Текст книги "Маг-хранитель"

– Думаешь, всё?

– Так три месяца прошло. А запас автономности систем жизнеобеспечения – четверо суток.

– Да, тут ты прав, – кивнул Вайс. – Человеку в Друккарге без защиты не выжить.

– Где?

– В Друккарге. Так называется слой реальности, куда вы своего диверсанта забросили. Кстати, как вы шубиных прошли? Они же тёмные, их на голый патриотизм не возьмёшь.

– Нашли метод, – уклончиво ответил Водопольев.

– Ну, не хочешь говорить, не говори. Когда связь оборвалась с вашим засланцем?

– Так сразу и оборвалась. Радиочастоты там не пробивают. Пытались отслеживать его психополе…

– Ауру?

– Психополе. Обойдёмся без ваших шарлатанских терминов. Минут пятнадцать от погружения вели, а потом помехи пошли. Мы четверо суток честно сканировали. Ничего. Пустота.

– Значит, капитан Хрящёв погиб.

– Сто процентов погиб.

– Но слепок или, если угодно, матрица его сознания сохранилась.

– И передалась Денису, – Жорж поднял вверх толстый палец. – Но не вся.

– Значит, вторая часть тоже кому-то передалась.

– Вполне допускаю, но что нам даёт это знание?

– А вот что! – маг выпрямился на стуле, расправил плечи. – Случайностей не бывает. Даже если мы думаем, что какое-то событие случайно, то оно всё равно направляется высшими силами. Светом или Тьмой, не знаю, но направляется. Просто иногда мы не можем определить закономерности и причинно-следственные связи. То ли в силу недостатка знаний, то ли в силу косности мышления. Полагаю, если часть слепка с сознания капитана Хрящёва досталась Денису – потенциально сильному магу, которому не хватает самой малости, чтобы стать вровень со мной или хотя бы с Носиком, – то и вторая часть могла достаться не простому обывателю, каких на тысячу девятьсот девяносто девять, а человеку, имеющему значение для весов мироздания. Может, он нам и неизвестен. Да, скорее всего, неизвестен…

– Так надо его найти! – воскликнул Денис, движимый не так желанием распутать головоломку, как стремлением обнаружить собрата по несчастью.

– Надо, – согласился Вайс. – Вот с завтрашнего дня и начнём искать. А тебе я советую всё-таки слегка подучиться. Хочешь, перед ведьмой Анной словечко замолвлю? Она тебя натаскает хотя бы по азам магии.

Денис подумал и кивнул.

Глава 9
Зло не дремлет

Тёмно-серый «Опель» притормозил у невзрачной калитки на улице Рубена Ибаррури. Когда-то голубая, но выцветшая краска вздувалась пузырями, а кое-где облупилась, обнажая ржавое железо. Забор из частого штакетника прятался за кустами. Может, сирень, а может, и шиповник…

«Листья упали на подоконник, на пол упала шаль», – подумал Вальдемар Карлович, покидая автомобиль.

– Я нужен? – лениво поинтересовался Серёга Водолаз.

– Нет, – покачал головой маг. – Проедь чуть дальше и там жди. Но держись начеку. Мало ли что в нашей жизни случается.

– Океюшки.

Водитель без лишних слов переложил с заднего сидения на колени старенький затёртый местами до светлых пятен АКМС. Нажал на педаль газа и почти бесшумно покатился вдоль обочины.

Вайс постоял, озираясь. Что-то ему сильно не нравилось. Но что именно – не понятно. В голове крутилась услышанная когда-то давно фраза: «Фокс входит в ресторан и звериным чутьем понимает, что здесь ловушка». Он принюхался. Нет запаха дыма. На улице лёгкий морозец. Градуса три ниже нуля. Надо бы печь топить. Но запаха дыма нет… Странно и подозрительно.

Постукивая тростью по жужелке, маг-хранитель подошёл к калитке. Снова замер, прислушиваясь. На этот раз он пытался прощупать изменения в «тонкой» материи, пронизывавшей Мировой Аэр. Тишина. Причём, какая-то подозрительная, мёртвая… На мгновение закрыв глаза, Вайс упрочнил трость до состояния дамасской стали, на всякий случай раскинул по сторонам сторожевую сеть из лёгких заклинаний – сигнализирующих, не более того, вроде паутины с подвешенными колокольчиками. Теперь появление любого живого существа, обладающего магическими способностями или имеющего иномировую сущность, отзовётся у него в голове хрустальным перезвоном.

