Текст книги "Маг-хранитель"

«Вот и всё, – подумал Вайс. – Глупо и бессмысленно…»

А потом он увидел за плечом Носика сосредоточенное лицо Ромуальда Эль Койота.

Глава 17
Пулей и магией

Денис не отдавал себе отчёта, на какую же глубину они спустились. Был бы под рукой барометр, можно было бы посчитать по атмосферному давлению. Формула несложная – совсем недавно в курсе общей физики проходили. А так он мог только приблизительно прикидывать, сколько они отшагали по тёмным тоннелям в толщах каменноугольных отложений Донбасса. Совсем уже давно рукотворные горные выработки сменились карстовыми пещерами, промытыми подземными водами, а те, в свою очередь грубо вытесанными в камне. Или прогрызенными. Первое время Денис разглядывал стены и обнаружил на них отметины, напоминавшие следы зубов. Огромных зубов. Ну, если можно представить бобра размером с мамонта. Возможно, эти ссадины в песчанике были нанесены гигантским инструментом, наподобие зубила иди стамески. Но тогда трудно представить, как помещались строители-великаны в не такой уж и широкий проход?

Часа через два непрерывного нисходжения по запутанным ходам, желание рассматривать стены пропало. Но ничего другого просто не оставалось. Атаку крыс и прочих звероподобных существ во главе с Мастером Зверей они отбили. Ценой жизни Анджея Грабовского – положительного во всех отношениях вампира.

Или правильнее сказать – ценой смерти? Вампиры ведь не живые. Это Денис хорошо знал из книг и кинофильмов. Они мертвы, хотя и сохраняют внешние признаки живого существа – двигаются, мыслят, разговаривают. Правда, не едят. Специалисты по нежити утверждают, что у них даже атрофируется пищеварительная система. А кровь пьют вовсе не ради питательных веществ, которые в ней содержатся. Нет, кровь – субстанция, сопутствующая жизни, поэтому наделена особыми свойствами, благодаря которым продлевает видимость жизни неживым. А кроме того, усиливает их магические способности. Вот как хорошо читать много фантастики! Рано или поздно знания пригодятся. Хорошо бы спросить у Вайса – есть ли в той информации, которую Денис усвоил благодаря литературе и кинематографу, хотя бы крупица правды. Уж человек, написавший роман «Последний вампир Ойкумены», должен знать истинное положение вещей. Труд писателя предполагает погружение в материал и его изучение.

Хотя всё это бессмысленные рассуждение, а если говорить по существу, то нежить, вампир, порождение тьмы… да можно по всякому его называть, но факт остаётся фактом. Вампир их спас. Задержал врагов. Если бы не он, то у ребят просто не было бы времени применить заклинания. На это, по всей видимости, и рассчитывал мелированый вампир Антонио. Но просчитался. Анджей сделал то, чего не смогли бы достичь несколько автоматчиков с бесконечными патронами. Денис несколько раз спрашивал себя – а вправе он был применить Огонь? И каждый раз отвечал – да, вправе. Как ни цинично это звучит, но их миссия слишком важна, чтобы ставить её под угрозу, рассусоливая – могу ли я, хочу ли я, а каковы будут морально-этические последствия моего поступка…

Если подумать, Денис тогда ударил магией совершенно неосознанно, повинуясь сиюминутному порыву. Как будто кто-то, сидящий у него в голове и отличающийся мудростью и большим жизненным опытом, скомандовал – делай файерболл! На краткий миг ему даже показалось, что он слышал голос Вальдемара Вайса. Да нет… Откуда? Через толщу горных пород вряд ли пробьётся даже самый могучий телепат.

Удивительно, что Вика помогла. Погнала по тоннелю воздушную бурю. Во-первых, благодаря её усилиям пламя достигло той силы, что в считанные мгновения даже не сжигало, а испаряло звериную плоть. А во-вторых, ветер унёс все продукты сгорания, работая, как «исходящая струя»[65]65
  Исходящая струя – поток шахтного воздуха, движущийся от мест производства горных работ (участки проходки или очистной забой) к дневной поверхности, вынося пыль и продукты сгорания взрывчатых веществ.


[Закрыть] в системе шахтной вентиляции. Если бы не это, они попросту задохнулись бы в чаду и копоти.

Но девушка не ограничилась воздушной магией. Используя Стихию Земли, она обрушила свод тоннеля, устроив многотонный завал из битого камня.

