Текст книги "Крах проекта «Человечество»"

Андрей Столяров
Кризис будущего

Я бы не придавал слишком большого значения ни «пределам роста», ни исчерпанию «экологической вместимости» планеты Земля. Все концепты такого рода предполагают, что количественный рост человечества будет быстрым и неуклонным. Однако история нашего времени показывает, что это не так. Как только уровень жизни в какой-либо стране повышается, рождаемость в ней неуклонно падает – зачастую даже ниже простого воспроизводства. Пример тому – европейские страны, Россия, а также Южная Корея и даже Китай, где рост численности населения уже останавливается.

Это – понятно. С повышением уровня жизни растёт «стоимость» детей (их содержания, образования, воспитания), а также появляется, помимо деторождения, множество других увлекательных социальных опций, которые вытесняют продолжение рода на периферию.

Уже сейчас становится очевидным, что баланс экологии и демографии через какое-то время будет достигнут.

Другое дело, что современный мир действительно находится в кризисе. Только кризис этот не арифметический (сугубо ресурсный), а мировоззренческий, экзистенциальный. И связан он с тем, что мы живём в период исторического транзита, когда происходит глобальная трансформация всей текущей реальности: прежний мир распадается и сквозь хаотические обломки его проступает новый цивилизационный пейзаж.

Или, иными словами, мы существуем в эпоху, когда наступает будущее.

Такие большие транзиты (фазовые переходы) уже известны истории. Однако в нынешней ситуации есть один принципиальный момент, отличающий её от всех прошлых транзитов. В прежние периоды трансформаций, когда рушился весь старый мир, внутри него уже существовала некая новая трансценденция, некий метафизический оператор (образ будущего), который начинал сборку новой реальности.

В момент распада Античности (Римской империи) уже наличествовало христианство, и оно тут же начало сборку новой глобальной целостности – христианской цивилизации. Когда в период Реформации обрушился католический мир, уже существовала доктрина протестантизма, и она тоже немедленно начала сборку новой протестантской цивилизации. Когда в результате Первой мировой войны (очередной фазовый переход) обрушился мир классического капитализма, уже существовали либеральная и социалистическая доктрины, и они – каждая в своем ареале – опять-таки начали сборку новых реальностей.

То есть мир, пройдя эпилепсию хаоса, вновь обретал системную целостность.

В нынешнем фазовом переходе (от индустриализма к когнитивизму) такой трансценденции, такого метафизического оператора – нет. Зоны хаоса расширяются, старая реальность разваливается на глазах, соскальзывая в небытие, но до сих пор не проступила идея, способная начать сборку нового мира.

Образ будущего не возник.

Мы движемся в экзистенциальную пустоту.

Правда, существуют сейчас три проекта, претендующих на глобальную универсальность.

Американский проект предполагает, что весь мир следует переустроить по американскому образцу, а сама Америка (США) в этом случае образует его консолидирующий (управляющий) центр.

Европейский проект, в свою очередь, предлагает в качестве образца западноевропейскую «гражданскую, договорную цивилизацию», в этом случае Западная Европа предстанет как её основополагающая модель.

И наконец исламский проект, в противоположность американскому и европейскому, подразумевает, что роль глобального оператора в мире предназначено исполнить исламу, а основой будущей государственности должен стать шариат.

Замечу на всякий случай, что есть ещё мощный китайский проект, но он не обладает качествами универсальности. Китайцы не стремятся сделать весь мир китайским, они лишь добиваются для Китая статуса сверхдержавы. Это не универсальный, это национальный проект.

Таковыми же, то есть, по сути, национальными, являются проекты и некоторых других крупных стран – Бразилии, Индии, Японии и России.

И что?

Давайте посмотрим.

Американский проект в действительности не есть проект будущего. Это проект удержания настоящего, при котором Соединённые Штаты сохраняют свой статус единственного глобального лидера. А удержать настоящее не удавалось ещё никому.

Исламский проект – это проект возрождения прошлого, что, как ни странно, возможно, но лишь в локальных геополитических зонах. Да и то лишь на ограниченное, исторически ничтожное время.

А европейский проект, в общем достаточно привлекательный, находится в перманентном кризисе, который никак не может преодолеть.

Так что, в сущности – ничего.

Повторим: у нас нет образа будущего.

Нет идеи нового мира.

Нет оператора, который мог бы интегрировать распадающуюся реальность.

А это значит, что нынешний цивилизационный транзит может перерасти в глобальную катастрофу.