Ударил набалдашником трости в калитку.

Противно скрипнули петли. Дверца легко подалась внутрь. Ни тебе засова, ни тебе защёлки.

Держа трость, словно саблю, в четвёртой позиции, Вальдемар Карлович шагнул во двор.

Мёртвая тишина.

Вот именно что мёртвая.

Даже воробей не слетит из-под стрехи.

Дверь, ведущая на деревянную, наполовину застеклённую, веранду была приоткрыта.

– Хозяева! – Вайс постучал тростью по стеклу. – Есть кто дома?

Звон разносился в неподвижном вымороженном воздухе так далеко, что его могли услышать на ближайшем блок-посту. Кстати, до линии соприкосновения оставалось не так и много. При обстрелах сюда вполне могли долетать мины и фугасы. Маг поёжился. Не самое лучшее место для жилья. Хотя… Если учесть, насколько силён хозяин этого невзрачного домишки, то украинская артиллерия не должна его страшить.

– Эй! Отзовитесь! Я пришёл с миром! – снова проговорил Вальдемар, но, как и в первый раз, безответно.

Тогда он, сосредоточившись, прислушиваясь, как к реальному миру, так и к «тонкому» перешагнул порог.

В нос шибанул запах пороха и крови.

Удивительно, как это он раньше не почуял? Но, возможно, винить в этом стоило магическую природу самого места? Вайс чувствовал, что дом построен в месте соединения силовых линий астрального поля Земли. Поселиться здесь мог далеко не каждый, а выжить – считанные единицы. Как у охраны – а ведь у старика наверняка была охрана!.. – не «ехала крыша» от такого сочетания пиков магнитных, психоэмоциональных, магических, криптогравитационных и некротических полей? Это не говоря уже о глубинном разломе, вибрацию в зеркале скольжения которого маг чувствовал подошвами, а так же о добром десятке техногенных трещин, по которым из посаженных лав сочился на дневную поверхность метан.

Следующая дверь, ведущая уже непосредственно в саманный дом, была плотно притворена, но не заперта.

Здесь настороженный маг-хранитель обнаружил опрокинутый табурет, остывшую печь и лужу крови на полу. Вайс присел, потрогал пальцем кровь. Загустела, потемнела. По краям – прозрачная сыворотка. Следовательно, натекла давно. Трудно сказать, принадлежала она человеку или животному. Это даже маг не может определить без лабораторного анализа.

Какие улики ещё имеются?

На белой штукатурке у дверного проёма Вайс обнаружил кучно лёгшую дробь. Скорее даже картечь, если судить по сколам и глубине входных отверстий.

Но больше ничего.

Маг всё больше и больше хмурился. Не для этого он ехал на край географии. Рассчитывал на обстоятельный разговор. Был готов даже немного унизиться, выпрашивая помощь. Но обнаружить следы побоища…

В следующую комнату он входил, уже представляя, с чем столкнётся. И не ошибся. Пожалуй, захватившие Рим гунны, готы или те же вандалы, к примеру, не куражились так на виллах ненавистных им патрициев. Нехитрая утварь превратилась в трудноопознаваемые обломки, покрытые слоем перьев из разодранной перины и подушек. Щепки, осколки стекла, разноцветные лоскуты. И посреди всего этого лежала нетронутая глиняная статуэтка. Светло-жёлтая, необожжённая. Она изображала раругга, уменьшенного в несколько десятков раз. Как бы намёк? Но не обязательно. Возможно, глупое совпадение.

К счастью, беглый осмотр показал – никаких следов крови. Да и вообще, в комнате не было драки. Скорее всего, ворвавшиеся сюда неизвестные просто вымещали злость, не обнаружив цели своего визита. И не удивительно – застать врасплох мага такого уровня, можно, но для этого пришлось бы задействовать силы поистине космического масштаба. Или разнести несколько гектаров города массированным ударом. Хотя и в этом случае результат оказался бы под большим вопросом.

