Текст книги "Незримые старцы"

Когда в жертву отдано все

Хорошо, что мы встретились с моим старым другом схимонахом Г. Вместе пойдем на всенощную в соборный храм Кареи. А пока – обычные после долгой разлуки вопросы. Что нового?

Так я узнаю, что патриарх Варфоломей направил на Афон письмо с требованием не принимать в братию и не постригать в монахи иностранцев. Очередной виток «эллинизации» Святой Горы? По этому поводу теперь должен заседать протат. Говорят, большинство обителей патриарха не поддержит.

Как всегда, бывая в гостях у отца Г., захожу приложиться к иконам в небольшой храм во имя преподобного Серафима Саровского. Он выстроен русским схимонахом недалеко от Кареи. Приложился – и почему-то вспомнил о том, как хозяин этой кельи попал на Святую Году. Отдыхал в Греции и решил на пару дней отправиться посмотреть на какой-то неведомый Афон. Приплыл, сел в Дафни на автобус. Поехали. И вдруг после дождя машина заскользила на повороте и рухнула вниз. Очнулся наш путешественник в госпитале города Салоник. А вскоре в палату пришли греческие монахи, с которым он ехал в автобусе – никто не пострадал. Сказали ему: пойдем с нами! С тех пор он – насельник греческого монастыря Котлумуш. И своим падением в пропасть как бы повторил случай из жития самого старца Серафима. Помните? Преподобный ведь в детстве упал с колокольни и остался жив. Вот «совпадение» какое!

Перед службой в Успенском храме мы должны зайти за старцем схимонаха Г. – отцом Нектарием. Подходим к приметной келье с голубым куполком. Присаживаюсь на скамеечке у входа – надо подождать… Какие же все-таки темпераментные эти греки! И наш русачок от них научился. Кричат, как на базаре. Да что это такое? Просто до неприличия громко. Что-то, кажется, даже упало…

Весь этот шум приближается к двери и выкатывается наружу в виде двух сомнительного вида типов, которых выставляет из кельи мой знакомый. Старший из них – небритый верзила с тёмным лицом злобно огрызается. Монах чем-то напутствует его. Судя по выражению лица, словами типа: катись колбаской по Малой Спасской! Наконец он объясняет мне, что произошло: «Захожу к старцу, а там – два албанца. Пришли уже более часа назад и требуют дать им работу. Требуют! Не уйдем, говорят, пока не дашь работу. Нам некуда идти и нечем жить. И с этими словами старший бросает на пол свой рюкзак. Наседают на двух беспомощных стариков. Пришлось кое-что объяснить им. Сказать, что управу на них можно найти не только в полиции, но и среди тех албанцев, которые давно уже живут здесь и работают погонщиками мулов».

Необычная ситуация заставила вспомнить рассказы о том, что в последнее время Афон стал небезопасен. Особенно когда одинокий паломник встречается на лесной тропе с группой албанцев. Каждый из них в отдельности, как правило, труслив. Но, собравшись в стаю, они могут напасть и ограбить. Типичный стереотип поведения «гордых» и «воинственных» горцев!

Отступление о языке межнационального общения

Какая-то злобная наглость стустилась с гор на наши равнины. Словно грязевой сель сошёл. И из него слепились полевые командиры – на наших полях! Разные Камазы Навозовы и Навозы Камазовы… Пусть бы гордились в своих горах, раз они – гордые горцы… Но нет, голые скалы им ни к чему. Они прекрасно знают, что у нас «есть чем поживиться»… Знаете, почему я вспомнил это словосочетание?

В 1931 году в Советской России был издан русско-сванский разговорник. В нём написано, что он предназначен для пролетарского туриста, который теперь имеет возможность посмотреть, как живут трудящиеся в различных местах Советского Союза. Каждая страница разговорника пестрит испуганными вскриками: засада – не выглядывай! – они стреляют! – не проливайте понапрасну кровь! – у нас нет для вас поживы – мы бедняки – мы мирные путешественники – ложись! – наклони голову! и т. д.

«Наклони голову…» Наклонили уже. Может быть, ещё и нож воинственному горцу подать? Неправильный разговорник продиктовала картавая «ленинская национальная политика»! Вот уж кого надо бы осудить за разжигание межнациональной розни! И по сей день ведь не изменилось ничего. Сидящие в Кремле комиссары не поняли или, скорее, делают вид, что не понимают: «трудящиеся Кавказа» и других окраин державы воспринимают отнюдь не толерантный сленг. Не жалкое блеяние: «Шамиль Басаев! Шамиль Басаев! Слушаю вас…» Нет, они уважают другой язык. Какой? Афонский схимонах Г. мог бы подсказать.

От кельи схимонаха Г. – полчаса ходьбы до знаменитой Панагуды, где подвизался Паисий Святогорец. Многочисленные указатели ведут к цели. Идешь мимо кельи отца Гавриила, послушника Старца. Потом – через пару маленьких лабиринтиков. Они сделаны в ограде с таким расчетом, чтобы внутрь не проникали свободно пасущиеся мулы. Мулашки, как их ласково здесь называют, не только могут потоптать какие-нибудь посадки. Вместе с ними, особенно в жаркие дни, кочует целый рой мух и слепней. Это – неприятное соседство. Вьются как недобрые помыслы. Чуть зазевался – укусят.

Впрочем, пойдем дальше.

Схватки с тангалашкой

Тропинка направилась под гору. Кажется, я уже у цели. Звякнул висящим на цепочке клепалом. (Эта железка, кажется, – то ли от мотыги, то ли от лемеха). Вскоре мне открыли двое старцев, обрабатывавших огород. Один показал рукой: рядом с входом на территорию – скамейка, на которой короб с лукумом. Угощение. Вода из крана течет. Вкусная! Старцы ввели в маленький храм. Дали время помолиться.

Даже погожим весенним днём в храм проникает немного света. Но эти иконы, стены, стасидии не раз освещались светом, более ярким, чем солнечный. По описаниям, золотистым и вместе с тем – голубоватым. Однажды священник из Ливана «увидел стоявшего в келье Старца, поднявшегося над полом примерно на двадцать пять – тридцать сантиметров. В левой руке Старец держал четки, весь он находился в сиянии Света. Непокрытые части его тела: лицо и руки – излучали Свет, очень сильный Свет… Старец стоял, слегка склонив голову, внимая себе. Он выглядел радостным и улыбался. Внезапно Свет усилился, и разглядеть Старца в этом Свете священнослужитель и молодой человек уже не могли». [30, с. 302].» Это было здесь, именно здесь.

Стараюсь делать земные поклоны так, как учил Геронда. «Когда мы совершаем поклоны, наши колени должны касаться плеч, а наша голова – пола возле колен». С животиком так не сделаешь. Если у тебя слишком хороший аппетит или неправильный обмен веществ – настоящий земной поклон не получится. Впрочем, всякий «неправильный обмен» – следствие неправильностей метафизического порядка.

Однажды отцу Паисию привезли пояс от мучившей его грыжи. Подойдет ли? – сомневался он. И был очень доволен, когда оказалось, что пояс не мешает класть поклоны так, как надо.

Старец советовал при поклонах касаться пола не ладонью, но внешними костяшками кулака. Однако он не хотел, чтобы на руках были видны мозоли от поклонов, поэтому рекомендовал совершать поклоны на мягком коврике. [30, с. 425].

Вообще же Геронта говорил: когда молишься, надо чувствовать себя как дитя на руках матери. Да, согретый ласковым теплом, ребенок не спешит соскочить с любимых рук.

…Старчики благословляют меня иконкой святителя Арсения Капподокийского с изображением коленопреклоненного отца Паисия. Этот святой, крестивший будущего старца еще в Малой Азии, предвидел в нем духовный светоч Вселенского православия. Не его ли молитвами солдат Арсений выходил живым и невредимым из всех военных передряг!

Меж тем отцы дают ещё одну фотографию отца Паисия. Я вопросительно показываю на свой фотоаппарат. Они разрешают поснимать и цветущий миндаль, и саму келью, и чурбачки во дворе, сидя на которых паломники слушали Старца.

Сколько в этом архондарике под открытым небом велось удивительных разговоров, сколько совершалось чудес!

В греческом документальном фильме «Паисий Святогорец» афонский паломник Григорий Софос свидетельствует о такой коллизии: «Мой товарищ, у которого были в жизни проблемы, пошел к колдуну. Тот окропил его какой-то водой и сказал: три месяца не мойся. После этого началось. В квартире «ожили» все вещи. Сейчас это принято называть полтергейстом. Однажды ночью несчастный почувствовал, как «ожили» и зашевелились его волосы. Они лезли в рот, в нос… Он в ужасе вылил на голову освященную воду. Все прекратилось. Отправились мы с кумом к старцу Паисию. Его ожидало в тот день около семидесяти человек. Мы подумали: не попадем к нему. Старец вышел и назвал из всех присутствующих четверых, в том числе и нас. Назвал каждого по имени, хотя мы не были знакомы! Посадил в своей келье и сказал моему куму: у тебя серьезные проблемы. Около ступени в твой дом есть плита, под которой ты найдешь маленький мешочек. Брось его в огонь. На тебя навели порчу. Ты должен хотя бы десять минут в день посвящать Богу. Должен постоянно исповедоваться и причащаться…

Вскоре проблемы оставили моего друга».

«От своего духовного отца я слышал следующее. Когда старец был в келлии Честного Креста монастыря Ставроникита, он увидел диавола, который походил на гигантского арапа, сидящего возле его келлии. Старец, естественно, не испугался, совершил крестное знамение, тот сделал „Бам-м“ – и исчез. Потом старец говорил, что если бы люди знали, насколько диавол отвратителен, насколько он вонюч, то избегали бы его». [44, с. 126].

Сам Старец рассказывал, как однажды ночью он открыл дверь и увидел диавола. «Он был лысый и очень уродливый, с лицом красным, как медь. В гневе диавол сказал мне: „За то зло, которое ты мне делаешь, я тебя отсюда выгоню!“ После этих слов он исчез, оставив после себя невыносимое зловоние».

Старец глубоко вздыхал и, скорбно качая головой, говорил: «Во что же превращается тот, кто удаляется от Бога! До какого жалкого состояния довело себя лучшее из творений Божиих!» [30, с. 236].

Иеромонах Афанасий Симонопетрис рассказывает: «Однажды Старец вышел опечаленный. «Я думал о дьяволе, который был когда-то Ангелом света. Разве молился кто-нибудь за него? Я молился семь дней, ничего не ел и не пил, не спал. Господи, разве Ты не спасёшь Ангела света, если он покается? Когда я совсем обессилел, увидел перед собой мальчика, лет 12—13-ти. Растопырив пальцы и высунув язык, он дразнил меня.

«– Почему ты дразнишь меня?

– Если бы я хотел смириться, я бы смирился. Но я не хочу смиряться. Оставь меня там, где я есть. Мне хорошо».

Старец, который заботился о каждом творении, был опечален. Скольким людям я мог бы помочь за эти семь дней своей молитвой!»

Демон не раз посрамлялся по молитве старца. Так было, например, с юношей по имени Георгакис, который с детства изучал в Тибете колдовство. «Кто-то из монахов, желая помочь Георгакису, привел его к отцу Паисию. Юноша спросил у Старца, какими он обладает силами и на что способен. Старец ответил, что сам по себе он никакой силы не имеет и вся сила от Бога.

Георгакис, желая произвести на Старца впечатление, сосредоточил взгляд на лежавшем вдалеке большом камне, и вдруг камень рассыпался в крошку. Тогда Старец перекрестил один маленький камешек и попросил Георгакиса раскрошить и его. Тот сконцентрировался, стал производить различные колдовские действия, но ничего сделать с камнем не смог. Вдруг юноша начал дрожать. Сатанинские силы, которыми, как ему казалось, он повелевал, – будучи не в силах расколоть маленький камешек, в ярости обратились против него самого и, подбросив его, – словно камень из пращи, – зашвырнули на противоположную сторону оврага. Старец помог Георгакису выбраться из зарослей. Юноша был в жалком состоянии…

Старец убедил Георгакиса принести ему свои магические книжки, чтобы их сжечь». [30, с. 231, 232]. (1).

Ничего нового лукавый придумать не может. Но заставляет глупцов вновь и вновь подписывать страшный договор. Старец как-то сказал: «Один человек обмакнул перо в своей крови и написал: „Этим я отрекаюсь от Христа“. Поскольку наш Господь искупил нас Своей кровью, диавол изобрел отречение нашей кровью. Потом этот человек запутался в бесовском лабиринте». [44, с. 329].

Рассказывают и такой случай. Один человек снимал аморальное кино и жил в роскоши. Кто-то рассказал ему о старце, и он, решив, что старец – обманщик, поехал на Афон его обличать. Когда он вошел в каливу, старец угощал приезжих лукумом. Всем раздал по кусочку, а перед этим человеком бросил лукум на землю и сказал: «Упало, подними и съешь». Тот, конечно, обиделся: «Как это я буду есть с земли – лукум же грязный!» Тогда старец ответил: «Ты же сам кормишь людей грязью?» Тот мужчина был так шокирован, что тут же убежал из каливы. Но на следующий день вернулся снова и поговорил со старцем наедине, старец сказал ему бросать своё грязное дело. Так он и поступил. Теперь этот человек – благочестивый христианин.

