Текст книги "Маг-хранитель"

Человек в темноте закивал так сильно, что стал похож на «китайского болванчика».

– Мы отвлеклись, – снова привлёк внимание к своей персоне Роман. – Непродуманные и поспешные действия Вальдемара Вайса и его ближайшего окружения, на самом деле, могут привести и уже ведут к поражению Донбасса в гражданской войне…

– Отечественной, – поправил его «индеец».

– Почему?

– Война с фашистами всегда отечественная.

– Ну… Пусть так. Но вы не будете оспаривать мои слова о Вайсе и его окружении?

– Не буду.

– А что мы зациклились на этих магах-хранителях? – вдруг азартно возмутился профессор. – К слову сказать, не очень-то я верю в эту метафизику и прочую иррациональщину! Почему мы молчим о так называемых криптоучёных? Это еж позор науки!

– Простите, вас как зовут? – мягко поинтересовался Роман.

– Сергей Матвеевич.

– Сергей Матвеевич, мы просто ещё не добрались до обсуждения криптоучёных. Кроме того, бороться с ними будет несколько сложнее, чем с магами. Всё-таки их научные разработки нужны для оборонки и пользуются благосклонностью главы республики.

– Пусть пользуются! Но ведь в целом это чёрт знает что получается! Ни одного человека со степенью или званием. Оборудование надёргали с миру по нитке. Работают бессистемно – хватаются то за одно, то за другое. Я уже не говорю, что о планировании эксперимента они даже краем уха не слышали.

– А результат есть… – едва слышно, одними губами произнёс юноша с планшетом.

– Вы знаете, что у меня есть сведения… Проверенные сведения, от одного моего верного человека. Они намерены провести подземный ядерный взрыв!!! Вы представляете, чем это грозит Донбассу? Мало нам шахты «Юнком»? Мало надругательств над природой, допущенных коммунистами? Решили под землю провалиться? Локального Армагеддона захотелось?

– Они тоже своё получат, уверяю вас, Сергей Матвеевич. Привлечём общественность. Выйдем на силовые структуры. Поговорим с командирами подразделений. Подпольные лаборатории будут закрыты!

– Э, погодите-ка! – профессор подался вперёд всем телом. – Зачем же сразу закрывать? Я думаю, эти лаборатории принесут немало пользы. Только возглавить их должен настоящий учёный. С опытом руководства, с хорошим послужным списком, учёным званием…

– …и выслугой лет, – добавил бледный юноша.

– Да! И выслугой лет, молодой человек! – расслышал его на этот раз Сергей Матвеевич. – Наука – вещь системная! Она не терпит кавалерийских наскоков! Только опытный учёный сможет заставить служить науку интересам Донбасса. Но не эти выскочки. Они же потенциально опасны! Вы можете предположить, что взбредёт им в голову завтра?

– Не знаю и знать не могу, – покачал головой Роман. – Но я обещаю вам в ближайшее время заняться проблемой криптоучёных. Вернее, проблемой их наличия в Донецке и бесконтрольного существования. Согласны?

– Согласен.

– Тогда активнее включайтесь в работу. Помните – поодиночке мы не стоим ничего, а вместе – сила!

– А что будем с Вайсом делать и с магами-хранителями? – юноша наконец-то убрал планшет насовсем. Засунул в маленький рюкзачок, стоящий у его ног. – Они нарушили хрупкий баланс между нашим миром и шрастрами. Именно из-за них сюда проникают каррохи. Говорят, даже видели раругга. Вайс объявил жёсткий ультиматум тёмным. Или подчиняться, или покинуть город. Вызывающе вёл себя с приезжим вампиром из Киева. Я прошу прощения, но пан Анджей Грабовский – не тот, кому можно взять и заявить: «Что ты делаешь у нас?» С высшими вампирами так не разговаривают. Похоже, Вайс хочет, чтобы против нас вышла не только человеческая киевская власть, но и все киевские тёмные… А этот мальчишка, которого Вайс нашёл не так давно? Не от него ли всё зло? Именно после его появления начался прорыв из Друккарга…

– Откуда? – глаза Сергея Матвеевича стали больше его очков.

