Текст книги "Дети белой крови"

Глава 16. Нас не было

Она знала, что должна думать о миссии, спасении Катиджана, судьбе захваченной Сивиллы и даже семенах акации, которые хранились в мешочке, приколотом к внутренней стороне ее рубашки. Но мысли Алесты снова и снова возвращались к нему.

Он был высоким, сильным и красивым. Он был человеком – в Сивилле они тоже встречались, путь и редко. По крайней мере, он считал себя человеком, просто наделенным магическими способностями. В захваченном городе он возглавил сопротивление элементалей земли, которое, впрочем, серьезно отличалось от того восстания, которого жаждали саламандры.

А она теперь была с ним знакома. Алеста знала, что его зовут Линейро Террас, она разговаривала с ним, не сводила с него глаз, и он наверняка понял ее неправильно. Ей было все равно, она не могла перестать думать о нем.

– Эй, очнись, мечтательница! – Керенса Мортем недовольно тряхнула ее за плечо. – Я понимаю, что Катиджан Инанис – не самый приятный тип в Великих Кланах, но мы все равно не можем его бросить! Нужно придумать план спасения.

Теперь, когда стало ясно, что в их первоначальной миссии больше нет смысла, отпала необходимость держаться друг от друга подальше. Керенса и Родерик сами нашли ее, рассказали о том, что случилось. Алеста понимала, что это важно и она должна беспокоиться только о своих союзниках, но ничего не могла с собой поделать.

– Я… я знаю…

– Да что с тобой происходит? – удивилась Керенса. – Обычно ты не витаешь в облаках, когда речь идет о жизни и смерти! Послушай, мне нужно серьезно с тобой поговорить. Помнишь, еще Лукиллиан Арма считал, что наши силы хорошо дополняют друг друга? Кажется, я придумала для нас очень мощное боевое заклинание! Но чтобы все получилось, ты должна сосредоточиться на деле. Ты можешь это или нет?

– Боюсь, что нет…

– Но почему?

И Алеста наконец решилась:

– Кажется, здесь мой брат…

Керенса и Родерик, которые только что злились на нее, теперь уставились на нее с нескрываемым изумлением. Ей до сих пор было странно смотреть на двух элементалей, слабых, уязвимых, и думать о том, что это ее привычные союзники. Да и она, должно быть, выглядела не лучше – какая-то полуживая дриада!

Поэтому Линейро и не узнал ее. Он не мог узнать. Он, возможно, никогда не видел ее, а если и видел, то младенцем – как его память могла сохранить такое?

– Какой еще брат, о чем ты?

– До того, как родилась я, у клана Арбор был другой наследник, но моя бабушка его убила.

По крайней мере, в это Алеста верила последние три года и за это отчаянно ненавидела Фьору. Да, девочки наследуют большую силу, несравнимую с тем скромным даром, что доставался мальчикам. Ну так что же? Разве это повод убить свою родную плоть и кровь? Немыслимое варварство, которое невозможно простить!

Алеста, как ни старалась, не могла понять, как ее бабушка пошла на это кощунство. И тут неожиданно появился новый вариант: что если не пошла? Что если Фьора Арбор лишь убедила всех, что ее внук мертв, а потом постаралась уничтожить все свидетельства о том, что он вообще жил на этом свете? Она могла передать его нелюдям – под другим именем и с другой историей. Такой кластер, как Сивилла, отлично подходил для этого: здесь редко бывали представители Великих Кланов, а сами элементали жили в мире и согласии.

Конечно, такая судьба наследника была риском для клана Арбор. Зато Фьора уже не казалась чудовищем…

Все это Алеста рассказала своим спутникам, не могла не рассказать. Если уж начала, нужно открывать им все секреты, они это заслужили.

Керенса слушала ее внимательно, не перебивала, и лишь когда она закончила, спросила:

– Ты точно уверена, что это твой брат?

– Ты не видела его всю жизнь, но узнала с первого взгляда? – изумился Родерик.

