Текст книги "Крах проекта «Человечество»"

Рабочие-мигранты мочатся на стены, которые сами же и возводят, не только потому что спускаться с семнадцатого этажа в сортир во дворе тяжело. И не только в знак протеста против ужасных условий труда, низкой заработной платы и отсутствия профсоюза. Эти требования надо ещё осознать. А вот презрение к будущим владельцам построенных ими, мигрантами, квартир – достаточно почувствовать. Как Передонов чувствовал презрение к домовладельцам, у которых снимал квартиры. Мигранты тоже его чувствуют и, надо сказать, имеют на это много оснований. Я бы и сам его чувствовал. (В других главах мы ещё вернемся к этой теме).

В российской истории уже было нечто подобное. «Трудовые мигранты» из Китая после Октябрьского переворота десятками тысяч вступали в Красную армию и в её «части особого назначения» (карательные отряды), зачастую, наряду с латышами и венграми, организовывая самые дисциплинированные и боеспособные красные полки.

Но, возможно, от слияния рас и народов появится какая-то польза для человечества? Ведь постепенно люди перестают быть привязанными к одному месту жительства, и преимущества этноса, адаптированного к определённым условиям местности, сходят к нулю – допустим, твоя кожа хорошо приспособлена к избытку солнечной радиации, но зачем тебе это, если ты – инженер-нефтяник и тебе приходится работать то в Нигерии, то на Аляске, то во Вьетнаме…

Существуют ещё и легенды о том, что метисизация способствует высоким умственным способностям «смешанных» детей. На практике такие легенды не подтверждаются – в противном случае Латинская Америка по интеллекту обогнала бы весь мир. Объясняется это просто – чаще всего в межнациональные браки вступают люди, не нашедшие места в своей родной среде, изгои, неудачники или творческие оригиналы. Согласитесь, трудно поверить, что живущим в Петербурге молодому человеку или девушке не нашлось пары ближе, чем в Индонезии. На фоне таких родителей ребёнку легко быть умным…

Не могу, правда, согласиться и с тем, чтобы считать этносы, возникшие в результате смешения национальностей, химерами. Напомню, что термин «химера» в историю ввёл Лев Гумилёв для определения места Хазарского каганата в этнообразующих процессах. Гумилёв, как историк-концептуалист, задался простым вопросом: почему хазары как этнос исчезли бесследно, имея около 500 лет истории и мощное государство? В качестве ответа Гумилёв и ввёл термин «химера» для определения такого типа государственно-политических образований, который затем применял не только к Хазарии.

На самом деле любой существующий этнос возник не только в результате воздействия местности на впервые пришедших туда Homo, но и вследствие последующих метисизационных процессов. Правда, ни к чему хорошему это не приводило и далеко не каждый этнос становился актором исторического процесса.

Собственно, в истории мы видим массу примеров полезных контактов между отдельными представителями разных народов, массу примеров отрицательных последствий смешения народов (сравните, например, по уровню развития и качества жизни Северную Италию с Южной, в которой население в Средние века было насильственно скрещено с арабами) и лишь один пример, когда смешение народов в результате переселения значительной части эллинов в Переднюю Азию дало положительный результат, выразившийся в расцвете искусств и наук в эллинистическом мире, в первую очередь – в эллинистическом Египте и государстве Селевкидов, чей свет пробился до нас даже сквозь арабское завоевание, со сказками «Тысячи и одной ночи». Все остальные примеры массового перемещения народов, что ариев, что арабов, что монголов, что колонизационные перемещения европейцев, в том числе русских, были отрицательными для цивилизации, так как привели не к развитию культуры, а к резко негативному её восприятию как привнесённой завоевателями-насильниками. Характерный пример – отказ от употребления китайцами молока как традиция, возникшая после монгольского завоевания – кочевники-то как раз пили молоко, в частности кумыс.

Над проблемой мигрантов – чего они несут больше, разрушения или пользы – размышляли не только учёные, но и писатели. «Три мушкетёра» Александра Дюма – пожалуй, первый в истории роман о мигрантах. Напомню, что всем мушкетёрам – героям романа – соответствовали реальные персонажи.

