Текст книги "Брокингемская история. Том 1"

VI. Живые души

– Хорошо, что вы понимаете, – донёсся из телефонной линии голос шефа, – Тогда бросайте всё и немедленно выезжайте с Доддсом в Алексвилл! Ещё какие вопросы будут?

– А с чем связана такая срочность? – тут же нашёлся вопрос у Маклуски.

– Этого я вам сказать не могу. Это – не телефонный разговор, – прозрачно намекнул шеф, – Я бы не хотел, чтобы нас подслушивали всякие длинные уши… Кстати, где вы сейчас находитесь?

– Всё ещё в Болтли, – развеял опасения начальства Маклуски.

– Да-да, я так и подумал… Вот я и говорю: Болтать с вами по телефону небезопасно, поскольку все эти болтлинцы… то есть, все эти болтляки и болтлячки… все эти болтушники и болтушницы… Чёрт возьми! – шеф на какое-то время замолк в поисках нужного слова, – Все эти болтаболы и болтаболки… Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, конечно, – пришёл к нему на выручку Маклуски, – Вы хотите сказать, что все жители Болтли – болтуны.

– Ну наконец-то до вас дошло! – вздохнул с облегчением шеф, – Я не могу раскрыть вам важную информацию по телефону, поскольку эти болтаболы тут же разболтают её кому не следует. К тому же я и сам ещё не знаю, зачем вы понадобились Смайлу в Алексвилле… Он позвонил мне вчера и попросил прислать вас обоих к нему. Он упомянул, что это связано с каким-то странным завещанием. Во всё прочее я вникать не стал, чтобы не засорять мозги… Итак, вы сию же секунду отбываете в Алексвилл, а завтра выходите оттуда со мной на связь!

– Завтра у нас – воскресенье.

– Разве? Тогда выходите на связь не завтра, а на следующей неделе! Ещё какие вопросы будут?

– Разве что один, – удачно сообразил Маклуски, – Вы в данный момент находитесь в нашем общежитии, в дежурной комнате на первом этаже; не так ли? Тогда не могли бы вы уточнить, не оставлял ли кто дежурному Латмеру каких-либо записок для нас с Доддсом?

– Сейчас узнаю! – (шеф временно пропал из телефонной линии), – Да, вы угадали: Для вас имеется одна записочка, – доложил он минуту спустя, – Она состоит из одного-единственного слова «Чизборо»… Кстати, что это такое?

– Понятия не имею, – честно признался Маклуски, оперативно занося незнакомое название в свою верную записную книжку, – Шеф, благодарю вас за содействие! Если бы не вы, нам бы пришлось самим названивать в Лондон и отвлекать Латмера от текущей работы… Итак, задание нам понятно! Мы с Доддсом сию же секунду выезжаем в Алексвилл, а по прибытии немедленно связываемся с вами для получения дальнейших указаний.

– Ну что ж, работайте! – понапутствовал подчинённого шеф и положил трубку.

Маклуски последовал его примеру и вернул телефонную трубку на аппарат. Ширлинг и Доддс, сидевшие за тем же столом с двух других сторон, вопросительно подняли на него глаза.

– Мы вынуждены вас огорчить, Ширлинг, – не стал тянуть со своей ложкой дёгтя Маклуски, – Шеф настаивает, чтобы мы с Доддсом срочно отправлялись в Алексвилл. Похоже, у Смайла опять приключилась какая-то ерунда… Увы, завершать сегодняшнее расследование вам придётся самостоятельно, без нашей помощи.

– А каким образом я буду его завершать? – задумался Ширлинг, – Возможно, мне стоит собрать группу и нагрянуть с облавой в туристический лагерь «Дружба»?

– Пожалуй, это было бы не совсем лишено смысла, – дипломатично высказался Доддс, – Если ничего другого вам в голову не приходит, можете заняться и «Дружбой».

Некоторое время спустя два прославленных столичных детектива в очередной раз зашли через главный вход в роскошный местный отель и снова столкнулись в приёмном холле с дежурным администратором Леббоном.

– Могу вас обрадовать, – обратился к нему Маклуски, – Полиция оценивает результаты испытаний как положительные. Мы вместе с Ширлингом полагаем, что номер три вы можете смело заселять… Доддс, будьте любезны, заберите из третьего номера саквояжи с нашими приборами!

– Значит, вы даёте добро на заселение? – воспрял духом Леббон, – Вы полагаете, что третий номер – в полном порядке? Я очень рад это слышать… Но если вдруг у будущих постояльцев возникнут какие-либо сомнения, могу ли я сослаться на ваше мнение?

Немного подумав, Маклуски ответил:

– Да, можете.

Вскоре со второго этажа спустился Доддс, волоча в руках оба саквояжа. Маклуски тут же не преминул забрать у него один из них (свой собственный)… Минуту спустя два непревзойдённых мастера сыска и розыска уже шагали по тесной лесной тропинке в сторону местной железнодорожной станции.

– Доддс, у меня имеется для вас ещё одно важное сообщение, – на полном ходу проинформировал коллегу Маклуски, – Как вы помните, перед отъездом из Лондона мы дали задание Горенсу выяснить, не имеется ли у Брайтона загородного дома. Горене наше задание выполнил и оставил Латмеру записку с названием «Чизборо». Правда, я с трудом представляю, что это за населённый пункт и где он находится…

– Мы проясним это на станции – там имеется справочный аппарат, – удачно сообразил Доддс.

Прибыв на железнодорожную станцию, детективы первым делом направились к справочному аппарату, установленному у задней стены, на которой висела большая карта железнодорожных маршрутов. Как они и опасались, автомат оказался платным. Объявление на его боку предлагало опустить в какую-то щель монетку определённого достоинства… Разумеется, подобное расточительство не входило в планы бережливых детективов. (Они были искренне убеждены, что имеют право на получение бесплатной информации, поскольку выполняют важное задание общегосударственного значения.) Маклуски предъявил автомату своё служебное удостоверение, но тот никак на это не отреагировал. Тогда Доддс в порыве чувств пнул непокорный автомат ногой в металлический бок… Этот нехитрый манёвр тут же привёл к необходимому результату: Услышав шум, к месту событий немедленно явился дежурный по станции.

– Что за безобразие тут происходит? – строго поинтересовался он.

– Безобразие высшего порядка, – не стал упрощать проблему Маклуски, – Мы являемся сотрудниками Центральной полиции. (Вот наши служебные удостоверения!) Мы выполняем секретное задание, связанное с Брокингемским расследованием. Нам требуется срочно получить необходимую служебную информацию, как добраться до Чизборо – но ваш автомат упёрся и отказывается нам её выдавать… Решить проблему можно лишь двумя способами: либо вы силой принудите автомат к выдаче бесплатной информации, либо сами опустите в него монетку из собственного кармана.

Дежурный сдержанно усмехнулся и ответил следующее: Во-первых, автомат этот – новейшей конструкции и ничего бесплатно не делает; а во-вторых, он сам, будучи дежурным по станции и сотрудником железнодорожных служб, не намерен оплачивать не нужные ему справочные услуги. Сам он ни в какое Чизборо уезжать не собирается. Ему глубоко наплевать, где оно вообще находится… К счастью, непростая проблема разрешилась быстро и предельно просто: В разгар споров к автомату внезапно подошёл некий незнакомый пассажир и опустил в него монетку, после чего был оперативно остановлен Доддсом.

– Не спешите, дорогой друг! – обратился он к пассажиру, – Вы желаете получить некую справочную информацию; не так ли?

– Я хочу узнать, как доехать на поезде до Лондона, – не стал скрывать тот.

– Дежурный по станции охотно ответит вам на этот вопрос! – обрадовался Маклуски, – Ну а мы пока спросим автомат, как нам добраться до Чизборо…

После довольно долгих напряжённых размышлений автомат выдал детективам кратчайший (по его мнению) путь от Болтли до Чизборо. Он получился весьма извилистым и включал в себя целых две пересадки… Маклуски старательно переписал полученные сведения в свою записную книжку. Как и следовало ожидать, Чизборо оказался расположен в какой-то отдалённой глуши, и заехать в него по дороге из Болтли в Алексвилл не представлялось возможным ни под каким соусом.

– Вот так всегда и бывает! – подосадовал Маклуски, – Попасть за один раз сразу в оба места нам теперь не удастся. Придётся отложить одну из поездок на потом…

– Разумеется, мы отложим ту, что наименее важна и срочна, – продолжил его мысль Доддс.

Ближайшую ночь два детектива провели в зале ожидания одной из мелких железнодорожных станций в какой-то непролазной глухомани. Раннее утро застало их на совершенно пустой платформе в ожидании поезда, который должен был наконец доставить их в Чизборо.

– Интересно, что за ерунда приключилась опять у Смайла в его Алексвилле? – задал сам себе риторический вопрос Маклуски, – И с какой стати ему вдруг срочно потребовалось наше присутствие?

– Скорее всего, не так уж сильно мы ему и нужны, – выразил уверенность Доддс, – Помяните моё слово: Мы прибудем в Алексвилл, примем участие в какой-то формальной процедуре и отправимся обратно, сожалея о бесцельно потраченном времени и проклиная этого перестраховщика Смайла. Собственно, так бывает почти всегда, когда нас срочно вызывают куда-то по какой-то якобы неотложной необходимости… По моим подсчётам, каждый месяц мы тратим примерно двадцать пять суток на совершенно посторонние дела, никак не связанные с Брокингемским расследованием. На само расследование у нас остаётся только пять суток. (Или шесть, если в месяце тридцать один день.) И после этого шеф ещё удивляется, почему мы до сих пор не добились решающего прорыва в расследовании? Позвольте, да когда ж нам прорываться-то? Чтобы требовать с нас положительного результата, нас требуется сперва освободить от посторонних мероприятий, где без нас вполне можно было бы обойтись. Только тогда у нас наконец появится время всерьёз заняться своими прямыми обязанностями…

– Конечно, мне и самому не в радость впустую просиживать на всяких бесполезных заседаниях, – поддержал коллегу Маклуски, – Но у начальства всегда наготове ответ: Ваше присутствие там требуется согласно протоколу – так что сидите и не бухтите!

– Помнится, мы как-то обсуждали эту проблему с Горенсом, – продолжил свои рассуждения Доддс, – И он предложил довольно остроумный выход: А почему бы нам не обратиться за помощью в какой-нибудь драматический театр? Пускай там подберут подходящих актёров, загримируют их под нас и пошлют под нашими фамилиями на эти заседания! Актёры формально на них поприсутствуют, отметятся в протоколе и вернутся обратно – ну а мы с вами за это время как раз успеем проделать какое-нибудь полезное дело где-нибудь в другом месте.

– Вряд ли подобный номер прокатит, – высказал сомнение Маклуски, – Да, актёрам можно придать формальное внешнее сходство с нами… Но смогут ли они вести себя на публичном мероприятии так, как подобает сотрудникам Центральной полиции? Боюсь, их разоблачат прежде, чем они успеют открыть рот и ответить на первый вопрос о своих служебных делах…

– Но позвольте! – не преминул возразить Доддс, – Профессиональный актёр каждый вечер изображает на сцене театра то министра, то капиталиста, то царя, то короля, то слесаря, то водопроводчика. Почему бы ему разок не сыграть и следователя Центральной полиции?

– Игра на сцене не имеет ничего общего с реальной жизнью, – остался при своём мнении Маклуски, – Если актёр вздумает изображать короля или министраза пределами театра, он не сможет обмануть и малолетнего лоботряса. Даже тот сразу поймёт, что перед ним – самозванец… Вот вам наглядный пример: Ни один из наших разведчиков, засланных в тыл врага, не имеет театрального образования. Очевидно, что профессиональный актёр в роли шпиона абсолютно бесполезен и будет неминуемо рассекречен противником в течение двадцати четырёх часов. Так что поручать артистам театров роли следователей Центральной полиции я бы не рискнул…

– Примерно то же самое я ответил и Горенсу, – подтвердил Доддс, – Увы, придётся нам лично присутствовать на всех этих бесполезных мероприятиях и впустую терять драгоценное рабочее время!

