Текст книги "Изыскания о древней истории Руси-России"

2. О призвании варягов

Из сведений, изложенных в данном исследовании, в «Велесовой книге» и «Будинском Изборнике», однозначно явствует, что действительная картина событий в древней Руси была значительно иной, чем обычно представляется академической наукой. Как и почему могло случиться, что историки создали неверную картину? Кто в этом виноват? Сейчас уже нет смысла разбираться. Надо идти вперед, отталкиваясь от имеющихся фактов, выстраивать новую непредвзятую реальную концепцию истории нашего Отечества. Реперные точки для такой концепции мы обозначили. Осталось дело за малым – развеять те догмы нашей истории, которые наша историческая наука выстроила, исходя из непонятно каких ориентиров и целей. Критиковали академическую точку зрения многие, но этим исследователям не хватало фактических сведений. Полагаем, что в наших руках сейчас имеются достаточно материалов, чтобы выстроить истинную историю Руси-России.

Начнем с одного из самых интригующих вопросов – кто такие варяги? В XVIII—XIX веках возобладала точка зрения, согласно которой варяги – русское название знаменитых скандинавских викингов (норвежцев, шведов, датчан), терроризировавших Западную Европу на протяжении нескольких столетий. Мнение это преобладает и по сей день. Однако ни Начальная русская летопись, ни скандинавские саги и хроники достаточных оснований для подобных выводов не дают. Известный исследователь В.Н.Демин (34) говорит: «Варяги – какой-то совершенно самостоятельный этнос в ряду других народов, перечисленных Нестором. И уж никак не норманны – не шведы и не норвежцы, которые были на Руси хорошо известны, но только не под именем варягов. Сами свеи и урмане также никогда себя варягами не называли (а именовались викингами), и в шведском, норвежском и датском языках такого слова вообще нет. Тем не менее, на основании в основном косвенных данных в умы россиян была намеренно внедрена, в общем-то, совершенно необоснованная и по существу нелепая мысль, что варяги – это никто иные, как германоязычные викинги-скандинавы». Это первый важный тезис В.Н.Демина, который мы подтвердили фактическими сведениями выше. Варягами назывались русы, жившие по всему поморью, в том числе варяги-русы на Полабии – ободриты, варяги-руги на острове Рюгене – ругии. Но в целом надо сказать, что Варяг – это наемный воин, охранник. «Варяг» не есть название какого-то народа, а название профессии – от «вара» – «охрана», «стража», т.е. это были охранники торговых караванов.

Второе очень важное положение, касающееся варягов, связано с их национальностью. В.Н.Демин пишет: «Поскольку в «Повести временных лет» варяги сближались с русью («…Зваху тьи варязи русь», – говорит Нестор), постольку и этноним «русь» первоначально относился к какому-то германоязычному скандинавскому племени, а ни к какому не славянскому. Что-либо более абсурдное за триста лет существования русской историографии трудно было придумать. Летописцы до такой глупости не додумались. Они вслед за Нестором писали только то, что было на самом деле: варяги – это русь, и от них пошло название (прозвася) Русская земля. Что сие означает? Только то, что написано: варяги были русскими. Какие бы то ни было скандинавские викинги здесь не при чем. Почему до сих пор не выявлено и не зафиксировано ни одного варяжско-скандинавского слова? Ответ более чем прост: какой-то особой варяжской лексики не было в принципе, ибо варяжский язык мало чем отличался от русского». Мы согласны с этим доводом В.Н.Демина.

