Текст книги "Маг-хранитель"

– Я знаю, что называется Друккаргом. Иван Порфирьевич говорил. Но что именно представляют собой шрастры? Или он один?

– Нет, их много. Не меньше десятка, по крайней мере. Как бы тебе объяснить подоступнее? Сейчас попробую, – Вайс принялся задумчиво набивать трубку. – Мы уже упоминали о непрестанной борьбе демонических и провиденциальных сил, верно?

– Да. Борьба Добра со Злом.

– Так вот. Высшим силам угодно, чтобы в Шаданакаре – так называется наша брамфатура – соблюдался баланс сил. Борьба Добра и Зла идёт с переменным успехом. Иногда в Энрофе берут верх провиденциальные силы. Тогда возникают области, где просветляются души и воцаряется справедливость. Их в разное время называли по-разному – Эанне, Олимп, Рай, Монсальват, Небесная Россия, наконец. Так вот в противовес им, в нижних слоях земной коры, на глубинных уровнях и слоях брамфатуры существуют шрастры. Если говорить упрощённо – это подземные миры, населённые уже известными тебе существами… – маг оттопырил большой палец, над которым возник язычок огня. Вайс раскурил трубку и продолжал. – Чем больше на поверхности творится добра, тем больше под землёй создаётся зла.

– Это как Ад, что ли?

– Ну, как тебе сказать? Ты же видел Друккарг собственными глазами. Он похож на Ад?

– Он похож на бред. Я даже думал, не схожу ли с ума.

– Не сходишь. Уже потому, что безумцы такими вопросами не задаются.

– А зачем уицраору проникать в шрастр? – увёл беседу от щекотливой темы Денис. – Он воюет с игвами?

– Иногда воюет, иногда – нет, – уклончиво отвечал Вайс, выпуская клуб ароматного дыма. – Уицраор – демон-загадка. Никто не знает достоверно, какова цель его существования. Вопрос в кормовой базе. Он питается эмоциями людей, обитающих в Энрофе. Следовательно, люди…

– Люди ему нужны, – высказал логичное предположение Денис.

– Совершенно верно. Как муравей щекочет тлю усиками, чтобы она выделила капельку сладкой слизи, так уицраор излучает особую психическую энергию, направляя её в Энроф. Она воздействует на людей и стимулирует в них различный чувства. Например, патриотические – любовь к государству… Не к народу или стране, а именно к государству, это важно. Или, например, гордость за себя, как за действующее лицо великих преобразований в державе. А также восхищение процветанием своего государства, ненависть к его врагам и так далее…

– Ясно. Наверное, уицраор Российской метакультуры… Я правильно назвал?

– Совершенно верно.

– Так вот… Уицраор Российской метакультуры просто жирел, пока был Советский Союз.

– Ты совершенно прав. Но потом что-то пошло не так. Силу стал набирать Стэбинг.

– А уицраоры дерутся между собой?

– Дерутся… Иногда дерутся. Хотя чаще эти битвы происходят, скажем так, виртуально. Сражаются метакультуры, а уицраоры поддерживают каждый свою. Вот тогда-то уицраор может проникать в шрастр и расправляться игвами. Особенно, если они какими-то своими действиями угрожают балансу сил. Ну, то есть пытаются раскачать Энроф не в пользу того или иного уицраора. И тогда… – Вайс полуприкрыл глаза и почти нараспев прочитал, явно цитируя какую-то известную всем, кроме Дениса, книгу. – Игвы и раругги трепещут, слыша его голос, как перед властелином и деспотом, но вместе с тем видят в нём великого защитника и против других шрастров, и против сил Света.[17]17
  Даниил Андреев «Роза Мира».


[Закрыть]

– Так что же я видел? – Денис поднялся, прошёлся по комнате туда-сюда, остановился перед книжным шкафом со стеклянными дверцами. наклонив голову к плечу, пробежал взглядом по «корешкам» книг. Павел Беспощадный, Борис Горбатов, Дмитрий Тополин «Гигантский белый фрегат», какой-то Гавриил Чернолесцев, «Антология современной литературы Донбасса. 2012», альманах «Соцветие»… О! А вот и «Последний вампир Ойкумены» Вальдемара Вайса! Попросить почитать, что ли? – Почему именно я вижу этот сон?

