Текст книги "Хирург. Бегун. Беглец"

Глава 24

Бегун открыл глаза – судя по солнцу, с тех пор как он их сомкнул, прошло около часа. Он посмотрел вниз и увидел то, о чем уже догадался. По звуку. Большой шестиколесный корабль остановился примерно в пятнадцати метрах от ловушки. Затем открылась дверь, и из недр пыльного кузова выпрыгнул человек.

Всего один, хотя бегун ожидал, что людей будет несколько.

Один – это хорошо. Есть шанс с ним справиться, хотя молодой мужчина, медленно приближавшийся к бегуну, имел хорошее сложение и уверенно держал в руке пистолет.

Он шел, оглядываясь, реагируя на каждый звук или движение ветра. Судя по одежде и не слишком сильному загару, он мог быть странником, да и корабль принадлежал явно к той категории машин, на которых путешествовали по свету одиночки. Но зачем ему нужна ловушка? Для того чтобы поесть? Или заработать? Или?

Этих «или» накопилось так много, что бегун не выдержал и первым подал голос, вцепившись в сетку и прижавшись к ней лицом:

– Эй, слушай, может, договоримся?!

Мужчина посмотрел на него, но ничего не ответил.

Он уже находился практически под бегуном, рядом с рюкзаком. Он поднял нож и внимательно осмотрел его, чтобы затем засунуть в ножны на ноге. Там торчал другой клинок, поэтому второй еле уместился, неловко топорщась, словно большая заноза.

– Да бери его! Я не возражаю! – снова подал голос бегун.

На этот раз мужчина даже не обратил на него внимания. Теперь его интересовал рюкзак. Он попинал его ботинком и аккуратно, чуть ли не брезгливо поднял тремя пальцами. Открыл. Заглянул внутрь. Достал пистолет, карту, остатки еды и флягу. Перевернул и потряс, прислушиваясь, но из рюкзака выпал лишь сухой кленовый лист, невесть как туда попавший.

Бегун, пристально наблюдавший за всем этим, беспокойно завозился в сетке:

– Эй! Ты понимаешь иньеру? Просто кивни, если да. Не хочешь? Тогда не кивай, мне все равно. Дружище, послушай, давай договоримся?! Я отдам все, что у меня есть. И отвечу на любые твои вопросы. Я знаю, где можно добыть еду, оружие. На твоем корабле добраться туда плевое дело. Только выпусти меня. Зачем я тебе мертвый? Живой я гораздо выгодней.

Он с надеждой глядел, как мужчина скрупулезно складывает его вещи обратно в рюкзак, включая нож. Закончив, странник произнес:

– Мне нет смысла тебя отпускать. Как и держать. Это не моя система.

– А чья же?!

– Откуда я знаю? – Странник развел руками. – За что тебя туда посадили?

– Это ловушка, я случайно в нее попал, мышеловка захлопнулась.

– Давно в ней сидишь?

– Часа полтора.

– Это я удачно, значит, заехал.

– Ты странник?

– А ты? Я не вижу твоего корабля. Дикарь?

– Я дикарь? Нет. – Бегун рассмеялся. – Я не живу в городах, я обретаюсь между ними. Я такой же странник, как и ты, только без корабля.

– И как же ты странствуешь? – спросил Густав.

– На своих двоих. Ты видел карту – так вот она мой верный друг. Я двигаюсь из города в город, задерживаясь в каждом на какое-то время, и иду дальше. Но в этом захолустье я времени терять не хотел. Так уж вышло, что мои желания не совпали с возможностями. Как тебя зовут?

– Густав.

– А я Руслан. Слушай, если ты не хочешь меня выпускать, то, может, дашь хотя бы попить?

– Ладно, постой, я попытаюсь тебя вытащить, – сказал Густав, с искренним любопытством оглядывая конструкцию ловушки.

– Я стою, мне двигаться некуда, – послушно сказал бегун.

– Что будет, если я перережу трос? – спросил странник.

– Скорее всего, я рухну вниз. Но его не перерезать – очень крепкий, нужен какой-то серьезный инструмент. Возможно, там, где крепятся эти тросы, есть механизм, их удерживающий и отпускающий. – Руслан кивнул налево, в сторону дома.

