Текст книги "Сокровища Массандры"

Мысли прапорщика застряли в единственной извилине.

– Все торгуешь, барыга сраный? В армии был барыгой и на гражданке заделался торгашом, – заметил курильщик. – Рэкетиров на тебя нет.

Отиравшийся рядом писарь нехорошо заулыбался.

«Дембеля приехали, бить будут! – привычно констатировал бывший старшина и побелел. – Или опять ограбят».

Курильщик немедленно оправдал его ожидания.

– Тебя кто крышует? – спросил он.

Бескудникова уже никто не крышевал по-настоящему. Так, заходил раз в неделю участковый, которому надо было собрать сумку продуктов да выставить бухла на праздники. Бандиты сами собой повывелись. В городке о них много лет не было ни слуху ни духу.

– Участковый у меня вопросы решает, – выдавил Паскуда.

– Участко-овый, – со значением протянул курильщик и переглянулся с писарем.

Незваные гости гадко заржали, а писарь спросил:

– Это ваш местный шериф?

– Что, даже из «тигров» никого нет? – осведомился курильщик.

Вопросы сыпались один за другим и были столь бессмысленными, что отвечать на них себе дороже выйдет. Паскуда вцепился в прилавок, чтобы не упасть. Ноги у него ослабли в коленях, как всегда случалось при неожиданных встречах. В голове, неоднократно отбитой, зашумело. Перед глазами поплыли прозрачные червячки.

– Смотри-ка, побелел, покраснел, сейчас упадет, – заметил Макс.

Юра шагнул к Бескудникову, помахал ладонью перед глазами, но терпила был так поглощен своими тяжкими внутренними ощущениями, что не отреагировал.

– В самом деле, ему можно сигару о лоб затушить – не моргнет. – Юра устремился к выходу. – Сваливаем отсюда!

Жулики подобрали оставленные за дверьми сумки и устремились к Верхней дороге, чтобы от нее поискать тропу в горы. Задерживаться в городке не следовало. Даже если пропускной режим отменили, чужаки с баулами – любимая добыча шерифа, будь то участковый или скучающий «тигриный» особист.

Оставшийся в магазине Паскуда быстро пришел в себя. Такое с ним случалось неоднократно, когда организм при угрозе здоровью сам принимал меры, впадая в состояние, близкое к смерти, отпугивая хищников, а потом нормализуя жизненный цикл без каких-либо потерь. Эволюционируя в условиях агрессивной окружающей среды, Бескудников вел себя как опоссум, не сознавая работы сложного механизма психосоматических реакций. Просто с какого-то момента так стало получаться само собой и происходило почти всегда.

Бывший старшина комендантской роты к роли потерпевшего привык и не горевал.

***

– К сумеркам дойдем до пещеры? – пропыхтел сзади Юра, которому нелегко давался подъем.

Макс бросил взгляд на часы:

– Начало шестого. Может быть, успеем засветло.

– Надо было у Паскуды еды купить и воды.

– Да завтра пересидим. Утром в Щебетовке затаримся. Плохо, что минералки пол-литра осталось. – Купленная в Симферополе бутылка давно бы показала дно, если бы Макс не ввел режим экономии.

В тиши пасторального края компаньоны топали по горе вверх и вверх, ощущая себя полными дураками.

– Я чувствую себя как пришелец, оказавшийся не в своей тарелке, – пробухтел Юра. – Надо было ехать на машине. Зачем мы нагрузились ненужным шмотьем?

– Сам же настаивал все с собой брать. – У Макса возникло желание спрятать баулы в кустах и пойти к пещере налегке, но он эту идею отбросил. Лучше сейчас напрячься и дотащить, чем завтра идти за поклажей, теряя драгоценное время, опасаясь, что вскрытую сокровищницу кто-нибудь обнаружит. В том, что сразу по прибытии они разберут завал, Макс не сомневался. На ночь нужна палатка, да и невозможно будет устоять, чтобы не взглянуть на заветные бутылки.

Ни он, ни Юра не смогут сомкнуть глаз, пока не убедятся в целости и сохранности клада. Макс был уверен в компаньоне, как в себе.

– Как думаешь, без нас вино не нашли? – тут же спросил Юра, будто читая мысли подельника.

– Могли откопать за зиму, – мстительно ответил Макс: его очень напрягало это предположение. – Придем, а там пусто.

– Все украдено до нас, как сказали бы британские археологи, забравшись в очередную египетскую пирамиду, – Юра наддал и оказался рядом с Максом.

Тропа взобралась на очередной подъем, из бугристого желоба превратилась в ровный путь и стала заметно дружелюбнее. Макс покрутил головой, чтобы определить, далеко ли глиняная дорога с колеями-канавами, но отсюда вершины выглядели незнакомыми, и он не определил.

– Может, повезет, из ручья воды наберем, а? – Юра дышал, как пес, открытой пастью, всем своим видом иллюстрируя выражение «повесив язык на плечо», пот градом катился с его лица. – Должны же в это время ручьи течь. Жара не наступила, еще не вся вода с гор ушла.

– Ну, если повезет. – Макс припомнил промоины, рассекающие глиняную дорогу, и воспрял духом.

– Тогда давай сейчас водички глотнем, – подсек аферист искусно заброшенную удочку.

Макс подумал, что расслабляться в компании, на сто процентов состоящей из жуликов, опрометчивый поступок.

– Сейчас все выпьем, а ручей не найдем. Что до утра будем сосать, скажи мне? – ехидно спросил он.

– Вино пить, – спокойно ответил Юра. – Мы идем добывать винотеку.

– А как же бизнес? – ядовито осведомился Макс.

– Сидеть на винном складе и не попробовать вина довольно глупо. От пары бутылок не убудет. Выберем наименее ценные экземпляры и займемся дегустацией.

Он был так тверд в своем намерении, что Макс перечить не смог. Не боялся, просто ему тоже хотелось попробовать старинного вина, а подельник как бы брал на себя ответственность.

– Ну ладно, – сдался Макс. – Действительно, кому скупимся? Себе скупимся!

До заветной горы добрались за полтора часа, когда начало смеркаться.

Сколько Макс ни вглядывался в приближающийся с каждым шагом склон, следов отвала не приметил. Должно быть, дожди смыли всю пыль, разбросали щебень, а густая поросль закрыла камни покрупнее.

Компаньоны вымотались и натерли пятки в неразношенных берцах, однако сразу полезли к пещере. Максу удалось отыскать ее по залежам светлых камней, приметным только опытному глазу человека, знающего, где искать и как это выглядит.

– Шикарный погребок, – оценил Юра полуприкрытый кустами низкий вход. – Как только ты его нашел?

– Хотеть надо. – Макс важно прохаживался, поглядывая на друга свысока. – Кто ищет, тот всегда найдет!

Юра не стал оспаривать пионерский трюизм, а потянул на себя ближайший камень. Макс тоже был человеком действия и ринулся помогать. Сразу обрушили стенку внутрь, посветили фонариком, убедились, что все на месте. Даже тючок с палаткой валялся там, где Майя его оставила, – на самом видном месте. Если бы конкуренты проникли в пещеру, они вряд ли стали бы класть палатку на место. Да и вообще замуровывать вход.

Авантюристы принялись лихорадочно разбирать завал. Кусты закачались под ударами камней, зашелестели ветвями, в небо взмыла пыль.

В четыре руки управились быстро. Проход обнажился настолько, что в него могли протиснуться сразу двое.

– Баста, начальник! – Юра включил фонарь и полез на четвереньках в партизанскую сокровищницу.

Он мельком осмотрел пустой ящик из-под гранат, отбросил рваную мешковину, внимательно изучил часы. Он не торопился приниматься за бутылки, растягивая удовольствие. Редко ведь когда удается найти клад. Многие вообще ни разу в жизни его не находят. Компаньоны принялись за фрагмент массандровской энотеки с разборчивостью истинных ценителей – перед отъездом они весь вечер изучали сайты производителей французских, испанских и португальских вин. И даже кое-что запомнили из увиденного. Они перенесли бутылки поближе к выходу, измазавшись при этом по самые уши. Уселись в глубине грота, друг напротив друга.

– Пить охота – сил нет, – намекнул Макс.

Юра с пониманием посмотрел на него и достал из кармана купленный в Симферополе нож сомелье.

– С какой начнем?

– Давай вот с этой, с французского, их много. – Макс выбрал мускат «Люнель» урожая 1848 года.

– С французского так с французского.

Юра отковырял сургуч, вкрутил штопор и выдернул пробку. Осмотрел ее, но при свете фонаря разглядел только, что она снизу темная. Понюхал. Бесполезно. Нос был забит пылью. Примерился к этикетке.

– Эхх, мускатик! – алчно возопил он и от души приложился к бутылке, запрокинув донышко к потолку пещеры.

И выплюнул.

***

– Вино умерло, – констатировал Юра.

Подельники сидели снаружи пещеры, глядя на звезды. Под ногами на склоне валялись бутылки. Пустые и никчемные. Даже если из некоторых не целиком вытекло содержимое, толку от него все равно было ноль.

– Как же так? – пробормотал Верещагин, крутя в пальцах пробку. На ней сохранился кусочек сургуча с печатью царских подвалов, и Макс бездумно сунул ее в карман.

– Зима. Холода. Вино хранилось много лет черт знает где, а так с ним не поступают. Вино, как женщина, слабо, но очень коварно, – процитировал компаньон вычитанную на французском сайте мудрость и добавил от себя: – Оно, как баба, терпит-терпит, а потом ка-ак отомстит…

Максу вдруг очень захотелось позвонить домой, поговорить с Майей, рассказать ей, что случилось, и получить слова утешения. Но местное подключение компаньоны второпях так и не сделали. Поговорить можно было завтра из Симферополя. Или взять билеты на самолет и пообщаться с глазу на глаз послезавтра.

– Странно, что бутылки от мороза не полопались. Зимой замерзать должны. Или в пещере температура ниже точки замерзания не падает? Или вино от спирта в лед не превратилось при незначительных холодах?

Юра рассуждал вслух, ни к кому не обращаясь, а разговаривал сам с собой, чтобы скрыть горечь поражения.

– Зря мы китайской вермишели не взяли, – совсем другим голосом сказал он. – Сейчас бы запарили на мускате «Барселона» восемьсот двадцать восьмого года, а то так жрать хочется, что даже спать не тянет.

– На чем заваривать – на уксусе этом? – раздраженно кивнул Макс под ноги.

– Так китайские корма еще никто не готовил, – хмыкнул Юра, довольный, что отвлек друга от мрачных раздумий.

Потом с трубным звуком втянул сопли, прочистил дыхательно-матюгательные органы и громко высказался.

***

– Я часы возьму, – сказал Юра.

– Смотри сам, с ними придется на поезде ехать, – напомнил Макс. – В аэропорту точно отшмонают и гнилые вопросы будут задавать.

– Нет, на «Авроре» поплывем. Через Гибралтарский пролив. – Юра деловито обернул часы газетами и упаковал в сумку.

На рассвете компаньоны собирались быстро, бросив все, чтобы идти налегке. От огорчения совсем не хотелось есть. Пить тоже не тянуло. Что-что, а жажду отвратительная жидкость утоляла отлично. Макс даже подумал, не прихватить ли до Щебетовки бутылку с остатками испортившегося вина, чтобы прихлебывать по дороге, но потом решил не подставляться и выкинул эту идею из головы.

После ночевки в пещере, на расстеленной палатке и газетах, кости ломило нещадно. Хмурые джентльмены удачи переобулись и в семь часов начали спуск. Юра тащил антикварные часы, чтобы не возвращаться совсем с пустыми руками. Макс нес пластиковую бутылку, в которой осталось на стакан минеральной воды. По холодку добрели до поселка. Магазин уже работал. Продавщица покосилась на чумазые рожи, однако ничего не сказала и отпустила нехитрый товар – пожрать да запить. Подельники выкатились наружу и поплелись к автобусной остановке.

– На маршрутке до Коктебеля, оттуда пересаживаемся на Симферополь? – спросил Макс.

– Давай так, а то нас такси вряд ли возьмет, – согласился Юра, оценивший в витрине свою наружность. – Выглядим как черти, будто кабель на медь воровали.

– Погоди-ка, – Макс, постреливавший глазами по сторонам, сделал стойку настоящего пойнтера. – Оба-на, привет участникам соревнования!

За сетчатым забором возле домика с садом исполненная смирения женщина выгуливала дряхлого старика, которого удерживала от падения не столько она, сколько четырехлапая подпорка.

– Знакомого встретил? – насторожился Юра.

– Более чем. Вот эта развалина – оживший полковник Гриднев. Я думал, он кони двинул, а он вон какой бодрый. А это Жанна, его дочь. Ну-ка, ну-ка, – Макс развернул Юру за баул, раздернул молнию на боковом кармане. – Вот она!

– Что ты замыслил-то, змей? – всполошился осторожный компаньон.

– Хочу долги отдать.

Макс вытащил из кармана карту главного инженера, отворил калитку, беззастенчиво вторгся в частные владения.

– Доброе утро, – сказал он.

– Доброе утро, – промямлила Жанна, не зная, чего ожидать от нахрапистого медбрата. Зачем он пришел? Как он нашел их здесь? Владик рассказывал, что это страшный человек – в прошлом году он украл папину карту. Чего ему еще надо?

Медбрат повел себя совсем странно.

– Товарищ полковник, – по привычке обратился Макс к Гридневу. Старик поднял на него взгляд, но не узнал. – Вот ваша карта. Вина были целы, только они испортились. Немудрено за столько лет. Вы все высчитали правильно. Пещера с партизанским кладом была в том самом месте, которое вы указали.

Макс протянул карту главному инженеру, а тот машинально взял ее трясущейся рукой. Он ничего не сказал и вряд ли понял, что ему говорили, но теперь совесть Макса была чиста. Жанна смотрела на него глазами пронзенной ханской стрелой лани, к которой подбирается с кинжалом наготове визирь – добить. Верещагин не купился на это душераздирающее зрелище.

– Живете здесь? – беспечно поинтересовался он.

– Владик снял дачу, папа хотел в Крым, – пролепетала несчастная барышня, находясь полностью во власти мошенника.

– Надежда Викторовна здесь?

– Мама с нами.

– Тогда пока. Товарищ полковник, желаю вам скорейшего выздоровления.

Макс сделал ручкой и отчалил. Поодаль от калитки ожидал Юра, прячась за кустами и стараясь держаться так, как будто бы он вышел на прогулку, но забыл зачем.

– Чего тебя туда понесло? – накинулся он.

– Вернул карту ее владельцу, – ответил Макс. – Теперь у меня совесть чиста. Знаешь, как легко стало на душе?

– Какая к черту совесть? – брюзгливо вопросил Юра. – Какая к дьяволу душа?

– У меня она есть, – сказал Макс.

Глава финальная,
в которой все происходит неожиданно и неизбежно

Квартира встретила Макса гулким эхом пустого помещения.

– Я приехал, дорогая! – известил о своем появлении Верещагин и удивился, как громко отдается голос от потолка и стен.

Молчание было ему ответом.

«Гулять ушла, не иначе». – Макс позвонил на сотовый, но женский голос робота сообщил, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Озабоченный Макс прошелся по квартире. Вещей Майи не было! Он ринулся к тайнику, где хранились кляссеры с древними монетами и вполне современные доллары. Его худшие подозрения оправдались. На дне пустого тайника лежала записка.

Никитин, прощай!

С тобой было весело. Ребенок – это лучшее, что ты мог мне дать, но воспитывать его должен нормальный человек. Не хочу, чтобы наш сын вырос таким, как ты и я.

