Текст книги "Маг-хранитель"

Делать нечего. Надо вставать и тащить Лену подальше отсюда, а там кто-нибудь прибежит и поможет.

Но приподнявшись на локтях, девушка-снайпер замерла и похолодела.

Она не испугалась бы автоматчиков батальона «Азов», она не испугалась бы танков с белой полосой – знаком ВСУ. Она, возможно, испугалась бы «крокодила»[44]44
  Армейское сленговое название советского (российского) ударного вертолёта МИ-24.


[Закрыть], но не так, чтобы до оцепенения. Когда враги понятные и простые, то не вызывает затруднения ответ, что же с ними делать. Убивать, конечно. Этих одним способом, тех – другим. Если противник слишком силён, то отступать, скрываться. Используя складки местности. А что делать с настоящей бесовщиной? И ведь мела нет, как у Хомы Брута, чтобы обвести себя защитным кругом…

От ближней балки по грязной жёлто-коричневой с проплешинами черноты от воронок степи быстро приближались странные существа. Больше всего они напоминали атакующее стадо шимпанзе – когда-то до войны Вика любила смотреть передачи по каналу «Animal Planet». Покрытые чёрной короткой шерстью. Человекоподобные, но отличающиеся звериной грацией и резвостью движений. Передвигались на задних лапах – или ногах? – длинными прыжками, а передние – или руки? – использовали для балансировки, лишь изредка отталкиваясь ими от земли.

Бежали прямиком к викиной лёжке, и времени рассуждать, с какими намерениями, просто не оставалось.

Ах, вы так?

Хоть бы прокричали что-то…

Девушка подняла винтовку.

Расстояние позволяло не целиться тщательно.

Первая чёрная фигура оказалась в перекрестье.

Выстрел.

Тяжёлая пуля из СВД прошла через грудь навылет. Тварь, подрезанная в прыжке, рухнула ничком и забилась в конвульсиях.

Ага!

Получи, фашист, гранату от советского солдата!

Следующая пуля чуть отклонилась и вошла в плечо, оторвав чёрному существу переднюю лапу.

Сколько их там осталось?

Меньше десятка?

Зарядов хватит. Ещё посмотрим, кто на кого охотится.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!

Ни одна пуля не прошла мимо цели. Как в тире!

Быстрые, но туповатые, по всей видимости, твари продолжали бежать, даже не делая попыток обмануть снайпера.

Ещё две пули ушли точно в цель.

Но нападающие подобрались уже слишком близко. Метров сто.

На мгновение Вика запаниковала, но тут позади послышались короткие злые очереди из «калашей», а следом отрывистые выкрики бойцов из отряда Ковчега. Судя по тому, что цензурными там были только местоимения и союзы, ребята очень удивились новому противнику. Даже слегка обалдели, когда вместо ВСУшников увидели волосатых, подвижных антропоидов. Правда, таки умных слов ополченцы не знали, зато в изобилии умели пользоваться совсем другими словами и выражениями, из тех, что помогали дедам и прадедам в штыковой атаке опрокинуть численно превосходящие силы Гитлеровской Германии. Это русская, исконная, народная речь. Русским она и помогает, а не всяким там выходцам из «энного» Круга Ада. Впервые Вика обрадовалась простому русскому мату, который недолюбливала с детства.

«Хорошо, что пули этих бесов берут», – мелькнула запоздалая мысль.

Очередь срезала ближайшее к ней существо.

Девушка очень хорошо разглядела – благо расстояние сократилось до полусотни метров – маленькие глазки, полыхающие багровым пламенем, и зубастую пасть, из которой высунулся тонкий и длинный язык.

Она поймала на мушку бегущего рядом с подстреленным, но тут вдруг, словно сговорившись, чудовища развернулись и кинулись наутёк.

Значит, всё-таки, чувство самосохранения не чуждо им. Просто тупые. Потеряли три четверти личного состава, прежде чем догадались скомандовать отступление.

Но в следующую секунду Вика уже сомневалась – верно ли истолковала причину бегства мохнатых. Из той самой балки, откуда ожидали появления украинской мехколонны, вальяжно вышел самый настоящий динозавр. Скорее всего, тираннозавр. В палеонтологии Вика никогда не была сильна, но голливудское кино «Парк Юрского периода», как и все ровесники, смотрела. Правда, при ближайшем рассмотрении динозавр оказался больше похож на дракона из сказок или модных романов-фэнтези. Слишком длинные для тираннозавра передние лапы, касающиеся на бегу земли, костяной гребень, украшавший голову и сбегавший, постепенно уменьшаясь на длинную гибкую шею. Да! Ещё крылья – перепончатые и слишком недоразвитые, чтобы поднять тяжёлую тушу в воздух. Ими чудовище балансировало, как канатоходец шестом. Вика внезапно поняла, что видела его не один раз. В своих снах, напоминавших кошмары. Неужели, всё, что было там, существует в реальности?

Девушка, несмотря на нешуточный испуг и растерянность, подняла винтовку и дважды выстрелила. Дракон приближающийся длинными прыжками дёрнулся, вильнул, но скорости не сбавил. Ну, да… Всё верно. Такой туше пуля из СВД, что корове дробинка. Ишь вымахал высотой с африканского слона, а весом, пожалуй, побольше будет. Чем же его взять?

Ополченцы Ковчега уже оправились от временного шока. Затарахтели «калаши». Пули взрывали влажный чернозём у самых ног дракона. Что-то, видимо, доставалось и ему, но действовало не больше, чем стрельба Вики, которая в уме посчитала оставшиеся заряды и выцеливала в оптику глаз атакующей твари.

На! Получи!

Динозавр подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе и грянул оземь. Даже волна пошла, как если бы обрушился трёхэтажный дом. Радостные и злые крики бойцов приветствовали попадание.

Только рано они торжествовали.

Чудовище весьма бодро вскочило на ноги, сделало несколько шагов, пошатываясь, но потом выровнялось и с упорством, достойным лучшего применения, двинулось дальше. Вне всяких сомнений, целью его были ополченцы и, вероятнее всего, Вика. Только зачем? Кто его прислал? Что движет неотвратимым напором? Неужели, это какая-то новая разработка украинцев? Они что, открыли возможность поставлять союзников из параллельных миров? Америки и Европы с их помощью и поддержкой киевским властям уже мало?

Ахнул РПГ-7[45]45
  Гранатомёт РПГ-7 – советский ручной противотанковый гранатомёт многоразового применения. Предназначен для борьбы с танками, самоходными артиллерийскими установками и другой бронетехникой.


[Закрыть].

Это Апрель – лопоухий паренёк их Павлограда. Да, берёг гранатомёт для украинского танка, а пришлось стрелять по уродливому динозавру, который ловко уклонился от летящей навстречу гранаты.

До лёжки оставалось метров пятьдесят. До ребят из отряда Ковчега чуть больше.

И управы не мерзкую тварь нет.

«Да чтоб ты сквозь землю провалился к чертям собачьим!!! – с яростью подумала Вика, вкладывая в этот несложный посыл все накопившиеся эмоции. – Отправляйся в Ад, откуда явился!»

Дракон оскалился, заревел, широко открывая зубастую пасть, и расправил кожистые крылья.

Рёв его перешёл в протяжный испуганный вой, когда заросшая остатками бурьяна целина распахнулась, подобно гигантской воронке, всосала дракона, словно он был мелкой букашкой. Захлопнулась, вспучилась барханом и снова просела, отличаясь от окружающей степи только цветом – как свежеперекопанный огород отличается от старого, заросшего сорняками.

Вика поняла, что стоит на коленях, вцепившись пальцами в подстилку. Болела спина и шея, будто от тяжёлой работы. Несмотря на пронизывающий сырой ветер, пот заливал глаза.

– Что это было? – послышался над головой хрипловатый голос Ковчега.

– Не… знаю… – слова выходили их пересохшего горла с большим трудом, через силу.

– Хрень какая-то… Прости, Господи, что скажешь, – командир присел рядом на корточки. – Откуда оно взялось и куда делось?

– Не знаю, – чуть увереннее и совершенно честно отвечала Вика. – Сама обалдела.

– Тут любой обалдеет. Ладно, уходить пора. Поднимайся!

– Вы там как? Никого не зацепило? – Вика с трудом выпрямилась на дрожащих ногах.

– Леща и Горца чуть осколками задело. Самую малость. Забою повезло – совсем рядом рвануло и ни царапины. Только оглох.

– Лену…

– Заберём мы Осу, заберём. Иди потихоньку.

– Есть идти, – она закинула винтовку на плечо, наклонилась, чтобы собрать маскировочную сетку, и чуть не упала.

– В увал тебе надо на недельку, – покачал головой Ковчег. – Отдохнуть, отоспаться.

– После такого не заснёшь… – Вика кивнула в сторону темной земли, где природа расправилась с драконом.

– Эт-точно. Сам боюсь – по ночам приходить будет. И главное, живучий какой, падла! – вдруг лицо ополченца просветлело. – О! У меня приятель есть в Донецке… Ну, ещё с той жизни, довоенной. Позвоню, расскажу. Он – мужик толковый, фантастику писал раньше. Может, объяснит, что к чему с научной точки зрения?

– Может, и объяснит, – согласилась Вика, понимая, что любые объяснения только усложнят реальность мира.

Или нереальность. Но мира по-прежнему нашего.

Глава 11
Враги и друзья

Яков Наумович Носик скучал. Натура его сочетала несовместимые качества – врождённую лень и благоприобретённое стремление к непрестанной деятельности, ибо, как говорится – хочешь жить, умей вертеться. Поэтому, находясь в гуще событий, связанных с «Русской Весной» в Донбассе, штурмуя вместе с восставшими горожанами облгосадминистрацию, доставляя гуманитарную помощь в окружённый Славянск, занимаясь организацией поставок в ополчение под Иловайск и Шахтёрск, принимая участие в заседаниях законодательного собрания Донецкой Народной Республики и неся на себе груз ответственности мага-хранителя Донецка, он всей душой стремился к спокойной жизни, не обременённой суетой и заботами. Но когда выпадали подряд два-три вечера вынужденного – хотя и столь желанного – отдыха, начинал страдать и маяться от безделья. Вот такой вот дуализм. Единство и борьба противоположностей, согласно философскому учению диалектики, не могли не стать причиной развития и самореализации личности Якова Наумовича, находя самое яркое выражение в его творчестве.

Скучая, маг-хранитель, страдал. Страдая, он начинал жалеть себя. Жалея себя, он мог написать очередной блюз. Иногда удавалось создать настоящий шедевр. Жаль, что в Донецке оставалось не так много людей, способных оценить его труды по достоинству.

Яков Наумович, ввиду выходных и отсутствия неотложных дел, вторые сутки просидевший дома, вымыл посуду, сварил кофе, покурил на балконе, замёрз, вернулся, выключил в доме все светильники, кроме настенного, висевшего над диваном, и, взяв гитару, принялся касаться струн. Полилась переменчивая мелодия в ритмике шаффла[46]46
  Шаффл – блюзовые ритм, имеющий более свободное, по сравнению со свингом, исполнение. От английского «shuffle», что означает – смешивать, перетасовывать.


[Закрыть] и в тональности «ми минор». Самое то для страдающего немолодого мага. Музыка вела и звала за собой стихотворную строчку, которая, не оформившись до конца, возникала лишь отдельными образами и метафорами. Посидеть часок, другой и получится отличная композиция.

Звонок в дверь он услышал не сразу. Только с третьего или даже с четвёртого раза. Бывает. Погружаешься в творчество, и ни на что не обращаешь внимание.

Но звонивший отличался настойчивостью. Или просто знал, что к Носику нужно звонить долго – неважно, задремал ли он с томиком Бродского на объёмистом животе или сочиняет новую мелодию.

Отложив гитару, Яков Наумович нашарил ногами тапочки, прошагал в тёмную прихожую, заглянул в «глазок». Хмыкнул и щёлкнул замком.

– Заходи, маг-хранитель первой категории.

Сложная система субординации, принятая в сообществе донецких волшебников, позволяла им не выказывать почтения на людях, в особенности, в присутствии непосвящённых, но в узком кругу или один на один следовало соблюдать все формы приличия, в том числе и уважительное, утверждённое традицией обращение. Носик и так слегка провинился, заменив положенный по этикету глубокий поклон простым кивком.

Вошедший милостиво улыбнулся, расстёгивая «змейку» на куртке. Высокий, широкоплечий, он напоминал индейского вождя или предводителя одного из сибирских народов до того момента, как купцы-цивилизаторы, приучили их к огненной воде, поставив на путь вырождения. Чеканный профиль, как с римских монет времён Империи, и зачёсанные назад густые волосы без признаков седины, несмотря на возраст. На каждом шагу он сильно прихрамывал, будто в ноге сидел зазубренный гвоздь, причиняющий страдания.

– Заходи! – улыбнулся Яков. – Кофе сварить?

– Свари, – кивнул гость. Попытался наклониться, чтобы расшнуровать ботинки, но скривился от боли. – Можно, я не разуваясь?

– Там мороз?

– Слегка подморозило.

– Тогда не разувайся. Всё равно не наследишь.

Маг-хранитель первой категории величественно проследовал в комнату, а хозяин метнулся на кухню, быстро зажёг конфорку и поставил чайник.

– Какими судьбами, Радомир? – спросил, возвращаясь. – Давно ты не заглядывал.

– Всё дела, заботы… – гость присел на край табурета. – Некогда друга проведать. А время-то идёт, правда?

– Да что там идёт. Бежит! Не угонишься!

– Ты всё сочиняешь?

– Да вот… Решил песню закончить, – засмущался Яков. – А то всё некогда.

– Это точно. Спешим, суетимся, чего-то ищем.

– Ищем – мучаемся, а находим – не бережём.

– И что вы ищете? – Радомир вперил в хозяина тяжёлый взгляд.

– Кто это «мы»? – ощетинился, как ёж, Носик.

– Ну, вы – совет магов-хранителей.

– А ты уже к нам не относишься?

– Почему? Отношусь…

Зашумел, закипая чайник. Яков выбежал на кухню. Крикнул оттуда:

– Тебе сахара сколько?

– Пол-ложки. Чайной!

– Да понял, что не столовой! Как-то раз нечаянно всыпал ложку чайную…

Радомир поморщился. Он не любил экспромты старого приятеля. Одно время они казались оригинальными и смешными, но за полтора десятка лет знакомства приелись, хуже «доширака». Как можно одни и те же шутки использовать на протяжении долгих лет? Сам себе он, конечно же, никогда подобного не позволял. Только выдумка, творчество и, как говорит сейчас молодёжь, креатив.

Вернулся Носик с двумя чашками, которые исходили ароматным паром. Кофе хороший, даже по запаху чувствуется.

– Извини, коньяка нет, – поставив чашки ни журнальный столик, развёл руками Яков.

– Не коньяком единым жив человек, – слабо махнул рукой Радомир. И продолжил прерванную беседу. – Так что вы там нашли? Мальчишка какой-то. Столько шума вокруг него.

– А, ерунда! – отмахнулся Яков. – Маг-новичок. Правда, очень перспективный. Перспективный, но неактивный. Приходится его теребить, чтобы заставить учиться.

– И что, учится?

– Да, с ним сейчас Анька занимается.

– Которая гламурная поэтка? Она его научит… Смотри, чтобы губы красить не начал и уши не проколол.

– Нет! – рассмеялся Носик. – Другая. Которая в библиотеке работает. Она его гоняет по самым простым заклинаниям. Говорит, толк будет.

– А что им так Вайс озаботился? С его-то высокомерием, – маг первой категории отпил кофе.

– У Вайса не высокомерие, – заступился за товарища Носик. – Просто он задёрганный по самое «не могу». То одни бегут с проблемами, то другие. Он хватается за всё сразу, хочет всем помочь, а не успевает. От этого злится и рычит на всех.

– Всем помочь он пытается, а самые близкие соратники обойдутся.

– Ну, я и не прошу ничего.

– А я разве о тебе?

– Нет? А о ком?

– Не важно, – нахмурился гость. – У меня об этом вашем мальчишке… Как его там? Денис, что ли?

– Денис. Дэн, – кивнул Яков.

– Так вот. У меня о вашем мальчишке совсем другая информация. Его, якобы, тёмные разыскивают. Зачем? Ответь мне, дружище.

– Да откуда же я знаю? – картинно раскинул руки хозяин квартиры. – По-моему, какое-то недоразумение!

– Недоразумение? Или ты, правда, не знаешь, что вокруг тебя происходит?

– Да не знаю я…

– Что, Вайс даже от тебя скрывает?

– Ничего он не скрывает… – обиженно протянул Яков. – Что мне надо, то я знаю.

– А что не надо, то и знать не хочешь?

– Ну…

– Меньше знаешь, крепче спишь, да?

– Что ты ко мне прицепился? – Носик отставил допитую чашку, взял в руки гитару. – Хочешь, новую песню покажу?

– Не хочу, – буркнул Радомир. – Я правду от тебя слышать хочу.

– Я тебе правду и говорю.

– Нет, не говоришь.

– А тебе откуда знать?

– Я многое знаю, что тебе и не снилось. И Вайсу твоему, и прочим магам-хранителям из вашего Совета.

– То есть ты уже точно в нашем Совете себя не видишь? – Носик отложил гитару. По его лицу пробежала тень, маг сосредоточился, сконцентрировался. – Зачем тогда ко мне пришёл?

– Я думал, мы друзья, – гость тоже отставил чашку. – Жаль, всё-таки, что у тебя коньяка нет.

– Иди, куда хочешь, и там пей!

– А я с тобой хотел.

– Не получится у нас коньяка выпить.

– Почему же? Может, и получится. Если ты одумаешься и бросишь за Вайса держаться, как малыш за мамину юбку.

– Знаешь, что я тебе скажу? Иди-ка ты из моего дома подобру-поздорову, а не то…

– А не то что?

Носик не ответил. Но вокруг его сжатых кулаков заклубилось голубоватое сияние. Вода и Воздух.

– Я не слышу ответа, маг-хранитель второй категории!

– Ты – гость. Я тебя добром прошу. Уходи.

– Я знаю, что вашим мальчишкой заинтересовались тёмные, – словно не слышал его Радомир. – Что из Друккарга присылали за ним. Каррохов и даже одного раругга. Каррохов вы разогнали, от раругга отбились, но с трудом. Зачем игвам мальчишка? Чем он может им помешать?

– Что ты болтаешь! Ничего такого не было!

– А вот врать ты так и не научился, Яша! Зачем глазки отвёл? Думаете, мальчишка – ходячий амулет? Думаете, он вам власть над уицраором даст? А зачем вам эта власть? Разве вы сможете употребить её на что-то стоящее?

– Уходи… – почти простонал Носик. – Не доводи до греха…

– Ты меня пугаешь?

Гость рывком выпрямился. Расправил плечи, словно увеличиваясь в росте. Света в небольшой комнате вдруг стало мало. Не самая яркая лампочка не могла совладать с тьмой, рванувшейся из углов и соткавшейся у Радомира за спиной наподобие трепещущего на ветру чёрного плаща. Яков Наумович вдруг увидел – удивившись, почему же раньше не замечал? – в груди гостя два чёрных пульсирующих сгустка магической энергии. Это была какая-то предвечная тьма. Та самая, что существовала до того, как Бог-Отец создал Свет. Она вбирала в себя последние крохотные фотоны, испускаемые раскалённой спиралью лампы накаливания.

«Как же я раньше не замечал?» – проскользнула недоумённая мысль в теряющем волю от ужаса мозгу Якова Наумовича.

Он и сам легко нашёл бы ответ, обладай хотя бы малой толикой времени для осознания и размышленья. Да, Радомир давно перешёл на сторону Тьмы. Этим и объяснялось его непонятное, иногда пугающе странное поведение на заседаниях Совета магов-хранителей, а по прошествии времени и отсутствие на них тоже могло дать кое-какие намёки на изменение в миропонимании мага первой категории. Коллеги же его, в том числе и сам Носик, и Вайс, и Октябрина Борисовна, и многие другие предпочитали не замечать изменений, объясняли их то скверным характером, то усталостью Радомира, а то начинали искать ошибки в своих поступках – чем они могли обидеть и оттолкнуть от себя сильного мага, до недавней поры игравшего очень важную роль во всех сферах деятельности магов-хранителей Донецка. А не замечали, как два его сердца – Огонь и Воздух – чернели по мере того, как Радомир утверждался в своём единении с Тьмой, по одной простой причине. Сильный маг может «закрываться», делать невидимым свою тонкую оболочку. Ну, или придавать ей такой вид, какой ему выгоден в глазах окружающих. Этот способ прекрасно работает против всех, кто магическим мастерством уступает желающему его использовать, а также против равных и даже, в некоторых случаях, против тех, кто сильнее, но не в разы, а немного сильнее. Понятно, что против мага с тремя сердцами подобные уловки не сработают, хотя и перевелись они давно в Энрофе… Но маг второй категории с успехом «закроется» от стоящего на третьей ступени, а обладатель первой категории легко, словно сдувает пылинку с рукава, поставит глухой барьер между своей аурой и магическим зрением всех, кто стоит ниже его.

Тот, кто видел в увальне Якове Носике труса, совершал обычно большую ошибку. Иногда последнюю в своей жизни. Он не боялся врага и всегда встречал опасность лицом к лицу, будь то вампир, каррох или солдат ВСУ, прижавший пулемётным огнём остатки роты ополченцев под Саур-Могилой, когда маг-хранитель привёз им воду и тушёнку.

В доли мгновения его кулаки обросли коркой голубоватого льда и украсились шестью длинными и острыми когтями. Как у супергероя Росомахи. По три на каждой руке. С помощью этого оружия он как-то успешно отбился от стаи оборотней в дюжину голов. Сталь их не брала, но магический лёд – запросто.

«Сейчас мы посмотрим, какого цвета у тебя потроха, продажная тварь!» – подумал Носик, принимая боксёрскую стойку.

Вернее, пытаясь принять. Он не успел даже выставить кулаки перед грудью, как тончайшая чёрная сеточка, невидимая для немагического зрения, упала ему на голову. Такие сеточки когда-то одевали джентльмены, подражающие Джеймсу Бонду, чтобы не растрепалась аккуратная причёска.

Упала и растворилась, словно впиталась в голову.

На самом деле, тончайшая магия, подвластная тёмному волшебнику, проникла в мозг на астральном уровне. Подавила все волевые центры, отвечающие за независимость личности, превращая Якова Наумовича в послушную куклу. Теперь он и пальцем не мог шевельнуть без приказа мага, завладевшего сознанием.

Радомир улыбнулся.

– Садись… – несколько неуверенно сказал он, проверяя силу заклинания.

Яков сел, бессмысленно уставившись прямо перед собой.

– Подними правую руку.

Маг второй категории выполнил распоряжение.

Теперь улыбка Радомира напоминала оскал. Он потёр ладонь о ладонь.

– Слушай меня, мой маленький друг и запоминай. Если сделаешь всё правильно, заслужишь мою благодарность. Тебе ведь хочется, чтобы я тебя похвалил?

Носик преданно кивнул.

– Молодец! Итак, теперь ты служишь мне…

Тёмный говорил, говорил, говорил… Упивался собственным замыслом. Смаковал слова, словно взвешивая их на языке, прикидывая – разберут ли его речь на цитаты благодарные потомки. Хотел он ни много, ни мало… Просто победить всех. Стать единственным и уникальным магом-хранителем Донецка. Действовать так и только так, как сочтёт нужным. И в его планах не находилось места ни Вайсу с его Советом, ни подпольщику Роману, вставшему в оппозицию с малым числом единомышленников, ни тёмным, ни светлым. Ну, разве что тем из них, кто примет власть и беспрекословно подчинится великому Радомиру, магу-хранителю первой категории. Могут быть только рабы и слуги, но не соратники. Соратников не будет, он не собирался делиться славой ни с кем. Но пока замыслы не воплотились, Радомир вполне допускал временных попутчиков. Всё по ленинскому учению. Историческое образование просто так из головы не выветривается.

Вальдемар Вайс отложил бумаги, исписанные мелким неровным почерком. Надо бы перенабрать на компьютере, но сегодня уже не хочется. Устал. Ночью спал не больше двух часов. Днём измучили желающие вступить в Союз писателей Донецкой Народной Республики. Откуда эти литераторы только берутся? До войны он и подумать не мог, что в Донецке проживает такое количество пишущих людей. В особенности поэтов… В особенности слабых поэтов. Если бы писали хорошие стихи, то спору нет – приходите записываться, но с тем, что есть на настоящий момент…

Маг-хранитель уже несколько раз жалел, что согласился на предложение майора Тополина и вошёл в правление новосозданного Союза писателей. Изначально-то ничего не предвещало беды. Писательская организация в Республике нужна, ведь литература – важная составляющая часть жизни любого государства. Тем более, что поэты Донецка очень живо откликнулись на вооружённое противостояние с Украиной. В социальные сети хлынули мощные, хлёсткие и полнозвучные строки о войне. Вайс и сам, что называется, «осокромился» и написал несколько стихотворений, хотя всю жизнь считал себя прозаиком. Пришедших в главный офис Союза писателей поэтов приняли с радостью. С некоторыми из них Вальдемар Карлович был знаком и до войны, строки других читал только в интернете. Вместе они задумали и провели несколько творческих вечеров, имевших шумный успех. В ближайших планах возникло издание сборников гражданской лирики, пока что останавливала лишь нехватка денежных средств.

Но тут что-то пошло не так… На волне первого успеха в Союз писателей пошли толпы алчущих славы. В основном поэтов. Людей понять можно – стресс, который они испытывали, ежедневно рискуя жизнью, вызывал определённый эмоциональный накал, который и выплёскивался на бумагу в виде стихотворений. Но каких! В них то размер скакал от строчки к строчке, как мустанг в привольной прерии, то рифмы заставляли шевелиться волосы на голове, то количество слогов в строфах определялось исключительно желанием автора изложить как можно подробнее терзавшие его мысли. И всё это обрушилось на несчастного Вальдемара Карловича, поскольку остальные писатели, разбирающиеся в литературе не постольку поскольку, а как полагается, умело избегали контактов с жаждущими славы и успеха.

Вайс принимал по несколько человек в день, пытаясь растолковать им азы стихосложения и очень скоро почувствовал, что при появлении очередного старичка или старушки с робким, а зачастую и весьма нахальным: «А я сейчас вам свои стихи почитаю!», начинали зудеть кончики пальцев от желания сотворить файерболл и испепелить гостя прямо на месте вместе с исчёрканными карандашом или шариковой ручкой мятыми бумажками.

Ладно бы ещё просто показывали стихи. Большинство требовало немедленных публикаций. За счёт каких средств? Да не важно! Вы же союз писателей, вот и изыщите. А нам ваши проблемы с безденежьем «по барабану». Самые решительные настаивали на немедленном вступлении в Союз писателей с выдачей всех полагающихся регалий – от удостоверения до путёвки в санаторий для творческого отпуска. Аргументы приводились самые разные. Наиболее распространённый – ну, я же патриот, я за Республику переживаю.

Больше всего Вайсу понравился разбитной старичок неопределённого возраста – может быть, шестьдесят, а может, и все девяносто, – который долго рассказывал, как и почему его не принимали в Союз писателей в минувшие годы. При советской власти не принимали потому, что коммунисты – бюрократы и ретрограды – усматривали в творчестве призыв к демократии и свободе, при Украине потому, что сквозь барьеры, выставленные националистами и русофобами не пробиться нормальному поэту, радеющему за всё русское. А вот теперь народная власть в народной же республике должна по достоинству оценить весь литературный багаж, накопленный за долгие годы трудов на ниве поэзии. Так убедительно рассказывал, что Вальдемар даже засомневался – а вдруг, и правда талантливого донецкого автора затёрли, не дали возможность показать себя читателям. Но первое же четверостишие, выведенное на удивление ровным, можно сказать, каллиграфическим почерком, развеяло все сомнения. К поэзии данное творение имело отношение примерно такое же, как рогатка к средствам противовоздушной обороны.

– Как жаль, что вы не пытались вступить в Союз писателей при Александре Втором, – грустно проговорил маг-хранитель, – вас немедленно били бы плетьми и сослали в Сибирь. А при Иване Грозном…

Старичок не дослушал. Вздёрнул подбородок, схватил со стола листки и выбежал вон, пообещав напоследок, что будет жаловаться в Министерство культуры ДНР, Союз писателей России и лично Владимиру Владимировичу Путину.

– … сожгли бы стихи на спине и вырвали ноздри, – всё же закончил Вальдемар Карлович в пустой приёмной Союза писателей.

Сегодня особого наплыва не было. Две-три странные личности. Мужчина напоминал спившегося дворника Тихона из «Двенадцати стульев», а его спутница – опустившуюся герцогиню в изгнании, что-то из персонажей булгаковского «Бега». На удивление, они попытались поразить воображение Вайса не стихами. «Герцогиня» писала психологическую прозу о тяжёлой жизни окраинных посёлков Донецка, выживающих под артиллерийским огнём ВСУ. Тема благодатная, но язык дамочки составлял нечто среднее между сочинением третьеклассника на тему «Как я провёл лето» и отчётом бухгалтерии жилищно-эксплуатационной конторы небогатого райцентра. «Тихон» представил на суд мага-хранителя длиннющую пьесу о нравственном выборе молодого поколения, главным лейтмотивом которой было «стоп наркотикам и неразборчивым половым связям». Тоже неплохой замысел, если бы драматург не использовал слова русского языка в значении, совершенно им не присущем. Как ни странно, гости не слишком упорно возражали на предложение Вальдемара Карловича дополнительно поработать над текстами с целью устранения высказанных им замечаний. Покивали и гордо удалились.

Вайс получил возможность поработать в тишине над очередной главой романа «Оскал эльфа», концепцию которого разработал ещё летом 2014-го, но по многим причинам писал слишком медленно и не успевал закончить, как запланировал, до конца года. Поскольку в городе то и дело падало напряжение в электрической сети, он не рискнул включить компьютер, а писал по старинке чернилами на бумаге. Три часа пролетели незаметно. Пора и домой. Если, конечно, никто сегодня не позвонит или не заглянет «на огонёк». Впрочем, если удрать быстро и незаметно… Не исключено, что сегодня не зазорно будет использовать магию для отвода глаз возможным посетителям.

Окрылённый этими мыслями и недоумевая, как же он раньше не додумался до такого простого и элегантного решения, Вальдемар Карлович сложил исписанные листки в портфель, снял с вешалки пальто и только лишь попытался просунуть руки в рукава, как… Нет, не «оказалось – это брюки». Но уж лучше бы так. В дверь тихонько постучали. Деликатно и, можно сказать, нежно, что наталкивало на нехорошие подозрения. Обычно робкие литераторы доставляли больше всего хлопот. Ну, хотя бы тем, что их, в отличие от нахальных, трудно было выставить за порог, придравшись к формальной мелочи. Ну, например, «Как вы разговариваете с членом Союза писателей!» или «Научитесь общаться без хамства, тогда и приходите!» Вежливые готовы влезть тебе в душу и поселиться там навеки. Они подобострастны и предупредительны. Если бы ещё их тексты было не стыдно взять в руки…

– Входите! – повысил голос Вальдемар, возвращая пальто на вешалку. Не судьба, видно, уйти вовремя. – Открыто!

Скрипнули петли, послышались слегка шаркающие шаги.

Неожиданно вспомнив о недавнем нападении, маг перехватил поудобнее трость и пустил в неё тонкие нити Земли и Огня, превращая в страшное оружие, пробивающее насквозь даже бронежилет, который справлялся с пулями из автомата Калашникова.

К счастью, пускать в ход трость не пришлось. Вошедший оказался пожилым мужчиной в потёртом кожаном плаще и чёрной широкополой шляпе. Не такой стильной, как у Вайса, но, в целом, смотрелось органично. В правой руке гость сжимал набалдашник трости, выполненный в виде головы хищной птицы. Может, орёл, может, сокол… Кто его разберёт.

– Доброго дня, – поприветствовал его маг-хранитель. – Присаживайтесь. Какими судьбами?

– Судьбы неисповедимы, – важно отвечал человек в шляпе. – Лишь звёздам ведомы они, но нам по силам прочесть знаки в расположении звёзд и истолковать их.

– Вона что! А вы не ошиблись адресом? Здесь союз писателей. Вам, очевидно, нужно в общество астрологов.