Текст книги "Сокровища Массандры"
Автор книги: Юрий Гаврюченков
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– А женщины должны быстрее реагировать. Из-за материнского инстинкта и всякого такого.
– По науке должны, но по жизни все примерно одинаково, я наблюдал. Это как на шутку мужчины и женщины одинаково смеются. Одни тормозят, другие на лету схватывают, без гендерных различий.
– Ты специально научные книжки читаешь, чтобы лохов грамотно разводить? – в упор спросила Майя.
– С наукой оно надежнее, – съехал Юра. – Я вообще читать люблю, иногда по психологии литература попадается.
– И к каким выводам пришел?
– Все люди вожделеют и боятся. Это их пряник и кнут. Зная их основные потребности, людьми можно управлять, как лошадьми в упряжке. Дернул за вожжу вожделения – массы пошли налево, дернул за вожжу страха – люди устремились на правое дело.
Макс усмехнулся:
– Ты как Ленин. И, кстати, тоже был журналистом, писать умеешь. Написал бы про мошенников.
– Почему нет? – встревожился Юра. – За просто! Капусты нарублю, чтобы не голодать, и залягу на дно. Буду бездельничать и книжки писать. Выйду на пенсию, стану жить как честный человек.
– Бывших мошенников не бывает, – сказал Макс. – В этом клубе членство пожизненное.
– Ну да, ну да, – закивал Юра. – Конечно.
– Я, например, никогда не завяжу, – похвастался Макс. – Что-то я за зиму засиделся, а сейчас понял, как нужен адреналин. Нет, риск – благородное дело. Не фиг жить лоховской жизнью!
– Я завяжу. – Юра махнул рукой, мол, пропади оно пропадом.
– Кто лохом станет, того волк съест, – напомнил Макс.
– Не станете вы лохами, вы же профессионалы, – сказала Майя.
– Профессионализм – это не похвала, а диагноз. – Юра не купился на ее подначку. – Продолжительное занятие чем-то одним ради денег влечет деформацию психики, а искажение личности отражается на внешности и поведении. Мы с Максом, безусловно, профессионалы, но и распознать в нас мошенников способен любой опер, а мы, в свою очередь, подозреваем близких в намерении нас обмануть и сами не упускаем случая надуть лоха, просто для тренировки, чтобы форму не терять. Сейчас об этом хорошо говорить, но молодость не вечна. Попадутся более ушлые коллеги или менты примут. В любом случае будешь гол как бубен, а то и срок припаяют. Нет, надо уметь вовремя остановиться. Уйти из профессии. Бросить все, каким бы значительным оно ни казалось, и слиться по тихой грусти. Лучше так, чем пыхнуть на десять лет с конфискацией имущества.
– Мечтаешь о лоховской жизни? – спросил Макс снисходительно.
– Есть децэл, – вздохнул Юра. – У меня иногда случаются периоды застоя, когда я уже обстряпал одно грязное дельце, а другое еще не начал. Тогда я живу как полный лох. Плачу в такси, закрываю за собой двери в общественных заведениях, вытираю ноги и даже не курю. Нет нужды подстегивать нервы.
– Но хоть пьешь? – поинтересовалась Майя с усмешкой.
– Иногда случается.
– Как же ты развлекаешься тогда?
– Кино смотрю, в Интернете сижу, в игры играю. Хожу тусоваться… О! Пошли в ночной клуб?
– В ночной клуб? – ехидно улыбнулся Макс, припомнив «Просперо».
– Отчего нет-то? Можем оттянуться. Везоялк сегодня занят разбором полетов с хакерами, а ведь он к тому же работает. До завтра ему дел всяко хватит. Мы и попляшем, и очухаться успеем.
– Пошли! – встрепенулась Майя. – Я так давно нигде не была!
Выждав урочный час, отправились в «Пропеллер» рядом с метро «Пионерская». Сразу при входе в клуб на фейс-контроле выяснилось, что друзья-аферисты мордой не вышли. Майю пропускали, а мужчин нет.
– Извините. – Охранник вежливо, но непреклонно преградил им дорогу.
– Ты что, Паша? – изумился Юра. – Себя не бережешь – о детях подумай. У тебя дочка в школу ходит. В шестьдесят вторую. Не мешай людям отдыхать.
