Электронная библиотека » Юрий Полуэктов » » онлайн чтение - страница 16


  • Текст добавлен: 7 ноября 2023, 08:01


Автор книги: Юрий Полуэктов


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Шрифт:
- 100% +

33

Через пару дней Олег пожаловался Сергею на боли в спине и попросил пропарить его в новой бане. Парились долго, с наслаждением. Первый раз прогрелись, выгнали на кожу первые бисерины пота, потом два раза парились с веником. После третьего раза расположились в предбаннике около стола с пивом, виноградным соком и шашлыком.

Пригубив из высокого пивного бокала холодного виноградного сока, Сергей начал неспешную беседу:

– Знаешь, что я сейчас ощущаю, что сегодня для меня главное? Свобода. Кручусь, как белка в колесе, без выходных-проходных. Отдыхаю только на рыбалке да в твоей компании. Вроде как кабала беспросветная. И всё равно – свобода! Торговля была, как палочка-выручалочка, позволившая семью с голоду не уморить, ушла в прошлое. Никогда не предполагал, что так интересно придумывать сады, строить их, выращивать растения. Какое удовольствие получаешь от работы, какая она, оказывается, творческая, причём не только с карандашом в руке, но и с лопатой. Сейчас немного жалею, что не пошёл учиться в сельхозакадемию, в юности такое даже предположить не мог, хотелось быть технарём, журнал «Наука и жизнь», фигурально выражаясь, до дыр зачитывал. Но главное всё же – это ощущение внутренней свободы. Устал жить в оковах жёсткой дисциплины. Я человек органически дисциплинированный, никогда не опаздывал, с работы прежде гудка не рвался, наоборот, задерживался. И всё равно пребывание за охраняемым забором исподволь давит на подсознание. Редко, сам знаешь, брал увольнительную по личной нужде, сама процедура оформления этой бумажки унижала: не любил ходить по инстанциям, объяснять, подписывать. А начальники подписывают неохотно, с них тоже спрашивают за потери рабочего времени, и ты об этом знаешь, тебе самому перед ними неудобно… сплошной внутренний диссонанс. А сегодня – гармония…

– Свободолюбивый ты наш… Увольнительную ему, видишь ли, не давали. На то она и администрация, чтобы дисциплину поддерживать. А ты представляешь, как бы она называлась, если бы всем давала?

– А-а-а, ничего не понимаешь. Сегодня тебе вступило в спину, мы всё бросили, никого не спрашивая, никому ничего не объясняя, сорвались в баню, паримся, ты даже пивко потягиваешь. А в КБ такое возможно?

– Конечно! Наврали бы с три короба и слиняли без проблем.

– Вот именно. Ключевое слово: наврали. Обманывать грех, чакры разрушаются… так теперь модно говорить? В КБ не очень-то понималось, что есть внутренняя свобода.

– Как говорил когда-то старик Эйнштейн, всё относительно, свобода в том числе. А вот, если всерьёз, что бы ты сейчас предпочёл, вернуться в прошлое, работать, как когда-то в КБ или жить в сегодняшних обстоятельствах?

– Я бы предпочёл что-нибудь третье. Та жизнь меня не устраивала. Эта – совершенно иная, но не слаще прежней. С одной стороны посмотрю: грех жаловаться, всё нормально. Работа любимая, сам себе командир, новые проекты искать не приходится, заказчики в очередь выстраиваются. Жена – лучше не надо, любит чистосердечно, грех на такую любовь не отозваться, дети себе растут. О деньгах нельзя сказать, что куры не клюют, но хватает. Нет во мне, слава богу, к богатству маниакальной страсти, какая открылась у многих-многих «новых русских», на халяву неожиданно обогатившихся и потерявших на этой оказии и совесть, и рассудок. А посмотрю вокруг – и тошно становится… Помнишь рыбалочку с романтичным названием «Лунное затмение»? Мы тогда под огненную воду осуждали порядки, которые партия в СССР установила, и так и не придумали, что и когда должно произойти, чтобы компартия потеряла власть.

– Вообще-то, не очень и верили, что доживём. Прошло всего восемнадцать лет, и мы оказались в другой стране, по сути, в другом мире.