– Во-первых, пока нельзя с уверенностью сказать, что его видишь ты один. Ну, а во-вторых, причины его пока не поддаются определению. Есть у меня одна гипотеза, но она требует проверки

– Так чего же мы ждём?

– Я боюсь, что для тебя проверка будет сопровождаться не вполне приятными ощущениями.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Денис.

– Сейчас попытаюсь объяснить… Ментальная магия, конечно, не мой конёк, но искать соответствующего специалиста долго. Да и зачем нам увеличивать круг магов, знакомых с твоей проблемой? Пока что наша сила именно в скрытности.

– А вы можете конкретно сказать, что собираетесь делать? Раз уж речь зашла о неприятных ощущениях для меня.

– Могу, – неохотно согласился Вальдемар Карлович. – Ты кинофильм «Ночной дозор» помнишь?

– Конечно! Я и книгу читал, между прочим!

– Молодец. Это вселяет надежду, что ещё не всю молодёжь мы потеряли.

– Спасибо.

– Да не за что. Говорил я тебе или нет, что Сергей Лукьяненко – один из магов-хранителей Москвы. Их там гораздо больше, чем нас.

– Так там и народу побольше.

– Верно. Но ещё Москва – место соединения затомиса России Небесной и России земной. Затомис, кстати, это высший слой метакультуры, в данном случае – российской. Кроме того, Москва сейчас стала обиталищем нового Родомысла[18]18
  Родомыслы – исторические деятели, оказавшие могучее и благотворное влияние на судьбы народа или государства.


[Закрыть], чьё имя столь известно всему миру, что мы не будем его называть. Если Зло нанесёт удар, желая сокрушить Небесную Россию, то будет бить по Москве. Поэтому туда собираются маги-хранители со всего русского Мира, и обучены они – мама, не горюй! Не то, что наши разгильдяи – ленивые и расслабленные.

– Верю, – кивнул молодой человек, которого уже начала утомлять многословность Вайса. – Так что там с «Ночным дозором»?

– Сейчас объясню. Помнишь, как Гэсэр…

Прервавшись на полуслове, Вайс встрепенулся, как боевой конь, услышавший звуки горна, вскочил с кресла. Денис, к своему удивлению, понял, что истинное зрение позволяет ему видеть ауру мага-хранителя. Зеленоватое сияние, прорываемое багровыми сполохами, которые напоминали солнечные протуберанцы, какими их изображали на иллюстрациях к «Детской энциклопедии».

– Ничего не спрашивай, держись позади меня! – отрывисто бросил Вальдемар Карлович.

В этот миг дверь сотряс мощный удар. Стальная обшивка отозвалась гулом, прокатившимся по пустому коридору.

Вайс круговыми движениями водил раскрытой ладонью перед окнами Союза писателей. При этом левой рукой он вытаскивал из чехла старенький мобильный телефон – чёрный и кнопочный, как у тёмного пенсионера.

– Алё, Яков, ты далеко? В Горловке? Ладно. Понял. Отбой. Потом расскажу, – маг скривился и, косясь на оконные проёмы, снова порылся в телефонной «записной книжке». – Профессор? Ты где? На факультете? За сколько добежишь до СП? Понял. Жду. Готовься, сейчас здесь будет горячо, – он повернулся к Денису, пребывающему в полной растерянности. – В драку не лезь. Когда начнётся заваруха, лучше пригнись и ныряй под стол.

В окне, заслоняя хмурый осенний день, возникла чёрная туша, похожая на некрупного медведя. Она ударилась о стекло и тут же вспыхнула, будто облитая бензином. В считанные мгновения она, корчась, сползла вниз и скрылась за пределами видимости.

– Охранные заклинания, – объяснил Вайс, не отрываясь от мобильного. – Ставил мастер. Они их удержат какое-то время.

– Кого??? – нарушил запрет Денис.

– Пока каррохов, а там поглядим. Не мешай! – Вайс снова нажал кнопку вызова. – Донна Анна! И тебе не хворать. Расчехляй метлу. Прикроешь нас с профессором сверху.

Из трубки донёсся возмущённый женский голос:

– Я с раруггами махаться не подписывалась!

– Просто прикроешь сверху, – чётко и раздельно повторил маг. – И невидимость не забудь, а то из «Иглы» жахнут!

– Не учи меня жить!

Пошёл «зуммер».

