Текст книги "Амана звали Эйхман. Психология небанального убийцы"

Именно держание рук в карманах (так Эйхман изобразил людей) свидетельствует о сильной эмоциональной защите против рвущихся наружу насильственных импульсов, которых он страшился. Он пытался защититься своей осторожностью и вниманием к деталям.

Д-р Зельцер проанализировал и результаты тестирования Эйхмана, а также тестирования 16 главных нацистских преступников в Нюрнберге по тесту Роршаха и нашёл в них нечто общее, а именно то, что все 17 отличались такими личностными чертами, как склонность к насилию, депрессия, стремление к статусу и глубокое внутреннее одиночество. Этот анализ подтверждается как мнением пяти психологов по тестам Бендер и «Дом – Дерево – Человек», так и результатами теста Зонди, который предъявлял в Израиле Ш. Кульчар Эйхману, а обрабатывал «слепые» протоколы сам автор теста. Д-р Зельцер приходит к важному заключению:

Имеющиеся доказательства, подтверждённые сейчас анализом рисунков Эйхмана, убедительно свидетельствуют о том, что… люди, которые управляли Третьим рейхом и совершали свои чудовищные дела, сами были очень извращенными людьми. Более того, их личности соответствовали характеру режима, которым они управляли.

Несмотря на глубокое изучение личности Эйхмана на протяжении десятков лет[360]360
  Исследования, посвящённые личности Эйхмана, пережили его…


[Закрыть], на получение в его ходе ярких психологических характеристик (см. выше), исследование было уникальным по своему объекту, поэтому его результаты и выводы при всей их достоверности и надёжности, строго говоря, вряд ли можно экстраполировать на личность нациста на типологическом уровне.

Поиски нацистской личности

В предыдущих разделах эта тема была затронута – она, по сути, является сквозной, появляющейся во всех разделах, как и тема антисемитизма, – но заслуживает выделения отдельного места в книге. Заглавие этого раздела ассоциируется с заглавием книги[361]361
  Zillmer E. A., Harrower M., Ritzler B. A et al. The Quest for the Nazi Personality. A Psychological Investigation of Nazi War Criminals. – NY&London, 1995.


[Закрыть], написанной группой психологов и одним психиатром, пытавшихся на основании информации, добытой их предшественниками, обследовавшими главных нацистских преступников в Нюрнберге, датских нацистов и коллаборационистов и, конечно, Адольфа Эйхмана, обнаружить нацистскую личность. Авторы этой работы пришли к выводу, что их поиски не увенчались успехом, хотя они многое узнали о психологических особенностях нацистов. На то, что их постигла неудача, указывает и разнобой во мнениях психологов и психиатров, делающих выводы различного свойства по поводу одних и тех же протоколов психодиагностического обследования. Даже в рамках одной группы исследователей, работавших в Нюрнберге, возник диаметрально противоположный взгляд на психологическую природу нацизма.[362]362
  Речь идёт о конфликте между Г. Гилбертом и Д. Келли.


[Закрыть] С одной стороны, в глазах общественного мнения нацисты были жестокими монстрами-убийцами без капли гуманности, а с другой стороны специалисты, психиатры и психологи, не могли прийти к согласованному профессиональному заключению о природе нацизма. Эти специалисты, разумеется, основывали свои заключения на результатах психодиагностики. Проблема отсутствия между ними консенсуса заключалась в различном толковании первичных данных. Каждый толковал их по-своему, исходя из собственного опыта и понимания. Были и побочные обстоятельства. Так Г. Гилберт свободно говорил по-немецки, а Д. Келли – нет. В свою очередь Д. Келли был более опытен в использовании теста Роршаха. Одним словом, имелось много причин несогласованности мнений многих экспертов.