– Как говаривал старик Юрский: «что характерно», помнишь, в фильме «Любовь и голуби», не выезжая из родного Оренбурга. Ещё мы говорили, что неизвестно, кто и кого нам пришлёт, чтобы спас страну от развитого социализма. Надеялись, боженька поможет, думали, его просим. А оказалось, нет. Молились, проклиная и неистовствуя. Грешен, и я не проявлял смирения. Получилось же, что достучались не до бога, а до чёрта, он взялся перестаивать СССР.

– Опять начинаешь балагурить. Я-то серьёзно спрашивал, – Олег наполнил опустевшие бокалы: себе пивом, а младшему соком. – Ты ведь тогда, перед развалом страны слыл отъявленным либералом-диссидентом, коммунистов на дух не переносил.

– Я гораздо серьёзней, чем всегда. Да, очарован был сладкоречивыми говорунами, так тогда большинство поверили в светлое капиталистическое завтра. Но это следующая история, а началось с того, что подослал чёрт нам в руководители не очень умного человека и опять же, «что характерно», с характерной отметиной на лысине.

Олег поморщился:

– Дурака Генсеком не выберут.

– Про дурака я и не заикался. Помнишь, сколько он говорил? Часами. Вся страна, затаив дыхание, припав к телевизорам, слушала про перестройку и гласность. Я целых два раза слушал, пытался понять, о чём это он? Первый раз подумал: что ж я такой тупой, послушаю ещё разок. После второго понял, что он сам не понимает, о чём вещает. Главное, что отличает не очень умного человека – косноязычие. А он был явно же косноязычен. Особенно его несло, когда от шпаргалки отклонялся. Объявил перестройку, не понимая, чего нужно достичь, не видя чёткой цели, не проложив и не продумав предстоящий маршрут. Как мы разрабатывали ракету? У нас было техническое задание, то есть образ будущего изделия, его характеристики. Сложилось устойчивое распределение ролей, то есть перечень институтов и заводов, отвечавших за различные узлы, агрегаты, приборы. Был график работ, то есть всем понятно, что и в какие сроки должно быть сделано и испытано. Государство – та же ракета, которая должна граждан вынести к светлому будущему, только сложнее, и экипаж очень большой.

– Утрируешь. Он идеолог. Говорил долго, но о необходимости перемен. И свобода слова – его заслуга.

– В необходимости перемен тогда даже ёжиков в лесу убеждать не требовалось. Как говорится в анекдотах, ссуть-то где? Хорошо помню интервью с ним. Корреспондент спрашивает: «В чём суть перестройки?» Ответ: «Каждый должен трудиться на своём рабочем месте. Ещё более продуктивно, ещё более ответственно». Вот он – весь в этом ответе. Ни прибавить, ни отнять. Если ты идеолог, сиди в кабинете и пиши диссертации, может быть твои бумажки кто и почитает, и применит. За гласность отдельное спасибо, но не лезь в управленцы.

– Ну да, управленец-то он никакой, помнится, в Грузии и в Прибалтике дров наломал. Грузин, митинговавших за выход из СССР, сапёрными лопатами усмиряли, прибалтов тоже силой утихомирили. Гласность уже работала, стало известно о человеческих жертвах. Страсти накалились, шум большой поднялся.

– Да, и чёрт этот шум услышал. Подослал сначала, как увертюру, ГКЧП, а потом секретаря свердловского обкома, московского горкома и ЦК КПС в одном лице. Много где посекретарил и тоже не сказать чтобы умным человеком оказался, тоже порядком косноязычный, большой любитель поддать, но честолюбец знатный, с большими амбициями. ГКЧП задавил, меченого в отставку отправил, а родную партию распустил к чёртовой матери… это к вопросу о чёрте. Как ни крути, а по факту получилось, что эта двоица общими усилиями и, «что характерно», действуя, как антагонисты, к тому же не переваривающие друг друга, сломала-таки хребет руководящей и направляющей, всенародно любимой КПСС… так ведь партия себя любила именовать. И, «что характерно», войдут в историю как реформаторы, поменявшие общественно-политический строй в великой державе. И прославлены будут в веках. А то, что народ их проклял, забудется. Вот такую закавыку, использую и я ельцинский оборот, чёрт учудил.

