Текст книги "Маг-хранитель"

Глава 8
Наука против магии

Лифт опускался очень плавно. От обычного, какие ставят во многоэтажных домах и офисах он отличался тем, что не имел кнопок на внутренних стенках. От слова совсем.

– Так нет тут этажей, – как бы невзначай обронил Вайс.

– Вы, Вальдемар Карлович, точно мысли не читаете?

– Точно не читаю. Просто тебе, молодой человек, нужно учиться контролировать эмоции. Ну, что это за маг такой, у которого всё на лице написано?

– А я ещё не маг.

– Не будешь учиться, никогда и не станешь.

– А может, я не хочу?

– Не мы выбираем магию, но магия выбирает нас. Хочешь или не хочешь, а магом ты станешь.

– Как по мне, учёным интереснее.

Вайс смерил его долгим взглядом.

– О! Это ты ещё всего не видел, что они там напридумали. Но учёным становиться дольше, чем магом. Это я как кандидат наук и доцент говорю.

– А я не тороплюсь.

– Зато время торопит.

– Время значения не имеет, – Денис попытался отшутиться цитатой из известного фильма.

– Само собой, – кивнул Вайс. – Не имеет, не имеет, а потом ка-ак даст по голове! И сразу начинается вселенский плач – ах, не хватило времени, всего нескольких секунд… В нашем мире так, – голосом, внезапно ставшим очень серьёзным, продолжал он, – часто не хватает мгновений для самого важного. Поэтому, учись для начала магии, а учёным стать успеешь. Одно другому не мешает. Прогоним захватчиков, вернёмся в Россию, учёные будут нужны. Всякие и много. А магия останется при тебе, как хобби… Всё. Приехали.

Лифт открылся в широкий холл. Яркий свет, белоснежные панели, начищенные до блеска металлические элементы декора. Так, по мнению Дениса, могла выглядеть операционная будущего. Но ведь и научно-исследовательская лаборатория требует чистоты, не так ли?

Здесь тоже находился охранник – в уголке для него поставили журнальный столик и мягкий табурет. На стеклянной столешнице лежала книга обложкой вниз, придавленная, чтобы не закрылась, переговорным устройством. Нечто среднее между рацией и мобильным телефоном начала века.

– Рад приветствовать вас, маг-хранитель! – торжественно провозгласил охранник, и Денис не удивился бы, увидев изысканный поклон в стиле мушкетёрской эпохи. Но вместо этого толстый палец военного ткнул в кнопку на стене. – Проходите, вас ждут!

Вайс сразу показал, что он здесь частый гость, взяв с вешалки в следующем тамбуре белый халат. Точно такой же протянул Денису. Вот уж точно, как в больнице или на кондитерской фабрике. Они сняли верхнюю одежду, облачились в халаты и бахилы. Только после этого за стенами тамбура что-то загудело, замигали лампочки и открылась следующая дверь.

– Вайс! Сколько лет, сколько зим! – заорал дюжий детина с простецким выражением лица. Такое бывает на иллюстрациях к русским народным сказкам. Только вместо косоворотки на кричавшем был белоснежный халат, из кармана которого торчали штангенциркуль и паяльник, за ухом карандаш и в уголке рта – зубочистка. – Представляешь?! Меня сегодня в «гугле» забанили!

– Ты с ними спорил и препирался?

– Нет! Написали, что слишком много запросов с одного айпи-адреса.

– Ну, что ж ты изнуряешь вопросами иностранную систему? Креста на тебе нет!

– А я атеист! – учёный просто лучился от счастья.

– Обрати внимание, Денис, – повернулся маг-хранитель к своему спутнику. – Это и есть величайший криптоучёный современности Жорж Водопольев. И величайший разгильдяй современности. Если он ещё раз разбудит меня среди ночи вопросом – почему майор Тополин не отвечает на звонки? – я превращу его в жабу.

– А вот и не превратишь! – радостно ответил Жорж.

– А вот и превращу!

– Не превратишь!

– Не зли меня! – голос Вайса загремел под сводами лаборатории. Сам маг даже стал как будто выше всех, едва ли не подпирая головой потолок. Денису показалось, что яркий свет люминесцентных ламп померк и воцарился сумрак. – Не зли!!!

