Текст книги "Брокингемская история. Том 1"

III. Сквозь землю провалившийся

– Ага, Доддс и Маклуски? – кивнул гостиничный администратор Леббон двоим джентльменам чрезвычайно решительной наружности, только что спустившимся со второго этажа со своими большими саквояжами и вышедшим в приёмный холл, – Между прочим, на ваше имя пришла телеграмма…

– Да-да, мы знаем, – подтвердил Маклуски, – Вы уже приносили нам её в номер третий два часа назад.

– Вам пришла ещё одна телеграмма. Её доставили буквально только что, – уточнил Леббон.

Взяв телеграмму из рук администратора, Маклуски оперативно ознакомился с её содержанием. Доддс последовал его примеру, заглянув коллеге через правое плечо… Текст телеграммы гласил буквально следующее:

«Доддсу и Маклуски, где бы они ни находились.

Доддс и Маклуски!

Где бы вы ни находились, срочно прибудьте на рабочее место!

Шеф».

– Да чтоб их всех…! – только и смог сказать потрясённый Маклуски.

– Похоже, шеф пошёл по стопам Грэггерса: Он тоже разослал свои телеграммы по всем местам, где мы с вами могли теоретически оказаться, – не удержался от комментария Доддс, – Интересно, для чего вдруг мы ему так срочно понадобились?

– Как бы то ни было, Грэггерсу придётся подождать, – трезво оценил ситуацию Маклуски, – Приказание своего непосредственного начальника нам придётся исполнить в первую очередь.

Поскольку в тексте телеграммы говорилось о прибытии на рабочее место, а добраться до Лондона до конца текущего рабочего дня представлялось делом непростым, прославленные детективы предпочли истолковать указание «срочно» в расширительном смысле. В столицу они прибыли уже поздно вечером, а на следующее утро, переночевав со всеми удобствами в родном общежитии, отправились на работу в родную контору (разумеется, без саквояжей).

Вот впереди показался знакомый серый забор с колючей проволокой поверху. Его вид пробудил в двух мастерах сыска и розыска тёплые ностальгические воспоминания… Собственно, после возвращения из отпуска они успели забежать в свою Центральную полицию лишь на несколько минут в прошлый понедельник, а затем сразу же отбыли в Крукроуд. Теперь, ещё восемь дней спустя, они могли с полным правом полагать, что возвращаются в родные пенаты после долгого вынужденного отсутствия по уважительным причинам.

Центральная полиция считалась конторой секретной. Согласно правилам служебной конспирации, её корпуса не были обозначены на обычных картах Лондона… Случайно забредшие в эти края туристы с изумлением обнаруживали, что вместо обещанных пустырей и зелёных массивов перед ними возвышаются некие загадочные сооружения, обнесённые высоким бетонным забором. Пройти по ту сторону забора было возможно лишь через проходную, бдительно охраняемую вооружёнными вахтёрами. Естественно, никаких поясняющих надписей над этой проходной вывешено не было, опять-таки в целях служебной конспирации.

История возникновения Центральной полиции была долгой и непростой. Вообще-то она была задумана как своеобразный научно-исследовательский центр для разработки и испытания кое-каких новых секретных технологий в сфере охраны правопорядка… Дабы сбить с толку возможных иностранных шпионов, новую контору было решено замаскировать под ещё одно подразделение полицейского ведомства. С этой целью ей и было присвоено это загадочное название – Центральная полиция. Для более полной конспирации пришлось организовать в ней Отдел Расследований и Оперативный отдел, которые прилюдно занимались текущей следственной работой совместно с другими силовыми структурами – такими, как УБОП, УБЭП, УБОПЭП или лондонская уголовная полиция. Впрочем, были в Центральной полиции и сугубо технические отделы – например, Отдел Разработок и Отдел Анализа… Их названия выглядели немного двусмысленно. Наивные оптимисты могли вообразить, будто в этих отделах происходит разработка планов новых полицейских операций и всесторонний анализ их результатов. В действительности же они были заняты разработкой новых датчиков для так называемой Большой Установки и анализом их показаний.

