Текст книги "Россия и современный мир №3 / 2015"

Население Приштины также считает, что Приштина должна проводить политику Запада, так как тот помог Косово обрести свободу. Некоторые же проводят определенные параллели между Крымом и Косово: «Нет никакой разницы. Всё в руках мировых сил». В центре же Приштины граждане Косова «в знак протеста против насилия над украинским народом» провели акцию сжигания цветов. «Выступления всех присутствующих продемонстрировали солидарность с народом Украины в их желании добиться свободы и демократии в европейской семье», – говорится в одной из статей [47].

18 сентября 2014 г. правительство Косова распространило заявление о том, что Косово присоединяется к санкциям против России. Решение властей Косова ввести санкции против Российской Федерации носило полностью политический характер. В экономическом же отношении оно понятно, так как из-за непризнания Косова со стороны России экономических связей между странами практически не существовало.

«Россия пытается усилить свое влияние на страны Балканского полуострова. Не стоит забывать, что регион географически находится недалеко от Ближнего Востока, поэтому НАТО стоит обратить внимание на безопасность региона», – заявил в интервью австрийскому изданию «Der Standard» министр иностранных дел Албании Дитмир Бушати [1]. По его словам, следует не допустить, чтобы Балканы стали «игровой площадкой» для других стран. При этом он подчеркнул, что имеет в виду «агрессивную Россию», развязавшую войну против Украины. «НАТО стоит действовать в русле определенной стратегии и определить перспективы для вступления балканских стран, чтобы не позволить России влиять на регион», – заявил Д. Бушати [1].

Черногория, как и Албания, присоединилась к антироссийским санкциям. «В соответствии с нашими обязательствами перед США и ЕС мы также присоединяемся к санкциям», – заявил премьер-министр страны Мило Джуканович [11].

Несколькими днями позже в Вашингтоне он попросил вице-президента Джо Байдена содействовать скорейшему принятию Черногории в НАТО. Всё это, несмотря на то что именно российские деньги после отделения Черногории от Сербии в 2006 г. позволили превратить страну в одного из ведущих европейских бенефициаров по привлечении инвестиций. За несколько лет россияне суммарно вложили в экономику Черногории около 2 млрд евро [11]. Речь идет как о крупном бизнесе, инвестировавшем в местные добывающие и металлургические предприятия, так и о тысячах россиян, купивших относительно недорогую недвижимость на черногорских курортах.

«За красивыми цифрами роста числа российских туристов, которыми так любят иллюстрировать “дружбу” наших стран черногорские чиновники (в 2013 г. – 300 тыс.), скрывается совсем другая картина. На протяжении нескольких последних лет российских граждан негласно вытесняют из всех сфер жизни курортного государства», – говорится в статье «Неприветливое лицо Черногории» [11].

Источник в дипломатических кругах полагает, что скорейшее избавление от «избыточного» присутствия россиян было одним из основных требований «старших» внешнеполитических партнеров Черногории.

Вместе с тем Министерство иностранных дел Черногории объяснило, что «согласие Черногории с санкциями ЕС против России из-за ее участия в украинском кризисе не носит антироссийский характер» [14].

Как отметил председатель Европейского движения в Черногории М. Радулович, экономические интересы Черногории связаны с рынками России и Украины. Однако пока, как считает политик, нельзя говорить о том, что санкции, наложенные на Россию ЕС и США, затронут и черногорские экономические интересы [14].

Надо отметить, что черногорские государственные официальные лица с самого начала выразили свою озабоченность и призвали все стороны соблюдать международные договоры, интенсивнее вести диалог и искать мирные решения проблемы. Черногорские власти запретили проведение митинга поддержки Путина после вхождения Крыма в состав Российской Федерации. По мнению некоторых черногорских аналитиков, «российскую военную интервенцию остановят социальные и политические волнения в самой России». «То, что произошло в Украине, произойдет и в самой России, – считает генерал Б. Граховац. – Я много лет пишу о том, что на территории Российской Федерации разразится гражданская война» [14]. По мнению генерала, к этому могут привести такие причины, как слишком большой разрыв между доходами богатых и бедных, диспропорция между теми, кто пользуется всеми правами и большинством населения, лишенного основных прав.