Пора уходить.

Стоя на веранде, Вальдемар Карлович услышал рев мотоцикла, который резко оборвался в непосредственной близости от дома.

Маг-хранитель едва ли не бегом кинулся на улицу. Не наворотил бы байкер дел, о которых потом пришлось бы сожалеть.

Перед самой калиткой стоял Дрон в неизменной косухе и чёрной бандане и целился из обреза в Серёгу, успевшего выскочить из «Опеля» с калашом наперевес. Стрелять он пока не собирался, но закусил губу и был явно не в себе.

– А ну, стоять! – рявкнул Вайс, не теряя ни секунды. – Опустить оружие! Обоих касается!

Водитель подчинился сразу. Он привык доверять магу-хранителю.

Байкер помедлил, переводя взгляд с одного на другого. Вайс, даже не прибегая к магии, ощущал, как адреналин покидает кровь Дрона.

– А, это ты, Вальдемар, – наконец пробормотал мотоциклист, опуская обрез. – Что здесь произошло?

– Могу только догадываться, – пожал плечами маг-хранитель. – Хочешь, покажу?

– Покажи.

– Пойдём. Только дуру свою спрячь куда-нибудь. Не люблю, когда огнестрелом балуются.

– Я не балуюсь, я серьёзно. Как ты сюда попал?

Они знали друг друга с начала военных времён. Как это часто бывало в осаждённом Донецке, познакомились в соцсетях, потом пересеклись и в реальной жизни. Вайсу нравился вспыльчивый и резкий, но честный и открытый байкер. Дрон, похоже, отвечал взаимностью, никогда не отказываясь прийти на выручку или просто помочь советом по компьютерам, в которых разбирался отменно – в городе таких специалистов осталось немного. Случалось и посидеть за одним столом, выпив глоток, другой коньяка или ирландского виски. А то, что оба немного не договаривали об иной стороне своей жизни, так с кем не бывает? Люди вообще склонны многое умалчивать о себе. Не страшно. Лишь бы не врали и не пускали пыль в глаза. По крайней мере, Вайс придерживался подобных убеждений и в ближайшее время менять их не собирался.

– Хотел поговорить с вашим Учителем.

– Да? – прищурился байкер. – Так ты знал о нём? И молчал…

– Знал. У меня есть много каналов, по которым я добываю информацию. Не всегда она мне бывает нужна. Но вот иногда случается так – решил воспользоваться и опоздал.

– Что значит, опоздал?

– Идём, сам глянешь, – маг посторонился, пропуская Дрона в калитку. – Только не говори мне, что приехал случайно. Просто мимо мчался и решил заглянуть.

– Не скажу…

«Степной волк» быстрым шагом прошёл через двор, миновал веранду… Вайс едва поспевал за ним, хотя никогда не жаловался на скорость ходьбы.

Увидев лужу крови, Дрон длинно присвистнул. Спина его напряглась.

– Кто здесь дежурил? – спросил маг.

– Колян. Сегодня его очередь. И Бишка. Он всегда тут жил.

– Бишка?

– Алабай, – пояснил байкер. – Умный. Умнее многих людей, мать их!

– Понятно.

– Ты можешь сказать, чья это кровь?

– Не могу.

– А ещё маг…

– Я не всемогущий. У меня всего два сердца.

– Было бы у меня два сердца… Я бы порвал всех их.

– Дрон, – вздохнул волшебник. – У тебя одно, но очень правильное сердце. Честное, доброе и открытое.

– У меня?! Твою же мать! Доброе! Ну, ты сказал!

– Ты, возможно, сам этого не понимаешь. Но ты и с одним сердцем способен сделать добрых дел больше, чем иной маг с полным комплектом сердец. У каждого своё предназначение.

– Я знаю своё предназначение, – байкер шагнул в следующую комнату. Зарычал. – Я с одним сердцем найду того, кто это сделал, и урою, мать его. Все кости переломаю! Кем бы они ни были – хоть каррохами, хоть раруггами!

Он занёс ногу, намереваясь тяжёлым каблуком превратить в крошку уцелевшую в разгроме статуэтку, но Вайс остановил его, цепко схватив за локоть.

– Не горячись. Сохрани лучше на память, – он наклонился и понял глиняную фигурку. – Это же Учитель делал, правда?

– Правда, – кивнул байкер, круто разворачиваясь и направляясь к выходу. – Нечего тут делать. Пойдём!

Маг нагнал его уже во дворе. Настойчиво сунул в руки статуэтку.

– Зачем ты сюда явился? – вместо слов благодарности, опять нахмурился Дрон.

– Хотел посоветоваться.

– Посоветоваться? Вы ж такие умные в вашем совете хранителей, мать вашу. Негде клейма ставить!

– Не такие уж и умные. Иногда и нам нужен совет.

– Совет совету.

– Можно и так сказать. А ты как здесь оказался?

– Подозреваешь? – снова напрягся Дрон.

– Да пропади ты пропадом! – Вайс коротким тычком трости сломал штакетину в заборе. – Всё! Разбежались. Я тебя не видел, ты меня не видел. Привет семье!

Он решительно зашагал к автомобилю, чувствуя закипающую ярость. Ещё немного и он сожжёт здесь всё к чёртовой матери! Обычно до сих пор вывести мага-хранителя из душевного равновесия до такой степени, что файерболлы грозили вот-вот сорваться с кончиков пальцев, моги только бывшие знакомцы из-за линии фронта – многомудрые киевляне, харьковчане и прочие «укропы», которые лучше всех знали, как надо жить, как работать, к чему стремиться, в каком направлении двигаться некогда единой страной и, вдобавок, обладавшие самыми точными знаниями, как нам реорганизовать Рабкрин. Или не Рабкрин. Но тогда совершенно точно знающие ответ на вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?» Правда в последний месяц к ним добавились члены Союза писателей Донецкой Народной Республики. Вот уж, ни прибавить, ни убавить, здравствуй, племя младое, незнакомое. Хотя, какое там младое. Старички и старушки… Но с амбициями и уверенные в том, что в лице учредителей и членов правления Союза они обрели бесплатный обслуживающий персонал, призванный реализовывать их горячие мечты в завоевании читательской аудитории республики. Иной раз начинало казаться, что это Великая Тьма подсказала майору Тополину создать писательскую организацию в воюющей республике.

– Эй, погоди! – сзади хрустели окатыши золы под берцами Дрона. – Да постой же ты!

Вайс обернулся.

– Ну, что ещё?

– Ты что, обиделся? Не обижайся… Это я что-то не в себе, мать бы его…

Кулак мага несильно ткнулся в плечо невысокого байкера.

– Забей. Всё нормально. Я не обижаюсь. Надумаешь что-то рассказать, наберёшь.

Он уселся в «Опель» и коротко приказал безмолвному водителю, выглядевшему так невозмутимо, будто ничего и не произошло.

– В центр.

Замелькали заборы, голые ветки кустов и деревьев, бесхозные заправки. На довольно длинном прямом участке дороги перед микрорайоном «Текстильщик», их, ревя мотором, обогнал чоппер Дрона.

Вальдемар Карлович размышлял.

Существование в Донецке мага с тремя сердцами ставилось под сомнение большинством хранителей. Кто-то вообще не верил – слишком уж невероятно, откуда в шахтёрском крае волшебник такой силы. Другие полагали, что он должен был хоть как-то проявить себя. Третьи допускали возможность появления могучего мага, но высказывали убеждение, что он уехал искать более благодатное место для жизни – называлась и Москва, и сибирская тайга, и даже Земля Обетованная. Многие в 90-е годы уезжали за лучшей долей. В том числе и маги. Но Октябрина Борисовна, отличавшаяся феноменальной памятью, имевшая сотни осведомителей, даже не подозревавших о своём предназначении, и в молодости работавшая секретарём комитета комсомола Петровского района, шепнула Вайсу на ушко адрес, где когда-то обитал маг-шахтёр, заставший ещё коллективизацию, индустриализацию и стахановское движение. Попросила только не кидаться, очертя голову, в разговор, а действовать мягко, выяснив для начала необходимые подробности. Маги с тремя сердцами не только редки, как чёрные жемчужины, но ещё и норовисты, как необъезженные мустанги.

Осторожная разведка, заняла довольно много времени. Это как ходьба по минному полю, оставшемуся со времён войны с гитлеровской Германией. Каждый шаг нужно просчитывать, иначе дело закончится бедой. Вычислив место «лёжки» мага, Вайс ещё терзался сомнениями – а надо ли идти на контакт, не будет ли хуже? Попутно оказалось, что давний знакомый мага-хранителя второй категории байкер Дрон, матерщинник и крамольник, состоит в тайном обществе, членам которого позволено служить обладателю трёх сердец. Но и тогда ещё Вальдемар Карлович не решился повидать воочию человека-легенду. И лишь участие, которое тот проявил в судьбе Дениса, подтолкнуло Вайса к действию. Он отправился с официальным визитом… и опоздал.

Неведомые силы… Неведомые-то неведомые, но явно стоящие на стороне Тьмы. Возможно, порождения шрастра. Даже наверняка оттуда, ибо местных тёмных, обладающих пусть злой и враждебной природой, но вполне понятной и объяснимой, маг с тремя сердцами разметал бы, как ветер сухую листву. А так, предположительно, почуяв нападение, Учитель свернул пространство и время и переместился в неевклидово пространство – в другое убежище, укрытое в сотню раз надёжнее. Может, вообще не на нашем слое брамфатуры. Ищи-свищи его теперь.

Маг-хранитель стукнул кулаком о ладонь и надвинул шляпу на глаза, погружаясь в другие мысли – раз уж проворонил шанс склонить к сотрудничеству такую силищу, нужно думать о насущном, решать проблемы по мере их поступления.

Квартира эта вполне заслуживала названия конспиративной, как бы странно и непривычно для двадцать первого века оно не звучало. Казалось, времена подпольщиков давно миновали – почти сотню лет назад, но спецслужбы никто не отменял. Разведки – военные и экономические, службы безопасности и контрразведка, тайные организации различного толка – от крайне левых до крайне правых, упрямо создавали себе перевалочные базы, схроны, запасные квартиры. А чем вероятнее становились потрясения в государстве, тем с большим тщанием они занимались этой работой. О некоторых тайных убежищах забывали. Документация терялась, да и не всегда существовала, в следствие объявленной особой секретности. Агенты, владеющие информацией, погибали, уходили в запас и запой, на пенсию, эмигрировали, в конце концов, прельстившись за морями и океанами лучшей долей и полным соцпакетом.

После первого майдана, с успехом изменившего политические расклады на Украине осенью 2004-го года и зимой 2005-го, центральные службы безопасности с подозрением относились к так называемым элитам юго-востока, подспудно ожидая повторения или аналогов харьковского съезда партийных лидеров, возмущённых произволом центральных и западных регионов страны. Ещё тогда в Киеве не на шутку испугались тяги отдельных руководителей к децентрализации. Спецслужбы готовились к борьбе с сепаратистскими настроениями. Особенно в Донбассе. В том числе в планах стояло вооружённое подавление очагов сопротивления и физическое устранение вождей.

Потому-то по всему юго-востоку Украины – как в крупных городах с промышленными предприятиями и сотнями тысяч жителей, так и в небольших депрессивных посёлках, откуда всё трудоспособное население выехало на заработки, – создавались тщательно оборудованные базы. В частных домовладениях с двух– и трёхуровневыми подвалами оборудовались склады оружия, боеприпасов и прочей амуниции. К слову сказать, в летние месяцы 2014-го ополчение Донецкой Народной Республики укомплектовали несколько подразделений, благодаря неожиданным подаркам СБУ и киевских националистов. В городских квартирах, купленных или снятых на подставных лиц, устраивались тайники и запасные выходы – желательно в соседний подъезд или на чердак. В некоторых из них тоже имелись запасы оружия – не только огнестрельного, но и бейсбольных бит, отрезков арматурных прутьев и труб, мотоциклетных и велосипедных цепей, касок, лёгких бронежилетов, баллончиков со слезоточивым газом и тому подобного инвентаря, вполне достаточного, чтобы оснастить несколько сотен боевиков для разгона митинга инакомыслящих. Как это должно было происходить, весь мир раз и навсегда уяснил после трагических событий 2 мая в Одессе, когда фашиствующие молодчики с особой жестокостью разогнали палаточный городок пророссийски настроенных соотечественников, а посмевших оказать минимальное сопротивление загнали в Дом Профсоюзов где потом устроили пожар, унесший жизни десятков людей. Само собой, организованные куда лучше одесситов повстанцы Донецка, не желали повторить участь «куликовцев», поэтому квартиры-схроны отыскивали и использовали для собственных нужд.