– За пару минут доберётся, – сказал Вайс. – Тут от «Крупской»[19]19
  Донецкая республиканская универсальная научная библиотека им. Н.К.Крупской.


[Закрыть] рукой подать.

Входную дверь сотряс новый удар. Да такой, что мелкой порошей посыпалась побелка с потолка.

– Нет, это уже наглость! – хмыкнул Вальдемар, пряча мобильный и перехватывая поудобнее трость.

В окне с пугающей настойчивостью появлялись всё новые и новые каррохи. Загорались и исчезали. Пока что защитные заклинания работали исправно и чётко – комар носа не подточит, но Денис знал из книжек-фэнтези, что ни одна магия не способна работать вечно, рано или поздно её сила иссякнет. И что тогда? Страшновато даже представить… Остаётся надеяться, что количество каррохов тоже не бесконечно. Когда-то и они должны закончиться.

– Будь здесь, – приказал Вайс. – Лучше отойди в дальний угол. Я схожу к двери.

Денис кивнул, отступая к приземистому сейфу, на котором стоял деревянный ящичек с прорезью в верхней крышке. Такие используются для голосования, но на принадлежащем донецким писателем красовалась распечатанная на принтере табличка, закреплённая скотчем: «Добровольные пожертвования».

Из коридора, куда направился маг-хранитель снова донёсся грохот. «Они привели муми-тролля!» – билась в голове цитата из гоблинского перевода «Властелина колец».

За окном мельтешили тени. Звероподобные существа облепили акацию. Другие бегали по двору, высоко подпрыгивая на четвереньках. Вот очередная оскаленная морда приблизилась к стеклу. Вспышка!!! Облако чёрного дыма… Какая же там должна стоять вонь? Почему жильцы дома и прохожие – пусть редкие, но они всё-таки есть в Донецке! – не поднимают панику, не вызывают военных? В двух шагах от Дома Правительства, которым стала Донецкая областная госадминистрация, проходит схватка, иномировые чудовища ломятся в окна и двери первого этажа обычного дома, того и гляди начнут ведьмы на мётлах летать, а никому и дела нет?

– Ты как? – озабоченно спросил вернувшийся Вайс.

– Да ничего, – пожал плечами Денис. – Там что?

– Ломятся. Я укрепил защиту двери. Не представляю, кого они привели… Товарищ майор меня расстреляет, если нам крыльцо разнесут в щебёнку, – он помолчал, искоса поглядывая за окно. – Надо прорываться. Там донна Анна уже кружит над ними на бреющем, но она их не остановит. Давай так. Будь наготове и по моей команде беги ко мне. держаться будешь у меня за спиной. Никакой самодеятельности! Никакого геройства! Твоя жизнь нужна Донецку! Уяснил?

– Уяснил, – кивнул Денис, который и не собирался изображать из себя Брюса Уиллиса или Арнольда Шварценеггера, прекрасно понимая, что даже в драке с гопниками не представляет собой надёжную боевую единицу, а что тогда говорить о чудовищах из шрастра – быстрых, сильных, смертельно опасных?

– Вот и молодец. Теперь просто жди меня. Я пойду очищу крыльцо.

Маг снова скрылся в полутёмном коридоре. Слышалось его глухое бормотание, где в самых причудливых сочетаниях смешивались слова из русского, немецкого, польского языков. Часть из них Денис не понимал, но по интонации угадывал, что их не следует употреблять в приличном обществе. Судя по всему, Вальдемар Карлович был в ярости от разгрома, учинённого демоническими силами.

Словно почувствовав, что получат отпор и добыча ускользнёт, каррохи во внутреннем дворе дома по бульвару Пушкина словно с цепи сорвались. Лишённые инстинкта самосохранения, в отличие от своих собратьев, которые не так давно переодевались в работников коммунхоза, или, что тоже вполне вероятно, подталкиваемые какой-то необоримой волей, они начали бросаться на окна по двое, по трое за раз. Возможно, Денису показалось, но огненная защита срабатывала как-то слабее. Она уже не испепеляла в одно мгновение, а просто обжигала. Монстры падали, корчились, но находили в себе силы подняться и снова подпрыгнуть навстречу пылающей смерти, всё больше и больше ослабляя оборонные заклинания.