На самом первом этапе существования Центральной полиции от неё отделился небольшой производственный комплекс, который вскоре превратился в самостоятельную контору. В целях конспирации ему было дано название Малый Хозрасчётный Комплекс – МХРК. (Сотрудники Центральной полиции за глаза называли своих соседей фирмой «Махорка».) С течением времени эта контора настолько законспирировалась и забюрократизировалась, что все вокруг окончательно перестали понимать, чем же она в действительности занимается… Территория фирмы МХРК, опоясанная ещё одним серым бетонным забором с колючей проволокой, располагалась в нескольких сотнях метров напротив главной проходной Центральной полиции. Естественно, между двумя соседними конторами издавна царил дух непримиримого соперничества, переходящий временами в дух острого взаимного неприятия.

По пути до главной проходной своей Центральной полиции двум прославленным детективам пришлось пройти мимо так называемого административного корпуса. Это двухэтажное, но довольно широкое здание было построено на открытой территории и не было окружено никакими секретными заборами. Его основной достопримечательностью был знаменитый актовый зал на втором этаже. Он был предназначен для проведения всевозможных массовых мероприятий с участием посторонних представителей (из УБОПа, УБЭПа, УБОПЭПа и иных силовых структур), которые не имели полномочий проходить на внутреннюю территорию Центральной полиции по причине действующего там пропускного режима… Сам административный корпус формально принадлежал всё той же Центральной полиции. Впрочем, соседняя «Махорка» тоже в меру сил пользовалась некоторыми его помещениями, прикрываясь пресловутой производственной необходимостью.

Когда Доддс и Маклуски зашли наконец в главную проходную, им на глаза первым делом попался огромный фотопортрет начальника Отдела Разработок, висящий на боковой стене. Такова была старая добрая традиция, принятая в Центральной полиции: В конце каждого квартала высшая администрация подводила его итоги и объявляла победителя конкурса лучших отделов; руководителю этого отдела торжественно вручалось переходящее красное знамя, а его портрет вывешивался возле главной проходной. Разумеется, никаких подписей или надписей под этим портретом предусмотрено не было. И это тоже было связано с мерами служебной конспирации… (Теоретически в проходную могли заглянуть с улицы совершенно посторонние лица. Если бы под портретом лучшего руководителя Центральной полиции была приведена его фамилия и название возглавляемого им отдела, эта информация могла получить нежелательную огласку.)

– А ведь как удачно сфотографировано! – отдал должное фотопортрету Доддс, – Начальник Отдела Разработок вышел на снимке ещё реалистичнее, чем в жизни… Того гляди, он откроет рот и заговорит в своей привычной манере: «Победа в конкурсе лучших отделов – большой успех, но ещё большая ответственность. Какие чувства испытываем мы теперь, держа в руках это красное знамя? Головокружение от успехов? Расслабленность и успокоенность? Желание почивать на лаврах? Ни в коем случае! Ощущение того, что мы уже достигли всего? Нет, нет и ещё раз нет! Потребность трудиться с ещё большей самоотдачей на благо родной конторы? Да, безусловно да!»

Дружески подмигнув фотопортрету, детективы направились к знакомым вертушкам посереди проходной… Им на ум невольно пришли мысли о вечном круговороте жизни. Совсем недавно на месте начальника Отдела Разработок висел начальник Отдела Анализа, а до него – начальник их собственного Отдела Расследований… Полусонный сотрудник ВОХР по ту сторону стеклянной будки рассеянно кивнул при виде служебных удостоверений новоприбывших и без возражений нажал ногой на специальную кнопочку, снимающую стопор с вертушки. (Вообще-то обычные работники Центральной полиции могли пройти через проходную родной конторы лишь в начале рабочего дня, в обеденный перерыв и по окончании рабочего дня. Однако Доддс и Маклуски, будучи следователями с особыми полномочиями, имели при себе специальные вкладыши на свободный вход-выход в любое время дня и ночи.)