Однако возникает мысль (как гипотеза) и о том, что до психологических корней нацистской личности нельзя докопаться, затрагивая только листву, которая в условиях европейского климата облетает осенью… Можно попытаться обследовать всех тех, кто служил нацистскому режиму, – хотя таких осталось через десятки лет после Второй мировой войны ничтожно мало и скоро, что вполне естественно, и их не станет. Да и практически такое исследование выглядит довольно фантастичным. Другая, пожалуй, чисто теоретическая возможность – изучение личностных особенностей новой поросли нацистов или неонацистов. Но, по-видимому, общие для многих исследований методы психодиагностики, которые использовались в послевоенные годы для изучения личности нацистов, в том числе и личности Адольфа Эйхмана, судя по результатам, не адекватны задаче выявления таких личностных параметров, которые позволили бы опознать личность потенциального или реального субъекта, соответствующего нацистской идеологии, готового встать под знамёна старого или нового фюрера. Можно находить всё новые и новые качества, характеристики таких личностей, но, к сожалению, каждый новый пазл не даст полной картины, поскольку разнообразие внешних психологических признаков на уровне свойств, качеств и поведения может только умножить бессилие исследователей.

Несомненно, достижением многих специалистов, обращавшихся к протоколам психологического обследования нацистских преступников, является выявление различного рода описательных личностных характеристик, разнообразие которых иллюстрирует многоликость нацистской личности. Однако исследователи, если корректно сказать, чувствуют, что должно быть нечто кардинальное, стержневое, что отличает нацистов от других людей.

Мы имеем дело всё с той же проблемой соотношения части и целого. Похоже, что психологи пытаются распознать нацистскую личность по её частным признакам, которые не могут дать представление о ней, поскольку, по всей видимости, имеется скрытый системообразующий фактор, который является индикатором, способным ответить на вопрос не о том, какова эта личность, а о том, нацистская она или нет в конкретном случае. Более того, нет уверенности и в том, что определённая психическая конфигурация укажет на того или иного человека как на нациста. Скорее всего, речь идёт о том, чтобы представить личности, которые предрасположены инициировать на поведенческом уровне стереотипы, шаблоны поведения нацистов в широком социальном контексте: этнические чистки, насилие, убийства, военные акции и тому подобные античеловеческие деяния.

~

В воззрениях психологов с 40-х годов прошлого века по настоящее время менялись взгляды на нацистскую ментальность. Тэйлор Пипер [Taylor Pieper] в небольшой по объёму работе подвёл некий итог исканиям своих коллег.[363]363
  Pieper T. Perceptions of the Nazi Mind: Psychological Theories, 1940’s – Present. History 489. University of Wisconsin-Eau Claire. Eau Claire. May 13. 2013.


[Закрыть] Он говорит о большом сдвиге в том, как психологи объясняли поведение нацистов:

Вначале психологи утверждали, что события Холокоста были единичным инцидентом, произошедшим в результате действий нескольких известных безумцев. Они приписали события Холокоста психологическим расстройствам Гитлера и небольшой группы высокопоставленных нацистских лидеров. Позже, однако, психологи начали утверждать, что эти события действительно могли произойти где угодно при определённых социальных обстоятельствах. Они считают, что почти все обычные граждане пойдут против своей морали, когда столкнутся с дилеммой относительно подчинения властям.[364]364
  Op. cit. Р. 1.


[Закрыть]

Автор выделяет четыре периода соответственно доминирующим теоретическим подходам: 1940–1950-е годы, с 1970-х годов, с 1990-х годов, с 2000-х годов. По возможности кратко излагая эти подходы, я постоянно держал в голове личность Адольфа Эйхмана, его психологический профиль, обстоятельства его детства и взросления.

Теории 1940–1950-х годов. Важнейшей работой, написанной при жизни Гитлера, Т. Пипер считает психоаналитический отчёт о Гитлере, созданный психоаналитиком из Кембриджа Вальтером Чарльзом Лангером для Управления стратегических служб.[365]365
  Langer W. C. The Mind of Adolf Hitler: The Secret Wartime Report. – NY, 1972.