Из коридора перед парадным входом послышался громкий хлопок, сменившийся гудением. Так могла реветь горелка паяльной лампы, только увеличенная в добрый десяток раз. К этим звукам присоединилось яростное рычание, время от времени сменяющееся жалобным визгом. Ворвавшийся сквозняк ощутимо пах палёным.

Денис приготовился мчаться по первому зову Вальдемара Карловича, но тут случилось неизбежное. Одному из каррохов, штурмующих окна, удалось прорвать магическую защиту. Огонь лишь опалил густую чёрную шерсть, а когтистая лапа пробила стеклопакет, высыпавшийся на подоконник и компьютерный стол. Комната наполнилась смрадом и рёвом. Мохнатая туша не смогла сразу протиснуться в выбитую створку, но лапа – жуткая смесь звериного и человеческого начал – вполне осмысленно шарила в поисках ручки, желая распахнуть окно настежь.

Наверное, Денис должен был испугаться, но слишком уж нереальным казалось всё происходящее. Нереально – значит, понарошку. Что-то вроде компьютерной игры, только в «три-дэ» формате, с запахами и качественным звуком. Тогда чего пугаться? В игре не убивают. В самом страшном случае придётся проходить уровень заново, да и то, если ты поленился «сохраниться» перед дракой. Вот, правда, уровень персонажа, которым сейчас ощущал себя Денис, слабоват. Не «прокачался» на предыдущих эпизодах.

Хотя…

Вайс утверждал, что два сердца дают возможность использовать магию. Раз уж нет другого оружия – пресс-папье со стола не в счёт! – можно попробовать. Как там у них, магов, делается?

Ощущая себя Гарри Поттером без волшебной палочки, Денис выставил перед собой раскрытые ладони и закричал: «Огонь!»

После он долго думал, почему именно это слово? Военная команда начать стрельбу? Или попытка воплотить слово в реальность? А может, ещё что-то на подсознательном уровне?

Он думал, что с ладоней сорвётся файерболл наподобие того, каким Вальдемар Карлович прожёг штанину карроху на бульваре. Или струя пламени, почему бы и нет?

Никакого огня, конечно же, не получилось. Тут учиться надо под руководством опытных наставников. Но Денис почувствовал… Не увидел, а именно почувствовал, как молекулы воды, рассеянные в воздухе в виде пара, собираются вместе, концентрируются и летят чудовищу в подпаленную морду, словно кто-то плеснул из кружки.

Ну, да… Всё равно что плюнуть в слона.

Однако, как ни странно, волшебство возымело действие. Каррох начал растворяться, словно был существом, нарисованным акварелью. Исчезла шерсть на морде, за ней и кожа. Обнажился желтоватый череп и ряды крепких зубов на челюстях. Кости тоже становились всё прозрачнее… Жутковатое зрелище, когда на твоих глазах страшное чудовище теряет голову в полном смысле этого слова, без всяких аллегорий.

Шарящая по окну лапа конвульсивно задёргалась.

Ну, хоть с этим покончено.

Правда, во дворе скакали, рычали и скалились ещё десятка два иномировых тварей. Кто из них догадается следующим броситься в разбитое окно? Денис вовсе не пребывал в уверенности, что сумеет повторить штуку с водой. И Вайс что-то не звал, хотя с крыльца доносились звуки схватки – крики, лязг, хлопки, похожие на выстрелы из пневматического ружья…

И тут со стороны двора послышалась мелодия. Удивительно, но факт. Если, конечно, не слуховая галлюцинация. Денис потряс головой и даже легонько хлопнул себя по уху, чтобы проверить – всё ли в порядке, не живут ли его органы собственной жизнью, наплевав на судьбу хозяина? Звон подтвердил – звуки воспринимаются совершенно естественно.

А мелодия не смолкала.

Кто-то играл на гитаре.

И даже пел!

Несмотря на шум и гам, Денису удалось разобрать некоторые слова:

 
–  Дождь по проспекту движется к реке,
В ней ощущая родственную душу,
Дождь многолик, исполнен всякой чуши —
Он протестант, безбожник, саддукей.[20]20
  Автор текста – Вячеслав Теркулов.


[Закрыть]
 

Послушные невидимому исполнителю с неба ударили тугие струи ливня. Он не имел ничего общего с обложным осенним дождём, какого стоило ожидать в конце ноября. Летний ливень, почти тропический. В Донецке и в тёплое время года подобные атмосферные осадки – редкость, а уж в предзимье и подавно.