Вместе с тем похоже, что любовь к президенту России среди части населения безгранична даже в тех странах, которые присоединились к санкциям. Так, 14.10.2014 на сайте Ru.Serbia.com появилось сообщение некоей Виты Волыновой: «Черногорцы хотят подарить Путину землю под резиденцию». Жители черногорского района Грбаль – горной долины, ограниченной с востока склонами гор, а с запада Адриатическим морем, решили подарить участок земли В. Путину. Местного священника Михайло Бацковича, отправляющегося в Москву и Петербург в служебную командировку, попросили сообщить Путину о подарке. «Для Грбаля было бы большой честью, если величайший славянский политик современности примет наш подарок. Это великий государственный деятель и человек, достойный того, чтобы потомки Царя Лазаря таким способом выразили ему свое уважение», – считают в местном церковном комитете.

Что касается Хорватии, то ее позиция относительно украинского кризиса также соответствует позиции, которой придерживается ЕС. Не следует забывать, что статус члена ЕС с 1 июля 2013 г. обязывает Хорватию соотносить все свои решения с требованиями ЕС. Это распространяется не только на политику, но и на экономику. Так, рост российских инвестиций сдерживается хорватами по политическим причинам, связанным со вступлением в ЕС. Сейчас уже можно говорить о том, что настоящее и будущее развитие торгово-экономического сотрудничества между Хорватией и Россией связаны с принятыми антироссийскими санкциями. По мнению российских экспертов, это относится и к уже сложившемуся сотрудничеству в нефтегазовой отрасли, производству телекоммуникационного оборудования, некоторым отраслям машиностроения, фармацевтической и пищевой промышленности, а также к сфере туризма.

Значительную часть товарооборота России и Хорватии составляет экспорт российских энергетических ресурсов. Он мог бы увеличиться в случае реализации проекта «Южный поток», чему не суждено было случиться. Однако, по словам экспертов, в обозримом будущем все же могут появиться новые перспективные сектора для сотрудничества двух государств, включая банковские и туристические услуги.

«Экономические отношения между Россией и Хорватией в настоящий момент находятся на очень скромном уровне», – утверждает В. Ухарский, макроэкономический аналитик компании UFS IC [39]. По его словам, российский крупный бизнес в Хорватии почти не существует.

В 2000-х годах не состоялось несколько крупных совместных проектов российских инвесторов. По мнению специалистов, основная причина этого – отсутствие политической поддержки со стороны хорватских властей.

В 2013 г. хорватский президент И. Йосипович заявил, что существуют возможности расширения российско-хорватского сотрудничества в сфере туризма, металлургии, пищевой промышленности и энергетике. В 2014 г. речь шла о рассмотрении возможности покупки российскими компаниями 49,1% доли в хорватской нефтяной компании INI. На хорватский кредитный рынок решил войти крупнейший российский государственный банк – Сбербанк. Структура российско-хорватского сотрудничества может серьезно измениться в будущем. По словам В. Ухарского, наиболее привлекательными для российских инвесторов могут стать недвижимость и туристический сектор, а также переработка рыбы [39].

Что касается Македонии, то она не заявляла о своем решении присоединиться к санкциям ЕС в отношении России из-за аннексии Крыма, однако в Министерстве иностранных дел утверждают, что как кандидат на вступление в ЕС Македония согласует свою политику с внешней политикой Союза. По словам политического аналитика А. Демири, «власти не хотят рассердить ни Россию, ни ЕС».

Бывший представитель Македонии в НАТО Нано Ружин заявил, что в подобной ситуации нужно размышлять рационально и безусловно принимать решения в интересах Македонии. Он также заметил, что из средств массовой информации или из откликов, поступающих из разных других источников, видно, что преобладает прорусская ориентация, несмотря на то что страна стремится к евроатлантической интеграции. «В Македонии очень тепло относятся к россиянам, видят в них братьев по вере, а также благодарны за осуществляемые там российскими компаниями бизнес-проекты, в первую очередь в энергетической сфере» [3].