– Удались шашлычки. Никто не назовёт тебя молодцом, пока сам себя не похвалишь… – Олег потянулся за вторым шампуром. – Царь Борис, когда к власти рвался, первого демократа из себя строил: в троллейбусе на работу один раз даже проехал. А знаешь, я тоже на досуге иногда размышляю о том, что произошло, и кажется мне, что рассуждаешь ты, как бы это сказать, чтоб не обидеть… – слегка поверхностно. Вспомни, что творилось на самом закате нашего великого государства? Было время, когда все курильщики враз остались без курева. Бычки народ собирал, самосадом травились, махорку из щелей бабушкиного шкафа добывали. Сам курил, знаешь, что такое оставить куряку без любимой соски. Я в то время был в Москве в командировке, так мне тамошние мужики рассказали, что наши головотяпы умудрились почти все табачные фабрики в СССР одновременно остановить на ремонт. Только, я думаю, это не бестолковость была, а продуманная провокация. Кто-то готовил страну к смене государственного строя, к раздаче государственной собственности в частные руки, само собой, руки вполне определённые, и задача была озлобить народ, чтобы он не вздумал подняться на защиту старых порядков. Многое ведь при социалистическом строе было справедливо и всех устраивало.

– Да мастер ты и по шашлыкам, и по рыбе, чего уж говорить, молодец в квадрате. Так ты думаешь, всё, что с нами произошло, было наперёд кем-то столь детально продумано? Тогда получается, что и антиалкогольная компания – это звено той же цепи?

– Конечно, большинство считает, что придурь с вырубкой виноградников и сокращение продажи водки – это творение Лигачёва и Горбачёва, а я полагаю, что нашлись ушлые люди, заразившие их этой продуктивной идеей, которая ещё больше озлобила население.

Олег открыл очередную пивную банку, сделал большой глоток:

– Вот, что можно отнести к достижениям перестройки, так это то, что пиво появилось вкусное и разное. Да здравствуют Ельцин и Горбачёв, принёсшие народу хорошее пиво! Кстати, и за водку, которую стали делать из высших сортов спирта. Был ещё один, как сейчас выражаются, креативненький момент: В Москве в одночасье пропали продукты. Москва – особа неприкасаемая, такого просто не могло быть – от слова «совсем»! Кого-кого, а эту капризную барыню всяко прокормили бы. Кто-то всемогущий остановил продуктовые поезда в первопрестольную. Провинция привыкла к пустым полкам в магазинах, но столица озверела.

– Интереснейшие мысли тебя занимают. И кто же этот всемогущий?

– Можно только догадываться. Какая сила у нас в стране самая крутая, самая жестокая и неотвратимая? По-моему, без товарищей с Лубянки не обошлось. Идея быстрого обогащения не могла не запасть в сердца даже верных защитников советского строя. Руководящие члены ЦК тоже должны числиться в списках. Так что образ твоего мистического чёрта, вернее всего, собирательный и имеет вполне определённые имена, фамилии, достойные биографии и… партийные билеты. Только они никогда не всплывут: сами деятели будут благоразумно молчать, а протоколов их организационных посиделок, видимо, не существует. Сталин и Хрущёв были последними верными ленинцами, которые верили в победу идеи социализма-коммунизма во всём мире и как могли пытались воплотить их в жизнь. В головах верных брежневцев поселилась уже другая мысль: мы правим великой державой, а живём почти как рядовые директора фабрик и председатели колхозов; общаемся с представителями мировой элиты, у которых шестизначные счета в банке, собственные яхты, особняки, крупные корпорации, а чем мы хуже ихней элитки? Не лучше ли забыть о мировом социализме, заложить руль вправо и свернуть на капиталистический курс? А прочие рядовые граждане в это время наивно строили коммунизм, не подозревая, что гигантский лайнер с гордой надписью на борту «СССР» отрабатывает манёвр в сторону радикальных преобразований. Разворот такого большого, казалось бы, инерционного корабля осуществился на удивление быстро, понадобилось около двадцати лет.

– Маткин берег! Ну, ты и конспиролог! У меня, как у незамысловатого семейного стихоплёта, и подход к теме соответствующий – иронически созерцательный! А ты просто мастодонт исторического сюрреализма! Тебе нужно кропать эпичные саги! Только, сдаётся мне, не все твои предъявы канают. Например, если гэбисты при делах, зачем Крючков подался в ГКЧП?