Густав поморщился и покачал головой.

– Я ненавижу ходить по незнакомым местам, – сказал он. – Тем более в ситуациях, которые меня напрягают.

– Все правильно, ты же странник. Насколько я слышал, многие из вас вообще не заезжают в глубь городов.

– Так-то оно так. Но жрать и заправляться тоже иногда нужно. В общем, сиди как сидел, но лучше приготовься к чему-нибудь внезапному. Например, падению с приличной высоты. Я ничего не обещаю.

– Заметано, дружище.

Бегун снова заворочался в сетке и подогнул затекшие ноги под себя, как бы садясь на корточки. В этой позе падать вниз сподручнее. Перелом тазовых костей или коленных чашечек для бегуна равносилен смерти.

Густав тем временем направился к дому, внутрь которого уходил один из тросов. Прошел мимо едва слышно шелестевшего генератора, который держал напряжение на магнитном засове и питал всю систему. С первого взгляда на его исцарапанной поверхности не виднелось никаких следов ни выключателя, ни даже самого простого индикатора напряжения. К тому же, кто знает, что бы случилось, отключи его странник напрямую. Те, кто все это устроил, могли смастерить и другую ловушку, специально для самонадеянных умников, которые захотят прийти на выручку тем, кто застрял в первой.

Поэтому странник осторожно обошел генератор и вступил в прохладный, сырой подъезд. Пять ступеней, ведущих на первый этаж, были в грязи и пыли, но по ним кто-то ходил. Густав осветил фонариком широкие следы от грубых подошв ботинок. Затем, наступая точно в них, поднялся, опираясь кончиками пальцев о побеленную желто-серую стену. Его шаги гулко отдавались в пустом здании, и как бы ни старался он идти тише, все равно постоянно наступал на что-то шуршащее, скрипящее или хрустящее.

Странник взвел курок, засунул фонарь за ремень джинсов и толкнул дверь, обитую растрескавшимся и лопнувшим во многих местах кожзаменителем. Под электрическим звонком висела медная плашка с цифрами «88», которые чьи-то умелые руки перерисовали в женские груди.

Пахло в квартире отвратительно. Путь загораживала упавшая наискось антресоль. Густав подлез под нее, вздрогнув, когда ржавый ключ, свисавший из распахнутой ключницы, коснулся его шеи, и завернул в самую первую комнату.

В ней находился сложный механизм, больше напоминавший мотор, помещенный в сердцевину стальной паутины. Через всю комнату в разных направлениях висели тросы. Часть из них крепилась к батарее, трубам отопления, а один, на блоке, был перекинут через турник, вставленный в дверной проем бывшим хозяином квартиры.

Пахло машинной смазкой и чем-то… теплым. Возможно, дом нагревался от солнца, но запах казался Густаву знакомым.

Густав прошел через звенящую от напряжения комнату, осторожно скрипя тусклыми досками ламината и стараясь не задеть ни один из натянутых тросов. Выглянул в окно – Руслан спокойно сидел в ловушке, вцепившись одной рукой в сетку, а указательным пальцем другой задумчиво ковыряя в зубах.

Густав справедливо опасался, что вся эта ситуация всего лишь ловко разыгранный спектакль. Мол, вот, смотри, я, Руслан, такой несчастный, попал в неприятное положение и завишу только от тебя, парень. Но чувства сигнализировали о том, о чем и разум, на уровне инстинктов, говорил страннику: от Густава на самом деле сейчас зависит жизнь человека.

После встречи с хирургом и осознания себя частью дурацкого эксперимента Густав стал внимательнее относиться к своему внутреннему голосу. В конце концов, странник дожил до стольких лет, и за все это время черная сущность у него в голове не убила его. Ведь, возможно, лишь благодаря плоти легионера он до сих пор оставался в живых, преодолевая наисложнейшие этапы своего пути, на которых и бес голову свернет. Так почему бы не поверить инстинктам? Они помогали ему стрелять без промаху, и уже одно это являлось гарантией их качественной работы.

Странник присел возле главного агрегата. Несколько шестеренок с зубцами закусывали полосатые тросы, свитые из множества стальных нитей, уводя их куда-то в глубь механизма, и, судя по натяжению, эта конструкция могла выдержать весьма серьезный вес.

Сбоку выступала кнопка, и странник не раздумывая положил на нее указательный палец. Но вот нажимать не спешил. Еще раз огляделся вокруг, чтобы удостовериться в том, что ослабевшие тросы не разрежут его пополам.

И этого обзора оказалось достаточно, чтобы краем глаза увидеть неприятную картину, заставившую Густава резко развернуться и выбросить руку с пистолетом вперед. Левой он стрелял гораздо хуже, хотя и попадал в яблоко с расстояния десяти метров.

То, во что он целился сейчас, было больше яблока.

Тяжело дыша и истово ругая себя за оплошность, он смотрел на участок стены за платяным шкафом. Но то, что он увидел, приглядевшись внимательнее, никак не могло причинить ему вреда.

То, во что он целился, было, как бы это сказать помягче, мертво.

А именно: на стене в деревянной раме кто-то умело растянул человеческую кожу. Не частично, а полностью содранную с человека, предположительно мужчины, потому что черная шапка спутанных волос на голове была короткой. Из-за растяжения черты лица бедняги выглядели просто ужасно. Черный провал глаз, рта и вдавленный внутрь треугольник носа действительно испугали странника. Маска смерти, не иначе.

Густав осторожно принюхался – теперь-то он вспомнил, где первый раз встретился с этим запахом. Когда-то он забрел в странный магазинчик, не тронутый ни людьми, ни мутами, наполненный чучелами животных. Все они были как живые, но застывшие в ненатурально правильных позах. Странник запомнил запах, царивший в магазине.

Некто заготовил кожу человека таким же способом, каким таксидермисты сохраняли внешность куропаток, зайцев и кротов.

Густав нервно облизнул губы и нажал кнопку на моторе. Послышалось тихое жужжание. Блоки задвигались, а тросы ринулись куда-то вслед за главным тросом, скользнувшим в сторону окна.

Грохота упавшего тела не последовало, поэтому странник снова выглянул в окно: бегун висел в нелепой позе примерно в полуметре от земли, все еще в сетке, крепившейся к натянутому тросу другой балки, оставшейся на своем месте.

Не пряча пистолета, странник перемахнул через подоконник, разметав мелкие осколки стекла и пыль, и побежал к Руслану.

– Магнитный замок! – крикнул ему бегун, извиваясь в сетке. – Нужно его отключить, иначе я не выберусь.

Густав подскочил к генератору и недолго думая выстрелил в него. Пуля отскочила от поверхности, чудом не попав страннику в ногу и оставив на матовой черной коробке лишь маленькую вмятину. Тогда Густав прицелился в раздаточный блок, из которого выходил толстый пучок проводов питания, и нажал на курок еще раз, после чего раздался щелчок, сетка распахнулась, как взрезанная раковина моллюска, и бегун кубарем вывалился прямо на пыльную землю.

– Поднимайся! Давай!

Густав подал Руслану руку, тот вцепился в нее и охнул, поморщившись.

– Все тело затекло, погоди немного, я разомнусь, – пробормотал бегун.

– Некогда разминаться, тут что-то не то.

– В смысле?

– Там, – Густав кивнул в сторону дома, – маленький заводик по переработке человеческой кожи. Мне это ни хрена не нравится.

– Серьезно? – Бегун наклонился из стороны в сторону и затем крутанулся, хрустнув позвоночником. – А можно посмотреть?

– Отсюда убираться нужно, а не смотреть. Пошли быстрее.

Странник швырнул бегуну его рюкзак и направился к кораблю, ища глазами малейшую опасность. Все вроде бы было спокойно. Он распахнул дверь и обернулся к Руслану:

– В темпе вальса, быстрее!

Тот кивнул и трусцой побежал к нему, припадая на правый бок.

Густав поднял ногу, чтобы забраться в кабину, как вдруг кто-то сильно дернул его за ту, опорную, что осталась на земле, и странник упал навзничь. Озадаченный бегун на мгновение остановился, а потом ринулся вперед, на помощь, но его осадил утробный крик:

– Стой!