– Это вам знать не обязательно. Ни одной диссертации по шрастрам не защищено…

– Я попросил бы не оскорблять!!!

«Индеец» кивал, как заведенный, а старушка в кримплене беззвучно хихикала. Близнецы на табуретах съёжились и сморщили носы.

– Давайте не будем ссориться, друзья мои! – примирительным тоном произнёс Роман, переставляя пресс-папье с правого угла стола на левый. Должно быть, тоже нервничал, хотя и не показывал вида. – Мы собрались, чтобы выработать единые задачи и помогать друг другу. Вайс со своим советом, на самом деле, слишком много на себя берёт. Любит славу, громкий успех, но не любит думать, анализировать и прилагать усилия для достижения цели. В этом его слабость. На самом деле! Зачем он разыскал этого мальчишку? Дениса, кажется…

– Да, Дениса, – подтвердил бледный.

– По-моему, он использует его, как приманку для выходцев из иных миров. Мне кажется, Дениса нужно спасать. Никто не пробовал вырвать его из лап магов-хранителей?

– Почему же не пробовали? Пробовали, – вздохнул молодой человек в красных кедах.

– И чем закончилось дело, товарищ Антон?

– Чем закончилось… Ничем. Братья Гаврилюки половину своих потеряли, – близнецы оскалились, даже тихонько зарычали. – Вначале какой-то безумец появился. Ополч[40]40
  Ополч – в 2014–2015 годах пренебрежительное название ополченцев в социальных сетях Украины.


[Закрыть], вообразивший себя ведьмаком.

– Так, так… – проговорил один из братьев. – Дужый та швыдкый, бисова дытына. Лэдь втэкли.[41]41
  Сильный и быстрый, чёртов сын. Еле убежали. (транслитерация, укр.)


[Закрыть]

– А потом раругг появился. С раруггом им не совладать было.

– Так что делать будем, друзья мои?

– Бороться! – прорычал «индеец».

– Земля будет гореть у Вайса под ногами! – взвизгнула старушка.

– Прежде всего, нам нужно выяснить, какую ценность представляет этот Денис, – сказал Антон. – Поговорить с ним, переубедить. Перетащить на свою сторону.

– И разогнать криптоучёных, – добавил Сергей Матвеевич. – А Водопольева на подвал! Пусть посидит, подумает о своей жизни!

– Жаль, что никто из «тёмных» не явился на нашу встречу, – вздохнул Роман. – Мне интересна их позиция. Можно быть тёмным, но служить светлому делу. Оборотни не в счёт. Они ничего не решают. Антон, вы сможете пригласить кого-то на следующую встречу?

– Думаю, смогу, – кивнул бледный. – Будем расходиться? Комендантский час скоро.

– Будем. Главное, что дело сдвинулось с мёртвой точки. До свидания, друзья мои! До новых плодотворных встреч!

Гости разом встали и двинулись к выходу. Оборотни, братья Гаврилюки, исчезли как-то сразу и незаметно, будто растворились в воздухе на слабо освещённой лестничной площадке. Сергей Матвеевич пропустил вперёд пани Зосю и галантно поинтересовался – не нужно ли её подбросить до дома, время-то тёмное и слякотное, городской транспорт плохо ходит.

– Благодарствую, – разулыбалась та. – Я по старинке на метле долечу. Так привычнее.

Маг индейской наружности накинул куртку с капюшоном и ушёл, прихрамывая.

Задержался только Антон.

– Так я увижу в следующий раз кого-то из тёмных? – спросил Роман, вышедший проводить гостей в прихожую.

– А зачем тянуть до следующего раза? – юноша поставил рюкзак на ящик для обуви.

Оскалился. Под тонкой нижней губой блеснул ряд отличных, ровных и белых, зубов. Если сфотографировать, то можно для рекламы любой стоматологической клиники брать без обработки в «Photoshop». Роман увидел два длинных и острых клыка. Как у гюрзы.

– Меня зовут Антонио, – шелестящим шёпотом произнёс вампир. – Я родился в 1461 году в благословенной Флоренции. Был обращён спустя семнадцать лет в правление Лоренцо Медичи. Как я попал сюда, в ваш вонючий, пропахший копотью край, тебе не обязательно знать.