Все четверо родились фактически не во Франции – в Атлантических Пиренеях, в стране Басков, в Гаскони – в совсем недавно присоединённых провинциях. Французом мог бы себя называть один Атос, граф де ла Фер. Арамис был наполовину испанцем (по другой версии, баском), Д'Артаньян – гасконцем, Портос (Исаак де Порту, как его звали по-настоящему) – евреем (во всяком случае, по версии Дэниеля Клугера). Неудивительно, что они поехали служить в полк, которым командовал де Тревиль, гасконец. Важно другое – принципиальное отличие их системы ценностей от системы Ришелье, Миледи и прочих, безусловно, настоящих патриотов Франции. Мушкетёры практически всегда совершали действия, граничащие или являющиеся государственной изменой, при этом не уставая клясться в любви королю и государству. Но симпатии читателя на их стороне. Потому что автор показывает: их выбор свободен. Они действовали против государственных интересов, но согласно собственной совести. И, по мнению автора, который и сам являлся квартероном, свобода их поведения была обусловлена их происхождением – прописано это в основном на линии Д'Артаньяна, но касается всех четверых. Они имеют возможность поступать по совести, потому что не являются реальной частью двора (или истеблишмента), в отличие от гвардейцев кардинала, которые сплошь были сыновьями известных знатных фамилий и никакими псевдонимами не пользовались.

«У всех ли мигрантов есть совесть?» – возникает резонный вопрос у читателя. Свободы без совести ведь явно недостаточно. И в следующей книге автор тоже ставит его – и решает, создав образ кардинала Мазарини, мигранта без совести, но совершенно свободного в поступках…

Свободен ли мигрант в своём поведении или оно детерминировано наследственными признаками? Есть ли у него свобода воли? И если есть, то насколько она сильна, может ли подавить «зов национальной идентичности»? Герои «Жука в муравейнике» братьев Стругацких пытаются ответить на этот вопрос – и не могут дать однозначного ответа.

Второй, не менее важный вопрос состоит в следующем. Априори считая мигранта более свободным от связывающих автохтонное население оков – привычной морали, родственных связей, общинной солидарности, традиционного поведения – мы считаем его либо более аморальным, либо более свободным по сравнению с местными жителями. Но что если ни то ни другое не верно? Ведь относительно планеты любой переселенец не мигрант. Он землянин и, как и любой человек, не может прожить без морали, соседей, родственников и друзей, то есть референтной группы, без традиций и чувства общности, пусть даже с абонентами социальной сети. В таком случае общественным регулятором его поведения становится наднациональная община его личных приятелей, людей, перед которыми ему может быть стыдно… Разумеется, подобный интернациональный механизм регуляции сложится, если только мигрант едет за свободой, которой ему не хватает на родине, – а не за колбасой, пусть даже халяльной. Если он не хочет замыкаться в кругу «своих», не хоронит себя в национальном гетто. Для этого как минимум миграция должна быть добровольной, а не вынужденной (в связи с ухудшившимися экономическими или экологическими условиями жизни). То есть миграция не должна превращаться в эвакуацию… А ведь сейчас происходит именно это.

Впрочем, однозначная польза от миграции есть – она размывает единство страны, атомизирует человека, делает его совершенно свободным – от родины, от семьи и родственников, от традиций. Мало кто из людей готов распорядиться подобной свободой себе на пользу. Но без достижения такой свободы прогресс действительно остановится. Тождество личности и нации, личности и государства нужно разрушить. Без этого не будет разрушено тождество личности и биологического вида, а без этого разрушения следующий эволюционный шаг будет являться проблематичным…

Реприза

Проблему мы раскрыли далеко не полностью. И мы ещё вернемся к ней. Но пока, подводя итоги главы, мы отмечаем: примерно половина суши на нашей планете превратилась в непригодные для жизни людей места раньше, чем народы, эти места населявшие, перед своим исчезновением с исторической арены успевали осознать собственную вину в этом, объясняя катастрофические изменения не, допустим, своим неудержимым стремлением к размножению, обогащению и прочей экспансии, а «неблагоприятными погодными условиями» или «гневом богов». И сейчас тот же процесс продолжается. Люди губят свою землю, затем, не делая попыток исправить положение, бегут из неё, чтобы попробовать выжить на других территориях, и при этом очень часто не желают вписываться в социальные структуры автохтонных народов. Начать изменения на своей земле, пожалуй, стоит с понимания: все несчастья родины – дело рук самих людей, здесь проживающих.