– Бросай свои штучки, – как ни в чём ни бывало, возразил Водопольев. И примирительно добавил. – Вайс, я ценю твои эрудицию и знания, твой тонкий юмор тоже, но давай смотреть правде в глаза – ты не сможешь превратить меня в жабу. Я провёл целый ряд биологических и микробиологических исследований и авторитетно заявляю – трансформация млекопитающего в земноводное невозможна.

Маг сразу уменьшился в размерах сник, даже ссутулился.

– А в крысу? – с надеждой в голосе произнёс он. – Или в шелудивого облезлого пса?

– Тоже не сможешь. Точнее, наверное, сможешь в животное, близкое мне по массе тела, но процесс этот длительный, трудоёмкий и требующий колоссальных затрат магической энергии. Всякую «гаррипоттеровщину» с оборотным зельем мы с негодованием отметаем. Вот и получается, что связываться с превращением тебе крайне невыгодно.

– Жаль… – вздохнул Вайс. – Но ничего не поделаешь. На этот раз наука доказала своё превосходство. Но ты не радуйся. Я могу навести морок на всех твоих сотрудников. Хотя и не слишком силён в ментальной магии, но постараюсь. В их глазах ты превратишься в такое чудовище, что Квазимодо нервно курит одну за другой и плачет от зависти и ревности. Если, конечно, не прекратишь будить меня по пустякам.

– Во-первых, я тогда срочно искал Тополина, а это, согласись, не пустяк…

– Но почему всегда через меня? В любой непонятной ситуации звони Вальдемару, так получается?

– Гордись, что тебя считают всеведающим и всесильным.

– Горжусь. Прямо так горжусь, что аж кушать не могу.

– Я тоже тобой горжусь. Особенно успехами в ментальной магии. Но и этот путь для тебя заказан. Мы приняли соответствующие меры предосторожности. С волшебниками работать, по волкодлачьи выть, – усмехнулся Жорж, обнажая изрядно прореженные – прямо через один – зубы.

– И какие же? Шапочки из фольги надели?

– Нет, – тяжело вздохнул учёный. – Я же тебе показывал месяц назад. Каждому из своих сотрудников я вживил под кожу чип, защищающий от ментального воздействия. Так что всем этим вашим морокам, телепатии, внушениям и прочему шарлатанству поставлен надёжный заслон.

– А файерболл? – с надеждой произнёс маг-хранитель. – Файерболлом я же могу вас…

– Только тех, кто не успеет надеть асбестовый костюм.

– А молнией?

– Заземление.

– А осколок льда?

– Бронежилет новейшей модели. Кстати, от каменной шрапнели он тоже очень неплохо защищает.

– Да… – развёл руками Вайс. – Вот как с этим жить теперь? Куда бедному волшебнику податься? Сдаюсь. You win![30]30
  Ты победил! (англ.) Фраза из голливудского боевика «Мортал комбат» и одноимённой компьютерной игры.


[Закрыть]

– То-то же… – самодовольно усмехнулся Жорж, и Денис понял – такие перепалки между ними бесконечны и не прекратятся никогда. – Может, давай, ближе к делу?

– Давно хотел тебе предложить, но стеснялся.

– Не надо стесняться искренних порывов! – учёный жестом пригласил следовать за собой.

В подземной лаборатории кипела работа. жужжали центрифуги, потрескивали электроразряды, вентиляторы гнали воздух, охлаждающий мощные процессоры. Добрых два десятка научных сотрудников и лаборантов сидели за столами, вбивая информацию в компьютеры, принимая длинные «листинги», изучая их, делая пометки цветными маркерами. Ещё несколько человек припали к бинокулярным микроскопам. Позвякивали колбы, реторты и пробирки. В углу стоял довольно старый спектрограф – Денис видел такой в лабораториях кафедры физики. Но кроме того, на глаза попадались приборы, назначение которых оставалось загадкой. Некоторые из них напоминали масштабные модели радиолокационных станций. Другие выглядели, как имитация научного оборудования, слепленная наспех из всего, что нашлось под рукой, лишь бы поразить воображение гостей. Парень гнал от себя скепсис. Ведь если Вайс им верит и считает результаты работы криптоучёных достойными внимания, то, значит, так тому и быть. Уж кто-кто, а маг-хранитель на доверчивого дурачка похож не был. Возможно, сложную и важную технику, в самом деле, собирали, из чего придётся. С высокоточным оборудованием и деталями радиоэлектроники в Донецке-то не очень.