Охранник несколько секунд тормозил по инерции либо просто осмысливал услышанное, потом сбледнул с лица и посторонился.
– Приятного отдыха, – механически проговорил он.
– Ты их всех знаешь? – спросил Макс, когда друзья вошли в зал.
– Ты что! Случайно услышал в прошлый раз, когда тут был, базары за жизнь и запомнил.
– Вот так сразу?
– У меня память, как у слона, – сказал Юра.
Посмотревшись в зеркала, щедро развешанные по стенам, Верещагин отметил, что видок у него и в самом деле малость подгулял. Проведенная в бездействии зима сказалась не лучшим образом.
Клуб давно зажег огни, и рэйв-марафон уже начался. «Данс! Данс! Данс!» – били прямо в сердце динамики, от ударов подводило живот. Мошенники вторглись в занятое пространство, усматривая чужое как свое: глаза завидущие, руки загребущие. Свободных столиков не было, правда, за одним скучал парень лет двадцати с мордочкой начинающего проходимца. Щуплый, с всклокоченными волосами, крупными выступающими зубами и глазами навыкате, он был неинтересен веселящимся девушкам. Парень с неказистой внешностью еще не полностью осознал поражение либо по младости не думал с ним мириться. Кодла жуликов осадила его, как муравьи ленивую гусеницу.
– Привет, братишка, составим тебе компанию? – Юра по-хозяйски отодвинул стул, словно согласие было получено.
С другой стороны подгребла Майя, выставив живот. Макс придвинул ей стульчик, чтобы дама могла сесть. Ход был убойный (не прогонять же беременную?). Парню ничего не оставалось, как радушно ощерить бивни:
– Конечно! Не занято.
– Тебя как зовут?
Приходилось перекрикивать друг друга.
– Андрюха.
– Так вот, Андрюха, давай бухать! Будем от рубля и выше. Официант, ириску!
Словоохотливый Юра с ходу загрузил нечаянного соседа, проехался по ушам официанту и с глубоким удовлетворением чиркнул спичкой перед «Панчем». Он пришел повеселиться и не собирался себя сдерживать.
– Можно не курить? – напомнила Майя. – Мне нельзя.
– Точно! Извини. – Юра затушил спичку, но сигару не убрал. По всему видно было, что надеется подымить в отдалении.
Официант принес мужчинам пиво, а Майе кофе.
– За знакомство, – предложил Макс и чокнулся с соседом.
У пойла оказался не то чтобы вкус «Золотой бочки», скорее, привкус железной. Оно застряло во рту. Макс подумал, не выплюнуть ли его, поколебался и проглотил. Нечеловеческий вкус точно подходил к неземной обстановке вертепа. Ультрафиолетовые светильники заливали всех голубым радиоактивным светом, в котором ярко сияла каждая частичка грязи. Макс еще отхлебнул. Наверное, он мутировал, потому что на этот раз пиво гладко проскочило вовнутрь. Вскоре мозг мутировал тоже. Верещагин вспомнил службу.
– Помнишь, какие у тебя в армии были штаны? – проорал он Юре в самое ухо.
– Помню, – засмеялся тот. – Классные были штаны. Я их ушил в обтяг, а потом они засалились и стали лосниться как кожаные.
– Фу! – скривилась Майя.
– Ничего не «фу». В этом был особый шик. Они были не просто грязные. Они были аккуратно, равномерно сильно грязные, плотные, твердые и хлопали при ходьбе. Штаны так штаны! Я специально их не стирал, чтобы выделиться. Чего не сделаешь ради выпендрежа? Потом ночью в карауле со скуки отскреб их штык-ножом. Провел пару раз и обалдел – грязь пластами слезала и падала со стуком на пол. Тук! Шмяк!
– Фу!
– Ничего не «фу»! – ухмыльнулся Юра. – После этой операции штаны стали выглядеть совсем непрезентабельно, и я по возвращении в роту их постирал. Но это мало помогло. Штаны практически не отстирывались, и я их выкинул. У меня на почте лежали новые, которые я должен был давно носить. Свои кожаные я таскал девять месяцев, на четыре больше положенного.
– Ты, наверное, до армии кожаные штаны носил? – спросила Майя.
– От тебя ничто не укроется. Было. Панковал. Купил у фарцовщиков какое-то старье заношенное и блатовал не по-детски.