Македонские производители тоже хотят воспользоваться шансом и увеличить экспорт в Россию. «За первые шесть месяцев 2014 г., при общем торговом обмене в 56 млн евро, Россия на 16-м месте среди торговых партнеров Македонии», – сообщил В. Ристевски, сотрудник Промышленной палаты Македонии.

Министр сельского хозяйства Македонии М. Цветков полагает, что торговый дефицит с РФ можно уменьшить после того, как Россия запретила экспорт продуктов питания из ЕС, Норвегии, Канады, США и Австралии. «Крестьяне используют любую возможность, и если будет спрос, предложат свою продукцию», – заявил Цветков [20].

Вместе с тем власти Македонии с самого начала призвали предпринять все необходимые меры для снятия напряженности и установления политического диалога по всем проблемам, с которыми приходится сталкиваться гражданам Украины. Украина также считается важным торговым партнером Македонии. По данным на 2013 г., она занимала 25-е место среди 180 стран – торговых партнеров Македонии. В связи с этим, по словам главы народного банка Македонии Димитра Богова, кризис в Украине может отрицательно сказаться на македонской экономике [31].

Словенский министр иностранных дел К. Эрьявец заявил, что Словения, находящаяся в добрых отношениях с Россией, могла бы стать посредником в решении украинского кризиса и что Словению можно было бы предложить как возможного медиатора на конференции министров иностранных дел ЕС. «Мы придерживаемся той точки зрения, что соответствующее решение следует искать в рамках политического диалога, поскольку война означала бы настоящую катастрофу для стабильности Европы», – заявил К. Эрьявец [30].

Развитие экономических отношений между Россией и Словенией осуществляется в рамках Программы реализации межправительственного российско-словенского Меморандума о важных проектах для расширения двустороннего экономического сотрудничества. В настоящее время программа насчитывает 36 совместных проектов, из которых в стадии практической реализации находятся 18, 17 – являются потенциальными и один проект реализован.

Итак, можно говорить, во-первых, о двухвекторной политике даже тех западнобалканских стран, которые не присоединились к санкциям против России. Так, украинский кризис, в результате которого Россия и Запад оказались на пороге новой холодной войны, а политические реалии в Европе серьезно изменились, стал настоящей проверкой на прочность для сербской политики маневрирования между Брюсселем и Москвой. Во-вторых, факты упорно говорят о том, что экономические интересы способны изменить политический вектор.

2. Несет ли украинский кризис угрозу стабильности на Балканах?

В XX в. Балканы представляли собой настоящий испытательный полигон, где сталкивались интересы различных стран и международных организаций. Геополитика определяла историю Балкан и, как показало начало XXI в., скорее всего будет определять будущее. По праву можно сказать, что она – злой рок Балкан. Как метко заметил известный сербский ученый Р. Петкович, «стремление к власти поднимает геополитику на пьедестал единственной и непредсказуемой истины» [16, с. 10].

Действительно на протяжении истории явные и тайные заговоры великих европейских держав, в центре внимания которых находился раздел территорий и сфер влияния на Балканах, были не только излюбленным, но и признанным способом действия в системе равновесия сил, где определяющим фактором были они сами. Руководствуясь своими экономическими и территориальными интересами, политическими целями, великие державы искали и находили на Балканах точку опоры, устанавливали и делили сферы влияния, находили алиби и casus belle междоусобных противоречий.

Югославский кризис, явившийся первым военным конфликтом в Европе после завершения холодной войны, предоставил возможность проверить надежность партнерских отношений между странами, определить национальные интересы и приоритеты.

Стоит вспомнить, что в ходе югославского кризиса на Балканах не действовала ни одна система безопасности (кроме, разумеется, ООН и ОБСЕ), однако просматривались контуры создания различных осей на политической и религиозной основе, под патронажем тех или иных великих держав. Создание таких осей, несомненно, привело бы Балканы к хаосу, новым войнам и конфронтациям.