Глава 10. Исчезновение европейской расы (скерцо)

Экспозиция

К 2050 году в мире останется примерно 450 миллионов европейцев, (примерно 5 % от всего населения планеты) и половина из них будет старше 50 лет. Это означает, что с европейской расой будет покончено.

Стою дома у книжных полок… Ищу на них то, что написано не европейцами. «Речные заводи» Ши Найяня… «Записки о кошачьем городе» Ляо Ше… Сборник японской фантастики. Сказки народов мира. Пара-тройка «цветных» авторов из США, Рабиндранат Тагор…

Я понимаю, что китайский интеллектуал сейчас смотрит на книги у себя дома и из русской литературы находит только переводного Достоевского.

Я также понимаю, что книги любимого, лучшего на мой взгляд русского поэта из ныне живущих, Бахыта Кенжеева, я поместил в разряд написанных европейцами:

Я почти разучился смеяться по пустякам,

как умел, бывало, сжимая в правой стакан

с горячительным, в левой же нечто типа

бутерброда со шпротой или солёного огурца,

полагая что мир продолжается без конца,

без элиотовского (так в переводе) всхлипа.

И друзья мои посерьёзнели, даже не пьют вина,

ни зелёного, ни креплёного, ни хрена.

Как пригубят сухого, так и отставят.

Морды у них помяты.

И колеблется винноцветная гладь,

выгибается вверх мениск

на границе воды и воздуха, как бесполезный иск

в европейский, допустим, суд по правам примата.

На компьютере тихий вагнер. Окрашен закат в цвета

побежалости. Воин невидимый неспроста

по инерции машет бесплотным мечом в валгалле.

Жизнь сворачивается, как вытершийся ковёр

перед переездом. Торопят грузчики. Из-за гор

вылетал нам на помощь ангел, но мы его проморгали.

Разработка

Возможна ли культура без её носителей?

Я часто не знаю, к какой культуре отнести того или иного писателя, художника, режиссёра… Сергей Параджанов – европейский кинорежиссёр? А Александр Рехвиашвили, снявший удивительный фильм «Грузинские хроники XIX века»?

На мой взгляд, никакого мультикультурализма нет. Есть культура гениев, для которых национальность и даже язык создания произведений – не важны; есть культура эпигонов, подражателей, которые стараются адаптировать находки гениев для «массовой», национальной по преимуществу, аудитории. И есть масса бездарностей, работающих в «нишевом», национальном или классовом искусстве, объясняющих свою бездарность «мультикультурностью» и при любой критике обвиняющих оппонентов в расизме.

Я помню о вымученном «расцвете национальных литератур» в СССР. Там даже выходил литературный журнал «Дружба Народов», специально для публикаций «национальных авторов», который было невозможно читать и который называли в обиходе «братской могилой» – настолько в нём всё было скучно, вторично, бездарно, зато идеологически правильно. Я время от времени смотрю в целях расширения кругозора так называемые художественные фильмы индийского Болливуда. Их смешно и немного стыдно смотреть – люди ведь стараются…

Да, большинство того, что мы наблюдаем в искусстве неевропейских наций – бездарность, эпигонство и подражание, переходящее в плагиат. Да, так было всегда, даже когда наций не было – в геопатогенных зонах искусство не развивалось, сравните наскальную живопись пещер Альтамира и Ласко – и пещер Лаас-Гаальв (Сомалиленд) и Тассилин-Адджер (Алжир), и вы увидите, что бездарность появилась раньше расогенеза.

Большинство так называемых творческих личностей из того мира, что мы по привычке называем «третьим», хотя и от первого и от второго уже мало что осталось, с нашей точки зрения бездарны. Но пользуются у себя на родине популярностью. Это легко объяснимо, они пишут «для своих», оценивать их произведения с точки зрения общемировой культуры – всё равно что недоумевать, почему так популярен в криминальной среде роман, написанный на воровском арго. Эти «творческие личности» просто не понимают смысла искусства и оценивают его по степени эмоционального влияния на зрителя (слушателя). А раз так, то и Болливуд сойдёт – «народу нравится»!