– Ты на панка не похож, – заметил Майя.
– С возрастом надо меняться, – сказал Юра. – Невозможно много лет подряд ставить одну и ту же пластинку, потому что со временем дорожки стираются и звук становится хуже.
Парень развесил уши и сам явно был настроен потрещать, но Майе не сиделось на месте.
– Никитин, пошли танцевать! – Она схватила Макса за руку и вытащила на танцпол. Женская интуиция не подвела: диджей поставил медляк.
Они кружились, переступая: Макс неуклюже, Майя – куда более легко и изящно. Верещагин обнимал ее за талию, мягкую и теплую под тонким платьем.
– А ведь я в первый раз с тобой танцую, – сказал Макс.
– Все когда-то случается в первый раз, – лукаво ответила Майя.
– Удивительно даже. Как мы не сподобились раньше потанцевать?
– Ну так не теряй возможности.
Майя рассмеялась, запрокидывая голову. Макса отчего-то пробрал холодок, он даже о ногах забыл и перестал в них путаться. «Чепуха, – успокоил себя Верещагин, – это физиология чистой воды, надо с ней смириться».
Майя потянулась губами к его уху. Макс склонил голову.
– Что бы ты купил, если бы у нас случайно был миллион долларов?
– К чему этот маркетинг? Все равно у нас миллиона нет, даже случайно, – с некоторым раздражением отозвался Макс, но мысль запала в душу.
– А все-таки?
– Дом на берегу моря.
– И все?
– Это тест?
– Да просто так спросила, Никитин, чего ты сразу дергаешься! – Майя засмеялась вульгарно, словно базарная тетка.
Танец закончился. Макс с некоторым трудом отыскал свой столик, за которым велась бурная дискуссия. Подошли, прислушались.
– Нельзя все отобрать у человека, – учил Юра во весь голос, но из-за рева колонок слышно его было еле-еле. – Надо дать ему что-нибудь взамен.
Молодой человек внимал. Перед ним лежал белый прямоугольничек, смахивающий на визитку. Компаньон колотил понты.
Макс усадил подругу за стол, на котором появилась плоская свеча в жестяном поддончике и букет незабудок. Как Юра достал незабудки в апреле в ночном клубе, Макс предпочитал не думать. Компаньон уже успел надымить, но своевременно погасил окурок в пепельнице. Макс занял свое место, чиркнул спичкой и пересадил огонек на свечку.
– Ну, за присутствующих здесь дам! – поднял он бокал.
Юра немедленно вручил букетик Майе, та зарделась, опустила глазки, пригубила кофе. Макс воспользовался передышкой и от души глотнул термоядерного пивка.
Андрюха тоже не хотел оставаться в стороне.
– А вы кем работаете? – Парню не терпелось познакомиться, раз уж случай свел с интересными людьми.
– Мы мошенники, – честно ответил Макс, которого задело странное поведение Майи, а тут подвернулся случай разрядиться. – Выпасаем богатых людей и кидаем на деньги. С этого живем.
Юра подавился пивом, откашлялся прямо в бокал. Пена вздулась, полилась через край.
Верещагин поймал восхищенный взгляд Майи: «Ну Никитин, ты даешь!»
На Андрюху ответ тоже произвел впечатление. Он просиял и подался вперед:
– Знаете, я тоже.
По лицу было заметно, что Юру он успел поставить в известность во всех деталях.
– Можем затеять новый грандиозный проект, – взял прикуп Макс.
– Давайте! – с энтузиазмом откликнулся парень.
«Простота хуже воровства, – подумал Макс. – Ну ничего, жизнь научит». А вслух сказал:
– Молодым везде у нас дорога. Главное, чтобы не в ущерб делу.
– Хотелось бы, чтобы дело заходило дальше планирования, – вставил Юра, пришедший в себя от такой стремительной подачи.
– Тут уж как бог даст, – Макс вложил во фразу как можно больше недосказанности, чтобы их случайный собеседник ощутил себя причастным к важному и глубоко продуманному начинанию сплоченной команды.
Тут Юра отмочил знатную корку. Он надул щеки и изрек утробным голосом:
– Мы не можем рассчитывать на волю провидения. Дилетант ждет удобного случая, профессионал его готовит.
Парень преданно глядел на старших товарищей.