[Закрыть] Этот отчёт был рассекречен только в 1972 году. Лангер изучил всё, что связано с Гитлером: его эмоциональное и психическое состояние, мнение о нём немцев, его соратников и его окружения. На основании своего анализа Лангер даже предсказал самоубийство Гитлера. Проанализировав прошлое Гитлера, его поведение и переписку с близкими людьми, Лангер пришёл к выводу о наличии у Гитлера серьёзных психологических проблем:

Среди сотрудников было общее согласие, что Гитлер, вероятно, невротический психопат, граничащий с шизофренией. Это означает, что он не сумасшедший в общепринятом смысле этого слова, а невротик, которому не хватает адекватных запретов. Он не потерял полного контакта с окружающим миром и всё ещё пытается внести какую-то психологическую адаптацию, которая даст ему чувство безопасности в его социальной группе. Это также означает, что в его характере есть определённый моральный компонент, независимо от того, насколько глубоко он может быть похоронен или насколько серьёзно он был искажен.[366]366
  Op. cit. Р. 126.


[Закрыть]

Лангер, будучи последователем Фрейда, полагал, что во многом расстройство личности Гитлера связано с его детскими годами. В формировании характера будущего фюрера сказалось влияние как отца, так и матери. Через отца он воспринял страх перед миром, его опасностью и несправедливостью. Именно детские страхи в дальнейшем породили идеалы Гитлера и его отношение к окружающему миру, имеющему власть над ним. Следует заметить, что нечто подобное имело место и в случае другого Адольфа – Эйхмана. По словам Лангера, Гитлер был очень привязан к матери и эту привязанность перенёс позже на Германию:

Когда Германия проиграла Первую мировую войну и многие евреи стали виновниками этого, Гитлер «незамедлительно передал свою подавляемую ненависть этим новым преступникам». Таким образом, Гитлер ненавидел евреев. Лангер объяснил эту ненависть интенсивным использованием психологического защитного механизма проекции. Он считал, что Гитлер взял всё, что он ненавидел в себе, и отразил их в качествах еврея. Таким образом, «его личные проблемы и конфликты были перенесены изнутри во внешний мир, где они приняли пропорции расовых и национальных конфликтов».

…Лангер явно полагал, что менталитет Гитлера вырос из внутренней борьбы. Его антисемитизм и беспощадный взгляд на природу мира проистекают из его собственных внутренних психологических проблем, которые он затем, к сожалению, обратил вовне и обрушил на Европу.[367]367
  Pieper T. Perceptions of the Nazi Mind: Psychological Theories, 1940’s – Present. – Eau Claire, Wisconsin, 2013. – Р. 11.


[Закрыть]

Лангер говорил о сосуществовании в личности Гитлера двух совершенно разных сторон: одна из них стремилась к общественному признанию и любви, а другая побуждала быть его решительным, жёстким и даже жестоким человеком, который не остановится ни перед чем, чтобы достигнуть своей цели. Такое расщепление расценивалось даже как проявление шизофрении. Были и другие мнения специалистов о психическом состоянии Гитлера. Так, например, Карл Юнг относил Гитлера к категории мистических шаманов, которые осознают своё мистическое призвание:

В том, что Гитлер поступает, как нам кажется, необъяснимым и странным, алогичным и неразумным образом, проявляется явная мистическая особенность Гитлера.[368]368
  Юнг К. Диагностируя диктаторов. – М., 1995. – С. 3.


[Закрыть]

Юнг объясняет силу влияния Гитлера на немцев тем, что «для всякого немца Гитлер является зеркалом его бессознательного»:

Он первый человек, который поведал каждому немцу, какой тот всё время представляет и видит в своём бессознательном судьбу Германии, особенно после поражения в мировой войне, и единой характерной особенностью, присущей всякой немецкой душе, является типично немецкий комплекс неполноценности, комплекс младшего брата, который всегда немного запаздывает на пир. Власть Гитлера не политическая, она магическая.[369]369
  Юнг К. Диагностируя диктаторов. – М., 1995. – С. 4.


[Закрыть]

Гитлер до определённого времени пользовался популярностью как один из влиятельнейших политиков в мире. В 1938 году его портрет как «человека года» красовался на обложке американского журнала TIME. После выхода в начале 70-х годов отчёта Лангера Гитлер стал восприниматься как «диагностируемый психопат».

Теории 1970-х годов. В эти годы первым, кто вернулся к теме нацистской ментальности, был психолог и психоаналитик Эрих Фромм.[370]370
  Fromm E. The Anatomy of Human Destructiveness. – NY, 1973.