Именно тогда стало ясно, что особого внимания заслуживает вопрос коллективной оборонительной политики как компонента европейского интеграционного процесса. Как подчеркнул еще в 90-е годы один из ведущих сотрудников Министерства обороны Хорватии, коллективная оборонная политика может быть выработана только в контексте всей внешней и внутренней политики ЕС. При этом он также выделил роль России и Украины, стратегические отношения с которыми имеют большое значение для ЕС. Что же касается ОБСЕ, то Россия и Украина рассматриваются ею как европейские страны, являющиеся важными партнерами, от которых зависит безопасность и стабильность этой части света.

В период косовского кризиса, вызвавшего новое охлаждение отношений между США и Россией, некоторые сербские исследователи также высказывали мнение, что постепенно кризис перерастает во «вторую холодную войну» [8а, с. 20].

С другой стороны, в сербской прессе противостояние России внешней политике США и Евросоюза было оценено как начало конца однополярного мира. «Возвращение России на международную сцену представляет собой значительный шанс для Сербии, поскольку сама система международных отношений получает новые очертания» [9, с. 12].

Продолжая мысль сербских политологов, можно сказать, что и украинский кризис внес свою лепту в изменение системы международных отношений, которая, по мнению ряда экспертов, уже никогда не станет прежней.

В апреле 2014 г. по радиостанции «Свободная Европа» прошел мост, посвященный анализу общих черт событий военного конфликта 90-х годов в Боснии и Герцеговине и украинского кризиса. В обсуждении участвовали профессор факультета проблем безопасности Сараевского университета Е. Бечиревич и профессор философского факультета Белградского университета Ж. Корач. Участники сошлись во мнении, что отношение Брюсселя и Вашингтона к украинскому кризису напоминает политику, проводимую Западом в начале военных действий в Боснии и Герцеговине.

Как отметила Е. Бечиревич, лозунг, выдвинутый в свое время Милошевичем «все сербы в одном государстве» перекликается с так называемой доктриной Медведева от 2008 г., провозгласившей готовность России защищать русских, невзирая на то, где они находятся. «Между тем, – продолжала она, – я не уверена, что Путин, будучи рациональным политиком, пойдет так далеко. Понятно, что реализация пропагандируемой идеи вызвала бы абсолютный хаос на постсоветском пространстве» [35]. Ж. Корач заметил, что, если бы Путин был последователен в реализации заявленной доктрины, он должен был бы двинуться на Казахстан, где почти 30% населения заявили, что для них русский язык родной. Да и в балтийских странах лиц с российским гражданством достаточно. «Безусловно, существуют границы того, к чему он стремится, однако факт остается фактом: его популярность выросла с тех пор как он объявил себя защитником всех русских» [там же].

События в Крыму показали, что Россия располагает подразделениями, способными к быстрой интервенции на постсоветском пространстве. «Это вызвало страх не только на западе Украины, но и в других бывших республиках, входивших в Советский Союз… Думаю, что Путину в пропагандистских целях было очень важно показать, что Россия вновь представляет из себя силу, заслуживающую внимания и вызывающую страх» [там же].

Круглый стол «Актуальные вопросы внешней политики России и Балкан» состоялся в Белграде в мае 2014 г. Вопрос, на котором было сосредоточено внимание участников круглого стола: «В какой степени Россия после событий в Украине стала ближе или дальше от Балкан».

По словам главного редактора журнала «Новая сербская политическая мысль» Дж. Вукадиновича, в Сербии существует удивительный консенсус между русофобами и частью эйфорически настроенных русофилов по поводу того, что события в Украине – результат хитроумного плана Москвы и лично Путина. Как считает Дж. Вукадинович, Москва не только не планировала события в Украине, но во многом была захвачена врасплох. Однако быстро среагировала, разработала кризисный план и начала его стремительно реализовывать.

Вместе с тем когда пройдет первая эйфория, Россия, как считает Вукадинович, должна определить, в чем состоит ее стратегическая, а в чем тактическая цель не только в Украине, но и на Балканах и в других частях мира и до каких пределов она готова вступать в конфронтацию с Западом. «Прежде всего, я думаю, что опыт Сербии, а также всей бывшей Югославии, анализ событий 90-х годов могли бы стать поучительными и полезными для понимания российскими политиками, общественностью и экспертами того, что сейчас происходит в Украине» [37].