Возможно, положение дел изменится. Я вижу поступательный литературный процесс в Сенегале, Японии, Корее, развитие живописи в Китае (очень интересны работы Чжан Сяогана, Чжао Учао, Цзэн Фаньчжи, Тянь Хайбо, Лю Е, Лю Сяодуна и многих других), кинематографа – в Иране; даже в Индии кроме Болливуда есть артхаусное кино, тоже, правда, вторичное и эпигонское (например, «Крылья»)…

Я не могу сказать с уверенностью, что с исчезновением европейцев исчезнет смысл искусства. Но то, что его задачи резко изменятся, то, что искусство потеряет намного больше, чем приобретёт – это, на мой взгляд, неоспоримый факт.

Мир без европейцев

Почему европейцы исчезнут? Думаю, вследствие той самой «забастовки в ноосфере», о которой писал Тейяр де Шарден. Наконец-то осознание противоречия между моральными ценностями и повседневной практикой жизни как способа существования белковых тел проникнет в массовое сознание. Люди больше не захотят рожать беззащитных детей на муки этого мира. Тем более что мир становится всё хуже и опаснее с каждым днём. Уже сейчас мы можем проследить закономерность – чем умнее человек, тем меньше у него детей. Вскоре умных станет так мало, что Землю унаследуют дети тех, кому избыток серотонина помешал развить интеллект. Ничего не имею против того, чтобы уступить им Землю, пусть потом мучаются в этом земном аду. В конце концов, это был их личный выбор.

Европейцы уйдут, потому что в нашем земном аду можно быть либо господином, либо рабом. И обе эти роли одинаково постыдны, и обе они ограничивают свободу личности. Европейцы сами отказались от господства, не захотев платить за него свободой. Но не нашли в себе сил уйти из этого мира – окончательно, самостоятельно и добровольно. Как же произойдёт исчезновение европейцев? Тут возможны несколько вариантов.

Если правительства европейских стран не будут планомерно готовить смену национального состава, то есть фактически работать как ликвидационные комиссии, то, как и прочие исчезновения народов и рас, исключительно силовым путём. Стариков-европейцев просто перебьют поодиночке, якобы случайно, чтобы не путались под ногами и не требовали пенсионного обеспечения. Молодых европейцев будут избивать и насиловать в общих школах толпой. Вряд ли кто из последнего поколения европейцев доживёт до шестнадцати.

Собственно, это уже происходило – в бывших «советских» азиатских и закавказских республиках; а сейчас происходит везде, где европейцы оказываются в меньшинстве.

В мире, где начнётся резкая нехватка ресурсов, обязательно найдут, кто в этом виноват. Через 30 лет виноваты будут белые. И тогда во всём мире наступит то, что мы привыкли называть фашизмом.

Что такое фашизм? Не его разновидности, нет. Что есть общего у всех античеловечных режимов?

Мне кажется, что общее – это насилие над практически всем населением страны, одобряемое практически всем населением страны, основанное в первую очередь на распределительном характере обеспечения населения жизненно важными ресурсами.

Карфаген – далеко не самая процветающая античная страна, жил небогато, зато каждая семья в Карфагене должна была отдавать первенца на запечение заживо во чреве медного быка – Ваала; каждая семья инков, майя, ацтеков имела среди родственников тех, с кого жрецы живьём содрали кожу; каждая семья в Средневековой Европе времён Малого ледникового периода жила под страхом обвинения в недостаточно благообразном поведении, за что наказания предусматривались всякие, вплоть до костра; каждая семья в Советской России имела в своём составе погибших в Гражданскую или в годы красного террора; фактически каждая семья в Китае (до недавнего времени) или в Индии убила или готова убить новорожденную только за то, что она родилась девочкой; каждая женщина во многих мусульманских странах вынуждена прятать лицо на людях из-за боязни мужской сексуальной агрессии…

Мне кажется, фашизм будет побеждён полностью лишь после того, как люди осознают всю неисправимую мерзость человеческого мира и гадливо откажутся от него, перестав ощущать себя частью единой всемирной общности дрессированного зверья – человечества. Но мы не успеем произвести такой акт отчуждённости до развития ресурсного экологического кризиса. И поэтому описанный мной фашизм станет идеологической основой уничтожения белого населения планеты. И Европа, и Америка повторят опыт этнических чисток и геноцида европейцев, происходивших в постсоветских Средней Азии и Закавказье.

Сейчас, правда, идёт период толерантности по отношению к белым – пока что польза от них велика и из-за этого можно временно не проявлять к ним агрессивность и презрение. Поэтому на курорты в южных странах пока не врываются дикие толпы насильников. Но, думаю, это временно. По мере ухудшения общего состояния жизни начнётся рост фундаментализма, и очередной пророк заявит, что деньги гяуров сынам истинного бога ни к чему, а вот их кровь вполне пригодится.