– Зачем? – только и спросил Денис, когда пришёл в себя от грохота и откашлялся от забившей носоглотку пылищи.

– А на всякий случай! – ответила Вика с обычной для неё резкостью. – Чтобы было! Нам нужен в тылу ещё один погонщик чудовищ?

– Нет… – вот тут Денис с ней полностью и бесповоротно согласился.

– А будем назад идти, я завал пробью, – безапелляционно заявила она. То ли военная служба добавляет в человеческий характер твёрдости, то ли Вика изначально такой была. Не зря же получила позывной Гроза. – А не придётся идти, то и рассуждать не о чем.

И тут Денис не нашёл, что возразить. Безусловно, права.

Настала пора глянуть, что там у их спутников. Артём, блаженно улыбаясь, продолжал давить на спусковой крючок «калаша», хотя рожок давно опустел. Его молчаливый товарищ, который так и не представился, пожал плечами, вздохнул и вопросительно глянул на Дениса с Викой. Кажется, криптоучёный сильно-сильно зауважал магию и всё, что с ней связано.

Ребята тоже переглянулись. Жаль Артёма, слетел с катушек раньше времени. Но, возможно, Вайс или кто-то другой из донецких магов-хранителей, сведущий в строении головы, как шутил когда-то один из товарищей Дениса по дворовым играм, после глянет. Волшебники многое умеют. А вдруг, они и сумасшествие лечат? Единогласно решили вести Артёма с собой. Русские своих не бросают. Ну, нельзя же, в самом деле, оставить беспомощного человека в тупиковой выработке и уйти на много километров.

Так он и тащился с ними вместе. Расстройство рассудка не сказалось на физической выносливости учёного, поэтому он нёс в два раза больше груза чем остальные. Улыбался, время от времени наводил оружие на жёлтый кружок света от коногонки, нажимал на спусковой крючок и выкрикивал: «Пу!!!»

К его ногам жался Микеша – оборотень, так и не вступивший в драку. Возвращать человеческий облик он не торопился и Денис был ему за это благодарен. Гораздо приятнее, когда рядом с тобой идёт крупный лохматый пёс – пускай и непонятной породы, пускай и бродячий, чем опустившийся человек без определённого места жительства. Микеша оказался трусом. Готовясь к сражению, он сохранял видимость присутствия духа, даже превратился (или обернулся – как там у них правильно говорить?) в собаку. Но, когда появился Мастер Зверей со своим войском, просто упал на камни накрыл морду лапами, зажмурился и в таком положении пролежал до тех пор, пока грохот камнепада, вызванного Викой, не заставил его вскочить. Испуг, как говорится, испугом вышибают. Теперь он страдал, чувствуя вину, и изо всех сил изображал собаку-поводыря, хотя Артём в его помощи не нуждался.

Второй криптоучёный, по-прежнему немногословный, признался, что знает дорогу только по картам и схемам. В их связке Артём был ведущим. Пока что память не подводила Олега, как он представился, но много времени терялось на размышления и принятие правильных решений – свернуть вправо или влево на развилке? Чувствуя, что опаздывают, он решили экономить заряды аккумуляторов. Вначале держали включенными две коногонки, а потом и вовсе – одну. Остальные в резерве, на всякий случай.

Дышать становилось всё тяжелее. Жара плюс повышенная влажность воздуха. Геотермический градиент никто не отменял. Денис вспоминал, что читал когда-то в научно-популярном журнале о самой глубокой шахте в мире. Где-то в Южно-Африканской Республике добывают алмазы из кимберлитовой трубки на глубине свыше трёх километров. Тогда это казалось непостижимым уму, но сейчас, когда путешественники опустились километра на четыре, как минимум, осталась только жалость к несчастным чернокожим братьям, вынужденным в таких условиях ещё и работать, давая норму. А в том, что белые капиталисты-рабовладельцы устанавливают нормы запредельные, никто не сомневался.

Чтобы развлечь спутников, Денис рассказал эту историю. Но, похоже, воспринял её, как надо, только Микеша. Оборотень тихонько заскулил и затряс лобастой башкой. Олег, сосредоточенный на дороге, просто покивал, а Вика процедила сквозь зубы:

– По терриконам твои негры побегали бы в бронике, разгрузке и с СВДшкой на плече, поглядела бы я на них. А у нас девчонки бегали. По десять раз – туда, сюда.