Роман хотел было кинуться в незапертую дверь, закричать, позвать на помощь. Может, кто-то из гостей не успел далеко уйти… Но не смог сдвинуться с места.

Вампир улыбался. И никуда не спешил. Зачем суетиться, когда жертва полностью в твоей власти?

Глава 10
Охота на охотника

В лёжке было холодно и сыро.

Термобельё не спасало, хотя и слегка облегчало участь.

Вика знала, что далеко не все экипированы так же хорошо, как она, и испытывала глубокую благодарность той женщине из далёкого Саратова, которая привезла к ним в батальон гуманитраку. Ополченцам не хватало всего. Трудно сказать, в чём они не испытывали нужды. Камуфляж летний – тонкий «пиксель», найденный на армейских складах украинских вооружённых сил, не спасал ни от холода, ни от сырости. К слову сказать, в жару в нём тоже не побегаешь. Ткань не «дышит», обливаешься потом, как в парилке. Хорошие берцы? Дефицит. Половина ребят бегают в кроссовках и потрёпанной кирзе. Правда, утверждают, что им так удобнее, но и командиры, и сослуживцы понимали – просто в бойцах говорит гордость. Автоматы? Старые, хотя и вычищенные, выдраенные, десяток раз разобранные-собранные, знакомые до каждой заусенцы, АК или АКМ. У редких счастливчиков оружие из «сотой серии» – АК-107, АК-108 или АК-109. О «двухсотой» даже не мечтали… Патроны под счёт.

Бронежилеты, каски и прочий «обвес» только для самых сложных заданий, когда не действует принцип «выполни или умри». Нужно выполнять, а умирать должны враги. И так можно пройтись по любой позиции. А противостоят ополчению Донбасса украинские солдаты, у которых практически неисчерпаемые склады боеприпасов, заложенные ещё при Советском Союзе, базы для ремонта военной техники и заводы, на минутку, не горно-шахтного оборудования.

Но боевую задачу нужно выполнять. Захватив Дебальцево, украинские военные глубоко вклинились между Донецкой и Луганской республиками, перерезали транспортные коммуникации, создали угрозу охвата Горловки. Правда, дальше им подвинуться не удалось, но дорогой ценой. Ополчение, которое вполне могло именоваться народной армией Донбасса, остановило прорыв, и сжало в клещи с двух сторон. Теперь командованием республик готовился новый котёл. Медленно и тщательно. Подтягивались войска, эшелонировалась оборона, чтобы в решающий момент запереть «горлышко бутылки» между посёлками Светлодарск и Троицкое.

Командиры ВСУ прекрасно понимали опасность сложившейся ситуации. Само собой, полевые командиры, которые находились на месте боёв, а не те, которые растыкивали флажки по картам в Киеве. Этим, конечно, выгоднее было докладывать, что угрозы никакой, победа вот-вот свалится в ладони, как перезрелое яблоко, а сепаратисты побегут сдаваться в плен. И вместе с ними, разумеется, побегут бурятские дивизии, псковские бригады, чеченские батальоны и прочее неисчислимое российское воинство, которое, по заверениям украинских средств массовой информации, а точнее сказать, дезинформации – противостояло героям и воинам Света. Ведь разве способны вчерашние работяги – шахтёры, металлурги, слесари, крестьяне – одолеть регулярную армию. Да ещё такую героическую, стремящуюся в Европу и НАТО, победившую на майдане?

Как бы Вике не хотелось, чтобы её батальон сейчас чувствовал за спиной поддержку всей мощи российской армии, приходилось справляться самостоятельно. Хорошо, хоть СВД досталась относительно новая. И термобельё волонтёры привезли. И вода во фляжке ещё бултыхается, хотя пить нельзя. Можно только полоскать рот, когда совсем невмоготу. Есть ещё полплитки шоколада, которую нужно растянуть на неизвестно какой срок. Потому что неизвестно, когда появится враг.

