Текст книги "Дети белой крови"

Глава 22. Клан

Амиар знал, что их появление вызовет хаос, но не предполагал, что он будет таким грандиозным. Он был уверен, что после поражения в Латебре воинов, готовых сражаться на стороне Сообщества, останется не слишком много. Возможно, так и было, но всех их согнали в Сивиллу.

Они, опьяненные легкой кровью элементалей, даже не поняли, что их бросили на заклание. Если бы Сообщество надеялось победить в этой битве, здесь собрались бы все чудовища. Но из оставшихся шестерых, в кластере находился только Серапис, и даже Аурика поспешила сбежать, когда почувствовала приближение Великих Кланов.

– Она направляется не к порталу, а во Дворец! – насторожилась Дана.

– Скорее всего, хочет забрать с собой камни. Сохранить три и потом вернуть один куда легче, чем потерять их все!

От Катиджана он уже знал, для чего ведьме нужны камни стихий. Он все удивлялся: зачем идти на такой риск и такие жертвы, если сама Аурика великолепно владела магией порталов? Но теперь все стало на свои места.

Она хотела дотянуться до Генезиса. Амиару такое и в страшном сне не приснилось бы! Кто в здравом уме захочет открыть дверь в мир абсолютного разрушения? Но здравый ум Аурики Карнаж давно уже вызывал вопросы. Она готова была пожертвовать многим, лишь бы пересечь допустимый предел власти, получить больше, чем другие, и не важно, каким путем. Ее магии, да и магии любого живого существа, не хватило бы на такой невероятный портал. Но артефакты – другое дело: она могла найти для них дополнительные источники энергии и повлиять на то, что столетия назад произошло само собой.

Так что они должны были забрать камни, и даже не для того, чтобы вернуть их элементалям. Пусть клан Арма изучит их, проверит, возможно ли то, что задумала Аурика, а дальше… Амиар пока не позволял себе думать о том, что будет дальше.

Поэтому им нужно было догнать и остановить ведьму. Да, во Дворце уже должны быть Керенса, Алеста и Родерик. Но хватит ли их сил на то, чтобы справиться с Аурикой? Она не просто верховная, она – сосуд, наполненный энергией великих чудовищ, и Амиар не брался угадать, на что она способна.

Их пытались остановить нелюди, которые уже привыкли править в Сивилле. Но теперь им предстояло усвоить, что не все их противники будут так слабы, как несчастные, измученные болезнью элементали. Вампиры и ведьмы просто улетали с их пути, а ведь Амиар даже не смотрел на них – ему и не нужно было.

– Я не ожидал, что ты так быстро овладеешь этим заклинанием, – восхитился он.

– Заклинанием перемещения? Да я его первым выучила! – фыркнула Дана.

– Но одно дело – переносить по воздуху стакан, другое – нелюдей, каждый из которых весит не меньше центнера!

– Впустую потраченный вес, от стаканов пользы больше. Ты уверен, что пока не хочешь снять клеймо?

– Абсолютно.

Если бы он снял клеймо, ему было бы проще драться с Сераписом. Подвох заключался в том, что Амиар этого как раз не хотел. Ему нужно было избегать чудовище до тех пор, пока он не поймает Аурику. Да и потом, Сивилла – уже поврежденный мир с нарушенной энергией. Мертвые деревья, чума, смерти и разрушение – все это омрачило кластер, создававшийся когда-то для мира и гармонии. Сила Огненного короля, разрушительная по своей природе, могла окончательно его уничтожить. Так что Амиар надеялся, что, когда придет время битвы, ему удастся вышвырнуть Сераписа во внешний мир, а пока ему нужно было не попадаться чудовищу на глаза.

Но у него не получилось, не в этот раз. Когда они с Даной вбежали во Дворец, Серапис сам нашел их. Он появился перед ними – все еще в человеческом обличье, но уже не слишком похожий на человека. Вокруг него роями кружили насекомые, он победно улыбался, однако в его глазах сияла униженная ярость того, кого только что сбросили с трона.