Денис хотел ответить, мол, теперь я понимаю, почему ты такая злая, но сдержался. Во-первых, действительно, жалко девчонок-ополченок, бегавших с полной нагрузкой. Сам то он, хоть и мужчина, воевать не пошёл. Не то, чтобы боялся, но не хотелось нарушать привычное течение жизни.

Мы многие вещи в жизни делаем или не делаем только по привычке. Спим, едим, ходим на работу или учёбу, и цепляемся за устоявшийся уклад, как утопающий за соломинку или астматик за кислородную подушку. Потому что кажется – весь мир держится на последовательности определённых действий. В этом его преимущество, цельность и сила. Иногда привычные поступки становятся писанными законами, иногда – не писанными, втягивая в неторопливое коловращение всё больше и больше людей. В деревнях чаще, в городах реже. Города собирают большое число разных людей, каждый из которых борется именно за свои привычки и традиции. Но даже в мегаполисах каждый живёт не сам по себе, а сверяет жизнь по родным, начальству, соседям, друзьям по клубу или просто по весёлой компании.

Поэтому, когда привычный образ жизни ломается, человек, как существо социальное, испытывает острый дискомфорт. А что может поломать уклад? Социальные потрясения – революция, например, и совсем не обязательно со сменой строя, даже научно-техническая не добавляет спокойствия. Природные катаклизмы – наводнение, землетрясение, лесной или степной пожар, срывающие людей с привычного места обитания, лишающия их работы, доступного отдыха, самого минимального бытового комфорта.

Или та же война…

Война – это ведь не только опасность погибнуть. Будь ты в армии или просто живёшь в прифронтовом городе, никто не застрахован от шальной мины, планового обстрела твоего квартала или снайпера-людоеда, хлопнувшего литр самогона и решившего устроить сафари где-нибудь в Коминтерново или Александровке[66]66
  Коминтерново и Александровка – посёлки Донецкой Народной Республики, которые подвергались жёсткому обстрелу со стороны Вооружённых формирований Украины.


[Закрыть].

Война меняет жизнь кардинальным образом. Просто исчезают из магазинов некоторые вещи, к которым ты привык, или продукты, которые ты любишь. В фирме по заправке картриджей тебе заявляют – извините, тонер не подвезли, ждём вторую неделю. То же самое касается деталей и запасных частей в конторах по ремонту мелкой бытовой техники и компьютеров. Исчезает вода в трубах… Нет, на окраинах этим никого не удивишь, но так чтобы сразу во всём городе, в лучше времена насчитывавшем миллион жителей.

Отправляясь в гости, нужно учитывать комендантский час, а также то, что городской транспорт под него подстраивается. Не работает почта, нельзя отправить или получить денежный перевод. Нет банковской системы. Вот просто нет от слова совсем. Украинские банки «вышли» с территории ДНР ещё в сентябре, а российские так и не «зашли». Собираются, правда, создать свой республиканский банк, только обещанного, как известно, три года ждут.

Всё это, даже если ты не на передовой, ломает твою жизнь, изменяет её, вносит жёсткие коррективы в поведение, а человеку, как уже отмечалось, свойственна тяга к традициям и стабильности. А изменить свой быт кардинально, перевернув его с ног на голову, могут считанные единицы. Ну, пусть не единицы, но один из ста, а то и из тысячи. Переселиться из уютной квартиры в сырой блиндаж, а то и холодный и мокрый окоп, могут не только лишь все, мало кто может это делать[67]67
  «А сегодня в завтрашний день не все могут смотреть. Вернее, смотреть могут не только лишь все. Мало, кто может это делать» – фраза принадлежит многократному чемпиону мира по боксу, одному из лидеров украинской оппозиции в 2013–2014 гг. Виталию Кличко.


[Закрыть]. И дело не в трусости… Вернее, не в страхе смерти. Дело в боязни поломать привычную жизнь. Вот Денис не смог, хотя знал, что его ровесники уходили в ополчение. А Вика смогла, несмотря на то, что девчонка. А на войне всем приходится нелегко – и мальчикам, и девочкам. В особенности на такой, какая шла вокруг Донецка. Когда берцы и горку покупаешь за свои деньги. Когда на крышах сидят ребята с отрезками труб, выкрашенных в военно-зелёный цвет, чтобы отпугнуть вражеские штурмовики и вертолёты. Когда один танк собирают из трёх подбитых украинских на рудоремонтном заводе и там же обшивают «Урал» листовым железом, чтобы защитить хотя бы от стрелкового оружия.

