Текст книги "Дети белой крови"

– Он ведь?..

– Да, – кивнула Керенса. – Катиджан Инанис схвачен вместе с другими лидерами мятежников и доставлен к великим чудовищам.

Глава 11. Быстрее

Из всех животных внешнего мира с этим существом мог бы сравниться разве что слон, а из кластерных миров – грифон, не меньше. Но перед ними был не грифон. Это создание невозможно было не узнать: голова обезьяны, постоянно меняющая гримасы, жуткая, с клыкастой пастью; грузное и неуклюжее тело енота, быстрые лапы тигра и живая извивающаяся змея на хвосте. Перед ними был хищник из легенд, для кого-то – божество, для кого-то – ночной кошмар.

Артур, естественно, узнал его, человеческие дипломаты при обучении запоминали названия и признаки всех известных нелюдей. И если у тварей мира Эден, искаженных мутацией и единственных в своем роде, не было имени, то этот монстр был типичным представителем своего вида.

– Нуэ, – определил Артур. – Я не знал, что они тоже сражаются на стороне Сообщества.

– Раньше не сражались, – отозвалась Диаманта. – Но влияние Сообщества растет, у них появляются новые последователи. Кто-то примыкает к ним, потому что верит в их идеи. Но многие, как и, уверена, нуэ, привлечены возможностью безнаказанной охоты, которую поддерживает целая армия союзников.

Такие создания были идеальны для миссий в покинутых мирах. Нуэ хотелось охотиться, убивать, чувствовать свежую кровь на клыках, поэтому Аурика и отправила его на поиски беглецов. Ему, похоже, было все равно, здесь они или нет. Он был вполне доволен возможностью нести разрушение, пока ему это не надоест.

Пасть, наполненная крупными изогнутыми клыками, открылась, и из нее вырвался жуткий, леденящий душу вой. С деревьев перед нуэ падали мертвые птицы, змеи бились в агонии на земле, хищники покрупнее бежали прочь. Смертоносная сила его голоса действовала даже на Эден, и в этом не было ничего удивительного: разрушение везде остается разрушением.

Артура и Диаманту пока спасало лишь то, что голова нуэ была повернута не к ним. Он бил наугад, разрушая все вокруг себя. Но они не могли просто сбежать отсюда – однажды они случайно попадут в его ловушку, и это будет конец, поэтому разумней бить первыми.

Была и еще одна проблема: нуэ не мог явиться сюда один, но его напарников они пока не обнаружили.

– Я могу уничтожить его, могу даже сделать это быстро, но есть нюанс, – признала Диаманта. – Если рядом окажется кто-то из его дружков, все пойдет не по плану.

Артур кивнул, он и сам это понимал. Спутники нуэ могут помочь ему, а даже если нет, увидев, что его уничтожила колдунья Легио, они сообщат Аурике Карнаж, что беглецы скрываются в этом мире. Артур поймал себя на том, что у него давно уже нет сомнений насчет ролей Сообщества и Диаманты в этой истории.

Ему полагалось подозревать ее и дальше, до последнего – так учили дипломатов. Что если она продолжает очень сложный спектакль? Что если эти существа посланы Великими Кланами, чтобы сбить его с толку? Что если она лишь дурачит его, чтобы получить для своей семьи марионетку в лагере людей? Эти вопросы Артуру полагалось задавать себе снова и снова, но он просто не мог – так ведь и до паранойи недалеко! Это только в академии, теплой, уютной, безопасной, легко рассуждать о постоянном подозрении. Когда битва уже началась, тебе нужны союзники, иначе ты сойдешь с ума.

Его раздражало лишь то, что он слишком зависел от нее, слишком нуждался в ее защите. Но глядя на нуэ, Артур понимал, что это может измениться. Да, у него были лишь скромные человеческие силы, а у Диаманты – магия первой ветви. Однако сейчас этой магии оказалось недостаточно, колдунья не знала, как обойти все подводные камни. А вот в сознании дипломата все постепенно складывалось в единую картину.

– Тогда мы должны избавиться от нуэ так, чтобы это не выглядело нашей работой, даже если его союзники все увидят.

– Магия Легио легко узнается, – указала Диаманта.