Пройдясь немного по полутёмному пустому коридору первого этажа, два мастера сыска и розыска свернули налево на ближнюю лестницу и стремительно поднялись по ступенькам до третьего этажа. Всего в главном корпусе Центральной полиции было шесть этажей, но именно на третьем были расположены кабинеты начальников самых важных отделов, в том числе и Отдела Расследований.

Зайдя в знакомый кабинет, прославленные детективы ожидаемо увидели перед собой хорошо известный им стол, по ту сторону которого сидел на рабочем кресле их шеф… Начальник Отдела Расследований был немолод годами, невысок ростом и весьма неказист на вид. Те, кто видел его впервые, бывали сильно удивлены при известии, что этот человек возглавляет какой-то следственный отдел. Впрочем, те, кто знал шефа поближе, удивлялись этому ещё больше… (Вполне возможно, что он был назначен на эту должность опять-таки из соображений служебной конспирации, дабы окончательно сбить с толку всех иностранных шпионов.) Что же касается Доддса и Маклуски, то они за долгое время совместной работы успели всесторонне изучить повадки своего шефа и приноровиться к его поведению. Они с полным правом полагали, что он – далеко не самый худший начальник отдела на свете.

– Ага, это вы? – поприветствовал шеф неожиданно появившихся подчинённых, – Ну наконец-то я вас разыскал! А то этот проклятый Грэггерс замучил меня своими бесконечными звонками…

– Нам он тоже порядком надоел своими бесконечными телеграммами, – поддакнул начальству Маклуски.

– Всё звонит и звонит, да ещё требует немедленно прислать вас обоих к нему в Гленвич и Бриндвич! – продолжал возмущаться шеф, – Я устал отвечать ему одно и то же: «Доддс и Маклуски уже выехали к вам. Они прибудут в ваш кабинет с минуты на минуту!» Но этому Грэггерсу хоть колом на голове чеши! Он требует, чтобы я перестал пудрить ему нос… то есть, тянуть его за хвост… то есть, за рога… Вы понимаете, что я имею в виду? – обратился он к подчинённым, – Я хотел сказать: тянуть кота за рога… нет, не кота, а быка… то есть, козла за нос… а резину за хвост…

– Да-да, мы всё понимаем, – поспешил на выручку к начальнику Доддс, – Грэггерс хочет, чтобы мы перестали тянуть резину, тянуть кота за хвост, водить за нос самого Грэггерса и пудрить ему мозги, а вместо этого взяли бы быка за рога.

– Именно это я и подразумевал, – подтвердил шеф.

Прославленные детективы понимающе ухмыльнулись. Им уже давно была известна аллегоричная и метафоричная манера изложения, присущая их начальнику… Порой она выглядела несколько витиевато и невразумительно, но не представляла особой загадки для двух мастеров логической дедукции и индукции.

– Но вернёмся к текущим проблемам! – призвал всех присутствующих Маклуски, – Шеф, мы получили вашу телеграмму и поспешили исполнить ваше указание срочно прибыть на рабочее место. Позвольте узнать: Так с какой целью вы вызвали нас к себе?

– С какой целью? – ответил шеф, – Как с какой? Конечно же, с целью как можно скорее отправить вас в Гленвич и Бриндвич к этому Грэггерсу, чтобы он перестал донимать меня своими звонками!

Два мастера сыска и розыска в недоумении переглянулись между собой.

– Ситуация выглядит несколько забавной! (Если не сказать: откровенно абсурдной.) – не удержался от комментария Доддс, – Ваша телеграмма была вручена нам в Болтли, за несколько минут до того, как мы должны были прибыть в Гленвич. Грэггерс уже успел вызвать нас к себе своей собственной телеграммой. Если бы мы не получили вашу, мы бы уже целые сутки находились в Бриндвиче у Грэггерса, и ему уже не было бы необходимости вам названивать.