[Закрыть] Он во многом не согласился с предшественниками. Он объяснял поведение и способности Гитлера – надо полагать, и его приспешников – тем, что он использовал защитный механизм, который обесчеловечивает врага, низводит его, например, до уровня насекомого. При этом речь уже не идёт об убийстве людей, лишь об истреблении вредных существ. Своих политических противников, своих врагов Гитлер называл «недочеловеками» (Untermenschen). Собственно говоря, таким же образом к евреям относился и Адольф Эйхман, называя их врагами, которые должны быть истреблены.

Фромм в меньшей степени, чем Лангер, говорит о решающей роли в формировании личности диктатора раннего детства. Он считает, что более поздние события оказывают решающее влияние на личность. Фромм относит к ним «неудачи Гитлера в старших классах школы, конфликт с отцом и погружение в мир фантазий». Он утверждал, что, «если связать поведение Гитлера в эти годы юности с данными из его более поздней жизни, вырисовывается закономерность: модель сильно нарциссического, замкнутого человека, для которого фантазии более реальны, чем реальность.[371]371
  Op. cit. P. 380.


[Закрыть]

Фромм считал, что Гитлером движет деструктивность. Он предположил, что, когда Гитлер вырос, он начал жаждать способности разрушать вещи и начинать их заново. Он был одержим архитектурой и всё же хотел разрушить Париж и другие крупные города во время войны и начать их заново. Он пошёл дальше архитектурной деструктивности, а также хотел уничтожить «расу» евреев. Эти деструктивные модели, считает Фромм, помогают объяснить мотивы и образ мышления Гитлера во время Второй мировой войны. Помимо этого деструктивного поведения, Фромм также считал, что Гитлер страдал некрофилией, был садомазохистом, и ему с его сильным нарциссизмом не хватало чувства любви или сострадания. Благодаря этой теории становится ясно, как Гитлер смог так легко уничтожить другие человеческие жизни. Обладая только нарциссической способностью любить себя и не испытывая сострадания к другим, у Гитлера не возникало проблем с истреблением целой «расы» во время Холокоста.[372]372
  Pieper T. Perceptions of the Nazi Mind: Psychological Theories, 1940’s – Present. – Eau Claire, Wisconsin, 2013. – Р. 15.


[Закрыть]

Говоря о некрофилии Гитлера, Фромм наделяет ею и Адольфа Эйхмана.[373]373
  Фромм Э. Душа человека. – М., 1992. – С. 34.


[Закрыть] Он называет его некрофильной личностью, т. е. человеком, «одержимым любовью к принудительно-педантичному порядку»;

Он был очарован бюрократическим порядком и всем мёртвым. Его высшими ценностями были повиновение и упорядоченное функционирование организации. Он транспортировал евреев так же, как транспортировал уголь. Он едва ли воспринимал, что речь в данном случае идёт о живых существах. Поэтому вопрос, ненавидел ли он свои жертвы, не имеет значения.

В конце концов Фромм пришёл к выводу о том, что личность Гитлера имеет шизофренические черты. И, несмотря на то, что у него были многочисленные психологические расстройства и ошибочный, по мнению Фромма, взгляд на реальность, он не считал его сумасшедшим. При этом психологические недуги не помешали Гитлеру на протяжении многих лет его жизни быть весьма и весьма успешным.

В 1975 году была опубликована работа Флоренс Миале и Майкла Зельцера, посвящённая психологии нацистских лидеров[374]374
  Miale F. R., Selzer M. The Nuremberg Mind: The Psychology of the Nazi Leaders. – NY, 1975.


[Закрыть], которые сделали вывод о том, что Эйхман был сумасшедшим, на основании его результатов по тесту Зонди. По-видимому, их вывод был слишком категоричным. Заключение Л. Зонди говорило об убийственной ментальности Эйхмана, но не говорило о его невменяемости.

Понятно, что свой вклад в поиски нацистской личности внесли и эксперименты Милгрэма, о которых было сказано выше и которые, по сути, свели действия нацистов к эффекту послушания. Все нацисты вне зависимости от регалий и занимаемых постов в результате подчинялись небожителю – Адольфу Гитлеру, поведение которого требовало другого объяснения. Для Адольфа Эйхмана служение высшему авторитету представляло несомненную ценность и предполагало беспрекословное следование его приказам, которое и демонстрировал Эйхман. В то же время подобное понимание нацистской психологии служит оправданию злодеяний нацистов – ведь, согласно этой логике, они выполняли приказы – даже самые злодейские – в соответствии с законом.

Миале и Зельцер на основе анализа тестовых материалов нюрнбергских обвиняемых сделали заключение об общей объединяющей их черте – депрессии. Возможно, эта черта была и не общей, и не столь характерной для длительного периода времени, а проявила себя у заключённых только во время их нахождения в тюрьме в ожидании весьма вероятного смертного приговора. Другой общей чертой они назвали склонность к насилию. Окончательный вывод гласил, что практически всем (15 из 16) главным военным преступникам был поставлен диагноз «психопатия».

Объяснение поведения нацистов, находящихся «под Гитлером» на разных ступенях иерархии, может лежать как в плоскости глубинных и врождённых, генетических моделей агрессивного поведения, так и в плоскости социально-психологических факторов окружающей среды. Однако поведение самого лидера, фюрера не укладывается в эти модели… Чем он руководствовался? Что вело его и куда? Безусловно, проблема личности вождя, верховного правителя, диктатора и подобного им лидера огромной общности людей, нации гораздо шире, чем исследование личности Гитлера. Однако опыт исследования может помочь разобраться в механизмах рождения, формирования и функционирования подобных единоличных руководителей. Это попытался объяснить Ричард Кенигсберг в своём исследовании, опубликованном в 1975 году.[375]375
  Koenigsberg R.A. Hitler’s Ideology: A Study in Psychoanalytical Sociology. – NY, 1975.


[Закрыть] Его работа, по сути, посвящена менталитету человека, отдающего приказы.

Кенигсберг пришёл к выводу, что Гитлер страдал от трудностей, отделяющих реальный мир от его метафорической фантазии о своей нации, Германии как живом организме. Кенигсберг описал фантазию Гитлера о немецкой нации следующим образом:

Страна – это живой организм, люди – это плоть и кровь (субстанция) национального тела. Политика – это усилия по поддержанию жизни национального тела, безжалостные действия – это участие в любых действиях, которые служат поддержанию жизни национального тела. Еврей – это сила распада внутри национального тела и организм, который угрожает поглотить национальное тело. Коммунизм – это сила распада внутри национального тела. Объединение немецкого народа – это сплавление и сплачивание «ячеек» национального тела, так что вероятность распада снижается. Негативные условия внутри страны – это болезнь. Улучшение условий внутри страны – это устранение разрушения сил изнутри национального тела. Спасение страны предотвращает смерть национального тела. Безнравственность нации – это самообновляющееся качество национального тела: пока новые «ячейки» продолжают рождаться, они «заполняют» национальное тело и, следовательно, сохраняют его.[376]376
  Op. cit. Р. 50–51.


[Закрыть]

Кенигсберг сделал вывод о том, что психическое состояние Гитлера было нестабильным, так как он не мог отделить реальный мир от мира своих фантазий, в которых выступал в роли спасителя нации, спасителя Германии. Кенигсберг высказывает также мысль о том, что кончина в 1907 году матери Гитлера от рака, которую он не смог спасти, привела к переносу идеи спасения с матери на Германию. Кенигсберг полагал, что Гитлер проецировал своё бессознательное на реальность:

…восприятие Гитлером социальной реальности формируется двумя центральными фантазиями, которые проецируются в мир. В одном случае Гитлер проецирует инфантильную садомазохистскую сексуальную фантазию в социальную реальность. Следовательно, он считает, что немецкий народ находится в опасности подвергнуться нападению и эксплуатации, а также подвергнуться осквернению, унижению и позору. Во втором случае Гитлер проецирует образ своей матери, умирающей от рака, в социальную реальность. Следовательно, он воспринимает нацию как больную, распадающуюся и умирающую. Таким образом, на основе этого анализа можно было бы «осмыслить» фантастический взгляд Гитлера на мир: его восприятие отражает не описание внешней реальности, а символическую трансформацию внутренних психологических процессов. Социальная реальность служит для Гитлера «средством переноса», обеспечивая экран, на который могут проецироваться его бессознательные фантазии.[377]377
  Op. cit. Р. 58–59.


[Закрыть]

Теория Кенигсберга говорила о том, что «подсознание Гитлера полностью контролировало его поведение».

Теории 1990-х годов. Автор представляемой периодизации полагает, что важными для раскрытия темы нацистской личности была работа психолога Г. Гилберта «Нюрнбергский дневник»[378]378
  Gilbert G. M. Nuremberg Diary. – NY, 1995.


[Закрыть] и коллективная работа группы психологов[379]379
  Zillmer E. A., Harrower M., Ritzler B. A. et al. The Quest for the Nazi Personality: A Psychological Investigation of Nazi War Criminals. – NY&London, 1995.


[Закрыть].

Гилберт на основании своего непосредственного общения в Нюрнберге с главными нацистскими преступниками и материалов их психологического тестирования согласился с мнением Лангера, Миале и Зельцера о том, что большинство нацистских лидеров следует отнести к категории психопатов. Коллектив авторов утверждает, что «очень маловероятно, чтобы все нацисты имели общую личность, но весьма вероятно, что некоторые черты были присущи подгруппам нацистов»:

Нацисты вряд ли были случайной выборкой людей из разнообразных человеческих существ. Это не означает, что многие нацисты определённого порядка или ранга не обладали определёнными общими чертами или с большей вероятностью демонстрировали определённые черты характера, чем не-нацисты. Но прямо предположить, что у всех нацистов была однородная личность, и свести поведение многих людей к глобальным и общим дескрипторам с помощью одного или двух прилагательных – это очевидное упрощение, которое, однако, неоднократно использовалось при описании событий Третьего рейха.[380]380
  Op. cit. Р. 14.


[Закрыть]

Поиски нацистской личности, по сути, сводились к вопросу – являлись ли нацисты ненормальными личностями в определённом смысле или обычными банальными людьми, попавшими в ситуацию, вынудившую их убивать или способствовать убийствам? Этот вопрос, безусловно, занимал общественное мнение, которое было расположено к тому, чтобы считать нацистов малоинтеллектуальными, умственно отсталыми личностями, которые только и были способны на бесчеловечные зверства. Однако результаты тестирования в Нюрнберге показали то, что средний IQ у 21 главных нацистских преступников составил 128, что значительно выше нормы. Они с удовольствием проходили интеллектуальные тесты, рассчитывая на то, что результаты покажут их расовое превосходство.

Подходы 90-х годов опирались на внешние факторы формирования нацистской личности: пропаганду, идеологию гитлеризма, а влияние врождённых черт личности, таких, как насилие, агрессивность, психопатология, – принижалось. Также вызывали большие сомнения результаты тестирования по Роршаху, на которых основывались выводы о «психопатической природе нацистского разума».

Теории 2000-х годов. Большинство работ, опубликованных в этот период, посвящены социальной психологии, которая объясняет причины обращения обычных людей к нацизму. Тейлор Пипер говорит, что сдвиг объяснительных моделей нацистской личности в сторону социальной психологии произошёл под влиянием двух факторов. Во-первых, он полагает, что видение причин нацистского поведения во врождённом садизме дало возможность обвинить и обвинять конкретных людей. Другими словами, затушёвывание социальных обстоятельств в определённой мере успокаивало общественное мнение, которое устраивала точка зрения, что, например, Холокост был делом рук нескольких известных безумцев, руководивших Германией. И, во-вторых, «теории социальной психологии стали более общепринятыми в современном мире психологии».[381]381
  Pieper T. Perceptions of the Nazi Mind: Psychological Theories, 1940’s – Present. – Eau Claire, Wisconsin, 2013. – Р. 27–28.


[Закрыть]

В то же время исследователи не перекладывали объяснение состоявшихся зверств только на социальную психологию. Отмечалась личная вина Гитлера, пытавшегося свои личностные проблемы, травматический опыт свалить на евреев:

Например, когда его мать умерла от рака, он возложил вину на её врача-еврея, который не смог её спасти. Точно так же в случае унижения проигрышем в Первой мировой войне Гитлер снова обнаружил евреев среди виноватых.[382]382
  Op. cit. Р. 28


[Закрыть]

~

Во многом благодаря исследованию Теодора Адорно, опубликованному сразу после окончания Второй мировой войны (1950)[383]383
  Адорно Т. Исследование авторитарной личности. – М., 2012.


[Закрыть], нацистскую личность стали отождествлять с авторитарной личностью. Книга Адорно посвящена «вечнозелёной» проблеме антисемитизма, которую он рассматривает всё же как частный случай отношения к меньшинствам. Фактически Адорно лишает антисемитизм исключительности, которая самым ярким образом проявилась в злодеяниях нацистов против евреев. Его позиция не является удивительной, поскольку он плоть от плоти активный участник Франкфуртской школы[384]384
  Франкфуртская школа возникла в начале 30-х гг. прошлого века в Франкфурте-на-Майне и проповедовала неомарксистские идеи. Движущими силами общества вместо пролетариата философы этой школы стали считать, согласно этой идее, интеллигенцию и аутсайдеров (меньшинства). В наше время этот подход пустил корни в сознание многих и перешёл в стадию разрушительной практики. В числе соратников Т. Адорно были известные философы и психологи Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Эрих Фромм, Вальтер Беньямин, Лео Лёвенталь, Франц Леопольд Нейман, Фридрих Поллок.


[Закрыть].

Адорно рассматривает антисемитизм как предубеждение, предрассудок. Понятно, что при таком подходе логично предположить возможность преодоления этого негативного явления. Причём, согласно Адорно, антисемитская риторика предполагает возможность рационализации, логического объяснения его источников. Литература, посвящённая антисемитизму, изобилует различными версиями его происхождения: политическими, социально-экономическими, историческими, философскими и т. д. Однако ни один из научных подходов не дал ответа на вопрос о корнях антисемитизма. Остаётся предположить, что либо многие причины, отражённые в теориях различной природы, формируют его, либо антисемитизм имеет феноменологическую природу.

Свои взгляды Адорно оформляет через анализ проведённого им интервьюирования респондентов из разных социальных слоёв американского общества. Непонятна методика исследования, объём и репрезентативность выборки, а также весьма странно выглядит вопросник, изобилующий провокативными вопросами, создающими в своей совокупности ощущение, что автор хочет не что-то выяснить, а лишь подкрепить свои взгляды фактическим материалом. Из практики известно, что такой подход, само собой, обеспечит необходимые доказательства. К слову сказать, подобное продемонстрировала и Ханна Арендт в своей книге. Вот некоторые примеры вопросов из работы Адорно:

…Каково отношение евреев к труду? Как обстоят дела с пресловутой еврейской деловитостью?

…Правда ли, что евреи имеют значительное влияние в кинематографе, на радио, в литературе и университетах?

…Что вы прежде всего вменяете им в вину? Они агрессивны? Имеют дурные манеры? Они держат в своих руках банки? Занимаются торговлей на чёрном рынке? Занимаются мошенничеством? Они убийцы Христа? Имеют между собой слишком прочные контакты? Они коммунисты? Коррумпированы? Нечистоплотны? Занимаются подлогом? Эксплуататоры? Скрывают своё происхождение? Чересчур интеллектуальны? Интернационалисты? Запрудили собой некоторые профессии? Они ленивы? Сосредоточили в своих руках кинопроизводство? Алчны? Шумны? Умеют приспособиться? Самонадеянны? Слишком сексуальны? Ищут привилегий? Склочны? Держат нашу страну в руках? Слишком изощрённые? Нарушают отношения с соседями? Имеют слишком много магазинов? Они недисциплинированны? Аморальны по отношению к неевреям? Выходцы из низов? Избегают тяжёлого физического труда? Международные заговорщики?

Вы выступаете за социальную дискриминацию или за особое законодательство?

Вы рассматриваете евреев в большей степени как символ неприятностей или как угрозу? Вы могли бы представить себе, что выходите замуж за еврея (женитесь на еврейке)?[385]385
  Адорно Т. Исследование авторитарной личности. – М., 2012. – С. 3–4.


[Закрыть]

Вероятно, в начале 50-х годов ХХ века исходный вопросник был приемлем, хотя это только предположение. Но через семьдесят лет после проведённого исследования трудно считать исследование Адорно корректным. Выводы, которые он делает, основаны на частных случаях, их валидность неизвестна. И всё же труд Адорно интересен тем, что в нём отражены его взгляды на проблему антисемитизма, на еврейскую проблему и их причины. Фактически данные интервью с конкретными лицами нужны Адорно для иллюстрации его позиции.

В силу своей профессиональной ориентации, будучи психоаналитиком, Адорно объясняет антисемитизм с помощью психоанализа. Рассматривая психодинамику авторитарного характера, он говорит о том, что:

…частично абсорбируется ранняя агрессивность, преобразуясь в мазохизм, частично она остаётся в виде садизма, который ищет питательную среду в тех, с которыми индивид себя не идентифицирует, т. е. в чужой группе. Часто еврей становится заменой ненавистному отцу и в воображении приобретает свойства, которые вызывали сопротивление по отношению к отцу: трезвость, холодность, желание господствовать, и даже свойства сексуального соперника. Амбивалентность обширна: она проявляется прежде всего в одновременно слепой вере в авторитет и готовности нападать на то, что кажется слабым и в общественном отношении приемлемо в качестве «жертвы».[386]386
  Там же. С. 348–349.


[Закрыть]

Бесспорно, что рассуждения Адорно интересны и могут служить моделью авторитарной личности, отождествляющей себя с властью и отличающейся лояльностью к ней. В то же время, полагая еврея в качестве объекта канализации агрессии, причём агрессии безнаказанной, а в случае нацистской Германии – даже поощряемой (см. Эйхман), делая из еврея «козла отпущения», автор оставляет открытым вопрос: «А почему именно еврей назначен им?»[387]387
  Этот вопрос вызывает у меня ассоциацию с известным анекдотом (его привела в своей книге Х. Арендт): «Во всём виноваты евреи и велосипедисты. – А почему велосипедисты?»


[Закрыть] И ведь не только нацисты отвели еврею роль виновника всех бедствий, первопричины всего плохого. Безотносительно к полу и возрасту евреев их зачислили во враги рода человеческого. Увы, в этой нетерпимости, ненависти к евреям многие народы на протяжении всей человеческой истории с библейских времён по настоящее время были солидарны. Вторая мировая война говорит в пользу этого тезиса.

Адорно в своём фундаментальном исследовании детально изложил типы, личностные свойства и причины антисемитизма. Однако в характеристике антисемита чувствуется отсутствие одного аспекта – шкалы ненависти. Хотелось бы увидеть, что приводит антисемита от нетерпимости и ненависти не только к мысли об искоренении, физическом уничтожении еврейского народа, всех евреев от младенцев до глубоких стариков, женщин и мужчин, всех без исключения, но и к практическим действиям.

~

Начиная с 1970-х годов теории подчинения авторитету и группового мышления стали преобладающими в попытках психологов объяснить образ мышления и психологию нацистских лидеров. Однако различного рода объяснения с точки зрения социальной психологии, выявление феноменов поведения, трактуемых как результат влияния нацистской идеологии, не могут считаться удовлетворительными. Практический опыт существования людей в условиях авторитарных режимов (нацизм, коммунизм) показывает, что, во-первых, идеологическое и психологическое воздействие на человеческие массы не было глобальным – далеко не все поддавались внушающему влиянию идеологии; во-вторых, из тех, кто поддавался этому влиянию, далеко не все были готовы перейти черту – убивать невинных. Нацистская элита понимала это и предпринимала действия по дистанцированию немцев от реальных убийств. Тот же Эйхман осознавал опасность вовлечения даже эсэсовцев в участие в массовых акциях по истреблению евреев, о чём докладывал своему начальнику Генриху Мюллеру. Действительно, убийство себе подобных, даже освящённое законом и верой, безусловно травмирует человека, но только в том случае, если он не предрасположен к насилию. Нельзя отрицать того, что имеются такие человеческие особи, которые нацелены на убийство своей природой, генетикой. Именно такие типы притягиваются нацизмом, поскольку этот режим даёт легитимацию на убийство, позволяет удовлетворить потребность в кровопролитии.