Текст книги "Голубь с зеленым горошком"

Casino Royale

Украдена во время проведения ремонтных работ из галереи «Ricci-Oddi» в Пьяченце в феврале 1997 года.

Текущий статус: полиция возобновила дело в 2014 году. после анонимного звонка, когда неизвестный потребовал 150 тыс. евро за информацию о местонахождении картины.

Не знаю, как чувствуют себя на финише марафонцы, но оббежав в поисках подходящего платья все без исключения магазины Фуншала, я готова была упасть в ближайший фонтан. Сколько себя помню, шоппинг доставлял мне удовольствие только в том случае, когда он не был запланирован заранее и ограничивался посещением двух-трех интересных магазинов. Мадейрская столица не могла похвастаться шикарными брендами Парижа и Милана, но предлагала большое разнообразие недорогих марок от португальских дизайнеров. Все вещи, которые за день попались мне на глаза, можно было наградить самыми милыми эпитетами, но чем это, собственно, мне помогло? Витрины пестрели бесконечным количеством всевозможных нарядов, но они даже близко не имели ничего общего с тем, что носили барышни Бонда. Надев такое платье, можно было без зазрения совести появиться в лаунже отеля Криштиану Роналдо и за обе щеки уплетать сочный бургер, а вот взволновать важнейший орган агента 007 – вряд ли и с большой натяжкой. Вдоволь насмотревшись на примелькавшиеся шмотки, я уже собиралась сдаться, но коварный парень на небесах, видимо, проснулся в плохом настроении и решил, что в этот день на мою долю выпало недостаточно испытаний. В модерновом торговом центре с французским названием «La Vie», который шутки ради несколько лет назад принадлежал итальянской компании «La Vita», я лицом к лицу столкнулась с Филиппой. Конечно, я предполагала, что после сцены в «Cipriani» и веселого ужина в Ponta do Sol ее отношение ко мне с малой вероятностью покачнулось в лучшую сторону, но предугадать пределы страстной ненависти красотки с конским хвостом мне оказалось не под силу.

– Как обстоят дела с поисками платья? – Филиппа смаковала каждое произнесенное слово.

– Как видишь. – Я развела пустыми руками.

– Не хотелось бы мне оказаться на твоем месте. У меня вечерние платья из шкафа вываливаются, но даже я ломала голову, что надеть. А прилететь на остров, прихватив с собой шорты, сарафан и купальник – это совсем грустно.

– Благодарю за понимание. Может, подскажешь, где я могу купить что-нибудь подходящее?

– Я бы посоветовала тебе слетать в Лиссабон, но ты вряд ли успеешь. Либо же ты можешь просто не пойти. Правда, Жорж, наверное, расстроится – он всех предупреждает, что у него на празднике будет иностранная гостья, которой нужно уделять максимум внимания.

«Теперь точно пойду. Тебе назло», – подумала я и вежливо улыбнулась.

– Ну что же, Филиппа, благодарю за советы. Пожалуй, мне пора идти. Вдруг я все-таки решу слетать за платьем в Лиссабон…

– Да, мне тоже пора. Мы обедаем с Дженнаро в «Choupana Hills», – как бы невзначай бросила Филиппа.

Это был удар ниже пояса – запрещенный прием, к которому я не была подготовлена. В каждом посещаемом магазине я постоянно доставала из сумки айфон, чтобы убедиться в отсутствии пропущенных вызовов. Покупая в автомате сигареты, я специально разменяла у официанта купюру в пять евро на случай, если мы сегодня продолжим традицию со стамбульскими чаевыми. С меня был должок – две монетки за парижское свидание. Стараясь не показывать, насколько сильно испортилось мое и без того не очень хорошее настроение, я пожелала «подруге» приятного аппетита и направилась в сторону эскалатора. Порадовало меня только то, что практически на выходе из «La Vie» я обнаружила классный монобредовый магазин хорошо известной мне фирмы и купила Жоржу отличный шарф. А что? В январский период на Мадейре тоже бывает холодно и зимно – плюс семнадцать, например. Честно говоря, внутри меня бурлили настолько отвратительные эмоции, что в таком состоянии я могла купить в подарок шубу или роликовые коньки. Шарф определенно был лучшим выбором.