– И куда же спешит Его Величество король? – прошипел Серапис. – Прошу, останьтесь, раз зашли в мой мир!

– Тебе придется подождать своей очереди, – усмехнулся Амиар, зная, что это разозлит соперника. Злость – худшая из слабостей, иначе и быть не может.

Даже с клеймом он давно уже не был бессилен. Он поднял массивную мраморную плиту, на которой стоял Серапис, и отшвырнул ее в сторону. Когда-то давно, задолго до встречи с Даной, такой вес отнял бы у него все силы. Но прошлое уже не вернется, и теперь это было одно из самых простых заклинаний, на которые он был способен.

Другого противника это застало бы врасплох, но Серапис с легкостью соскочил с плиты и приземлился на пол. Теперь он был чуть дальше от Амиара, но ненамного, и его насекомые никуда не исчезли.

– Я не буду так же небрежен, как Аид, – предупредил он. – Битва с ним унесла жизнь твоего союзника. Что ты готов отдать за битву со мной?

Ответа не было, но Амиару и не пришлось отвечать. Между ними выросла стена – в самом буквальном смысле. Лед, звонко потрескивая, появлялся с мраморного пола, нарастал слоями, и вот уже между чудовищем и Огненным королем была преграда толщиной не меньше метра, тянувшаяся до самого потолка и закрывавшая Сераписа со всех сторон.

Чудовищу это, естественно, не понравилось. Насекомые с яростью бросились на преграду, они погибали, разбивая лед, но лед мгновенно восстанавливался, и пока между ними была ничья.

– Скоро он потеряет терпение и перевоплотится, – заметил Катиджан, беззвучно появляясь рядом с ними. – Не критично, но удержать его будет куда сложнее. Так что бегите, куда бежали, а дрессировщика тараканов оставьте мне.

– Ты уверен в этом? – нахмурился Амиар. – Ты понимаешь, что…

– Я понимаю, – прервал Катиджан.

Амиар смотрел на того, кого привык называть врагом, и не узнавал его. Он никогда по-настоящему не злился на Катиджана, но верил, что любой представитель клана Инанис пальцем о палец не ударит, если не будет выгоды.

Однако здесь и сейчас выгоды не было, был только риск, и Катиджан добровольно принимал его.

– Спасибо, – кивнул ему Амиар. – Я скоро!

– Ты-то? Да ты справишься, только если тебе Дана поможет. А она, надеюсь, поможет!

– Обязательно, – улыбнулась ему Дана. – Ты тут не умирай без нас, ладно?

– Что характерно, я и с вами тут умирать не собираюсь. Бегите давайте, все будет нормально!

Амиару не хотелось бросать его здесь одного, но у него не оставалось выбора. Он чувствовал впереди Аурику, и, если она не покинула Сивиллу, значит, ей действительно необходимы камни. Да и потом, Катиджан не был дураком, и когда-то давно, когда Амиар впервые открыл в себе силу Огненного короля, он сбежал, оставив последнюю битву им с Даной.

А теперь – нет. Мир и правда меняется.

Они продолжили движение вперед, оставив его позади. Амиару оставалось лишь надеяться, что силы наследника третьей линии хватит, чтобы противостоять тому, кого считали богом.

Их вынужденная встреча с Сераписом выиграла время для Аурики, и когда они перехватили ее, ведьма уже держала в руках два камня – Призрачный Малахит и Кровавый Пироп. Но Циан она так и не получила, а значит, Родерик и колдуньи справились.

Увидев, что ее преследуют, ведьма замерла в центре просторного зала, где в прошлом, должно быть, проводились собрания жрецов. Мебели здесь почти не было, пространство расчерчивали разве что колонны из светлого мрамора. Аурика, облаченная в длинное белое платье, казалась одной из жриц – почти сильфидой, законной хозяйкой этого места. В ее взгляде читалась лишь безмятежность, будто она была искренне рада встрече.

Словом, она контролировала себя куда лучше, чем Серапис.

– Амиар, рада новой встрече! С годами ты становишься все больше похож на своего отца.