– Надо следовать намеченному плану и выполнять задуманное поэтапно. Тогда будет не малоэффективная возня безграмотных дилетантов и не заполошная суета напуганных лохов, а четкая плодотворная работа специалистов, – генеральный директор «Альмарелли» обратился непосредственно к Андрюхе. – Нападать будем не на полунищих обывателей с тысячей в кармане и невыплаченным кредитом за холодильник, а на откормленных офисных карасей с тропическим пляжным загаром. Будем играть по-крупному, понимаешь?
– Да, да! Понимаю, – закивал парень.
– Тогда, считай, ты в деле.
Парень что-то попытался сказать, но Юра нетерпеливо прервал:
– Поговорим об этом завтра. Сегодня надо отдохнуть.
Юра быстро снял телку с длинной шеей, чувственным приоткрытым ртом и здоровенными буферами. Буфера у телки летали вверх-вниз, создавая на поверхности топика землетрясение силой в двенадцать баллов. Попрыгав на танцполе, они направились к выходу. У дверей Юра обернулся, махнул рукой Максу, мол, до встречи, заплати за меня, и уволок девушку в свою берлогу или куда там они договорились направиться.
«Всегда находятся те, кто заказывает, и те, кто расплачивается», – припомнил Макс нехитрое жульническое правило и не стал огорчаться, наоборот, перевел взгляд на жертву.
– Спонсором сегодняшней вечеринки объявляешься ты! – сообщил он Андрюхе таким тоном, будто объявлял о крупном выигрыше.
– Конечно! Не проблема! – Для молодого жулика чуть ли не честью стало угодить старшим товарищам, и он старался вовсю.
Макс еще раз вывел даму на танец, потом у Майи закружилась голова, и они отчалили восвояси.
– Теряешь форму, – ехидно заметил Макс, разуваясь в прихожей.
– Я теряю? – Майя вынула из сумочки бумажник. – Ну-ка, три с полтиной и копейки мелочью.
– У кого ты хлопнула?
– Да пока с танцпола протискивались…
– Вот это пальчики! – с восхищением произнес Макс.
Глава седьмая,
в которой все течет и меняется самым непредсказуемым для жуликов образом
– Я его доконаю, – злобно пообещал Юра. – Он сам принесет пятьдесят тысяч на блюдечке с голубой каемкой.
– Почему с голубой? – спросила Майя.
– Голубой – это цвет мечты и надежды, – просветил Макс, знавший, что классику подруга не читает.
– Потому что он гей. – Юра поискал в телефонной книжке мобильника номер Везоялка и нажал вызов.
Он старательно загонял себя в состояние непреклонной решимости, настраиваясь базарить.
– Сегодня пленных не берем. – Макс подмигнул подруге, Майя прыснула, Юра погрозил кулаком и приосанился.
– Здравствуйте, Константин Анисимович, – произнес он елейным голосом и отодвинул трубку от уха, чтобы компаньонам было слышно.
– Здравствуйте, – сухо ответил чиновник. Он находился на рабочем месте и пребывал в роли управленца среднего ранга. Должность красила человека и давала силы для борьбы с проходимцами.
Макс был против состязания на поле противника, но Юра настоял, заверив, что разговаривать будет сам. Он утверждал, что сегодня судьбоносный день и надо ломать хребет упрямому лоху, пока тот не оправился от нанесенных ударов. Юра задумал подать старое блюдо под свежим соусом.
– Помните нашу встречу в кафе? – с невыразимой сладостью вопросил он. – Не спорьте, такое не забывается. Так много нового о старых делах… Мне вот друзья подсказали, кому это можно продать. Не задорого, конечно, Аркадий Самуилович много не даст, но все же забашляет. Это лучше, чем ничего, не люблю, когда труд пропадает впустую. Вот такие у меня друзья, да… Но я тут подумал, что не стоит доводить сразу до крайности, надо дать вам шанс. Еще один. Цена та же.
– Знаете… Я согласен, – раздался из динамика глухой голос Везоялка. – Только цена нереальная.
– Цена эксклюзивная. Специально для вас.
– Будьте разумны.
Юра с гримасой восторга подскочил на табуретке и воздел к потолку большой палец, что означало «Победа!».
– Это особое предложение, – холодно сказал он. – За меньшие деньги я могу продать товар не торгуясь.
