Текст книги "Варлорд. Путеводная звезда. Том III"

Глава 15

– Я не очень понял вот этот момент, – произнес Валера, повысив голос, чтобы перекричать Илону.

Пытаясь перекричать Илону, которую на песке арены все еще грыз искалеченный цербер. Она все еще была жива, и у нее даже хватало сил на крик. Из-за этого нам с Валерой было не очень удобно общаться.

– Что я такого непонятного сказал? Мы сейчас летим в Кафедрал, – махнул я рукой туда, где он предположительно находился, – выходим в истинный мир, после этого рулим в Родезию, откуда мне как можно быстрее нужно связаться с Ольгой.

– А детали? Зачем это все?

– По дороге расскажу.

– А сейчас, в пару слов?

– Это лишнее.

– Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, более чем. Просто ты сейчас начнешь кричать, что это идиотизм, спорить со мной, возможно даже обзываться по-разному… но потом все равно согласишься. У меня просто голова так сильно болит, что даже глазами шевелить тяжело, не говоря уже о мыслях и необходимости что-то вслух говорить…

– Так, стой.

– Стою.

– Буквально двадцать часов назад ты сказал мне что?

– Что я сказал? Я много что сказал буквально двадцать часов назад.

– Ты сказал, если обобщать твою же речь, что прошло время необдуманных решений и пора начать действовать как профессионалы.

– Ну да, было такое. Просто игра вышла немного на другой уровень, и мы упускаем стратегическую инициативу…

Илона закричала очень уж громко, из последних сил, заглушив мои последние слова.

– Мы ее даже теряем, – договаривая, повторил я, повышая голос.

– Ясен-красен мы ее теряем, ее трехголовая адская собака жрет! – отреагировал Валера, который из-за крика Илоны, видимо, не все мои слова расслышал.

– Да не ее теряем, – глядя на дергающуюся под собачьей тушей Илону, покачал я отрицательно головой.

– А кого?

– Стратегическую инициативу! Понимаешь, стратегия «Нас пинают – мы крепчаем» – это не выход. Так что переходим от оборонительной доктрины к наступательной, дальше действовать будем мы и все такое прочее.

– Куда действовать?

– Ты же знаешь, Валер, что такое стратегическая инициатива? И вместе с этим парнем, как его… Драго, да? Вы с ним получили от Бергера именно поэтому. Потому что вы реагировали и решали проблемы по мере их поступления. И стратегическую инициативу потеряли.

Илону, кстати, мы в этот момент тоже уже полностью потеряли – рычащий в ярости цербер уже грыз мертвое тело.

– Мы ее потеряли. Amen, – отреагировал я на завершение бренного пути Илоны Маевской.

– Да ты говорил это уже.

– Нет, мы ее потеряли, – показал я на Илону. – И его потеряли, – в удивлении добавил я, глядя на цербера.

Трехголовый пес тоже только что умер – сразу после Илоны. Оказывается, до этого момента он жил только на силе воле. Видимо, хозяйка ему так не нравилась, что пес даже умирать не стал до того момента, как ее с собой не забрал.

– Все, в этой главе нашей сказки все плохие умерли, добро победило, – резюмировал я.

– А судьи кто? – не упустил возможность снова уколоть меня Валера.

– Кто победил, тот и добро – какие судьи? Это же элементарно, Уотсон. Ладно, подожди пять секунд.

Развернувшись, я подошел к капитану Риджалу.

– Все вокруг обыскать, собрать все представляющее информационную и артефакторную ценность. Девушек и пленников эвакуировать в форпост Кафедрал. Постараться сделать все это как можно оперативнее, мне здесь не очень нравится. Прямой опасности не чувствую, но место нехорошее. Так, а где Чумба…

Чумба обнаружился на другой стороне трибун. Пока я разговаривал с Валерой, мутант переместился на трибуну демонов и сейчас расположился рядом с измененной девушкой.

– Воу! А это кто? – только заметил Валера Керриган. Она, кстати, во время появления костяных ящеров спряталась. А я этого даже не заметил – и так забот хватает.

– Это пленница инферналов, она была ставкой демонов в первом поединке.

– Ставкой?

– Валер, реально голова болит, глазами и мыслями тяжело шевелить. Потом все расскажу, ладно?

– Симулянт.

– Честно болит все, – покачал я головой. – Капитан, можете вон ту… деву, – обернулся я к гуркху и показал на Керриган, – сюда переместить?