Разбирая фразу в Лаврентьевской летописи (если читать по оригиналу, а не по «уточненному» – то есть по правленому – тексту), где сказано: «И от техъ прозвася Руская земля ноугородьци ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени», В.Н.Демин отмечает, что «Рюрик и его братья назвали Русской землей не всю, так сказать, будущую Россию, а в первую очередь отнесли к ней новгородцев, жителей Новгорода, то есть нового города, построенного на месте старого Словенска, первой русской столицы, находившейся тут же поблизости на Волхове и названной так по имени князя Словена. Потому-то и потребовалось уточнить, кем теперь стали новгородцы, которые «прежде бо беша словени», то есть являлись жителями (населением) города Словенска». Ключевым во всей разбираемой фразе, по мнению В.Н.Демина, является «упоминание не о прежнем прозвании новгородцев – «словени», то есть «жители Словенска», а о том, что они являются соплеменниками варягов («ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска»). Другими словами, если рассуждать, так сказать, «от противного», получается, что и сами варяги, и Рюрик с братьями были обыкновенными русскими людьми (хоть и жили в Заморье) и говорили на обычном русском языке, а не на каком-либо из скандинавских. В противном случае получится, что на норвежском, шведском или датском языке говорили новгородцы, ибо были они, как и Рюрикова семья, «от рода варяжська». Аргументы В. Н. Демина полностью подтверждаются сведениями из Будинского Изборника. Летописные варяги не были норманнами (норвежцами, шведами, датчанами), а были варягами-русами, которые с незапамятных времен жили бок о бок с Русью Словенской и были им родственны. Отсюда следует и наличие у них одного со словенами языка, что свидетельствуется ненужностью переводчиков при их общении и отсутствием каких либо оставшихся следов варяжских слов в русском языке.

Остановимся теперь на причинах призвания варягов и рассмотрим, было ли вообще «призвание варягов». В.Н.Демин пишет: «Были варяги хорошо организованы, обладали богатым опытом во всех областях хозяйственной жизни, торговли, государственного управления и особенно – воинского искусства. Потому-то и обратились в 862 году новгородцы к Рюрику с братьями, как бы сказали сейчас, за организационной помощью. И русские варяги быстро и охотно откликнулись, а затем плодотворно поучаствовали в становлении Руси и российской государственности. Конечно, наивно полагать, что отношения между варягами, с одной стороны, и новгородцами (а также псковичами, киевлянами, смолянами и т. д.), с другой, были всегда идиллическими и безоблачными. Варяги бесцеремонно грабили соседей, те не оставались в долгу». В этом объяснении видим попытку историка объяснить академическую точку зрения причин обращения новгородцев к варягам. Но эта точка зрения, как следует из сведений из БИ, является не совсем правильной.

Ни за какой помощью к варягам новгородцы не обращались, нигде нет сведений, что варяги были лучше организованы. Русь Словенская жила сама по себе, а варяги-русы на южном побережье Балтики сами по себе. Они жили по-соседски и имели смешанные браки. Еще их сближала борьба против норманнов, которые постоянно наведывались с грабежами на обе территории проживания русов. Согласно БИ, правящий князь на Руси Словенской Гостомысл потерял в битвах с норманнами четырех сыновей, но судьба подарила ему восемь внуков, которые должны были заменить ему его сыновей. Причем династия словенских князей началась, по сведениям БИ, с князя Вандала в 365 году и его потомок Гостомысл был 19 по счету в этой династии. Т.е. около 500 (пятиста!) лет Русь Словенская жила по своим собственным законам и процветала настолько, насколько ей позволяли неспокойные соседи – норманны. И нужды обращаться за помощью к варягам никакой не было.