И тем не менее!

 
–  А дождь стучит морзянкою морской
О кораблях, финвалах и касатках,
О странных снах, придуманных украдкой,
О безуспешной жизни городской.
 

В самом деле! Дождь бил, как разящие стрелы архангелов. Он не щадил никого из порождений шрастра.

Каррохи заметались в панике. Завыли, завизжали. Но вода, падающая с небес, смывала их, словно дурной сон. Они растворялись, впитывались в землю, проникали сквозь трещины в асфальте, погружаясь всё глубже и глубже за земную твердь. Часть монстров сдалась сразу, даже не пытаясь сопротивляться, восприняла гибель в воде, как трагическую неизбежность. Правда, многие ещё двигалась, скорее, по привычке или из чувства протеста, пытались увернуться от струй. Но, как говорится, проскочить между каплями – великое умение надо и удача. Каррохам эти замечательные качества не достались.

Дождь смыл всех. И непокорных, и отчаявшихся. Две-три минуты и двор опустел.

Со стороны детской площадки к дому шёл человек с гитарой наперевес. Лысоватый, улыбчивый, широколицый. Из-под расстёгнутой куртки выглядывал ярко-синий свитер. Над его головой сверкал, несмотря на пасмурный день, полусферический купол. Дождь окружал его, но не прикасался. Может, боялся испортить хороший музыкальный инструмент?

Человек приблизился к разбитому окну, спросил, приподнявшись на цыпочки:

– Есть кто живой?

– Есть… – нерешительно отвечал Денис, хрустя осколками стекла под ногами.

– Это хорошо! А где Вальдемар?

– Там… на крыльце…

– Замечательно! – искренне восхитился гитарист. – Сейчас обойду!

Забросил гитару за плечо, как пехотинец носит ружьё и зашагал в сторону Университетской.

Денис прислушался. По ту сторону здания, царила тишина. Только сквозняк шевелил легко шуршащие жалюзи. Живой там Вайс или нет? Ведь обещал позвать и не позвал.

Осторожно, чуть ли не крадучись, Денис вышел в коридор, с опаской приблизился к распахнутой настежь двери.

Вальдемар Карлович в прожжённом в нескольких местах пиджаке и без шляпы, сидя на корточках, шарил ладонями по крыльцу. Сквозь зыбкое марево неясно проступала громада облгосадминистрации, окружавшие её баррикады и бывший Дом политпросвещения, а ныне – Центр Управления Восстановлением ДНР или, попросту, ЦУВ. У его входа дежурили безразличные автоматчики в камуфляже. Похоже, разгрома на крыльце, находящемся в каких-то тридцати метрах от них, ополченцы даже не заметили.

А битва, судя по всему, вышла знатная. Плитка на крыльце разлетелась в мелкие и острые осколки. Берёзка рядом сломана под корень. Перила из стальной трубы в руку толщиной сплющены, как мундштук папиросы. И это не считая металлической двери, смятой мощным ударом, будто крышка трёхлитровой банки из-под солёных огурцов.

Денис наклонился и поднял очки.

– Ваши? – показал их Вайсу.

– Вот спасибо! – обрадовался маг. Провёл пальцем над треснувшим стеклом. – Вот очки я им никогда не прощу…

– А шляпу? – лихо заложив вираж на метле, к крыльцу подлетела хорошенькая ведьма тридцати с небольшим лет в красной курточке и красной вязаной шапочке. Спешилась. Подняла чёрную широкополую шляпу Вайса. Покачав головой, просунула кулак в дыру с опалёнными краями. – Не запломбируешь…

– И за шляпу они ответят! – Вайс закаменел лицом, скрипнул зубами. Закрыл глаза, не отнимая палец от линзы.

В считанные мгновения трещина исчезла, стекло стало как новое.

– Здорово! – восхитился Денис. – А с остальным как? – он обвёл рукой разрушения.

– Тут помощник нужен, Homo sapiens, – подмигнула магичка.

– Вот именно, а ты опять без кузнеца прилетела, – возмутился Вальдемар Карлович, водружая очки на нос.