– А хрен его знает?! Может, старпёров из Политбюро использовали втёмную… Существовала главная задача: заполучить госсобственность, грубо говоря, ограбить самую большую и очень богатую страну; задача грандиознейшая, и продумать нужно было многие детали. Ну а действовали порой по обстоятельствам. Сначала сделали ставку на Горбачёва, поняли, что слаб, нерешителен, говорит много, а дел от него ждать можно до скончания века. Выдернули из колоды Ельцина. Этот подошёл, поверил в идею великой приватизации, а, главное, не лез в детали, пьянствовал и наслаждался пребыванием на троне. И твоих любимых либералов-златоустов, по крайней мере, некоторых из них – наивных идеалистов – на начальных этапах использовали, чтобы расшатать систему, а потом выбросили на свалку истории.

– Люди, провозглашавшие свободу личности от советского тоталитаризма, провели такие преобразования, что слово либерализм в России стало ругательным. Так что от либерализма я отрекаюсь, так у себя и запиши. А если говорить серьёзно, я однажды, покупая батон хлеба за десять тысяч рублей, вдруг осознал, буквально вчера за эти деньги можно было два жигулёнка купить. Это ж как нужно было руководить страной, чтобы до такого довести? Супер-гипер инфляция – новое словечко в словаре русского языка. Все зараз стали миллионерами, америкосы отдыхают. У них сроду столько миллионеров не водилось.

– Да уж, ужас был ужаснее самых ужасных ужасов. Слушай, в следующий раз поедем на автобусе. А то мне тебя нестерпимо жалко. Обсуждать важные государственные проблемы, не запивая пивом – это как-то и нелепо, и несовременно. – Олег внимательно рассматривал банку, будто впервые её видел. – Красивый дизайн у чешских пивоваров. Не хочешь, а купишь баночку. А знаешь, что меня больше всего напрягло? То, что промышленность практически уничтожалась, заводы остановились, предприятия обанкротились. На передовую борьбы за соцсобственность из самой преисподней поднялись новые управленцы. Это я делаю комплимент твоей теории влияния чертей и потустороннего мира на социалистическую реальность. Вытащил их оттуда сам Ельцин или некий доброжелатель из заговорщиков и подсунул новому царю, сейчас уже не важно. Эти управленцы, якобы либералы – молодые, беспринципные, жестокие заявили, что знают, куда плыть. На самом деле соврали, знали только одно: как обогатиться. И ведь действительно знали: придумали залоговые аукционы и самые крупные государствообразующие структуры, можно сказать, за просто так получили проходимцы, в основном из недавних комсомольских начальников высшего звена, которые оказались приближенными к трону.

– И к ним присоседились бывшие руководители обкомов, исполкомов и КГБ. Они по-прежнему оставались на руководящих постах по всей стране, изодрали партийные билеты и встали в первые ряды перестройщиков-приватизаторов. Заодно прибрали к рукам самые ценные земельные участки. А сам процесс собственного обогащения назвали ещё одним, ставшим самым русским, самым популярным словом «приватизация», – Сергей подцепил из банки ломтик перца, пододвинул банку к Олегу, – попробуй-ка лечо, Тоня научилась делать лучше болгар. Чтобы приватизация казалась всенародной, и никому бы не было обидно, всем раздали по ваучеру, но не объяснили толком, что с этой бумажной штукой делать. Многие их пропили или проели, потому, что есть было нечего, а пить не на что. Многие вложили ваучеры в приватизационные фонды, которые оказались логовом мошенников и, собрав ваучеры, испарились в окружающей среде. Самые выдержанные граждане стали самыми удачливыми. В последние часы приватизации объявили, что ваучеры можно поменять на акции Газпрома и РАО ЕС России. Но таких счастливчиков было совсем мало. Ловкачи, короче – и рты недовольным заткнули, и развели всех по полной.

– Смотрю на свою банку с пивом и думаю: ведь это пиво наверняка сварили на приватизированном заводе. Я читал, что в Чехии приватизация по-человечески прошла, никто никого не обжуливал, никто никого не убивал… почему? Чехия – цивилизованная страна, а Россия – варварская? Я себя варваром не считаю, тебя тоже. Потому, как варвары стихов не пишут. Выходит, варвары наверху, те, кто нами руководит. И мы собственными руками недавно главного варвара переизбрали на второй срок варварствования… ч-чёрт, еле выговорил. Я тогда устал от политики, не видел от Ельцина хоть сколько-нибудь здоровых перемен, а возврата власти к коммунистам тоже не хотел. Голосовать вообще не пошёл. А ты голосовал?