Оказавшись на улице, я бесцельно поплелась в сторону набережной, отказавшись от мысли о покупке сногсшибательного наряда. В крайнем случае, я всегда смогу взять напрокат лошадь, нацепить купальник от «Victoria Secret» и заявиться в таком виде в клубе над обрывом. Не такая уж и плохая идея… Не помню, в каком фильме Бонда совратила полуголая девица на коне, но такое было точно. Хотя, может быть, непобедимого героя заинтересовала лошадь. Какая разница? Под романтические размышления я выкурила несколько сигарет на берегу океана и, наглотавшись свежего воздуха, побрела в свой любимый ресторан «Beerhouse», где меня уже успели запомнить и полюбить. Кушать ризотто с лобстером, запивая прохладным белым вином и воруя глазами скользящее над остервеневшими волнами солнце – неплохой способ лечить печаль. Так я и просидела до тех пор, пока оранжевый круг окончательно не слился с океанической поверхностью и звонок телефона не вывел меня из состояния ступора. Надпись на дисплее била в голову сильнее, чем португальское белое, желание услышать любимое обращение было превыше всего, но я не шевелилась и продолжала смотреть на вибрирующий смартфон. Меня постоянно сбивало с толку то, как португальцы отвечают на телефонные звонки: они отчетливо приветствуют абонента русским словом «что». Так вот в свое «ЧТО» я вложила совершенно иной смысл, подкрепленный гневным вопросительным знаком.

– Мадемуазель… Судя по вашему португальскому приветствию, день не задался. Я прав?

– Лучше не спрашивайте, синьор Инганнаморте.

– Дайте-ка угадаю: вы с утра до вечера слонялись по магазинам, что не относится к списку ваших любимых занятий.

– Вы что, заплатили бывшим уголовникам или бездомным, чтобы они отслеживали мои перемещения?

– Неплохо я себя зарекомендовал… Где вы вообще видели бездомных на этом острове?

– Простите, погорячилась.

– Все гораздо проще, милый друг: у Мигеля возникла проблема со смокингом для завтрашнего мероприятия. Он настолько проникся концепцией «Casino Royale», что ему понадобился не только новый смокинг, но и «Aston Martin».

– Вы… Вы это серьезно? – К счастью, в какой-то момент я вспомнила, что людям свойственно дышать.

– Абсолютно. Поэтому Мигель обратился ко мне за помощью и нагрянул в «Choupana Hills». К сожалению, не один.

– С Франгицией? Она выжила после «Старой Аптеки»?

Филиппу я из этических соображений решила не упоминать.

– Выглядит, как живая. Она была со своей подругой. Постоянно забываю ее имя.

– Вы о вашей спутнице из «Cipriani»? Ее зовут Филиппа, и мы с ней сегодня славно пообщались.

Давно я не испытывала такого облегчения.

– Да, я заметил, как сильно она вам симпатизирует.

– Не томите…

– Она не без удовольствия рассказывала Франгиции о вашей сегодняшней встрече в «La Vie» и о том, как вы пытались найти платье, соответствующее образу Bond’s girl.

– Конечно же рассказывала в вашем присутствии…

– Конечно же. Можно сказать, что эта примитивная девушка спасла меня от выстрела в висок.

– В каком смысле? – Я улыбнулась в динамик айфона.

– Представьте, каково мне было целый день заниматься интереснейшими вещами: обедать в компании, постоянно обсуждающей наряды, а в лучшем случае – их отсутствие. Несколько раз я был готов незаметно исчезнуть из-за стола и инсценировать собственную смерть, но Мигелю позарез нужен был смокинг, который завтра утренним рейсом прилетит из Лиссабона. Мадемуазель, я рад слышать ваш смех…

– Ну, еще скажите, что вам меня не хватало, и я буду считать этот не совсем удачный день одним из самых счастливых в жизни.

– Мне вас очень не хватало. Именно по этой причине я воспарял духом, когда Филиппа язвительно вам сочувствовала и фантазировала, в чем вы завтра появитесь на вечеринке. Франгиция, в свою очередь, подхватила тему и рассказала, как Джордж вчера разбирался с отсутствием воды, приглашая вас на день рождения.