В соответствие со старшинством Гостомысл, не имея прямого наследника по прямой линии, и распределил каждому внуку (подчеркиваем, их было восемь) соответствующее место для княжения: «Аскольду Гостомысл велел быть у полян, потому что он зять и сын названый князю Олдиру (Диру), и Вадимиру велел быть в Новгороде как старшему внуку, и племяннику Будигосту велел быть в Плескове, и Родеригу (Рюрику) велел быть в Ладоге, а Избору – в Изборске, так как это отчизна его. И Инару велел быть в Белоозере». Видим, что Рюрику, как сыну дочери Гостомысла Умилы, доставалась по завещанию Ладога. Не более, не менее. Причем Гостомысл отмечал в своей «памяти» – грамоте Годславу, отцу Рюрика, что братья Рюрика должны остаться со своим отцом у ободритов. Все это говорит, что никакого призвания варягов не было! Они не нужны были на Руси, как организационная сила, там были свои князья, своя древняя родословная князей, которые прекрасно управляли своими территориями около 500 лет. Гостомыслом приглашался один Рюрик на княжение в Ладогу. По-видимому, Гостомысл посчитал такой шаг необходимым. Но, как оказалось, Рюрик пришел в Ладогу не один, а с целым табором своих родственников и воинов всего в количестве 3 тысяч человек, в том числе и двумя своими братьями, наперекор указаниям Гостомысла. Судя по всему, Рюрик с самого начала нацеливался на захват власти в новгородской земле, что и подтвердили последующие события. Сказанное выше опровергает факт какого-либо восстания в Новгороде, о чем повествует академическая наука. В Новгороде была действующая законная власть, и она выступила против захватнической политики Рюрика, обороняя свою законную территорию. Но эта власть в Новгороде впоследствии была свергнута Рюриком.

Опираясь на современную научную базу, можно утверждать, что споры норманистов и антинорманистов о варягах неуместны, т.к. в V – Х веках на землях Скандинавии не было никаких «германоязычных норманнов». Скандинавия, как и вся Циркумбалтийская зона была заселена славянскими этносами, точнее, родами и племенами русов. Шведская народность сформировалась лишь к ХVII веку в результате экспансии сначала романцев, затем «германцев» в Скандинавию, на земли скандинавских русов. В рассматриваемый период никаких шведов – викингов не могло быть. «Древнескандинавский» язык был флективным – то есть славянским. Германцы ассимилировали Скандинавию в ХI-ХVI веках, как они ассимилировали всю славянскую Центральную Европу и народы нынешней Восточной Германии, Австрии и т. д. И потому не может быть и дискуссий – «шведы» основали Русь или славяне. Никаких «шведов» не было и в помине. Варяги-викинги были антропологически, этнически, культурно, языково в большей степени славянами и русами, чем, скажем, новгородские словени, уже достаточно смешавшиеся с чудью и весью. Более того, сейчас мы можем без малейших сомнений утверждать, что нынешние молодые этносы, такие, как шведы, датчане, норвежцы – есть на 70—80 процентов ассимилированные Славяне-русы, а языки их, особенно шведский, до сих пор сохраняют свою славянскую основу, на которую легли поздние германские языковые пласты. Русская летопись говорит нам вполне определенно, что «Русь, Словени и Чудь реша… и послаша за море к Варягам, к Руси; сице бо зваху Варягы Русью, яко и сеи дроузеи зовутся Свеи, Оурмане, Англяне…». То есть русь, славяне новгородские, чудь белоглазая обратилась целенаправленно и однозначно ни к каким-то «викингам», «шведам», «норманнам», к не существующим в IX веке н.э. народам, а к вполне конкретной Руси. Все четко и ясно. Причем все прослеживается археологически, лингвистически, исторически. Призвали Русь, русов, русских. Призвали своих (чужих вряд ли кто то позвал бы), кого знали, кого понимали, кому доверяли. Итак, русы пришли на Русь. И «язык един бо у Руси и Словен…». Что может быть естественней, яснее и проще!? И переводчики руси и славянам не нужны были. Один большой этнос, один язык. Потому на Руси ни единого «норманнско-щведского» слова от «норманнов-шведов» и не осталось. Наоборот, в Скандинавии шведам, норвежцам, датчанам и исландцам остались в наследство корни и флексии русского языка.