– Помнишь, лозунги, которые Чубайс со подельники придумали? «Голосуй, или проиграешь!», «Выбирай сердцем!» Активно запугивали возвратом очередей, дефицита продуктов, и я повёлся. Ты знаешь, как я к компартии относился. Тупо не верил ни одному слову Зюганова. Проголосовал за Ельцина. А теперь думаю, какой же я был дурень. И ведь агитаторы Ельцина сами предупредили меня: голосуй сердцем, не дай бог, задумаешься, кого выбираешь. В общем, продемонстрировали, на что способна тотальная агрессивная пропаганда. Гондонские получились выборы. Использовали нас ради собственного удовлетворения, как самую последнюю резинку.

– Да, все словно забыли свою недавнюю реальную жизнь, как месяцами им не платили зарплаты и пенсии, цены задирали. Бомжей тогда появилось столько, сколько в прошлой жизни и представить себе было невозможно. Чтобы не помереть с голоду, люди копались в мусорных баках, сдавали стеклотару, макулатуру, металлолом. В моём гараже в результате многолетнего злоупотребления скопилось четыре мешка стеклотары. Мешки неподъёмные. Бросил их в машину, отвёз, сдал, получил сущие копейки. И за эти вот копейки соседка, сестра нашей почтальонки каждый день с сыном бутылки собирают в клетчатые сумки, с какими челноки ездят. Как они их поднимают, не представляю себе. Я с тех пор тару не бросаю в гараже, сразу после опустошения выставляю около мусорных баков – подберут кому надо. – Олег тряхнул около уха, заглянул в опустевшую банку. – И банки не выбрасываю, их тоже подбирают.

Сергей тоже взял второй шампур, зубами снял с него кусок мяса, положил в рот дольку перца, прожевав, продолжил:

– Да, перепахали эти годы нас, проредили. Бросился народ, высыпал на площади торговать, кто чем. В этих не стройных рядах, кстати, стояла ведь и дипломированный педагог, твоя дочь, Елена Олеговна. Распродавали честно нажитое в прошлой жизни. В общем, жизнь превратилась в ту самую лавину, которая всё сметает, которой противостоять невозможно, и несёшься ты в ней поневоле и с закрытыми глазами… так примерно ты говорил на рыбалке, когда мы приканчивали вторую или уж третью бутылку? Короче, при всех скромных радостях собственного бытия, как там Луспекаев говорил? За державу обидно.

– Что-то наша история то и дело оборачивается грустной – до тошноты – притчей… И когда эта вакханалия кончится – никому не известно. А народ живуч. Что в прежние времена, что в новые власть по поводу народа не парилась и париться не собирается. Сами приспосабливаемся помаленьку. Челноки начали ездить за товаром в Турцию или в Китай, в крайнем случае на Черкизон или в Лужники. Кто-то стал разбогатевших новых русских обслуживать, тоже деньгами на прожиток разжились. Кто-то в нефтянке или на газе пристроился, а кто даже и в банках. Иные в бандиты подались, там зарплата хорошая и без задержек, не отходя от кассы. Воры, говорят, свои общаки удачно вложили в приватизацию и уже тоже становятся «новыми русскими»… Сталкивался я с такими в новой реальности: он ещё по фене ботать не отвык, а уже стал солидным предпринимателем, хозяином бизнеса, разговариваешь с ним и ждёшь подставы.

– Кстати, о бандитах. Представляешь, звонит мне один бывший заказчик и просит сделать сад своей знакомой женщине-юристу. Увидела она его новый сад и ей он, якобы, очень понравился. Ну, ладно, нарисовал проект, составил смету, всё честь по чести, начал работу. В последнее время я увлёкся камнем. Строил небольшие фрагменты каменных садов, садовые комнаты и даже целые каменные сады. Объездил ближайшие каменные карьеры, залежи галечника, реки с той же крупной галькой. И для юристки придумал плоский каменный сад.