Нынешний хозяин конспиративной квартиры завладел ею «под шумок», пользуясь неразберихой весенне-летних месяцев и многоначалием в силовых структурах Республики. Район довольно престижный – центральная часть города. Шестнадцатиэтажка на набережной реки Кальмиус находилась в шаговой доступности от большинства более-менее значимых объектов города. В довоенные времена здесь мышь не проскочила бы, не замеченная бдительными соседями, но сейчас выгодное местоположение дало, как говорят местные, «обратку». Обеспеченные владельцы квартир в большинстве своём разбежались ещё в мае. Кто-то не рискнул терять бизнес, завязанный на остальные регионы Украины или дальнее зарубежье, кто-то сохранял за собой выгодную должность или офицерский чин, некоторые купились на угрозу лишения учёных степеней и званий, озвученных киевским министерством образования и науки для запугивания профессорско-преподавательского состава местных вузов. Были и те, кто, разделяя убеждения большинства граждан Республики, просто испугались возможных обстрелов и обещанных время от времени штурмов города силами так называемой антитеррористической операции, а попросту вооружёнными до зубов боевиками незаконных воинских формирований, созданных центральной властью для усмирения инакомыслящих.

Три четверти квартир в доме пустовали. Странный человек появился в середине августа. Пришёл с двумя чемоданами, поднялся на лифте, достал ключи из кармана и, просто открыв жильё, поселился там. Зарегистрировался на полудюжине форумов, как советник молодого правительства ДНР, присланный в помощь из Москвы. Писал глубокомысленные заметки, в хвост и в гриву ругая косных провинциалов, и даже заработал определённый авторитет. Правда, в Доме Правительства на бульваре Пушкина его никто не видел, да, пожалуй, никто и не знал. Но ведь, как пели в детском фильме советских ещё времён о Петрове и Васечкине: «Не важно быть – сумей прослыть…»

К нему приходил гости. Кто-то через парадный вход, кто-то через чёрный – из соседнего подъезда по заплёванной и засыпанной окурками лестнице. Они и сам часто посещал публичные мероприятия – презентации, выставки, конференции и круглые столы. Знакомился с журналистами и блогерами, художниками и писателями. Ни единым словом он не обидел руководство республики или силовые структуры. Напротив, всегда и везде подчёркивал свою приверженность идеям русскости Донбасса и неприятие украинского национализма и ксенофобии. Постепенно он обзавёлся поклонниками, единомышленниками и даже друзьями.

Звали хозяина конспиративной квартиры Романом. А позывной это или настоящее имя, не ведал никто, даже самые близкие приятели, готовые грудью встать на защиту своего кумира в любой интернет-баталии.

В этот вечер он собрал странную и разношерстную компанию, увидеть которую в ином месте показалось бы самой, что ни на есть, фантастикой. Причём, не научной, а, скорее, напротив, антинаучной.

В просторном кабинете, совмещённом с библиотекой, горела лишь настольная лампа. Она бросала оранжевый круг мягкого света на стол с дорогим пресс-папье и несколькими листками, исписанными убористым почерком. На руки хозяина жилья – белые, породистые, с ухоженными ногтями и отсутствием признаков физического труда. На край толстого ковра бутылочно-зелёного цвета. Едва-едва поблескивали позолотой корешки книг. Тикали часы, стилизованные под георгианский стиль.

Сегодня здесь собралась весьма разношерстная компания. Вряд ли в обычной жизненной ситуации можно было бы повстречать этих людей вместе.