Как считает политолог, Россия в настоящий момент стала ближе Сербии хотя бы потому, что она больше присутствует в средствах массовой информации, а также потому, что сербы активно сопереживают страданиям гражданского населения, причем во всех областях, охваченных кризисом. «В Сербии от души приветствуется все, что представляется или на самом деле является победой или успехом российской стороны» [там же]. С другой стороны, предостерегает Вукадинович, растущая политическая, психологическая и медийная ангажированность в украинском кризисе в случае его дальнейшей вероятной эскалации, могла бы удалить Сербию и Балканы из фокуса российской политики.

Ряд балканских аналитиков считает, что украинский кризис стал поводом для рассмотрения серьезных вопросов о будущем всего ЕС и Балкан в частности.

Так, политический аналитик З. Смайич убежден, что ЕС после провозглашения независимости Крыма ввел необдуманные и наносящие ущерб ЕС санкции против России. Что же касается Балкан, то, по его мнению, Брюссель долгие годы видел ошибочные приоритеты и ставил не на тех игроков на балканской политической сцене, в то время как Россия, воспользовавшись ошибками Брюсселя, проводила амбициозную политику, направленную на стратегию экономической экспансии [34].

Директор Центра по международным отношениям в Баня Луке М. Шолайя отметил, что «Россия и Западные Балканы – “незаконченная притча” и что США и ЕС “не хотят сильную Россию” и усиления ее влияния на Балканах» [34]. Он также подчеркнул, что Россия воспользовалась потребностью региона в инвестициях и кредитах. К тому же она весьма усилила свое влияние и как актор в сфере военной индустрии. И здесь партнерство с балканскими странами для нее очень важно. «Здешние малые страны и дальше стремятся опереться на какую-либо из великих держав, и нет сомнения, что некоторые из них используют усиление российского влияния».

Профессор истории философского факультета в Загребе, а также Йельского университета И. Банац в своей статье также пишет «о расширении влияния России и реальной угрозе с ее стороны Балканам». По его мнению, Босния и Герцеговина, а также Сербия – единственная часть Европы, где Россия может играть роль великой силы, не подчиняющейся Западу.

Как считает И. Банац, на каждую из этих стран, а также на тех, которые уже входят в НАТО, такие как Хорватия, Румыния, Болгария, Россия пытается оказывать влияние, в первую очередь, своими энергоносителями, инвестициями, а также военными договорами [24].

Политолог считает, что перемирие на Украине носит временный характер. В то же время, по словам И. Банаца, Россия готовит ряд провокаций в балтийских странах – членах НАТО, где, опираясь на русские меньшинства, ведет подготовку к созданию зависимых народных республик. Возможны провокации и из вассального Приднестровья, которое находится рядом с Балканами [там же].

«Станут ли Балканы – следующей зоной действий В.В. Путина и проводимой им политики дестабилизации Европы?» – такой вопрос задает в своей статье «Балканы как ахиллесова пята Европы» болгарский автор И. Крастев. «Путин серьезно рассержен, а Европа серьезно озадачена; воспоминания о кратком перемирии, случившемся несколько лет тому назад, не греют; американская перезагрузка отношений с Россией закончилась аннексией Крыма» [36].

Если Россия захочет усилить давление на Европу, то рассуждая логично, как считает политолог, она это сделает за пределами территории бывшего Советского Союза. В противном случае Евразийский союз распадется, так как Белоруссия и Казахстан против изменения границ суверенных государств. «Таким образом, в центре сценария оказываются Балканы. Безусловно, Россия не рассматривает идею расширить свое влияние на Боснию и Герцеговину или Албанию, ровным счетом как и на Балканах не мечтают о присоединении к Евразийскому союзу. Главным торговым партнером Балкан остается ЕС», – пишет И. Крастев [там же].

Однако автор статьи обращает внимание на тот факт, что банковская система на Балканах – слаба и в том случае, если российские крупные компании задумают вдруг уйти, это дестабилизирует рынок, приведет к общественным беспорядкам и подрыву позиций прозападнонастроенных правительств. При подобном развитии событий многим европейским странам пришлось бы забыть об украинском кризисе. Был бы нанесен удар и по кажущемуся единству государств – членов ЕС по вопросу европейской безопасности, усилился бы водораздел между европейским Севером и Югом. Автор напоминает, что региональная экономика по-прежнему зависит от российской нефти и газа; не завершен ни один проект, который бы сделал регион независимым от России.