Задача перед ротой, где служила Вика с позывным Гроза, ставилась, довольно простая. Не допустить переброску колонны техники из Артёмовска в Дебальцево. Нет, не танки, а самые обыкновенные «Уралы», гружённые припасами, в том числе патронами, минами и артиллерийскими снарядами. А ещё обмундирование, которое укровоякам поставляют их западные друзья, и тушёнка. Тушёнку Вика любила и, казалось, могла съесть бесконечное количество, хотя не толстела. Правда, и поесть вволю последние полгода не удавалось. Просто досыта получалось не чаще раза в неделю…

Само собой, сопровождать колонну будут БТРы, но командир не зря выбрал узкое место. С двух сторон дороги крутые откосы. Выстрел по головному и замыкающему «Уралу» остановит автомобили. Начнётся суета и неразбериха, обездвиженные машины попытаются столкнуть с грунтовки, а в это время, ребята ударят всей ротой. Обстреляют из «калашей», кинут несколько гранат. С героическими воинами Цэевропы[42]42
  Цэевропа – это Европа. Шутливое название Украины в республиках Донбасса, появившееся в следствие распространённой на майдане речёвки «Україна – це Європа!», т. е. «Украина – это Европа!»


[Закрыть] как ведь? Напугай хорошенько, и они побегут. Главное, не загнать в угол. Тогда украинский солдат сразу становится русским, вспоминая принцип – русские умирают, но не сдаются! Но, если остаётся лазейка для отступления или достаточно убедительно пообещать хорошее обхождение в плену, то победа гарантирована. Не всегда, конечно, это правило касается идейных борцов с сепаратизмом – бойцов нацгвардии или батальонов территориальной обороны – «Азов», «Днепр», «Донбасс», «Айдар», «Киевская Русь», «Хортица»… Они упрямы, злы, мотивированы и, не последний по значению аргумент, экипированы, как правило, лучше солдат-срочников или записавшихся по контракту сверхсрочников.

Сейчас ждали колонну то ли одного из отдельных батальонов 25-й воздушно-десантной – или, как принято говорить сейчас, аэромобильной – бригады, то ли тербата «Киев-2». Вика не любила стрелять по призванным украинскими военкоматами срочникам, поэтому считала, что идейные вояки из тербата лучше. Именно они и такие, как они, сломали в феврале привычный мир, устроили бойню, которая захватила вначале Киев, а потом, подобно раковой опухоли, расползлась на всю страну. Именно они и такие, как они, рушили памятники героям Великой Отечественной и ставили на их место изваяния фашистских пособников.

Именно они и такие, как они, хотели явиться в Крым и научить местных любить украинский язык и новую украинскую власть. Именно они и такие, как они, пришли с оружием в города и посёлки Донбасса, убивая мирных жителей, разрушая школы, детские сады, больницы, дома культуры. Именно они и такие, как они, выдвинули лозунг – Донбасс будет украинским или безлюдным…

Так за что и жалеть?

Вика верила в то, что настанет прекрасный день, когда в мире не останется ни одного украинского националиста. Все они отправятся в Преисподнюю составить компанию своему кумиру – Степану Бандере. Ради приближения этого дня девушка готова была не спать сутками, голодать, терпеть жажду и прочие тяготы и лишения воинской службы. Ради этого она и записалась в ополчение. Ради этого стала снайпером.

Вообще-то, женщина в армии может служить в трёх ипостасях – врач, повар или снайпер. Так Вике и трём её подругам объяснил невысокий крепенький инструктор, который и взялся их учить. Исключения бывают, но они очень редки. Женщина не может соперничать с мужчиной в переноске тяжести, в беге на длинную дистанцию, в рукопашном бое. Другое дело – перевязывать раны, варить борщ или лежать в засаде с СВД. Вика с подругами выбрала службу снайпером. Ну, по крайней мере, так они не боялись принести больше вреда нашей армии, чем вражеской. Вспоминая свои давнишние попытки приготовить что-либо съедобное, девушки смеялись и предрекали гибель целого подразделения, решившего отведать борща или кулеша, появившихся их усилиями. Извлекать пули и осколки, шить кожу и ставить уколы они тоже не рискнули. Пожалели раненых бойцов. Они-то почему страдать должны, если девочки-неумехи? Оставалась одна дорога – в снайперы. Тем более, что все они когда-то занимались рисованием в художественной школе, а следовательно, имели правильное понятие о перспективе и хороший глазомер. Всё остальное приложилось.