Поэтому Денис молчал.

Шагал, поглядывая на Артёма, чтобы тот чего-нибудь не учудил.

Через каждый час Олег останавливал отряд для небольшой передышки. Позволял посидеть минут пять не больше, съесть по одному «квадратику» шоколада и сделать не больше одного-двух глотков из фляги. Микеша скулил и выпрашивал еду, но на него не рассчитывали, поэтому оборотень только два раза получил сухую галету и один раз, увидев, с какой жадностью пёс лижет влажный камень, Денис плеснул ему в пасть немного воды.

После схватки с Гамельнским Крысоловом прошло часов шесть. Сущая безделица, если лежать на диване с книжкой или подвисать с друзьями в соцсетях. Но под землёй, с рюкзаком за плечами и с наганом на поясе… Профсоюз горняков в своё время достиг обязательного условия подземного труда – рабочая смена должна длиться не более шести часов. Хотя шахтёрам завидовать не приходится. Они не прохаживаются по горным выработкам, а таскают железяки и перекидывают отбитую породу. А тут шагают себе, можно сказать, зеваки, ещё и недовольны. Поэтому Денис молчал и терпел, хотя лямки рюкзака растёрли плечи, наверное, уже до крови, в сапогах хлюпал пот, между лопаток тоже текло, от нагрузки ныли все мышцы одновременно. Но каждый раз он оглядывался на Вику и понимал, что не имеет права возмущаться. Поэтому молчал и терпел.

Поглядывая по сторонам и стараясь внимательно изучать, из какого же материала сложены стены тоннеля, парень, тем не менее, прозевал тот миг, когда на смену серому известняку с едва заметной щёткой искрящихся кристалликов пришла грубая порода, похожая на точильный камень, желтовато-розовая, если, конечно, свет коногонки не слишком искажал цвет.

Денис удивился и даже на ходу потрогал шершавый камень пальцем.

– Песчаник, – вдруг сказал Вика. – Это уже не карбон.

– Что? – удивился Денис, не ожидавший пояснений.

– Раньше мы шли через породы, которые отложились в каменноугольный период или карбон. Весть Донбасс стоит на карбоне.

– А!

– А теперь спустились глубже. Это, насколько я понимаю, девонские отложения. Песчаники. Когда я была на практике, нам говорили, что в девонских песчаниках можно найти отпечатки кистепёрых рыб.

– Нашли?

– Ни одной.

– Обидно.

– Да, обидно.

– Ты откуда знаешь?

– С четвёртого курса ушла. Ещё бы месяц и диплом бакалавра в кармане.

– В техническом училась? – у Дениса от удивления глаза на лоб полезли.

– В техническом. В ДонНТУ[68]68
  ДонНТУ – Донецкий национальный технический университет.


[Закрыть], то есть. Вайс нам на втором курсе бурение скважин читал.

– Ух, ты! Правда?

– Правда. Только я прогуливала много. Он меня не запомнил и сейчас не узнал.

Денис обрадовался, что завязалась хоть какая-то беседа.

– Ты на кого училась?

– На геолога.

– Круто!

– Да ладно там… Ничего не круто. Круто на менеджера или экономиста, – вздохнула Вика. – А на геологов учатся те, кто рылом не вышел.

– Ну, вот уж! – возразил Денис. – Я тоже не на менеджера учусь. И юродивым себя не считаю.

– Не мы считаем, нас считают, – твёрдо заявила девушка. – Это уже вросло в мозги – попробуй выведи. Просто все хотят работать в светлом и чистом офисе с перерывом на ланч и кофе-машиной в углу. А на заводе или в шахте не хотят, – она скрипнула зубами. – Всё! Проехали! Ты знаешь, на какой глубине залегают у нас девонские песчаники?

– Нет. Откуда мне знать?

– Четыре с половиной километра.

– Ничего себе! Это мы так глубоко?

– Похоже на то. Ещё немного и откроется портал в Ад.

– А разве мы не туда идём? Нам как раз к этому порталу.