– Да уж, – мой голос заметно сник. – Не думала, что так быстро вольюсь в коллектив и стану общественным достоянием.

– Это недостаток острова, не забывайте. Но есть и преимущество: здесь можно очень быстро заработать необходимый имидж. Что касается предстоящей вечеринки, уверен, вы сразите всех наповал.

– Мне бы вашу уверенность, синьор Инганнаморте… Я подумываю арендовать коня и приехать в нижнем белье. Можно одну просьбу?

– Какую? Хотите, чтобы я выбрал для вас породистого коня?

Его красивый смех меня заметно приободрил.

– Нет, с этим я справлюсь. Просто не бросайте меня завтра на растерзание волкам. Семьдесят незнакомых человек на мероприятии высокой моды – это слишком даже для меня.

– К сожалению, не могу вам с этим помочь. Завтра днем я ненадолго улечу в Лиссабон. Можно встречную просьбу?

– Да, – глухо вырвалось у меня, в то время как остров уходил под воду от спонтанного разочарования.

– Не думайте о завтрашнем дне. У вас это хорошо получается.

– Спасибо. Не буду думать. Я вообще никуда не хочу идти, честно говоря.

– Мадемуазель, в таком случае, я напрасно выслушивал пустую болтовню вместо того, чтобы провести день с вами.

– Но я не понимаю…

– Поймете завтра. И позвоните мне утром.

– Утром? Но почему утром?

– Не могу поверить, но мне даже этого сегодня не хватало…

– Чего именно?

– Ваших постоянных вопросов. До завтра.

– До завтра, – рассмеялась я.

* * *

Я проснулась от неожиданного нарастающего звука звонка, который с занудным постоянством разносился по всей квартире. Гостей я совсем не ждала, завести отношения с соседями пока не успела, а разносчики рекламы обычно пользовались специальной прорезью в двери, предназначенной для поглощения глянцевой макулатуры. Без всякого желания избавившись от одеяла, я набросила на себя длинную футболку и, с трудом соображая, спустилась на первый этаж. Спросонья я со второго раза открыла входную дверь, совершенно выпустив из виду, что ее нужно потянуть на себя. Отпрянув на несколько шагов назад, я почувствовала, как округляются глаза, которые напрочь отказывались поверить развернувшейся перед ними картине:

– Мигель??? Ты что здесь делаешь?

Откровенный шок мгновенно меня пробудил, несмотря на отсутствие необходимой утренней дозы чудодейственного кофеина.

– Джулиния… – На лице заиграла белоснежная улыбка. – Прости, что пришлось тебя разбудить, но я приехал по важному делу.

– А где машина? Возле церкви?

Я сразу вспомнила нанесенный «мерседесу» ущерб.

– Да. Ты что, так и не успела подзагореть?

Мигель классическим португальским взглядом оценивал мои длинные белокожие ноги.

– В общем да. Все никак не упаду в объятия океана. Мигель… – Почувствовав, что больше не в силах сдерживать смех, я решила не сопротивляться. – Почему ты в смокинге? Может, зайдешь? Есть хороший кофе.

– Нет-нет, к сожалению, я сильно ограничен во времени. Что касается смокинга, – Мигель засмеялся, – я просто хотел узнать твое мнение.

– Ты хочешь сказать, что приехал ко мне в такую рань, чтобы продемонстрировать новый смокинг?

– Не совсем. Я решил воспользоваться случаем и совместить приятное с полезным. Я здесь ради этого. – Мигель протянул мне плотный пакет с названием не нуждающейся в гугл-поиске фирмы и лиссабонским адресом магазина.

– Не поняла. – растерялась я.

– Все вопросы к Дженнаро. По-моему, его не очень обрадовало наше вчерашнее появление в «Choupana Hills», и он нашел себе развлечение за обедом. Результат у тебя в руках. Я забирал в аэропорту свой смокинг, а заодно и подарок для тебя, который прилетел из Лиссабона.

– Даже не знаю, что сказать… – Я не могла оторвать глаз от упаковки. – Спасибо, Мигель. И, знаешь, тебе очень идет смокинг. Очень-очень.

