Текст книги "Дети белой крови"

Глава 21. Время собирать камни

– Ты ведь понимаешь, что так, как раньше, уже не будет? Так, как в нашем детстве… Мы можем оставаться братьями по крови, но мы давно уже не братья. Тебе здесь не место, ты – чудовище, и это уже не изменить. Да ты и не хочешь ничего менять!

Хэллоуин лишь кивнул, у него не было сил спорить. Он, полностью здоровый и вернувший контроль над собственным телом, чувствовал себя опустошенным и разбитым. Шелуха от человека, а не человек, пустой каркас, в котором раньше горело пламя, а теперь нет ничего.

Он уже знал, что это пройдет. Кое в чем Фильберта была права: он был так привязан к жизни, что не ломался даже под натиском самого большого горя. Но даже ему требовалось время, чтобы восстановиться, осознать, что с ним произошло. Поэтому он не хотел ни с кем говорить, но знал, что брат просто так не уйдет.

Кирилл сам нашел его. Это было несложно: Хэллоуин сидел на руинах родительского дома и ни от кого не прятался. Вокруг кипела жизнь: универсалы и маги из Великих Кланов ловили оставшихся захватчиков, помогали раненым и убирали с улиц погибших. Город восстанавливался, как мог, но Хэллоуин пока не готов был участвовать в этом.

Жаль, что нельзя было объяснить это Кириллу.

– Ты должен уйти.

– Я знаю, – глухо отозвался Хэллоуин, не глядя на брата. – Я сегодня же уйду, только позже.

– Ты не понял… ты должен уйти навсегда, из нашей жизни. Из моей, Лизиной… Я знаю, что ты любишь ее, и я ценю это. Но ты же чудовище! Сегодня ты спас ее, но и умереть она могла из-за тебя. Ты – не решение бед, ты – их причина. Будет только хуже… не приходи сюда больше.

Хэллоуин наконец поднял голову и заглянул в глаза брату. Во взгляде Кирилла не было ненависти – только бесконечная усталость. Но именно эта усталость и стала между ними, непонимание, зашедшее в тупик. Кирилл уже не сумел бы простить его, как бы ни старался. Жена убила бы его, если бы он допустил общение Лизы и «монстра». Лиза… ее пока вообще никто не спрашивал, а став взрослой, она его забудет.

То, что осталось от его семьи, ускользало от него, и Хэллоуин в кои-то веки не собирался сопротивляться. Он понимал, что Кирилл прав: все, что случилось в Латебре, связано с ним. Да и потом, сегодня он был демоном, а демонам лучше держаться подальше от людей.

– Хорошо, – кивнул Хэллоуин. – Я не приду.

– Надеюсь, в этот раз ты поймешь меня правильно, а не только сделаешь вид!

– Я не вернусь, Кирилл. Можешь не беспокоиться.

Кирилл еще несколько секунд стоял рядом с ним, словно хотел что-то сказать, но не решался. Хэллоуин не задавал ему вопросов, пустота в его душе убивала любые слова. В мыслях остались только Фильберта, Хелена и все ошибки, которые он допустил.

Так ничего и не придумав, Кирилл просто развернулся и ушел. Хэллоуин не сомневался, что теперь брат будет всеми силами избегать его до самого ухода из Латебры.

На кластерный мир опускались сумерки. Хэллоуин с тоской обвел взглядом то, что осталось от города его детства, и поднялся. Смысла сидеть здесь больше не было, и все же он не мог покинуть Латебру, не попрощавшись с Огненным королем.

Они уже виделись после того, как Хэллоуин изгнал Вейовиса. Амиар нашел его на улице, помог добраться сюда, что-то спрашивал – и наемник даже отвечал ему, но сейчас и сам не мог вспомнить, что именно. Теперь, когда шок прошел, он был готов к полноценному разговору.

Универсалы не чувствовали никакой благодарности к своим спасителям – может, они даже имели на это право. Они держались подальше от чужаков, всем своим видом показывая, что хотят вернуть былое уединение. Именно благодаря им найти Огненного короля было несложно. Он стоял на одной из центральных площадей и о чем-то беседовал со своей невестой.

Кровь нелюдей уже покинула вены Хэллоуина, он снова стал прежним, поэтому ему было несложно услышать то, о чем говорил Амиар.

– …Я знаю, что это не лучшее решение, но нам придется рискнуть. Веойвиса серьезно потрепали тут, Эрешкигаль была ранена, Аурике досталось от тебя – все это важно. Нельзя упускать такой момент!