Его прервал неожиданный телефонный звонок. Шеф привычным движением сорвал трубку с аппарата, стоящего перед ним на столе, и с места в карьер вступил в разговор:

– Грэггерс, это вы? Да как же вы мне надоели, в конце-то концов! Я вам уже третьи сутки подряд объясняю: Доддс и Маклуски должны прибыть в Гленвич с минуты на минуту! Сидите на вокзале и их встречайте! Как вы не в Гленвиче? А где вы тогда находитесь? Ну и напрасно вы там торчите! Возвращайтесь поскорее в свой Гленвич и дожидайтесь их там… Да, всего вам хорошего! – он с грохотом опустил трубку на рычаг, – Вы и сами слышали: Этот Грэггерс опять мне позвонил! – сообщил он подчинённым, – Теперь он почему-то оказался в Болтли. (Он якобы прибыл туда в ваших поисках.)

– Грэггерсу нельзя отказать в проницательности! Вчера мы с Доддсом действительно побывали в этом Болтли, – признал Маклуски, – Если бы эта шальная догадка посетила его на одни сутки пораньше, то он и мы могли бы…

– Перестаньте тянуть резиновый мешок! – потерял терпение шеф, – Немедленно отправляйтесь в Гленвич, пока Грэггерс совсем не запудрил мне рога!

– Но раз уж мы вернулись на рабочее место, то не проще ли будет нам…? – попытался воззвать к голосу разума Доддс.

– Нет! – прервал его шеф, – Срочно бегите на вокзал и выезжайте к Грэггерсу!

– Приказы начальства обсуждению не подлежат! – вздохнул Маклуски.

Прославленные детективы послушно развернулись и чинно направились на выход из кабинета. Однако не успели они дойти до двери, как сзади снова послышался голос шефа:

– Хотя постойте… Вернитесь-ка сюда! Я хочу дать вам ещё одно задание…

– Значит, срочно выезжать в Гленвич нам уже не требуется? – уточнил сбитый с толку Маклуски.

– Подождёт этот Грэггерс! – пренебрежительно махнул рукой шеф, – Тут есть дела и поважнее…

– Но он может ещё раз позвонить и окончательно запудрить вам мозги! – высказал обеспокоенность Доддс.

– Ерунда! – беспечно усмехнулся шеф, – Обычно он звонит мне в начале дня. Значит, у нас ещё есть в запасе время до завтрашнего утра… Сядьте-ка и послушайте, что я вам скажу!

Заинтригованные детективы вернулись обратно к столу и расселись по эту его сторону по двум свободным стульям… Тем временем шеф достал из ящика стола какую-то старую облезлую папку и развязал на ней завязочки. Внутри папки оказалась целая стопка неких загадочных бумажных материалов.

– Дело заключается в следующем, – приступил к изложению он, – На днях у «Махорки» пропали какие-то секретные документы. В их краже подозревается Милкине, тамошний начальник отдела режима. Но он, к сожалению, и сам куда-то пропал…

– Ну а мы-то тут при чём? – поспешил заранее выразить протест Маклуски, – Пускай «Махорка» сама разыскивает своих пропавших начальников и свои пропавшие документы!

– Наш Директор поручил нашему отделу помочь «Махорщикам», – пояснил шеф, – Он строго меня предупредил, чтобы мы не мутили воду и не отлынивали от задания. Я заверил его, что никогда ничего не мутю… то есть, не мучу… то есть, не мочу… В общем, вы понимаете, что я имею в виду, – (детективы согласно кивнули своими умудрёнными головами), – Итак, этим делом займётесь вы двое!

– А может, поручим его Горенсу? – предложил Доддс, – Он числится в нашем отделе на должности младшего следователя. Ему вполне по силам провести это небольшое расследование…

– Горене уже занимался этим делом вчера и получил первые результаты, – шеф кивнул на материалы своей облезлой папки, – Но в середине вчерашнего дня из нашей высшей администрации пришла команда срочно направить одного из наших сотрудников на помощь подшефной овощной базе где-то под Лондоном. Вот мы и послали туда Горенса… Обратно он должен вернуться где-то завтра к концу дня, а расследованием теперь придётся заняться кому-то другому.