Она выглядела моложе его, но Амиар ни на секунду не забывал, сколько ей лет на самом деле. В ее случае, возраст не был слабостью, он был опытом, приносящим силу.

– Ты не видела меня годами, тебе не с чем сравнить, – холодно напомнил Амиар.

– Да? Тогда сходства вам добавляет твоя новая роль. Незадолго до смерти, если не ошибаюсь, у него был точно такой же взгляд.

Она не стала напоминать, что именно от ее магии погиб Амарканд Легио, но это было и не нужно.

– Если тебе интересен мой предсмертный взгляд, придется поработать, – пожал плечами Амиар.

– Не в этот раз, дорогой. Боюсь, мой груз слишком ценен, чтобы оставаться здесь.

Она ловко подбросила камни на одной руке, а второй начертила в воздухе символ, призывающий портал. Амиар напрягся, готовясь перехватить ее и уже зная, что не успеет. Аурика была опасным соперником в бою, но убегала она даже лучше, чем дралась. Ее, умеющую управлять порталами, было невозможно удержать.

По крайней мере, так он думал раньше. Теперь сияющая дверь, на которую рассчитывала ведьма, попросту не появилась. Удивление Аурики было так велико, что она даже не сумела его скрыть, а значит, это не было трюком с ее стороны. Да и Амиар не представлял, почему ее заклинание сорвалось – он-то ничего не делал!

– Вы оба почему-то постоянно забываете про меня, – обиженно сказала Дана, стоявшая у него за спиной. – А зря.

– Что ты сделала? – нахмурилась Аурика.

– Я не умею призывать порталы по щелчку пальцев, таланта не хватает или еще чего-то, не знаю. Зато я могу в любой момент помешать тебе! Ломать – не строить, сама ведь знаешь.

Она была права на все сто. Для призвания своих порталов Аурика использовала магию ведьм, которой владела и Дана, а значит, они были на одном уровне. Пока они с Даной находились в этом зале, верховная просто не могла сбежать, а Амиар не собирался выпускать ее. Аурика оказалась в тупике – возможно, впервые в жизни.

Но это вовсе не означало, что она побеждена. Они смотрели на женщину, убившую главу дома Легио и разрушившую не один мир. Даже если она потеряла немало энергии в Латебре, она была способна противостоять Огненному королю.

– Предоставь ее мне, – вполголоса произнес Амиар. – Пока просто не позволяй ей сбежать.

– Постараюсь…

С другими противниками Амиар мог угадать, когда они нападут, но с Аурикой это было невозможно. Ее лицо было маской совершенной, лишенной эмоций красоты. При этом ведьма умела двигаться быстро и ловко, как хищница, длинное платье не сковывало ее движений. Она налетела на него степным ветром и попыталась ударить кинжалом, который появился в ее руке сам собой.

Амиар не был к такому готов, но и поддаваться столь примитивной атаке не собирался. Он изменил кинжал, заставив его обернуться прахом в руке ведьмы. Сейчас можно было перехватить Аурику, но она вывернулась, как змея, и заставила колонны вокруг них рухнуть вниз, увлекая за собой потолок.

Она действовала быстро и решительно, меняла один вид магии на другой, не использовала четких формул, заклинаний и символов. Ведьмы так не могли – даже сильнейшие из них. Аурика владела той же стихийной магией, которой пользовались Великие Кланы. Но если они родились с этим даром, то она выторговала его, надежно скрыла ото всех и теперь использовала впервые.

Может, она уступала чудовищам в силе, но она превосходила их в мастерстве. Грандиозный запас энергии позволял им оставаться небрежными, и часто это их подводило. Аурика была мастером мелочей и деталей, Амиар не мог сбить ее заклинания, даже когда узнавал их заранее, настолько совершенными были ее навыки.

И все равно он оставался Огненным королем. Он слишком многое отдал, чтобы заслужить это имя, слишком многие доверили ему свои жизни, и он не имел права их подвести. Поэтому и попытки ведьмы добраться до него ни к чему не приводили. Они были равными противниками сейчас, пока на Амиаре было клеймо, и оба знали, что, получив свою полную силу, он уничтожит верховную.

