Текст книги "Немец"

– Так-так… – Антон обхватил голову руками. – Что-то постепенно складывается. Итак, Калужская область, экспедиция Гиммлера, дядя Ральфа, служивший где-то там же, в одной из частей группы армий «Центр», карта с названиями Барятино и Плетни…

– Да, похоже, что Мюллер-старший и Шерхорн были связаны с некой тайной. Одно меня настораживает: мой коллега из ФСБ – в общем, зовут его Карен Федорович, все равно узнаете, так как обязательно должны с ним встретиться, – считает, что Шерхорн мог искать следы Грааля в России.

– Вот это да…

– Кстати, ты когда пьяный звонил мне ночью из Воронежа, расспрашивал про Грааль, помнишь? С чего бы это?

– Мне Михаил говорил о том, что у него в руках оказались данные про некую экспедицию… Так, минуточку, а он-то откуда знает?

– Подробней про Михаила, пожалуйста. Кто такой? – Александр Валентинович насторожился.

– Сотрудник Донского монастыря. По совместительству, думаю, стукач… Извините, внештатный сотрудник спецслужб. Но, думаю, ведет свою игру, потому что жадный.

– И тебе он, как я вижу, не нравится.

– Зато нравится Ральфу. Он ему кружку пивную в подарок купил.

– Антон, хватит уже про эту кружку! То, о чем говорит Александр, очень интересно, – Ральф действительно боялся упустить хотя бы одну деталь.

– Надо этого Михаила проверить. Сейчас, погодите, – произнес Александр Валентинович.

Он подошел к окну, взял с подоконника телефон и вышел в коридор. Вернулся через пять минут сильно озадаченный.

– Антон, я говорил с Кареном Федоровичем. Мы думаем, что именно Михаил завладел бумагами Карена, где очень подробно расписана история экспедиции Карла Целлера – эсэсовца, в группе которого был Шерхорн. Я почти уверен, что история с подростками и избиением – дело рук Михаила. То, что экспедиция Целлера – Шерхорна могла искать Грааль в Советском Союзе, косвенно подтверждают именно похищенные у Карена Федоровича бумаги. Копий этих бумаг ни у кого не было, но многие знали, что эти документы у него есть. Это очень плохо, потому что Михаил сильно рисковал, доверяя работу каким-то пацанам с улицы. Значит, этот парень способен и на другие неинтеллигентные действия…

– В нашем разговоре в «Балчуге» перед самым отъездом в Воронеж Михаил упоминал имя Курта Шерхорна, – сказал Антон. – Все сходится.

Собеседники замолчали. Ральф глубоко вздохнул, подумав, какую кашу заварил. Ему стало немного стыдно перед русскими, которые демонстрировали чудеса гостеприимства, взаимопонимания и поддержки, даже жизнью рисковали ради его дела.

– Что вздыхаешь? – спросил его Антон. – Думаешь, я тебя виню за то, что мы попали в такой переплет? Ни в коем случае. Скорее наоборот, с твоим появлением жизнь, цитируя товарища Сталина, стала лучше, жизнь стала веселей. Правда, я ума не приложу, что теперь делать?

– Как что делать? – Александр Валентинович укоризненно посмотрел на Антона. – А про деревню свою ты забыл? Тут же вот, на картонке, однозначно нарисован план какого-то тайника. И все это недалеко от твоих Барятино и Плетней.

– Ну моя деревня называется Хизна. Там сейчас почти никто не живет. Два дома – мой дядя и наши дальние родственники.

– Антон, это правда, – вступил в разговор Ральф. – Твоя деревня – это для нас последний ключ к разгадке. Если, конечно, сам Шерхорн не захочет с нами добровольно поделиться тайной.

– Он не захочет, – отозвался Александр Валентинович. – Он, наверное, все еще в Москве и думает теперь, как и где вас отыскать и незаметно за вами проследить.

– А что, за ним не следят? – поинтересовался Антон.

– Этого я тебе не могу сказать с точностью на все сто. Но за вами точно будут присматривать.

– Дядя Саша, а нельзя встретиться с теми, кто приставил к нам наружку, поговорить, объединить усилия?