Впрочем, спросим у самих себя: есть ли в истории примеры долгого совместного существования разных народов на одной земле без взаимного вытеснения? Например, опыт еврейских погромов в Европе, или ненависти к европейцам в Африке и Азии, или погромов китайских переселенцев в Юго-Восточной Азии свидетельствует об обратном. И ещё: есть ли пример воспитания целых народов, изменения манеры поведения всей массы этноса без истребления значительной части населения, которое произошло в Советской России и в постгитлеровской Германии, а ещё раньше – в Древнем Риме, чьи жители были практически поголовно истреблены переселенцами-«варварами»?

В осознании каждым народом собственной вины за несчастья своей родины и есть ключ к созданию устойчивого мира. К сожалению, как нам кажется, у народов, уничтожающих землю, то есть у 90 % населения Земли, нет на это осознание моральной силы, а говоря в общем плане – у большинства их представителей, исключая тонкий слой интеллектуалов, отсутствует категорический императив (нравственный закон) в сознании. Обучить морали, коли врождённой нет, можно. Но заставить ей следовать – нельзя. К тому же, думаю, у человечества не будет на это времени. И здесь мы оказались в очередном тупике – тупике национальной ограниченности.

Андрей Столяров
Подземный огонь

В октябре 2005 года внезапно заполыхало «восстание предместий» во Франции. В социально неблагополучных районах Парижа вышла на улицы мигрантская молодёжь. Восстание мгновенно разрослось до грандиозных масштабов. Волнения, помимо Парижа, распространились на Бордо, Ренне, Тулузу и Лилль, пострадали также Марсель, Нант, Страсбург, Дижон… День за днём демонстранты громили магазины, административные здания, школы, поджигали автомобили и общественный транспорт, вступали в яростные схватки с полицией. Подавить беспорядки удалось с громадным трудом: были мобилизованы спецчасти, введены цензура и комендантский час, полиция арестовала около трёх тысяч человек – многие потом были высланы из страны. И всё равно через пару лет аналогичные беспорядки вспыхнули во Франции вновь.

А в августе 2011 года на весь мир прогремел колоссальный погром, произошедший в Англии. Начался он в лондонском районе Тоттенем, в основном заселённом представителями африкано-карибской общины, но распространился со скоростью лесного пожара. Волнения охватили Бирмингем, Бристоль, Глостер, Ливерпуль, Манчестер и Ноттингем. И опять – демонстранты громили магазины и рестораны, поджигали автомобили и мусорные бачки, бросали «коктейли Молотова», ожесточенно сражались с полицией. Интересно, что толпы молодёжи, носившиеся по улицам, кричали: «Справедливости! Справедливости!» – и ради этого крушили всё, что попадалось на их пути. Парадоксальный факт: мигранты «третьего мира» восстали против принявшей их страны.

Пламя вырвалось там, где его ждали меньше всего.

Франция и Англия здесь исключением не явились. Этнические коллизии, достигавшие звёздных температур, выбрасывали протуберанцы в Германии, Италии, Бельгии, Дании, Швеции. Фактически вся Европа почувствовала колебания почвы. А по Соединенным Штатам в этот период прокатились волнения, вызванные убийством чернокожего подростка полицией.

Юрий Шевчук прав: за последние десятилетия изменилась психология и трудовых мигрантов, и беженцев. Если раньше они старались либо ассимилироваться, либо тихо работать и внимания к себе не привлекать, то теперь они превратились в реальную и грозную силу.

В итоге образовались в западных городах китайские, турецкие, арабские, пакистанские, вьетнамские, сомалийские и другие анклавы, внутри которых поддерживаются соответствующие этнические традиции и законы. Полиция, тем более местные жители, предпочитают там не показываться. Масштабы здесь грандиозные. Во Франции, например, существует уже более 750 таких «закрытых зон», причём девять из них – в Париже.