Устал уже туда-сюда, как молодой, через арену бегать.

Один из костяных ящеров по команде капитана Риджала взмыл в воздух, и Керриган совсем скоро оказалась рядом с нами. Вела она себя настороженно, как оказавшийся среди людей хищник. Но никакой агрессии вроде ни к кому пока не проявляла.

– Ты меня понимаешь? – на русском поинтересовался я. Но вдруг заметил, с каким интересом она смотрит на мундиры гурхков – на которых были гербы Родезийского герцогства.

– Ты меня понимаешь? – на английском повторил я.

– Понимаю, – на английском же ответила она.

– Если ты не попытаешься причинить вред никому из моих людей, то и тебя никто не тронет.

– Хорошо.

– Как тебя зовут?

– Сара.

– Откуда ты?

– Кентербери.

– Владеющая?

– Да.

– Школа Кентербери?

– Да.

– Одержимая?

– Нет.

– Давно тебя… изменили?

– Не знаю. Не помню. Дома сейчас лето?

– Весна.

– Давно.

– Видишь гуркха у дракона?

– Да.

– Это капитан Риджал. Я сейчас уйду, останешься с ним. Чуть позже он перевезет тебя на мою базу. Как только новости о тебе доберутся до…

Тут я задумался.

– Я могу сообщить о тебе в Кентербери. Это будет небыстро, пара дней как минимум. Или могу сообщить о тебе Саманте, герцогине Родезийской. Это будет сегодня.

– Саманте, – без раздумий ответила Сара «Керриган».

Я немного удивился, как она сразу сделала выбор, но измененная девушка пояснила.

– Мы знакомы.

– Ясно. Оставайся с капитаном Риджалом, делай, что он говорит, и скоро из Родезии к тебе отправятся люди, которые тебе помогут.

– Хорошо. Спасибо.

– Последний вопрос. Как считаешь, возможны ли у тебя приступы бесконтрольной ярости? Может, тебя лучше обездвижить, пока не придет помощь?

– Не надо, я контролирую себя.

– Хорошо. Надеюсь на это.

Дойдя до Риджала, я оставил ему ворох последних ценных уточнений – как дальше действовать с Керриган, с амазонками, с трофеями и с пленными выжившими гостями, после чего направился к костяным ящерам.

В Кафедрал мы вылетели на четырех драконах – я, Валера и Чумба с футляром от виолончели. Кроме того, с нами отправился один из гуркхов – и у него за спиной расположилось еще двое бойцов. Еще один гуркха рулил драконом Чумбы – чтобы, когда мы выйдем в истинный мир через Кафедрал, они вчетвером могли вернуть драконов на арену и использовать их для эвакуации амазонок и перевозки пленных гостей.

У меня за спиной, как и у Валеры, летели сразу по две амазонки. Девушки, кстати, на удивление меня больше не боялись. Нет, я, конечно, чувствовал страх – но это был не направленный на мою персону страх, а просто страх от произошедшего и происходящего.

Удивило меня еще, что теперь основной эмоцией от феечек-амазонок я чувствовал восхищение. Вот уж не думал, что показательная и крайне жестокая казнь может вызвать подобные эмоции. Это ж как нужно было Илоне уметь ненависть других людей вызывать?

Кафедрала мы достигли очень быстро. И несмотря на относительную близость портала к арене, обнаружить нас, думаю, будет проблематично – храм, в котором не так давно едва не свершилось жертвоприношение Николетты Агилар, просто терялся среди огромного количества строений мертвого города. Да и летели мы к нему, передвигаясь больше по каньонам, не показываясь наверху на всеобщее обозрение.

Амазонок оставили в Кафедрале, под опекой распоряжавшегося здесь Модеста, вместе с которым тут находился и Патрик «Мне на все насрать» О’Брайан. Выводить девушек в истинный мир я решил позже – сначала надо всех собрать, а потом решить, что вообще с ними делать, так чтобы информация на сторону не ушла.

Гостей вечера, которые выжили во время бойни, я и вовсе решил в Кафедрале надолго оставить и поручил их Патрику, вместе с заданием оборудовать здесь загон-тюрьму, после чего собрать максимум сведений о том, кто мне попался. Патрик выслушал мои указания и без возражений принял к выполнению. Он, кстати, нахождению в ином мире совершенно не удивлялся – как будто для него подобное в порядке вещей.

Еще раз, контрольно, проинструктировав Патрика и Модеста по дальнейшим действиям, я вместе с Валерой и Чумбой направился в истинный мир.

– Da jobs tvoyu match! – перед самым выходом выругался я и развернулся, возвращаясь. Сначала шел по длинному нефу собора быстрым шагом, а потом и вовсе побежал, морщась от стучащей в виски головной боли.

– Модест! – окликнул я его, отвлекая уже от посадки на костяного дракона.

Модест после моего окрика выпрыгнул из седла, чтобы мне снизу вверх кричать не пришлось.

– Там, на трибуне с демонами, лежат пара трупов инферналов. И рядом еще выжженное место, где умер их главный. На нем была черная корона – там она и осталась. Предполагаю, что это корона подчинения племен, или племени, черных бурбонов. Забери ее, пожалуйста, проконтролируй, чтобы не потерялась.

– Сделаю, – коротко ответил Модест.

– Повнимательнее только, пожалуйста, – озвучил я дежурное напутствие и наконец направился к выходу в истинный мир, у которого меня ожидали Валера и Чумба с футляром от виолончели.

Поднявшись из подвала винохранилища, на пару секунд приостановился, наблюдая в окно, как на подъездной дорожке виллы катятся сразу пять машин. Именно эти самые машины, а также контейнер с дополнительным оборудованием и получал Гекдениз в моей, вернее, в маске Драго в тот самый момент, когда Доминика пыталась здесь убить душу Николетты Агилар и захватить ее тело.

И это были пять очень приметных машин – массивные военные внедорожники, причем явно повидавшие жизнь. Повидавшие жизнь, но получившие сейчас второе дыхание – творчески переработанные для моего отряда варлорда. Вернее, переработанные для грядущего корпоративного конфликта.

По плану Доминики мой отряд, под ее (Николетты) командованием, должен был стать своеобразной пожарной командой. Выступив не в самом начале предполагающегося конфликта, а уже позже. Когда системы радиоэлектронной борьбы выведут всю современную технику из игры и остров превратится в закрытую зону боевых действий. И при таком варианте развития событий умелые и подготовленные бойцы на неподвластном средствам РЭБ транспорте должны стать весомым аргументом.

Все пять внедорожников, которых я проводил взглядом, между тем заехали в гараж. Это пока были «голые» машины, на которые еще предстояло устанавливать дополнительные модули и системы вооружений – которые ехали следом в контейнере на грузовике с полуприцепом.

Ладно, корпоративная война, как и подготовка к ней, подождет. На повестке дня все же первичнее вопрос перехвата стратегической инициативы в борьбе за… За что? – спросил я сам себя. И сам себе ответил: в борьбе за власть и влияние над этим миром. Если уж честно говорить, вроде все свои здесь – хмыкнул я.

И вот этим вот вопросом я и планировал сейчас плотно заняться.

Не задерживаясь более у окна, я прошел вглубь виллы, прикидывая, где лучше провести задуманное с Чумбой. Интерьер здания, у меня, как у заместителя командира отряда варлорда, однажды уже проецировался перед взором на визоре. Визора, правда, со мной не было, но из-за возможностей собственной феноменальной памяти я сейчас смотрел план здания просто в картинке воспоминаний. И остановил выбор на одной из пустующих гостевых спален.

Когда я уже подходил к выбранной комнате, с другой стороны коридора появилась Николетта. Я даже едва вздрогнул от неожиданности – потому что девушка была в белой корпоративной форме высшего руководства Некромикона.

Может быть, Драго и привык к этому облику соратников за время своего нахождения здесь, на Занзибаре, но мне подобное все же в новинку: на некросов я давно привык смотреть как на враждебное окружение. А с того самого момента, как разрушил круг контроля на безымянном плато в Инферно, где, отражая вторжение орды демонов полег почти весь мой сводный отряд, на людей в форме Некромикона я смотрел еще и с определенными эмоциями.

Николетта, кстати, при виде меня сама не осталась равнодушной. Она, с одной стороны, тянулась ко мне, потому что Драго – это я. И Драго посоветовал ей доверять и слушаться меня во всем. Но одновременно она, наоборот, пыталась отгородиться от меня, потому что Драго – это не я.