– Правильно! Все там будем, только некоторые чуть пораньше… – усмехнулась Вика. И опять без всякого перехода спросила. – Помнишь, в Донецке хотели сланцевый газ добывать?

– Помню, конечно, – кивнул Денис. – Разве такой движняк забудешь? Одних митингов только провели…

– Ну, да. И я хорошо помню. Так вот. Его планировали добывать не из сланца.

– А откуда?

– А вот из этих самых песчаников, – она повела рукой по сторонам. – Правильное его название – газ уплотнённых песчаников.

– Ничего себе! – Денис принюхался. – Газом не пахнет.

Вот тут Вика расхохоталась. Впервые за время их знакомства от души.

– Метан пахнет только на кухне! – воскликнула она. – Я думала, ты знаешь.

– Правда, не знал, – честно ответил Денис. – А почему…

Договорить он не успел. Луч коногонки упёрся в гладкую стену. Ну, не совсем гладкую. Следы ударов – сколы и отметины виднелись и на ней. Но, самое главное, хода дальше не было. Всё? Пришли? Значит, их старания напрасны? И сколько часов потребуется, чтобы выбраться обратно?

– Это что за загадки древних цивилизаций?! – возмутилась Вика, в доли мгновения превращаясь из общительной весёлой девчонки в прежнюю Грозу, готовую всадить пулю в любую движущуюся цель. Ладонь её легла на рукоять нагана, совершенно, на взгляд Дениса, бесполезного в сложившихся обстоятельствах.

Олег с озабоченным лицом ощупал тупиковую стену. Пожал плечами.

– Не было. Прошлый раз не было.

– Прямо Мория какая-то… – пробормотал Денис.

– А что было? – деловито поинтересовалась Вика.

– Решётка с кодовым замком.

– Что?

– А то… Решётка из толстенной арматуры, – начал заводиться Олег, а от этого стал разговорчивее. – Замок такой… здоровенный, короче. С кодом. Хотели взорвать, но поняли – не получится.

– Почему? – Вика на глазах возвращалась в образ Грозы – хлёсткой, резкой, точной как выстрел.

– Побоялись обрушить кровлю.

– И всё?

– Ну, и нас бы оглушило, как рыбу в пруду. Зачем в Друккарге контуженный резидент?

– И что вы сделали?

– Лёха поколдовал с замком.

– Поколдовал?

– Ну, в смысле, булавкой поковырялся.

– И получилось?

– Он же спецназовец, их там всякому учат, – Олег виновато улыбнулся, будто переживал, что замок вскрыл не он, а погибший капитан Хрящёв.

– Булавкой? Кодовый замок? – не поверил Денис.

– Ну, открыл, – не сдавался Олег.

– Спецназовцу замок, который открывается честным словом и булавкой, – сказала Вика, хмурясь. – А нам – стену!

Денис провёл рукой по тёплому и влажному камню, перекрывающему путь. Скала, как скала. Не видно никаких стыков с боковыми стенками тоннеля. Вырастили её тут, что ли?

– Мы же маги, – вздохнул он. – Нам и задание посложнее.

– Да какое задание! – продолжала шуметь Вика. – Мы же не бригада проходчиков.

– Взрывать нельзя! – торопливо добавил Олег.

– Да такое задание, – рассуждал вслух Денис. – Технарю – техническое. Замок, коды, отмычка… То есть булавка… английская. Это как в сказках – пропущу я тебя, добрый молодец, только сослужи мне службу…

– Ерунду морозишь!

– Погоди! – взволнованно проговорил Олег. – А ведь точно! Мы назад шли – не было решётки. И креплений никаких. Ничего вообще!

– Вот видишь! – торжествующе заявил Денис. – Значит, нам нужно поработать магией.

– Как ты стену магией прошибёшь? – уже миролюбивее, но всё равно недовольно заявила Вика. – Я могу, конечно, попробовать. Лишь бы кровлю не обрушить.

– Не надо! – замахал руками Олег.

– Да послушайте вы меня! – почти закричал Денис. – Магия магией, но надо же сперва головой поработать.

– С разбега попробуй! – не удержалась девушка.

Денис пропустил её колкость мимо ушей, продолжая рассуждать.

– Скала – это камень. Камень – это горная порода. Вика, из чего обычно состоит горная порода?

– Из минералов!

– Из каких?

– Ну, силикаты – полевые шпаты, плагиоклазы, слюды. Оксиды – кварц, гематит…

– Хватит! А вода там есть?