– Да, не повезло Горенсу, – сочувственно вздохнул Маклуски, – Тягать мешки с картошкой и копошиться в залежах гнилой капусты – далеко не самое приятное занятие на свете…

– Как удачно, что нас с вами вчера не оказалось на рабочем месте! – нашёл повод порадоваться Доддс.

– Одним словом, я поручаю вам разобраться с этой кражей, – повторил шеф, протягивая папку Доддсу, – Начальники отдела режима на «Махорке» совсем обнаглели! Они средь бела дня проваливаются сквозь огонь, воду и медные трубы…

– И сквозь землю тоже, – уточнил Маклуски.

– Они проходят с секретными документами через проходные, как шило сквозь мыло. Это в корне недопустимо! – продолжал негодовать шеф, – Наш Директор на днях сказал своему заму по кадрам, что у него не хватает рук… то есть, ног… то есть, не ног…

– Да-да, его возмущение вполне оправданно, – поддакнул начальнику Доддс, – Конечно, у Директора и зама по кадрам не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы перечислить все случаи служебного раздолбайства, имевшие место на «Махорке» за последнее время.

– Итак, вы должны отыскать пропавшее – и документы, и Милкинса, – повторил шеф, – Каким образом вы это сделаете, мне совершенно безразлично. На худой конец можете мыть полы… то есть, кататься по полу… то есть, катать по нему шары…

– Да-да, мы поняли вашу мысль, – заверил Маклуски, – Мы обязаны исполнить ваше задание любыми доступными нам средствами – хоть мытьём, хоть катаньем. Главное – обеспечить необходимый результат!

– Вам хорошо понятно задание? – шеф пристально посмотрел на подчинённых, – Вы должны внимательно изучить материалы, собранные Горенсом, а в случае необходимости провести дополнительные оперативно-следственные мероприятия. Затем вы обдумаете полученные результаты и окончательно установите виновника пропажи… Ещё вопросы будут?

– А где мы будем этим заниматься? – поинтересовался Доддс, – Прямо здесь? – он указал на стул, на котором сидел.

– Нет, найдите себе другое место, – опроверг шеф, – Я и сам сейчас собираюсь кое-чем здесь заняться… – он широко зевнул, как бы наглядно намекая собеседникам на род своих предстоящих занятий, – Ну а завтра с утра я снова жду вас у себя в кабинете с отчётом о проделанной работе.

– Нет проблем! – заверили два детектива, резко поднимаясь со стульев; при этом Доддс не забыл прихватить с собой злополучную облезлую папку с двумя завязочками.

Некоторое время спустя два прославленных детектива уже вовсю занимались новым расследованием, сидя на своих знаменитых раскладушках в общежитии Центральной полиции, в своей родной комнате без мебели на втором этаже. Они беспрекословно исполнили пожелание начальника и предельно оперативно отыскали себе другое место для проведения текущей следственной работы… К слову, после недавней реорганизации все свободные кабинеты и рабочие комнаты Отдела Расследований были заняты сотрудниками двух его так называемых технических секторов. В связи с этим рабочие места следственных работников Доддса, Маклуски и Горенса пришлось перенести непосредственно в кабинет начальника отдела… Разумеется, спокойно поработать в таком тесном соседстве не удавалось ни следователям, ни начальнику. А посему шеф никогда не возражал против того, чтобы подчинённые занимались следственной работой в каких-то других местах…

– Вот и нашлась нам работка на сегодняшний день! – с лёгкой досадой подытожил Маклуски, героически сражаясь с очередным приступом зевоты, – Ну, Доддс, я вас внимательно слушаю! Приступайте к зачитыванию ваших материалов!