Я не мог до конца понять, как девушка ко мне относится, потому что не мог до конца понять, как она относится к нему. Николетта же усердно, пусть и не очень умело, старалась закрывать от меня собственные эмоции. Но с каждым разом, с каждой нашей встречей и беседой то ли у нее это получалось хуже, то ли она ко мне привыкала и начинала больше доверять. Или понемногу и то и другое – так что сейчас я уже полностью прочувствовал, как именно Николетта относится к Драго.

Влюбилась она в него совсем без головы, что ли?

Щеки Николетты заалели ярче – совсем как петербургское чистое небо во время осеннего заката. Так, теперь ясно все. Точно влюбилась, притом без памяти.

Нет, я знал и понимал, что Николетта к Драго неравнодушна. Но я просто не предполагал, что настолько, – мне казалось, что у нее просто привязанность, благодарность, может быть даже влюбленность, все же столько вместе они пережили. Но того, что он для нее – единственный свет в окошке, я даже не предполагал. Даже не предполагал, что теперь для Николетты есть Драго, а есть все остальное.

Все ясно, кстати, сейчас стало не только мне. Не только для меня чувства и эмоции Николетты оказались как на ладони, но и мои догадки и понимание, зеркально, стали понятны ей. Николетта в момент этого осознания замерла, изо всех сил пытаясь сохранить хотя бы внешнюю невозмутимость.

Так мы и стояли несколько секунд, глядя друг другу в глаза. Николетта уже привычно покраснела, засмущавшись и желая провалиться под землю. Я же, развернувшись от самой двери выбранной комнаты, в несколько шагов приблизился к девушке и взял ее за руку.

– Все будет хорошо. Верь мне.

Николетта, желая верить, посмотрела на меня своим удивительным чистым и наивным взглядом маленькой девочки, вдруг оказавшейся в большом и враждебном мире.

– Просто тебе нужно немного потерпеть, и вжух – все наладится. Подожди несколько месяцев, Драго вернется, и все у тебя, у вас, будет хорошо.

Огромные глаза Николетты повлажнели, она шмыгнула носом и закрыла глаза в попытке сдержать слезы. Я притянул девушку к себе и обнял, давая ей немного времени и возможности впервые, наверное с самого момента смерти Драго, полностью дать волю эмоциям.

«Рано ей еще в таких играх участвовать», – подсказал к случаю внутренний голос.

Конечно рано. Впрочем, эту игру она для себя не выбирала. Как и жертвенный алтарь.

– Все, я в порядке, – шепнула Николетта примерно через минуту.

Чуть отстранившись, я дал возможность девушке вытереть глаза от слез. И в этот момент не удержался и поморщился – потому что в виски в очередной раз ударила волна приступа боли. Последствия битвы на арене, когда я вышел за предел не только человеческих, но и далеко за предел собственных возможностей, отпускать меня не хотели.

Справившись с приступом боли, я собирался было развернуться и направиться все же в пустующую спальню. Но Николетта внимательно посмотрела на меня и удержала. Заставив остановиться, она положила руки мне на виски, сосредоточилась и зажмурилась.

Кожу в месте ее касаний захолодило, и тяжесть головной боли вдруг ушла. Просто исчезла, как не было.

– А… это как? – удивился я, прислушиваясь к ощущениям.

– Не знаю, – пожала плечами Николетта. – У Драго после установки тринадцатого протокола постоянно болела голова, я всегда ему так делала.

– Спасибо.

– Обращайся.

Кивнув, я наконец направился в спальню.

Следом за мной зашли Валера и Чумба. Оба они все это время просто молча стояли в ожидании и делали вид, что на нас с Николеттой не смотрят. Но Чумба при этом молчал, будучи совершенно индифферентен к происходящему; Валера же, наоборот, буквально горел любопытством участия. Но тоже молчал, молодец какой.

– Можно? – сделала шаг через порог Николетта.

«Можно Машку за ляжку», – моментально подсказал внутренний голос.

Николетта моментально стала полностью пунцовой. И вновь меня тронуло ее теплыми эмоциями узнавания – ведь те же самые слова, тот же самый невольный импульс мысли, она впервые слышала от Драго.

– Заходи, – показал я Николетте жестом, что проблем нет, и она прикрыла за собой дверь. Оставшись у порога, девушка внимательно наблюдала, как я сбросил с кровати одеяло и подушки, оставив только простынь на матрасе.

По ходу моих действий молчаливое удивление Валеры еще более усилилось, да и Николетта не понимала, что происходит. Один только Чумба по-прежнему сохранял спокойствие. Он был в курсе моих планов и своих перспектив – мы все это обсуждали и планировали в тот момент, когда я вел переговоры с кровавым мечом.