Пожилой мужчина профессорского вида в дорогом костюме с отливом и стильным галстуком с золотой заколкой сидел ровно, будто лом проглотил. Неподвижное лицо, обрамлённое седой бородкой, не выдавало никаких эмоций. Но волнение всё же проявлялось в незначительной, на первый взгляд, мелочи. Он время от времени снимал очки в массивной роговой оправе и протирал без особой надобности белоснежным платком, который потом аккуратно складывал и засовывал в карман пиджака.

Напротив него расположился тощий бледный юноша, подстриженный по последней моде – темные волосы подбриты на висках и мелированы. Несмотря на позднюю осень он щеголял в лёгких красных кедах. Укороченные узкие брюки открывали голые лодыжки. Молодой человек увлечённо нажимал на экран новенького планшета «Apple», но звук игры отключил, скорее всего, из уважения к присутствующим. А может, просто переписывался с кем-нибудь в чате «Instagram»[36]36
  Instagram – платформа в России запрещена


[Закрыть]?

По правую руку от него, почти незаметная в глубоком кресле, ссутулилась сухенькая старушка в щедро расшитом люрексом кримпленовом платье по моде 70-х годов и наброшенной на плечи горжетке, настолько старой, что определить её происхождение не представлялось возможным. Типичная городская сумасшедшая. Таких всегда пруд пруди в присутственных местах и нет от них покоя ни руководству жилищно-эксплуатационных компаний, ни депутатам всех уровней – от района до области. Пальцы её без устали шевелились, будто вязали прозрачный шарф невидимыми спицами.

В самой затенённой части комнаты куда едва-едва пробивался свет настольной лампы скрывался атлетически сложенный человек неопределённого возраста, отличавшийся весьма колоритной внешностью. Львиная грива волос, зачёсанная назад, и чеканный профиль делали его похожим на пожилого индейца из кинофильмов студии «ДЕФА»[37]37
  ДЕФА (DEFA, Deutsche Film-Aktiengesellschaft) – ведущая кинокомпания Германской Демократической Республики (ГДР).


[Закрыть], которые были так популярны у советской детворы в разгар брежневской эпохи. Эдакий вождь Инчу-Чуна, отец легендарного Виннету, шагнувшего в бессмертие не трудами писателя Карла Мэя, а благодаря актёрской работе Гойко Митича. Одетый в белую распоясанную рубаху, как подвижник минувших столетий, он внимал хозяину квартиры размеренно кивая, словно одобряя каждое произнесённое слово.

А у самой двери на табуретах пристроились двое, одинаковые, как две горошины из одного стручка. Коротко стриженные, в дешёвых спортивных костюмах – китайская реплика знаменитой торговой марки «Адидас» – и потёртых грязных кроссовках. Типичные разнорабочие со стройки. На пальцах и под ногтями насмерть въевшаяся грязь. Сколько не три мочалкой – не отмоешь. Они сильно дичились респектабельной обстановки, в которой оказались по воле случая. Втягивали головы в плечи, пытаясь стать маленьким и незаметными, и прятали ноги под табурет. Остальные старались их не замечать. Скользили взглядами, как по пустому месту.

– Я не зря собрал здесь вас всех, – вещал тем временем Роман. – Знаю, что у вас болит душа и сердце за нашу молодую республику, да и за весь Донбасс в целом. На самом деле, вы – честь и совесть нашего города, нашего Донецка, жемчужины шахтёрского края…

Его голос завораживал, обволакивал, проникал в уши и задерживался уже глубоко в сознании. Ему хотелось верить, соглашаться и сопереживать. Просто волшебство. Хотя никакой магии Роман не применял. Ну, не мог… Не обладал соответствующими способностями. Это мог подтвердить почти каждый из гостей.

– К моему глубочайшему огорчению, уже сейчас хорошо видно – мы идём не туда. Нет, общее направление, конечно, верное. Стратегия, на самом деле, выбрана правильная – возврат в колыбель Русского Мира, воссоединение с Россией, полный отказ от контактов с фашиствующим недогосударством Украиной… Но тактика! С такой тактикой стратегических целей не достигнуть, товарищи!

Профессор в дорогом костюме приподнял бровь, очевидно удивлённый непривычным советским обращением, но остальные пропустили эту малость мимо ушей.