– Двое получили, осталось четверо, да и Аурика – не единственная сильная ведьма в Сообществе, – напомнила Дана. – Наше преимущество не так уж велико, если оно вообще есть!

– Как будто я не знаю! Если бы речь шла просто о нападении на Сивиллу, я бы не спешил. Но Катиджан считает, что времени осталось мало, нужно действовать, Серапису может надоесть игра с заложниками, и он поступит так же, как Вейовис: убьет их всех, не советуясь с Аурикой.

Заметив Хэллоуина, они замолчали; не потому что стеснялись его, напротив, они дали ему возможность присоединиться к разговору. Вот только он не знал, что сказать. Наверно, ему нужно было отправиться с ними в Сивиллу, но он чувствовал, что не готов к этому. И что с того? Имеет ли он право предать память Фильберты, отказавшись от боя?

– Когда вы планируете напасть на них? – спросил Хэллоуин. – Я…

– …С нами не идешь, – мягко перебила его Дана. – Ты уж прости, но это не обсуждается. Я помню, в каком состоянии ты был, когда мы нашли тебя!

– Зато я этого не помню, – усмехнулся наемник.

– И не удивительно, – заметил Амиар. – Ты измотал себя. Ты силен для универсала, но не всесилен. Я не слишком хорошо знаком с вашим видом, я просто вижу, что тебе нужен отдых, некоторое время тебе нельзя использовать кровь нелюдей.

– А без нее идти с нами в Сивиллу нет смысла, – подхватила Дана. – Ты не переживай, мы справимся.

– Вам тоже нужен отдых.

– Не особо, – возразил Амиар. – Ты слабо представляешь, какую энергию можно получить, если снять клеймо Огненного короля.

– Вообще не представляю.

– Поверь на слово: огромную. Поэтому обычно я этого не делаю, а сейчас собирался драться с Вейовисом, но ты взял его на себя. Так что я справлюсь, дело не ждет. Да и потом, я буду не один. У меня хватает союзников, готовых мне помочь!

– Жаль, что я не смогу стать одним из них, – вздохнул Хэллоуин. – Что сейчас происходит в Сивилле? Откуда такая спешка?

Вспоминать этот мир было так странно, особенно сейчас… Мир, где он был бесконечно счастлив с Фильбертой, сам того не понимая. Мир, где он ее потерял – и стал другим.

– Наш человек в Сивилле сообщил, что Серапис, чудовище, управляющее этим кластером, ведет себя беспокойно и агрессивно, – пояснила Дана. – А маги Арма отследили Аурику, из Латебры она через несколько проходных миров перебралась в Сивиллу.

– Она хочет забрать камни, – догадался наемник.

– Скорее всего. Не получив от тебя Небесный Опал, она сделает все, чтобы остальные три камня не попали к нам.

– Надеюсь, у вас есть план!

– Есть, – подтвердил Амиар. – Мы справимся, и во многом благодаря тебе.

– Ты показал им, что нелюди с белой кровью, кровью людей, тоже могут им сопротивляться, – улыбнулась Дана. – Поверь мне, этого они долго не забудут!

– Ну, хоть что-то я в этой жизни сделал правильно!

– Больше, чем ты думаешь. Я рад знакомству с тобой, Хэллоуин.

Огненный король без сомнений протянул ему руку. Тот, о ком сейчас говорили все кластерные миры, смотрел на него как на равного. Это не спасало Хэллоуина от пустоты, оставленной в нем кровью демона, но давало ему надежду, что рано или поздно он справится.

Фильберта хотела бы этого. Хэллоуин с готовностью пожал протянутую ему руку, затем склонил голову перед Даной, признавая ее – не просто как невесту Огненного короля, а как воина, которого он мог уважать.

– Я тоже рад, что знаю вас обоих. Надеюсь, нам еще доведется встретиться – судьба умеет переплетать несколько путей в один. Я оставляю Небесный Опал в надежных руках… и желаю вам удачи в Сивилле!

* * *

– Не уверен, что все это правильно, – тихо сказал Родерик.

– Теперь уже поздно что-то менять, – отозвалась Керенса. – Просто стой и смотри.

Она, конечно, была права. Она, Родерик и Алеста заняли свои места среди толпы, собравшейся, чтобы наблюдать за казнью. Отсюда они не могли помочь заключенным, не рискуя при этом жизнями элементалей. Поэтому им оставалось лишь ждать, сосредоточившись на своей миссии.