– Понятно, – громко пробубнил телефон. – Какие гарантии, что информация после нашей сделки не уйдет налево?
– Гарантии в Сбербанке, – нагло ответил Юра. – У нас – договор. Это бизнес. Просто бизнес, ничего личного. Мне совсем неинтересно вмешивать третьих лиц, но вы не оставили другого выбора.
– Решения, решения… – прервал Везоялк скрипучим голосом. – Но вы понимаете, что наличных у меня нет?
– Нас устроит по безналу и в рублях. По сорок рублей за евро. – Юра стал похож на натрескавшегося сметаны кота. С такими лицами дорогие адвокаты выставляют клиенту счет, а работорговцы продают пленницу в гарем султана.
– Годится, – деловито заговорил Везоялк. – Как вы смотрите на то, чтобы деньги поступили вам на счет в середине следующего месяца, после майских праздников?
– Мы смотрим на это положительно.
– Отлично. Тогда я после майских кидаю вам. В течение пяти банковских дней платеж поступит.
– Договорились!
– До этого времени вы обязуетесь меня не тревожить, – поставил условие чиновник. – После, само собой, вы все навсегда забываете.
– Договор есть договор, – заверил Юра. – Наши банковские реквизиты я сейчас по электронке скину.
– Тогда пока, – свернул разговор чиновник. – Успехов!
– Всего хорошего, – в свою очередь пожелал мошенник терпиле, как хорошему деловому партнеру, и отсоединился.
– Вот, а ты говорил! – заорал Юра и хлопнул по спину Макса. – «Не надо», «не там», – передразнил он. – Мы его сделали! Мы заломали этого ахтунга. Мы его дожали.
– Ай, браво! Ловко ты ему по ушам проехал!
Макс, в присутствии которого только что состоялась продажа воздуха на полтора миллиона рублей, был вне себя от восторга. Так лихо обувать лоха ему еще не доводилось. И хотя обработал он его не сам, причастность к операции большого масштаба окрыляла. Это был иной порядок цен. Прежде надувать честной народ более чем на десять тысяч долларов Верещагину не удавалось.
Взлет на новую ступень развития жульничества совпал с началом теплой весны.
***
– Затеял я «Альмарелль» для обогащения, но как-то без толку, расходы одни. Путь же беззаконных, как тьма – они не знают, обо что споткнутся. Книга притчей Соломоновых. – Юра крутнулся в директорском кресле и посмотрел в окно, за которым сиял лучезарный майский день. – Никогда не знаешь, куда кривая выведет.
Компаньоны сидели в офисе и отчаянно скучали.
– А не пойти ли нам пообедать? – предложил Макс, посмотрев на часы. – Будем вкушать хлеб беззакония и пить вино хищения.
– Ништяк! – оживился Юра. – Я вообще за любой хипеш, кроме голодовки.
Злодеи заперли кабинет и, пожелав секретарше Свете приятного аппетита, направились в кафе.
«Геракл и Муму» за последнее время успело поднадоесть. Излазивший округу в познавательных целях Макс предложил отобедать в «Семь сорок». Ресторан с железнодорожным названием помещался напротив станции Ланская, до него было пять минут на машине. Сказано – сделано! Друзья запрыгнули в «форд» и… намертво застряли в пробке на Светлановской площади. Их неспешно обгоняли прохожие, мимо которых они только что промчали с гордым видом.
– Накупили, черти, тачек, – проворчал Юра. – Дороги не справляются. Город забит!
– Интересно, почему у нас широкие улицы не строят, как в Москве? – вздохнул Верещагин.
– У нас Петр Первый все построил триста лет назад. Такова генеральная линия. Нечего на авторитета бочку катить!
– Город одного человека что ли?
– Санкт-Петербург – это город двух человек, – безапелляционно заявил Юра. – Петра Первого и Достоевского. Оба были москвичами.
– И тут москвичи!
– Москвичи не любили петербуржцев еще с тех времен, когда начинали строить Питер. За что ненависть такая, удивительно… – Юра покачал головой, помолчал и продолжил рассудительно: – Вот интересно, в Москву вроде самые предприимчивые, самые красивые едут со всей страны. От смешения разных кровей лучших представителей народа должны вроде умные и красивые дети получаться. Почему же молодое поколение коренных москвичей такие стремные ушлепки?