– Думал я об этом… Самое странное, что о слежке за вами мне сообщил Карен Федорович, но кто ее установил, он узнать не смог, да, как я думаю, и не стал бы узнавать – зачем ему лишний раз попадать под прожектор? А у меня сейчас нет связей, чтобы получить доступ к оперативным данным. Такое чувство, что кому-то кажется, будто вы владеете секретом, который стоит больших денег. Это мы, бывало, за Родину готовы были и под пули без документов лезть куда Политбюро пошлет. Сейчас, увы, все не то. Скурвилась «контора» – кроме бабок, ничего не интересно. Есть еще люди, конечно, но мало, стареет бравое поколение. А эти – ну чистые опричники новой формации… Впрочем, хрен с ними. Вот, Ральф, скажи мне, у вас в Германии народ любит спецслужбы?

– Честно говоря, не то чтобы любят, скорее доверяют. Служить в БНД, в принципе, достаточно почетно.

– Да… БНД, – Александр Валентинович взял в руки кружку с квасом и мечтательно опрокинулся в кресле-качалке. – Федеральная разведывательная служба. Я считаю, что ее Первый отдел – это лучшая оперативная разведка в мире. Теперь, после того как развалили Союз, уж точно лучшая. У вас ведь еще есть Федеральное ведомство по охране Конституции – БФФ?

– Честно говоря, не знаю, – признался Ральф.

– Вот это я понимаю! – воскликнул Александр Валентинович. – Общество, в котором даже интеллигентные, образованные люди не знают названий спецслужб, можно в целом считать здоровым.

Антон в задумчивости прогуливался взад-вперед по просторному помещению бани. Остановившись у симпатичного комнатного фонтанчика, он оглянулся на дядю Сашу и Ральфа и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– А что, может быть, на самом деле эсэсовцы нашли Грааль или что-то подобное, спрятали его между станцией Барятино и деревней Плетни, а вывезти не успели. Мюллер-старший каким-то образом об этом узнал. По крайней мере, на картонке ясно видно изображение креста.

– Антон, ты меня послушай, – вздохнул Александр Валентинович. – Найти Святой Грааль в России нельзя по двум главным причинам: во-первых, в России его быть просто не могло, а во-вторых, его как предмета, скорее всего, никогда не существовало. Даже если предположить, что Чаша Христова сохранилась после Тайной вечери, она должна была затеряться в глубине веков и потрясений. Это тебе самое наивное и простое объяснение. Я думаю, что Грааль – это условное название свода знаний и внутренних эволюций человека. Чтобы его найти, не надо лазить по замкам за тридевять земель – его нужно искать внутри себя.

– Но, если так, какой смысл ехать в Калужскую область?

– Чтобы найти то, что ищет Шерхорн… Честно скажу, не могу даже предположить, что там спрятано. Золото? Возможно. Реликвии? Тоже вероятно. Посидите пока, пойду с собачкой погуляю, а то она сейчас дверь разнесет.

Действительно, в дверь уже с четверть часа отчаянно бился огромный хозяйский дог по кличке Малыш.

Когда Александр Валентинович вышел, Антон обернулся к Ральфу:

– Как твое мнение, стоит нам доехать до деревни?

– Думаю, нам надо как следует подготовиться. То, что на схеме моего дяди есть названия местности, с которой у тебя так много связано, – это, бесспорно, чудо. Ведь у вас такая огромная страна! После таких совпадений я готов поверить в то, что там может быть спрятан Святой Грааль.

– Ты серьезно?

– Не знаю, если честно. Вот бы узнать, где в действительности служил мой дядя! И еще мне нельзя забывать про главное: ведь я приехал сюда, чтобы найти его могилу.

– А как можно узнать, где он воевал? У вас есть какие-нибудь организации, которые предоставляют такую информацию?

– Уверен, что есть. Кроме того, можно сделать запрос в одну из федеральных спецслужб. Поскольку речь идет о родственнике, проблем с получением этой информации быть не должно. Я сейчас позвоню отцу и все ему объясню.

– Что ты ему объяснишь? Расскажешь про Воронеж?

– Нет, я просто попрошу его сделать запрос.

– И сколько мы будем ждать ответа?

– Я не знаю. В любом случае давай попытаемся.

Поговорив с отцом, Ральф обхватил голову ру – ками и сидел так, лихорадочно соображая, что делать. Оказывается, отец уже пытался выяснить эти данные в военных ведомствах и в ассоциациях ветеранов, но у него ничего не получилось. В 1941 году дивизион Ральфа Мюллера-старшего дислоцировался на границе Калужской и Смоленской областей. Это была вся информация. Далее, зимой 1942 года был Воронеж, где следы его терялись. Тем не менее отец Ральфа обещал созвониться с каким-то своим влиятельным знакомым, бывшим помощником депутата Бундестага, в надежде, что тот чем-то поможет.