Учебные тренировки показались на первых порах изощрёнными пытками инквизиторов. Оля из параллельного класса отсеялась сразу – не выдержала, сломалась. Бегать в полной выкладке – СВД, запасные магазины, «броник», рюкзак, фляга, штык-нож – по терриконам не каждому по силам. Потом и Танюха отказалась. Не смогла стрелять по живым людям, хотя по мишени показывала результаты лучшие, чем у подруг.

В тоге остались Вика и Лена. Гроза и Оса. Такие позывные они себе выбрали. Девчонки так и работали в паре. И даже сейчас ждали автоколонну вместе. Первый выстрел за Викой – в двигатель головной машины. Второй – за Леной. В водителя.

А ВСУшники что-то задерживались.

У Вики зябли пальцы. Онемели ноги. Клонило в сон.

Вот этого она боялась больше всего. В последнее время её мучили кошмары.

Ну, как кошмары… Скорее всего, просто странные и непонятные выкрутасы подсознания. Девушка не могла припомнить, чтобы читала книгу или смотрела кинофильм с подобным сюжетом. Вряд ли бы она забыла. Ведь, картинка, увиденная во сне, была очень чёткой, живой и реалистичной, насколько может быть реалистичным иной мир и непонятные существа, окружавшие её.

Начиналось обычно со встречи с некими подземными существами, похожими на гномов. Широкоплечие, коренастые, ростом гораздо ниже человека. Лица уродливые – длинные мясистые носы, нечёсаные бороды, растущие кустами, лохматые брови, нависающие над светящимися багровым светом глазами. Один из них, самый старый, самый нескладный, самый крупный, сидел на каменном троне посреди округлой пещеры. Или не пещеры. Возможно, это была рукотворная горная выработка, но очень уж небрежно сработанная. Груды каменных обломков у стен, покрытых фосфоресцирующими потёками. Какой-то мох или блеклые лишайники. Крупные, откормленные крысы, копошившиеся среди валунов, раздражали Вику больше всего. Не любила она этих созданий и не понимала людей, покупавших в зоомагазинах мелких крысёнышей. Тоже мне, домашние любимцы… Извращение какое-то… Так-то маленькие, а у трона подземного владыки – или кто он там?… – обитали грызуны размером со спаниеля. Причём одна из них, отличавшаяся совсем уж невероятными размерами, сидела у его колена «столбиком» и благодарно принимала ласку коротких чёрных пальцев, почёсывавших ей за ухом.

Всё это Вика видела глазами другого человека, будто находясь в его теле. Видела в мельчайших подробностях, слышала разговор, но не понимала ни единого слова. Да что там слова! Даже звуки казались чуждыми человеческой речи. Поэтому долгие переговоры казались вообще бесконечными.

Наконец, беседа подошла к финалу. Вперёд шагал один из сопровождающих или охранников того человека, чьими глазами смотрела Вика. Щёлкнул замочками и открыл чемоданчик. Когда-то давно такие были популярны среди служащих и студентов и назывались «дипломатами». В родительском доме один такой стоял в кладовке. Папа держал в нём всяческие проводки и радиодетали, оставшиеся от его юношеских увлечений. Человек поднёс чемоданчик к самому носу подземного существа. Почти как в боевиках, где гангстеры обменивают кокаин на доллары или оружие. Взгромоздившийся на трон «гном» пророкотал неразборчиво, кивнул.

Люди пошли к открывшемуся в стене чёрному провалу, похожему на водоворот расплавленного битума.

Следующая картинка открывала город, созданный нечеловеческой цивилизацией. Устремлённые вверх небоскрёбы терялись в плотном тумане, нависавшем над зданиями и улицами подобно папахе. Дома-пирамиды, напоминавшие культовые сооружения ацтеков, только превосходящие их в десятки раз по размеру, окружали широкую, почти бескрайнюю площадь. Посреди неё торчало изваяние, поражающее воображение колоссальными размерами. Ящер – настоящий дракон из сказок или романов-фэнтези – горбился, припав к гранитному постаменту. На его спине сидело двуногое и двурукое существо, которое с большой натяжкой можно было назвать человекоподобным. Худое – скелет, обтянутый кожей, но наполненное нескрываемой силой. Вместо рта его торчал хоботок, как у бабочки-нектарницы, а глаза расположились на «ножках» по обе стороны головы, напоминая моллюска или краба. Зажатым в правой руке зазубренным гарпуном существо указывало в желтовато-серое, затянутое сплошными тучами, небо. Неизвестный скульптор предельно точно передал и скрытую ярость покорённого и осёдланного дракона, и горделивость всадника, не имеющего равных вокруг себя.