– Я не видела его, зато видела себя! Мы с ним очень похожи, как близнецы, хотя он на пару лет старше. Я не могла ошибиться! И я чувствую в нем свою кровь!

– Допустим, ты права – хотя не факт. Что дальше?

– Не знаю…

Наблюдая за ним с инстинктивной любовью сестры, которая готова простить брату все, Алеста вынуждена была признать, что в чем-то бабушка, ненавистная ей леди Фьора, была права. Из Линейро получился бы отравительный лидер для их клана.

Магия не обошла его стороной, но такой талант для наследника первой линии был скорее насмешкой. Он не шел ни в какое сравнение с великим могуществом, которое досталось Алеете. К тому же, Линейро был упрямым, уверенным в себе, но далеко не воинственным. Он был убежден, что в двадцать первом веке все проблемы можно решить цивилизованно.

Даже после трагедии, постигшей Сивиллу, он не утратил этой веры. Он рассудил, что раз уж власть перешла к новым существам, с ними нужно договариваться. Линейро почему-то казалось, что Сообщество будет уважать захваченных горожан, что иначе нельзя, или их не примет межкластерная община нелюдей. Ему и в голову не могло прийти, что кому-то плевать на всеобщее одобрение – кто-то переписывает мировой порядок.

Поэтому пока саламандры готовили тайное восстание, Линейро старался наладить диалог. Он общался с лидерами боевых отрядов, писал письма новым хозяевам дворца и пытался добиться разрешения на мирный протест. От смерти его пока спасало лишь то, что его сочли безобидным местным сумасшедшим – эдаким дурачком, за которым следить проще, чем за умными и хитрыми повстанцами.

Такой лидер ни к чему не привел бы клан Арбор… по крайней мере, ни к чему хорошему. А главное, он вряд ли отказался бы от своей роли правителя! Алеста видела, что он слишком честолюбив для этого. Со своей философией цивилизованного века он бы не обратил внимание на то, что его сестра сильнее на самом примитивном уровне. Он не уступил бы ей, и Алеете пришлось бы отнимать корону силой. Могла ли она пойти против брата, которого знала и любила всю жизнь? Ведь он наверняка был бы замечательным братом – добрым, заботливым, великодушным! Однако даже если бы она решилась поступить правильно и свергнуть его, это все равно внесло бы смуту в ряды клана.

Поэтому Фьора Арбор поступила правильно, когда устранила угрозу в зародыше. Жестко, но правильно. Как просто было винить ее за это – и как мучительно больно и стыдно признавать такую необходимость самой!

Фьора добровольно приняла на себя роль «бессердечной злодейки» и несла этот крест… до сегодняшнего дня.

– Разве это что-то меняет для нас? – поинтересовалась Керенса. – Ну хоть что-то? Ты уж извини, но твой брат может подождать. Пускай и дальше строчит прошения новым боссам, это не вредит ни ему, ни нам. А вот у Катиджана этого времени нет!

– Да, наверно, ты права…

– Не наверно права, а точно права. С твоим братом мы разберемся потом, сначала нам нужно обсудить то общее боевое заклинание!

– Придется подождать, – вмешался Родерик. – Сюда кто-то идет – а точнее, бежит!

Даже с использованием подавляющих артефактов слух вампира все равно был острее, чем у них, ему можно было верить. Поэтому колдуньи насторожились, выжидая, что же будет дальше.

Очень скоро они убедились, что Родерик не ошибся: они тоже уловили быстрые шаги и торопливый стук в дверь.

– Лея, открывай! – донеслось с той стороны. – У меня важные новости!

– Лея? – вопросительно изогнула бровь Керенса.

– Ну люблю я этот фильм, – смутилась Алеста. – Это он, не выдавайте меня!

– А мы-то что? Мы – просто два сильфа, которые зашли к тебе в гости. Ты лучше сама дров не наломай, – мрачно посоветовала Керенса.