С полной уверенностью можно сказать, что до X – XI вв. Северная Европа и Скандинавия были русскими во всех отношениях. Суть этноистории Европы сводится к тому, что в Северной и Центральной Европе русы-автохтоны были в течение последних восьми-десяти веков ассимилированы пришлыми «романно-германцами», а в Восточной Европе, несмотря на все попытки, русы сохранили себя и, смешавшись с угро-финским народностями, ассимилировав их значительную часть, но при этом сохранив свой язык, свои традиции, верования и иные этнопризнаки, стали называться уже не русью, не русами, а русскими. Наши самые прямые предки жили в Скандинавии и на Севере Европы. Им на смену пришли шведы, датчане, норвежцы, англичане, как на смену русам-вендам, русам-сорбам Лабы и Одера пришли новогерманские племена. Наши предки ушли на восток. Но часть их братьев, сестер, отцов и матерей и значительная остались на своей исконной родине, т.е. на землях нынешних Германии, Австрии, Дании, Норвегии, Швеции. И именно они стали этнической основой новых этносов, утратив свой язык и переняв язык пришельцев. В XIII – XIV вв. записываются саги; спустя 500—200 лет после описываемых событий! Записываются не русами, не славянами, а романо-германцами и германизированными предками будущих норвежцев, исландцев; можно только представить, сколько искажений, латинизмов, германизмов внесено при этих записях да ещё с учётом перенесения саг-былин с одного языка на другой – всё это необходимо учитывать при реконструкции реальной истории, описываемой в сагах, имен, топонимов, этнонимов и т. д. Записчикам не удалось скрыть русские корни и основы саг-былин, они предельно очевидны. Северные люди, норманны, викинги были русами. Это есть факт.

М. Ломоносов исходил из того, что знатные некоторые берлинские ученые люди по справедливости рассуждали, когда, исследуя о происхождении имени пруссов, писали, что имя Пруссии из славянского языка происходит, то есть из имени Русь и предлога по. Литва, Жмудь и Подляхия исстари звались Русью, и это имя не должно производиться и начинаться от времени пришествия Рюрика к новгородцам, ибо оно широко по восточно-южным берегам Варяжского моря простиралось с давних лет. Острова Ругена жители назывались рунами. Курский залив слыл в старину Русна. Еще до Рождества Христова, во время Фротона, короля датского, весьма знатен был город Ротала, где повелевали владетельные государи. Можно себе с вероятностью представить, что древних варягов-россов область простиралась до восточных пределов Белой России, и может быть, и того далее, до Старой Русы, от которой она создана или именовалась. Показав единство с пруссами россов и тех перед пруссами преимущество, М. Ломоносов исследовал также, от какого народа оба происходят, и объявил, что оба славянского племени и язык их славянский же, только чрез смешение с другими немало отдалились от своего корня. С этим были согласны Преторий и Гельмольд, из которых первый почитал прусский и литовский язык за часть славянского, а другой пруссов прямо славянами называл. Когда древний язык варягов-россов один был с прусским, литовским, курляндским или летским, то, конечно, начало свое имел от славянского.

Западные писатели российский народ за роксолан признавали, хотя в том у них и не было доказательств, которые М. Ломоносов выводил из следующего. Аланов и роксоланов единоплеменство из многих мест древних историков и географов доказано, и разность лишь в том, что алане общее имя целого народа, а роксолане речение, сложенное от места их обитания, которое не без основания производили от реки Раа, как у древних писателей называлась Волга. Плиний аланов и роксоланов вместе полагал. Роксолане у Птолемея назывались аланорси. Имена аорси и роксане или россане у Страбона точное единство россов и аланов утверждало, что подтверждало, что они оба славянского происхождения были, затем что сарматам единоплеменными от древних писателей засвидетельствованы и потому с варягами-россами одного корня. Вейссель из Богемии показывал, что от востока в Пруссию пришли амаксовии, алане, венды. Об аланах и вендах из вышепоказанных известно, что они славяне и с россанами единоплеменны. По свидетельству Гелмольда, алане были смешаны с курляндцами, единоплеменным варягам-россам. По М. Ломоносову, переселение алан волжских, то есть россан или россов, к Балтийскому морю происходило не в один раз и не в краткое время, что и по следам, доныне оставшимся, явствовало из имен городов и рек оставшихся. Рось-река, от западно-южной стороны впадающая в Днепр, и другие того ж имени воды в российских пределах, а особо город Старая Руса, доказывали бывшие в древность жилища россов, переселившихся от Волги к западу (я произвожу Славена и Руса из ВК с Волги), которые затем по своему имени новые поселения называли, как и восточное плечо реки Неман именовали, наподобие других, Русою.

М. Ломоносов полагал, что новгородцы, после разорения от угров и по великой моровой язве собравшись, правлением благоразумного старейшины Гостомысла приведены были в цветущее состояние. После смерти его давали дань варягам и, как видно из Нестора, были от них некоторым образом управляемы, ибо он говорил, что пришли варяги за данью. Новогородцы им отказали и стали сами собою править, однако впали в великие распри и междоусобные войны, восстал один род против другого для получения большинства. Наконец, по завещанию Гостомысла, согласясь между собою и купно с чудскими ближними народами, выбрали и призвали Рюрика с братьями к себе на княжение. О породе этих князей согласно с Нестором Преторий рассуждал: «Конечно, они не из Дании или из Швеции были приняты, затем что языка, обычаев и обрядов различие имели и расстояние сему не дозволяет верить, но призваны из соседей – думаю, из Пруссии и с ними сообщенных народов, которые соединением составили великое государство».

Согласно Сказанию о Славене и Русе, земля Русская тогда пребывала с премудрым Гостомыслом. Когда он дожил до глубокой старости и не мог уже владеть таким многочисленным народом, началось много мятежных междоусобных кровопролитий в роде. Тогда он премудрый умом и седой волосами призывает к себе всех царей русских, и обращается к ним со словами, что состарился, крепость его исчезает и ум отступает, и ждет его смерть. Земля наша добра и всеми благами изобильна, но не имеет себе государя от роду царского. Из-за этого у нас мятежи и междоусобица. Послушайте совета. По смерти моей идите за море в Прусскую землю и молите там живущих самодержцев, от рода кесаря Августа, чтобы шли к вам княжить и владеть вами. Понравилась речь старейшины всем. Когда он умер, то всем градом проводили честно до места, называемого Волотово, где и погребли. По смерти же Гостомысла послали всею Русскою землею послов в Прусскую землю. И обрели они там курфистра или князя великого, именем Рюрика, рода от Августа, и звали его к ним княжить. И согласился князь Рюрик, и пришел на Русь с двумя братьями своими, с Трувором и Синеусом.

По Иоакиму, Гостомысл имел 4 сына и 3 дочери. Сыновья его в войнах убиты были или в дому умерли, и не осталось ни единого, а дочери выданы были соседним князьям в жены (в полном согласии с летописью «Сказание о Словене и Русе»). За кого выданы, точно не указано, но старшая дочь была за изборским, от которого Ольга княжна, а другая – мать Рюрика, а третья неизвестно (в летописи «Будинский Изборник все это детально прописано). И была Гостомыслу и людям всем печаль тяжелая, и пошел он в Колмоград спросить богов о наследии и, восшедши на высокое место, принес жертвы многие и ведунов одарил. Этот град был, где ныне село Бронницы. Холм за святость великую почитался. На нем ответы давались ведунами, которые именовались волхвы, виршами двусмысленными. Для этого, видимо, короли северные в Колмоград и приезжали. Ведуны ответили Гостомыслу, что боги обещают дать ему наследие от утробы женщины его. Но он не поверил этому, так как стар был, и жены его не рожали, и потому послал в Зимеголы (в Курляндии, где также прославленное место было) у вещунов спросить, чтобы те решили, как следует наследовать от него ему потомкам.

Сам Гостомысл, не веря всему этому, пребывал в печали. Однако спящему ему привиделся сон, как из чрева его средней дочери Умилы произрастает дерево великое плодовитое и покрывает весь град Великий, от плодов же его насыщаются люди всей земли. По мнению В. Татищева, Гостомысл, любя среднюю дочь, для успокоения противных рассуждений в народе о сыне старшей дочери, так вымыслил, чтобы божеским откровением свое определение утвердить. Встав же после сна, призвал вещунов и изложил им свой сон. А они решили, наследовать ему следует сынам его дочери, и земля обогатится с княжением его. И все радовались тому, что не будет наследовать сын старшей дочери, так как негож был. Гостомысл созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривичей и дреговичей, поведал сновидение и послал избранных в варяги просить князя. И пришел после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братьями и их сородичами. Посадил по всем градам князей от варяг и славян, сам же назвался князем Великим, а другие князья подручными. По смерти отца своего правил и варягами, имея дань от них.

История Руси уходит в глубокую древность. Уже с первых веков нашей эры мы находим на землях, занятых восточными славянами, последовательный ряд материальных культур, переходящих почти без перерывов в культуру Руси, уже зафиксированную историей. Можно спорить о последовательности, времени, взаимоотношениях этих культур, но то, что в первые века нашей эры на среднем Днепре, в верховьях Днестра и Буга сидели славяне, бесспорно.

Было несколько территорий, называемых Русью. В новой исторической эпохе, в частности, южная, Киевская, в области Днепра и Днестра, и северная, Новгородская, в области Ладоги и Ильменя. Первоначально они были изолированными друг от друга, поэтому правильнее было бы рассматривать оба государства отдельно до момента, когда они слились при Олеге в одно государство.

Уже первые известия писаной истории застают обе обозначенные Руси в виде вполне сформировавшихся государств с их собственными династиями. Они заключали наступательные и оборонительные союзы, различные договоры, воевали, мирились и т. д. В обоих случаях это далеко ушедшие вперёд государства с высокой материальной культурой, с собственными, достаточно развитыми ремеслами, с международной торговлей. Восьмой век, по-видимому, мало отличается в этом отношении от девятого. Представления Шлёцера и других о том, что восточные славяне VIII и IX вв. были дикарями, жили подобно зверям и птицам, с точки зрения современной науки просто абсурдны, исключительно невежественны. Реальные факты опровергают такие домыслы.

В 1840 г. француз Мармье (Marmier) записал предание Мекленбурга, в котором рассказывалось о том, что у славянского князя Годслава, предводителя славян-ободричей, было три сына – Рюрик, Синеус и Трувор, которые отправились на Русь и стали там княжить. Это свидетельство француза, не имеющего никакого отношения к спору о призвании варягов, показывает, что и по отцу Рюрик был славянин. Получается, что о варягах отмечено дважды: в русской летописи, то есть в стране, куда пришёл Рюрик, и в народном предании в Мекленбурге – в стране, откуда пришёл Рюрик (там жили славяне). При этом ни один источник – письменный ли или сохраненный народной памятью среди народов германского корня – о призвании варягов ничего не говорит. И это понятно: обозначенные события касались славянских, а не германских племён. Отстаивать норманскую теорию в такой ситуации может только фанатик либо заинтересованный в этом человек.

За 17 лет своего княжения – сначала в Ладоге 4 года, потом в Новгороде – Рюрику удалось консолидировать племена северной Руси. Понятно, что Рюрик принёс с собой и методы управления, присущие ободритам, славянам центральной Европы. Смерть захватила Рюрика в момент, когда его сын Игорь был ещё юношей. Власть в своих руках в северной Руси сосредоточил Олег, дядя Игоря по матери, который был с острова Рюгена – ругом. Олег отправился в поход из Новгорода на юг, захватив с собой Игоря как материальное доказательство своих прав на княжение. Аскольд, действующий русский князь в Киеве, был обманным образом убит, и Олег без боя занял Киев. Затем Олег перенёс столицу объединенного восточнославянского государства в Киев. С этого момента северная Словенская Русь начала объединяться с Русью Киевской. Этот момент формально и есть начало той Руси, которую мы знаем по нашей летописи.

Объединив силы Новгородской и Киевской Руси, Олег быстро подчинил себе почти все остальные племена восточных славян и близких им угро-финских и, собрав огромное войско, совершил в 907 году удачный поход на Византию. По договору 907 года были восстановлены мирные отношения с Византией и определены условия дальнейшего существования. В 911 году был заключён другой весьма обстоятельный договор, на этот раз уже исключительно касавшийся мирных отношений и регулирующий их по всем сторонам взаимоотношений Руси и Византии.

История Киевской доолеговской Руси протекала совершенно иначе и изолированно от Руси Словенской. Она была более бурной, нежели история северной Руси. На севере политическая ситуация была проще. Там соседи Руси находились на уровне главным образом охотничьего хозяйства и серьёзной опасности для новгородских словен не представляли. На юге Русь в течение веков была под экономическим и культурным влиянием Византии и отчасти Рима. Кроме того, почти каждое столетие новая волна пришельцев с востока резко изменяла положение в Причерноморье и косвенно влияла на Русь. В том числе приход готов и гуннов завершил распад государства Русколани, которое просуществовало 1000 лет, и на месте этого государства в IV веке возникли Первая Киевская Русь и Антия.

После Олега, первого князя объединенной Руси, княжил Игорь. Отец Игоря Рюрик, славянин, мать русская княжна, родился Игорь на Руси и женат был на псковитянке Ольге, славянке из рода Гостомысла. Княжение его не было весьма удачным. Хотя он и удержал в подчинении племена, объединенные Олегом, но первый поход его на Византию окончился неудачей. Второй поход, хотя и обошелся без крови и принес контрибуцию со стороны греков, все же был завершен договором, менее выгодным, чем договор Олега с греками. Убийство его древлянами привело к регенству Ольги и войне ее с древлянами. Следует отметить, что убийство Игоря произошло от его жадности. Получивши от древлян дань, он позже взял ее вторично, а затем стал требовать ее в третий раз, за что и поплатился.

Ольга была славянкой, псковитянкой. Отомстив древлянам за смерть мужа, она сумела удержать все остальные племена в подчинении, навела порядок внутри государства, и внешними войнами не занималась. Государство под разумным управлением Ольги крепло и шло по пути процветания. Крещение Ольги состоялось в 955 году в Царьграде. Обращение ее в христианство имело приватный характер, ей не удалось обратить в христианство даже своего сына Святослава, несмотря на все ее старания.

Незадолго до смерти Ольги на престол вступил Святослав, славянин по крови. Сильный телом и духом, Святослав был типичным завоевателем, действительные интересы народа для которого были чужды. В борьбе, в добыче, взятой в войне, он видел цель жизни и пренебрегал интересами государства. Дела Новгорода его вовсе не интересовали, о Киеве он прямо заявлял, что ему там жить не любо. Положительно в его жизни было то, что он присоединил крепче к Руси некоторые восточнославянские племена и совершенно разгромил хазар. При нем границы Руси приближались к этнографическим границам.

Владимир был законным сыном Святослава и Малуши, древлянской княжны, которая после своего пленения была ключницей у княгини Ольги. Превращение славянки Малуши норманистами в скандинавку является примером наглой лжи. Владимир был сыном русского народа и по происхождению и по своей политике. Ведя многочисленные войны, он объединил все восточнославянские племена. В противоположность отцу он захватнических войн не вел и, доведя границы государства до этнографических границ, целиком занялся консолидацией сил государства. Женитьбой своей на византийской царевне, первой невесте всей Европы, в руке которой было отказано сыну германского императора, Владимир поставил династию в уровень с наиболее знатными династиями Европы.