– Так пускай его убьет не магия Легио.

– На что ты намекаешь?

– Помнишь, из-за чего нам пришлось утром делать крюк?

Естественно, она помнила – это ведь она все заметила первой, она остановила его. На участке леса, через который они собирались пройти, была странная земля: рыхлая, мягкая, с пожухшими островками мха. Там обрывались следы крупных существ, которые раньше шли прямо. К тому же, там не росли большие деревья, только жалкие веточки, хотя рядом зеленели гиганты.

Что-то таилось под землей. Большое, терпеливое, привыкшее охотиться именно так: дожидаясь добычи, а потом уже не отпуская ее. Диаманта определила границу его охотничьей территории, и они спокойно прошли мимо, порадовавшись, что им не пришлось «знакомиться» с этой тварью.

Теперь, очевидно, придется.

– Судя по участку земли, оно достаточно большое, чтобы справиться с нуэ, – задумалась Диаманта. – Но мы не знаем всех его способностей, оно может проиграть.

– Ну и что?

– Как это – ну и что? Тебе не важно, чем все обернется?

– Важно, но для нас не так уж плох любой исход, – пояснил Артур. – Это будет нападение местного хищника на нуэ, мы здесь не при чем. А нуэ либо погибнет, либо ослабнет, следовательно, станет меньшей угрозой для нас.

– Неплохо, господин дипломат, – усмехнулась Диаманта. – Какое поразительное коварство!

– Стремление выжить становится лучшим вдохновением.

Дальше все зависело от нее, Артур знал это и не пытался диктовать ей, как быть, он верил, что Диаманта справится. Он уже убедился, что она не только сильна, но и умна, такая мудрость и образованность будущей правительницы не могли не радовать. Узнавая ее, он все больше сомневался, что она была способна на ту бессмысленную резню, в которой ее обвиняли.

Диаманта подняла в воздух металл, который забрала с собой как оружие, и создала из него некое подобие человеческой фигуры. Само по себе оно не было доказательством их присутствия в Эдене – кто там через заросли разберет, человек это или очередная обезьяна! Но оно определенно могло привлечь внимание нуэ.

И привлекло. Хищник рванулся вперед, замер и рассек лес криком, убивающим на своем пути все живое. Звуковая волна не задела Диаманту и Артура, но им обоим пришлось зажимать уши, чтобы не оглохнуть. Из-за этого колдунья на пару секунд упустила контроль над металлической фигурой, и нуэ, судя по торжеству во взгляде, решил, что уничтожил свою жертву.

Диаманта быстро опомнилась, и вот уже металлический человек снова поднялся, убегая прочь. Он так показательно прихрамывал, что сразу становилось ясно: нуэ задел его, оставалось только догнать и добить.

– И кто-то меня обвинял в коварстве! – фыркнул Артур.

– А я что? Я просто умею вовремя извлекать уроки из мастер-классов! – подмигнула ему Диаманта.

Нуэ относился к разумным нелюдям, он соображал не хуже любого человека. Но в то же время он был зверем, который в момент охоты поддается первобытному началу и позволяет своим инстинктам взять верх.

Поэтому теперь он не сомневался, кто перед ним, не думал, стоит ли так опрометчиво гнаться за неизвестным существом через дикий мир. Для него все было просто: он увидел добычу, которой уже причинил вред, и сосредоточился только на ней. Возможно, он даже забыл о своей миссии – о приказе Аурики, Диаманте и Артуре. Вся охота свелась для него до животного «поймать и убить».

Артур и Диаманта держались в стороне, чтобы не стать жертвами нового крика. Они не могли угнаться за нуэ, но колдунья выигрывала им время, заставляя металлического человека петлять по лесу, то почти попадаясь, то снова набирая скорость.

Когда они наконец добрались до той самой поляны, Диаманта и вовсе приподняла свою марионетку над землей, чтобы не потревожить выжидающего хищника раньше времени, хотя со стороны казалось, что жертва все еще бежит. Нуэ, поверивший в обман, с кошачьей грацией вырвался из зарослей и оказался ровно в центре охотничьей территории.

– А вот теперь будет интересно, – прошептал Артур.