Укладываясь спать в гостеприимном доме Александра Валентиновича, Антон набрал номер Риты. После одиннадцатого гудка он расстроился и повесил трубку.

Утром Ральфу позвонил отец и с нескрываемым удивлением сообщил, что его знакомому каким-то чудом удалось в рекордные сроки получить информацию о точном месте службы ефрейтора артиллерии Ральфа Мюллера в 1941 году.

– Отличная работа, папа, я записываю, – сказал Ральф и взял ручку.

– Можно не записывать – здесь только пара слов: «Калужская область, деревня Хизна». По буквам: Х-и-з-н-а.

– С ума сойти…

– В чем дело?

– Я после тебе объясню. Как удалось так быстро выяснить?

– Сам не понимаю. Мне кажется, у моего приятеля связи в БНД.

Ральф спустился на первый этаж дома, где уже завтракали Александр Валентинович и Антон. Антон налил Ральфу кофе.

– Догадайся, в каком месте проходил службу мой дядя? – спросил Ральф таким тоном, что ответ на него был очевиден.

Глава двадцать четвертая

В номере отеля «Марриотт», что выходит стильным фасадом на улицу Петровку, царил фантастический беспорядок: на неубранной постели были разбросаны газеты и журналы, на полу в коридоре валялся гостиничный халат. Положив ногу на ножку опрокинутого стула, в центре комнаты сидел Курт Шерхорн.

«Надо возвращаться домой, – думал он, меланхолично перебирая в руке браслет своего видавшего виды хронометра. – Да, домой, где я умру от старости. Я упустил свой шанс, попал в полицию и сижу тут теперь у них, словно под микроскопом, как в тюрьме…»

Шерхорн не преувеличивал – его действительно загнали в угол. Будучи на крючке у русской контрразведки, он не имел возможности сохранить в тайне свои передвижения. Это означало, что он был начисто лишен возможности проследить за Антоном Ушаковым и его приятелем. Более того, он был уверен, что те уже приняли меры предосторожности. У него также не было времени и достаточной свободы для вербовки кого-нибудь из местных для выполнения поручений.

Положение было критическим. Дело жизни Курта Шерхорна находилось под угрозой. А между тем его время неумолимо уходило… Побывав год назад в калужском лесу, где в 1941 году был спрятан специальный ящик с маркировкой «Аненербе» и ликвидированы два свидетеля, он ничего не обнаружил. Нанятые им деревенские мужики выкопали несколько ям, но все напрасно.

Кто-то побывал здесь до него. И этот кто-то знал, где теперь искать ценный груз.

Шерхорн хорошо помнил, как покойный Дитрих фон Заукер говорил про ефрейтора Ральфа Мюллера, случайно уцелевшего тогда в лесу. Шерхорн расстался с Заукером в расположении германской армии близ Жиздры и больше его не видел. Он считал, что ефрейтора должны были без лишнего шума убрать в лазарете. Для Заукера свернуть шею несчастному свидетелю – это было раз плюнуть.

Но, как выяснилось совсем недавно, счастливчик избежал печальной участи и даже стал знаменитым.

Как-то в баварский Ландсхут прибыла делегация сибирских немцев, которую принимал сам глава ландрата Йозеф Эппенедер. В эти дни много говорили о прошедшей войне. В газете «Ландсхутер цайтунг» воспоминаниям ветеранов и их родственников отвели целый разворот. Материал перепечатали две столичные газеты и частично воспроизвела австрийская «Der Standard». Именно на ее страницах, к своему удивлению и радости, Курт Шерхорн обнаружил рассказ некоего Мюллера о сгинувшем в русском плену брате и его загадочном письме из Воронежа. Этот материал сопровождала небольшая фотография героя интервью на фоне стены, где в рамочке висело это самое письмо.

Надо сказать, Курт Шерхорн имел обширные связи в спецслужбах разных государств. Известно, что немало бывших сотрудников РСХА нашли себе теплые места в разведках многих стран, в том числе тех, против которых Германия воевала во Второй мировой войне. Поговаривали, будто избежавшие возмездия нацисты создали после войны специальный орден «Odessa», или «Организацию бывших или отставных членов СС», и именно она управляла их действиями из центра в испанской Марбелье. Однако неопровержимых доказательств деятельности этой структуры никто не обнародовал, и даже очень осведомленный Курт Шерхорн не взял бы на себя смелость утверждать, что Odessa» существует.