Исторически ситуация как бы вывернулась наизнанку: раньше белые (западные) поселенцы строили на «диких землях» фактории, где выменивали у аборигенов пушнину и золото на стеклянные бусы, «огненную воду» и дешёвый текстиль. Теперь бывшие «аборигены» организуют свои независимые поселения на землях Запада и осваивают эти новые территории всерьёз и надолго.

Они действительно чувствуют себя победителями, которые могут устанавливать свои правила в стране пребывания. В Лондоне уже появились настоящие «шариатские патрули», следящие в подконтрольных им районах за соблюдением законов ислама. В результате, как сообщает The Telegraph, в ряде сетевых магазинов продавцы-мусульмане отказываются пробивать на кассе свинину и алкоголь. Аналогичные «шариатские патрули» появились в Германии. Причём они ни от кого не прячутся – даже носят оранжевые накидки, как полицейские, но с надписью Shariah Police. Исследователи также указывают, что в европейских школах, которые посещают дети мусульман, невозможно преподавать эволюционную биологию, историю Холокоста и другие «противоречащие Корану» предметы. Там же явочным порядком утверждается гендерная сегрегация: мальчики садятся в одной части класса, девочки – строго в другой.

Да что там школы! Исламская партия Бельгии, например, потребовала сделать арабский язык в этой стране одним из государственных языков. В Англии даже духовный глава английской церкви, архиепископ Кентерберийский, поддержал идею встраивания норм шариата в британское законодательство. А «Исламский Совет Британии» недавно призвал к созданию Исламской республики Соединённого Королевства. То есть когда говорят, что «шариат стучится в двери» европейцев, это уже не просто метафора – это реальность, образующая современную европейскую жизнь.

Не следует недооценивать риски.

В V веке нашей эры германские и славянские племена, населявшие север Европы двинулись на юг – в пределы Римской империи. Их вело слепое отчаяние: V век стал самым холодным в первом тысячелетии – шли дожди, безнадёжно гибли посевы, оскудевали пастбища и леса, заболачивались громадные регионы. Варварам оставалось либо победить, либо умереть. В результате Великий Рим пал, закончилась эпоха Античности, потянулись тёмные столетия Средневековья.

История повторяется?

России в данной ситуации ещё повезло. Именно в силу некоторой её отсталости проблема мигрантов пока не стоит здесь так остро, как в европейских странах. Тем не менее этнические кварталы в мегаполисах уже образуются, а кроме того – в соответствии с технологиями информационной эпохи, – возникают сетевые комьюнити, которые получили название «виртуальный Таджикистан». У членов такого этнического объединения имеются свои кафе, свои вечерние клубы, свои спортивные секции, свои культурные организации, куда «местному населению» вход закрыт. Ведь при нынешних мгновенных коммуникациях, которые обеспечивает интернет, чтобы быть вместе, необязательно жить рядом. Складывается невидимая обычным глазом инфраструктура, складывается механизм, способный, если потребуется, к быстрой мобилизации всех «своих».

А учитывая тяжёлое положение мигрантов в России, их дискриминацию и их нарастающее желание отстаивать свои права, можно полагать, что нас ждут такие же потрясения, которые уже испытала Европа.

Подземный огонь тлеет и может вырваться наружу в любой момент.

Глава 4. Разум как феномен (анданте)

Экспозиция

Если выкроить часок времени для того, чтобы посидеть в праздности на балконе, наблюдая за жизнью пернатых в густых кронах деревьев и на живописной помойке, стыдливо обнесённой невысокой стенкой с изображением пальм, то можно увидеть много интересного. Например, что разницы между птичьей и нашей, казалось бы, разумной жизнью практически нет…

Мельтешение среди ветвей деревьев и кустов производят самые мелкие представители орнитофауны – воробьи и синицы. Иногда с небес к ним спускаются ласточки, резкими промельками разрезая воздух двора. В клювике каждой зажат десяток комаров. Воробьи и синицы не отстают, регулярно очищают деревья от насекомых, кормят своё надёжно спрятанное от кошек и ворон потомство. Это – дворовый пролетариат. Благодаря их стараниям деревья живут лет на двадцать дольше, давая приют малым и большим птахам, пищу – тысячам насекомых, а тень – людям. Споров среди птиц разных видов в этой весовой категории не замечал. Полный интернационал. Жучков и комаров на всех хватит. При опасности проявляют классовую солидарность и стайкой отгоняют кошку от своих гнёзд.