Случившееся затем удивило даже странника. Бегун, не сбавляя скорости, на ходу обернулся на голос, увидел его обладателя и тут же, не раздумывая, буквально взлетел на крышу корабля, провернулся в воздухе, как фигурист во время двойного тулупа, в полете надев на себя рюкзак, и напряженно замер в низком старте.

– Ты в порядке? – спокойно спросил он странника, все еще лежавшего распластанным на земле и не имеющего возможности встать, так как в пах ему упирался ствол дробовика.

– Вроде бы, – сдавленно ответил Густав и повернул голову набок.

Того, кто сбил его с ног, он не видел, но отчетливо услышал щелчок взводимых курков двуствольного ружья, который нельзя перепутать ни с чем, и фразу, произнесенную так, будто рот говорившего был наполнен кашей:

– Не рыпайся, пристрелю.

Тем временем к кораблю подошли остальные участники этого представления, до сей поры желавшие оставаться в тени и только лишь одним своим видом заставившие бегуна действовать более чем стремительно. И причина этого была очень простой.

Их окружили муты.

Всего мутантов было шестеро. Одетые в несуразные тряпки, они отличались не только своим уродливым видом, но и оружием, которое ловко держали в руках. Но самым отвратительным являлся не их истинный внешний вид, а тот, который они пытались себе придать. Поначалу Густав даже и не понял, что перед ним. Его глаза увидели, но мозг отказывался принять такое.

На всех мутантах, кроме одного, видимо пока еще готовившегося к этому празднику счастья и равноправия, сверху была натянута человеческая кожа. Мертвые лица обтягивали их головы, мертвые волосы шевелились на ветру, прорехи и края разорванных ртов были заштопаны грубыми нитками. Это был парад настоящих уродов. Смешной и страшный одновременно.

Самый главный, крикнувший «Стой!», ростом был примерно в два метра, весом около ста двадцати килограммов и имел продолговатую голову с высоким лбом и узко посаженными глазами. К тому же он беспрестанно моргал, причем несинхронно – каждым глазом с разной частотой и скоростью.

Его кожаный «костюм» отличался особой выдумкой – нижняя часть лица отсутствовала, зато верхняя, словно маска Бэтмена, сидела на своем месте, и ее гордо венчала грива рыжих волос, на вид женских, стянутых пучком на макушке, как листья ананаса. Из рукавов куртки торчали куски кожи предплечья, подвязанные вокруг запястий грязной бечевкой – на пальцы и ладони в виде перчаток он не заморачивался, либо «костюм» просто оказался ему мал.

Он широко улыбался, демонстрируя гнилые зубы и целясь из помпового ружья в бегуна.

– Слазь оттуда, парнишка, – сказал он.

– Зачем? Мне и тут хорошо. – Руслан медленно переступил, уходя с мушки прицела.

– Послушайся его, – подал голос Густав.

– Зачем? – снова спросил бегун, на этот раз у странника, но за него ответил Бэтмен, главный мутант:

– Затем, что я пристрелю тебя, если не спустишься.

Бегун удивленно поднял брови:

– Да ну. А шкуру мою повредить не боишься?

Бэтмен недовольно тряхнул головой и рявкнул:

– Слазь, кому говорят!

Руслан пожал плечами и сделал шаг назад, перед этим оглянувшись. Быстро достал нож и, расстегнув нижний клапан рюкзака, вытащил пистолет и приставил его к своему виску. И все это за пару секунд.

– Что ты делаешь? – недоуменно спросил мут.

– Извини, порчу вам праздник. Если хоть кто-нибудь попытается меня отсюда достать, я разнесу себе голову. На мелкие куски. А перед этим еще метну нож и убью кого-то из вас, если повезет. Два трупа и две испорченные шкуры – как тебе такой расклад, урод?

Бэтмен покривился и шагнул вперед.

– Я не шучу! – пригрозил бегун и взвел курок.

Густав, следивший за ним снизу, закрыл глаза, стараясь дышать спокойно и размеренно. Он находился в абсолютно безвыходном положении – мутанта не достать, а если он попытается увильнуть из-под дула ружья… Даже и пытаться не стоит, потому что бесполезно, в любом случае у мута будет громадное количество времени на то, чтобы нажать на спусковой крючок и если не разнести страннику яйца и таз всмятку, так уж точно отстрелить ногу или задницу. Идти на такие потери Густав не хотел. Он понимал, что ему ничего не остается, как просто ждать.

Еще совсем недавно от него зависела жизнь бегуна, теперь все кардинально переменилось. И странник надеялся, что Руслан не забудет про долг ценою в жизнь.

Но то, что произошло дальше, развеяло надежды, как сигаретный пепел в ураган.

– Я хочу с вами договориться, хорошо? – сказал бегун, не упуская никого из мутов из виду, а они как завороженные смотрели на пистолет, сверкавший на солнце.

– Каким образом? – спросил Бэтмен.

– Вы отпускаете меня, и я ухожу восвояси. С ним, – бегун сделал паузу и коротко кивнул в сторону странника, – с ним можете делать что хотите. Давайте откупимся малой кровью. Мне этот цирк ни к чему, я знаю, что всегда можно договориться.

Странник тихо застонал и досадливо, но незаметно ударил кулаком по земле.

– Почему ты думаешь, что я соглашусь? – спросил мутант.

– Потому что у тебя нет выбора, урод. Другую перспективу я уже обрисовал, она называется «Дырявые шкуры».

Оскорбление прозвучало второй раз, и Бэтмен заскрипел зубами. Казалось, что мысли, как ржавые поршни, скрежещут у него в голове. Он думал, а бегун молился о том, чтобы мут не стал размышлять о сути его предложения. Мало-мальски смышленый человек понял бы, что в обеих ситуациях мутанты лишаются второй шкуры и второго человека, так или иначе. Либо Руслан убивает себя, либо исчезает. Странно, это вроде бы и младенцу понятно. Бегун с возрастающим беспокойством смотрел на мута. Нужно придумать новую сделку! Он уже хотел что-то сказать, как Бэтмен опередил его.

– Ладно, – сказал он. – Иди прочь. А с твоим дружком мы разберемся.

Бегун отнял пистолет от виска и одобрительно взмахнул им. Затем ловко спрыгнул с корабля, сделал пару шагов и вдруг остановился. Обернулся к Бэтмену и застыл, склонив голову, прислушиваясь к себе.

– Что еще? – недовольно спросил мутант.

Тем временем по его указанию остальные члены его живописной команды неуклюже бросились к Густаву. Окружили галдящей толпой, схватили и рывком подняли на ноги.

– Хочу пожать твою руку, по нашему обычаю, как вновь приобретенному хорошему знакомому.

– Я же урод. Ты так назвал меня, человек?

– Прошу прощения, я был на нервах. Но для меня большая честь иметь такое могущественное знакомство. Не всякий раз в своей жизни столь удачно встретишь умного и рассудительного человека.

Бэтмен и остальные мутанты с интересом смотрели на рассыпавшегося в комплиментах бегуна. Густав, который получил звонкий удар средней силы по голове, проклинал Руслана и лихорадочно думал, как выбраться из крепких рук мутов до того, как они без анестезии взрежут его по бокам и начнут снимать кожу живьем. Вырваться, убежать, скрыться, с любыми потерями, но лишь бы унести отсюда ноги.

– Ты это серьезно? – Бэтмен немного опустил ружье, но факт оставался фактом – оно целилось прямо в грудь бегуна.

Руслан медленно шел навстречу мутанту, дружелюбно протягивая правую руку. Нож и пистолет уже успели куда-то деться, и Бэтмен, глядя на приближающегося к нему бегуна и услышав несколько приятных для его эго слов, благополучно о них забыл.

– Серьезнее некуда, – сказал бегун. – В конце концов, вы же тоже люди. И эта кожа… вам очень к лицу. Кто это придумал? Наверное, ты? Очень умно, я в восторге. Устрашает, но ведь и необходимо, чтобы всякие земляные черви вас боялись. Так и нужно!

Открыв рот, Густав наблюдал за этим представлением с возрастающим интересом. Бэтмен уже смущенно, как показалось страннику, улыбался, и по какой бы причине бегун ни шел с ним на близкий контакт, ему это определенно удавалось с каждым шагом и словом.

Руслан остановился возле мута – Давид и Голиаф. Бэтмен возвышался над ним примерно на треть, смотрел сверху вниз, поигрывая ружьем, как легковесной пластмассовой палочкой. А бегун под ним, маленький и безоружный, с протянутой рукой и раскрытой ладонью, смело глядел в безобразное лицо мутанта.

– Ну? – спросил бегун. – Пожмем руки? Как человек человеку?

Бэтмен колебался. В его несинхронно моргающих глазах нельзя было ничего разобрать. Его нижняя, грубая и морщинистая, часть лица оставалась открытой, но понять, что написано сейчас у него на лице, было невозможно.

Бэтмен поджал губы.

Переложил ружье в левую руку.

Кончики губ пошли вверх.

Перевалился с ноги на ногу.

И неуверенно протянул свою огромную ладонь.

Бегун воспринял это с энтузиазмом, схватил ее и бодро затряс, широко улыбаясь. Затем повернулся к мутантам, окружавшим Густава, и сказал:

– А этим парням тоже можно пожать руки? Как людям? Что скажешь, босс?

Мутанты загудели. Один из них, одетый в узкий, выцветший и рваный, но когда-то пижонский бархатный костюм, выскочил вперед, но его быстро втолкнули обратно.

Всем им, этим несчастным тварям, хотелось приобщиться к человеческому ритуалу. Почувствовать себя настоящими людьми, оправдать те остатки былой роскоши и цивилизации, что они нацепили на себя, сыграть в реальную игру по-взрослому. Только что это сделал их главный, а теперь человек сам буквально шел к ним, мутам, навстречу.

Но Бэтмен не хотел делить славу и хотел остаться избранным. Он был умным мутантом, как бы смешно это ни звучало, выпестованным и выученным, но за все годы его жизни никто не догадался выбить из него низменные чувства. Быть может, это было вообще невозможно, кто знает.

Поэтому проснувшаяся жадность помешала Бэтмену думать ясно. Он был переполнен гордостью и не желал делиться ею со всеми подряд. Поэтому и сказал:

– Нет.

Бегун согласно кивнул и подмигнул Густаву. А затем сделал какое-то неуловимое движение рукой и выстрелил из неизвестно откуда взявшегося пистолета, не целясь, на голос, прямо в голову Бэтмена. Пуля вошла над правой бровью, вышибив с обратной стороны фонтан кровавых брызг, осколков костей и ошметков плоти.

Но, когда громадное тело рухнуло на землю, бегун уже большими прыжками, преодолевая расстояние, мчался к Густаву.

Пистолет его упал в густую пыль, а ножи, блеснувшие на солнце, прорезали воздух и прочно застряли во лбах двух мутантов, выбив из них жизнь одним духом.

В этот момент растерявшийся Густав понял, что пора действовать. И осознание этого, слава богу, пришло чуть раньше, чем к мутам. Он успел лишь запомнить отменно развитый плечевой пояс бегуна и то, как великолепно работали его мышцы. Затем странник резко расслабился и практически кулем плюхнулся на землю. Это ему удалось легко, так как один из державших его мутов был убит, а второй больше пекся о своем дробовике, чем о пленнике.

Это-то и погубило его, потому что странник собрал все свои силы и схватился за дробовик – одной рукой за приклад, другой за дуло, и потянул его вверх, надеясь нокаутировать мута. Но тот решил среагировать иначе, и в момент соприкосновения дробовика с челюстью мутанта произошел выстрел, снесший последнему переднюю часть черепа.

Теперь оставались еще двое, чуть позади Густава. Фактически одновременно они подняли свое оружие, целясь в бегуна, но тот метнул третий нож, а странник с разворота со всей силы ударил по ногам последнего мутанта, заставив его совершить кульбит с приземлением на шею. Хруст, треск. Открытый перелом.

Густав поднялся с корточек и начал спокойно, будто ничего не случилось, отряхиваться. Кусочки мяса и капли крови застряли в его волосах и одежде. Подоспевший бегун помог ему отряхнуться и, ровно и размеренно дыша, как будто не метал только что ножи, спросил:

– Нормально?

– Да, – кивнул странник. – Но тебе не нужно было так напрягаться ради меня.

– Я предпочитаю придерживаться устоев, – сказал бегун. – Кто-то, возможно, любит их нарушать, но только не я. Если я дам слабину, то в дальнейшем разве буду я вправе судить кого-нибудь за то, что он не выплатил мне свой долг? Долг за спасенную жизнь?