А на площади, как в гигантском разворошённом муравейнике кишели такие же существа, как на постаменте, только в десятки раз мельче.

Серокожие человекоподобные… Хотя какое там человекоподобие? Две руки, две ноги голова… А в целом – уроды уродами… Так вот, эти человекоподобные уроды, составлявшие большую часть толпы, метались в ужасе, бросив сложные машины, очевидно служившие им транспортным средством, сталкивались, сбивали друг друга с ног, взлетали, расправив кожистые крылья, тянущиеся, как у белки-летяги, от передних конечностей к задним, недолго парили в воздухе и снова садились на замощенную чёрным камнем площадь. Драконы время от времени рассекали толпу, как линейные корабли стаю прогулочных яхт. В отличие от двуногих обитателей этого мира, они радовали глаз пёстрой расцветкой чешуи – алая, лазоревая, золотистая, серо-стальная, багровая… Они бежали без какой-либо видимой цели, напоминая сорвавшихся с привязи коней, напуганных пожаром. Серокожие ловко уворачивались от мощных когтистых лап и взмахов тяжёлых хвостов, обращая на ящеров внимания не больше, чем люди на автовокзале на подъезжающий к платформе автобус междугородного следования. Не попал под колёса и ладно, а в остальном – эка невидаль…

Человек, глазами которого наблюдала Вика, ощущал разлитое в ядовитом воздухе напряжение. Густое, вязкое, липкое. Но он решительно шёл вперёд, стремясь во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу. Серокожие толкали его, не замечая. Тяжёлый рюкзак гнул к земле. Мигали датчики на внутренней поверхности гермошлема – как раз напротив глаз. Они показывали что-то тревожное и аварийное, но что именно, Вика тоже не могла понять, как и речь подземных карликов.

Картинка снова сменилась. Из неё выпал кусок. Не слишком продолжительный, но, по всей видимости, довольно значимый. Теперь человек, чьи воспоминания достались Вике, стоял на четвереньках, с большим трудом озираясь по сторонам. Его виски раскалывала жуткая боль – казалось, ещё немного, и лопнет череп. Огоньки внутри шлема уже на мигали, а просто светились алым и багровым. Серокожие обитатели странного мира уже не суетились, не бегали, не пытались взлететь. Они сидели на каменных плитах, раскачиваясь, словно в прострации. Они смирились с неизбежностью, приняли судьбу.

Поднимаясь над горизонтом, призрачная, будто находящаяся сразу в нескольких измерениях, туша плавно шевелила длиннющими щупальцами. Некстати вспомнились тентакли из японских анимешек. Совсем некстати…

Низкий рокочущий гул плыл над площадью, переходя из диапазона слышимости в инфразвук. Под его воздействием дрожали и расплывались очертания зданий и сооружений, статуя гарпунщика, оседлавшего дракона, шевелилась, оживая.

Рокот выбивал простой дикарский ритм, пульсирующий в висках с каждым разом всё болезненнее и болезненнее. Вместе с ним впивалось в сознание, как костыль в железнодорожную шпалу, незнакомое слово. Отрывистое, злое, пугающее.

Друккарг.

Друккарг…

Друккарг!

Что это?

Имя?

Название местности?

Ругательство на чужом языке?

Вика не знала.

И человек в скафандре, по всей видимости, не знал.

Он всё ещё пытался бороться.

Полз, волоча за собой сброшенный рюкзак. Сопротивлялся головной боли, которая стремилась расплющить мозг, разорвать все нейронные связи, вывернуть извилины серого вещества, расплескать кровь. Рокот бил по темени, как кувалда. Отбирал силу из конечностей, лишал воли и рассудка.