Вороны живут выше ярусом, гнёзда вьют на вершинах деревьев. Гнёзда поразительно уродливы, ничуть не похожи на аккуратные ласточкины или синичьи колыбельки. Питаются же, напротив, в самом низу, на траве, людскими отбросами; бывает, плотно оккупируют помойку. Чёрные, большеносые, гортанно кричат. Ведут себя как хозяева; попробуй прогони – запомнят и будут мстить, пикируя сверху, целясь клювом в голову. Маленьких котят стараются убить, понимая, что взрослый дворовый кот станет их врагом. Время от времени, когда птенцы подрастают, забивают для них голубя и кормят детей свежим мясом. Постоянно ссорятся между собой, но быстро сбиваются в стаю в случае опасности. Своих воронят балуют, к самостоятельности долго не приучают. Потом воронёнок уже размерами с родителей по месяцу ходит за ними, открывает клюв как маленький, просит еду…

Голуби – практически домашние птицы, ведут себя как автохтонное население двора. Потомство приносят до семи раз в год, поэтому за собратьев не волнуются – голубки ещё высидят! В борьбе с вредными насекомыми практически не участвуют. Сидят у помойки, серые, грязные, ждут новой порции объедков. Болеют чаще, чем другие птицы. Иногда ходят по двору, подъедают семена трав и мелкий съедобный мусор. Очень любят купаться летом. Потом принимают солнечные ванны на берегу лужи, расправив крылья, закрыв глаза. Среди них встречаются и очень красивые особи, и очень уродливые. В семьях бьют друг друга до смерти, причём забить партнёра может как самец, так и самка. Оказать сопротивление противнику не пытаются. Пока ворона или кошка забивает одного голубя, остальные продолжают флегматично ходить вокруг, подбирая крошки как ни в чём не бывало.

В последнее время стали стаями прилетать дрозды. Сколько их в стае, не сосчитать, но наверняка больше, чем всех остальных птиц двора, вместе взятых. Они очень дружны и очень деловиты. Облепят рябину и едят, пока ягоды не кончатся. Потом на другое дерево перелетают. После газонокосильщика каждую травинку прошерстят, каждую букашку и каждое семечко слопают. Посев газонной травы – для них праздник. Голуби по сравнению с ними медлительны, воробьи – малочисленны. Опускаются пугливой, но дружной стаей, всё съедят – дальше летят. Постепенно перестают бояться людей. Двор своим не считают, ночуют неизвестно где… Мигранты, что с них взять…

Иногда с моря прилетают иностранцы – чайки и утки. Обычно в то время, когда двор заливает водой от растаявшего снега и он выглядит совсем неприглядно. Поплавают на детской площадке, подивятся здешнему неустройству – и летят себе дальше.

Человек в отношения с птичьим населением двора фактически не вступает. Ну регулярно выкидывает объедки в мусорный бак. Иногда сердобольная бабушка подкармливает пшеном голубей. Продвинутые дети в морозы вешают специальные кормушки для синиц, сделанные так, чтобы до еды не добрались вороны или голуби. Но в общем птичий и человечий дворы живут в разных плоскостях, хотя и расположены на одной территории. Птицы не нуждаются в осмыслении своей жизни; человек уверен, что ему нечему учиться у птиц. Связь между летающими и бескрылыми соседями окончательно прервалась, и мы уже не понимаем, зачем мы друг другу.

Разработка

Что такое разум?

Считается, что на Земле разумом в полной мере обладают только люди. Правда, мы доподлинно не знаем ни что такое человек, ни что такое разум.

В «Википедии» мы можем прочесть, что разум, оказывается, качество психики, состоящее из способности приспосабливаться к новым ситуациям, способности к обучению на основе опыта, пониманию и применению абстрактных концепций и использованию своих знаний для управления окружающей средой. Интересно, много ли ваших знакомых способны применять абстрактные концепции в своей повседневной жизни? Что же касается использования знаний для управления окружающей средой, то лучше бы «Википедия» об этом помалкивала…

Гораздо ближе к истине, на мой взгляд, определение Карла Юнга с его разделением разумных существ на личностей и индивидуальностей, где личность формирует окружающий мир, а индивидуальность лишь по возможности приспосабливается к переменам, создаваемым личностями, то есть действует на уровне умного животного.