– Меня терзают смутные сомнения, – продолжал Роман. – Если в реальной жизни обычным оружием и самой настоящей силой духа ополченцев мы достойно держим удар, даже нанесли врагу несколько серьёзных поражений, подорвавших его боевой дух…

– Донбасс никто не ставил на колени и никому поставить не дано[38]38
  Стихотворение принадлежит известному поэту-шахтёру Павлу Григорьевичу Беспощадному (1895–1968 гг.).


[Закрыть], – слегка невпопад, но чувством и с душой процитировал человек, похожий на апача.

Старушка в горжетке хихикнула тоненьким голоском. Почему? Да кто же его знает? Может, она лично знала Павла Беспощадного?

– Совершенно справедливо замечено, – кивнул хозяин квартиры. – Донбасс умрёт, но не сдастся. Такие у нас люди. И нелюди тоже, – быстро добавил он, окинув взглядом гостей. – У нас, на самом деле, все выкованы из чугуна и отлиты из стали… – профессор поморщился, будто травяного клопа понюхал. – Но мы не сможем выиграть войну в реальности, если проиграем её в тонком мире. А кто узурпировал право оборонять город в магических реалиях? И в параллельных мирах, следует заметить? Да, вы не ошибётесь, если назовёте совет магов-хранителей.

– И самозванцы-криптоучёные, – брезгливо сказал профессор, с отвращением выплёвывая слова. – Малограмотные самоучки.

– И они тоже, – не стал возражать Роман. – Но самым труднопреодолимым камнем преткновения становится всё-таки совет магов.

– Они все пляшут под дудку Вайса, – подал голос любитель творчества Беспощадного.

– Все ли?

– Большинство. У него везде друзья, которыми можно манипулировать, как угодно. Исаев, Носик… Да ещё поэтка эта гламурная…

– Я понял, о ком вы. И что, ничего нельзя поделать?

– А что поделаешь? Здравый смысл не наберёт нужного числа голосов. А если Вайс заподозрит, что появились инакомыслящие, всё – пиши пропало. Со свету сживёт. Вон, Гаврилу Чернолесцева они куда-то в прошлое отправили. Был человек, и нет человека. Тело-то здесь осталось, а толку? Не маг, а голотурия какая-то. Ест жидкую кашу и жидко же испражняется под себя[39]39
  Это и другие события более подробно описаны в рассказе «Эффект Юза».


[Закрыть].

– Поднимать всех магов против них надо, – неожиданно вмешалась старушка-вязальщица.

– А много ли их, – вкрадчиво поинтересовался Роман.

– Магов-то?

– Их самых, пани Зося, их самых.

– Да пару сотен наберём.

– Ого!

– Да какое там «ого»… – отозвался из темноты «индеец». – Необученные. А если кто и учился, то самоучки.

– Но ведь надо же что-то делать? – возразил Роман, пока старушка беззвучно разевала рот в поисках достойного ответа. – Нельзя просто молча наблюдать, как нас пытаются, попросту говоря, сдать. Кто-то здесь хочет обратно в Украину?

– Мне и там было неплохо, – на мгновение оторвался от планшета бледный юноша.

– Стыдитесь, молодой человек! Надо же иметь хотя бы зачатки патриотизма.

– Патриотизм – сложная категория. Философская. Трудно сказать, где его начало и где конец. Где границы той территории, которые мы готовы считать своей Родиной и, соответственно, проявлять по отношению к ней патриотические чувства?

– Плохо вас учили в университетах! – возмутился профессор.

– Да? А вы что заканчивали?

– Я заканчивал Донецкий индустриальный институт, если вам угодно знать. Тот, который сейчас называют национальным техническим. И учили в моё время хорошо! Не то, что вас, нынешних…

– Неплохой вуз для провинции. Я Сорбонну заканчивал, но я же не тыкаю всем свой диплом под нос, – юноша пожал плечами и снова уставился в экран.

– Вот всё зло от этого Болонского процесса! – поднял палец его оппонент. – Доигрались. Выращиваем безродных космополитов. Учим делать деньги, а надо бы учить любить Родину!