– Наверное, вода там особенная, – предположил Макс. – Или воздух, с веществами типа нехорошими. Или аура столицы.
– Но-но! – погрозил пальцем Юра. – Какая аура? Ты с такими мыслями совсем свихнешься, будешь, как Лядов, беса гнать по кабакам. Никакой ауры нет. Все объяснимо с научной точки зрения. Просто ответ пока не найден.
Макс припомнил обезумевшего журналиста в сор тире ночного клуба и содрогнулся.
Юра от скуки включил радио. Шансонная станция в преддверии Дня Победы транслировала песни о павших бойцах:
Помните, ребята, помните, ребята,
Это только мы видали с вами,
Как они стояли у «Невского Паласа»
С бритыми навеки головами.
– Верно, это ведь только мы помним, – заметил Макс. – Для нового поколения «Невский Палас» просто гостиница в центре Питера.
– И еще ресторан, более солидный эквивалент «Идеальной чашки», – брезгливо сказал Юра. – Поколение менеджеров лелеет мечту вырасти и обедать там с партнерами по крупному бизнесу. Кредит, мобильник, турпоездка – вот и все их идеалы. Ну да, тачка еще! Без тачки менеджеру никуда.
Компаньон злобно взглянул на стоящие кругом автомобили.
– Куда катимся? – с притворным огорчением вздохнул Макс.
Не спеша заехали в середину площади и встали на светофоре.
Между машин, исполненные предпраздничного настроя, шныряли студенты, раздавая черно-оранжевые ленточки. Работа была нервная, они волновались и выглядели так неестественно возбужденными, что вызывали отвращение. Один из активистов подлетел к «форду-фьюжн».
– Почему у вас нет ленточки?! – выпалил он в приоткрытое окно.
– Спасибо, не нужно, – прохладно сказал Юра, но у студента уши заложило от энтузиазма.
– Сейчас мы вам ее на зеркало! Юра опустил стекло.
– Отойди от машины! – рявкнул он.
Активиста было не унять.
– Да вы что?! Это Георгиевская ленточка. Это память! О великой Победе! Надо помнить историю своего Отечества!
– Кто командовал Двадцатой армией в контрнаступлении советских войск под Москвой в сорок первом году? – в упор спросил Юра.
Студент замялся.
– Герой битвы за Москву генерал-лейтенант Власов. Ладно, вопрос попроще: командующий Третьим Белорусским фронтом, руководитель штурма Кенигсберга?
– Э-э… Жуков! – выпалил студент.
– Маршал Василевский. Совсем простой вопрос: командующие фронтами в Курской битве?
– Э-э-э… – От чрезмерного умственного напряжения студента переклинило. Он завис, словно глючный Мастдай. Казалось, подбрось его в воздух, там и застрянет, болтая ногами над асфальтом и крышами проезжающих машин.
– Рокоссовский, Ватутин, Конев! Жуков и Василевский осуществляли координацию действий фронтов. Иди, историю учи. Георгиевскую ленточку на половой член себе намотай и узлом завяжи на память!
Студента как ветром сдуло.
– Наплодили тупорылых! Ни проехать, ни пройти, – кипятился Юра. – Родине нужны герои и академики, а рожают сплошных манагеров.
– Куда катимся? – поддакнул Макс.
Тут, к счастью, дали зеленый, и через пару минут автомобиль уже заворачивал во двор, на пустую стоянку возле ресторана.
Друзья поднялись на второй этаж, расписанный сценами из местечковой жизни в духе раннего Пиросмани. Обеденный зал пустовал. Здесь можно было поговорить без напряга, а если появятся чужие уши, отобедать, уйти и больше не появляться. Сели у окна. Учтивая девушка принесла меню и застыла с благожелательной физиономией. Несмотря на то что «Семь сорок» заявлял о себе как ресторан ашкеназской кухни, внешность официантки была насквозь славянская.
Юра быстро просмотрел меню, потер ладони с энергичностью заправского кутилы и поднял горящий взгляд на Макса.
– Желаете деликатесов? – по-барски осведомился он. – Бей посуду, я плачу!
Макс исследовал список горячих блюд, пожевал губами.
– Пожалуй, супчику из кугочки, – вальяжно програссировал Макс.