Поэтому Аурика постоянно отвлекала его новыми и новыми атаками, не позволяя ему приблизиться к Дане. В его невесте она видела главную слабость Огненного короля, которую и решила использовать. Оттолкнув Амиара в сторону, она направила на Дану град из тонких острых игл, способных пробить ее насквозь, мгновенно уничтожить, стереть из этого мира.

Такого Амиар не ожидал и застыл в ужасе, не зная, как ее спасти. Вот только ее не нужно было спасать…

– Ага, размечталась, – буркнула Дана, переплетая пальцы в ведьминском жесте силы. Она прошептала заклинание на языке боевых ведьм; Амиар даже не знал, когда она успела изучить эту магию!

Она всегда была за его спиной, в его тени. Амиар не считал ее слабой, но никогда не забывал, что она – человек, всего лишь одолживший его силу. Ему почему-то казалось, что это делает ее если не беспомощной, то хотя бы уязвимой.

А она просто шла своим путем. Не отвлекала его, поддерживала, не просила о помощи и училась, тренировалась, исследовала свою уникальную силу… Не зря. Дана сумела стать незаметной, заслужив преимущество неожиданного удара.

У Даны было слишком мало времени, чтобы изучить все азы сложнейшей боевой магии. Но она сумела сделать правильный выбор: она запомнила отражающее заклинание. И теперь иглы, направленные на нее, полетели обратно в Аурику.

Ведьма, не ожидавшая этого, успела отразить лишь часть игл, все остальные попали в цель, исчертив ее идеальную кожу кровавыми полосами. Аурика растворила иглы в воздухе, чтобы исцелить раны, но Амиар просто не дал ей на это времени. Дана и так сделала слишком много, настала пора и ему проявить себя!

Он напал на Аурику с нескольких сторон: направил на нее металлические лезвия, открыл пропасть у нее под ногами, сделал воздух вокруг нее обжигающе горячим, едва ли пригодным для дыхания. Его расчет был прост: она, уже отвлеченная болью, не сможет защититься от всего, хоть что-то она упустит.

К его удивлению, вместо того, чтобы сосредоточиться на обороне, Аурика снова призвала магию порталов. Это навредило ей: дыхание с хрипом вырывалось из ее обожженных легких, она подвернула ногу из-за покрытого трещинами пола, лезвия пробили ей руку и попали под ребра. Но своего она добилась – открыв небольшой прорыв в пространстве, ведьма сумела бросить туда оба камня.

– Проклятье! – процедил сквозь сжатые зубы Амиар. – Ну и куда они полетели?

– Не знаю, но с этим можно разобраться позже, она сама не уйдет! – отозвалась Дана.

У них был реальный шанс уничтожить Аурику. Амиар понимал, что она многое знает о его прошлом – возможно, даже то, что больше не знает никто. Но он готов был пожертвовать этим и принять неизвестность, если так было нужно для завершения войны. Аурика была слаба и изранена, а они даже не пострадали. Они могли покончить с ней!

Их отвлекла энергия, лавиной навалившаяся на зал. Это была не энергия заклинания, она ничего не изменяла в мире, она просто существовала – как существует тень, отбрасываемая человеком. Неуправляемая и не слишком важная спутница своего хозяина. Существо, обладавшее такой энергией, не пыталось их запугать, для него этот уровень власти был естественным, как дыхание. Амиар только что смотрел в глаза Серапису – но не чувствовал ничего подобного.

Дана тоже уловила эту энергию, она подошла ближе, обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. Она неплохо прятала страх, и, пожалуй, могла бы обмануть Аурику, но не Амиара.

– Похоже, большой папочка пожаловал, – еле слышно произнесла она.

– Похоже на то, – кивнул Амиар. – Плутон…

Нигде не говорилось, что Плутон был лидером чудовищ… или что у них вообще был лидер. Но если бы все решала сила, победил бы именно он, клан Мортем сразу предупредил об этом.