По моему жесту Чумба прошел вперед и лег на кровать, на спину. Футляр от виолончели бурбон положил на грудь, крепко прижав к себе, оберегая ценный груз.

Я же простер над Чумбой руку и сосредоточился, закрыв глаза. Окружающее я теперь наблюдал с помощью внутреннего радара. Правую руку я так и держал вытянутой над кроватью с Чумбой, левую же опустил в карман и сжал коготь бурбона, настраиваясь на создание ментальной связи.

Сейчас мне нужно было придумать слово-импульс, которое пробудит Чумбу из состояния спячки. И сделать это, полностью сохраняя контакт с бурбоном. При этом держать устойчивую ментальную связь – пусть и через коготь, сейчас мне оказалось непросто. В Инферно все это происходило гораздо легче.

Поэтому, чувствуя, как от напряжения заплетается сознание, я мысленным импульсом направил в память Чумбы первое всплывшее в сознании слово-приказ к пробуждению.

«Флюгегехаймен?» – почувствовал я негромким эхом отзвук удивления и Валеры, и Николетты.

Силуэт Чумбы перед моим взором между тем поблек, потеряв краски. Бурбон, как мы и договаривались, впал в летаргию спячки. Подавая признаков жизни теперь не больше, чем кровавый меч в футляре. И из этого состояния мой мысленный импульс в виде слова «флюгегехаймен» его и должен был вывести. По плану должен был.

Шагнув вперед, все так же с закрытыми глазами, я взялся за ручку футляра от виолончели. И усилием, как будто создавая щит, накрыл пеленой серой мглы кровать. Пелена мглы покрывалом накрыла вместе с кроватью и Чумбу, и футляр, после чего я сразу стянул силовую пелерину в кокон и быстро задвинул все это дело в пространственный карман.

– Воу, – только и прокомментировал мои действия Валера.

Мгновением позже раздался негромкий стук – это на пол, одна за другой, упали четыре ножки. Накрывая пеленой мглистого полога кровать, Чумбу и футляр, с ножками я заморачиваться не стал. И так руки и ноги дрожат, словно ватные, – от усилия создания такого большого пространственного кармана. Если бы я у силового кокона еще и ножки кровати выделял, вряд ли бы задумка получилась.

Хорошо еще, что меня Николетта в себя привела – я ведь мог с первого раза и не создать такую сложную конструкцию. Хорошо иногда быть необразованным, особенно когда делаешь что-то, не зная, что это невозможно. Совсем как «неукротимый белый человек» в представлении Джека Лондона, подумалось мне.

– Фуф, – выдохнул я, переводя дыхание. И вдруг понял, что чего-то не хватает.

Проанализировав ощущения, достал из кармана левую руку. И раскрыл сжатый кулак – в котором совсем недавно сжимал коготь Чумбы.

Когтя больше не было – зато на ладони остался только красный след.

Так. С одной стороны, мне это не очень нравится – то, что артефакт связи с мутантом стал частью меня. С другой стороны, конечно, удобной. Можно сказать, что я чипировался, и о части неудобств в общении с Чумбой можно забыть.

– Артур! – повысил голос Валера.

Видимо, окликнул он меня уже не в первый раз.

– А? – встрепенулся я.

– Это твой метод перехвата стратегической инициативы? – показал на валяющиеся на полу ножки от кровати Валера.

– Это первый этап подготовки. Москва не сразу строилась.

– А теперь что?

– А теперь в Гвело.

– В Гвело?

– В Гвело.

– В Гвело, – недоверчиво посмотрел на меня Валера.

– Да, в Гвело! Это в Средиземье, там, где майнинг, бушмены и прыгающие между пальмами рогатые, мать их антилопа, животные! Гвело, город такой в Родезии!

– Там нет пальм.

– Где нет пальм?

– В буше. Там одни кусты.

– Да?

– Да, я в книжках читал.

– Ну ладно, нет так нет. Зато рогатые антилопы есть.

– А зачем нам в Гвело?

– Устроим вечеринку.

– Вечеринку?

– Да.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютли да.

Я на самом деле был совершенно серьезен. Потому что уже научился делать одно дело, преследуя при этом самые разные цели. И почему бы не совместить такой желанный отдых с деятельностью, направленной на захват власти над этим миром?