Текст книги "Сокровища Массандры"

Глава вторая,
в которой незваный гость оказывается не хуже татарина, заставляет пробудиться в русской душе потаенный страх перед нашествием и полоном, но все заканчивается сабантуем

После абсента упадок сил был дикий, и Макс проклял все экзотические напитки, вместе взятые, пожелав им гореть в аду. Он сидел на кухне и глядел в окно, за которым разгорался апрельский полдень. С крыши капало. Настроение было совсем не весеннее. Зазвонил телефон. Макс снял трубку.

– Привет, брателло, это Юра, – бодрым тоном представился звонильщик. – Не возражаешь, если я зайду?

Макс впал в ступор. Он точно помнил, что вчера не оставлял своего домашнего телефона и адрес тоже не называл. Так как же, черт возьми…

– Заходи. – Сил бороться не осталось.

– Тогда открывай, я у ворот, – лаконично сообщил Юра и отключился.

Макс посидел, раздумывая, идти или не идти. Неугомонный посетитель весело затрезвонил в дверь.

– Никитин, звонят! – крикнула из комнаты Майя.

– У нас гости. – Макс поплелся отворять ворота.

– Кто? – испугалась Майя.

– К нам пожаловала фирма «Альмарелль».

Первым делом он приник к глазку.

За дверью стоял Юра. Один. Руки его были заняты цветами и коробкой.

– Отворяй, камрад, – подзадорил он. – Я слышу, как трещит твоя голова!

Макс секунду колебался, потом решительно отщелкнул замок.

– Боишься открывать незнакомцам, знать, совесть нечиста, – заржал Юра.

– Не вижу причины жить с чистой совестью, – буркнул Макс, которого застали врасплох. – Проходи.

– Живой после вчерашнего? Шел мимо, дай, думаю, загляну чаю попить. – От Юры в доме стало неестественно шумно.

Из комнаты выглянула Майя.

– Здравствуйте. – Юра тут же протянул ей букет. – От фирмы и от себя лично!

В букет оказалась вложена визитка с поздравительной подписью. Майя покраснела от удовольствия: ей еще никто не дарил цветы с карточкой. Макс ревниво глянул на визитку и с тайным злорадством отметил, что пишет Юра как курица лапой.

Мутных дел мастер принес итальянских конфет и вишневую настойку на коньяке – учел присутствие дамы. Ничего не оставалось, как пригласить его на кухню. В комнате на виду лежал кляссер, показывать который совсем уж было не в масть.

– Как ты меня вычислил? – Макс поставил на огонь чайник и расположился возле плиты.

– Вчера зашел в офис, по адресной базе данных пробил, – бесхитростно выдал Юра, развалясь на табуретке и облокотившись о стол. – У тебя можно курить? Я же помню, как тебя зовут, и год рождения. Номер мобильника только не нашел. В базе сотовых операторов бардак.

– Я шифруюсь, – хмыкнул Макс. – Трубку на себя не регистрирую. Кури в окно.

Он был ошарашен, как легко его оказалось отыскать, но не показал виду.

– Я, собственно, что забежал. Хотел тебя похмелить да в офис вытащить – о деле покалякать, если ты еще не передумал.

– Давай здесь обсудим. – Ехать на Гражданку не хотелось. Когда угодно, только не сегодня. – При Майе можно говорить. Мы с ней делаем дела. Она может и поучаствовать.

– Вот и отлично, – пока Юра говорил, в голове его прокрутились шестеренки, он быстро принял решение. – Ноутбук в офисе, я тебе хотел кое-что показать, но, если не едем, придется поверить на слово.

– Давай в общих чертах обсудим сначала, а потом покажешь, чтобы все в голове уложилось, – предложил Макс.

За пять минут Майя не только поставила цветы в вазу, но и переоделась, чтобы выглядеть нарядно.

– Еще бы рюмки, – попросил Юра. – О, мерси, мадам, же ву зэм!

– Говоришь по-французски?

– Учил в школе. Грамматики не помню, произношение осталось.

Они с Майей сразу перешли на «ты». Атмосфера разрядилась и стала совсем уж доверительной.