Серапису надоело играть со своими пленниками. Он мог пытать их, но, похоже, это было слишком примитивно для него. Тот, кто так легко причинял боль, уже не получал от этого наслаждения. Он выбрал для элементалей, посмевших противостоять ему, более изощренный вид страдания: перед смертью они должны были увидеть, что стало с городом, который они так отчаянно хотели защитить.

Зрелище и правда было печальное. Ажурная светлая красота Сивиллы исчезла, сменившись грязью и разрушением. Целых домов в этом мире почти не осталось, и даже Дворец, символизирующий единение четырех стихий, был покрыт копотью и сажей. Элементали, которых чуть ли не силой согнали на площади, выглядели не лучше своего мира. Все они были больны – заражены чумой, которую принес им Серапис. Те, что послабее, уже погибли от нее, некоторые даже падали замертво по дороге на площадь, и их тела не дозволялось убирать, чтобы обреченные мятежники знали об этом. Над мертвецами и еле живыми горожанами кружились неестественно крупные насекомые – новые хозяева Сивиллы. Здесь никто не верил в возвращение былых порядков, и одним элементалям хотелось поскорее умереть, другим – договориться с Сообществом, сделать что угодно, лишь бы получить хотя бы видимость мира и надежды на будущее.

Среди этого разрушения медленно шли мятежники – в основном саламандры, но были и элементали других видов. Их специально провели большим кругом, по крови и грязи, словно пытаясь доказать, что это их вина. Страдания души были для Сераписа куда привлекательней, чем страдания тела.

Сам Серапис наблюдал за происходящим с просторного балкона Дворца, где были установлены высокие кресла для почетных гостей. По правую руку от чудовища сидела Аурика, которая казалась болезненно бледной и уставшей. Родерик слышал о том, что недавно она была ранена, но сейчас он никаких травм или даже шрамов не видел. Хотя чему удивляться? В мире хватало магии исцеления, которая наверняка была известна верховной ведьме Сообщества Освобождения.

По левую руку от Сераписа сидел человек в просторном белом плаще. Его лицо скрывал капюшон, и похоже, этот гость не слишком хотел присутствовать на казни, но великим чудовищам не отказывают.

Незнакомец не колдовал, и все равно Керенса смогла распознать его энергию.

– Король зомби, – шепнула она.

– Все-таки решил показать себя, – заметила Алеста.

– Не сказал бы я, что он себя показывает, – возразил Родерик.

Они давно уже знали, что на Сообщество работает король зомби – редкое и бесконечно опасное существо. Оно могло порождать новых зомби и контролировать их, с его помощью Аурике удалось превратить в живых мертвецов население целого мегаполиса. При этом в кластерных мирах существовало не так много королей зомби – меньше пятидесяти, насколько было известно Родерику. Поэтому тот, кто согласился помогать Сообществу, скрывался, чтобы не быть пойманным раньше времени.

Вряд ли он верил в безумные идеи Аурики, представители этого вида отличались умом и практичностью, их сложно было убедить в необходимости фанатичного почитания чудовищ. А вот деньги и славу они любили и вполне могли сражаться за право управлять парочкой собственных кластерных миров.

Поэтому теперь Родерик не сводил глаз с фигуры в белом, стараясь разглядеть под капюшоном лицо или хотя бы запомнить энергию и запах этого существа.

Алеста отвлекла его, указывая в сторону:

– О, смотрите, Катиджан и здесь отличился!

Она была права: Катиджана действительно вели отдельно от других мятежников, первым, а за ним уже двигались остальные. Впрочем, для воинов Сообщества он был не Катиджаном Инанисом, а элементалем среднего уровня, не слишком высоким, тощим и невзрачным. Маска, созданная кланом Арма, держалась великолепно, но из-за этого было совсем уж непонятно, почему какой-то жалкий саламандр ведет себя, как свергнутый правитель: шагает с гордо поднятой головой и расправленными плечами, уверенно смотрит в глаза тем, кто вот-вот отнимет его жизнь. Его царское спокойствие раздражало и настораживало охранников, чувствовалось, что они с удовольствием разорвали бы его на части прямо сейчас, чтобы не рисковать, но они слишком боялись разгневать Сераписа.