В общем, я рад, что умру ранее, чем вместе с последними белыми, забиваемыми камнями на площадях европейских столиц.

Есть, правда, иные варианты – если мир найдёт в себе силы провести гигантский процесс, наподобие Нюрнбергского, над всеми виновными в геноциде меньшинств, в основном – во время так называемых «антиколониальных» войн, если всех убийц европейцев, неважно где бы они ни жили – в Средней Азии, Африке, Индии или Индокитае – осудят Международным трибуналом, есть вероятность, что математически спрогнозированное исчезновение европейцев произойдет не насильственным путём.

Реприза

Как всё это соотносится с эволюционным направлением на создание разумной формы жизни, максимально ускоряющей процесс энтропии, и осознанием человечеством себя как «полуфабриката», эволюционного тупика? Во-первых, если мы должны ускорять энтропию на планете, а вместо этого решили развивать толерантность и уменьшать потребление, то природа нас, как не справившихся с задачей, сметёт с лица Земли с помощью ближайших соседей, из тех, что позлобнее и лучше годятся на роль разрушителей всего. Во-вторых, мне видится, что осознание опасности того, что Землю захватят враждебные европейцам сообщества, вызовет ускорение работ методами генной инженерии по созданию нового разумного существа, нашего наследника по разуму. Об этом уже написал Стивен Хокинг. Существо это будет способно жить где угодно, хоть на дне океанов, хоть на Марсе, хоть в межзвёздном пространстве. Оно будет свободно от необходимости убивать, чтобы жить самому, и поэтому не станет испытывать муки совести за каждый прожитый день, оплаченный чужой кровью. Эти существа, сверхлюди – или новые люди – или искины, искусственные интеллекты – покинут планету и будут заниматься делами всей Солнечной системы, а в перспективе – и всей нашей галактики Млечный Путь. А Земля? Что же, на ней осуществится пророчество: бывшие «кроткие наследуют Землю». Правда, Землю деградировавшую, изъеденную, превратившуюся в настоящий постапокалиптический Ад…

Андрей Столяров
Закат Европы?

Гибель Европе предрекали множество раз. Самым известным пророчеством стала книга Освальда Шпенглера, опубликованная в 1918 году и возвестившая это уже своим броским названием – «Закат Европы». Шпенглер полагал, что Европа гибнет, потому что она утратила трансценденцию (душу): творческая культура её превратилась в механическую цивилизацию, которая в принципе не способна к развитию. Главным же признаком европейской агонии Шпенглер считал Первую мировую войну – бессмысленную многолетнюю бойню, унёсшую жизни десятков миллионов людей.

Труд Шпенглера стал бестселлером и породил бесчисленное количество подражаний. Тем более что пессимизм немецкого философа, казалось, оправдывается: всего через двадцать лет после первой мировой гекатомбы разразилась вторая, война 1939–1945 гг., а короткий интервал между ними был заполнен множеством региональных конфликтов.

Однако вопреки всем прогнозам Европа не только не умерла, но, как будто очистясь в этих катаклизмах от зла, начала грандиозный проект по построению нового мира. Предполагалось, что будет создана совершенно иная Европа – без внутренних политических и торговых границ, столетиями разделявших нации, Европа с единой экономикой, с единым правовым пространством, Европа, где не будет более войн между народами и где каждый европеец, в какой бы стране он ни жил, будет чувствовать себя свободным и защищённым.

Более полувека, с момента возникновения в 1951 году Европейского объединения угля и стали, Европа упорно, преодолевая все трудности, двигалась к намеченной цели, и в начале XXI века уже можно было сказать, что эти усилия увенчались успехом: было действительно достигнуто «согласие в многообразии»[4]4
  «Согласие в многообразии» – официальный девиз Европейского союза.


[Закрыть], возник и утвердился в глобальном пейзаже Европейский союз, единый европейский дом для всех европейцев. ЕС сразу же выдвинулся на авансцену мировой политики и экономики: 28 стран, 500 млн населения, первое место в мире по ВВП, согласованное мнение по многим международным проблемам. В глобальном пространстве, помимо Соединенных Штатов, появилась ещё одна сверхдержава, причём, в отличие от США, вовсе не стремящаяся к мировому господству.