Едва она открыла дверь, как Линейро ворвался в ее комнату, не видя никого и ничего. Сначала Алеста решила, что он напуган, и лишь спустя пару секунд до нее дошло, что ее брат счастлив. Его глаза горели восторгом, он улыбался, сжимая в руках какую-то бумажку.

– Они разрешили! Сегодня утром разрешили! Я решил, что ты должна знать, ведь ты всегда в меня верила, Лея!

– Что разрешили? – опешила Алеста.

– Мирный протест! Вот, это разрешение выйти на главную площадь Сивиллы, прямо перед Дворцом! – Линейро гордо потряс над головой бумажкой. – От самой госпожи Аурики Карнаж! Мне можно будет говорить, почему мы недовольны патрульными отрядами, предлагать, как это исправить… Словом, что угодно говорить, лишь бы не было насилия, а ты же знаешь, что не будет!

Он действительно торжествовал, он верил, что добился своего. Ему было невдомек, что с захвата мятежных саламандр прошло меньше суток – он об этом вообще не знал, погруженный в собственную борьбу.

А вот со стороны Сообщества такая смена настроения напрягала. То они насмехались над элементалями земли – и вдруг начали уважать их? Нет, конечно, невозможно! Но как тогда это понимать?

Скорее всего, будет провокация, Алеста чувствовала это и не знала, как объяснить все Линейро.

– И когда это будет? – поинтересовалась Керенса.

Линейро посмотрел на нее с нескрываемым удивлением, он и правда был так сосредоточен на своей радости, что не замечал ничего вокруг. Но обнаружив, что компанию Алеете составляет лишь семейная пара сильфов, он расслабился.

– Сегодня днем.

– Какое быстрое решение! А это не подозрительно?

Керенса, похоже, думала о том же, о чем и Алеста, а вот Линейро – нет.

– Что здесь подозрительного? Так поступают цивилизованные люди!

– Мы не люди.

– Какая разница? Это просто правильный подход, и они это поняли. Я знаю, почему все приняли их за дикарей – они пришли с кровью. Но уже когда они оставили мирных горожан в живых, стало ясно, что они открыты к диалогу.

– Вчера не были открыты, а сегодня открыты, – указала Алеста. – Сегодня они торопят тебя!

– Они видят, что в городе неспокойно, и хотят это исправить. Лея, они хотят мира! Это самое благородное устремление, которое искупает любые грехи!

С этим Алеста была не согласна, но она видела, что Линейро не в том состоянии, чтобы спорить. Он уже был увлечен, он был художником, захваченным вдохновением. Что значит на этом фоне какой-то жалкий глас рассудка? Поэтому Алеста спросила:

– Ну и сколько вас там будет?

– «Вас»? – оскорбился Линейро. – Я был уверен, что ты присоединишься к нам!

– Я не доверяю захватчикам.

– Этим ты плодишь враждебность!

– В нашем случае излишнее смирение может привести к гибели.

– Да и так уже пролилось много крови, нужно останавливать это! Нас, как ты сказала, там будет десять. Могло бы быть одиннадцать! Но ты, я вижу, завела себе новых друзей, – Линейро окинул презрительным взглядом Керенсу и Родерика. – Друзей, с которыми вы будете вместе прятаться по подворотням, никому не доверяя. Что ж, удачи в этом! А я сегодня днем начну строить новое будущее для нашего города!

Сказав это, он покинул ее дом так же стремительно, как и пришел. Алеста не удержалась, она снова представила его на собрании клана Арбор. Нет, не надо этого делать, если бы его не послали на воспитание к нелюдям, он бы вырос не таким!

Или таким?..

Алеста устало опустилась на кровать и обхватила голову руками.

– Какой идиот, – простонала она.

– Без обид, но ты уверена, что он твой брат? – полюбопытствовала Керенса.

– Он похож на нее, – отметил Родерик. – Если я попробую кровь их обоих, я смогу точно сказать, родственники они или нет.

– Давай ты потом поиграешь в переносной ДНК-тест! У нас есть проблема посерьезней: меня беспокоит то разрешение, которое Сообщество выдало нашему отважному поборнику цивилизации.