Вопрос же «что такое человек», похоже, вообще неразрешим. Одно из его определений звучит так: «Общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры. Возник на Земле в результате эволюционного процесса – антропогенеза, детали которого продолжают изучаться. Специфическими особенностями человека, отличающими его от других животных, являются прямохождение, высокоразвитый головной мозг, мышление и членораздельная речь». То есть что такое разум, мы не совсем понимаем, но человек – как раз тот, кто этим разумом обладает. При этом он ещё должен ходить на двух ногах, жить в обществе и иметь членораздельную речь хотя бы в трезвом состоянии…

Ну, вы понимаете… Общественными бывают и насекомые, осознают себя все высшие животные, большой мозг есть и у дельфинов, на двух ногах и курица ходит, а что такое мышление – никто не знает. Единственный тест на интеллект – тест Тьюринга – и компьютеры успешно проходят… Так что никакой исключительной определяющей особенности, согласно которой мы бы могли двуногое существо, внешне похожее на человека, считать таковым, мы не знаем. Между тем люди даже приняли – с самыми добрыми намерениями, конечно же – Всемирную декларацию прав человека. Документ оказался юридически ничтожным, потому что в тексте отсутствовало определение человека. Но и всё остальное в декларации было, мягко говоря, странно. Будто кто-то на её примере специально решил доказать, что люди не обладают разумом.

К примеру, как вам первые же строчки преамбулы: «признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира»? Будто делегаты Генеральной ассамблеи ООН не знали, что понятие достоинства и свободы различны в разных культурах и во многих странах достоинство продолжает оставаться лишь синонимом свободы доминирования над окружающими, как это было во всём мире во времена господства аристократии; будто невдомёк им было, что признание равных прав «членов человеческой семьи», да ещё «по справедливости» – это путь не к всеобщему миру, а к гражданской войне в мировом масштабе… Будто в ООН тогда заседали Шариковы… «Взять всё и поделить»! Впрочем, в 1948 году проблема перераспределения ресурсов земного шара ещё не стояла так остро, как сейчас.

Или – ещё один пассаж – «никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии» (ст. 4). Про рабство – понятно. Но в подневольном состоянии находятся все граждане любого государства, так как государство и создано как аппарат угнетения! А в следующей статье сказано: «никто не должен подвергаться… унижающему его достоинство обращению» (ст. 5). Так что же – запретить общественный транспорт? Ведь именно в нём мы чаще всего подвергаемся «обращению, унижающему достоинство». Особенно в часы пик.

В статье 23 сказано: «каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение (так всё же справедливое или удовлетворительное? – Ю. Ш.), обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи (а если без океанской яхты человек чувствует себя ущемлённым в достоинстве – что делать? Ему яхту подарить за счёт бюджета? – Ю. Ш.) и дополненное, при необходимости, другими средствами социального обеспечения» (которые, надо полагать, будут созданы теми, кто работает больше и лучше. – Ю. Ш.).

Как видите, в одной статье рабство запрещается, а в другой – трудяги отдаются в рабство бездельникам при посредничестве государства, осуществляющего социальную «справедливость».

На отсутствие в Декларации прав человека определения, что же это за существо человек, сразу же обратили внимание, и всего три года спустя после принятия Декларации во Франции вышла книга – памфлет Жака Веркора «Люди или животные?», в котором в ходе судебного процесса типичные представители тогдашнего западного общества пытались разобраться, относится ли новооткрытое племя к людям или животным. В книге суд принимает следующее пародийное «определение» человека:

«Статья I. Человека отличает от животного наличие религиозного духа. Статья II. Основными признаками религиозного духа являются (в нисходящем порядке): Вера в Бога, Наука, Искусство во всех своих проявлениях; различные религии, философские школы во всех своих проявлениях; фетишизм, тотемы и табу, магия, колдовство во всех своих проявлениях; ритуальное людоедство в его проявлениях.