«Недавно ко мне приезжал священник с Кипра, – рассказывает отец Григорий, постриженик старца Паисия, духовник женского монастыря в Метаморфоси. – Он рассказал, что его сын ехал на машине с большой скоростью и навстречу ему вылетел грузовик, водитель которого от усталости уснул. За секунду до столкновения сын увидел на месте водителя грузовика старца Паисия. Произошла страшная авария, но в ней никто не пострадал. Оказалось, что перед отъездом матушка незаметно с молитвой положила в машину сына фотографию старца, которую взяла на его могилке».

Подобных историй записано множество. Например, так же «дистанционно» отец Паисий спас едущего на мопеде парня, который хотел совершить самоубийство. На вопрос, правда ли такое было, Старец ответил: «Не знаю, но часто, когда я у себя в келлии, Дух Святый переносит меня в больницы, в дома страждущих, к людям, которые готовы совершить самоубийство. Я ничего не делаю, только молюсь и ставлю свечи». [44, с. 47].

Когда двух греков, попавших на машине в какой-то подозрительный район одного из американских городов, едва не зарезали местные обитатели, по молитве старцу Паисию, неожиданно какая-то сила перенесла их (вместе с машиной!) в безопасное место. При встрече Старец похлопал одного из них по плечу и с улыбкой сказал: «Не утомляй меня, дорогой мой, а то мне приходится ездить в Америку». [44, с. 394].

Своим чадам для оперативной связи он давал чётки: «Возьми их. Они – твой телефон. Когда будет необходимость, будешь звонить по ним». Этот «телефон», между прочим, по-прежнему действует. После земной смерти старца по молитвам к нему происходит еще больше «невероятного».

Кажется, в наше время столько чудес, сколько было связано со Старцем, не окружало ни одного подвижника. Может быть, потому, что Старец сам просил о них? Он говорил: «Неверие настолько увеличилось, что я прошу Господа, чтобы чудеса, которые Он совершает, были явными, дабы их видели неверующие. Может быть, так мы опомнимся». [44, с. 196].

Что за сверхчеловек такой был этот Старец, если мог в мгновение переноситься хоть на другой конец света? Поднимал огромный камень, который всем селом, даже при помощи рычагов не могли сдвинуть с места! Не зная языков, разговаривал с иностранцами!

Почему его называли земным ангелом и небесным человеком?

Змеи, которые в сердце

Прощаюсь с добрыми старчиками и выхожу за калитку. Оставлять это место не хочется. Сажусь на скамеечку – рядом с лукумом. Рассматриваю снимок старца, который мне только что подарили. Кажется, он сфотографирован именно на том месте, где я сейчас сижу.

Хочется молиться, никуда не спешить и ни о чём не заботиться. Хорошо бы молитва текла, как вода из этого крана, не переставая. Нет, так не получается. Внимание приковывается к каким-то деталям местности, а они порождают мысли, уводящие от молитвы. Текущая вода, как я вижу, образует маленький ручеек. В тени деревьев здесь прохладно и сыро. Наверно, водятся змеи – я вспоминаю истории о том, как приползавшие к Старцу рептилии слушались его слова. Например, такую: «Однажды к старцу пришли несколько богословов и начали вести свой учёный разговор. Во время беседы старец сказал им, что богословие надо не преподавать, а воплощать в жизнь. В это время показались две змеи (говорят, это были гадюки). Не видя их (они были сзади) старец сказал: „Оставайтесь там, чтобы не разогнать посетителей“. А потом богословам: „Подождите немного“, – и пошел кормить гадюк. Одна с жадностью набросилась на еду, но старец сказал: „Я еще не благословил есть!“ Змея тотчас же замерла. Затем он благословил есть и не велел уходить, пока он не позволит. Все, что ни говорил старец, змеи исполняли». [44, с. 353].

…Вспомнился один старый монах из Пантелеимоновой обители, ныне уже покойный, с которым я беседовал в 1997 году, вскоре после смерти геронты. Тот не без раздражения вдруг заговорил: «Паисий! Паисий! Колдун был этот Паисий. Змеи его слушались». В голове мелькнуло: а как же преподобный Герасим и лев? А как же старец Серафим и медведь?

Да, святость, возвращающая райские взаимоотношения между человеком и животными, встречает порой такое вот глухое раздражение.

Ладно. Раз уж мысли отвлеклись от молитвы, вспомним ещё цитату из жития старца Паисия: «Как-то раз один диакон спросил Старца: «Геронда, я слышал, что у Вас есть змеи. Неужели это правда?» Старец ответил: «Да, диакон, правда. Змеи живут у меня вот здесь, в сердце. Когда тебя рукоположат во священника и сделают духовником, приходи – и я тебе их покажу». Удивительным было духовное самоуничижение Старца!

А такие слова: «Я хотел бы, чтобы после извлечения из могилы мои кости оказались чёрными, чтобы люди, увидев это, сказали: „Ах, так вот что за фрукт был этот Паисий!“ Если это произойдет, люди не будут нас почитать».

Иеромонах Афанасий, который был знаком с отцом Паисием с 1970 года, вспоминает, как однажды старец вышел к нему рассерженным и сказал: «Мир сошел с ума»!

– Почему ты так говоришь, старец?

– Меня называют святым. И этот слух дошел уже до Афин.

Он относился к себе как к нулю. Его «духовная математика» вообще была такой: все наши добродетели – нули, и только Господь может подставить к ним Свою Единицу. Лишь так мы получаем цену.

Люди принимают меня за святого, говорил он, а я всего лишь ржавая консервная банка… Одному молодому человеку он сказал: я дам тебе денег сколько захочешь, только сделай вот что. Когда я умру, свяжи мне ноги веревкой и брось труп в ущелье, чтобы его съели шакалы.

Сначала геронта Паисий хотел, чтобы на Афоне его похоронили в безвестности. Но позже он получил другое внутреннее извещение. Его могила – на окраине Салоник, в Суроти, на территории женского монастыря, сестер которого окормлял Старец. Здесь тоже происходило много чудесного!

Григорий Софос вспоминает: «Когда старец был уже серьезно болен, я хотел навестить его в монастыре Суроти. Но монахиня сказала, что отец Паисий чувствует себя очень плохо и не может принять. Я опечалился. Но когда уезжал, вдруг увидел в небе над куполом храма благословляющего старца. Потом монахини в автобусе восклицали: они тоже видели это чудо. От старца никто не уходил не утешенным».

Радостный Старец

Я никогда не видел Старца. Впервые мы с супругой оказались в Суроти в конце 1995 года. Чуть больше года прошло после смерти геронты. Тогда почти никто у нас и не слышал о нём. Может быть, поворот в душе, который произошел тогда с нами, был связан и с тем, что мы оказались здесь? И, привыкшие надеяться только на себя, вдруг попросили помощи на могиле Святогорца. Мы и понятия не имели, что она стала как бы новой Силоамской купелью, источником чудес и исцелений, но почему-то попросили. О своём, личном. А когда узнали, что наш первенец Димитрий родился с отцом Паисием в один день – 25 июля – то отношение к нему стало просто родственным. Верующие принимают ведь такие «совпадения» как особые знаки.

Старец близок мне и тем, что – жизнерадостен. Один новоначальный ожидал увидеть его мрачным, хмурым стариком. Таким он представлял себе «типичного» святого. А Старец весь светился от радости. Он, которого не оставляли головные боли, которого мучила грыжа, а позднее рак, говорил одному паломнику: «Я ощущаю в себе столько радости, что наступает момент, и я говорю: «Боже мой, если это возможно, заключи ее во мне в аккумулятор, чтобы брать столько, сколько мне нужно, а то мне начинает хотеться летать». [44, с. 257].

Отдельный раздел можно было бы написать на тему «юмор старца Паисия». Только влажное слово «юмор» этимологически не подходит. «Шутки» («шут» это ведь – бес) – тем более. Так что здесь нужно какое-то особое слово. Такое, как тангалашка (кто повредился умом и вытворяет всякие сумасбродные вещи) – так Старец уничижительно называл демона. Между прочим, он говорил: «Если мы оказываем ему презрение и не даём ему прав над собой, он начинает выламываться, хихикать, устраивать самый настоящий театр. И за билет платить не надо! Однако в этом случае человек не испытывает бесовского страха, потому что видит перед собой не дикого разъяренного пса, но паршивого шелудивого щенка». Но и тут надо быть осторожным: «Внезапно слева, в нескольких метрах от меня, появились два бесёнка – вот такусенькие – ростом метра в полтора и начали „баловаться“, шлёпая друг друга в ладоши и пиная ногами. Кино, да и только! Ну, тут уж я не мог удержаться от смеха. Видишь, что придумал диавол?» [30, с. 224].

(Илл. 155). Вообще весёлость была чертой характера Старца. Но, рассказывая различные забавные истории, он всегда вкладывал в них глубокий смысл. То же касалось и его поступков. Однажды он увидел, что группа людей идёт к нему из праздного любопытства; тогда он ушел в лес и оставил записку: «Зоопарк закрыт. Обезьяны нет дома». Эта записочка так растрогала парней, что они пришли в себя, поисповедовались и стали добрыми христианами.

Старца видели, слышали, иногда просто прочитывали его записку – и изменялись. Не его слова, а он сам был живым свидетельством о Христе. Миссионер, говорил геронта Паисий, вообще должен быть святым чудотворцем. И добавлял: «Мы не глядим на самих себя, на то, что мы изранены и злосмрадны, но глядим на то, как „спасти других“».

В другой раз один грек привёз к нему двух друзей, англичан, чтобы Старец сказал им что-либо в назидание. Геронта нашел замечательный способ, чтобы помочь эгоистичным и самоуверенным европейцам задуматься о чем-то важном. Он сказал: «Переведи им, что мы, греки, – иной раз пишем местоимение „я“ со строчной буквы, тогда как они – всегда с прописной».

Старец имел удивительное свойство: показывать истинный смысл давно привычных слов. Однажды, когда калитка была закрыта, через забор его каливы перелез один архимандрит. Старец, шутя, сказал: «Ну, этот ладно, – у него есть благословение лазать через забор. Ведь он архи-мандрит (дословно – начальник «мандры» – ограждённого загона для овец).

Даже об опасных духовных подменах, даже о масонах он умел отзываться по-особенному. «Теперь дурной человек представляется хорошим. Масон, например, представляется хорошим и богобоязненным, а сам держит сумку, в которой скрывается диавол. Масон утверждает, что ведет людей по прямой дороге, и, когда он идет вперед, то диавол показывает из сумки один рог. „А это еще что?“ – спрашивают любопытные люди, как только убеждаются, что это диавол. Масон же говорит им: „Это баклажан. Идите за мной“».

Однажды отца Паисия, не любившего ходить на торжественные мероприятия, спросили: «Отче, вы были на праздновании тысячелетия Святой Горы в 1963 году?» – «Нет, к сожалению, но в следующий раз пойду»…

Или, глядя на пирсинги и прочие ухищрения моды, Старец отозвался коротко: «Диавол вставил кольцо в нос, только уздечки не видно». Сказано не ради красного словца. К пустому смехотворству отец Паисий относился, конечно же, в соответствии со святоотеческой традицией. Одному желающему стать монахом он сказал: «Из-за твоего сатанинского смеха и безразличия тебе нельзя становиться иноком. Я в церкви даже если меня попытаются рассмешить, – не смогу этого сделать. Только плачу о своих прегрешениях.

Смех в храме – демоническое состояние. Нельзя относиться к этому как к пустякам. Необходимо внимание и усилие над собой».

О Восьмом соборе, «безблагодатной МП»

и насупленном зилотстве

Я никогда не видел старца Паисия, но в последнее время я часто беседую с ним. Говорю о том, о чём мало с кем поговоришь. О самом нетолерантном. Вновь перечитываю его труды и вступаю в разговор.

Я воспринимаю старца Паисия как своего командира в духовной брани. Опираясь на его авторитет, ссылаясь на его нелицеприятные высказывания о ЕЭС, масонах, экуменистах, сионистах, увереннее чувствуешь себя в самой жесткой дискуссии. Впрочем, с масонами все проще. Сионисты тоже – они есть сионисты. Гораздо сложнее – о внутреннем, больном… Когда у тебя болит зуб, не очень-то хочется рассуждать о мировой закулисе. Вопрос стоит так: потерпеть ещё или вырвать сразу?

Да, опыт Старца особенно драгоценен в контексте наших внутрицерковных проблем. «Церковь, – говорил он, – это не прогулочный корабль того или иного епископа, чтобы он плыл на нем, куда ему вздумается». Противодействия Старца неправославным действиям того или иного епископа сопровождались многими молитвами и любовью к Церкви. И не только к Церкви, но и к тем, кто уклонялся от истины». [30, c. 704].

Когда в начале шестидесятых вселенский патриарх Афинагор снял древнюю анафему с католиков, многие на Афоне прекратили поминать его в молитвах, хотя Святая Гора является канонической территорией епископа Второго Рима.