Другие мятежники держались не так уверенно. Они жались друг к другу, сутулились, вжимали головы в плечи и старались не смотреть на мертвецов, оказывавшихся у них под ногами. Возможно, они и вовсе уже сломались бы, если бы не Катиджан. Его гордый взгляд не давал им падать перед Сераписом и молить о пощаде, напоминал, ради чего они вступили в борьбу.

Заключенных собрали на деревянном помосте и выстроили в ряд так, чтобы Катиджан стоял ближе всех к балкону с лидерами Сообщества. Родерик не видел никакого оружия казни, но он знал, что это и не нужно. Если Серапис захочет их убить, он найдет способ.

Серапис действительно поднялся с места и подошел к перилам балкона; Аурика и король зомби остались на своих местах.

– Добились своего? – со скучающим видом поинтересовался он, наблюдая за саламандрами. Скука, впрочем, была откровенно показной. Саламандры, испугавшиеся его, не интересовали Сераписа, он привык к тому, что его бояться. Его истинной целью оставался Катиджан, который по-прежнему смотрел на него, как на майского жука, проснувшегося посреди зимы. – Давно пора было сообразить, насколько тщетны и ничтожны ваши усилия. Болезнь – это наказание за ваши грехи тем, кто даже не был связан с вами. Теперь пришел ваш черед, и я хочу, чтобы остальные видели, что от вас осталось, чтобы ни в одну пустую голову больше не пришла мысль о сопротивлении!

Он откинул голову назад, словно желая увидеть лишенное солнца небо Сивиллы. Серапис открыл рот, и казалось, что он сейчас рассмеется. Однако звука не было – по крайней мере, не было смеха, зато было жужжание тысяч крыльев. Из распахнутого рта чудовища поднялось черное облако саранчи, зависшее над ним, как смерч. Это было величественное зрелище, давившее на всех – ведь все они понимали, что по силе Серапис равен стихии.

Однако этот завораживающий момент был бесцеремонно нарушен всего одним голосом, не слишком громким, искренне насмешливым, услышанном всеми, кто собрался на площади, – Катиджан Инанис был верен себе.

– Уау… впервые в жизни меня пытаются убить с помощью отрыжки.

Керенса Мортем, стоявшая рядом с вампиром, фыркнула:

– Надо же, я слышала, что он – бесцеремонная скотина, но слухи его определенно недооценивают!

Серапис, не ожидавший такой наглости и не готовый к ней, захлопнул рот от удивления. Саранча все еще вилась над ним, но не атаковала, дожидаясь приказа своего хозяина. А хозяин не спешил, снова и снова всматриваясь в Катиджана.

Тут уже кто угодно почуял бы подвох. Уверенность Катиджана не могла быть плодом слепой гордости или излишнего патриотизма. Так ведут себя всего два типа существ: те, кто слишком глуп, чтобы распознать опасность, и те, кто сам привык к грандиозному могуществу, поэтому их сложно впечатлить.

А глупцом Катиджан не смотрелся.

Серапис не мог разобраться в нем, и это бесило чудовище. Аурика попыталась что-то ему сказать, но он лишь отмахнулся от нее. Он уже был захвачен гневом и не нуждался в советах. Он, очевидно, решил следовать древнему принципу: любой враг должен быть убит. Поэтому, не говоря больше ни слова, он указал рукой на саламандр, и черная саранча устремилась к ним.

Живого облака было достаточно, чтобы всего за несколько секунд оставить от группы элементалей разве что окровавленные кости. Но это если бы насекомые добрались до цели – а они не добрались.

Это было похоже на внезапно начавшийся град: все насекомые, тысячи и десятки тысяч, в воздухе покрывались льдом и падали на землю, разлетаясь на осколки. Весь смертоносный рой замерз за пару мгновений, и после резко оборвавшегося жужжания наступила гнетущая тишина.

Даже Родерик понимал, что это сильная магия. Чтобы применить такое заклинание, Катиджану нужно было нарушить работу артефакта Арма, а раз так, маска уже бессмысленна. Образ тщедушного саламандра и правда вздрогнул и начал растворяться. Мгновение – и его место на помосте занял молодой маг, высокий, подтянутый, с длинными белыми волосами и льдистыми голубыми глазами, которые были одной из известных всем кластерам черт клана Инанис.