Алесту оно тоже беспокоило. Понятно, что никакая дружба с местным населением Сообществу даром не нужна! Скорее, это был способ собрать на центральной площади большое количество горожан – ведь многие элементали придут послушать выступление Линейро и его союзников.

Конечно, патрульные отряды могли бы сделать это силой, но результат был бы совсем не тот. От патрульных прячутся, а на этот протест все пойдут добровольно. Элементали расслабятся, решат, что они в безопасности, они будут не готовы к удару.

Больше всего Алесту убивало то, что она ничего не могла изменить. Переубедить Линейро, если уж он вбил себе что-то в голову, было нереально. Сдержать его силой? Нет, станет только хуже. Сообщество заметит, что он пропал, начнет поиски, выйдет на Алесту, а через нее – на Великие Кланы… Она не могла пожертвовать своими союзниками ради брата.

Она принимала такое же непростое решение, как ее бабушка больше двадцати лет назад. Но хуже всего то, что она принимала такое же решение, которое приняла бы на ее месте Фьора, и это ее убивало.

– Мы должны быть там, когда все случится, – еле слышно прошептала Алеста.

– Быть – да, но не вмешиваться, – сказал Родерик. – Очевидно, что это провокация и Линейро пострадает. Ты уверена, что сможешь наблюдать за этим и не выдать себя?

– Да…

Вампир не прав: не обязательно, что Линейро пострадает. Он не воин, он не угрожает Сообществу, его просто используют, чтобы выманить более опасных противников!

– Ты уверена? – допытывалась Керенса. – Может, тебе лучше остаться здесь? Мы сами посмотрим, что там будет, и расскажем тебе…

– Я пойду, – отрезала Алеста.

– Суди сама. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

В назначенный час они вместе со всеми наблюдали за площадью – но не с улицы. Они устроились на чердаке одного из заброшенных после атаки на Сивиллу домов. Раньше это была уютная мансардная спальня, которая и сейчас неплохо сохранилась. Они могли устроиться здесь, затаиться, наблюдая за живым морем, раскинувшимся внизу.

Линейро и его союзников пока действительно не трогали. Им позволили сколотить на площади небольшую деревянную сцену – из остатков деревьев, убитых Сераписом. Кощунство, на которое элементали земли раньше не решились бы. Но теперь, очевидно, Линейро собирался показать новым хозяевам города, как быстро здесь принимают перемены.

Когда подготовка была закончена, он обратился к толпе. Говорил преимущественно Линейро, остальные стояли за его спиной и согласно кивали.

– Дорогие друзья! Недавно наш город постигло большое горе. Это один из тех моментов, которые в истории становятся перекрестками, потому что могут привести к чему угодно. Могут – к разрухе, могут – к пониманию чего-то нового, могут – к развитию. Я хочу, чтобы мы выбрали развитие!

Элементали слушали его, патрульные вампиры откровенно насмехались над ним, но не слишком громко, и Линейро с гордостью игнорировал их. Все это были мелочи, Алеста то и дело посматривала на Дворец, она чувствовала: если беда и придет, то только оттуда.

– Он хоть знает, что он твой брат? – спросила Керенса.

Они вместе устроились у одного окна, Родерик наблюдал за площадью через второе.

– Нет.

– Ты не скажешь ему?

– Я не знаю, как такое сказать.

Да и нужно ли? Не захочет ли он тогда покинуть Сивиллу и переключить свое внимание на Великие Кланы? Алеста не знала, имеет ли она право разрушать то, чего немалой ценой добилась Фьора. Поэтому пока она позволяла себе не принимать решение, она просто выжидала, что будет дальше.

– Смотрите! – насторожился Родерик. – Похоже, кое-кому речь нашего вестника прогресса показалась очень интересной!

Как и предполагала Алеста, главное зло скрывалось во Дворце. Сначала они почувствовали его, а потом и увидели – тонкую, почти женственную фигуру, появившуюся среди древних колонн. Мужчина с белыми волосами наблюдал за Линейро с непередаваемым спокойствием, и кажется, он был доволен.