– На самом верху в нашей облезлой папке лежит сопроводительная записочка Горенса, – сообщил Доддс, тщательно перебирая содержимое папки и раскладывая его по своей раскладушке, – Он пишет следующее: «Приветствую вас, уважаемые коллеги! Когда вы будете читать эти строчки, меня в Лондоне уже не будет. (Мне предстоит поездка на овощную базу и целых два дня упорных общественно-полезных работ.) Все свои материалы по делу о пропаже секретных документов из «Махорки» я сейчас передам шефу… Между тем он уже вызвал вас телеграммой на рабочее место. Предчувствия мне подсказывают: Именно вам и будет поручено довести это расследование до логического завершения! Я уже предвкушаю, как вы раскладываете материалы моей облезлой папки по своим раскладушкам и поминаете меня нехорошими словами…»

– Горене, перестаньте лить воду! Переходите наконец к делу! – потерял терпение Маклуски.

– Первым материалом в этой куче является краткая историческая справка об обстоятельствах учреждения на «Махорке» отдела режима, – Доддс вытащил из своей бумажной стопки ещё один листок, – Вот что пишет Горене: «До недавнего времени «Махорка» (в отличие от нашей Центральной полиции) успешно обходилась и без отдела режима. Контроль за соблюдением внутренних режимных требований был возложен на заместителя директора «Махорки» по секретным делам – так называемого замсека. Аналогичная должность имеется и у нас в Центральной полиции, но наш замсек всего лишь возглавляет Секретный отдел, а отдел режима на нашей конторе подчиняется непосредственно нашему Директору. На «Махорке» же полномочия замсека гораздо более обширны и гораздо менее определённы… И вот недавно «Махорка» решила организовать у себя в порядке эксперимента отдел режима и отдел пропусков. Оба они находились в непосредственном подчинении замсека. (Относительно отдела режима теперь можно с полной уверенностью констатировать, что эксперимент не удался.) Во главе отдела режима был поставлен некто Милкине, пришедший на «Махорку» недавно откуда-то со стороны. Согласно показаниям свидетелей, этот Милкине – фигура малосимпатичная. В своей работе он проявляет куда больше служебного рвения, чем здравого смысла. Его главной целью является выявить у коллег по работе как можно больше нарушений режимных требований, за что нарушителям полагаются штрафы и дисциплинарные взыскания со стороны начальства. Естественно, Милкине быстро испортил отношения с сотрудниками всех прочих отделов своей родной «Махорки»… Новоиспечённому отделу режима было выделено крохотное помещение в одном из тёмных закоулков так называемого тридцать третьего корпуса. Всего в его штате числилось два работника – Милкине и его помощник Брайтон. У себя на рабочем месте они хранили кое-какие документы, некоторые из которых имели статус секретных. Именно об их пропаже и пойдёт далее речь в моём докладе… Всё началось в прошлую пятницу, восьмого июля. В тот день Брайтон закончил работу в обычное время. Когда наступил положенный час, он покинул родную контору и отправился домой – в общежитие гостиничного типа, что стоит возле проходной «Махорки» номер два. (К слову, когда-то давно здание общежития принадлежало нашей Центральной полиции, но затем «Махорка» наложила на него свои длинные цепкие лапы.) Милкине в тот день задержался на службе допоздна. Это был его последний рабочий день перед уходом в очередной летний отпуск… Как бы то ни было, в пятницу никто на «Махорке» ничего настораживающего не заметил. Но на следующий день Брайтон неожиданно явился на службу, хотя по субботам и воскресеньям он имеет вполне законные выходные. Как он объяснил потом замсеку, на него внезапно нагрянуло неодолимое чувство служебного долга, и он решил всерьёз заняться составлением очередного квартального отчёта… Но когда он зашёл в свой отдел режима, то не нашёл своего отчёта в нужном ящике стола. (Уточню: Этот отчёт не считается секретным документом.) Заодно Брайтон проверил наличие других бумажек и обнаружил отсутствие кое-каких важных секретных инструкций… Он тут же доложил о пропаже замсеку. Тот прибыл на «Махорку» из дома и лично во всём убедился… Очевидно, секретные инструкции и неоконченный отчёт Брайтона были похищены совсем недавно, ибо в пятницу днём зам-сек своими глазами видел их на положенном месте, когда забегал к Милкинсу в отдел режима, чтобы проведать того перед уходом в отпуск. Всё выглядело так, будто документы спёр в пятницу вечером сам Милкине… К сожалению, добраться до Милкинса и получить его комментарии по поводу исчезновения документов пока никому не удалось. Родственников и близких друзей у него нет. В квартире, где он проживает, никто к телефону не подходит и на стуки в дверь не откликается. (Его квартира также расположена неподалёку от проходной номер два, но не в общежитии, а в обычном многоквартирном доме.) Похоже, он уже успел отбыть на летний отдых в какие-то далёкие тёплые края. Ждать его обратно нам следует лишь четыре недели спустя… Замсек был настолько расстроен пропажей секретных документов, что тут же объявил о расформировании отдела режима. А в понедельник рано утром директор «Махорки» подписал соответствующий приказ… В тот же день Брайтон написал заявление об увольнении по собственному желанию, и оно также было удовлетворено. Так что увы: Лично побеседовать с Брайтоном мне сегодня не удалось! (Он уже успел выписаться из общежития гостиничного типа, где до того проживал.) А поговорить с Милкинсом мы сможем разве что в начале августа, когда он вернётся из своего отпуска…»