– Я знал, я знал! Благодарю, Джулиния. Assim…[89]89
  Итак (порт.).


[Закрыть] тебе пора посмотреть, что внутри, а мне – собраться с мыслями и поработать. Нужно успеть закончить дела до семи вечера.

– Да, конечно. – Я дважды его поцеловала.

– Ты должна мне еще два поцелуя, потому что забыла меня поприветствовать, – заметил мой бомондный курьер.

– Извини, я плохо соображаю по утрам. Сейчас исправлюсь, – сказала я, снова чмокнув его в аккуратную щетину.

– До вечера! Не терпится увидеть тебя… в этом.

Мигель указал на пакет в моих руках и загадочно улыбнулся.

– До вечера. Один вопрос: ты серьезно собираешься приехать на «Astоn Martin»?

– Нет, передумал, – обернулся Мигель, который уже успел пересечь улицу и ступить на тротуар. – Дженнаро вчера озвучили такую цену за транспортировку этой машины на остров, что более целесообразно купить себе еще один «мерседес».

«Взрослые забавы богатых мальчиков», – подумала я, закрывая за собой дверь.

Приготовив ароматный эспрессо, я распустила ленточку на веревочных ручках и достала шелестящий сверток, содержимое которого заставило меня упасть в любимое кресло Жоржа. На моих коленях лежало ярко-красное платье, которое без доли малейших преувеличений сбивало с ног своей красотой. Я водила пальцами по нежнейшему материалу и пыталась представить, как правильно «это» надеть. На первый взгляд платье казалось воздушным и бесформенным, но при воссоединении с женским телом приобретало фантастический вид. Расположившись перед зеркалом, я как-то рассеянно улыбалась: наряд был настолько шикарен, что его не могло испортить даже заспанное полудетское лицо и растрепанные после ночи волосы. Скорее всего, идея дизайнера заключалась в том, что, стоя на одном месте, обладательница этой неземной красоты напоминала спустившегося с неба рокового ангела, но при каждом движении свободная ткань облегала тело, подчеркивая бедра, правильно обнажая грудь и огненным водопадом ниспадая к щиколоткам. Демон во плоти – иначе не назовешь. Особенно сильно будоражил контраст широкого покроя рукава и строгого треугольного выреза, расходящегося от груди и спускающегося примерно к середине живота. Впервые в жизни меня не смущала длинная полоска шрама, которая как раз попадала в область оголенной кожи. Рассматривая роскошное зеркальное отражение, я задумалась о том, что цепляет меня вовсе не безумный дизайнерский наряд, а то, что поселившийся в моем сердце человек обо мне беспокоился. Бурлящие эмоции не позволяли набрать его номер телефона, поэтому, взяв в руки айфон, я отправила короткое сообщение: «I can’t сall You up, because I’m speechless… Obrigada. Muito obrigada!»[90]90
  Не могу вам позвонить, потому что у меня нет слов… Спасибо. Огромное спасибо! (Англ., порт.)


[Закрыть] Ровно через минуту раздался звонок:

– Вам понравилось?

Судя по хрипловатому голосу, Дженнаро только проснулся и сразу перешел к делу.

– Мягко говоря… Вы не представляете, как много для меня значит ваш поступок.

– Бросьте, мадемуазель. Это ерунда. Размер подошел?

– Еще как. Более сексуального платья у меня не было. Как думаете, ничего, что шрам виден?

– Я неясно выразился в Париже по поводу шрама? – Из-за хрипотцы вопрос прозвучал довольно жестко.

– Ясно, ясно.

– Во сколько вам нужно быть в клубе?

– Гости собираются в 19.00, чтобы посмотреть на закат солнца.

– Хорошо. Водитель заберет вас в 18.50.

– Прекращайте! Не вижу проблем в том, чтобы взять такси.

Закончив фразу, я отчетливо представила, как он закатывает глаза к небу во время короткой паузы.

– Мне еще раз повторить?

– Нет. Все поняла. Вы всегда такой строгий по утрам?

– Мадемуазель, – он пытался сохранить металлические нотки в голосе, но рассмеялся, – желаю вам хорошего вечера. До скорой встречи.

– Подождите еще секунду, – взмолилась я. – А во сколько ваш самолет?