У дальней стены на длинном оцинкованном столе лежало тело человека, над которым колдовали со скальпелями двое учёных. Один из них аккуратно снимал кожу с предплечья. Денис ощутил рвотный позыв, но вовремя разглядел блеск металлических спиц на руке препарируемого.

– Это киборг, – небрежно пояснил Жорж, успевавший заметить всё, несмотря на внешнюю расхлябанность. – Ну, знаешь, из тех, что засели в аэропорту и отбиваются. Мне привезли несколько тел – ну, натуральнейшие андроиды, антропоморфные роботы шестого поколения. Повышенная стойкость к радиации. Защищённый процессор и материнская плата с основами искусственного интеллекта. «Укропы»[31]31
  «Укропы» – так в республиках Донбасса называют украинских ура-патриотов. По одной из версий, название возникло, когда президент Украины Пётр Порошенко появился перед журналистами в военной форме с нашивкой «укроп», т. е. украинский патриот.


[Закрыть] сами так не смогли бы. Тут явно Штаты руку приложили. Нет, попадаются среди них и обычные люди, конечно. Половина на половину, приблизительно. Но эти красавцы меня напрягают. Надо что-то сделать, чтобы система у них сбоила. Кстати, Вайс! – продолжал учёный. – Помнишь, я обещал, что сделаю умную ракету, которая будет искать сало?

– А то?! Помню, конечно! – откликнулся маг– хранитель.

– Так я её сделал! «Салоборец Жоржа»! СЖ-2014!

– И уже работает?

– Пока что проходит испытания. Но будет работать! Будет, я сказал!

– Ищет сало? – удивился Денис. – По запаху, что ли?

– Просто нужно ракету не кормить неделю, – ухмыльнулся Вайс.

– Вот вы юмористы! – покачал головой Водопольев. – Прямо «Камеди-клаб» какой-то! – и назидательно провозгласил, поднимая указательный палец вверх. – Сало – продукт этно-культурный, я бы даже сказал, этно-образующий. Он накапливает энергию, как железо магнетизм. А потом понемногу отдаёт её в окружающую среду. Вокруг мест размещения сала возникают… Как бы вам объяснить, коллеги… Ну, скажем так, зоны возмущений в астральном поле…

– Ага! – радостно воскликнул Вайс. – Значит, ты признал наличие магии в этом мире?

– С чего бы это мне признавать ваше шарлатанство?

– Ну, астральное поле ты принимаешь, как данность. А коль сказал «А», нужно говорить и «Б».

– А я и говорю. Я допускаю наличие астрального поля, ментального поля… да какого угодно поля, но только в том случае, если оно регистрируется моими приборами. В этом случае я считаю существование поля научно обоснованным, а, следовательно, не имеющим ничего общего с магией и шарлатанством.

– То есть, если тебе научно обосновать магию, то ты признаешь её существование?

– Конечно! С нетерпением жду такого обоснования!

– А если я скажу, что магия подчиняется строгим законам? Она, как, скажем, термодинамика, имеет свои начала, как физика – законы Ньютона, как математика, своё строгое обоснование. Поверишь?

– На слово не поверю, но если увижу строгие выкладки, подтверждённые формулами и закономерностями, то наступит мой черёд кричать: «You win!»

– Договорились! Как только война закончится, засяду за многотомный труд «Теоретические основы магии». А пока… Что ты там рассказывал о «салоборце»?

– Пока ты не начал упражняться в остроумии?

– Ну, да.

– Хорошо. Доскажу. Вот ты, Вайс, геолог…

– Ну, не совсем, хотя кое-что в геологии понимаю.

– И в геофизике?

– Не так, само собой, как Мыкола Янович[32]32
  Азаров Николай Янович – премьер-министр Украины при президенте В.Ф.Януковиче, доктор геофизических наук.


[Закрыть], но кое– что смыслю…

– Тогда ты меня поймёшь. Возмущения в астральном поле, вызванные некоторыми объёмами сала, аналогичны гравитационным возмущениям, которые вызывает скопление гематита, например. Или изменениям радиационного фона, причинами которых служат залежи урановой руды. Возражений нет?

– Какие могут быть возражения? После твоих работ с хронополем Земли, я ничему не удивляюсь. И сканеры, и локаторы… И даже аппарат для пронзания пространства и времени.

– То-то же, – самодовольно ухмыльнулся Жорж. – Закончу кратко. Мой «салоборец» считывает возмущения астрального поля, вызванные салом, и передаёт сигнал на головку самонаведения ракеты. Дальше всё не просто, а очень просто. Блиндажи, вместе с любителями сала, больше нет.

– А если сало будет в блиндаже у наших? – как бы между прочим, поинтересовался Денис. – Им тоже прилетит?

– В блиндаже у наших сало – еда, а не предмет культа, – сказал, как отрезал, Водопольев. – Оно не излучает таких эманаций и не создаёт возмущений астрального поля.

– А трофейное?

– Так, юноша… – учёный остановился, поглядывая на парня сверху вниз и хмурясь. – Откуда ты такой дотошный взялся?

– Потенциальный маг-хранитель, – ехидно заметил Вальдемар Карлович. – Я тебе о нём писал.

– Я помню! – отмахнулся Жорж. – Я о вопросах. До сих пор знал одного только, который столько вопросов задаёт. Но он сел на велосипед и уехал в неизвестном направлении. Может, на Октябрь, может на Трудягу[33]33
  Октябрь и Трудяга – посёлки шахт «Трудовская» и «Октябрьская», наиболее сильно обстреливаемые в 2014-м году.


[Закрыть]. Ты, мил человек, на велосипеде не ездишь?

Денис растерялся, не зная, что ответить, но на выручку пришёл маг-хранитель.

– Жорж, прекращай. Совсем запугал мне юношу. Дэн – тот самый молодой человек, который видит странные сны. Иначе зачем я приводил бы его сюда?

– Ах, сны?! Это меняет дело, – на глазах преобразился Водопольев. – Идёмте скорее.

Он помчался, как будто получил хороший пинок, огибая лабораторные столы и верстаки, и одним взглядом прогоняя с дороги испуганных научных сотрудников. Чуть не опрокинул, зацепив полой белого халата, странный прибор, похожий на радиолокатор, но проволочная полусфера которого была выложена изнутри полупрозрачными фиолетовыми кристаллами. Рыжая хорошенькая девушка-лаборант подхватила сооружение у самого края стола. Жорж отмахнулся от её возмущённого окрика и резким движением распахнул двери кабинета.

В не слишком просторной комнатушке помещался двухтубмовый стол, заваленный грудами книг, распечаток, чертежей, закрученных, словно старинные свитки из папируса. На солидную стопку энциклопедий взгромоздился мультимедийный проектор – самый обыкновенный, Денис десяток раз видел такие на лекциях в родном университете. Рядом притаился раскрытый ноутбук.

– Усаживайтесь! – Жорж указал на два стула, обитых чёрным кожезаменителем.

Сам с трудом протиснулся за стол, где плюхнулся в компьютерное кресло, жалобно заскрипевшее под его весом.

– И что ты поведаешь нам, друг мой? – Вальдемар Карлович закинул ногу за ногу, с интересом уставившись на учёного.

– Что мне поведать тебе, друг мой Вайс? – не остался в долгу Водопольев. – Ты и так всё знаешь лучше меня. Правда, называем мы эти процессы разными именами.

– Как ни назови, лишь бы результат был. Давай, рассказывай, как вы охотились на уицраора.

Учёный вздохнул, поколдовал над ноутбуком, нажал кнопку проектора. Тот загудел и осветил широкий белый экран, висевший на двух «саморезах» на противоположной стене. Тоже самый обычный, уместный больше в классе или институтской аудитории. Появилась заставка с большим красным вопросительным знаком.

– Я начну издалека, – сказал Водопольев. – Понимаешь, Вайс, всплески в психоэмоциональном поле обитателей того большого пространства, что мы называем Русским Миром, зафиксированы едва ли не с начала двадцать первого века. Не нами, само собой. Откуда у нас тогда взялась бы такая мудрёная аппаратура? Но российские спецслужбы проводили подобные исследования. А вдобавок Штаты – Вашингтон всегда живо интересовался всем, что происходит в нашем полушарии. Плюс Брюссель, плюс Тель-Авив… Куда же без него? Само собой, Токио и Пекин. И, как ни странно, Тегеран. Вот благодаря иранским друзьям, которые до сих пор раскаиваются, что не предотвратили убийство Грибоедова, мы и получили некоторые файлы с выкопировками сканирования психоэмоционального поля по площадям, наложенными на географическую карту. Особо мощные всплески приходились на окрестности Киева. Западную Украину тоже штырило и колбасило – извиняюсь за мой французский, – но, что удивительно, гораздо меньше, чем Мать Городов Русских…

– Любопытно… – пробормотал в усы Вайс.

– Ото ж… Мы долго не могли понять – что происходит, какие последствия нужно ожидать, как бороться и что предпринимать, – продолжил Водопольев. – Но есть у нас свои каналы, свои мудрые люди. Спасибо – подсказали.

– Хотелось бы мне знать этих мудрецов поимённо.

– А зачем? – прищурился Жорж. – С какой целью, как говорится, интересуетесь?

– Да, собственно, ни с какой, – отмахнулся Вальдемар Карлович. – Ладно, давай уже, рассказывай дальше, наукоёмкий ты наш.

– Как вам будет угодно, маг-хранитель второй категории и мудрейший из мудрых… – Водопольев накрыл ладонью «мышку». Щёлкнул раз, потом другой. На экране появилась карта Украины с наложенными на неё эллипсообразными затемнёнными пятнами. – Вот такая картинка у нас появилась, – на взгляд Дениса изображение походило на сводку гидрометеоцентра с их циклонами и антициклонами. Пики затемнения над Киевом, Львовом, Ивано-Франковском. – Из этой картины нам стало совершенно ясно, что природа первого майдана – помаранчевого[34]34
  Оранжевого (укр.)


[Закрыть] – связана именно с изменившимся психоэмоциональным полем Земли. Но причины изменения оставались непонятными…

– А у меня спросить ты не догадался?

– Ну, извини. Хотелось докопаться, используя аналитику и дедукцию, а не суеверия и сказки.

– Я запомню. Продолжай.

– И вот умные люди, о которых я упоминал, посоветовали принять гипотезу о множественности миров нашей Вселенной и о взаимном влиянии этих самых миров.

Вайс только вздохнул, не говоря ни слова.

– Да, Вселенная состоит из множества параллельных миров. Каждый из них обладает особой энергетикой, которая не регистрируется на уровне электромагнитного или радиационного, скажем, излучения, но психоэмоциональное поле, если принять его как объективную данность, достаточно чётко отслеживается в каждом из них и поддаётся математическому моделированию с последующей корреляцией.

– Какие мы умные слова знаем, – еле слышно пробормотал маг.

– Да, мы такие. Не лаптем щи хлебаем, – ухмыльнулся Водопольев. – Мы анализировали, строили графики… – в подтверждение его слов на экране замелькали сложные кривые, построенные как в Декартовой, так и в полярной системе координат. Чтобы определить это, знаний Дениса полученных на первом курсе, хватило. Но только лишь на это. – Проводили корреляцию и аппроксимацию. В итоге, опираясь на научно-обоснованные строгие выводы, мы получили следующие результат – психоэмоциональное поле нашей реальности генерируется неким живым объектом, который обитает в параллельной реальности.

– Правда? – Вайс даже ладонями всплеснул, изображая крайнюю степень удивления.

– Не издевайся, – угрюмо ответил Жорж. – Мы долго проверяли. Это действительно живое существо. И оно, скорее всего, питается людскими эмоциями. Причём оно не одно… Мы, конечно, не могли проводить полноценные исследования под США, Евросоюзом, Китаем или Индией, но использовали методы косвенных подтверждений. Они показывают аналогичную картину, – он снова клацнул «мышью». На экране появилась нарисованная скупыми штрихами бесформенная туша, похожая на осьминога, но с огромным числом щупалец, которые сплетались, словно спагетти в кастрюле. Картину довершали огромные глаза, прикрытые веками с пушистыми ресницами и тупой клюв, почему-то расплывшийся в улыбке. – Это не мои художества, не подумайте, – учёный позволил себе грустно усмехнуться. – Это Ктулху – чудовище, придуманное Говардом Филлипом Лавкрафтом. Ты должен помнить.

– Ещё бы я не помнил!

– Образ Ктулху показался нам наиболее подходящим, чтобы проиллюстрировать наши выводы на видеопрезентации и только лишь.

Денис вглядывался в экран и чувствовал, как по спине бегут мурашки. Пусть этот Ктулху и вымышленный персонаж, пускай художник видит его по-своему, и даже не так, как описывал американский писатель девятнадцатого века. Но он удивительно точно схватил образ того чудовищного существа, которое проступало перед обитателями Друккарга в самом последнем страшном сне. Ну, разве что дурацких глаз не было – откуда у моллюска ресницы?

– Он лежит во сне, подобном смерти, на вершине подводного города Р’льех посреди Тихого океана, – явно процитировал Водопольев.

– Знаешь, мой дорогой друг Жорж, – негромко проговорил маг-хранитель. – Вы могли бы потратить гораздо меньше времени, если бы обратили напрямую к нам. Я, конечно, понимаю, что волшебники со своим шарлатанством – это та сторона, к помощи которой настоящие учёные, истово служащие Её Величеству Науке, прибегают крайне редко и только в последнюю очередь, но ты меня разочаровываешь. Нужно же искать быстрые и рациональные пути решения поставленных задач.

– Один великий учёный говорил – мы не ищем лёгких путей в науке! – с вызовом ответил Водопольев.

– Ну, и зря. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на бесплодные поиски. Наверное, сейчас ты уже выяснил, что Лавкрафт, скорее всего, описывал Стэбинга – демона североамериканской государственности. Но, не будучи посвящённым в запретное знание, хотя и обладавший способностями мага, писатель, крайне вольно распорядился с дошедшими до него крохами информации. Например, разместил обиталище Ктулху где-то в Полинезии. Есть у них там свой уицраор, который ни под каким видом не пустил бы Стэбинга на свою территорию. Правда, он очень слабый и не имеет особого влияния на нашу брамфатуру…

– Где ты таких слов нахватался?

– Читай больше книг, и они станут доступны даже твоему пытливому уму. Тот демон, влияние которого вы исследовали, зовётся Жругром. Надеюсь, хотя бы это ты выяснил?

– Выяснили, – кивнул Жорж и смиренно добавил. – Не так давно.

– Ну, хоть в этом признался. Ладно, рассказывай, что вы предпринимали дальше?

– Наблюдали. Делали замеры. Строили карты распределения силовых линий психоэмоционального поля.

– Молодцы. И?

– После 2006-го года наметился определённый спад пиковой активности. Поле сделалось равномерным. В 2008-м были замечены сильные скачки в окрестностях Цхинвала, откуда они волнами распространялись по всей России.

– Это вполне объяснимо, – согласился Вайс. – Жругр питается чувством патриотизма. Не только лишь им одним, но и патриотизмом в том числе.

– В то же время, на западе Украины стали проявляться всплески несколько иной природы. Похожие, но, всё же, отличающиеся. Напряжённость линий психоэмоционального поля указывала на это. Нам показалось, что в ареал обитания монстра, который находился под нашим наблюдением, вторгается другой. Наверное, демон государственности, как ты говоришь, но из Евросоюза, – Вайс кивнул – угадал, мол, можешь продолжать. – Там, где поля накладывались, можно было видеть очень интересные явления, похожие на интерференцию и дифракцию, если к ним разрешено применять термины из оптики. Иногда зона противодействия ограничивалась Прикарпатьем, но порою расширялась до правого берега Днепра. По хронологии эти аномалии совпали с началом социальных возмущений на Западной Украине. Помнишь всяческие акции «Вставай Украина!», митинги, протестные шествия и так далее.

– Жругр ослабел, – подтвердил Вайс. – Это случается с демонами государственности. Точно такой же нелёгкий период он переживал с 1914-го до середины 20-х годов. К концу Великой Отечественной уицраор Русского Мира был силён, как никогда. Потом, с начала 70-х начал слабеть. В 90-е им вертели, как хотели, сородичи демоны. Именно поэтому распался Советский Союз. Я, откровенно говоря, побаивался, что Жругр погибнет…

– А что, так тоже бывает? – не выдержал Денис.

– Бывает, – кивнул маг. – Увы, демоны тоже смертны. У них другая природа, нежели у людей. Они не могут умереть от старости. Но иногда слабеют, и тогда их может убить другой демон государственности, оказавшийся поблизости.

– А как он его убивает? Ну, я имею в виду, волшебством каким-то или прямо вот этими щупальцами? – Денис кивнул на экран, где по-прежнему блаженно жмурился Ктулху.

– Это не ведомо никому. Сражения между уицраорами происходят в слое брамфатуры, который называется кранг. Туда нет хода смертным. Ни светлым, ни тёмным. Просто они физически не могут проникнуть в кранг. Но отголоски сражений сотрясают все остальные слои мироздания. В том числе, и наш. Я больше чем уверен, нынешние события – отражения битвы между Жругром и новорожденным уицраором.

– Погоди! – воскликнул Водопольев. – Каким ещё новорожденным? Мы предполагали, что на нашего русского демона напал европейский.

– И не слишком ошибались. Нам не привыкать к нападениям Европы на Русь. На уровне демонов государственности, в том числе. Но до сих пор Русский Мир справлялся. Например, победа в Великой Отечественной войне закончилась не только подписанием капитуляции гитлеровской Германией, но и гибелью их уицраора. Сейчас на смену ему пришёл новогерманский, по имени Укурмия…

– Совсем на немецкое имя не похоже!

– И это естественно. Уицраор не немец и не обязан зваться Гансом или Фрицем. Кроме него нам противостоят – английский Устр, французский Бартрад и демон южных и западных славян Чармич. Но они слишком слабы, чтобы совладать со Жругром. Жругром Великим, Жругром Ужасным, Жругром Непобедимым…

– Мы этого не знали, – покачал головой Жорж.

– Вы многого не знаете. Но это не беда. Беда, что вы не хотите учиться.

– У кого? У магов-шарлатанов? – расправил плечи учёный.

– Почему бы и нет? Как показала практика, вы получаете путём долгих и кропотливых исследований те знания, которыми мы обладаем уже несколько веков. Я изъясняюсь достаточно ясно? – голос Вальдемара Карловича стал холодным и звонким, как удар клинка о клинок в морозном воздухе во время утренней дуэли. Взгляд – цепким, как у следователя. – Что вы сделали потом? Ну, после того, как пришли к ошибочным выводам.

– Почему ошибочным?

– Потому что на Жругра не напал уицраор с Запада. Они слишком слабы и трусливы. У Жругра родился новый уицраор. Если, конечно, к ним можно применить слово «родился». Процесс этот больше похож на почкование или деление амёбы.

– Новый уицраор? – обескуражено воскликнул Жорж. Денис уже слышал от Вайса о рождении молодого демона и помнил, с каким трепетом и скрытым ужасом маг-хранитель об этом сказал. – И что из этого следует?

– Из этого следует, что ты должен хотя бы иногда советоваться со мной. Или с любым другим донецким магом, стоящим на светлой стороне. Что вы сделали? Говори! Не молчи! Что предприняли?

– Мы… – от былой уверенности и даже лёгкой наглости Водопольева не осталось и следа. – Мы решили уничтожить чудовище… Этого Ктулху. Ну, или уицраора, как ты его называешь.

– Но как?!

– Тактический переносной ядерный заряд.

– Что???

– Так называемый ядерный ранец, – Жорж говорил уже смелее, видя недоумение Вальдемара Карловича. – Вы время холодной войны и США, и СССР занимались разработкой переносных маломощных ядерных фугасов. Подобными термоядерными боеприпасами планировалось вооружить специальные диверсионно-разведывательные группы, которым предписывалось скрытно доставлять эти фугасы на вражескую территорию и уничтожать пункты управления, мосты, ракетные шахты, аэродромы. Так же их можно было использовать для создания зон разрушения, завалов, пожаров, затопления и радиоактивного заражения местности.

– Ты в своём уме?

– Конечно! – Водопольева было уже не остановить. Оседлав любимого конька – тактико-технические характеристики современного оружия, он мчался, как гунн, покинувший немытую Азию ради покорения богатой Европы. – Переносными ядерными боеприпасами, как я уже говорил, планировалось вооружить специальные диверсионно-разведывательные группы. Но не всё выходило гладко. Первыми переносные заряды создали американцы, но их детище весило от 159 до 770 килограммов. Сам понимаешь, ни о какой переноске вручную речь не шла. Ну, разве что сбросить с парашютом в район предполагаемых боевых действий. Позже, к концу шестидесятых, в США были разработаны облегчённые варианты переносного ядерного оружия. Например, SADM. Цилиндр высотой шестьдесят сантиметров и в диаметре – сорок. Весил около шестидесяти восьми килограммов. Мощность взрыва – до одной килотонны в тротиловом эквиваленте. Очень эффективно, но, по-прежнему, не слишком удобно.

– Ты понимаешь, что ты сейчас несёшь?

– Конечно, понимаю! Я серьёзно проработал всю имеющуюся литературу по переносным ядерным зарядам. В том числе, и переводную. И даже с грифом «для служебного пользования». Есть у меня каналы, по которым можно получить такие распечатки, – с лёгким самодовольством пояснил учёный. – Заряд SADM носили два диверсанта. Или вдвоём сразу, или по очереди, сменяясь по мере усталости. В Советском Союзе не остались в долгу. С 1967-го до развала СССР разработали линейку малогабаритных ядерных мин. Сейчас скажу точно… Ага! РА41, РА47, РА97 и РА115. И, что самое главное, ядерный ранец РЯ-6. Масса всего лишь двадцать пять килограммов, что позволяло переносить его одному диверсанту, зато мощность взрыва не уступала американским – до килотонны

Вайс схватился за голову, но молчал, понимая, Водопольев не остановится, пока не вывернет ему на голову всю имеющуюся в обширных запасниках информацию.

– Заряд РЯ-6т термоядерный, в котором применены торий и калифорний, – продолжал Жорж. – Ядерный фугас активируется либо взрывателем замедленного действия, либо аппаратурой дистанционного управления на дальности до 40 километров. Он снабжен несколькими системами необезвреживаемости: вибрационной, оптической, акустической и электромагнитной, так что снять его с места установки или нейтрализовать практически невозможно. Прекрасная разработка на зависть всем западным военным. Умели наши советские учёные оружие делать! Боезаряд помещался в металлическом корпусе-коробке, одетой в чехол из специальной освинцованной ткани, и переносился на лямках за спиной, как ранец. Боеприпас мощностью в одну килотонну превращал в пустыню всю округу радиусом до километра от эпицентра взрыва. Мы подумали и решили, что ни один демон не устоит. Будь он трижды Ктулху.

– Великие Силы… – не выговорил, а скорее простонал, Вайс. – Тополин хоть знал?

– Товарищ майор знал. Не слишком одобрил. Сказал, что под мою ответственность.

– И?

– Мы подготовили диверсанта.

– Где вы его взяли?

– Диверсанта или ранец?

– Обоих, три тысячи чертей!!! – маг-хранитель стукнул тростью по ножке стола.

– Ранец сами сделали… Ясен пень, повозиться пришлось…

– Но как? Где вы торий и калифорний взяли?!

– Наковыряли с калильных сеток.

– Нет, я тебя не в жабу превращу, а подсвинка! У вас наверняка коды ДНК совпадают! Торий ты мог наковырять с калильных сеток, но калифорний! Он производится в двух лабораториях мира[35]35
  Калифорний производят в двух местах: Научно-исследовательский институт атомных реакторов в Димитровграде (Россия) и Окриджская национальная лаборатория в США.


[Закрыть]!

– В трёх… – обиженно буркнул Жорж и замолчал, уставившись в потолок.

– Нет, что с ним делать? – Вайс повернулся к Денису. – Казнить, нельзя помиловать.

– Казнить нельзя, помиловать! – улыбаясь, ответил парень.

– В кои то веки хоть одного нормального человека пан Вальдемар ко мне привёл, – проговорил учёный. – Превращальщик, дышло мне в ухо. Дальше рассказывать или так сойдёт?

– Нет уж, рассказывай.

– Тогда слушай. Сделали мы заряд. Там того калифорния всего десять грамм надо для критической массы. Остальное торий обеспечивает. Человека подготовили. Хороший парень. Спецназовец. Капитан Алексей Хрящёв. Костюм ему асбестовый сделали, как у пожарных. Типа скафандра изолирующего. Жалко, хороший мужик был…