Вес нуэ был слишком велик, и существо, скрывавшееся под землей, не могло не заметить его. Артур опасался, что оно побоится связываться с крупной добычей, однако оно, напротив, среагировало мгновенно. Да и стоило ли ожидать страха от обитателя такого мира?

В воздух взвилось то, что поначалу показалось дипломату щупальцами. Лишь присмотревшись внимательней, он разглядел, что это корни – крупные, покрытые темной корой и закругленными наростами. Они разрастались, двигались со стремительностью атакующей змеи, оплетая нуэ со всех сторон.

– Как странно, – нахмурилась Диаманта.

– Что-то в Эдене еще способно тебя удивить?

– Меня здесь все удивляет, но на фоне общего удивления я все равно не могу пропустить такое. Посмотри на эти корни! Разве ты не узнаешь их?

– Не то чтобы я знаком со всеми корнями в мире…

– Это корни мандрагоры, – нетерпеливо пояснила колдунья.

– Мандрагоры? Ты что-то путаешь!

Мандрагора, известная Артуру, и правда обладала магическими свойствами, но она была в тысячу раз меньше – не говоря уже о том, что она ничем не отличалась от обычных растений и не порывалась кем-то пообедать! В то же время Диаманта была права: корни и правда были точной копией того, что он видел в книгах по магической ботанике.

Насколько же извращенным должен был стать этот мир, чтобы привычные роли так сильно изменились?

Между тем, нуэ отчаянно сражался за свою жизнь. Его острые когти разрывали корни, мощные клыки дробили их в щепки, его тело оставалось напряженным, сопротивляясь навалившейся на него силе. Он даже опустил морду вниз и крикнул, надеясь уничтожить напавшее на него существо. Но слой земли надежно защищал мандрагору от звуков, и битва продолжалась.

Постепенно нуэ проигрывал, и это было видно. На месте порванных корней появлялись новые, больше, сильнее и крепче, чем прошлые. Растение восстанавливалось мгновенно, его противник – нет. Его мышцы рвались от усилия, его шкуру покрывали раны, оставленные заостренными корнями. Мандрагора оплетала его все больше, постепенно прижимая к земле.

Артуру было даже жаль его, потому что он знал: нуэ – разумное существо, которое сейчас, должно быть, в панике. Но при всей своей жалости, он не собирался вмешиваться в им же срежиссированную битву. Нуэ бы их не пощадил, вот и все, что по-настоящему важно.

Исход схватки казался предрешенным: тело нуэ почти полностью скрылось за завесой корней. Но в этот момент Артур почувствовал, как Диаманта осторожно касается его руки.

– Сюда кто-то идет, – предостерегла она. – Постарайся не двигаться, и тогда, думаю, листья нас скроют.

Он никого не видел, но чувствовал мерную дрожь земли и понимал, что она права. Артур всматривался в заросли деревьев, ожидая, что гигант выйдет оттуда, но сложилось иначе. Сверху, из-за крон, появилась огромная рука, полностью сделанная из обнаженных костей.

Рука была человеческой, если не считать ее размер, на вид мертвой, но при этом совершенно живой. Она опустилась на нуэ и потянула его, казавшегося игрушкой по сравнению с ней, вверх, не обращая внимания на сопротивление мандрагоры.

А растение до последнего не желало расставаться со своей добычей. Оно цеплялось корнями за нуэ, пыталось оплести костяную руку, но это привело лишь к тому, что земля осыпалась, и показалась массивная бесформенная туша.

Сообразив, что она теперь уязвима, мандрагора отпустила свою жертву и поспешила зарыться обратно. Нуэ был спасен.

Рука поставила его на траву, подальше от территории мандрагоры, а над лесом в этот момент появился человеческий череп – огромный, под стать руке, да и всему скелету, скрытому лесом.

Белесая челюсть задвигалась, и, хотя голосовых связок у этого создания не было, голос все равно зазвучал.

– Ты был небрежен.

– Отстань, – рыкнул нуэ. – Я видел их!

– Ты видел этих двоих? – насторожился скелет.

– Я видел человека! Лицо не разглядел. Но это могут быть они!

– Тогда продолжим искать.