– Серапис, – мгновенно определила Керенса, легко узнававшая великих чудовищ, как и все представители ее клана.

– Линейро говорил, что разрешение было подписано Аурикой…

– Знаешь, я сильно сомневаюсь, что Аурика вообще была здесь вчера или сегодня, – признал Родерик. – Просто ее имя известно всем, и они этим пользуются. Думаю, то, что происходит здесь, – скорее его план.

Лучшим доказательством его слов стали насекомые, появившиеся над площадью. Они не нападали, просто летали среди собравшихся горожан, но их становилось все больше. Алеста видела, как элементали досадливо морщились, отгоняя от себя крупных черных мух. Многие нелюди прижимали руки то к шеям, то к щекам, резко и быстро, словно надеясь убить надоедливого комара.

– Их жалят, – догадалась Алеста. – Но зачем устраивать для этого шоу? Насекомые и так повсюду, они, если захотят, в любой дом проберутся!

Родерик не стал отвечать ей, он сорвал с кресла плед и закрыл им щель в люке, ведущем на чердак. Керенса в это время убедилась, что каминная труба, проходящая через крышу, лишена отверстий и выбоин. Эти двое определенно считали, что нападение насекомых не похоже на то, что Серапис творил раньше.

Он и сам доказал это, когда вышел на сцену. Небрежное движение его руки – и Линейро со своими спутниками повалился на мостовую. Алеста невольно вздрогнула, ожидая увидеть кровь, но нет, они были невредимы, Серапис просто сбросил их, как помеху.

– Что-то вы слишком часто стали вести разговоры о своей чести, – заметил он, небрежно рассматривая собравшуюся толпу. – О правах, которые у вас якобы есть. Вы собираетесь и шепчетесь об этом тайно, когда думаете, что я не слышу. А когда вам дают немного воли – вы делаете это открыто. Вы почему-то никак не можете понять, что ролей, дозволенных вам, осталось немного. Вы – рабы, вы – мясо, вы – энергия, если нужно. Только и всего. А ваши разговоры о правах и свободах лишь означают, что вы зализали раны, полученные в ночь нашего прибытия, и у вас появилось очень много времени, вы не знаете, чем занять себя. Не переживайте, я помогу вам. Я сделаю так, что вам будет не до восстаний… и не до воспоминаний о том, кем вы были раньше.

Серапис развернулся и ушел, так и не объяснив, что он имел в виду, но это оказалось и не нужно. Он не зря собрал горожан на площади, в месте, которое раньше было святым. Он хотел, чтобы они видели его истинную власть, понимали, что проклятье обрушилось на всех – и спасти их уже некому.

Элементали, ужаленные его насекомыми, заходились в приступах сухого, рвущего грудь кашля. Алеста даже издалека видела, что у многих идет кровь из носа и открываются на коже глубокие язвы. Она не сомневалась, что будет только хуже.

Он начал эпидемию, он принес чуму, какой Сивилла раньше не знала. Смерть деревьев позабавила его, но не утолила его жажду разрушений. Теперь он будет наслаждаться тем, как болезнь медленно захватывает город. Он будет каждый день смотреть, как элементалям становится все хуже. Это уничтожит город – и станет лучшим уроком для других кластерных миров.

Если, конечно, ничего не изменить. А они должны были изменить! Сколько дней понадобится на развитие болезни? Не важно, действовать нужно прямо сейчас. У них и выбора-то не остается! Скорее всего, Серапис создал эту болезнь специально для элементалей, и без того ослабленных обрушившимися на них бедами. У магов из Великих Кланов здоровье покрепче, чума на заденет их, и это будет видно. Им нужно было или бежать из Сивиллы, или сражаться за ее освобождение.

Глядя на своего брата, скованного, как и другие, приступом кашля, Алеста понимала, что никуда она не сбежит. «Мы никогда не были семьей, потому что нас просто не было, – печально подумала она. – Нас отняли друг у друга до того, как мы успели познакомиться, и, возможно, это уже не исправить. Но я сделаю так, что ты не исчезнешь!»

Чувствуя нарастающий гнев, она повернулась к Керенсе:

– Так что это за боевое заклинание, о котором ты говорила?

* * *

Встреча с ним дарила Диаманте странные чувства: с одной стороны – неловкость от того, что она не смогла его защитить, с другой – радость, что он цел и невредим. Она не знала, как себя вести, что сказать, а с ней, великолепно подготовленной к любой ситуации, такое случалось нечасто.

Артур избавил ее от сомнений. Он первым подошел к ней и низко поклонился, как того требовал межкластерный этикет.

– Здравствуйте, леди Легио, рад нашей новой встрече, я ваш вечный должник.

От такого обращения становилось холодно, но Диаманта быстро взяла себя в руки. Артур все сделал правильно, так что нечего изображать сентиментальную барышню!

– Эта радость взаимна, господин Мейнар.

Круг замкнулся, и они вернулись к тому, с чего начали. Они оба стояли перед Слоновьей Башней – той самой, которую всего несколько дней назад так поспешно покидали. Под ногами у них был знакомый каменный остров, вокруг них бушевало неспокойное море, а они должны были вернуться.

Они не тратили время на отдых – у них не было на это права, пока все остальные были в ловушке. Диаманта знала, что Артур встречался с людьми, прежде чем отправиться сюда, но недолго. Сказал ли он им о том, что произошло в Эдене? Особенно о гибели нуэ и гашадокуро – ведь это было преступление со стороны Великих Кланов!

Но нового скандала не последовало, так что Артур, скорее всего, промолчал, и она была благодарна ему за это.

Теперь они стояли у дверей и ждали, пока Башня их впустит. Однако ожидание затягивалось: двери были неподвижны, с той стороны не доносилось ни звука, а Диаманта, пришедшая в легком платье, понемногу замерзала под порывами штормового ветра.

Это начинало напрягать.

– Что здесь происходит? – не выдержала она. – Мы пришли, чтобы продолжить миссию, и требуем, чтобы нас впустили!

– Миссия не может быть продолжена, – равнодушно отозвалась Башня. – Прошу прощения за доставленные неудобства, но присутствие посторонних недопустимо.

– Каких еще посторонних? – поразился Артур. – Мы здесь работаем, мы оба входим в дипломатические миссии!

– Совещание приостановлено.

Как странно: ей казалось, что раз уж они пережили заточение в Эдене и обвели вокруг пальца Сообщество, все должно быть хорошо! Оказалось – нет. Чувствуя нарастающее беспокойство, Диаманта позвала сестру.

Она не сомневалась, что с Эвридикой все в порядке – она почувствовала близнеца в ту секунду, когда вернулась в кластер. Их первая большая разлука была завершена, они обе торжествовали. Диаманте казалось, что это лучшее доказательство успеха, пока она не уперлась в закрытые двери.

«Эви, что происходит?» – недовольно подумала она.

«А, заметила наконец… Эта чокнутая труба-переросток запретила нам покидать башню, пока не будет найден убийца».

«Почему ты меня не предупредила?!»

«Во-первых, это ничего бы не изменило. Во-вторых, я не знала, пустит она вас или нет. Могла и пустить: она трындела, что сдерживает нас, чтобы не выпустить убийцу, это никак не связано с вашим возвращением. Но кто ее знает, что у нее под крышей творится!»

– Почему мы не можем войти? – спросил Артур.

– Вы отсутствовали, когда было совершено нападение на леди Нубию. Следовательно, вы не являетесь убийцами. Ваше появление внесет смуту в и без того непростую ситуацию.

– Я не понимаю, что происходит…

– Я тебе сейчас объясню, – торопливо заверила его Диаманта, а потом обратилась к Башне: – Мы не можем просто уйти, это недопустимо. Мы все еще при исполнении, наши делегации находятся внутри. А главное, Артур Мейнар стал первой жертвой нападений, его свидетельские показания очень важны для расследования!

– Запрос принят, – отозвалась Башня. – Ожидайте.

Артефакт во многом был схож с компьютером: он, лишенный души, руководствовался лишь разумом. Башня не думала о том, насколько плохо существам, запертым внутри, вредит ли она им. Ей важны были только данные, и сейчас Диаманта подкинула ей повод для размышлений.

Пока Башня принимала решение, Диаманта рассказала Артуру то немногое, что узнала от Эвридики. Над кластером начинался дождь, холодный и колючий, словно желавший показать, что им здесь не рады. Это безумно раздражало Диаманту, но она не собиралась отступать, поддаваясь уловкам какого-то жалкого артефакта!

«Теперь, когда ты здесь, мы снова сильны, – отметила Эвридика. – Мы можем просто сделать себе новую дверь!»

«Рано, – осадила ее Диаманта. – В рассуждениях Башни есть смысл. Мы можем поймать убийцу, только пока он в этом кластере. Она сказала, что на Нубию напали…»

«Нубию убили».

«Тем хуже. Кого еще?»

Эвридика не стала ничего ей рассказывать, она просто передала сестре свои воспоминания. Теперь Диаманта видела ее глазами, знала все, что знала она, – и почти не сомневалась, что открывать двери башни еще слишком рано.

Они с Эвридикой больше не разлучатся, но они вполне могут подождать по разные стороны башни, если это необходимо.

– Вы не войдете, – объявила Башня. – Но леди Легио и господин Мейнар могут дать показания здесь, я соберу всех, чтобы вас выслушали.

– Мы дадим показания, – кивнула Диаманта. – А потом мы останемся здесь.

– У дверей? – смутился Артур.

– Именно так. Если там, внутри, боятся нашей энергии – пожалуйста, но, если мы здесь, мы никому не мешаем.

– Я не гарантирую вам комфорт, – предупредила Башня.

– Мы его и не просим. Но мы должны быть здесь.

Чувствовалось, что ее решение Артуру не понятно – по крайней мере, пока. Он мог спорить с ней, а мог и уйти, но дни, проведенные в Эдене, научили его доверять колдунье. Поэтому он лишь тяжело вздохнул, снял тяжелый длинный плащ и, не говоря ни слова, набросил его на плечи Диаманте.

Эвридике не понравится то, что она увидит, когда Башня включит наблюдение за ними. Но ей придется потерпеть.

«Что сейчас происходит внутри?» – спросила Диаманта.

«Мы все просто… просто ждем. Арма сказала, что вести переговоры уже бесполезно. Она посоветовала мне и Эсентии спокойно общаться с нелюдями».

Умный ход – как и следовало ожидать от Сарджаны Армы. Только так можно было уменьшить закипавшую в Слоновьей Башне враждебность. Пока все, кто собрался внутри, враги друг другу. Но что если они перестанут быть безликими представителями своих видов? Когда они познакомятся получше, им будет проще сплотиться против общего врага, которым станет или обнаруженный убийца, или, на крайний случай, пленившая их Башня.

«Ну и как, ты общаешься?»

«Иногда, – признала Эвридика. – А что тут еще делать? Ты не поверишь, но с инквизиторами иногда поболтать прикольно, когда они не строят из себя святош. Арма, кажется, подружилась с мультиморфшей, Эсентия строит глазки старухе Ирветт Мар и потихоньку ее приручает. Короче, какой-то клуб знакомств!»

Эвридика могла язвить сколько угодно, она тоже понимала, что все не так просто – и не так плохо. Великие Кланы уже наладили контакт с тремя делегациями, а люди изначально были на их стороне. Осталось сработаться с крупными нелюдями и ёкай – и переговоры будут не такими провальными, как недавно казалось.

Видя все это, убийца проявит себя быстрее, он вряд ли будет ждать разоблачения. Вот только Диаманта пока не бралась сказать, что он сделает: попытается сбежать, пока нелюди не объединились против него? Или постарается убить как можно больше дипломатов, чтобы его хозяева остались довольны?