неопытную воительницу, а она наверняка умела этим пользоваться. Этим Тулинакве раздражала его. Он в каждом нелюде мог найти повод для раздражения.

Он надеялся, что Тулинакве не заметит его взгляд, но она оказалась внимательна, как все хищники.

– Вам нездоровится, брат Неот? – улыбнулась она.

– Все в порядке. Почему вы так решили, Созидающая Тулинакве?

– Вы выглядите встревоженным. Это та особая тревога, которую несут дурные сны.

Он невольно вспомнил сон, омрачивший эту ночь – сырой подвал, натянутую цепь и первый взгляд в глаза нелюдя, отчаянную попытку преодолеть страх… Неот мгновенно насторожился: откуда она знает? Разве это могло быть естественным первым предположением при виде встревоженного человека?

Тулинакве, верно распознавшая его реакцию, поспешила успокоить его.

– Не переживайте, я не читаю ваши мысли.

– Разве Созидающие на это способны?

– Вы же знаете, что нет, но мне часто ошибочно приписывают чужие таланты. А я всего лишь угадываю. Угадать печаль от плохих снов несложно, когда она в воздухе.

– Вы хотите сказать, что не один я вижу плохие сны?

– Я не могу знать наверняка, никто ведь не признается, да и вы, по сути, не признались. Но я вижу, что после сна тревога наших друзей усиливается. Это странно, вы не находите? Крепкий сон – подарок судьбы, сон без сновидений – хлеб насущный, доступный каждому. Но злые сны – наказание за преступления, которые не могут быть у всех одинаковыми.

Созидающая была верна себе, она говорила спутанно и туманно, чтобы потом, если что-то пойдет не так, Неот не смог бы помянуть ей эти слова. И все равно он понял намек: Тулинакве считала, что со сном в Слоновьей Башне что-то не так.

И это было важное обстоятельство. Нелюди реагируют на страх по-разному, не всем снятся кошмары. Похоже, кто-то играет с их снами… Неужели снова Великие Кланы? Неот невольно перевел взгляд на Сарджану, но она смотрела только на Самсонова.

Он знал способности всех Великих Кланов. Ни один из них не мог так играть с чужим сознанием, а уж собранные здесь – и подавно. Но может ли это означать хоть что-то?

– Думаю, дело не в снах, – тихо заметила Тулинакве.

– А в чем же тогда, Созидающая?

– В воспоминаниях. Страшная история, которой не было, пугает нас во сне, но веселит при пробуждении. Однако есть и другие сны, они открывают темные комнаты памяти и вытаскивают оттуда все, что мы не хотим хранить, а выбросить не можем. Мы вспоминаем, как были слабыми и беспомощными, и боимся снова стать такими. Это гиблая тропа…

Неот хотел спросить, к чему она клонит, но не успел: убедившись, что в лазарете собрались главы всех делегаций, Евгений Самсонов заговорил с ними.

– Друзья, мне уже поведали о том, что здесь произошло и происходит сейчас. Это большое горе для стороны людей, страшная трагедия и повод для скорби. Но я не хочу, чтобы она уничтожила то дело, над которым работали мои коллеги – Лидия и Михаил. Дело мира!

– Вы помните, кто напал на вас, господин Самсонов? – спросила Ирветт Мар, глава морской делегации.

– Не близнецы Легио, это я могу сказать сразу!

– Значит, вам уже сообщили о тех нелепых слухах, которые кто-то здесь распространяет, – заметила Сарджана Арма. – Прошу вас, не воспринимайте их всерьез. Для официальных обвинений нет причин, а слухи недостойны вашего внимая.

– Но меня обижает сама мысль, что мою спасительницу могли в чем-то обвинить, – указал Самсонов. – Если бы не леди Эвридика Легио, я, возможно, не говорил бы с вами сейчас! На меня напало животное, безумное и яростное, это все, что я могу сказать.

– Безумное животное не смогло бы пробраться в Слоновью Башню, – возразил Менефер, сфинкс.

– И Башня сказала, что дополнительные порталы в этот день не открывались, – напомнила Шиори-сама, глава делегации ёкай, явившаяся на эту встречу одна, без своей охраны.

– Боюсь, я ничего не смогу вам пояснить, – признал Самсонов. – Для меня это стало полной неожиданностью. Это существо просто ворвалось в мою комнату и попыталось уничтожить меня. Сопротивлялся ли я? О нет, к своему стыду я должен признать: я был на это не способен. Оно было большим, даже высокий потолок моей спальни оказался слишком низким для него. Я не смог его рассмотреть, оно было очень быстрым. Но я не сомневаюсь, что у него было четыре лапы, шея не слишком длинная, шерсть коричневая или темно-рыжая… На этом – все.

Не самое исчерпывающее описание, и все же пока Самсонов сказал гораздо больше, чем Эвридика Легио. Обычный старик на его месте вообще ничего не запомнил бы… и сразу погиб, если уж на то пошло. Но Самсонов был дипломатом, память и внимание всегда оставались для него инструментами.

А главное, это и правда не могли быть близнецы Легио. Сарджана Арма… может быть, она способна создать такого голема. Но она прибыла на этаж людей одновременно с инквизицией. Да и потом, в списке подозреваемых легко оказывались мультиморф и даже сфинкс.

– Мне известно о вашем решении заблокировать Башню, – добавил Самсонов. – От лица делегации людей, я одобряю его. Хотя какой делегации? Остался только я!

– Я соболезную роду людей, но терять надежду еще рано, – сказала Сарджана. – Артур Мейнар покинул Башню живым, он с Диамантой. Я уверена, она сможет сохранить его жизнь!

– Я уповаю на это, и если так, люди будут вечно благодарны вам. Но пока леди Легио и Артура здесь нет, и мы должны разобраться во всем без них.

– Но сколько это будет продолжаться? – недовольно поинтересовалась Ирветт Мар. – Мы не вызвали сюда полицию – наших народов или кластерных миров. Кто тогда будет искать нападавшего? Где мы будем его искать, если, возможно, он уже покинул Слоновью Башню? Это бессмысленно! Мы не можем прохлаждаться здесь, пока в кластерных мирах идет война – Сивилла захвачена!

– Сивилле мы сейчас не поможем, а справедливость важна всегда, – указал магистр Жервайс. – Мы должны оставаться здесь до тех пор, пока не найдем убийцу или не будем убеждены, что он ушел. Не беспокойтесь… если он все еще в Слоновьей Башне, он проявит себя.

Неот снова вспомнил свой сон и слова Тулинакве о том, что не он один чувствует тревогу. Возможно, все уже началось?..

И тут в их беседу неожиданно вмешалась Башня.

– Преступник, которого вы разыскиваете, с большой долей вероятности все еще здесь, – сообщил ее ровный мелодичный голос.

– Откуда ты это знаешь? – удивился Менефер.

– За отдельными этажами не велось наблюдение, но я постоянно проверяю общую энергию моего мира. Поэтому я уверена, что порталы не открывались, кроме аварийного портала, использованного леди Легио. В этот миг ее энергия и энергия господина Мейнара отделились от общего потока. Но в остальном же, энергия осталась стабильной, такой же, как в день вашего прибытия.

Не все поняли ее слова, Неот видел это, а вот ему не нужно было ничего объяснять. Если Башня права, убийца, уничтоживший делегацию людей, прибыл в Башню вместе со всеми – и до сих пор находится здесь.