Он подался назад, снова скрываясь за деревьями, да и нуэ, заметно прихрамывая, направился прочь. Диаманта и Артур снова остались наедине с Эденом.

Они пока не были обнаружены – но на этом хорошие новости заканчивались. Среди их противников оказался не только нуэ, что уже плохо, но и гашадокуро, сильнейший нелюдь, которого почти невозможно убить. Армия Сообщества все больше поражала Артура.

– Мы в западне, – обреченно признал он.

– Похоже на то, – равнодушно отозвалась Диаманта. – Темнеет, нам нужно укрыться.

– А смысл? Проще умереть здесь и не дергаться!

– Они нас еще не нашли и даже не уверены, что мы здесь, поэтому прекрати копать могилу и иди за мной.

Она была права, и это Артур должен был сейчас успокаивать ее. Что ж, хотя бы кто-то из них остался сильным!

Не в силах пробиться к границе, они держались поближе к центру мира, там, где располагались постройки. На этот раз их пристанищем стало большое здание, побитое временем и природой, и все равно не рухнувшее. Скорее всего, в прошлом это был главный корпус базы инквизиторов.

Земля рядом со зданием была изрыта так, будто здесь новый котлован копали. Это затрудняло дорогу к убежищу, но это же могло защитить их от преследователей, поэтому Артур не возражал. Он надеялся, что хотя бы ночью им будет даровано немного покоя, да куда там!

В здании их встречали трупы. Молчаливые и покинутые, они не были угрозой – и все равно угнетали. Эти кости, разглядывающие гостей пустыми глазницами, словно намекали, что выхода отсюда нет и тот, кто пришел в Эден, обречен остаться здесь навсегда.

Они не выглядели жертвами мутировавшего мира. Все мертвецы оказались собраны в одном зале, они лежали рядами, изрубленные на куски, принявшие смерть от тех, кто мог звать себя хранителями цивилизации. Здесь умирали только разумные нелюди, Артур видел скелеты, похожие на человеческие, – но ни одного по-настоящему человеческого.

Перед ним была сцена казни, а не битвы.

– Что это такое? – поразился он.

– А ты не знал? Я думала, дипломатам известна история Эдена.

– Эден закрыт, поэтому его история нас не интересует.

– Закрыт он очень условно, раз мы здесь.

– Все, что нужно, я о нем знаю, – парировал Артур. – Он принадлежал ордену Белой Лилии, здесь проводились незаконные эксперименты на неразумных нелюдях. Потом ситуация вышла из-под контроля, и мир закрыли.

– Как видишь, здесь жили не только неразумные нелюди.

Диаманта кивнула на трупы, хотя Артур и без того понимал, на что она намекает, он просто поверить не мог. В зале собрали несколько десятков нелюдей, которые жили здесь… которые наверняка прибыли в этот кластер добровольно и считали, что инквизиции можно доверять! Но когда стало опасно, от них просто избавились, как от отработавших свое инструментов. Их палачам было плевать, что у них есть имена, есть семьи, есть надежды и мечты. Им просто хотелось побыстрее изолировать Эден и забыть о своих ошибках. Нелюди, как и люди, порой способны простить себе очень многое, сделки с совестью заключаются поразительно легко.

– Если бы орден Белой Лилии еще существовал, я бы добился для него наказания, – заявил Артур. Он не знал, что еще сказать.

– Не будем уточнять, что мы с тобой оба можем и не выбраться. Даже если так, ордена нет, другие инквизиторы не несут ответственность за его решения. Так что виноватые исчезли, а проблема осталась.

– Ты можешь свести все это к одной проблеме? – Артур демонстративно обвел рукой окружавших их мертвецов.

– Я говорю о проблеме, которая не заканчивается на Эдене или ордене Белой Лилии, а задевает все кластерные миры.

– И что же это?

– Вражда, – все так же спокойно ответила Диаманта. – Знаешь, почему чудовищам из другого мира будет легко победить нас? Потому что мы уже враги, им на радость. Мы, порожденные и воспитанные одной планетой, очень похожие друг на друга, умудряемся устраивать битвы на пустом месте. Мы всегда найдем, что ненавидеть: белую кровь, красную кровь, живых и неумерших, почитателей богов или сторонников прогресса. Мы будем лелеять, как любимую мозоль, старую неприязнь, а если ее нет, придумаем, из-за чего поссориться.