Я ухожу. В ближайшее время мне понадобятся деньги. Не для меня – для нашего малыша. Прости за все. Нас не ищи.

Майя.

Почерк был мелкий, но разборчивый и красивый.

«В начальных классах отличницей была», – подумал бывший писарь-чертежник и сунул записку в карман. Пальцы наткнулись на круглый продолговатый предмет. Им оказалась пробка с кусочком царского клейма.

Это было все, что осталось у него от сокровищ Массандры.

***

– Бабочка улетела, – резюмировал Юра.

Компаньоны сидели в офисе «Альмарелли».

Директор – на своем месте, а Макс сокрушенно утонул в кресле для посетителей.

– Она кинула меня так же, как я хотел обнести Гридневых, – с сардонической гримасой произнес убитый горем жулик. – А я только начал ей доверять!

– Женщины бросают. С мужчинами это случается. Не расстраивайся, со мной такое тоже было. Поболело и прошло. Тут надо понять, что, если хочешь жить напропалую, тебе придется жить в одиночестве.

Макс продолжал изводить себя напрасными стенаниями. Если бы под рукой был пепел, он посыпал бы голову.

– Расчувствовался, олень. – Верещагин заскрипел зубами. – Ай, какой я идиот! Какой идиот… Ну все, теперь с лоховской жизнью покончено! Чтоб я еще хоть раз…

– Ерунда, время лечит, – утешил Юра. – Через неделю ты свыкнешься с обстоятельствами, через пару месяцев боль потери исчезнет. Через полгода ты думать об этом забудешь.

– За полгода мир может рухнуть. Полгода – это слишком много. Время движется вперед, а молодость – это порок, который быстро проходит. Я стар, и внешность подгуляла, – пробормотал Макс, вспоминая, как порхал веселым мотыльком от приключения к приключению в дни юности своей. – Теперь я помятый, траченый жизнью мотыль.

– Не унывай, – подмигнул Юра. – Может быть, на тебя еще клюнет крупная рыба.

Макс вымученно улыбнулся.

– Выпить не предлагаю, – заявил компаньон. – Как бы тебе ни хотелось снять стресс алкоголем, постарайся не бухать. Не дай боже сорвешься в штопор. С разбитым сердцем это легко. Тебе уходить в запой никак нельзя, нам еще пахать и пахать. Впереди много дел, требующих трезвого рассудка.

– Я не запью, – пообещал Макс.

– Ты знаешь что сделай, – оживился Юра, – погуляй сегодня по городу. Поброди по улицам, подумай о всяком, расстанься с этим прошлым. Можешь, в конце концов, напиться до зеленых соплей, только без экстрима, пожалуйста. Доберись до дома без приключений. Завтра я за тобой заеду, и мы затеем деловую движуху, идет? Мне вчера по электронке письмо пришло от знакомого парнишки из пиар отдела «Газпрома», предлагает поработать вместе над текстом присяги для сотрудников концерна. Чувак оценил название «Альмарелль». Так что давай, вливайся в творческий процесс, у нас впереди большое будущее. Завтра весь день работаем над клятвой на верность сюзерену, а вечером закатываемся в ночной клуб. Попрыгаешь на танцполе, познакомишься с классной телкой и забудешь обо всем. Я не дам тебе раскиснуть!

– Лады, – кивнул Макс. – Давай так и сделаем.

– Договор! Тогда до завтра. Не прощаемся.

Макс вышел из офиса и сел в тринадцатый троллейбус, чтобы доехать до метро. В конце салона контролеры увлеченно штрафовали девушку. Макс с удивлением узнал когда-то проученную им троицу шакалят. За год юнцы подросли и заматерели, их истаскавшиеся мордочки украсила печать профессионального хамства. Они по-прежнему сосали деньги из трудового народа.

«Так ничему и не научились. – Макс оттолкнулся от поручня. – Все проездные документы проверяем? – Бушевавшая в нем гроза нашла громоотвод. – Ладно, сейчас я вам покажу настоящую проверку на дорогах. Держитесь!»