Статья III. Всякое одушевлённое существо, которое обладает хотя бы одним из признаков, перечисленных в статье II, признаётся членом человеческого общества, и личность его гарантируется на всей территории Соединённого Королевства всеми законами, записанными в последней Декларации прав человека».

Конечно, гарантирование прав людоедов – это сатира. Веркор, недавний партизан-антифашист, одним из первых увидел, к чему может привести соблюдение Декларации прав человека, согласно которой любая национальная или религиозная община, например тех же людоедов, пока их не поймали на месте преступления, может «свободно передвигаться» и «покидать любую страну» (ст. 13), «иметь право на гражданство» (ст. 15), «исповедовать свою религию» (ст. 18), «беспрепятственно придерживаться своих убеждений» (ст. 19), «принимать участие в управлении страной» (ст. 21), да ещё и «иметь право на социальное обеспечение» (ст. 22). Сегодня, видя, как вольготно чувствуют себя террористы всех мастей в Европе, мы понимаем, что Веркор был совершенно прав. Получилось так, что Декларация прав человека, принятая как реакция на преступления фашистских режимов, открыла дорогу новому – эгалитарному – фашизму.

Окончательный удар по юридическому значению Декларации нанесли открытия генетиков. Оказалось, что неандерталец мог скрещиваться с кроманьонцем и человеком современного типа и давать полноценное потомство – то есть с биологической точки зрения отличался от нас не более, чем волк от собаки. Но даже самым рьяным защитникам прав человека понятно, что распространять права, изложенные в Декларации, на неандертальца, если, паче чаяния, обнаружится вдруг в Гималаях затерянное стойбище, так же опасно, как завести в доме вместо собаки волка.

Что такое человек?

Итак, биологический подход к определению предмета Декларации прав человека приводит в тупик, социально-культурный – даёт простор для субъективных оценок того, кто является «настоящим человеком»… Создатели Декларации понимали это и подстраховались – в её окончание вставили несколько пунктов, практически отменяющих все предшествующие (осуществление прав не должно противоречить целям и принципам ООН; при осуществлении своих прав человек подвергается ограничениям с целью обеспечения прав и свобод других; «ничто в настоящей Декларации не может быть истолковано как предоставление… права совершать действия, направленные на уничтожение прав и свобод, изложенных в настоящей Декларации»). На самом деле практически невозможно осуществлять свои права без ограничения прав и свобод других. Интересно, как авторы Декларации предполагали хотя бы в теории осуществлять право на свободное передвижение и выбор местожительства без ущерба для прав людей, уже проживающих на территории, которую «свободно» выбрали себе для местожительства мигранты!

Невозможность точно определить, кто из людей действительно разумен, а кто – просто социально адаптирован, вызвало к жизни таких чудовищ, как «всеобщее избирательное право» и «политкорректность». Теперь стало нельзя просто назвать человека дураком – приходится использовать политкорректное выражение «представитель интеллектуального большинства». Мир стал настолько безумен, что люди начали защищать право своих убийц на убийство – то есть бороться за миграцию в Европу жителей бывших колоний. Думаю, что если начнётся зомби-апокалипсис, некие «интеллектуалы» создадут движение в защиту прав зомби…

Так что же, людям не хватает разума? Они ещё недоэволюционировали до полностью разумного человечества, занятого в основном «самореализацией» и целиком состоящего из личностей, творцов, креативщиков и так далее? В этом «прекрасном» мире, когда из всей пирамиды ценностей остаётся лишь самореализация, разумное существо начнет жить примерно как дельфин – купаясь в тёплых водах океана, питаясь тем, что само попадает в рот, занимаясь исключительно творчеством, распространяя свои творения по сети и получая в качестве гонорара пожертвования от читателей, которые, в свою очередь, также ничего конкретного не делают, разве что майнят на своих «фермах» биткоины… Для личности это – хорошо, для человечества это – смерть при любом резком изменении в среде обитания. Дельфины выжили, пережив несколько великих вымираний живых существ на Земле, именно потому, что обитают в фактически неизменной среде мирового океана…