– И что, Великие Кланы в этом лучше остальных?

– Нисколько, поэтому я и говорю «мы», а не «вы» или «они». Это касается всех – и людей в том числе, не стройте из себя невиновных и беспомощных, вы между собой ссоритесь точно так же, как мы. Могу тебе сказать, что я немало времени и сил посвятила попыткам убить собственного брата.

– Огненного короля? – поразился Артур.

– Его самого. Я и моя сестра получили приказ убить его и всех, кто его поддерживает. Мы не думали о том, правильно это или нет. Наш отец сказал сделать так, значит, правильно. Слепая верность в чистом виде. Сейчас мне сложно сказать, почему я не поставила его слова под сомнение, но тогда мне все казалось другим. Даже если мы с тобой выживем здесь и нас спасут, мы станем посланниками новой вражды, а не мира.

Артур был уверен, что уже готов ко всему, и вот она снова шокировала его.

– Почему это?

– А ты вспомни свою первую реакцию, – посоветовала Диаманта. – Ты подозревал меня. И твои союзники тоже будут подозревать! Меня – в обмане, тебя – в том, что поддался ему, Великие Кланы – в союзе с Сообществом Освобождения. Это замкнутый круг, выхода нет. Цель великих чудовищ очень проста: разрушение и смерть, поэтому им так просто объединиться. А нам же нужно решить, кто главный, кто не очень, чей дедушка чью бабушку обидел, не попытаются или союзники закусить друг другом, кому больше денег достанется… Это безнадежно, Артур. Когда я прибыла в Слоновью Башню, я еще верила, что какой-то шанс есть. Но теперь я вижу, что Аурика будет умело играть на нашей собственной глупости.

– Не ты ли недавно говорила мне, что сдаваться рано?

– А я и не сдаюсь. Я сделаю все, чтобы выжить, чтобы остаться воином, поддерживающим Огненного короля. Я отдам всю свою силу, чтобы найти мою сестру и защитить Амиара. Но я больше не верю, что нелюдям удастся преодолеть в себе гордыню и сберечь то, что дорого нам всем.

Тут она была права. Да, если продолжат рушиться миры и погибать народы, нелюди и люди быстренько сплотятся. Но останется ли тогда, что защищать?

Диаманта покинула зал казни, стараясь найти в заброшенном здании место для ночлега. А вот Артур не спешил, он стоял перед мертвецами и думал о том, как изменить историю, сделать так, чтобы участь этих несчастных не повторилась. Есть определенная черта, за которой уже «слишком поздно» – для всего. Ему, дипломату, требовалось примирить Великие Кланы, людей и нелюдей до того, как эта черта будет пересечена.

Но как, как, если все делегации Слоновьей Башни с этим пока не справились? Выхода просто нет!

Хотя…

– Пакт крысиного короля, – еле слышно прошептал Артур, слабо улыбаясь неожиданному воспоминанию. – А ведь может сработать!

* * *

Если бы он был быстрее, все сложилось бы иначе…

Тот день часто приходил к нему в ночных кошмарах – фрагментами, обрывками, неясными воспоминаниями. Но иногда Хэллоуин заставлял себя снова пережить его наяву, когда он начинал терять почву под ногами и забывал, кто он такой и ради чего изменился. Он специально изучил медитацию только ради этого.

Он садился на землю и заставлял себя вспоминать все – секунду за секундой, каждую деталь, каждый образ, звук и запах. Это ранило его, причиняло непередаваемую боль… которая отрезвляла и спасала.

Сложнее всего ему было вспомнить, как все началось. Это был самый обычный день, они с Кириллом играли в саду, счастливые, спокойные, уверенные в своей безопасности. Иначе и быть не могло, они росли в закрытом городе, где их с младенчества окружали только знакомые люди. Они и чужаков-то не видели, не то что нелюдей!

А потом Хелена налетела на них маленькой испуганной птичкой, схватила за руки, потащила куда-то. Она что-то говорила им, но Хэллоуин ее не слушал. Ее тревога передавалась ему, он никогда еще не видел сестру такой – бледной, дрожащей, с блестящими от слез глазами. Уже это стало первой трещиной в том стеклянном куполе, который всю жизнь ограждал его от забот и хлопот.

Она отвела мальчишек в дом, заставила забиться в дальний угол массивного деревянного шкафа, но сама за ними не последовала. Хелена постоянно оглядывалась, прислушивалась к чему-то, и Хэллоуин сначала не понимал этого… А потом тоже услышал.

Вой и рычание, слившиеся в единый, леденящий душу звук. Скрежет когтей. Удары – кто-то бил по дереву двери с такой силой, что содрогался весь дом. Доски трещали и проламывались, как сломанные кости, и вой становился ближе, громче.

Хэллоуин никогда не слышал ничего подобного. В Сивилле были животные, и он знал, как воют собаки, но это… Это не шло ни в какое сравнение с теми безобидными звуками. Голос, ворвавшийся в его дом, был потусторонним и диким, он приносил с собой первобытный ужас, и Хэллоуин понимал, что довело его сестру до такого состояния.

Но Хелена не сдавалась. Даже смертельно напуганная, она не поддалась слабости и не забралась вместе с ними в убежище, хотя он чувствовал, что ей хотелось.

– Ждите здесь! – строго велела она. – Скоро за вами придут. Не вылезайте, поняли? Только я или мама можем забрать вас отсюда, сами не вылезайте!

– Но как же ты? – прошептал Хэллоуин… вернее, тот перепуганный мальчишка, которому через много лет предстояло стать Хэллоуином.

Иоанн. Ваня. Он едва помнил это имя.

– Со мной все будет в порядке, – улыбнулась Хелена. Улыбка была фальшивой, искаженной страхом. – Ты же знаешь, как быстро я бегаю!

Грохот на первом этаже отвлек их, показал, что мирное время закончилось, а началось… Хэллоуин не знал, что началось. Маленьким универсалам никогда не рассказывали страшных сказок, и лишь иногда, прислушиваясь к полубезумному Маркусу, он узнавал, что где-то далеко существуют чудовища, которые, конечно же, никогда не проберутся в Сивиллу.

Но если это не чудовище, то что тогда?

Хелена убежала, и они остались вдвоем в темном шкафу. Кирилл тихо плакал. Хэллоуина трясло, как в лихорадке, мысли путались, он не знал, как быть, что делать…

А потом он услышал крик. Отчаянный, высокий, он переплетался с рычащим воем и окатывал Хэллоуина ледяной волной. Он узнал голос сестры – и вместе с тем не узнал. Смешливая, жизнерадостная Хелена никогда не была такой. Он слышал, как она смеется, капризничает, спорит о чем-то с родителями, но она всегда оставалась тихой и ласковой, и он любил ее за это.

А тот крик был даже не человеческим, в нем воплотилась чистая агония. Так кричит существо, которое вдруг понимает, что уже все – его жизнь подошла к концу. Не важно, готово оно или нет, на что оно надеялось, о чем мечтало. Оно подошло к черте и должно пересечь ее, а за чертой… за чертой ничего нет.

Хэллоуин рванулся к выходу, но Кирилл удержал его.

– Ваня, не смей!

– Но мы нужны ей!

– Она сказала нам не выходить! – напомнил младший брат. – Пока она или мама…

– Ты думаешь, Лена вернется, если мы ей не поможем?!

– Как ты ей поможешь? Ты даже не знаешь, что там творится!

– Вот и выясню, – отрезал Хэллоуин. – Пусти!

Но Кирилл вцепился в его руку обеими руками, повис на нем всем весом своего тела, как маленькая обезьянка, и не собирался разжимать пальцы.

– Не уходи!

– Я должен! Ты, если хочешь, оставайся!

– Когда мамы и папы нет дома, Лена за старшую, а Лена сказала нам сидеть здесь! Она знала, как надо… Да и что ты можешь? Ты слышал тот грохот? Там пришло что-то такое, что убьет тебя одним ударом!

Хэллоуин все это понимал. Да, Хелена знала, что делала, и ему совсем не хотелось встречаться с тварью, способной на такой вой. Но часть его рвалась туда, вперед, шептала, что нужно только начать, а остальное придет само, что он не может отдать сестру чудовищу.

Тогда он не понял, что это. Лишь много лет спустя, овладев своими способностями, Хэллоуин осознал, что в тот день в нем впервые проснулась кровь предков – тех, что не принимали культ белой крови, были гордыми и непобедимыми охотниками.

Мальчишке, спрятавшемуся в подвале, было далеко до таких откровений, он просто не хотел больше чувствовать себя беспомощным. Хелена снова закричала, и для него это стало последней каплей. Он резким рывком освободил руку и бросился прочь из шкафа.

– Не уходи! – крикнул ему Кирилл, но убежище так и не покинул.

На втором этаже, где они прятались, сохранился порядок – похоже, чудовище так и не добралось сюда. А вот на первом этаже царил хаос: дверь была разбита в щепки, мебель – разгромлена, на каменном полу остались глубокие борозды когтей. Но чудовище, пробравшись внутрь, не осталось здесь, как не осталась и Хелена, их голоса звучали снаружи.

Окончательно запутавшийся, сбитый с толку незнакомым ему страхом смерти, Хэллоуин выбежал из дома – и сразу увидел их.

Хелена едва успела добежать до середины сада, когда чудовище ее настигло. Это был жуткий уродец: силуэтом похожий на человека, но вместо кожи покрытый плотной шкурой, черно-коричневой, висящей на нем тяжелыми складками. Его лицо было словно скошенным, лишенным любых выступов – никаких скул, надбровных дуг или носа, только пасть на пол-лица и два черных провала глаз. Его руки и ноги были нечеловечески длинными и завершались вытянутыми пальцами с кривыми когтями.

Он настиг убегавшую девушку, прыгнул на нее, прижал к земле, ударил этими когтями, на которые даже смотреть было страшно, а уж почувствовать… Изумрудная трава была залита красным. Спину Хелены покрывали глубокие раны, в которых проглядывало что-то белесое, и хотя девушка все еще была жива и даже не потеряла сознание, она больше не пыталась двигаться, как будто превратилась в тряпичную куклу, и Хэллоуин не мог понять, почему.

От ужаса мальчишка застыл на месте, не зная, что делать дальше. Все, что он видел, впитывалось в его память, прожигало ее, будто перечеркивало то, чему его учили раньше. Он вдруг понял, что такое Смерть, от которой его родные презрительно отмахивались и о которой с почтением говорил один лишь Маркус.

Убедившись, что жертва больше не сопротивляется, существо соскочило с нее, перехватило ее за шею и подняло над землей. Хелена плакала, но ее руки, ноги и тело оставались неподвижны. В этот миг она и заметила брата – крохотную фигурку между ней и домом.

Она уже не была той Хеленой, которая пыталась спасти его и Кирилла. Она ведь была готова к этому не больше, чем они – просто она была старше и чувствовала ответственность. Но теперь она слишком много испытала, прошла через страдание, которое не сравнится ни с чем. В родных глазах Хэллоуин увидел страх погибающего животного, готового держаться за любую надежду, любую связь с миром живых.

Ее окровавленные губы двигались, и, хотя Хэллоуин не слышал ее голос, он понимал, что она шепчет.

Помоги мне…

Глаза Хелены стали мутными, она была не в том состоянии, чтобы сообразить: маленький тощенький мальчишка ничем ей не поможет. Она просто отчаянно не хотела умирать. А Хэллоуин, даже осознавая свою беспомощность, рванулся к ней, туда, потому что иначе не мог. Он понятия не имел, что будет делать, но он не хотел, чтобы Хелена осталась одна в своей боли.

Темное существо не обращало на него внимания. Жертва, которую оно получило, была больше, она уже разозлила чудовище погоней и сопротивлением, а потом опьянила свежей кровью. Теперь оно готовилось убить.

Не понимая, зачем он бежит, Хэллоуин все равно не останавливался. Весь его мир сузился до них – двух фигур, очерченных солнечным светом. Черный хищник, заносивший руку для последнего удара, и окровавленная девушка, смотревшая только в глаза брату. Они были так близко – и так бесконечно далеко. Он бежал к ним изо всех сил и так хотел стать быстрее… и все равно не мог преодолеть предел человеческой скорости.

Быстрее, быстрее…

Если бы только быстрее…

Он почти успел – и все равно опоздал. Существо ударило, когда он был в нескольких шагах от них, перебивая жертве горло. Поток горячей, вязкой крови хлынул на мальчишку, заливая лицо, шею и плечи. Глаза Хелены, обращенные на него, потухли. За свою короткую жизнь Хэллоуин еще никогда не сталкивался с чем-то настолько абсолютным, как смена Жизни на Смерть. Его сестра, милая, добрая, Хелена, которую он любил больше, чем родную мать, превратилась в безжизненную плоть. Осознание этого обрушилось на Хэллоуина раньше, чем он был готов принять такое.

Он мог умереть вместе с ней. Покончив с первой жертвой, чудовище заметило его, готовилось напасть – но не успело. Его наконец настигли воины Латебры, которые появились на целую жизнь позже, чем нужны были.

Дальше воспоминания Хэллоуина были не такими четкими. Его забрали, куда-то отвели, отмыли от крови. Он помнил рыдающего Кирилла и бледных, но гордящихся поступком дочери родителей. Они скорбели о ней, однако они не плакали, считая, что главное – это законы Латебры. Хэллоуин так и не смог простить им этого.

С ним говорили, много и долго, – и родные, и учителя. О правильных поступках, самопожертвовании и принятии. О том, как опасна хищная природа. О чудовищах и белой крови. Они доказывали ему, что все шло своим чередом. Жаль, что Хелене не повезло, но случается всякое, и в этом точно нет его вины… Ничьей вины нет. Родители не смогли бы защитить Хелену, потому что не были воинами. А воины опоздали, потому что они не всесильны, и случается всякое. Нужно отпустить эту боль и смиренно жить дальше.

Кириллу говорили то же самое, и он поверил, научился улыбаться, не бояться темноты и верить в могущество Латебры. А Хэллоуин так не мог. Он снова и снова думал о том, что было бы, если бы он был не просто жалким человеческим мальчишкой, если бы он обрел силу своих предков и их скорость. Смог бы он что-то изменить?

Он пытался спрашивать об этом у взрослых, был наказан и научился держать язык за зубами, но от своих мыслей не отказался. Он просто пришел за ответами к другому человеку – и получил их. Он стал универсалом, Хэллоуином, наемником, имя которого знали в кластерных мирах. Он стал быстрее!

Но что с того?

Когда нужно было спасти Фильберту, он все равно опоздал. Так что разница между воинственным Хэллоуином и глупым мальчишкой, залитым кровью сестры, оказалась не так уж велика.

Он открыл глаза и вдохнул соленый воздух. Перед ним шумел океан – настоящий, а не подделка из очередного кластерного мира. Хэллоуин сидел на пустынном берегу, который кроме него знали только птицы, и надеялся, что хотя бы здесь его оставят в покое.

Просчитался. Он понял это, когда услышал шаги за своей спиной.

– Теперь всегда так будет? – поинтересовался он, не отрывая глаз от серых неспокойных волн.

– Нет, – отозвался незнакомый мужской голос. – Некоторые сразу попытаются оторвать тебе голову, а мы пришли просто поговорить.

Обернувшись, Хэллоуин увидел, что к нему на пустынном берегу присоединились двое – мужчина и женщина. Мужчина был высоким, выше, пожалуй, чем сам Хэллоуин, но ненамного. Русые волосы успели отрасти, и он убирал их с лица повязкой, которые обычно носили в своих традиционных нарядах маги из Великих Кланов. Серые глаза, одного цвета с прибрежными камнями, наблюдали за наемником настороженно, но без враждебности. Вместе с мужчиной пришла голубоглазая девушка с собранными в косу льняными волосами, красивая, и в другом месте Хэллоуин решил бы, что это одна из тех любовниц, которых таскают с собой как живое украшение. Но на такие встречи пустоголовых красавиц не берут, да и энергия, которую чувствовал в ней наемник, была нечеловеческой.