Сложно было сказать, кого это шокировало больше – Сераписа, элементалей или воинов, охранявших его на помосте. Последние и вовсе едва успели понять, что случилось: их буквально отбросило в сторону от Катиджана. Цепи, сковывавшие мага, покрылись инеем и со звоном разлетелись на ледяные осколки; Катиджан лениво потянулся, разминая затекшие мышцы.

– Так-то лучше, – заметил он.

А над толпой элементалей, сначала над мятежниками, а потом и над зрителями, шелестом листвы на ветру пронеслось одно-единственное слово:

– Бессмертный…

– Похоже, он тут популярен, – отметила Алеста.

– Почему-то я этому не удивлена, – усмехнулась Керенса. – Нам пора уходить, думаю, он вполне справится с этим шоу без нас.

У них не было причин беспокоиться за Катиджана. Он был силен – и он был не один. Еще утром в Сивиллу прибыли другие воины, скрытые артефактами. Родерик не знал, кто где находится, но его это и не касалось. У их маленькой группы было свое собственное задание, бесконечно важное, от которого им нельзя было отвлекаться.

Они знали, что шокированное затишье, вызванное неожиданным перевоплощением Катиджана, долго не продлится и скоро превратится в бурю, поэтому им нужно было спешить. Они как раз успели покинуть площадь и перебраться в разрушенный сад при Дворце, когда у них за спиной вспыхнуло пламя, зазвучали крики, а магическая энергия самых разных видов начала стремительно заполнять воздух. Родерик разбирался в ней не так хорошо, как его спутницы, но даже он мог сказать, насколько разношерстная компания собралась в Сивилле. Чудовище, ведьмы, Великие Кланы, вампиры, элементали – и сам Огненный король.

Теперь не было необходимости думать о маскировке. Родерик первым сорвал надоевший артефакт, чувствуя, как его тело наполняется привычной силой. Колдуньи последовали его примеру, и он даже удивился тому удовольствию, которое дарила ему настоящая внешность Керенсы. Родерик и сам от себя такого не ожидал, но сейчас не было времени раздумывать об этом.

– Как же мне надоело ходить беременной, – поморщилась Керенса.

– Как ты настоящего ребенка вынашивать будешь, если тебе уже надоело? – поразилась Алеста.

– Не факт, что буду. А даже если буду, там хоть награда за эти мучения есть – ребенок. Тут я просто задевала бутафорским пузом всю мебель в доме.

– Дамы, не хочу отвлекать вас от обсуждения грядущего материнства, но давайте сначала добудем камень, – вмешался Родерик.

В этом и была их миссия: получить Циан, один из четырех священных камней элементалей. Наристар, передавший им задание, предлагал укрепить их маленькую группу другими воинами, но они отказались. Они уже неплохо узнали друг друга, они успели сработаться, им не нужны были посторонние. Да и потом, не так важно, что их всего трое – важно, кто они. Две колдуньи из высших ветвей и живорожденный вампир – зачем им поддержка со стороны?

К тому же, им помогало то, что внимание Сообщества сейчас было сосредоточено на центральной площади, именно туда подтягивались боевые отряды, никто не обращал внимания на сад. Они вполне могли войти во Дворец спокойно, без драки и шума, если бы на пути у них не появилось неожиданное препятствие.

Вход, который они рассчитывали использовать, оказался перекрыт живой цепью из элементалей земли – тех самых, которые надеялись оказать Сообществу мирное сопротивление и договориться с захватчиками. Они, измотанные болезнью, едва стояли на ногах, но все равно мужественно держались за руки. Их мог бы без труда уничтожить даже средненький вампир, однако Родерик остановился перед ними, не зная, что делать дальше – ведь в центре цепи стоял Линейро.

Брат Алесты, конечно же, не узнал ее. Маски были сброшены, и он видел перед собой не худенькую дриаду, а колдунью, гибкую и сильную. Возможно, в других обстоятельствах он заметил бы, как сильно они похожи друг на друга. Но сейчас его взгляд оставался мутным, болезнь серьезно повлияла на него, и его гнало вперед чистое упрямство, а оно, как известно, плохой союзник на поле боя.

– Что здесь происходит? – недовольно осведомилась Керенса. Чувствовалась, что она, воительница, боевой генерал своего клана, тоже унижена такой ничтожной преградой, но сдерживается ради Алесты.

– Вы не пройдете, – глухо произнес Линейро.

– Но мы не с ними, – попыталась объяснить Алеста. – Не с захватчиками вашего мира, мы их враги!

– Я знаю, кто вы. Вы из Великих Кланов.

– Да! – обрадовалась Алеста. – Мы пришли, чтобы помочь!

– Вы принесли войну!

– Что? – опешила колдунья.

– Да ваш мир давно уже захвачен! – напомнила Керенса.

– Они принесли разрушение, которое закончилось. Установился новый порядок… Может, не очень хороший, но порядок. Мир! Потом пришли вы и все разрушили… Кем… кем вы себя возомнили?

– То есть, вы против любого сопротивления, даже если оно может освободить Сивиллу? – изумился Родерик.

– Мы против кровопролития! Теперь тут снова будут убивать, ничего не изменится… Мы почти договорились с ними, а вы все испортили!

– Вы в своем уме? – присвистнула Керенса. – Посмотрите на себя! Вы умираете от болезни, от которой нет лекарства. А они только что хотели убить ваших же братьев там, на площади!

– Они хотели казнить мятежников, нарушивших их законы… От саламандр всегда были одни проблемы! Меньше саламандр – меньше проблем…

– Вы готовы принять мир, при котором вас превратят в скот для вампиров?

– Так не было бы!

В глубине души Керенса, скорее всего, понимала, что спорить с ним бесполезно. Но она все равно пыталась – ради Алесты.

Сама Алеста больше не вмешивалась в разговор. Она наблюдала за Линейро с бесконечной тоской, и Родерик боялся даже представить, что она чувствует сейчас. Она много лет верила, что ее брат мертв, потом вдруг встретила его, живого, здесь, решила, что это чудо – и лишь потом увидела, какой он на самом деле. Его цели на первый взгляд казались благородными: мир и покой для всех. Но поставив эти цели, он не желал изучать их и искать подвох. Даже здесь, в маленьком кластерном мире, это несло проблемы. В масштабе Великого Клана Арбор это привело бы к катастрофе.

Поэтому вряд ли у них будет счастливое семейное воссоединение, даже если Линейро выживет и выздоровеет. Он просто не примет ее такой, а она не решится сказать ему всю правду. Родерик, сторонний наблюдатель, легко признал бы, что так будет лучше для всех, однако Алеете эта истина давалась куда сложнее. Керенса тоже понимала это, вот и пыталась вразумить элементалей и их лидера.

Она и Алеста были так сосредоточены на Линейро, что перестали замечать окружающий мир. А вот Родерик даже сейчас оставался хищником, он первым заметил легкое беззвучное движение в темноте за спинами элементалей. Что-то приближалось к ним из Дворца – быстрое и тихое, не собирающееся вести переговоры, которые старательно восхвалял Линейро. Родерик почувствовал знакомый запах – запах тлена и сырой земли.

Только один вид во всех кластерных мирах способен испускать такой запах.

– Зомби, – коротко предупредил вампир и первым бросился вперед.

Похоже, на площади началась битва, от которой поспешил отстраниться один из главных союзников Сообщества – король зомби. Весь этот нелепый протест, устроенный Линейро, привлек его внимание, и он решил вмешаться. Почему нет? Он ничем не рисковал, ему всего лишь нужно было направить сюда своих рабов.

Родерик хотел помочь элементалям, но они отчаянно сопротивлялись своему спасению. Увидев, что он бежит вперед, они наверняка решили, что он хочет атаковать Линейро, и бросились ему под ноги. Парадокс заключался в том, что, если бы вампир действительно хотел убить их, он избавился бы от них за секунду. Но теперь, когда ему требовалось сохранить их жизни, вынужденная осторожность замедляла его.

А живые мертвецы уже были рядом. В фильмах люди завели привычку показывать их медлительными, едва волочащими полусгнившие ноги – а зря. Зомби относились к быстрым охотничьим видам, немногим уступающим вампирам. Бледный силуэт возник за спиной Линейро мгновенно, человек, почувствовав его леденящее душу присутствие, не успел даже обернуться. Он не сумел бы сражаться или убежать, он должен был погибнуть, и Родерику оставалось лишь одно: метнуть в зомби меч, надеясь попасть в него, не задев при этом массивный силуэт Линейро.

Меткость не подвела. Даже обвешанный рыхлыми и тяжелыми, как кули с грязью, нелюдями, Родерик попал в голову зомби – лезвие прошило левый глаз, проникая в мозг существа.

– Надо будет завести метательные ножи, – проворчал вампир, стряхивая с себя элементалей.

Теперь у выхода была целая стая зомби – не меньше двадцати существ. Но, что любопытно, все они были родом не из Сивиллы. Родерик видел здесь бывших людей, парочку троллей, гоблинов и огров, но ни одного элементаля.

Похоже, король зомби не любил рисковать. Он знал, что некоторые существа способны сопротивляться магии его крови, и тут у элементалей как раз было преимущество. Они, дети стихий, были цельными, первобытными, они могли умереть от атаки зомби, но лишь немногие из них были способны на перевоплощение. Так что королю зомби приходилось таскать с собой свою свиту, не получая подпитки, и это значительно упрощало жизнь его соперникам.

Родерик не сомневался, что сможет победить их, но ему и пытаться не пришлось. Зомби, окружившие его, вдруг повалились на землю, снова став трупами, которыми и должны были оставаться. Власть короля покинула их – навсегда.

Это удивило вампира, но не слишком. Обернувшись, он встретился со скучающим взглядом Керенсы.

– Посылать зомби против мага Мортем – дурной тон, – вздохнула она.

– Да уж, и сама не веселишься, и мне не даешь, – подмигнул ей Родерик, вытирая лезвие меча. Ему нравилась та странная гармония, что устанавливалась между ними в такие моменты.

– Как думаешь, поймаем короля?

– Куда там! Эта крыса к нам не приближалась, ты же знаешь, они действуют на расстоянии, чужими руками, а своей шкурой лишний раз не рискуют. Думаю, он давно уже покинул Сивиллу.

– Да, он не остался бы здесь без охраны, – кивнула Керенса. – Тогда сосредоточимся на камне.

Казалось бы: после всего, что здесь произошло, Линейро должен был одуматься и понять, кто его истинный враг. Но когда колдуньи и вампир попытались двинуться дальше, он снова стал у них на пути. Один! Даже элементали уже поумнели, они, перепуганные появлением зомби, жались в стороне от Дворца. Но Линейро, едва сохранявший сознание, преградил им дорогу.

– Вы не пройдете здесь! Только через мой…

– Так, хватит, – поморщилась Керенса.

Она, быстрая, как змейка, скользнула к нему и ударила Линейро в висок. Противник был выше ее и, возможно, даже превосходил ее грубой физической силой, но сейчас все это оказалось неважно. Он рухнул на ступени, как перерубленное дерево, так и не издав ни звука.

Керенса повернулась к его спутникам:

– Он в порядке, но вам лучше унести его отсюда и спрятаться всем вместе, пока не закончится бой. Вы можете считать нас кем угодно – тиранами, монстрами, худшим злом во вселенной, но лучше бы вам меня послушать, потому что только это сохранит ваши жизни.

Элементали поспешно закивали, и чувствовалось: им и в голову не придет ослушаться Керенсу.

Они двинулись дальше – по темным, опустевшим коридорам Дворца. Иногда на них бросались вампиры, но Родерик чувствовал их издалека и брал на себя. Он убивал тех, кого раньше считал братьями, без жалости: они не просили о милости, они хотели получить его жизнь, а такое он не прощал никому.

Колдуньи, остававшиеся за его спиной, и вовсе не обращали внимания на хищников. Родерику было приятно их доверие. Он знал, что в такой сложной битве, как эта, всему свое время. Вампир помнил, что они давно уже работали над общим боевым заклинанием, призванным уничтожить Сераписа. Но произойдет это не здесь, не во Дворце, здесь – место его охоты.

– Ты скажешь ему правду? – тихо спросила Керенса.

– Нет, не думаю, что это правильно, – признала Алеста. – Изначально я хотела этого, очень… А сейчас я вижу, что Линейро лучше не менять свою жизнь. Ему хорошо здесь! Мы спасем Сивиллу, и для него все вернется на круги своя. Его борьба там, где можно договариваться и не нужно драться.

– Но он все же твой брат…

– По крови. Мы так и не смогли стать друг другу братом и сестрой, и никто из нас в этом не виноват, только Фьора. Исправить ее ошибку мы уже не можем, и нам остается жить с последствиями ее решения. Мы собираем камни, которые разбросала она, увы.

– Мне жаль.

– Мне тоже, но я не изменю свое решение, – уверенно сказала Алеста. – Это моя жизнь и моя судьба, у Линейро – своя, и, если я должна попрощаться с ним в Сивилле, так и будет. А теперь давай найдем Циан, ведь мы с тобой еще должны успеть помочь Огненному королю!