– Ещё бы! Просто просияла девушка. Капиллярная, кристаллизационная, поровая…

– Отлично!

– А воздух?

– Поры и трещины есть в любой породе. Не всегда там воздух. Иногда газ. Сланцевый. Иногда…

– Спасибо! А теперь самый сложный вопрос… Огонь? Как нам огонь привязать к горной породе? Она же не горит.

– Ещё как горит. И плавится. О магматических породах слышал?

– О вулканах слышал.

– Их у нас нет, а вот пород магматического происхождения – сколько хочешь! И вот эти песчаники, которые ты трогаешь, тоже состоят из пород, которые когда-то были магматическими. Просто со временем разрушились, побыли пару миллионов лет песком, а потом опять спрессовались в твёрдую породу.

– Ничего себе!

– Вот тебе и «ничего себе»! В любой породе есть все четыре Стихии! – Вику уже охватил азарт.

– Значит, попробуем отмычку из четырёх Стихий?

Девушка кивнула, а потом вдруг рассмеялась.

– Ты чего?

– Вспомнила, как Брюс Уиллис последней спичкой камень активировал.

– Ну, мы хоть в чём-то круче будем, чем Брюс Уиллис. Давай!

Денис прижал ладони к скале. Вика последовала его примеру.

– А что делать надо? – спросила она.

– Откуда я знаю? Давай, попробуем разорвать связи между частицами породы? – он запустил тончайшие «усики» Огня и Воды, в камень, стараясь попасть между минералами, которые вдруг очень чётко, как под хорошим микроскопом, увидел. Или почувствовал истинным зрением, что, впрочем, одно и то же. – Расшатывай!

– Я расшатываю… – сдавленно отвечала Вика.

Денис видел, как она старается. Отдельные кристаллы, слагавшие песчаник, вибрировали, будто пытаясь вырваться из плена. Газ в порах пульсировал – то уплотняясь, то разрежаясь почти до вакуума.

Обнаружив тонкие плёнки воды, Денис несколько раз подряд заморозил её, а потом довёл почти до кипения – благо Огонь ему подчинялся. Тонкими струйками огня он при этом выискивал поровый газ и поджигал его. Правильно говорил Вайс – иногда масштабная магия, наподобие водопада или огромного файерболла, выматывает меньше, чем такая точная работа с мелочами. Достигнуть высокой концентрации сложнее, чем просто зачерпнуть как можно больше Силы и бабахнуть ею по голове противника. Тут стараешься, кряхтишь… Так семь потов сойдут, пока достигнешь результата. Если вообще достигнешь…

– Ух, ты! – выдохнула Вика.

Сам Денис смог только сдавленно крякнуть и отпустить Силу.

Скала, перегораживающая проход, осыпалась песком, подняв тучу пыли. Пришлось быстро натягивать респираторы, которые предусмотрительные криптоучёные захватили с собой. Хуже всех пришлось Микеше, на которого изначально не рассчитывали. Пёс чхал, кашлял и тряс головой.

Когда Денис протёр глаза, то увидел впереди большую округлую пещеру, освещённую зеленоватым гнилушечным сиянием. Оно исходило от натёков на грубо обработанных стенах, от бесформенных наростов на валунах, загромождавших почти всё пространство, за исключением расчищенной площадки перед каменным троном.

Да, это была точь-в-точь картина из сна. Важный уродливый гном восседал на троне. Рядом стояли ещё двое – коренастые, темнолицые, с длинными носами, окладистыми бородами, больше похожими на пучки сталактитов, маленькими глазками, которые терялись среди складок, морщин и отёчных век. Никакого оружия. Да и зачем им оружие с такими кулачищами. Денис не сомневался, что, если дело дойдёт до драки, подземных обитателей не остановит и пуля в упор, а человека они сломают так де легко, как сухую веточку. Одежды, кстати, тоже не заметно. Казалось, что гномы просто вытесаны из чёрного камня.

Некоторые из валунов, усеивавших пол, подозрительно шевелились.

– Фу-у-у… Гадость, – прошептала Вика, только тогда Денис понял, что это крысы.

Крупные, откормленные. Хотя спутники Мастера Зверей не уступали им размером. Что поделать… Шахта – не только место, где добывают уголь, но и вотчина крыс. Даже горняки порою приручают их и даже дрессируют, а что уже говорить о местных жителях?