Последним усилием человек подтянул рюкзак ближе к щитку шлема, расстегнул застёжку-«змейку» и попытался нажать большую красную кнопку. Но палец безжизненно застыл в паре сантиметров от цели. Сон резко оборвался.

Теперь Вика знала, что чувствуют, когда умирают.

Ничего.

Никакого света в конце тоннеля.

Никакой жизни, промелькнувшей перед глазами.

Просто выключается рубильник.

Свет – тьма.

Жизнь – смерть.

Бытиё – небытиё.

Так просто.

Только хорошего мало.

Умирать хоть самой, хоть в сознании другого человека, жутко.

А ещё страшнее осознание – сейчас заснёшь и кошмар повторится, снова будут серокожие крабоглазые твари, снова будет гигантское чудовище в туманной дымке, будут тентакли и драконы. И будет смерть.

Вика почти перестала спать. Могла бодрствовать несколько суток, пока не начинали болеть глаза. Тогда она проваливалась в короткий сон, скорее похожий на беспамятство. Но стоило усталости отступить хотя бы самую малость, как видения возвращались.

Началось это довольно давно – то ли в конце лета, то ли в начале осени, но поначалу не доставляло таких неудобств, как сейчас. И редко, и картинки не такие яркие и реалистичные. Но во второй половине ноября из-за обитателей подземного города жить стало невозможно. Кстати, Вике почему-то казалось, что он должен называться Друккарг. Именно это слово пульсировало в висках, совпадая с ритмом нарастающего гула и завораживающими движениями чудовища со щупальцами. Но, возможно, девушка ошибалась и слово это могло означать нечто совершенно иное. Например, имя всадника с гарпуном в руке.

Но, как бы там ни было, спать Вика старалась как можно меньше. Измучилась, издёргалась, отощала… Стала злой, постоянно с кем-нибудь ругалась, спорила, доказывала, срываясь на крик. Командир посмеивался, что ей нужно сменить позывной, не Гроза она, а Гюрза. А если будет продолжать в том же духе, то её будут называть Смертью. Такая же костлявая и с косой. Следовало признать, коса составляла предмет гордости Вики и была самым ярким воспоминанием о довоенной жизни. Несколько раз она порывалась её обрезать – мешает. И тяжёлая – тянет голову назад, и цепляется за что ни попадя, и попробуй вымой её, высуши да расчеши, когда ты на «передке», в окопах и блиндажах. Но почему-то каждый раз рука с ножницами останавливалась в последний момент. Жалко. Сколько лет растила…

Напарница её, Лена-Оса, давно подстриглась «под мальчика». Видимо, причёска благостно сказалась на её характере и настроении. Весёлая и жизнерадостная, она даже бесила иной раз Вику неиссякаемым оптимизмом. А может, просто, в отличие от подруги, высыпалась нормально?

Время тянулось, а колонны всё не было. Так можно и заскучать. Или разведчики ошиблись, или ВСУшники изменили намерения. Такое бывало. Ничего хорошего, конечно, когда зря засаду устроили. Времени потеряли немерянно, измотались, издёргались. Потом отходить придётся неделю.

Вначале Вика услыхала нарастающий шелест, смешанный со свистом. Очень знакомый звук. Мины!

Первая разорвалась метрах в пятидесяти позади. Как раз между её лёжкой и той посадкой, как в Донбассе называли полосу лесонасаждений, оконтуривающую поля, где пряталась до поры до времени штурмовая группа Ковчега – позывной ротного. Землю тряхнуло. Засвистели осколки. Вика испугаться не успела. Во-первых, не первый раз попадать под миномётный обстрел, а во-вторых, всё заслонила злая и до пронзительной боли правдивая мысль – засаду вычислили, разгадали. Как? Кто-то предал? Или суперсовременный локатор распознал скопление мобильных телефонов в одном месте? Конечно, ополченцы понимали, что СИМ-карта включенного телефона постоянно испускает радиосигнал в поисках спутника, а следовательно, демаскирует перед противником, обладающим каким-никаким техническим оснащением. Сколько Ковчег ругался и требовал перед секретными операциями выключать мобильники! Но кто-то вполне мог нарушить приказ. Да и нет других средств связи… Как отдавать команды на расстоянии?