– Это ничего не изменит. Люди плевать хотели на твой опыт. Особенно если это незнакомые люди.

– Я знаю. – Бегун грустно улыбнулся и посмотрел в небо, щурясь от солнца. – Но все мы живем в мире условностей, помогающих нам не сойти с ума. Так вроде бы легче.

– Ты мог погибнуть и оказаться новой шкурой для мутантов, – сказал странник.

– Значит, такова судьба, – ответил бегун, и в этот момент сзади раздался стон.

Они одновременно обернулись и увидели, что Бэтмен успел перевернуться на живот и теперь плашмя еле ползет куда-то, еще больше стирая ту часть лица, в которую попала пуля, об асфальт.

Странник подскочил к нему и с натугой перевернул. Это мало что изменило – мутант продолжал ползти, теперь отталкиваясь только ногами.

– Надо пристрелить его, – сказал бегун.

– Нет, нужно выяснить кое-что. – Странник схватил мута за грудки, приподнял и, помогая себе выкриком, протащил к автобусу, где с отчаянием бросил Бэтмена к стенке кузова так, чтобы он сидел и никуда не уползал.

Мутант с пустым звуком врезался в автобус, стукнувшись головой, осел набок, упершись окровавленной рукой в пыль. Из его выбитой глазницы капала густая кровь, и, судя по всему, пуля, пробившая череп насквозь, не задела жизненно важных участков мозга.

Густав, зацепив пальцами опаленную и разорванную кожаную личину, стянул ее с головы Бэтмена.

– Хреново выглядишь, – сказал странник.

– Не фае ело, – пробормотал мутант.

Пуля все же повредила что-то в его мозгу. Теперь было очевидно, что он слабо владеет правой частью тела, и нога его то и дело дергалась. Нижняя губа опустилась, и с нее текла слюна вперемешку с кровью.

– Кто вас обучил оружию и языку? – спросил странник, встав на одно колено прямо напротив мута.

Но тот лишь бессмысленно посмотрел на него одним глазом и промолчал.

– Хорошо. – Густав ухмыльнулся, достал пистолет и нож. Пистолет приставил к груди мута, а нож недолго думая с проворотом вогнал в его бедро.

Бэтмен взвыл и дернулся вперед, но его остановила нога Руслана, которой тот уперся в его плечо.

– Спасибо, – сказал Густав бегуну. – Так мы продолжим беседу? Кто обучил вас владению оружием?

Теплая и липкая кровь уже текла по пальцам странника, но это не мешало ему ворочать лезвие в ране, как ложку в стакане с подтаявшим мороженым.

– Ои, – выдохнул мутант. – Есестань… жалуста…

– Они? Кто – они?!

– Ои… – Мутант протяжно завыл, когда нож погрузился еще на полсантиметра в его бедро.

Бегун беспокойно посмотрел на холодное, сосредоточенное лицо Густава, но ничего не сказал.

– Ои уили. Сему. Пе… пе… пеудросям…

– Премудростям?

Мутант кивнул. Густав вытащил нож из ноги, и Бэтмен глубоко задышал, со свистом втягивая воздух левой стороной рта, той, которая его слушалась.

– Так кто они такие? Зачем им это нужно? – спросил странник.

– Не гааят. Посто чат…

– Сколько их?

Бэтмен поднял дрожащую руку и с трудом сложил все пальцы, оставив прямыми два.

– Откуда они?

Отрицательное мотание головой.

– Что им нужно?

– Ои осто дузя…

– Друзья мутантов? Они хотя бы выглядят как люди?

– Ои юди…

– Черт побери, да что же это за люди такие?! – воскликнул Густав.

– Ои азыают сбя, – прошептал мутант, – ку… кулоодами…

– Кукловодами, – как эхо повторил бегун, но страннику этого было недостаточно.

Он снова тряхнул мутанта:

– Кукловодами?! Это они научили вас делать ловушки, правильно говорить и все такое?! Где ваш дом, где вы живете?

– А… е омню…

– Вспоминай!