– И что дальше? – так же шёпотом спросил Денис.

Но Олег уже деловито снимал с безмятежно улыбающегося Артёма рюкзак. Поставил, расшнуровал, вытащил чемоданчик-дипломат, словно шагнувший из 80-х годов.

– Что там? – поинтересовалась Вика. – Кокаин?

Олег глянул на неё, как на дурочку.

– Это Тёмный Шубин. Зачем ему кокаин?

– Кто-кто? Шубин? Тот самый?

– Какой ещё? Тот.

– А эти рядом?

– Тоже шубины.

– Только маленькие – плохо кашу кушали, – попытался сострить Денис и в свою очередь нарвался на уничижительный взгляд.

– Осторожней! Следи за языком, – едва слышно прошипел Олег. – Они не говорят по-нашему, но всё понимают.

– А как вы…

– Потом. Всё потом. Когда победим.

«Хорошенькое дело… – обижено подумал Денис. – А если не победим? А если победим, но мы не вернёмся? Я, что, никогда не узнаю, кто такие эти шубины? Наверное, это всё-таки название расы. Вот как эльфы или гномы… Ну, тогда наверняка с ними налаживал контакт Вайс. Кому же ещё, как не автору «Эльфы приходят в полночь» общаться с нечеловеческими расами?»

Он для вида кивнул, но любопытство не отпускало.

– Так что в кейсе? Доллары? Бриллианты?

– Ну, ты совсем псих… – вздохнул Олег. – Какие доллары? Какие бриллианты? Там мёд.

– Ты сам псих! Какой мёд?

– Обычный. В баночках. Липовый. Гречишный. Майский. Разный.

Олег отмахнулся от назойливых расспросов и зашагал к восседающему на троне Тёмному Шубину. Подошёл. Открыл «дипломат». Показал. Подземный владыка неторопливо заглянул в чемоданчик. Кивнул. Один из его помощников принял груз из рук человека. Ну, в точности как в фильмах о наркомафии. Олег, пятясь, вернулся на место.

Всё так же сохраняя безмолвие, Шубин снова кивнул.

– Облачайтесь, – скомандовал криптоучёный. – Сейчас портал откроют.

Он принялся извлекать из рюкзаков скафандры и всё, что полагалось крепить к ним для выживания человека в Друккарге.

Вальдемар Вайс лежал на боку, вытянув руку с магически образом раскалённой тростью. Он целился в лицо приближающегося Якова Носика. Сосулькообразные когти, растущие из кулаков блюзмена, весело поблескивали. Очень по-новогоднему. Собственно, ничего иного Вайс разглядеть и не мог. Мешала сильная близорукость, а очки, как назло, слетели при падении. Попробуй их найди теперь на полу, засыпанном строительным мусором. Вальдемара Карловича интересовали два вопроса. Первый – какой бес вселился в обычно доброго и улыбчивого Якова? Почему остальные маги, не так давно отбившие атаку целой орды тёмных, ничего не предпринимают? Вот от слова совсем. Будто их заколдовали, заморозили… Или правда, заморозили? С него станется.

Яков, улыбаясь, приближался. На пылающую трость он обращал не больше внимания, чем на снятую с ёлки карамельную. Вайс искал в себе силы подняться на ноги и достойно принять последний бой, а если не получится сражаться, то хотя бы умереть стоя. Ноги предательски дрожали и не слушались.

Зрение тоже подводило, но Вальдемар Карлович сумел различить чёрную помятую шляпу, а под ней мужественное лицо и висячие усы Ромуальда Эль Койота. Ещё один человек-загадка. Может, он засланный казачок? Шпион тёмных или киевских магов-хранителей, с которыми пока ещё не доводилось схлестнуться в прямом поединке? Зачем он здесь? Какие цели преследует?

Вайс внимательно наблюдал, как неспешно, будто в замедленной съёмке, поднялась трость Эль Койота. Набалдашник в виде головы орла или сокола. Впрочем, неважно. Кривой клюв хищной птицы метко ударил в затылок Якова. Глаза мага-хранителя закатились. Он упал ничком, разок дрыгнул ногой и затих.

Время опять побежало в привычном ритме.

Ромуальд наклонился над Вайсом, протягивая ему ладонь.

– Вставай, командир!

Вальдемар с трудом, превозмогая слабость, поднялся.