– Значит, Брайтон явился на работу в субботу утром? – в задумчивости повторил Маклуски, – Подобное служебное рвение выглядит как-то настораживающе…

– Далее идут теоретические рассуждения Горенса о том, кому бы могли пригодиться секретные документы, пропавшие с «Махорки», – продолжил разбор материалов Доддс, – Он пишет: «Мне известны по крайней мере четыре категории лиц, которые оторвали бы эти бумажки с руками и ногами. Категория первая: Частные коллекционеры, помешанные на секретных документах. Они готовы заплатить любую цену, лишь бы получить в свою коллекцию то, чего нет у других… Категория вторая: Журналисты некоторых жёлтых изданий. Те охотно опубликуют на своих страницах любые материалы, на которых стоит гриф секретности… Категория третья: Заграничные спецслужбы. Те будут рады любой секретной мелочи, что утечёт от нас за кордон… И, наконец, категория четвёртая: Бескорыстные перекупщики, которые всегда готовы перепродать добытые ими материалы состоятельным покупателям из трёх первых категорий».

– Это всё понятно! – нетерпеливо махнул рукой Маклуски, – Давайте ближе к делу: Удалось ли Горенсу снять показания у охранников на проходных?

– Да, удалось. Но эти показания ещё больше запутали картину происшествия, – сообщил Доддс, заглянув в следующий листок, – Горене напоминает нам, что всего на «Махорке» имеется три проходные. Первая выходит на главную дорогу, к нашему общежитию; вторая – к общежитию гостиничного типа, где до вчерашнего дня проживал Брайтон. Есть ещё и третья проходная, выходящая в сторону следственного изолятора… (Кстати, упомянутый выше тридцать третий корпус расположен неподалёку от неё.) У Брайтона был служебный пропуск с правом прохода через проходную номер два. В пятницу он вышел из неё в конце рабочего дня. Никаких папок и скоросшивателей он с собой не нёс – за это охрана второй проходной ручается головой. Между прочим, Брайтон не относился к числу крупных руководителей и не обладал служебным иммунитетом. ВОХРушники на проходной всегда дотошно проверяли любой груз, который он с собой нёс. (Возможно, таким образом они выражали своё негативное отношение к отделу режима – а может, Брайтон сам по себе вызывал у охраны какие-то подозрения.) До прошлой пятницы он уже неоднократно выносил с территории «Махорки» какие-то документы, но каждый раз это оказывались документы несекретные, которые он действительно имел право проносить через проходную. (Ну а в прошлую пятницу, как вы слышали, он покинул территорию «Махорки» с пустыми руками.) А вот Милкине, в силу своего высокого статуса начальника отдела режима, обладает служебным иммунитетом. Он имеет право проходить без обыска через все три проходные… Но самое любопытное заключается вот в чём: Ни один из трёх постов не заметил, чтобы Милкине проходил мимо него в пятницу вечером.