Другое дело, что бывшие работники спецслужб третьего рейха являлись ценными источниками информации и их охотно нанимали разведки даже тех стран, которые по определению не должны были сотрудничать с нацистами. Шерхорн знал, что два бывших офицера СС умудрились внедриться даже в службу безопасности Израиля, предварительно получив гражданство этой страны.

Курт Шерхорн не был замешан в преступных экспериментах «Аненербе». Ему посчастливилось избежать участия в деятельности зондеркоманд. Только однажды он стал случайным свидетелем опытов по замораживанию. В тот день из лагеря привезли троих военнопленных, бывших пилотов – двоих русских и одного англичанина.

Над караванными путями в северных морях происходили воздушные стычки, пилоты покидали сбитые самолеты и оказывались во власти негостеприимной морской стихии. В «Аненербе» проводили испытания спасательного оборудования и одежды для экипажей самолетов люфтваффе. Понятное дело – военнопленным отводилась роль подопытных животных, ведь в конце концов им предстояло умереть в ледяной воде.

В тот день Шерхорна поразил не столько сам факт проведения подобного эксперимента, сколько его результаты. По утверждению «медика», руководившего процессом, еще никому не удавалось прожить в ледяной воде, независимо от типа используемого обмундирования, больше полуторадвух часов. Действительно, англичанин затих через один час и сорок минут. Красные пилоты продержались в воде целых восемь часов…

Только спустя годы Шерхорн осознал весь ужас происходившего тогда в стенах спецкафедры института, где проводились эти чудовищные эксперименты.

Итак, у Шерхорна имелись связи и в секретных службах современной Германии. Старые волки не желали сдаваться. Через них ему удалось получить досье на семью ландсхутских Мюллеров, а также добиться обещания предоставлять оперативную информацию в случае, если кто-то из членов этой семьи будет совершать необычные поступки или передвижения по миру.

И вот настал день, когда Ральф Мюллер-младший собрался ехать в Россию. Курт Шерхорн, кого природа одарила выдающимся здоровьем, недолго думая последовал за ним.

Поначалу его очень удивил интерес Ральфа к Донскому монастырю. Предположение о том, что ящик «Аненербе» был переправлен ефрейтором Мюллером из деревни Хизна в Москву и спрятан в монастыре, он, разумеется, тут же отмел как бредовое. Продолжая по мере возможности следить за маршрутами Ральфа, он по номеру автомобиля с помощью простой базы данных выяснил имя его русского приятеля, и, когда тот прибыл в Мюнхен, Курт Шерхорн был предупрежден и через свой контакт в спецслужбах получил информацию о его месте проживания.

Опытный Шерхорн, зная, что только деятельные пожинают плоды побед, а бездействие губит даже самых талантливых, решил на всякий случай побывать в номере у господина Ушакова в отеле «Кемпински». Именно тогда исчезла записная книжка Антона.

В тот же день Шерхорн прибыл в Ландсхут и, имея на руках адрес господина Мюллера, без труда выкрал у него письмо брата с Восточного фронта.

Ему чуть было не помешала некая довольно эффектная дама, явно не из местных. Он готов был поклясться, что она следила за домом. Имея привычку во всем находить позитив, Шерхорн рассудил, что это обстоятельство впоследствии может оказаться даже кстати, так как соседи смогут рассказать полиции, что видели около жилища Мюллера незнакомую женщину. Скромный же старик вряд ли привлечет чье-то внимание.

Наконец ему удалось добраться до Воронежа. Но когда оставленные ефрейтором Ральфом Мюллером документы уже, казалось, были у него в руках, досадное недоразумение помешало выполнению важнейшей части плана.

«Надо было посильней треснуть Мюллера по голове, чтобы уж наверняка… Не ожидал, что он бросится на помощь своим русским друзьям», – думал Курт Шерхорн, понимая, что теперь уже изменить ничего нельзя. Наверняка Антон Ушаков и Ральф Мюллер-младший имели на руках координаты того места, куда был перепрятан заветный ящик. Ведь какие же еще документы мог спрятать при отступлении чудом спасшийся ефрейтор вермахта?