В это время из-за угла показался маг-гитарист. Дождь более не окружал его. Исчез за ненадобностью и защитный купол. Увидев собратьев-волшебников, он широко улыбнулся и провозгласил:

 
–  И чёрное небо, и снег, и планеты
Вбирают в себя этот горний полёт…
Вселенная, полночь, и Анна раздета,
Раздетая Анна по небу плывёт.[21]21
  Автор текста – Вячеслав Теркулов.


[Закрыть]
 

– Сейчас какой-то профессор получит файерболлом в лоб, – нахмурилась магичка.

– Вот только не надо разбазаривать по пустякам донецкую профессуру! – возмутился Вайс, с трудом сдерживая смех. – Давайте войдём внутрь, друзья мои. Нам есть о чём поговорить.

Глава 6
Нырнуть в подсознание

Вальдемар Вайс, Денис и ведьма Анна, закинувшая метлу на плечо, шагнули через порог Союза писателей ДНР.

Профессор немного задержался, покачав головой. Потом поднял перед собой руки с растопыренными пальцами. С неба снова хлынул дождь, но не тропический ливень, как несколькими минутами раньше, а тихий, ласковый, даже, как показалось Денису, тёплый. такие называют грибными. Там, где он проливался на разрушения, причинённые сражением, они исчезали, как зарастает рана на теле, только в ускоренном темпе. Можно сказать, на глазах. Выросла берёзка взамен сломанной. Правда, без листьев, так глубокая же осень на дворе, почти зима. Приняли исходную форму перила. Осколки плитки, которой было облицовано крыльцо, поползли друг к другу, соединяясь в единое целое.

– Постой! – воскликнул Вайс, выбегая и протягивая под тёплый дождь продырявленную шляпу. – Тоже починить нужно!

– Поздно, Вальдемар, поздно! – покачал головой маг-гитарист. – Я устал. Видишь, даже плитку не всю приклеил…

В самом деле, крыльцо вернуло исходный облик лишь отчасти. Часть серой плитки так и осталась расколотой и сиротливо лежала рядом со ступеньками. Только теперь казалось, что здесь просто нет рачительного хозяина, который вовремя провёл бы ремонт. О жаркой схватке не напоминало ничего.

– Злой ты человек, профессор, – вздохнул Вайс. Скомкал шляпу, сунув её в мусорную корзину у входа. – Никакого в тебе сострадания. Заходи уже. Хватит маячить.

Закрыв за собой дверь, маг-хранитель протяжно выдохнул. В ответ на обеспокоенный взгляд Дениса пояснил:

– Думаешь легко столько времени держать вуаль невидимости? Я же не вампир – не могу часами прикрывать себя от чужого взгляда. А тут ещё и половину дома пришлось прятать… Устал.

Уже в комнате со старинным столом и богатыми креслами он покачал головой.

– Тополин с ума сойдёт. Угодим в расстрельные списки, к бабке не ходи.

– Что, правда, в расстрельные? – растерялся Денис, не предполагавший такой жестокости со стороны председателя.

– Шутит он, шутит… – махнула рукой Анна.

– А может, и не шутит, – пожал плечами профессор, усаживаясь в кресло. – Настоящий бурильщик суров и шутить не может.

– Зато настоящий филолог, как обычно, искромётен до невозможности, – прищурился Вайс. Подошёл к подоконнику, окинул взглядом битое стекло, сброшенные на пол бумаги – календарики, какие-то распечатки, потрёпанный блокнот. – Барлог, а я так устал…

– Отдыхай! – магичка решительно отодвинула его в сторону. – Не могу же я Дмитрию Фёдоровичу такой свинарник оставить.

Пришёл её черёд продемонстрировать Денису магию не разрушения, а созидания и восстановления. Стеклянные осколки, длинные и острые, похожие на ледяные кинжалы или плоские сосульки, взлетели над полом, соединяясь в воздухе, как огромный пазл. Возможно, будь здесь Снежная Королева, они сложились бы в слово «вечность», Но донецкие волшебницы использовали дарованные им силы для практических целей, а не для мудрствования и всяких там выспренных философий. Анна сложила из осколков стеклопакет, что само по себе, на взгляд Дениса, было той ещё головоломкой, вставила его на место, лёгким движением руки подобрала разбросанные бумажки и вернула на подоконник. Гордо повернулась к магам-мужчинам – мол, как вам?

– Вы – ангел, донна Анна! – развёл руками профессор.

– Вот бы ещё полы помыть… – мечтательно проговорил Вайс, глядя куда-то в потолок.