– Похоже, в тот день на проходных «Махорки» дежурили какие-то неисправимые раздолбаи, – высказал подозрение Маклуски.

– А вот и нет! – возразил Доддс, – Горене уточняет: В летнее время охрану проходных «Махорки» обычно осуществляют ВОХРушники нашей Центральной полиции. (Это связано с периодом отпусков на самой «Махорке».) Вечером восьмого июля дежурство на всех трёх проходных несли наши ребята – соответственно, Коэлс, Барбер и Лич. Ни одного из них нельзя упрекнуть в недостатке профессиональной бдительности или излишнем раздол-байстве… Как сказал бы наш шеф: Мимо таких ребят и муху не пронесёшь! К слову, Лич обладает превосходным слухом и выскакивает из будки при малейшем шорохе. По-моему, ещё не было такого дежурства, чтобы он не задержал какого-нибудь нарушителя.

– А в то дежурство он тоже кого-то задержал? – осведомился Маклуски.

– Да, разумеется, – подтвердил Доддс, перевернув очередной листок из своей стопки, – Вот что сообщает по этому поводу Горене: «Восьмого июля, примерно в 19.15, дежурная бригада ВОХР на проходной номер три услышала шум и крики, доносящиеся с внутренней территории, со стороны тридцать третьего корпуса. Лич и его бригада отправились на розыски нарушителей порядка и обнаружили их в тёмной подворотне позади вышеупомянутого корпуса. Как оказалось, трое хозяйственных рабочих «Махорки» внезапно поссорились друг с другом и устроили драку. Фамилии драчунов – Элисон, Брент и Кларенс. Причина ссоры осталась неизвестной… Лич составил по этому поводу официальный рапорт и при сдаче дежурства передал его руководству «Махорки»».

– Постойте-постойте! – осенило вдруг Маклуски, – Выходит, пока Лич с бригадой рыскал по подворотням в поисках драчунов, его проходная на несколько минут осталась без охраны?

– Прямо об этом в материалах Горенса не сказано, – вынужден был признать Доддс, – Но подобный вывод, что и говорить, напрашивается сам собой… Ну а далее Горене приводит краткие сведения о трёх драчунах: Элисон, Брент и Кларенс были сотрудниками хозяйственных служб «Махорки». Их непосредственным начальником был так называемый замхоз – заместитель директора «Махорки» по хозяйственной части. В последнее время Элисон исполнял обязанности дворника (сметал и собирал мусор на внутренней территории), Брент – мусорщика (вывозил собранный мусор на городскую свалку), а Кларенс – смотрителя водопроводных и канализационных люков. (Горене ради краткости называет его водопроводчиком.) Все трое были на плохом счету у начальства. На днях они были оштрафованы за распитие спиртных напитков на рабочем месте. (Разумеется, застукал их за этим делом всё тот же Милкине.) Когда рапорт Лича дошёл до замхоза, тот вызвал всех троих нарушителей к себе и строго отчитал. Но это не помогло: Наша троица принялась дружно отрицать свою виновность, а Лича объявила гнусным клеветником. Закончилось же всё тем, что они втроём едва не набросились с кулаками на самого замхоза… После этого их судьба была решена: Все трое были с позором уволены с «Махорки» за неподобающее поведение. Когда Горене попытался их разыскать и допросить, их уже и след простыл.

– Значит, эти трое тоже успели уволиться до начала расследования? – смекнул Маклуски, – Ну что ты будешь делать с этими неуловимыми свидетелями и подозреваемыми…!