– Точно, супчику. Супчику и водочки! – Юра обратил взор на официантку. – Принесите графинчик «Столичной».
– Второе будете заказывать?
– Мне морковный цимес с изюмом и черносливом, – выбрал Макс экзотику, главным образом из-за названия. Цимес в аферах он уже изведал и теперь хотел распробовать его на тарелке.
– Есть свинина по-еврейски в сметане? – невинным тоном поинтересовался Юра, но девушку смутить было непросто.
– К сожалению, нет.
– Тогда буду пирожки с квашеной капустой, куриными шкварками и чесноком, а также форшмак, – заказал компаньон и подмигнул Максу: – Коллэга, ви будити форшмак? Под водочку?
– Таки да, под водочку, если ви плотите за все, – не стал отказываться Верещагин. – Тебе нравится «Столичная»? – удивился он, когда официантка, уточнив детали, улетела на кухню.
– Хорошая, кошерная! Единственная была кошерная водка в Советском Союзе, – поделился воспоминаниями Юра, развалился на мягком стуле, достал сигару, не нашел пепельницы и закуривать не стал. – Нам надо решить, чем займемся дальше, после того как получим с Везоялка, – без перехода сказал он.
– У тебя есть какие-то наметки?
– Были, когда я «Альмарелль» открывал, но ни черта не срослось. Давай мозгами шевелить. Где, как не в еврейском ресторане, думать о гешефте.
– Надо изобрести что-то, связанное с массовым отъемом денег у граждан, – предложил Макс, почуявший вкус масштабных операций.
– Но так, чтобы им не было мучительно больно, – добавил гуманный аферист. – Надо работать, чтобы гражданам было приятно. Чтобы люди сами несли нам деньги. Добровольно и с радостью передавали финансы, да еще были довольны, что лавэ у них взяли.
– Такое бывает только в МММ, – усмехнулся Макс, – а для этого надо иметь мощный стартовый капитал и немереной крутизны крышу.
– Сейчас в пирамиду не понесет никто. – Юра вздохнул и еще раз оглядел стол в поисках пепельницы, словно она могла возникнуть сама собой. – Не те нынче времена.
– Да и возможности у нас с тобой далеко не мавродиевские. Нам надо что попроще.
– Простое и массовое… – протянул Юра, с фальшивой благодарностью кивнул официантке, принесшей водку, подождал, когда она удалится, и сказал: – Схемы есть, но они ловленные. Запустим их, сразу подтянутся опера из УБЭП, повяжут нас на получении денег и повесят всех «глухарей» с похожими комбинациями. Не годится. Тем более, что в УБЭП я уже засветился и в тюрьме посидел.
– Меня бог миловал.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – Подельники одновременно постучали по дереву и сплюнули через плечо.
– Схемы простые – разослать счета от имени унитарного предприятия, прикрываясь госорганизацией, которая обладает правом выставлять счета физическим и юридическим лицам. Нужна какая-нибудь известная контора, например «Петербургская телефонная сеть» или «Петербургрегионгаз», а при ней типа дочерняя фирма… ну, скажем, «Елан». Мы с компаньонами по этой схеме работали, а потом попались и устроились кто на сколько лет.
– Лихо, – воздал должное Макс.
– Это тебе не хмурым в порту банчить!
– Откуда ты знаешь про героин? – с подозрением спросил Верещагин, который никогда не вписывался ни во что подобное.
– Чисто к слову, не принимай на свой счет, – на голубом глазу съехал Юра, и Макс поверил, что тот совсем не прост, если не хочет запугать своей мнимой осведомленностью.
– Какие еще были схемы?
– Одна из древних, мы ею не занимались, но другие люди делали, – поведал Юра. – Зайти в подъезд, вытащить из почтовых ящиков счета за квартплату, распечатать на принтере такие же, но со своим расчетным счетом, и рассовать по всему дому.
– Геморройное занятие.
– Блохи тоже не от веселья скачут. И вообще, что сказал Бог Адаму? В поте лица твоего будешь есть хлеб свой. – Юра наставительно воздел палец.
– Еврейская мифология теперь за догму не прокатит, – хмыкнул Макс. – Нам надо чего полегче пахоты.
– Есть у меня наметка, но она очень сырая…
– Давай обсудим! – предложил Макс и замолк, наблюдая, как девушка несет заказанный супчик.
– Обсудим, – нейтрально отозвался Юра в присутствии официантки. – Ну-с, теперь можно водочки! Говори тост.
– Тост… за Холокост!
– Лехаим! – откликнулся Юра, опрокинул стопку и дважды пристукнул донцем о стол. – Вот коллеги бренд раскрутили, любо-дорого посмотреть. Музеи, экскурсии, государственные дотации, притом кругом правы, а кто пытается наехать, того сразу в тюрьму отправляют.
– Есть чему поучиться! – сказал Макс. – Больше цинизма и наглости, люди это любят. Давай посмотрим, как мы должны их порадовать и чем они могут нам заплатить.
***
Возле метро «Купчино» Макс поймал маршрутку, идущую на улицу Влада Тепеша. Он забрался в пазик, галантно пропустив вперед женщин. Затесался между ними и пролетариями, отчего-то праздными в середине рабочего дня, прицепился к свободному месту на поручне, другой рукой достал кошелек.
– Передайте, пожалуйста, за двоих. – Максу постучали по спине, протянули горсть мелочи и бумажек.
– Передайте, один. – Женщина по соседству вручила пятидесятирублевую купюру.
– Конечно! Кто еще деньги передает? – зычно вопросил Макс, и его призыв не пропал даром: из задних рядов потянулись руки с деньгами.
Верещагин собрал плату за проезд, протолкался к водителю. Маршрутка остановилась возле голосующего студента. Дверь открылась.
Макс вышел.
«Полторы сотни рублей как с куста, хватит пива попить, – подбил бабки мошенник. – Оказывается, выгодно на маршрутке ездить».
Он завернул в магазин и купил бутылку английского портера, на которую ушла вся транспортная выручка. Потягивая пивко, он неторопливо добрел до филиала Сельхозбанка, выкинул пустую бутылку в урну и, поздоровавшись с охранником, зашел в операционный зальчик. С диванчика поднялся заждавшийся компаньон.
Юра с Максом каждый день наезжали в банк и требовали выписку со счета. Они ждали, что платеж поступит пятнадцатого, но он не появился и в понедельник двадцать первого. Соблюдая договоренность, шантажисты не беспокоили жертву, но в среду Юра позвонил чиновнику на мобильный и наткнулся на выключенный телефон. Тогда он попробовал связаться по служебному. Вежливый мужчина на другом конце провода ответил, что Константин Анисимович больше здесь не работает. На вопрос, куда его перевели, мужчина предложил сначала представиться. Он с удивлением узнал о фирме «Елан», занимающейся поставкой строительных материалов, однако сообщил, что Константин Анисимович уволился с занимаемой должности и отбыл в Италию. Юра любезно поблагодарил.
– Вот шаблон штопанный! – выругался он, швырнув мобильник на кухонный стол.
– Что случилось? – спросила Майя.
– Вы все слышали?
– Местами, – забеспокоился Макс. – Говори, не томи.
– Он вроде в Италию свалил. Тащи ноутбук! Блог Везоялка в Живом Журнале подтвердил худшие опасения. Наверху страницы висел пост, датированный вчерашним днем.
«Все, уехал из Рашки! Живу в Равенне, буду выращивать виноград. Журнал замораживается на неопределенный срок. Он не закрыт, просто я не буду сюда писать какое-то время. Для друзей есть почта. Всем спасибо за разговоры и флейм. Удачи и успехов! В этой несчастной стране они вам понадобятся. Вас ждут нелегкие времена».
Под посланием скопилось сорок семь комментариев пожеланий и флуда, в которых не было ни одного от Везоялка.
– К нам пришел песец, – упавшим голосом сказал Юра. – Хрен теперь, а не закрома содомизированного олигарха. Сука Везоялк! Мы его вываживали-вываживали, а он взял и сорвался.
– Риск в таких предприятиях всегда есть, – бесстрастно заметил Макс и сам подивился своему спокойствию.
– Это даже не смешно ни разу! – трагическим тоном воскликнул Юра. – Везоялк оказался пидорасом в самом плохом смысле. Как он посмел, негодяй?! После всего, что мы ради него сделали – открыли фирму, накопали кучу полезной информации, перевели счет в другой банк, – после всего этого вот так вот запросто взять и свалить на ПМЖ в Италию! Это форменное хамство!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.