«Вот что с женщиной делает простой веник из травы, а с мужчинами – алкоголь, – подумал Макс. – Что-то мы рано расслабились».

Он заварил чай.

– Ну, за прекрасных дам! – Юра встал и выпил до дна.

Майю на свежую голову не забирало, а вот Макс поправился.

– Давай, рассказывай, на чем ты хотел деньжищ наварить? – приступил к делу Верещагин, пока совсем не окосел.

– Деньжищ… Деньжонок бы нажить, и то хлеб, – скромно сказал Юра. – Я планирую снять тысяч пятьдесят евро. Мне половина и вам пополам, идет?

Макс переглянулся с подругой:

– Годится. Что за дело?

– По нашей части. Элементарный шантаж. Я бы его один провернул, но мне нужен компаньон, чтобы зарегистрировать фирму, да вдвоем работать легче. Тем более втроем, хотя я не думаю, что ты будешь плотно задействована, – сообщил Юра.

Майя кивнула.

– Накладные расходы мои, потом вычтем из суммы приза. Я хочу продать информацию одному питерскому чиновнику.

– А если не купит?

– Тогда я с тяжелым сердцем отнесу ее в прокуратуру.

– И заявление тоже напишешь от своего имени? А чиновник на первом же допросе расколется, как ты у него вымогал. Не боишься присесть за шантаж?

– До этого доводить не хотелось бы, – признал свою неправоту Юра. – Значит, в прокуратуру не пойдем. Сольем за недорого компромат конкурентам Везоялка, знаю я парочку его недоброжелателей. Но это на крайний случай! Лучше будем прессовать клиента с разных сторон, дабы, когда мы выставим счет, ему хотелось только одного – чтобы все как можно скорее закончилось.

– Что ты подразумеваешь под прессовкой? – насторожился Макс. – Кости ломать и сжигать на его глазах любимую собачонку занятие не по мне.

– Обойдемся без экстремизма. – Юра достал алюминиевый пенал, выколотил опаленную с одного конца сигару «Панч», отошел к окну, закурил, выпуская дым в форточку. – Изучая азбуку жизни, я стараюсь не забывать о букве закона. «Кресты» научили меня, что лучше есть черный хлеб на свободе, чем тот же самый черный хлеб, но в тюрьме, да еще выбирать между хлебом и голодовкой. К тому же вовремя понял, что насильственные действия в конечном результате приносят больше затрат, чем дохода. Поскольку мы затеваем прибыльное предприятие, будем использовать средства морального давления. Помнишь, как в армии Паскуду развели? – спросил он, возвращаясь к столу.

– Такое хрен забудешь, – самодовольно ухмыльнулся Макс, перехватил заинтересованный взгляд Майи и пояснил: – У нас в роте старшина был по фамилии Бескудников, все звали его Паскудой за гадкий нрав. Кстати, Бескудников в городке живет, магазин открыл.

– Почему я не удивлен? – Юра расплескал по рюмкам вишневую настойку. – Кому угодно удивился бы, но только не Паскуде. Он и в Освенциме бы чепок[4]4
  Чепок – солдатское кафе (от Чрезвычайная Помощь Оголодавшему Курсанту); чепком также называют вещевой магазин на территории воинской части.


[Закрыть] открыл.

– Мне не наливай, я чай буду. – Майя ответственно подходила к здоровью будущего ребенка и следила за дозой.

– Зер гут. – Юра одобрительно посмотрел на ее пока небольшой живот. – Хорошо, что ты ждешь ребенка. Я думаю взять его на дело. У вас будет достойный отпрыск своих родителей, который начнет карьеру жулика еще до появления на свет.

Майя открыла рот.

– Что ты задумал? – спросил ошеломленный перспективой Макс. – Шантаж любовницей?

– Шантажировать человека беременностью женщины, которую он впервые видит, пошло, низко и совершенно бесперспективно, – назидательно сказал Юра. – Мы поставим в известность его жену. Вернее, Майя с ней побеседует, а потом уж терпила пусть доказывает супруге свою верность. Майю прибережем на тот случай, если он совсем начнет выпрашивать. Если не начнет, ему удастся сохранить семью и положение в обществе, да еще и на Канары останется, мы ведь много не требуем, всего полтинничек евро. Он из бюджета снова напилит. Впрочем, я не думаю, что до сцены с женой дойдет. Чиновник труслив, он из тех, кого можно напугать щелчком пальцев. Сейчас о нем расскажу: зовут Везоялк Константин Анисимович, лет на десять постарше нас, из морских офицеров, но с неудачной судьбой. У него высшее техническое образование, туристическая фирма, записанная на жену, три взрослые дочери, три машины, оформленные на баб, прочные деловые связи по Питеру и меценатство группировки хакеров, имеющих глупость вывешивать в Сети порнуху со своим участием. Он любит склочничать в Интернете, боится упоминания о себе в СМИ и с трепетом ждет нового губернатора, который приведет свою команду.

– Ох, нелегко ему, – посочувствовала Майя. – Дома бабье царство, на работе стресс. Он, случаем, не голубой?

– Доказательств нет, – развел руками Юра.

***

Доказательств у Юры не было и быть не могло – Константин Анисимович Везоялк стыдился своей тяги к мужчинам и надежно ее скрывал. С детства он бредил морем: снасти, бригантины, походы под парусом к далеким берегам – для мальчишки из континентального города Ровно увлечение странное. Везоялк-папа, работавший мастером на заводе радиоаппаратуры, тяге к мореходству удивлялся, но помогал выпиливать и клеить модели кораблей. Везоялк-мама, учительница биологи в средней школе, приложила усилия, чтобы Костя окончил десятилетку с медалью и не абы кем, а председателем комитета комсомола. Преимущества партийной работы Везоялк-мама хоть и не использовала сама, но постаралась вдолбить сыну в голову. Как настоящий педагог, она учила тому, чего не умела делать, и учила успешно.

С багажом политической грамоты и знаний, а также с мамой Костя приехал в Ленинград. Они сняли квартиру в Пушкине и после вдумчивого выбора, в котором мама играла ведущую роль, он подал документы в Военно-морской инженерный институт. Школьная серебряная медаль, комсомольская характеристика, прилежание и родительская накачка сделали свое дело. Костя переехал в казарму, а Везоялк-мама, к его несказанному облегчению, вернулась в Ровно.

Костя поступил на факультет кораблестроения – сказалось детское увлечение судомоделями. На четвертом курсе он познакомился с бойкой девушкой Ариной. Был май, отношения развивались гладко, как по рельсам. Потом наступила эпоха Северодвинска, которая выбила из лейтенанта остатки уцелевших в курсантском кубрике иллюзий. Между комнатой в общаге с супругой и дочкой и офицерской каютой с вестовым была ощутимая разница. Вместо парусов на ветру полоскалось стираное белье. Женсовет гадил на голову не хуже бакланов, но был куда наглее и суматошней. Когда перспектива второго ребенка принялась стремительно воплощаться, Арина предложила сниматься с мели. Родители в Ленинграде были готовы потесниться, если Константин найдет работу на гражданке, и даже помочь в этом. Наступил 1991 год. Исход офицеров из рядов Вооруженных сил принял массовый характер, и хаос следовал за ним. Жена все больше становилась похожа на маму, но превосходила ее свирепостью. Везоялк написал рапорт об увольнении.

Дальний поход окончился ничем. Не достигнув экзотических островов с пряностями и африканских берегов слоновой кости, галеон деяний вошел в Саргассово море налаженного быта. Это получилось удивительно легко. Тесть помог. Он наладил зятя в мафию стройтреста, а дальше надо было не щелкать клювом, засылать долю наверх и соблюдать кодекс молчания, омерту.

Пойти на эту работу для уволенного в запас вояки было поступком отважным. Везоялк вкалывал как проклятый и требовал того же от подчиненных. Он был исполнителен, не болтлив и скромен. В Ровно отчаянно не хотелось. Там ждали Везоялк-папа и, что куда страшнее, Везоялк-мама. Приткнуться офицеру с романтическим званием капитан, кроме тещиной квартиры, оказалось негде. К прессу любимой жены добавился тещин диктат. Впрочем, внедрение в систему прошло гладко. Через пару лет Константин Анисимович освоил жилплощадь в новостройке и перевез семью, к которой уже добавилась третья дочка. В 1997 году РАО «Высокоскоростные магистрали» стало рыть в центре Петербурга котлован для нового, невиданного прежде депо суперэкспрессов. В июле 1998-го строительство было отменено президентским указом, выплату 65 миллионов долларов долга РАО взяло на себя государство, а яма у Московского вокзала заросла травой. Везоялк после небольшого отпуска, проведенного с семьей на Канарах, перебрался на новый проект. Город начал строительство Кольцевой автодороги в Осиновой Роще. Городу требовались рабочие руки и опытные управленцы. Везоялк поставил на поток ввоз нелегальных гастарбайтеров из Средней Азии. Участок объездной дороги был возведен. Одновременно Константин Анисимович закончил коттедж в Озерках и отделку превосходной пятикомнатной квартиры на Васильевском острове. Семье со взрослыми детьми требовалось много места, да и сам Константин Анисимович полюбил отдыхать в тиши личного кабинета после напряженного рабочего дня. Начав хорошо зарабатывать, он взял в привычку носить дорогую фирменную одежду и следить за модой. Красивые автомобили Везоялк тоже любил. Повышение в 2003 году было весьма кстати, а вот решительная женщина в роли городского головы – нет. Везоялк снова оказался под каблуком, но не под острой шпилькой жены, а под платформой губернатора, тяжелой, как бетонная плита.

Каблук губернаторши мог раздавить одним движением. Везоялк это понимал и чувствовал себя под дамокловым мечом. Собственно говоря, супружеский каблук никуда не делся, наоборот, становился все ощутимее. Арина Леонидовна привыкла командовать дочерьми, отточила навык управления в туристической фирме, которую Константин Анисимович подарил ей после поездки на Канары, и умело применяла полученный опыт на муже. Зарабатываемые деньги открывали для деловой женщины новые возможности, но потребности росли быстрее. Обеспечивать их должен был супруг, в распоряжении которого находился административный ресурс, используемый, по мнению мадам Везоялк, недостаточно рационально. Скандалы случались дома все чаще. Устававший на работе Константин Анисимович начал попивать уже всерьез, чтобы приглушить злость и расслабиться. Однажды он не выдержал ссоры и сломался. С тех пор им командовала не столько губернатор, сколько жена.

Распятому на дыбе бабского диктата Константину Анисимовичу приходилось несладко. Он и так двурушничал на строительстве стадиона, но сливать все молоко государственной коровки в свой подойник было чистым безумием: закон о коррупции никто не отменял, в его рамках проводились оперативные мероприятия и иногда кого-то сажали.

Когда всплыли нехорошие подробности неэффективного расхода бюджетных средств, Везоялк впервые побывал под следствием, но связи сыграли роль. Деньги успешно списали, а его отстранили от руководства проектом и перекинули в «Дирекцию по строительству, реконструкции и реставрации». И Везоялк строил, реконструировал и реставрировал, хотя и с некоторым понижением в должности.

Необременительная работа на новом месте оставляла опытному управляющему обширный досуг. Везоялк завел аккаунт в Живом Журнале и много времени тратил на демонстрацию своей литературной эрудиции, которую любящий стихи и классику чиновник приобрел за эти годы. Вскоре Константин Анисимович полюбил хвастаться не только начитанностью, но и осведомленностью в деловой жизни Петербурга. У него появился устойчивый контингент поклонников, людей с разносторонними интересами. Везоялк влюбился в ЖЖ. Он стал задерживаться на работе, и даже дома компьютер тянул его как магнит. Алкоголь, которым он привык снимать стрессы, был заброшен. Везоялк впал в новомодный порок – блоггерство. Жена поначалу обеспокоилась, но почитала комменты и, не обнаружив соперницы, не только успокоилась, но и прониклась к мужу справедливым презрением. Она слишком долго зависела от него, чтобы удержаться и не заклевать после победы в гендерной борьбе.

Везоялк всерьез стал подыскивать недвижимость за границей, в какой-нибудь цивилизованной, сухой и теплой стране (он по горло насытился северодвинским и питерским климатом), например в Италии. Уж лучше окончить дни в Равенне, чем в Ровно. Куда угодно, только не в Ровно! Уехать подальше от опостылевших женщин, возможно с другом… Но эту мысль Константин Анисимович гнал от себя с отвращением. Почему-то все чаще она приходила ему в голову. На женщин Везоялк смотреть больше не мог и радовался, что не приходится присутствовать на совещании с губернатором. Даже проститутки не вызывали у чиновника интереса. Он хотел смыться от опостылевшей жизни, лучше всего в Тоскану. Константин Анисимович подыскал поместье с виноградником за полтора миллиона евро. Можно было купить прямо сейчас, но требовались деньги на переезд, обустройство и начальный капитал на развитие хозяйства. Для этого надо было просидеть на должности до конца губернаторского срока, пока новая метла не выметет его за порог.

Подавленный и опустошенный, он тупо просиживал за компьютером целыми днями. В качестве развлечения Везоялк предавался сетевым скандалам. Ему нравилось принимать участие в хулиганских набегах на странички отдельных пользователей Живого Журнала, чаще всего девушек, но потом Константин Анисимович вошел во вкус и принялся организовывать собственные наезды. Он даже перевел небольшую сумму хакерскому сообществу, которое взламывало ЖЖ и гадило по-настоящему. Чиновник заказывал хакерам женщин и молодых людей, одна мысль о которых вызывала в нем трепет и ненависть.

Везоялк царил в своем кабинете, выискивая очередную жертву. Не представляя, как жалко при этом выглядит. Не догадываясь, насколько прочно сам превратился в жертву. Как следствие, на него принялись охотиться мелкие сетевые хищники, собирая и вывешивая на сайтах компромат: технически это было несложно и доступно любому пользователю Интернета. Сетевые шакалы изредка отваживались требовать денег, но неизменно получали отлуп. Попадание в когти реальных хищников оставалось делом времени.

Вполне закономерно, что на него вышел Юра.

***

– Наш клиент, – согласился Макс.

– С такими тараканами в голове – по-любому, – сказала Майя.

– Значит, единогласно? – Юра с любопытством изучал реакцию компаньонов.

– Я с тобой, милый. – Подруга нежно взяла Макса под локоток, прижалась к плечу.

– Да. Чего там! – Верещагин бросился в аферу, как в омут.

Макс пересидел дома. Как правильно заметил Юра, лоховская жизнь опасна. Тучностью, скукой, потерей бдительности, сообразительности и чувства юмора, а также утратой полезных навыков, надобность в которых отпадает, но может внезапно возникнуть, и тогда их уже не применишь в полную силу. За зиму Макс не провернул ни одного дела, о котором можно было бы вспомнить. Так, мелочевка для поддержания формы, но, если судить беспристрастно, даже не топтание на месте, а сползание по наклонной плоскости. В помойную яму моральной и умственной деградации, на дне которой копошатся служащие бюджетных организаций и менеджеры нижнего звена. Затевать что-то красивое и рискованное Макс уже откровенно побаивался: сказывалась семейная жизнь. К тому же, обретя богатство, Макс лишился игры и откровенно скучал.

Юра снял с лиц подельников все знаки согласия и разлил остатки вишни на коньяке.

– Вот и славненько. За победу!

– Но пасаран. – Макс опрокинул рюмку, и с души будто камень упал.

Он снова был в деле!

Глава третья,
в которой происходит раздача карт и некоторые из них открываются

Секретарша Света была предупреждена и при появлении Макса заулыбалась угодливо и фальшиво.

«С такой дешевой игрой мысль о замужестве придется оставить». – Мошенник брезгливо наблюдал за ее ужимками, а Света выплыла из-за компьютера, чтобы доложить шефу. При этом секретарша мазнула Верещагина холодным взглядом голубых поросячьих глазок. «Где Юра находит столь исключительные кадры?» – подивился Макс.

– Физкульт-привет! – Юра запер кабинет на ключ, подвел Макса к столу, указал на раскрытый ноутбук. – Присаживайся, брателло. Вчера была ознакомительная часть, сегодня будут слайды.

– Слайды, слайды… «Лучше один раз пощупать, чем сто раз увидеть», – оставил нам Чикатило свой завет.

– Успеешь. Щупать клиента за вымя будем вместе. Я его вживую видел пару раз, но близко не подходил. Чем хорош двадцать первый век, так это тем, что всю информацию можно собрать бесконтактным путем, через Интернет, если знать, где искать.

– По ЦАБу[5]5
  Центральное адресное бюро – обиходное название адресной базы данных.


[Закрыть] пробить? – блеснул компетентностью Макс.

– Базы данных – вещь хорошая. – Юра пропустил мимо ушей высказывание подельника и придвинул кресло так, чтобы можно было устроиться возле ноутбука вместе. – Они дают полезные установочные сведения, которые составляют скелет досье. Но мясо живет в Интернете! Весь цимес оперативно-розыскного дела составляют агентурные сведения – об этом тебе расскажет любой мент.

– А ты откуда знаешь?

– Читаю книжки по работе с открытыми источниками информации. Под воздействием технического прогресса мир меняется, на сцену выходят социальные сети.

– Типа ты – мне, я – тебе?

– Типа ты знаешь меня, я знаю человека, который учился с российским послом в Великобритании, а тот знаком с английской королевой. Получается, тебя от английской королевы отделяют три человека. Игра такая, – пояснил Юра, когда Макс заулыбался совсем уж скептически. – На самом деле это упрощенный подход, а пользы из такого знакомства можно извлечь куда больше, чем кажется на первый взгляд. Ты в Сети много времени проводишь?

– Я в основном газеты читаю.

Верещагин привык жить в реальном мире. В девяносто девятом году у него завелся компьютер, Макс играл на нем в «Цивилизацию», «Дум» и «Героев», а потом Windows сломался, комп долго пылился и в итоге был продан за бесценок. Макс считал компьютер инструментом бухгалтеров и придурошных ученых, изобретателей машины времени, да еще игрушкой для «продвинутых» подростков – людей беспонтовых как в плане общения, так и в смысле заработка. Денег у этих чертей не удавалось выманить ни под каким соусом просто потому, что бабки у них сроду не водились.

– Одним газетам доверяться нельзя. Газета легко заслоняет окно в мир, – безапелляционно высказался Юра. – В наши просвещенные дни надо пользоваться новостными сайтами. Пресса, сеть и телевизор – только в комплексе они дают более-менее складную картину. Сеть еще хороша как архив. Там может не быть чего-то, что есть в региональной прессе, зато Интернет предоставляет информацию, ради которой пришлось бы идти в библиотеку и рыться в подшивке, а так ее можно получить за пару минут. Еще есть специальные ресурсы «Одноклассники» и «Вконтакте», на которых лохи ищут знакомых. Они заполняют анкеты, вешают фотки и рассказывают о себе много лишнего. Фактически выполняют работу ментовских стукачей за свой счет.

– Зачем?! – изумился Макс.

– Лохи так общаются. Кроме того, и в этом прелесть социальной сети, через яркого лоха с массой интересных знакомств, которые собраны в его френд-ленте, можно выйти на действительно ценных людей. Здесь цепочка может быть совсем короткой – одно-два звена. Щелк-щелк – и вот тебе известный политик, олигарх или какой-нибудь из его работников, рассказывающий сплетни о начальстве и коллегах, что гораздо важнее и полезнее.

– Да ты что, серьезно?

– Вполне.

Юра открыл сайт vkontakte.ru на страничке с фотографией веселого парня лет тридцати.

– Вот моя анкета.

– Но это не ты!

– Еще я буду свои данные вешать! – фыркнул Юра. – Создал это фуфло чисто для работы. Сам подумай, зачем мне одноклассники, которых я сто лет не видел и они обо мне не вспомнили? С друзьями по школе я общаюсь, а остальные как бы сто лет не уперлись. Но другие регистрируются, находят таких же лохов и потом торчат на сайте целыми днями. Трут о чем-то без конца, вместо того чтобы работать.

– Во лоси сохатые! – Макс пожалел, что раньше не включился в этот цирк. – Ну олени! А ты что?

– Наблюдаю по возможности. Если нахожу интересным, прошу включить в список друзей. Тогда появляется возможность читать скрытое от посторонних глаз.

Макс заржал. Юра его разыгрывает!

– Вот так запросто включают?

– Не запросто, но обычно получается зафрендиться, – скромно признался аферист. – Дальше я читаю и самое примечательное записываю. Поскольку это не ресурс, предназначенный для вброса сенсаций в массы, попадается по-настоящему ценная информация. Одна фраза, одно случайное слово может дать наводку тому, кто в курсах. Ну, и фотографии. Допустим, выкладывает лошара на общий доступ снимки всей семьи. Думает: «Какой от этого вред? Я честный человек, мне скрывать нечего». А мне нужно знать, как выглядит жена Везоялка, чтобы подпустить к ней Майю. Причем желательны свежие фотографии, и я их здесь нахожу. Мне нужно знать, как выглядит его загородный дом. Его тачки, модель, цвет, номера, хотя это я могу найти в базе данных автоинспекции, но взглянуть на них никогда не вредно. Мне интересно узнать, как выглядят и одеваются его дети. Мелочь, а полезно. Фотографии друзей и коллег. Ссылки на их анкеты с установочными данными – тоже нужно: вдруг придется у них добывать информацию? Фотография может рассказать о человеке гораздо больше его приватной переписки. Многие делают альбомы со снимками разных лет. Это очень познавательно – отслеживать, как человек изменялся с возрастом, от чего и к чему пришел. Есть вообще феерическая фишка: каждый дебил считает своим долгом включить в контакт-лист подругу или любовницу. Иначе, по здешним правилам этики, неприлично. Представляешь, сколько жен прознали об изменах, внимательно изучив страничку мужа, почитав его переписку и сходив по ссылкам? Просто караул…

– А менты?

– Менты по переписке задержанных находят подельников. С указанием полных анкетных данных, реального места жительства и компрометирующих сведений: где, когда, с кем, фактически чистосердечное признание. Знаешь, сколько пацанов мусора так приняли, а потом впарили им, что это подельники на допросах сдали? Те со злости давай грузить на предателей, и так они по кругу сливают друг дружку.

Макс призадумался, оценил размах: самооговор как в 37-м, только на добровольной основе, с использованием новых технологий. Определенно в этом стремном проекте что-то есть, может, Юра и не врет. И хотя полностью доверять ему было пока рано, к Интернету стоило присмотреться поближе.

– Так эту шнягу менты выдумали?

– Ее вообще-то в Америке придумали, а у нас, говорят, организовали кагэбэшники. Но могли просто затеять обычные барыги, типа нажиться на трафике и рекламе, пока люди ходят знакомиться. Органы потом подключились, когда осознали пользу халявных стукачей.

– Блестящая затея. Целая армия добровольных сексотов. Каждый сам себя закладывает, и называется это демократия.

– Это и есть демократия и плюрализм. Не хочешь, не пиши о себе «Вконтакте» или на «Одноклассниках», никто ведь не заставляет, но не писать не получается. Клеркам скучно на работе. Вон Света целыми днями мается от безделья. Где-то я ее даже понимаю: ничего не делать – тяжкое занятие. Она не только на сайте знакомств, она и «Вконтакте» зажигает. Знал бы ты, что она обо мне пишет!

– Что ты гад и беспредельщик?

– Если бы… Думает, что я голубой, если не домогаюсь секретарши.

Макс цинично хмыкнул:

– Отчего ж не домогаешься?

– Я себя не на помойке нашел. – Юра с достоинством приосанился в кресле, одернул пиджак. – Я считаю, что на работе надо работать, а не шашни крутить. Где любовь, там расслабуха. Расслабуха в нашем деле – это кича. Ради Светы довести себя до цугундера вообще непростительная глупость, не находишь?

Макс был всецело согласен, что обменять свободу на поросенка – дурость несусветная.

– Поэтому наплевать, что она обо мне думает. Света ничего не решает, вот и пускай пишет что хочет, ведь у нас свободная страна! Но главное, я женат на красивой женщине, которую люблю.

Макс не мог не признать, что это самый веский аргумент не в пользу Светы.

– Вернемся к нашим баранам. Есть еще один крупный заповедник терпил, называется Живой Журнал. Это такой синтез социальной сети и средства массовой информации. Когда клерку становится особенно скучно, он заводит подобие дневника, в котором пишет о своем, личном, только для всеобщего обозрения.

– На фига? – опешил Макс.

– Поделиться с другими, а на самом деле похвастаться. Дураки падки на тщеславие.

– На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь, и делай с ним что хошь, – пробормотал мошенник.

– Вот-вот, Окуджава рулит! Пока живут на свете хвастуны, мы прославлять судьбу свою должны. – Юра тоже смотрел детский фильм про кота, лису и деревянного мальчика. – Что бы мы делали без хвастунов. Что бы хвастуны делали без Интернета! Если бумажный дневник можно показать лишь избранным, то электронный доступен всем. Лохам, бывает, так хочется заявить о себе, что они рассказывают поистине чудовищный интим, в котором лет двадцать назад не признались бы ни за какие коврижки. Общество меняется, брателло, глобализация и открытость выходят на первый план. Как следствие, появляется доступ к массовым сплетням, они главная ценность Живого Журнала, если умеешь отделять злаки от плевел. Информацию можно проверять и перепроверять. К счастью, в Сети хватает перекрестных ссылок, не говоря о пользе поисковых сайтов. Научился работать с поисковиком, библиотеки с подшивками газет не нужны. Достоинство Интернета в том, что информация не пропадает. Она всегда доступна на сохраненных страницах и в цитатах. Поэтому, если ты что-то написал в Сети, вырубить это можно лишь тотальной ядерной войной. Так я нарыл замечательный компромат на товарища Везоялка.

– Кстати, о нем, – опомнился Макс. – Ближе к телу!

На экране возникла фотография сосредоточенного мужчины в годах. Он был коротко, по-военному стрижен, держался с важностью, смотрел в объектив уверенным взглядом заслуженного управленца. Неизбежные на чиновничьей работе излишества сделали его лицо похожим на начавший сдуваться шарик.

– Вот он, дон Хон Гиль Дон, наш герой и дракон, – потыкал пальцем в нос чиновника Юра. – Великий и ужасный разрушитель исторического центра Петербурга, король эстакад и распильщик бюджетного бабла, вольный каменщик и унылый подкаблучник, любитель жэжэ-срача и спонсор нетрадиционно ориентированных хакеров.

– А что там с хакерами не того? Ты вчера о них как-то вскользь упомянул.

– Ща, брателло, конкретизируем!

Юра запустил Total Commander, отыскал нужную папку, ткнул в файл Понаехали. jpg. На фотографии предстали шестеро мужчин, выстроившихся в ряд с самым развязным видом. За их спинами Макс распознал здание Киевского вокзала.

– Видишь, наш орел в центре?

– Его хрен спутаешь. А рядом кто?

– Вот этот милитаристски одетый крепыш с усиками есть руководитель и основатель хакерской группы «Трындец». Ему бы кожаную фуражку на голову, и можно засылать в бар «Голубая устрица», там за своего примут без вопросов. Погоняло у этого черта – Атаман Батька, причем именно в такой последовательности. Очень обижается и поправляет, когда его назовут Батька Атаман.

– Обиженных под шконку кладут, – заметил Макс.

– Не то слово, что с ними делают… Вот Батька развлекается в компании двух девок со страпонами. – Юра открыл картинку Группа1.jpg и стал пролистывать альбом. – Зацени, брателло! Вот он и вот… Жуть вообще! И вот… вот в таком виде… боже-караул… вот в такой позе, теперь так его дрючат. Вот это, я понимаю, трындец!