Шерхорн не был до конца уверен в том, что это именно план местности, в которой спрятали груз «Аненербе».

Зато он точно знал, что было в том самом ящике, который они погребли тогда в мерзлой земле!

Для остальных действовал строгий приказ рейхсфюрера: ящик не открывать ни при каких обстоятельствах… Целлер, который вместе с Шер-хорном получал ящик из канцелярии специальной группы «Остланд» в Новгороде, занимавшейся учетом и переправкой в рейх «конфискованных» ценностей, также не имел полномочий интересоваться содержимым. Его миссия должна была завершиться в Барятино, где, передав ящик эмиссарам Гиммлера, Целлер и его команда получили бы приказ отправиться на Балканы.

Как и сейчас, в дело вмешался случай. Русские части прорвались к Барятино, и Заукер принял единственно правильное решение – спрятать груз до лучших времен.

Похоже, эти времена уже никогда не наступят.

Курт Шерхорн приготовился к тому, чтобы смириться с неизбежным. И тут зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал мужской голос. Человек говорил на отвратительном английском языке, но смысл сказанного можно было кое-как разобрать:

– Мистер Шерхорн?

– Я.

– Меня зовут… Впрочем, после. Мне с вами говорить по интересующему вас бизнесу.

– Кто вы?

– Я не могу говорить вам по телефону. Через пять минут вы стоять у лифта на этаж три гостиница. Я быть в лифте. Синяя куртка и коричневые брюки.

Через пять минут из лифта на третьем этаже вышла немолодая пара. Шерхорн ждал. Еще через две-три минуты двери лифта вновь открылись. Молодой человек в куртке и темных брюках, в котором Ральф и Антон сразу узнали бы своего знакомого из Донского монастыря, жестом пригласил Шерхорна войти в лифт. Когда двери закрылись и кабина поползла вверх, молодой человек заговорил. Причем на сей раз его английский был куда лучше:

– Вы меня не знаете, но мне известно о вас все, господин Шерхорн. Я знаю про вашу службу в СС, точнее в институте «Аненербе», и про ваши экспедиции в поисках одной священной реликвии. Мне известно также про Восточный фронт и сокровища Ладоги. Я в курсе, что вы следите за русским и вашим соотечественником, которые, наверное, знают нечто такое, что побуждает человека в вашем возрасте совершать авантюрные поступки. Понятно, сейчас вам не на кого положиться в этом городе, к тому же за вами ведет наблюдение сильная организация. Ваше дело почти проиграно. Без союзника вам не обойтись.

– Я ничего не знаю про экспедиции, о которых вы говорите. Вы меня явно с кем-то спутали. Простите…

– Прекратите, господин Шерхорн! – Михаил повысил голос. – У вас нет выбора.

– О каком выборе вы говорите? Я ничего не понимаю.

– Если вы ничего не понимаете, то вам лучше поскорее убираться из этой страны. Делать вам тут больше нечего. Впрочем… Впрочем, еще неизвестно, выпустят ли вас отсюда, ведь вы, насколько я знаю, замешаны в чрезвычайно нелепом скандальчике, и в протоколах местного управления полиции города Воронежа о нем должна быть подробная запись.

Михаил нажал кнопку «стоп», а после небольшой паузы отправил лифт на первый этаж.

– Я продолжу, с вашего позволения, – произнес он. – У вас есть шанс, и этот шанс – я. Мне кажется, если ваши поиски увенчаются успехом, то славы и других земных благ хватит на двоих с лихвой.

– А… – протянул Шерхорн. – Все так банально. Так вы хотите быть со мной в доле? Единственное, что смущает, – ваша чрезмерная осведомленность. А отчего вам кажется, что мой приезд сюда связан с поиском сокровищ?

– Господин Шерхорн, давайте не будем терять время. Вы хотите получить нечто, что вынуждены были оставить в России несколько десятков лет назад, верно? Можете не отвечать, мне это известно. Поскольку человек, по приказу которого действовала ваша группа, давно умер, вам не перед кем отчитываться. Если речь идет о том, что я думаю, вы вполне можете поделиться находкой. К тому же я действительно ценный помощник, ведь люди, которые вас интересуют, мне доверяют. Я их друг. И еще я обладаю связями, которые могут помочь сделать вас на какое-то время… невидимым. Кстати, а почему вы следите за господами Ушаковым и Мюллером?