Нож взрезал бедро в новом месте, и Бэтмен заскулил, но уже без прежней прыти. Бегун убрал ногу с его плеча, и мут наклонился чуть вперед, как разделенный пополам мешок с мукой, посреди которого образовалась пустота. На кузове автобуса отчетливо виднелся вертикальный след от ручейка крови, вытекавшей из его затылка и пропитавшей пыль внизу.

– Он скоро умрет, – констатировал бегун. – Слишком много крови потерял.

– Эй! Эй! Очнись! – Странник стукнул мута пистолетом по лбу, но тот отреагировал очень вяло. – Черт!

Густав нервно вытер рот и встал.

– Больше мы от него ничего не добьемся? – спросил он у Руслана.

– Сомневаюсь.

– Тогда пошли.

– Ты не хочешь пристрелить его?

– Зачем? – Странник остановился и недоуменно посмотрел на бегуна.

– Чтобы облегчить страдания.

– Он собирался с тебя и меня шкуру спустить. Возможно, живьем. Если хочешь, то бери свой пистолет и стреляй.

– Я не могу, – сказал бегун.

– Почему же?

– Там была одна пуля. Пистолет был мне не нужен, но я всегда берег одну-единственную пулю для себя. – Он пожал плечами и пошел собирать ножи.

Странник, замерев, переваривал информацию: бегун ради него пожертвовал, возможно, чуть ли не самым главным в своей жизни. Потратил последние деньги, что откладывал на билет в безмятежный край. Он отдал частичку свободы – пулю, которая могла бы освободить его в действительно трудную минуту.

А таких минут на пути странников, как пеших, так и колесных, выпадало предостаточно.

– Хочешь, я дам тебе патронов? У меня много! – крикнул странник.

– Нет. – Бегун стоял над трупами мутантов, с чавкающим звуком вынимая ножи и вытирая лезвия листом подорожника. – Пистолет мне не нравился. Наверное, это было самое лучшее и правильное его выступление. Громкое и пафосное. Теперь пусть покоится с миром. Мне пистолет не требуется.

– Хорошо. Тогда пошли отсюда? Если нам по пути, то мой корабль – твой корабль. Куда ты направляешься?

– На юг.

– Нам по пути, – улыбнулся странник.

Он залез в корабль и приоткрыл пассажирскую дверцу. Включил кондиционерный обдув и откинулся в кресле, повторяющем все контуры его тела. После жаркого дня и жаркой встречи с мутантами это было блаженством. Бегун уселся рядом, не снимая рюкзака и явно чувствуя себя не «как в своем корабле». С любопытством он оглядывался по сторонам, пока Густав наконец не произнес, надышавшись фильтрованным прохладным воздухом:

– Тут рядом речка, нужно искупаться, постирать одежду. Набрать воды.

– Хорошо, – кивнул бегун.

Густав завел двигатель и начал разворачиваться, планируя объехать городок стороной. Когда они стали поперек улицы, через боковое окно бегун увидел неподвижное тело главного мутанта. Бегун постучал пальцем по стеклу и спросил:

– А зачем тебе было нужно узнавать, кто их обучал?

– То есть как? Для тебя такие муты в порядке вещей?

– Я многое видел в своей жизни, – сказал бегун.

– И мутантов, которые ведут себя как люди, имеют хорошее оружие и превосходно владеют им?

– Пожалуй, что нет, но меня это не удивило. Всякое случается в этом мире.

– Ты даже не представляешь, что случается в этом мире, – с грустью сказал Густав.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что скрыто от наших глаз и ушей. Например, кто такие мутанты? Армия дуболомов во главе с Урфином Джюсом?

Бегун недоуменно посмотрел на странника. Они выехали на довольно чистую объездную дорогу и теперь двигались по ней со средней скоростью.

– Я не понимаю, о чем ты, – сказал Руслан.

– Я о том, что существуют какие-то кукловоды, назовем это так, которые собирают мутов в общины, дают им оружие и учат их чему-то.

– Быть людьми?

– Отчасти верно. Но, с другой стороны, зачем им это, если муты – не люди, из них люди больше не получатся? Я понимаю, что им просто не повезло, они такими родились, но их как грязи под ногами. Нормальных же людей меньше, но они нуждаются в помощи гораздо больше, чем эти твари.