– Я уже опаздываю в аэропорт. Перезвоню.

Мне показалось, что он с трудом контролирует смех, но я побоялась вызвать приступ раздражительности и навлечь на себя небесный гнев, задав очередной вопрос.

* * *

Ровно в восемнадцать сорок пять церковные колокола проиграли знакомую мне мелодию, намекнув на то, что пора сделать глубокий вдох и отправиться на поле боя. Нервозность и повышенная эмоциональность отражались блеском в глазах, которые смотрели на меня из огромного зеркала, стыдливо прячась под длинными густыми ресницами. Последние тридцать минут я репетировала походку и настраивала диапазон движений, постукивая высокими каблуками по дорогому паркету. Если бы мое красное платье прикрывало итальянское тело, то его хозяйка подарила бы массу удовольствия представителям мужского пола, непроизвольно демонстрируя открытую грудь при активной жестикуляции. Я похвалила себя за то, что отказалась от мысли прискакать на коне, иначе туристы на набережной устали бы любоваться выглядывающими из выреза сосками.

«Ну, с Богом», – подумала я и, прихватив подарок Жоржу, неуверенно сделала шаг навстречу двери. Вовремя сообразив, что, спускаясь по крутой лестнице на убийственных каблуках, я могу запутаться в подоле платья и сильно себя искалечить, я бросила туфли в полотняный мешочек для обуви и впрыгнула в мокасины на низком ходу. В конце концов, переобуться можно будет и в машине, да и вообще европейские женщины часто проделывают такой трюк, отправляясь на мероприятие, чтобы не скрывать впоследствии мученический вид, прикрываясь очаровательной улыбкой, с каждой минутой все более походившей на оскал.

Учитывая дерзкую манеру езды моего водителя, дорога в «Sсat» заняла совсем мало времени. Клуб воинственно нависал над обрывом, но благодаря искусно выдолбленным в скале ступенькам оттуда можно было спуститься прямо к океану, цепляясь руками за поржавевшие из-за воды поручни. Притормозив на небольшой площади с круговым движением, водитель отвесил мне несколько тонких комплиментов и с любопытством наблюдал, как я меняю одну пару обуви на другую. Процесс немного затягивался, и сзади нас успела образоваться внушительная очередь из машин, которым мы вынужденно перекрыли дорогу. Пожилой португальский драйвер быстро нашел выход из ситуации: он тронулся с места и медленно ездил по кругу до тех пор, пока я не переобулась. Во время импровизированного автомобильного турне я обратила внимание на расположенный недалеко от «Spat» паркинг: пожалуй, в этом цветнике неприкрытой роскоши не хватало только «Aston Martin» и, конечно, моего любимого «Rolls Royce», в двери которого скопились несколько монет эквивалентом в евро. После преисполненного ностальгией вздоха я поблагодарила водителя и подставила лицо разгоряченному ветру.

Буквально в тридцати метрах от меня стоял облаченный в идеальный смокинг Жорж, которого окружали две стройные красотки в одинаковых черных платьях. Если миссия Жоржа заключалась в том, чтобы встречать на входе подъезжающих гостей, то перед его дамами стояла совершенно другая задача: они доставали из-под стойки алые розы и вручали их разнаряженным женщинам. Увидев меня, Жорж без налета театральщины прикрыл лицо руками и проговорил что-то вроде «Buuuhhhhh-ho-ho-ho».

– Jorge, «Ho-ho-ho» are the favorite words of Santa. I thought I’m going to 007 party… Happy birthday![91]91
  Джордж, «Хо-Хо-Хо» – это любимые слова Санты. Я думала, что иду на вечеринку 007. С днем рождения! (Англ.)


[Закрыть]

– Julia, sorry, but I can hardly breath because of your dress. Obrigado![92]92
  Джулия, прости, но я не могу перевести дыхание из-за твоего платья (англ.). Спасибо! (Порт.)


[Закрыть]

– De nada, – сказала я, вручая Жоржу подарок. – There are two small presents for you[93]93
  Не за что (порт.). Здесь для тебя пара небольших подарков (англ.).


[Закрыть].

– Я же просил тебя ничего не покупать, а ты даришь мне два подарка.

Жорж пытался сделать строгое лицо, но его глаза выражали нежность и восхищение.

– Ты дважды меня просил ничего не покупать, потому и получил два подарка, – отшутилась я. – Один из них очень личный. Потом посмотришь.

– Спасибо! Пойдем, я представлю тебя гостям. Собрались еще не все, но многие уже на месте. Через тридцать минут закат солнца.

Взяв Жоржа под руку и поблагодарив девочек за розу, я осторожно поднималась по ступенькам, контролируя поведение соблазнительного выреза на груди. Открывшееся мне зрелище сковывало ноги и затрудняло шаг. Прилетев однажды в Париж на ретроспективную выставку Моне, я часами рассматривала его полотна и удивлялась, как можно так искренне и по-детски рисовать солнце. Наверное, Клод Моне видел его таким же, как я, стоя на этой террасе: смелым, даже отчаянным, но в то же время беззащитным. Океан с жадностью впитывал в себя дерзкие лучи, которые, оказывая сопротивление, все же отдавались ему без остатка. И на фоне багровеющего неба Мадейры, расположившись за круглыми столами, сидели необычайно красивые мужчины и женщины. Смокинги, бриллианты, шикарные платья, запотевшие бокалы, рассыпанные повсюду игральные карты, виртуозный бармен – все это было ожидаемо, но слегка нервировало меня из-за непривычной обстановки. Казалось, что я попала на кастинг актеров для фильма о жизни VIP-клиентов лучших казино Вегаса или Макао. Представив меня своим друзьям и организовав место за столиком, Жорж отправился встречать все пребывающую публику. Как и предполагалось, я абсолютно никого не знала, за исключением одной гостьи. Мое появление заставило ее отставить бокал и изобразить гримасу немыслимого счастья, которая с трудом могла претендовать даже на сувенирную статуэтку «Оскар», купленную в LA за пять-десять американских долларов.

«Тебе так понравилось платье, Филиппа? Какие же все-таки дуры… эти завистливые женщины». – Я приветственно кивнула ей головой, любуясь искаженными чертами лица.

Моей ближайшей соседкой по столику оказалась красавица Сильвия, уроженка Венесуэлы. Ради таких женщин мужчины пускаются во все тяжкие, бросают жен и детей и в кровь разбивают друг другу морды. Думаю, что если бы она предпочитала девочек, то девяносто процентов лесбийского населения планеты ходило бы со шрамами на внутренней стороне запястья. У Сильвии был великолепный английский, сумасшедшие формы и подчеркивающее их короткое платье из продольных металлических полосок. При всем уважении к Монике Белуччи у нее не было бы ни малейшего шанса переспать с Дэниелом Крейгом в последней части «Бонда», если бы агент 007 напоролся на огненный взгляд и пухлые венесуэльские губы моей новой знакомой. Мы моментально нашли общий язык, подкрепленный сочетанием сухого мартини и общей пепельницы. Сильвия рассказывала мне о том, как ее семья в свое время оставила Венесуэлу и переехала на остров в поисках лучшей жизни для дочери. Мы без умолку болтали, периодически отвлекаясь на других людей, которые вносили свою лепту в наши безобидные разговоры. Через час я растворилась в душевной компании, запомнила пару десятков новых имен и поймала себя на мысли, что скулы скоро начнут неметь от бесчисленных поцелуев. Мы прощались с уходящим солнцем и днем, поднимая бокалы за здоровье Жоржа, и наслаждались маленькими гастрономическими шедеврами от местного шефа. Официанты без конца кружили с подносами морепродуктов и закусок, гости подъезжали и подъезжали, а внимания мне уделялось все больше и больше. Андреа – первоклассный португальский дизайнер, Жоа – очередной красавец-банкир, Диего – скромный безработный миллионер, Габриэль – совладелец отеля-казино – все без исключения люди подходили ко мне, знакомились, открывали сердца, делились историями и просто не давали скучать или чувствовать себя не в своей тарелке. Жорж, как истинный джентльмен и виновник торжества, постоянно переживал, все ли у меня в порядке, и я с абсолютной честностью утвердительно отвечала на его вопрос. В какой-то степени меня настораживало отсутствие Мигеля и Франгиции: стрелки часов уверенно двигались к девятичасовой отметке, а они так и не появились среди приглашенных. Единственным объяснением могли послужить форс-мажорные обстоятельства: вряд ли бы человек, которому специально самолетом доставили смокинг из Лиссабона, просто передумал и не пришел. В тот самый момент, когда раздающие розы девушки совершали обход гостей и приглашали пройти на ужин в закрытое помещение ресторана, я увидела Мигеля и поспешила найти ближайшую точку опоры, чтобы не рухнуть на землю. Я чувствовала, как сердце подскакивает к горлу, а колени дрожат так, словно меня заставили посмотреть вниз с вершины самого Эвереста. Чувствовала, как вокруг испаряются нарядные люди и стихает неугомонный шум океана, я просто чувствовала… И столь сильный эффект был вызван далеко не смокингом Мигеля и потрясающим платьем Франгиции. Дело было лишь в том, что знакомая мне пара вошла в «Scat» в компании Дженнаро Инганнаморте.

Я наблюдала, как они поздравляют Жоржа и пыталась представить, какое количество людей Бог обделил красотой, чтобы вложить все в одного человека. Из-за сковавшего меня оцепенения я не сразу сообразила, что, поздоровавшись с очередным франтом, Дженнаро направился в мою сторону.

– Мадемуазель, вы решили сразить общественность наповал?

Он нежно меня поцеловал, выдержав ненавистную дразнящую паузу, и со свойственной ему непринужденностью принялся сканировать глазами свой подарок.

– Своим появлением наповал меня сразили вы. Если мне не изменяет память, то вы должны быть в Лиссабоне.

– Я не смог отказать себе в удовольствии увидеть вас в этом платье, – он сдержанно улыбнулся.

– Так вы и не собирались в Лиссабон? Снова ваши сюрпризы, да? – Я расхохоталась, потому что он все-таки закатил глаза к мадейрскому небу из-за очередной порции посыпавшихся на него вопросов. – Ладно, это не важно. Я так рада, что вы здесь… И я так сильно по вам соскучилась. И, знаете, синьор Инганнаморте, если вы вдруг останетесь без работы или вам нужны будут деньги, я просто отправлю ваше CV и фото в смокинге режиссеру следующего фильма о Бонде. Вы неприлично красивы…

– Давайте без CV и без фото. – Он окончательно раззадорил меня своим смехом. – Пойдемте во внутрь. Не будем заставлять именинника ждать.

Мы заходили в числе последних гостей, и перед самым входом Дженнаро приостановился, галантно пропуская вперед взрослую пару. Когда они скрылись из виду и мы остались одни на опустевшей террасе, он еще раз обвел взглядом лиссабонское платье и легонько провел по шраму тыльной стороной ладони:

– Вы потрясающе красивы.

– Спасибо… – Меня начинала бить дрожь.

– Мадемуазель… – добавил он, когда мы вошли в ресторан и Жорж махнул мне рукой, указав на место рядом с ним.

– Что? – Мне плохо удавалось скрыть разочарование от того, что мы будем сидеть за разными столами.

– Я тоже по вам скучал, – тихо произнес Дженнаро.

* * *

Шум и гам подвыпившей португальской публики свелись к нулю, когда Жорж вышел к микрофону, чтобы произнести приветственную речь. Он говорил по-португальски, но сидящая по правую от меня руку Сильвия страстно нашептывала мне на ухо английский перевод, регулярно поправляя мои волосы тщательно наманикюренными пальчиками. Жорж говорил о дружбе и серьезных вещах, но мне едва удавалось завуалировать улыбку, потому что жесты Сильвии заметно заинтересовали Дженнаро и Мигеля. Если ледяная пелена в глазах первого не позволяла предугадать направленность его мыслей, то по выражению лица второго можно было прочесть все богатство эротических фантазий и разыгравшихся в мужском воображении сцен. Мигеля не смущали даже снисходительные взгляды Франгиции, которая смотрела на него, как на подростка, проходящего через сложный период полового созревания.

– Сильвия, если ты сейчас не прекратишь, речь Жоржа закончится тотальной мужской эрекцией за соседним столом, – шепнула я сексапильной венесуэльской подруге.

– Вот тогда и будем считать, что праздник удался, – раздался в ответ сексуальный шепот. При этом она якобы случайно коснулась губами моей шеи и заставила Мигеля заерзать на стуле, вызвав нагловатую улыбку синьора Инганнаморте. – Спорим, что Мигель не сможет встать, когда все зааплодируют?

– Смотря, что ты собираешься сделать. Не смеши меня, очень тебя прошу. Я с трудом сдерживаюсь.

– Ничего особенного я делать не буду. Просто поправлю твое белье. Бретелька бюстгальтера чуть выглядывает.

– Но на мне нет белья.

Я купилась на трюк и автоматически посмотрела на свою грудь в то время, как Сильвия поправляла несуществующую бретельку. Когда Жорж подвел итоги и окончил речь душевными словами благодарности, шестьдесят девять человек из семидесяти аплодировали стоя. Семидесятый участник банкета тоже порывался привстать, но сильная рука Дженнаро вовремя легла на плечо Мигеля, быстро и уверенно вернув его на стул. Сильвия неустанно повторяла «Bravo!», то ли по достоинству оценив все сказанное Жоржем, то ли радуясь результату нашей безобидной шалости. Осознавший весь комизм произошедшего, Мигель сделал вид, что влюблен в креветки с манговым пюре и готов посвятить им всю оставшуюся жизнь. Апофеозом этой юмористической сцены стало внезапное появление девушкихостесс, которая под звуки затихающих аплодисментов, громко спросила, кому принадлежит забытая на террасе пара запасной обуви. Ощутив сильный прилив подступающей к щекам крови, я робко подняла руку, как это делают школьники, сомневаясь в правильности своего потенциального ответа. Раскрепощенная красотка Сильвия моментально пришла мне на выручку:

– Это наше, наше! Хоть одна умная девушка додумалась избавить себя от будущих страданий!

Полотняный мешочек пошел по рукам гостей, напоминая эстафетную палочку. Судя по всему, на террасе он изрядно пострадал, так как джеймсы бонды и их светские подруги успели окропить его мартини, мохито и всем разнообразием предлагаемых коктейлей. К тому моменту, как Жорж разбавил наше женское общество, дорогостоящие мокасины уже лежали под столом, смиренно дожидаясь своего часа. Пока безудержное веселье набирало обороты, а официанты с достоинством подавали новые блюда, сопровождая их подходящим вином, Сильвия умудрилась собрать со стола целую колоду карт и организовать мини-турнир по покеру. Желающих присоединиться к нам оказалось больше, чем мы рассчитывали, и вскоре вокруг нас сформировалась группа болельщиков, которые отдавали предпочтение тому или иному игроку. С головой окунувшись в азартный дурдом, я не заметила, как в игре остались два человека: я и банкир Жоа. Мы стартовали с мизерных ставок, но в процессе разгорячились настолько, что на стол начали лететь крупные купюры. В отличие от португальского банкира, я была сильно ограничена в средствах. Точнее, при себе у меня имелись три сотни евро, проиграть которые было бы полным идиотизмом, потому что эти деньги составляли существенную часть моего бюджета. Но всегда есть «но», и в моем случае оно заключалось в отсутствии одной-единственной червовой десятки, которой не хватало для обросшей легендами комбинации royal flush. Уверена, что червовые валет, дама, король и туз оказались у меня лишь потому, что карты, предназначенные для декора и создания атмосферы, Сильвия собирала по порядку. Наверное, колоду плохо перетасовали. И вот она, дилемма: коллировать в расчете, что выпадет десятка, или проиграть триста евро? В момент принятия важного решения я почему-то вспомнила о двадцатилетнем парне, который стоял в бежевом костюме на ступенях знаменитого казино в Монте-Карло. На следующий день ему исполнится двадцать один год, и с самой юности его преследует мечта: попасть во Францию и сыграть в покер именно в этом казино. Мне десять лет. Я стою рядом. Парнишка кажется мне очень взрослым, и я не понимаю, почему охрана его не пускает. Все решил паспорт и один несчастный день, каких-то шестнадцать часов, которых не хватило до его дня рождения. И мечта разрушена.