– Знаешь, я читал замечательную статью про японские каменные сады, – оживившись, выказал интерес Олег. – Японские монахи, устроители садов, одушевляют камень, утверждают, что с камнем можно даже общаться. А один из самых старых садов якобы гипнотически воздействует почти на каждого человека, даёт ощущение отстранённости от мирской суматохи.

– Да, я тоже об этом начитался, да не очень-то уверовал. А тут реконструировал как-то старый сад, и газонную лужайку, оказавшуюся в тени разросшихся деревьев и кустарника, заменил площадкой, выложенной крупной плоской галькой с несколькими валунами среди неё. И когда разогнулся, уложив последнюю гальку, поразился: обложенная камнем лужайка, показалось, ожила и вызывала не вполне чёткое, может, но явное ощущение некоего подъёма, даже полёта души. Звучит напыщенно, конечно, но дух мой действительно воспарил, возгордясь сотворённым… В общем, японцы меня, можно сказать, убедили в своей правоте. Так вот, когда половина работы была сделана, мне мои работники говорят: «А ты знаешь, кому мы сад делаем?» Я говорю: «Юристке. Не знаю, правда, где она работает». А они мне: «Так у неё муж известный криминальный авторитет, смотрящий по району…» Знаешь, молодой такой мужик, но с ледяными глазами. На улице встретишь – не обернёшься, подумаешь, что обыкновенный чувак, в кино-то бандитов другими изображают. Золотой цепи не носил, в малиновом пиджаке не появлялся. Каждый день приходил смотреть, что да как, вопросов не задавал. Люди мои работали как всегда, привыкли уже, что основное моё требование – качество работ. Я себе воровских авторитетов другими представлял: старше, суровей. Ну, думаю, попал. Придерётся к какой-нибудь ерунде, откажется платить, про такие случаи слухов хватает. Камни я всегда сам выкладываю. Пробовал и ребят подключать, но бесполезно: фактуру не чувствуют, цветом поиграть не умеют, ерунда у них получается. А камень должен лечь так, будто он тысячу лет здесь пребывает. Тогда он становится как живой, с ним и действительно поговорить можно. У меня, видимо, получается, камень откликается мне. И собираю их, красавцев, всегда сам, на речке или в карьере, помощники только грузчиками работают. Смотрю на камень, и уже знаю, как я его положу, рядом с каким соседом. А они, скажу тебе, будто чуют свою новую, творческую жизнь, сами себя наперебой предлагают – меня возьми, меня… Кладу я юристке день, второй, третий. Муж каждый день приходит, поглядит и уйдёт. Кончил я, сад такой складный, ласковый получился, глаз радуется. Эх, думаю, жалко, что такая красота бандиту достанется. Пришёл хозяин, посмотрел, повёл головой удивлённо и ничего не сказал. Понравилось. У бандитов тоже, видать, бывает чувство прекрасного. А власть зря себя так вызывающе ведёт. Коммунисты семьдесят два года продержались хозяевами России. А новые столько не протянут, нет. Будут изменения, правда, как всегда, неизвестно какие и откуда на нашу голову свалятся.

– Вот именно, – откуда? – Олег с видимым сожалением открыл последнюю, третью банку пива. – Помнишь, мы даже предположить не смели, кто рискнёт пойти против партии. А почему? Потому что, образно выражаясь, с молоком матери впитали: должна возникнуть революционная ситуация, когда верхи не могут управлять по старому, низы не хотят жить, как прежде. Верхи точно не могли: экономика разваливалась, и они не знали, как исправить положение. Низы устали ждать улучшения жизни… Ещё по Ленину в массах должна появиться решимость борьбы вплоть до самопожертвования ради победы над старым режимом. А вот этой решимости не было и в помине. Жили кое-как, и ладно, жили же, не мёрли. Ради чего сражаться тоже было не понятно, никто не зажигал лозунгами, не звал на баррикады. А, если бы попробовал, тут же оказался бы в каталажке. Вот мы и думали: век вековать в СССР и нам, и нашим потомкам.