Он появился рядом с Аурикой и поднял ее на руки. А ведьма, еще способная сопротивляться, мгновенно прижалась к нему так, будто готова была потерять сознание. Она знала, что спастись сможет только с его помощью.

Он был массивным даже в своем человеческом обличье – двухметровая гора мышц. Волос у него не было, и смуглая золотистая кожа очерчивала бугристый череп. Чертами лица он был чем-то похож на неандертальца – такого, какими их рисовали в учебниках. Но светло-карие глаза оставались мудрыми, проницательными, словно принадлежащими другому существу. В отличие от Сераписа, который в своем личном мирке вырядился в непонятную мантию, Плутон пришел в обычной одежде – черных джинсах и рубашке, словно он собирался не на поле битвы, а на прогулку.

– Мне жаль отнимать у тебя честную победу, Огненный король, но она пока нужна нам, – пророкотал Плутон. Как бы Аурика ни жалась к нему, он даже не смотрел на нее, всем своим видом давая понять, что пришел выполнить работу и не более того.

Амиар знал, что не победит его, не избавившись от клейма. Проблема заключалась в том, что он не был уверен в своей победе даже при использовании полной силы Огненного короля. Он и не представлял, что столько энергии может уместиться в одной незначительной, в общем-то, оболочке. Все великие чудовища были титанами, но Плутон, словно в насмешку подражая своему имени, был отдельной планетой.

– И что теперь? – спросил Амиар. – Займешь ее место?

– Чтобы сразиться с тобой? Это будет мое место, не ее, и да, однажды я займу его. Но не сегодня. До встречи, Огненный король.

Они бы не попытались помешать ему – они с Даной оба знали, что не справятся с ним. Но Плутон решил перестраховаться: он обрушил на них весь Дворец. Не просто стены или колонны, как Аурика. Он уничтожил все, превратил главный храм Сивиллы в бесполезную груду камней, способную лишь давить своим весом любую жизнь.

В этот момент Амиар искренне надеялся, что его союзники покинули здание. Проверить он не мог: ему нужно было спасти себя и Дану. Он окружил их обоих защитной энергией, оставил рядом с ними безопасное пространство и воздух, сделал все, что мог, за отведенные им пару секунд… И все равно они оказались погребены глубоко под землей, в темноте, накрытые горой обломков.

– Его больше нет в Сивилле, – тихо сказала Дана. – Но он использовал не магию ведьм, и я не могла его остановить.

– Тебе не нужно было и пытаться. Пускай уходит, камней у них нет.

– Думаешь, Аурика передала их не ему?

Амиар начинал догадываться, что за портал ведьма открыла в порыве отчаяния.

– Нет, не ему. Кажется, я знаю, где они. Но камни – не главная наша забота сейчас. Мы должны выбраться отсюда, а потом помочь Катиджану… если еще не слишком поздно.

* * *

Катиджан прекрасно понимал, что ситуация давно уже вышла из-под контроля, но вместо страха чувствовал странное, уверенное спокойствие. Он не тешил себя иллюзиями, зная, что существо, беснующееся за ледяной завесой, способно его убить. Значит, так и должно быть. Он не столько осознавал умом, сколько чувствовал: он там, где суждено, именно к этой точке много лет вели запутанные, не всегда предсказуемые пути его жизни. Он должен был попасть в Сивиллу именно сейчас, чтобы стать между Огненным королем и одним из великих чудовищ. Катиджан не знал, куда так торопится Амиар, но это было и не важно. Он уже изучил Огненного короля: если тот согласился уйти с поля боя, бросив там кого-то вместо себя, значит, это действительно важно.

Лед покрылся трещинами, и Катиджан больше не восстанавливал его. Создание такой клетки отнимало гораздо больше сил, чем отняла бы битва, даже если оно дарило временное спокойствие. Нет смысла оттягивать неизбежное, нужно начинать. Поэтому колдун сделал глубокий вдох и отозвал энергию, поддерживавшую лед.

Полупрозрачная завеса мгновенно разлетелась на крупные ледяные глыбы, горячий воздух Сивиллы стал прохладным, морозным даже. А перед Катиджаном теперь стоял Серапис, окруженный черными роями насекомых.

Он не принял звериный облик и все еще оставался человеком – потрепанным, уставшим, злым, и все равно человеком. Это было плохо. Катиджан прекрасно знал, что любое из великих чудовищ может быть убито только после того, как пройдет три звериных перевоплощения. Он не надеялся победить Сераписа, но рассчитывал провести его хотя бы через два лика, прежде чем за дело возьмется Огненный король.

Однако то, что Серапис сохранил свое человеческое тело, означало, что он гораздо сильнее, чем предполагал Катиджан.

Чудовище было в ярости из-за того, что его так бесцеремонно остановили в момент охоты на Огненного короля, но даже так оно не спешило нападать. Серапис окинул Катиджана задумчивым взглядом мутных глаз и криво усмехнулся.

– Инанис. Ну конечно. Ваша поганая порода узнается даже через века.

– Мы умеем производить неизгладимое впечатление, – отозвался Катиджан.

– Я помню твоего предка, он доставил мне особенно много хлопот. И я все не мог понять: почему он кружит надо мной, как одна из моих мух?

Глядя на молодое лицо Сераписа, сложно было поверить, сколько ему лет на самом деле. Но Катиджан не дал себе обмануться, он прекрасно знал, что все слова чудовища – чистая правда. Серапис говорил это не от доброты и не из-за принципиальной честности, он просто знал, что правда способна ударить больнее, чем любая ложь.

– Ну и как, узнал причину? – поинтересовался Катиджан.

Во время их показательно непринужденной беседы он не расслаблялся ни на секунду, пытаясь понять, как лучше нанести первый удар. Главной силой Сераписа в человеческом теле были его насекомые, если уничтожить их всех одним махом, он вынужден будет принять звериное обличье. Знать бы только, как это сделать!

– Узнал, – кивнул Серапис. – Причина была смешной, на самом-то деле! Я в то время создал потрясающую болезнь, заставляющую людей гнить заживо. Я использовал ее и в Сивилле, кстати. Ты видел трупы на улицах? Это все она, моя чума. Но на элементалей она влияет не так сильно, с людьми картинка получается куда приятней: пять-семь дней невероятных мучений и полная агонии и безумия смерть, все как я люблю. Так вот, оказалось, что моя чума уничтожила деревню, где жил юный Инанис. А он, наследник местного колдовского рода, ничего не мог изменить, его спасал лишь собственный иммунитет – но он, деревенский дурак, и слова-то такого не знал!

– Можно подумать, ты это слово в те годы знал.

– Тоже не знал, но мне было все равно. Я не интересовался именно той деревней или судьбой твоего предка, они для меня были одними из многих. Не хватало еще запоминать каждую деревню, которую я уничтожил! А вот он страдал, глядя, как умирают все, кого он любит. Когда у него на руках погибли его родные, он решил выжечь всю деревню, чтобы остановить заразу, а заодно и себя – не оправдавшего их надежды. Как видишь, твой род никогда умом не блистал. Он сильно обгорел, он уже умирал и, возможно, если бы Огненный король нашел его чуть позже, мы бы с тобой не разговаривали. Но этот предатель пришел на пепелище слишком рано, вылечил ту обугленную головешку, что осталась от твоего предка, начал обучать его. Вот тогда Инанис и стал досаждать мне!

Серапис старался быть насмешливым, делал вид, что первый лорд Инанис был лишь жалкой мошкой, мельтешащей перед глазами. Но Катиджан слышал в его голосе эхо давней злости. Похоже, тот чудом выживший, обожженный и полный жажды мести мальчишка сыграл не последнюю роль в поражении Сераписа. Он запомнился настолько, что его имя осталось в памяти чудовища на века.

– Всего один человек, – задумчиво произнес Серапис. – Если бы он сгорел тогда, тебя бы здесь не было… А может, Огненный король и вовсе проиграл бы в той битве! Это забавно и учит нас лишь тому, что врагов всегда нужно добивать. Что ж, тогда это мой второй шанс, потому что ты не уйдешь отсюда живым.

– Возможно, но это будет непросто.

– Проще, чем ты думаешь.

Серапис небрежно махнул рукой в его сторону, и насекомые сорвались с места. Все они – парившие в воздухе, ползавшие по земле, замершие на стенах и потолке, – устремились теперь к Катиджану. В Сивилле все еще продолжалась битва, но Серапису было плевать, что станет с его союзниками, он отнял у них всю помощь, что раньше давал им, и сосредоточился только на колдуне.

Катиджан знал, как уничтожить этих тварей, но не представлял, что их будет так много. Он приготовился, призывая силу, но завершить заклинание попросту не успел – это стало не нужно, насекомых Сераписа остановили без него.

Черное облако встретилось со светлым, переливающимся, спустившимся к ним с неба. Шум крыльев саранчи заглушил шум других крыльев, а Серапис, сосредоточенный на единственном противнике, не заметил, когда у них появилась компания, пока не стало слишком поздно.

Над роями черных, видоизмененных насекомых кружились стрекозы. Десятки, сотни тысяч – Катиджан еще никогда не видел так много! Они, блестящие, яркие, казались ожившей радугой, единой энергией, заполнившей воздух. Но даже в своей красоте они оставались смертоносными: они прилетели сюда не отвлекать чудовище, они убивали. Золотые стрекозы налетали на саранчу. Зеленые стрекозы поднимали в воздух пауков. Синие стрекозы жалили крупных, на первый взгляд неуязвимых жуков. Эти стрекозы тоже не были простыми насекомыми, в них скрывался яд, делавший их совершенными маленькими охотниками. Они были проработаны гораздо лучше, чем армия Сераписа, раньше не встречавшая такого сопротивления. Катиджан знал, в чем секрет: все они несли в себе частичку живого существа, созданного самой природой, а значит, они были детьми этого мира больше, чем выродки чудовища.

Часть стрекоз подлетела к Катиджану, закружилась рядом с ним, а спустя мгновение обернулась хрупкой девушкой с сине-зелеными волосами.

– Ты такой беспечный, – заметила Эйтиль. – Сразу в омут с головой – как это типично!

Колдун просто смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова, а такое с ним случалось редко. Он ведь хотел уберечь Эйтиль от этой войны! Дриада и без того пострадала, она чуть не умерла. Великие Кланы быстро вылечили ее тело, но Катиджан видел, что ее душе нужно гораздо больше времени, чтобы восстановиться. Эйтиль плакала по ночам, боялась теней, не позволяла ему выключать свет в доме.

Тогда он и решил, что она больше не должна участвовать во всем этом. Он запретил ей сопровождать его на миссии в Сивилле, дал ей время восстановиться, она это заслужила. Он был уверен, что Эйтиль в безопасности!

А она стояла здесь – и она не была беспомощной. Похоже, дни отдыха и покоя пошли ей на пользу: Катиджан еще никогда не видел ее такой сильной. Да что там говорить, даже высшие дриады, королевы, не обладали такими способностями! Она создала столько насекомых, что сам Серапис не мог угнаться за ней, это было за гранью возможностей ее рода.

В такие моменты Катиджан и вспоминал, что она выросла в Эдене. Еще в детстве она была облучена магическими кристаллами, во много раз увеличившими ее врожденный дар, а безжалостная реальность заброшенного кластера заставила ее использовать всю боевую мощь этого дара. Эйтиль, пусть и не относящаяся к Великим Кланам, была идеальным противником для Сераписа.

Он быстро понял это – и отступил. Черные насекомые больше не появлялись, а тело Сераписа вспыхнуло зеленым сиянием, меняя форму.

– Он перевоплощается, – предупредила дриада.

Катиджан наконец опомнился:

– Эйтиль, что ты здесь делаешь?!

– Тебя спасаю, – пожала плечами она. – Работа такая.

Она больше не была тем хрупким, еле живым созданием, которое он чудом спас в подземелье. Его Эйтиль наконец снова стала прежней – она ничего не боялась, она пришла сюда, зная, что заглянет в глаза самой смерти… ради него.

Он восхищался ею за это и вместе с тем злился.

– Я просил Амиара не рассказывать тебе об этой битве!

– За это, кстати, ты у меня еще получишь! Но Амиар мне ничего не рассказывал.

– Тогда как ты узнала?

– Цезарь, – широко улыбнулась Эйтиль.

– Мать его за ногу, трепло рыжее…

– Не ругайся, пожалуйста. Он поступил правильно. Я бы никогда не простила тебя, если бы ты скрыл это от меня! Тебе не нужно меня постоянно защищать. Я люблю тебя и хочу быть с тобой рядом всегда… Странно, что Цезарь понял это раньше тебя!

Не только Цезарь… Катиджан вдруг вспомнил, что Амиар позволил Дане идти с ним, а не заставил ее отсиживаться в другом кластерном мире под защитой Великих Кланов. Видимо, есть в этом какая-то странная, понятная лишь сердцу правда… Но как до нее дошел Цезарь – большой вопрос.

Сейчас не было времени выяснять это: энергия Сераписа снова становилась стабильной, он закончил изменяться.

Катиджан обнял дриаду, прижимая ее к себе; от ее волос пахло степными травами. Эйтиль казалась ему такой ранимой, такой беззащитной, что легко было забыть: это ее магия только что уничтожила покорную армию Сераписа.

– Я благодарен тебе за то, что ты пришла, – прошептал он. – И я люблю тебя. Но сейчас ты должна отступить.

– Я знаю, – неожиданно легко согласилась Эйтиль. – Я бы хотела пройти весь этот путь с тобой, но я понимаю, что буду путаться у тебя под ногами. Я слышала, что он сказал про твоего предка, это битва твоего рода. Но я буду ждать тебя здесь, без тебя я не покину Сивиллу. А теперь не беспокойся обо мне, сделай то, что должен!

Она не сказала, что если он не покинет Сивиллу, то и она останется здесь навсегда. Они и так это понимали.

Эйтиль снова разлетелась на стрекоз, и яркие насекомые отступили – у них просто не осталось соперников. Катиджан не видел, где она укрылась, но это и не важно. Он не сомневался, что она будет наблюдать за ним, поддерживать его, останется рядом несмотря ни на что.

А значит, он не должен ее подвести. Хотя, глядя на первую звериную форму Сераписа, он уже мог сказать, что будет непросто.

Он был немногим больше человека, и его тело – от живота до головы – сохранило человеческие черты. Но на этом сходство заканчивалось. Ниже живота начиналось туловище паука с восьмью мощными, покрытыми грубой щетиной ногами. За широкими плечами проглядывали крылья стрекозы, и Катиджан не брался сказать, были они у Сераписа изначально или чудовище только что копировало их у Эйтиль. На лице не было ни носа, ни ушей, ни даже рта, только огромные, на пол-лица, овальные глаза – глаза насекомого, а не человека или зверя. Существо было покрыто плотной, туго натянутой шкурой, которая постоянно переливалась и чем-то напоминала колдуну пленку бензина, остающуюся на городских лужах.

Поначалу Катиджан даже решил, что звериная форма Сераписа – не хищник, раз у него нет пасти. Но очень скоро он убедился, что ошибся. Серапис откинул голову назад, и стала видна огромная пасть, занимающая всю его шею. Челюсти открывались горизонтально, обнажая ряды треугольных клыков и беснующийся между ними язык ящерицы.

– Ну ты и урод, – проворчал Катиджан.

Серапис не ответил ему – похоже, в этой форме он не мог говорить. Но так было даже проще.

После того, как Эйтиль, по сути, сделала первый шаг за него, он не мог проиграть, и когда существо бросилось на него, он был готов. В своем новом воплощении Серапис больше не призывал насекомых, он делал ставку на близкий бой, на грубую силу и скорость, и не зря. Он и правда был быстрее ветра, Катиджан в жизни такого не видел. Колдун поплатился за наивную самоуверенность: Серапис легко миновал огненное поле, созданное им, и одним ударом выбросил его из дворца обратно в сад.