По мнению И. Крастева, суть российского влияния в регионе не сводится к близости культур, славянскому братству или влиянию православной церкви. Она носит более приземленный характер и сводится к коррупционному характеру российских связей большинства балканских олигархов. В нужный момент российская внешняя политика могла бы этим воспользоваться. Приостановка строительства Южного потока уменьшила влияние Москвы. В случае дестабилизации прозападных режимов на Балканах со стороны России больше всего пострадают российские компании. «В том случае, если Балканы окажутся новым полем для игры, то, – делает вывод в конце статьи И. Крастев, – Путин больше потеряет, чем получит».

«Россия может занять ревизионистскую позицию, поскольку у нее отсутствует мотив для сотрудничества в целях укрепления международной системы безопасности, которая ее не удовлетворяет», – говорится в статье С. Милославлевича «Война в Украине – взгляд с Балкан» [40].

Продолжая свою мысль, автор пишет: «Остается открытым вопрос, в каком виде и объеме ответит Россия на шаги, кажущиеся ей враждебными и какую перестройку системы европейской безопасности они вызовут?». По мнению политолога, гипотетически такая ситуация в близком будущем может стать толчком, который вернет глобальную систему безопасности к мрачным временам холодной войны с новыми линиями разграничений и разделов. Помимо этого, он считает, что расхождение во мнениях среди евроатлантических союзников в перспективе может привести к ослаблению интеграционных процессов в ЕС.

В Восточной Украине, по мнению автора, идет настоящая гражданская война. Речь не идет о какой-либо антитеррористической операции. Восставшее прорусское население, утверждает С. Милославлевич, бесспорно имеет поддержку России. Военное решение кризиса, по его мнению, было бы катастрофой и для России, и для НАТО. Однако, замечает автор, Украина должна понимать, что «великие державы не совершают самоубийства из-за малых государств» и военное вмешательство НАТО в украинский кризис не реально, также как членство Украины в этом союзе в ближайшем будущем [40].

Украинский кризис – повод для рассмотрения серьезных вопросов о будущем всего ЕС и политических отношений в «расширившейся Европе». Такой точки зрения придерживаются многие балканские политологи. «Украинский кризис поставил под вопрос гегемонию ЕС. На европейском пространстве появилась конкурирующая сила – Россия Путина. В то же время усилился интерес со стороны Турции к Балканам, в особенности к Боснии и Герцеговине, Македонии и Косово», – говорится в статье «Украинский кризис: новая холодная война» [39]. Автор статьи также считает, что политика, проводимая Россией, может привести к усилению влияния США в Европе, к «возвращению США на Балканы».

«Не хотел бы быть злым пророком, – пишет Д. Йович, – однако можно представить, что если ЕС продолжит затягивать с приемом новых членов, а Россия продолжит распространять свое влияние, то мост, разделяющий север и юг Косовской Митровицы станет символом нового американо-российского разграничения в Европе. И таких новых мостов, разделяющих, а не объединяющих, будет возникать все больше – во всех странах. Расширение российского присутствия на Балканах в настоящий момент не отвечает интересам сближения Балканских стран с Европейским союзом. Это видно на примере Сербии» [32]. Продолжая свою мысль, автор подчеркивает, что и в Сербии, и в Черногории, а также в Республике Сербской российский капитал играет немаловажную роль. Проводя определенную энергетическую политику, Россия, Турция, а частично и США могут дополнительно усилить свое присутствие в Европе, а тем самым и свои позиции в конкуренции с ЕС. Вопрос состоит в том, что произойдет, если Россия и ЕС станут сторонами, соревнующимися за влияние в этой части Европы или даже неприятелями в новой холодной войне? [32].

«Украинский кризис показал, что гегемония ЕС оказалась под вопросом. ЕС больше не сможет принимать решения о своих границах, а также о продвижении на восток. До сих пор он это мог. Однако сейчас границы ЕС определяют другие: в случае Украины – это Россия. Даже когда Россия открыта для переговоров по этому вопросу, они будут проходить между Москвой и Вашингтоном, а не между Москвой и Брюсселем» [32]. В связи с этим, как считает Д. Йович, ЕС вынужден будет решать, сможет ли и захочет ли он остаться гегемоном на всем европейском пространстве или примет новую геополитическую реальность, при которой он сохранит свою роль гегемона только в центральной части, тогда как на остальной части будет установлена двухполярная или трехполярная система. Многим евроскептикам, по мнению Йовича, действия России должны прийтись по вкусу.

Итак, как же все-таки украинский кризис может сказаться на процессе расширения ЕС? Украинский кризис несет с собой последствия для расширения ЕС, которые Веска Пушич, министр иностранных дел Хорватии, называет «консолидацией Европы» [32].

Еще совсем недавно выбор был прост: или страна становится членом ЕС, или она попадает в изоляцию и не принимает участие в процессе принятия политических решений в Европе. В связи с этим все страны Восточной Европы (кроме Белоруссии) рано или поздно устремились по направлению к ЕС. Но с усилением России на востоке Европы, а потенциально и роли треугольника США – Россия – Турция на Балканах, ситуация стала намного сложнее. Как в случае Украины, малые страны сейчас вынуждены исходить из того, что в непосредственном соседстве с ними находится великая сила (или силы), которые могут перечеркнуть их путь, предложив взамен альтернативу в виде некой обновленной «нейтральности» или «неприсоединения». В случае России эта альтернатива относится к Евразийскому союзу. «Встает вопрос, каким его видит Путин. Войдут ли в него большинство бывших республик СССР? Если да, то это будет намного более серьезный вызов для НАТО и ЕС, чем сейчас», – пишет Д. Йович [32].

По его мнению, в создавшейся ситуации ЕС должен опустить планку для приема балканских стран в члены ЕС. «ЕС допустит ошибку, если продолжит настаивать на прежних или даже более “высоких” критериях для членства в ЕС Боснии и Герцеговины, Сербии, Косово, Македонии, Албании, чем в свое время он руководствовался при приеме Хорватии и Финляндии» [32].

Западнобалканские страны, стучащиеся в двери ЕС, обладают спецификой, которая никогда не позволит им удовлетворить тем же требованиям, что в свое время предъявлялись Финляндии и Австрии. Ожидать от них, что они превратятся в Финляндию и тогда принять их в ЕС – не только иллюзия, но по существу означает для этих стран сигнал, что для них двери ЕС закрыты. По мнению Д. Йовича, демократизация политики в таких сложных странах, как Босния и Герцеговина или Македония, могла бы привести к референдуму о сохранении или распаде страны, а это в свою очередь могло бы отразиться на стабильности всего региона. «ЕС может закрыть двери перед Западными Балканами и таким образом оставить их “в пространстве” между Турцией, США и Россией или принять их в свои ряды, несмотря на то что они больше похожи на Кипр, чем на Финляндию. Это ключевой вопрос для ЕС и его будущего» [32]. Страны же оказавшиеся за его порогом, будут выбирать, с кем же их трех политических сил (Россией, Турцией или США) им договариваться. В результате произойдет их дальнейшее размежевание. Что же касается их внутренней политики, то, на взгляд аналитика, возможно оживление национализма, а в некоторых случаях и милитаризма, что, несомненно, будет представлять угрозу для стабильности внутри стран.

Итак, может ли украинский кризис и, прежде всего, «крымский сценарий» дестабилизировать Западные Балканы?

Как показывают высказывания ведущих европейских политиков и проблематика ряда прошедших в 2014–2015 гг. международных конференций, Запад не склонен недооценивать влияние событий на Украине на балканские страны.

Как передала «Немецкая волна» со ссылкой на AFP, верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини призвала Кремль не втягивать Балканы в политический конфликт из-за ситуации в Украине. Во время своего визита в столицу Боснии и Герцеговины Сараево в конце 2014 г. она заявила, что необходимо не допустить, чтобы Западные Балканы пошли по такому пути развития или мышления [4].