– Эта Ленинская теория мне представляется несколько сомнительной, не сработала бы она и в России в девятьсот семнадцатом. Мало нашлось бы желающих сложить голову за мировую революцию. Большевикам повезло с мировой войной. Сумели так распропагандировать солдатские массы, что и война всем надоела, и царизм. На этом они и власть взяли. А мы с тобой на той рыбалке просто забыли, что в России государственные перевороты, а их не счесть, вершатся сверху. Если следовать исторической логике, ты прав: партию, вероятнее всего, предали собственные руководители. Скоро конец царствованию Бориса, если доживёт, конечно, уже и Брежнева последнего года напоминает по состоянию здоровья. Кто придёт добивать страну, неизвестно. Сейчас об Россию только ленивый ноги не вытирает.

– Давай шабашить. Пиво закончилось, спина, будем считать, поправилась. Забрось меня в центр, надо кое-куда заскочить. Дел как всегда по горло, не успеваю ничего толком обдумать.

На майские праздники поехали в Вязовку развеяться, поискать на озёрах карасиков. Ехали вдвоём, Светка отказалась, сославшись на радикулит, у Тони тоже нашлись домашние дела, да и не хотелось сына так рано на целый день вывозить на природу. Первомайское светило ласкало неуверенно, словно молодая неопытная возлюбленная, дарящая свои первые сдержанные поцелуи. Раздеваться ещё не хотелось, но близкое пробуждение летних страстей угадывалось. Ловили в прогревшихся затончиках на мелководье, забрасывали между худыми былинками, робко поднимавшимися из воды навстречу теплу и свету. Карасики обсасывали первую зелень, шевелили растения, изредка находили заветного червячка, лукаво качавшегося на крючке. Обстановочка расслабляла. Лишённый руля Олег, сидя на толстом обломке ветлы, видимо, ещё в прошлом году приготовленном кем-то для рыбацкого костра, потягивал из горлышка пиво и поведал, наконец, историю своего отлучения от автомобиля.

Всё началось с «поимки» илекского сазана. В тот вечер после Сергея ему позвонил Смагин, и они долго обсуждали неожиданный подарок фортуны, влияние везения на рыбацкие практики, привязку удачи к личности конкретного рыбака. Азарт захватил нестойкую сущность Олега и привнёс непобедимую убеждённость в том, что его собственный сазан, ничуть не хуже того дурня, который застрял в баклуше, уже заждался его приезда. Нет движущего рычага более мощного, чем внушённая себе уверенность в грядущей удаче. На следующий день после обеда он сказал Морозову и Доронину, что ему нужно встретиться с заказчиком, прыгнул в свои верные «Жигули» и одиноким орлом полетел на Николаевский пруд, где в прошлом году ловились неплохие сазаны.

На обычно людном водоёме было пусто, но в этот раз рыбацкий дух не смутился. Олег поставил закидушки и удобно расположился на надувном матрасе. Палевые лучи деликатного весеннего солнца приветствовали и утешали. Хорошее настроение поддерживали чекушка водки, бутерброды с колбасой и домашние томаты из литровой стеклянной банки. Сазанье очарование длилось и длилось, но поклёвки не приходили. Постепенно солнце покинуло территорию Оренбургской области, на небе расселись сотни бессмысленных светлячков. Стало ясно, что клёв не случится. Водка закончилась, а счастливые предчувствия источились в холодную весеннюю ночь. Нужно было ложиться спать, но Олег решил, что ночевать лучше всё-таки на даче, смотал снасти и, избегая оживлённых трасс, в основном просёлками стал пробираться в сторону любимой фазенды. Везение всерьёз обиделось на самонадеянного рыбака, поставив на тёмной дороге между богом забытыми деревушками патрульную машину с выключенными габаритками. Дорожным ловцам повезло больше, чем сазаньему неудачнику.

Две знаменитые силы – страсть и надежда, соединившись, породили великое заблуждение, неожиданно перешедшее потом в горькое разочарование. Это логическое резюме здорово смутило чистую Серёгину душу. Он вдруг почувствовал себя причастным к оказии, сокрушившей безмятежную жизнь брата. Пожалуй, мало меня боженька покарал рыбьим жиром – резюмировало пробудившееся в сердце раскаяние. Невольный искуситель, он полгода во искупление нечаянной вины добровольно исполнял для Олега роль извозчика по первому требованию.

Вязкие ладони вины не отпустили, Сергей никому так и не раскрыл весёлую соль своей нашумевшей мистификации.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации