Текст книги "Клинок Судеб"

Глава 44.

Отряд, ведомый Ядреем через болота, ступил на твёрдую землю, это была его земля, его деревня, старая, давно поросшая травой и мелколесьем. Разорённые и сожжённые дома, а возле них кости, кости его односельчан, так и не погребённые по обычаям предков. Они лежали возле своих домов, как напоминание ему, единственному, кто остался в живых после той, страшной ночи. Парень ходил среди домов в полной растерянности, он столько лет мечтал вернуться сюда, но он даже представить себе не мог этого момента, когда войдёт в родные места, и что он там увидит.

– Ядрей, – окликнула, наконец, его Синга, – у нас нет времени на скорбь. Собирайся, там за болотом уже идёт сражение, люди не выстоят долго, и нам надо поспешить. Потом, если всё закончится благополучно, я сама помогу тебе похоронить останки всех твоих односельчан, что бы они нашли покой. А сейчас нужно спешить.

– Да, конечно, извини, пошли в кузню.

Как ни странно, но кузня, построенная когда-то Гораздом на краю села осталась не тронутой, она, как и прежде стояла возле самой опушки леса. Вот только дым из трубы не поднимался.

– И ещё нам нужно организовать оборону, на случай, если Глузд со своими людьми не выдержит натиска, и Сигурд прорвётся, – напомнил Ядрею Семён, – я бы сам взял на себя это дело, но меня ни кто кроме тебя и Синги не видит.

– Нет, ты нужен там, в кузне, – остановила порыв друга Алиса, – обороной займёмся мы с Сингой, а вы берите ещё подмастерья и идите в кузню, пора разжигать горн.

– Что я там сделать могу? Я не ты, я не умею мечами кидаться.

– Зато ты знаешь латынь, а если ты не забыл, девиз написан имен на этом языке.

– Ну, да. Ну, да. Ладно, соглашусь. Воюйте. По крайней мере, я не буду волноваться, что тебя убьют. Убить привидение, наверное, невозможно.

– Вот в этом ты ошибаешься, но спорить будем потом, когда живыми останемся, и дело сделаем.

– Ладно, – неохотно согласился Трошин, – пошли брат Ядрей, девицы и без нас здесь справятся.

Ядрей позвал с собой братьев, что были с Глуздом, остальным приказал слушать Сингу, и направился к неизвестно как уцелевшей кузне. Здесь было всё как в те далёкие времена, когда единственным и полноправным хозяином кузни был Горазд. Так же аккуратно на своих местах стояли инструменты, так же у горна лежала кучка древесного угля и щепа для розжига. В другом месте, за горном сложены заготовки. Всё было как прежде, только вот старого Горазда здесь не было. Ядрей ожидал увидеть у горна останки старого кузнеца, там, где его убил Родгар. Но их там не оказалось. Парень прошёл вглубь кузни и тут же выскочил назад. На его лице читалось удивление, перемешанное со страхом.

– Этого просто не может быть.

– Что ты там увидел такого страшного?

– Он там, лежит на своей кровати, он живой.

– Кто?

– Дед Горазд.

– Дай-ка я посмотрю, – Семён обошёл, стоявшего на его пути Ядрея.

Старый кузнец действительно лежал на кровати, но поза его была не совсем естественной для спящего человека. Он лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. Нет, в его виде не было ничего живого. Тело не шевелилось, даже малейшее ровное во сне дыхание не поднимало и не опускало грудь, как это бывает у живого человека, да и цвет лица, в неярком свете, проникавшем через небольшое окошечко, затянутое слюдой, никак не напоминал живого человека. Но и сказать, что мёртвое тело вот так пролежало много лет, на одном месте, и ни сколько не изменилось было невозможно. Семён, прислушался, пытаясь, уловит хоть какие-то мысли. Нет, тело явно было мёртвым.

– Ядрей, – позвал Трошин своего товарища по несчастью.

– Что?

– Он мёртв.

– Но этого просто не может быть, его убили в тот день, когда напали на деревню, с тех пор прошёл уже ни один год. Ты сам видел от всех моих односельчан, что были убиты той ночью, остались одни кости. А он. Да и убит он был возле наковальни, а сейчас лежит здесь. И вот, что ещё в кузне после нападения был разгром. Сейчас же здесь полный порядок.

– Да много непонятного, но согласись, что и я и Алиса, здесь с вами тоже оказались не совсем понятным способом. К тому же мы там, у себя откопали эту кузню, вот в таком, не тронутом временем виде, и вот он, – Семён указал на лежащего Горазда, – он стоял за наковальней. Не ты, а именно он. Как это объяснить?

Ядрей задумался.

– А я так думаю, – прервал его мысли Семён, – что и объяснять особо не нужно, зови своих подмастерьев и будем разжигать горн. Времени у нас совсем мало.

– Да, – согласился парень, – не будем тревожить мёртвых, пока они нас сами не потревожили, потом, когда всё закончится, просто похороним их по старинному обычаю наших предков.

На этом все разговоры закончились, и началась работа.

* * *

Адам Маркович стоял возле старой кузни и не верил своим глазам. Он не мог даже представить себе, что вот здесь, среди болот, в земле деревянное строение могло так хорошо сохраниться. Но даже это определение не совсем подходило к увиденной им кузне. Нет, оно не просто сохранилось, оно было как новое.

– Не понимаю, кому пришло в голову откопать такую яму и в ней построить этот сруб, что нельзя было сделать этого, не зарываясь в землю?

– Его не строили, его действительно откопали, – ответила Шуйскому Алиса, она вновь была здесь, в своём теле.

– Как? – Адам Маркович вздрогнул, он, привыкший за годы тренировок и службы ко всякому, никак не мог свыкнуться вот с такой способностью этой девчонки, то впадать в глубокий транс, то вновь возвращаться к жизни в самый неожиданный момент. – Ты снова с нами?

– Это ненадолго. Так, что не будем терять время. Адам Маркович я не знаю, что и как будет происходить дальше, наверняка те, кого Вы так нагло увели ребят, бросятся за Вами в погоню, да и там, откуда я время от времени возвращаюсь всё очень сложно. Поэтому, я Вас прошу, отнесите тело Трошина в кузню, велите тем двоим разжигать горн и организуйте оборону. Кто в какой момент и откуда может появиться, я даже предположить не могу, но мне кажется, что вот на этой поляне пересекутся не просто судьбы всего мира, а судьбы многих миров. Поэтому будьте готовы ко всему и ничему не удивляйтесь.

Глаза Алисы вновь потухли, и она безразлично побрела в сторону кузни, а Шуйский остался в некоторой задумчивости. Сейчас Адам Маркович как то очень остро почувствовал, что не получит он от этого мероприятия никакой материальной выгоды. Эти сомнения и раньше мучили его, но он старался гнать их от себя. Но вот сейчас он это понял очень отчётливо. Он не мог понять другого, зачем нужно было ему ввязываться в эту авантюру? Для того, что бы насолить его старому хозяину, и тем самым отомстить за позор изгнания? Так нет. Годы службы отучили его от мести начальству, это дело неблагодарное и чаще всего проигрышное. Тогда зачем он тратил все свои сбережения, зачем поднимал людей и скорее всего, обрекал их на гибель, ради чего? Ведь даже тем, кто останется жив, после этой операции он не сможет обеспечить ни безопасность, ни достойное существование, он даже не сможет защитить их перед законом. Ведь если здесь погибнут люди, а они погибнут наверняка. То все участники событий автоматически станут преступниками. Ведь они не на войне и не выполняют никакого особо опасного задания правительства. Тогда зачем всё это? Вновь задался вопросом Адам Маркович, и вновь не нашёл на него ответ, а просто махнул рукой и подозвал к себе Михаила.

– Слушай, Миша. Нам предстоит здесь не шуточная драка, поэтому, тех троих, что мы умыкнули у Вилянта, их в кузню, тело положить там где-нибудь, а двое пускай разжигают горн. А вот из наших людей организуй оборону. Снайперов рассади так, что бы всю площадь перекрыть, это первое. Второе, ту тропу, что через болото ведёт закрой секретами, мины поставь, сперва сигнальные, потом боевые, ну и прикройся от нападения с воздуха. В общем, полный колпак над, и вокруг поляны.

– Кого и откуда ждём?

– Чёрт его знает, может вообще ни кто не пожалует, а может и наоборот.

– А если ментовский спецназ, что делать?

– С ментами воевать нам не резон. Одно дело люди Вилянта, а совсем другое властей, если ментовский спецназ. То просто незаметно уходим в глубину леса, поэтому у каждого бойца должен быть свой путь отхода, определи точку сбора, сигналы к отходу и время сбора, все должны рассосаться, а потом собраться в определённой тобой точке.

– Я понял.

– Тогда выполняй, а я пойду, погляжу, что там за кузня такая особенная.

Небольшого размера бревенчатый сруб располагался на дне большой ямы. Он был тщательно обкопан, хотя за прошедшее с момента раскопок время стены ямы немного осыпались. Это были последствия прошедших недавно дождей. Сам сруб действительно выглядел как новый. Хорошо отесанные брёвна, тщательно подогнанные одно к другому, проконопаченные сухим мхом щели, строение выглядело очень добротно. Над трубой уже поднимался жиденький дымок, друзья Трошина, не тратили время попусту, они моментально приступили к порученному им делу.

Адам Маркович спустился вниз и зашёл внутрь кузни, там царил деловой порядок, ничего лишнего, но и в недостатке какого либо инструмента хозяина обвинить было невозможно. Горн, наковальня, разложенные по своим местам принадлежности, в глубине топчан, стол несколько табуретов, на столе и полках не хитрая домашняя утварь. Всё было старым, и в то же время нет. Создавалось впечатление, что кто-то специально воссоздал здесь быт кузнеца очень далёких времён.

Тело Трошина уже лежало на топчане, кок о том и просила Алиса, сама девушка безучастно сидела на табурете рядом. Шуйский взял со стола глиняную кружку, грубая работа, обожжённая явно кустарным способом. Он долго рассматривал предмет, так и не решив для себя реальность это или очень хорошая подделка. В принципе Адам Маркович не был специалистом в этой области. Конечно, ему приходилось в своей жизни встречаться и с антикварными вещами и вот с такого рода старинной посудой. Но всегда по её виду можно было сказать, что вот этот горшок очень долго пролежал у кого-то на чердаке или в сарае, а вот этот совсем недавно был вылеплен не очень умелым мастером. Здесь же было совсем другое, чего Адам Маркович никак не мог понять.

Он ещё некоторое время рассматривал кузню из нутрии, потом развернулся и, не говоря ни слова, вышел на улицу, уж больно неуютно ему показалось в той старой – новой кузне.

«Пойду, проверю секреты, и подготовку к обороне, – подумал Шуйский, – всё равно в том, что будет твориться там, внутри я ни черта не смыслю, – подумав так, полковник зашагал в сторону тропы через болото. Внезапно его привлекли, какие-то очень далёкие звуки, Адам Маркович прислушался. Непонятные крики и лязг метала, доносились с той стороны болота, – Интересно, что это может быть?»

– Вы тоже это слышите? – Михаил появился из куста возле тропы. – Странные звуки, такое впечатление, что там настоящее ледовое побоище.

– Давно это началось?

– Минут пятнадцать назад.

– Может разведку послать, посмотреть, что там на том берегу творится?

– Послать, конечно, можно, да вот только дойдёт ли разведка. Тропы то мы не знаем.

– Тоже верно. Ладно, пускай следят, слушают, обо всех изменениях в обстановке докладывать немедленно.

– Я Вас понял.

– Чёрт, не хватало нам ещё с дикарями воевать.

– С какими дикарями?

– С теми, что на том берегу вот это шоу устроили. Не нравится мне всё это, ох как не нравится. Полковник ещё несколько минут постоял, прислушиваясь, потом резко развернулся и пошёл в сторону поляны.

* * *

Огонь в горне разорался, а шум боя, доносившийся с той стороны болота, то усиливался, то ослабевал. Иногда Ядрею казалось, что этот шум вот уже совсем рядом, что оставленный там отряд не выдержал натиска противника, а орда разгоряченная схваткой во главе с ненавистным Сигурдом, уже преодолела болото и ступила на этот берег, его берег. Но эти мысли уходили сами собой, как только на том берегу бой разгорался с новой силой.

Огонь в горне весело горел, поедая новые партии дров и древесного угля, помощники раздували меха, не давая жару ослабнуть, Ядрей внимательно следил за всеми приготовлениями, наконец, он понял, что пора разогревать заготовку, так он уже для себя именовал меч с незаконченной работой. Мастер достал клинок и погрузил его в пламя горна, пламя вспыхнуло с новой силой, как будто в него положили не холодный металл, а кинули охапку сухого хвороста. Мастер уже не обращал на такие мелочи внимания, он весь был в работе, готовил инструмент, раскладывал его так, что бы было удобно взять, примеривался к наковальне, примерял к руке молотки. Он был сосредоточен как никогда, работа предстояла тонкая, Семён говорил, что это надпись, фраза, девиз, но Ядрей не знал языка, на котором нужно было сделать эту надпись, и он волновался. Волновался потому, что все буквы, или руны, чем там этот девиз был написан, нужно было отобразить на клинке без малейших ошибок, иначе все усилия, все жертвы, которые были принесены, для достижения цели, окажутся напрасными.

Синга, в сопровождении Алисы в который раз обходила воинов, по сути мальчишек и девчонок, создавших хлипкую заградительную цепочку округ единственного, уцелевшего в дерене строения – кузни. Все они были настроены решительно, и в который раз проверяли своё не хитрое оружие, мечи, луки, кинжалы, это всё, чем были вооружены их защитники. А бой там за болотом разгорелся новой силой, как будто на помощь оборонявшимся, подоспели подкрепления, но этого просто не могло быть, и девушкам это было прекрасно известно.

– Я смотаюсь туда за болото, посмотрю, что и как, – сказала Алиса Синге и не успела та ответить, как исчезла.

– Да, смотайся, – уже вдогонку крикнула Синга, – смотайся, подруга, смотайся, – уже больше себе, чем кому-то сказала она, – может, какую радостную весть принесёшь.

Бой тем временем, вспыхнувший с новой силой так же неожиданно затих. Затихли крики, прекратился лязг мечей, наступила тишина, тишина, которая могла говорить лишь об одном, там, на противоположном берегу не осталось в живых ни одно защитника. Но там наверняка остались в живых враги, и вот, сколько их там, этого Синга не знала.

А дым над кузней уже поднимался в полную силу, оттуда доносились звуки первых ударов молотка по наковальне, мастер разогревал руки, инструменты, готовился к большой работе.

* * *

Адам Маркович заканчивал обход территории, внезапно из ближайших кустов послышался тихий шелест. Шуйский моментально спрятался. На опушку леса вышла странная парочка, они были одеты явно не по моде, рубахи косоворотки, штаны из грубого полотна, заправленные в кирзовые сапоги, телогрейки и кепки на головах. У одного из них на плече висел кавалерийский карабин, у второго МП-40, за поясами было заткнуто по паре гранат. Гранаты, как на первый взгляд определил Шуйский, оказались немецкого образца, времён второй мировой войны, причём на вид совсем новые.

– Это «Кукушка – три», – заговорила тут же гарнитура в ухе у Шуйского, – Вижу две цели, идентифицировать затрудняюсь, цели вооружены. Что делать? Подтвердите команду на уничтожение.

– Не спеши, – прошептал Адам Маркович, – проследим их действия, выясним намерения. Может это простые охотники из местных.

– Странное у них здесь оружие у охотников, – отозвалась гарнитура.

– Места дикие, кто знает, с чем они здесь в лес ходят.

Пара тем временем стояла на опушке, в нерешительности оглядывая местность. Что-то их смущало, но вот что, Шуйский понять не мог, да и сама пара выглядела уж больно колоритно.

– Митяй, что-то я не пойму, куда это мы с тобой вышли, – донёсся до Шуйского голос одного из мужиков.

– Да, вроде всё правильно шли, вот поляна, за ней тропа через болото. Только я сам не пойму, что это за яма там возле леса и что за дым из неё поднимается. Кто это решил здесь лагерь разбить, да её и не в лесу спрятаться, а на поляне, на самом видном месте.

– Надо бы вернуться доложить.

– Чё докладывать будешь?

– Ну, чё видели.

– А ты много видел?

– Нет.

– Так от и докладывать пока нечего, пошли, посмотрим, разберёмся сперва, а потом и докладывать будем.

– Ну, пошли, – согласился второй, тот, что был с карабином, – только лучше не прям, а лесом к ним подойти.

– Согласен, – кивнул Митяй, и пара скрылась за кустами.

– Всем предельное внимание, я за ними, – отдал команду Шуйский и неслышно скользнул в лес, выискивая там только что скрывшуюся парочку.

Внезапно с неба донёсся шум винтов, Адам Маркович прислушался, нет, это были не вертолёты, да и шум возник как то необычно. Он не начался откуда-то издалека, постепенно нарастая, он вот так появился прямо над головами. Парочка, за которой Шуйский следил, остановилась и задрала головы вверх, Адам Маркович тоже посмотрел на небо и не поверил своим глазам. Там среди чистого голубого неба кружил самолёт, известный ему только старым фильмам о войне и картинкам, это был Фокке Вульф, так называемая «Рама», самолёт разведчик времён отечественной войны. Он сделал несколько кругов над поляной, снизился, потом опять набрал высоту и улетел в западном направлении.

– Всё, амба, теперь жди гостей. – Со вздохом сказал тот, которого называли Митяй.

– Да и чёрт с ним, отбомбятся по поляне, нам-то какое дело, лагерь всё равно далеко в стороне в лесу, нас там ни дымка, ни звука. Нас точно не накроют.

– Но этим-то точно не повезло, их отутюжат по полной.

– А кто им виноват? Нечего лагерь ставить на поляне, да ещё вот так открыто костры жечь, смотри, какой дым валит, здесь разве что слепой не заметит. Ты лучше не разглагольствуй, а шагай, нам бы до налёта узнать, кто это там такой смелый, да успеть, командованию доложить.

– Да, ты прав, пошли, – согласился с товарищем Митяй.

«Интересно всё это складывается, что за чертовщина, откуда взялся этот самолёт и что кроме меня и вот этих двоих его ни кто не видел? – Шуйский терялся в догадках, о малейшем изменении обстановки его люди должны были доложить немедленно, а здесь не просто шорох в кустах, целый разведывательный самолёт и полная тишина в эфире, как будто его и не было вовсе».

А пара мужиков тем временем вышли к опушке леса, с той стороны, где располагалась яма с кузней.

– «Поляна», ответь первому, – вызвал Шуйский на связь наблюдателей.

– «Поляна» на связи.

– Что заметили необычного, как вообще обстановка?

– Всё тихо, необычного ничего.

– Гостей кто-то кроме меня видит?

– Я «Кукушка два» вижу двоих на окраине леса, странные люди, вооружены, но агрессии не проявляют, действуют осторожно.

– Я «Кукушка три» тоже их вижу, пытаются подойти незаметно к раскопу.

– Хорошо, этих я вижу и веду. Кто ещё что-нибудь видел или слышал?

– Больше ничего.

– Я «Тропа», видел самолёт, кружился над нами, странный какой-то я такие только в кино видел, идентифицировать не могу. Самолёт улетел в западном направлении.

– Хорошо, – отозвался Шуйский. – Кто ещё обратил внимание на самолёт?

В эфире была тишина, значит ни кто кроме него и вот того наблюдателя из секрета на тропе этот самолёт не видел и не слышал.

– Адам Маркович, – Шуйский обернулся, Михаил стоял у него за спиной. – Что происходит, какой самолёт?

– Я сам Миша не понимаю, но вот там, в небе, прямо над нашими головами кружила «Рама», это разведчик-корректировщик, состоявший на вооружении Люфтваффе, во времена второй мировой войны.

– Откуда он здесь мог взяться и куда подеваться, и почему его ни кто кроме двоих не видел?

– Не знаю, Миша, не знаю. А вот тех двоих ты видишь? – Шуйский кивнул в сторону «Охотников» как он для себя окрестил парочку.

– Тех вижу.

– Странная, такая, весьма колоритная парочка, тебе не кажется?

– Я вот тоже не пойму. Если это охотники местные, то почему второй так странно вооружён, да и у первого тоже гранаты за поясом. На кого это они с таким арсеналом охотятся здесь? Ну а если не охотники, тогда кто? Какая-то местная банда? Не похожи они на «братков».

– Вот, Миша, одни вопросы, ладно, давай посмотрим, что они дальше делать будут.

А Митяй, с напарником тем временем, очень профессионально подползли к краю раскопа и сунули туда головы, некоторое время полежали, с удивлением рассматривая избу, построенную на дне ямы, а потом так же тихо заползли назад в лес.

– Ну и чё ты думаешь про это? – Митяй кивнул в сторону раскопа.

– Да, чё тут думать, пошли командованию доложим, а они уж пущай думают, у них головы большие.

– Согласен, айда отсель, пока фрицы не вернулись с подарочками.

Они поднялись с земли и зашагали в глубину леса. Шуйский с Михаилом переглянулись, они вообще ничего не понимали, из того, что происходило.

– Хорошо, – наконец принял решение Адам Маркович, – проследи за ними, только не далеко, а я здесь присмотрю.

Михаил кивнул и скользнул вслед за исчезнувшей в мелколесье парочкой, а Адам Маркович направился дальше в обход поляны. Он пытался найти хоть какое то объяснение всему тому, что происходило на его глазах, и не находил, а в воздухе тем временем всё отчётливее пахло грозой и пороховой гарью. Не любил Адам Маркович этот запах, ох как не любил, потому что очень часто на смену этому запаху приходил другой, приторно-сладкий запах крови.