За второй миной прилетела вторая. Потом третья… Они сыпались дождём. Ложились всё ближе и ближе. Украинцы били по площади, не считаясь с расходом боеприпасов. Вика вжалась в землю, стараясь стать незаметной. Совсем некстати пришла на ум фраза из старого, ещё советского мультфильма: «Хорошо, что вы зелёный и плоский! Вы лежите на газоне и вас не видно…» Но тут никто не собирался бросать ей кошелёк на верёвочке. Бросали горячую, пахнущую металлом и пороховыми газами смерть. Комья земли били по маскировочной сетке. Одна грудка[43]43
  Грудка – комок слежавшейся земли (донбасский региолект).


[Закрыть] больно стукнула по ноге. Аж слёзы навернулись. Хотелось бежать, сломя голову, наплевав на всё. Но Вика понимала, что нельзя. Единственное спасение при миномётном обстреле – слиться с землёй, прячась за малейшие неровности грунта. Тогда, если повезёт, осколки пролетят над тобой.

Содрогалась земля, придавая происходящему оттенок нереального. От взрывов девушка давно оглохла.

– Господи, если ты есть! – беззвучно шептала она. – Отведи… Отведи в сторону. Защити и спаси!

Её казалось, что каждая новая мина падает прямо на её лёжку. Вика не замечала, что ни одна не разорвалась ближе, чем на расстоянии пяти метров. Воронки образовали почти идеальную окружность, но не приближались. Как будто невидимая ладонь слегка подправляла их движение, отталкивая то вправо, то влево.

Сколько времени длился этот Ад? Ну, самое большее, пять минут. Но они показались вечностью.

Не выдержала Лена. Закричала, вскочила, побежала к лесополосе, прижимая старенькую СВД к груди, как ребёнка.

Вика услышала тоненький голос подруги, ввинтившийся между грохотом разрывов и подняла голову.

Очередной взрыв бросил Лену на землю, словно сломанную куклу. Банальное сравнение, конечно… И пошлое. Но вид безжизненного тела с неестественно вывернутыми руками вызвал у Вики именно такую ассоциацию. Чтобы не завыть, она вцепилась зубами в запястье. Как глупо!

Лена всегда была более порывистой, чаще подвержена чувствам, а не разуму. Вот и сорвалась. Нервы не выдержали.

– Проклятые ублюдки… – шептала Вика в рукав камуфляжной куртки. – За всё заплатите…

Материться она до сих пор стеснялась, хотя почти полгода провела в ополчении, и большую часть времени на передовой. Могла бы и привыкнуть, но срабатывал какой-то внутренний запрет.

Да и не хотелось материться. Хотелось плакать и бить кулаками землю.

Война – это страшно. Но жутче всего, когда она отбирает тех, с кем успел сдружиться, с кем делил кусок хлеба и банку тушёнки. Лены больше не будет. Не будет её грубоватых шуточек, подначек, язвительных замечаний. Но не будет и её дружеской руки, которую так часто ощущала напарница. Особенно, когда тяжело было не телу, а душе. Кому теперь пожаловаться, поплакаться в жилетку?

Внезапная тишина опустилась, как подушка на лицо. В ушах звенело. Если бы кто-то позвал её, Вика не услышала бы. Но земля больше не тряслась, не сыпались сверху комья земли вперемешку с корнями трав. Только пыль плыла по ветру. И дым. Едкий, мерзкий, не живой, как дым от костра или из печной трубы, а режущий и рвущий слизистую, словно когтистая лапа.

Пронесло…

Но засада провалилась.

Как там Ковчег с ребятами? Живы?

В любом случае надо отходить. Сегодня колонна не пойдёт, это непререкаемая истина. Или, как говорили у неё дома, и к бабке не ходи.

Вика осторожно подняла голову. Огляделась. Надо отходить к своим, но Лену ведь не бросишь. Хоть бы ребята сообразили и пришли помочь. Живые они там или нет? Вика приподнялась на локте, оглянулась, всматриваясь в лесополосу, затянутую дымом. Похоже, туда тоже хорошо прилетело. Занялась палая листва, либо хворост… Теперь гадай – ждать или не ждать подмоги?