Получил несильный удар кулаком в живот, охнул и виновато засопел носом.

– Позволь, мой юный друг, представить тебе ещё двоих магов-хранителей, – церемонно произнёс Вальдемар Карлович. – С некоторыми ты уже познакомился, но этих видишь впервые. Святослав Аланович Исаев, – гитарист приподнялся в кресле и с достоинством поклонился. – Маг-хранитель второй категории, доктор филологических наук, профессор, академик и прочая, прочая, прочая… Между собой мы зовём его – Человек Дождя.

– Это моё индейское имя, – улыбнулся профессор. – Как Чингачгук Большой Змей или Верная Рука.

– Насколько действенной бывает его магия, ты уже успел заметить.

– Успел, – согласился Денис. – Здорово!

– Согласен. А нашу очаровательную коллегу зовут Анной. Она – маг-хранитель третьей категории. Служит в центральной библиотеке имени Надежды Константиновны Крупской.

– А все маги-хранители умеют на мётлах летать? – поинтересовался Денис.

– Только я, – отвечала библиотекарь. – Потому что у меня в отделе есть все тома Гарри Поттера.

Вайс хмыкнул, но не стал возражать.

– А это, друзья мои, тот самый молодой человек, о котором я вам рассказывал. Денис или, как он сам представляется, Дэн. Моё волчье чутьё подсказывает – сегодняшним переполохом мы обязаны именно ему.

– Переполохом? – нахмурился Исаев. – Когда ты сорвал меня с лекции, я думал – убью негодяя. Но здесь такое творилось, что я тебя сразу простил. Я насчитал две дюжины каррохов только во внутреннем дворе.

– И ещё десятка два накинь тех, которые убили себя при помощи наших охранных заклинаний.

– Серьёзно. Навевает мысли о том, что Денис – ценнее, чем мы думали изначально.

– Со стороны ОГА нас штурмовали силы, меньшие числом, но превосходящие качеством, – сказал Вайс.

– Два раругга – это сила, – добавила Анна.

– Одного я убил, – задумчиво потёр виски Вайс. – Второй, скорее всего, сбежал в Друккарг. Если бы ещё каррохи под ногами не путались.

– Там были не только каррохи, – вдруг озабоченно произнесла магичка. – Я видела мага.

– Тёмного? – встрепенулся Вальдемар.

– Да попробуй разбери. Ауру на скорости не считаешь. Но он попытался меня зацепить «плетью холода».

– Вот как! – Вайс напрягся, как будто схватка с неизвестным магом предстояла прямо сейчас.

– Получил от меня молнию и нырнул за кусты. Больше я его не видела. Вернее, не до него было, – она передёрнулась от отвращения. – Раньше я о рарругах только в книжках читала.

– Раньше они и не бегали в наш мир, как заведённые, – заметил Исаев. – И, если нападение мы отбили, можно я пойду на факультет? Меня там целый поток ждёт.

– Я бы на твоём месте отпустил.

– Нельзя, сессия на носу. Кто им о когнитивной лингвистике расскажет, кроме меня?

На словах «когнитивной лингвистики» Денису захотелось перекреститься. Какое счастье, что он пошёл учиться в технический университет, а ведь были мысли связать свою жизнь с чем-то гуманитарным. Лучше учить термодинамику и сопротивление материалов, чем эти дисциплины с жутковатыми названиями.

– А кто мне поможет? – нахмурился Вайс.

– А что надо?

– Хотел Дэну память просканировать.

– Ты понимаешь, что это…

– По согласию!!! – рявкнул Вальдемар Карлович. – Если надо, расписку возьму!

– Возьми, возьми… – серьёзно кивнула Анна. – На всякий случай. А помогу тебе я. Я всё равно задержалась, отпрашиваясь, так меня начальница до конца дня отпустила.

– Так я после пар забегу! – оживился профессор. – Где-нибудь кофе попьём.

– Нечего вот это! – сказал, как отрезал, Вальдемар. – Иди к своим студентам и не возвращайся! Тебе кофе вредно! Старенький уже.

– Обратите внимание, юноша, – поднимаясь с кресла, удручённо проговорил Исаев, – это говорит человек, который всего на полтора года моложе меня!

Он вздохнул, сокрушённо покачал головой и исчез за дверью.

Вайс покрутил в пальцах трость, выглянул в окно, к чему-то прислушался. Наверное, искал возмущения в магических сферах.

– Конечно, мы можем перенести на другой день, – обратился он к Денису, – но мне очень не нравится, что тёмные идут за нами след в след. Они просто могут не дать нам второго шанса. Помнишь, на чём нас прервали?

– На «Ночном дозоре».

Анна фыркнула в кулак.

– Вот не надо смеяться, – строго взглянул на неё Вайс. – Проникновение в сознание по методу высшего светлого Гэсэра. Слыхала о таком?

– Конечно! Зря, что ли, у меня столько лет КЛФ[22]22
  КЛФ – клуб любителей фантастики.


[Закрыть] собирается? Моя задача?

– Прикроешь нас.

– Опять прикрывать? Почему я всё время должна прикрывать?

– Потому, что лучше тебя этого не сделает никто. Если ты не замаскируешь мою магию, то о ней узнают все чародеи, находящиеся в радиусе двадцати километров. И тёмные, и светлые. Оно нам надо?

– Нет, не надо. Я готова. Прикрою, – Анна обречённо вздохнула, стянула с головы шапочку и расстегнула куртку. – Но ты мне должен, Вайс.

– Удивила, тоже мне. Я всему Донецку должен, – он махнул рукой и повернулся к Денису, который отвлёкся от их разговора и снова начал рассматривать корешки книг. – Потом возьмёшь почитать всё, что захочешь. Ты как себя чувствуешь?

– Нормально чувствую, – парень пожал плечами. Указал пальцем на томик в чёрной обложке с жёлтыми буквами – Гавриил Чернолесцев «Дорога мертвецов». – А вот эту можно?

– Можно, но не советую. Тут хватает книг интереснее. Если нормально себя чувствуешь, ложись на стол. Да не бойся!

– А я и не боюсь, – вскинул подбородок Денис, хотя, признаться честно, слегка опасался – в его голове ещё не укладывалось ежедневное соприкосновение с магией и её носителями. – Разуваться надо?

– Ну, ты же не басурманин какой-то – в грязных башмаках на стол лезть?

Крыть нечем. Осознавая, что он – не басурманин, а русский человек, Денис расшнуровал кроссовки. При этом мучительно пытался вспомнить – нет ли дырки на носке? был бы жуткий конфуз – предстать перед магами-хранителями Донецка с торчащим из носка пальцем. К счастью, всё обошлось. Парень улёгся на стол головой на юг и ногами на север, как подсказал Вальдемар Карлович.

Маг вытащил из выдвижного ящика чёрную изоленту.

– Это зачем? – спросил Денис.

– Если не заклеить глаз крест-накрест, ничего не получится, – вздохнул Вайс. – Я понимаю, что звучит глупо, а со стороны выглядит ещё хуже. Но, увы… В магии есть такое понятие, как «привязка к мелочи». Своего рода магический фетишизм.

Анна прыснула, с трудом сдерживая смех.

– А вам, сударыня, ежели изрядно смешно, то извольте подумать хотя бы о том, что переход ваш во вторую категорию будет сопровождаться испытаниями перед коллегией магов-хранителей, в которой я имею честь быть заместителем председателя, – нахмурился Вайс.

Магичка замахала руками, будто отгоняя от себя мошкару.

– Всё! Проехали! Страшный ты человек.

Тем временем, разглядывая потолок с отклеившимися кое-где обоями, Денис спросил:

– А это не больно?

– А ты боишься? – оживилась Анна.

– Не боюсь, просто хочу быть готовым.

На самом деле он немного боялся, но старался не подавать виду. События, подхватившие его три дня назад и закружившие, как бурный ручей лёгкую щепку, несомненно, увлекали, но и слегка настораживали. Парню казалось, что он вот-вот проснётся и окунётся в самую обычную ничем не примечательную жизнь. Снова будут лекции, лабораторные и рассчётки, консультации и курсовые, скучные поездки в городском транспорте, сводки об обстрелах городов Республики по утрам и вечерам, болтовня с родителями и с друзьями, прогулки по осенним улицам с Алёной, которая никуда не уедет. А все эти иномировые сущности, слои реальности и тёмные силы исчезнут, как если бы ты выключил компьютер с увлекательной поначалу, но изрядно поднадоевшей игрой.