Шерхорн колебался, а между тем уже давно надо было распрощаться с нахальным юношей и выйти из лифта. Но старик был не из простачков. Чутье и жизненный опыт подсказывали, что судьба дает ему еще один, быть может, последний, шанс. Пройдет еще несколько лет, и его жизнь, повинуясь неумолимым и вечным законам природы, закончится. Так чем он сейчас рискует?

«Надо его перехитрить», – подумал Шерхорн.

Оставалось только поменяться ролями с этим парнем. В таких делах нужно играть первую скрипку, дозировать информацию и ни на секунду не забывать про маршруты отступления.

Шерхорн принял решение. Сейчас ему нужна информация, а после он решит, каким будет его следующий шаг.

– Допустим, – начал он. – Допустим, вы действительно тот, кто мне нужен. Зачем вам нужен я? Вы мне кажетесь вполне информированным человеком, хотя я и не могу вам подтвердить, что ваша информация о моем прошлом корректна.

– Вы нужны мне, потому что только вы знаете все про тайну пропавшей экспедиции СС. Лучше иметь вас в качестве союзника. Я вам нужен, потому что мои цели понятны, а возможности уникальны. Да соглашайтесь же скорей! У нас, то есть у вас, очень мало времени!

– Вы сказали, что ваше имя…

– Михаил. Но я вам пока ничего не говорил.

– Михаил, давайте сразу определимся: во-первых, вы во всем меня слушаетесь, во-вторых – мне нужно обеспечить себе кое-какие гарантии, а для этого нужно время, дня два, и, наконец, в-третьих, мы сейчас же расстанемся, вы дадите мне свои телефоны и будете ждать от меня инструкций. У вас полминуты.

Михаил быстро написал на листке бумаги несколько цифр.

Двери лифта открылись. Шерхорн вышел не прощаясь.

– Молокосос, – процедил он сквозь зубы. – Ты даже не представляешь, с кем связался. Впрочем, благодаря тебе я чувствую теперь, что не все потеряно!

Выйдя из отеля, Михаил обвел окружающий пейзаж внимательным взглядом и, засунув руки в карманы куртки, зашагал по Петровке.

– Непростой дед, – процедил он сквозь зубы. – Ну ничего, все равно судьба у него теперь одна – в России сгинуть.

Выйдя из «Марриотт», Михаил достал пачку сигарет, закурил. У входа дежурили несколько гостиничных БМВ, используемых для трансфера постояльцев из аэропортов и обратно. Огни магазинов и ресторанов призывно освещали загазованный осенний воздух столицы. Традиционная пробка тянулась вдоль Петровки. Инспектор ГИБДД проверял документы у водителя «газели». Чуть в стороне от входа сбившиеся в кучку «элитные шофера» отпускали скабрезные шутки. Михаил не любил сквернословия, в быту был благочестив, потому недовольно поморщился. При этом охоту за сокровищами или реликвиями, в которую пустился, грехом старался не считать, следуя двойным стандартам, принятым у некоторой части духовенства. Что же касается сотрудничества со спецслужбами, он классифицировал его как дело богоугодное, направленное на защиту государства и нации.

Михаил еще немного постоял у входа в гостиницу, изучая обстановку, и только после того, как с большой долей уверенности установил отсутствие слежки, пошел по правой стороне улицы в сторону Большого театра.

Около «Берлинского дома» его остановил прохожий и поинтересовался, как пройти к Столешникову переулку.

Указать туда дорогу было проще простого, но Михаил осторожничал и предпочел уклониться от объяснений, сказав прохожему, что не знает точно, где это.

Он решил зайти в кафе «Манер» и выпить горячего чаю. Встреча с прохожим расстроила его. Неужели за ним следят? Может быть в «конторе» догадались, что он ведет свою игру?

Когда Михаил уже сидел за столом в кафе и напряженно думал, делая вид, будто изучает аппетитные фотографии тирамису и мильфёй, у него зазвонил телефон.

– Да, слушаю.

В трубке раздался скрипучий голос Курта Шер-хорна:

– Хеллоу, это ваш знакомый из лифта. Вы где находитесь?

– Недалеко.

– Надо срочно установить, не собираются ли ваши друзья в ближайшее время покинуть город.

– Дальше что?

– Дальше? Дальше нам надо покинуть его в том же направлении.