На какое-то время Европа стала примером для всего человечества. Выяснилось, что европейские ценности, такие как уважение человеческого достоинства, верховенство закона, соблюдение гражданских и политических прав, свобода слова и свобода вероисповедания, толерантность и индивидуализм, солидарность и мультикультурализм, не являются абстракцией кабинетных философов. Они могут быть реализованы в государственной практике. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, вступившая в силу ещё в 1953 году, выразила эти принципы на юридическом языке, и постепенно они стали поддерживаться и охраняться всей европейской судебной системой.

Многим тогда казалось, что найдена наконец форма гражданского и государственного бытия, способная создать гармоничное, свободное и толерантное общество. Общество, избавленное от насилия, общество взаимной доброжелательности, общество, где защита прав каждого является гарантией прав всех.

Конечно, сейчас Европа находится в кризисе. Она совершила две, на наш взгляд, очевидные ошибки, которые к этому кризису привели.

Во-первых, не было сформировано национальности «европеец». Конструкторы Объединённой Европы поставили телегу впереди лошади: создав единое экономическое пространство – единую валюту, единый рынок, единые тарифы на всё – они не создали единой общеевропейской идентичности. Им, видимо, это в голову не пришло. Или, возможно, они полагали, что подобная идентичность на основе экономического единства возникнет сама собой. Результаты в итоге оказались плачевными. Социологические опросы («Евробарометр»), регулярно проводимые в странах ЕС, показывают, что национальная идентичность в Европе пока ещё явственно доминирует над идентичностью европейской. Причём самое интересное в этих опросах то, что европейцами в значительно большей степени считают себя албанцы, румыны, литовцы (а также, добавим, участники Евромайдана на Украине), нежели традиционные европейские нации – англичане, немцы, французы. Это, кстати, самым непосредственным образом сказывается и на экономике, особенно если она находится в кризисной ситуации. Зачем европейцы должны помогать европейцам, понятно: «Мы – единый народ». А вот зачем немцы должны помогать грекам, которые просто «проели» бюджет страны, – это, конечно, тяжёлый вопрос. Вообще говоря, единственными «настоящими европейцами» являются сейчас брюссельские бюрократы, получившие наибольшую выгоду от этого объединения. В определённом смысле нынешняя Европа повторяет состояние Австро-Венгерской империи конца XIX столетия, где при всем внешнем державном блеске не существовало национальности «австриец». Никто даже не пытался её сформировать. Упор также делался на конфедерацию наций. И потому при первом же серьёзном кризисе, вызванном мировой войной, величественная империя легко, как глиняный горшок, развалилась на части.

Другую ошибку Европы, как нам представляется, породил всё тот же до конца не изжитый ею «имперский синдром». Как только распался СССР, Европейский союз поспешно, не думая о последствиях, «заглотил» более десятка бывших социалистических восточноевропейских стран, осуществив тем самым рискованное «имперское расширение». При этом ЕС не только перегрузил себя их слабыми экономиками, согласовать которые с европейским экономическим механизмом было достаточно тяжело (по-настоящему этого не удалось до сих пор), но и разбавил мировоззренческую палитру Европы архаическим, провинциальным национализмом стран Прибалтики (Латвии, Эстонии и Литвы) и опять-таки не изжитым ещё до конца «имперским синдромом» Польши.

А в довершение ко всему – потоки беженцев, хлынувших в Европу из стран «третьего мира», беженцев, которые не хотят ни ассимилироваться, ни даже чисто технически встраиваться в европейскую жизнь, напротив – создают по всей Европе собственные этнические анклавы и всё настойчивее требуют, чтобы это они, европейцы, подчинялись их, беженцев, национальным и религиозным законам.

Кризис, несомненно, серьёзный.

Однако развития без кризисов не бывает.

Более того, уже просматривается выход из тупика – тотальная роботизация, которая освободит европейцев от необходимости импортировать низкоквалифицированную рабочую силу.

А если же Европа всё-таки не устоит, ну что ж, тогда можно вспомнить историю.

Вероятно, византийские интеллектуалы XIV–XV веков, видя, как сжимается территория империи под натиском варваров и османов, тоже вздыхали, что цивилизованный мир гибнет, они – последние, дальше – лишь дикий мрак.

Константинополь действительно пал, но сразу же после этого начался быстрый подъём европейской цивилизации. И не последнюю роль в этом сыграли те самые византийские интеллектуалы, представители науки, промышленности, искусства, которые переселялись из агонизирующей Византии в Европу.

Зёрна культуры упали на плодородную почву.

Нынешним европейцам тоже есть где спасаться от мрака.

К востоку от Европы лежат необозримые земли России…