– Очки…

К ним уже бежали магички, «оттаявшие» после падения Носика. Видимо и правда… Ох, не прост Яков Наумович, ох, не прост…

Анна-библиотекарь подала Вайсу очки.

– Что это было? – спросил он, протирая стёкла и водружая оптический прибор на нос. – Ромуальд! Что на нижних этажах?

– Худо. Афоня и Пятерик – всё, – экстрасенс снял шляпу и поднял глаза к затянутому тучами небу. – Ещё трое покалечены…

– Исаев? Что с профессором?

– Этот лежит в холодке. Никак в себя не придёт.

– Хвала Жругру! А Радомир?

– Лохматый наш? Он, понимаешь, командир, в разнос пошёл. Дырки-то заделать помог. А потом Афоню-то и приголубил. Магия Каменный Цветок. Хоть оскребай теперь кишки от стенок.

– И что? – Вальдемар похолодел. Если самый сильный маг из присутствующих пошёл против Совета, то на всех замыслах можно смело ставить крест. Не удивительно, что так повёл себя Носик. Они же дружили с Радомиром много лет. Странно, что все остальные, включая Исаева и Вайса, до сих пор живы. – Где он сейчас?

– Так я его под стеночку уложил, – прищурился Ромуальд. Напялил шляпу, прикрывая лысину. – Совсем уложил. Не поднимется.

– Мага первой категории уложил? – округлила глаза Анна-поэтесса. – Вальдемар. Скажи мне, что я сплю!

– Мы все спим. Чжуан Цзы[69]69
  Чжуан Цзы (Чжуан Чжоу) – китайский философ, предположительно IV века до н. э., входящий в число учёных Ста Школ.


[Закрыть] говорил: «Жизнь – это сон, а смерть – пробуждение!» Однажды мы все проснёмся.

– Да не морочь голову! Это правда? Он… – Анна указала на скромно улыбающегося Ромуальда. – Он уложил мага первой категории?

– Я не проверял! – внезапно разозлился Вайс. – Но мы с вами сейчас живы исключительно благодаря ему! И что все расслабились? Что там за стрельба? Что Яков нёс о королеве волшебнице? Вы по сторонам смотрите, или где?!

– Смотрим, конечно! – возмущённо заявила магичка, служащая в Министерстве информации и даже выполнявшая одно время функции его руководителя. – На тёмных напали с фланга. Люди, вооружённые автоматическим оружием и грантами. Очень любопытно – магия на них практически не действует. Во всяком случае, магия тёмных. Опрокинув и рассеяв остатки тёмных, эта группа сейчас приближается к нам.

– Отлично! – кивнул Вайс, хотя никакой радости не испытывал. Не до радости, когда новые загадки на ходу, а на кон поставлено не только существование Донецка и Донбасса, но и всего Русского Мира. – Их идентифицировали?

– Как их идентифицировать, когда они любую магию отражают! – стукнула сухоньким кулачком по ладони волшебница Лилиана – «бабушка отечественной магии». – Черти полосатые!

– Такая же точно группа движется с востока, от реки! – добавила Анна-поэтесса. – Идут неорганизовано, как муравьи. Огнестрела у них, скорее всего, нет. Но количество вызывает опасения. До двух сотен. И это ещё грубая прикидка.

– Друзья или враги? – Вайс потёр лоб. Кажется, после попадания ледышки там вздувается хорошая шишка. Вот единство и борьба противоположностей – обычно лёд прикладывают, чтобы облегчить боль. – В любом случае занимаем круговую оборону. Ромуальд!

– Слушаю, командир!

– Я не спрашиваю тебя, откуда ты берёшь магию. Это потом. Приведи в чувство Исаева и держите первый этаж. Ясно?

– Есть держать первый этаж! – Эль Койот отдал честь, на миг напомнив бравого кавалериста времён покорения Дикого Запада.

Как всегда неожиданно, зазвонил сотовый телефон. Эти странные порождения человеческого разума давно начали жить своей собственной жизнью, не считаясь с удобством и желанием владельцев. Иной раз Вальдемару хотелось разбить свою старенькую кнопочную «Нокию» о бетонный пол. Но нельзя… К несчастью, в Донецке полно людей, не способных к мысленной связи. Ради них приходится прибегать к простейшим, но ужасно назойливым коммуникационным средствам.