Но вот наконец к платформе подкатил долгожданный поезд и начал постепенно замедлять ход, чтобы остановиться точно у нужной отметки. Провожая взглядом проползающие мимо вагоны, прославленные детективы не смогли не обратить внимания на один из них, чей вид показался им подозрительно знакомым…

– Постойте-постойте! – произнёс в недоумении Маклуски, – Вагон слегка помят и плохо покрашен; кое-где видна ржавчина; стёкла на окнах частично отсутствуют… Похоже, это – его вагон! Но каким образом он оказался на этой линии?

– А вот сейчас и узнаем! – не стал раньше времени ломать голову Доддс.

Совершив посадку на поезд, детективы с присущей им решительностью двинулись по вагонам в сторону начала состава… В то раннее воскресное утро пассажиры в поезде практически отсутствовали. Пользуясь этим, проводники не преминули попрятаться по своим купе, чтобы досмотреть последние сны… Два мастера сыска и розыска беспрепятственно прошли через десяток вагонов, не встретив на своём пути ни одного постороннего лица. В конечном итоге они снова увидели перед собой знакомые ржавые окна и выбитые стёкла… В этом вагоне также не было видно ни одной живой души, однако из так называемого купе проводника отчётливо доносился чей-то молодецкий храп.

– Эванс, открывайте! – прокричал Доддс, долбя в дверь купе свободной от саквояжа рукой и одной из своих ног, – Ваша конспирация вас не спасла – мы всё равно вас рассекретили!

– Эванс, это – мы! – уточнил стоявший за спиной коллеги Маклуски.

Храп из купе резко прекратился. Полминуты спустя дверь купе неторопливо отъехала в сторону, и из-за неё показалась чья-то заспанная физиономия в фирменной железнодорожной фуражке.

– Ого! – озадаченно произнёс разбуженный проводник, – Доддс и Маклуски? Вот это сюрприз! Позвольте, а как вы меня здесь отыскали?

– У нас – очень длинные руки! Скрываться от нас бесполезно, – не стал вдаваться в подробные объяснения Доддс.

Обменявшись с Эвансом крепкими дружескими рукопожатиями, детективы по-хозяйски зашли в купе проводника и уселись на одну из двух откидных полок, поставив свои доблестные саквояжи на ту же полку рядом с собой. Хозяин купе скромно занял место на противоположной полке, по ту сторону откидного столика.

Эванс принадлежал к числу давних знакомых Доддса и Маклуски. Им было известно, что он являлся активистом профсоюзного движения и активно отстаивал права железнодорожных проводников. Он был боек, энергичен и любил поболтать… Впрочем, иногда он был непрочь послушать и чужую болтовню. Но более всего двум детективам импонировало то, что Эванс никогда не задавал им лишних вопросов – например, о том, имеются ли у них билеты на проезд… Когда подобное любопытство проявляли другие проводники, детективам приходилось предъявлять им свои Брокингемские документы и тем самым рассекречивать свою принадлежность к Центральной полиции. В случае же с Эвансом в этом никакой необходимости не было… Таким образом, он до сих пор продолжал оставаться в неведении, в какой интересной конторе работают его давние знакомые.

Вскоре на откидном столике уже стояли ёмкости с кое-какими напитками и банки с кое-какими деликатесами (в частности, консервированным минтаем в томатном соусе), а скромный дружеский завтрак был в самом разгаре.

– Значит, вас опять перевели на эту линию, – констатировал очевидный факт Доддс, ловко орудуя в банке своей бывалой раскладной ложкой, – Если не ошибаюсь, в прошлый раз мы с вами встречались совсем не на этом маршруте.

– Вы правы: Из-за интриг начальства меня постоянно задвигают то туда, то сюда, – подтвердил проводник, – Но борьба ещё не окончена! – предупредил он, опрокидывая в рот небольшой металлический стаканчик с кое-каким содержимым, – На этой линии у меня тоже полно знакомых. Не беспокойтесь: Мы сумеем дать отпор этим обнаглевшим работодателям! Они воображают, что заткнули мне рот, переведя с одного маршрута на другой. Но очень скоро они убедятся, что жестоко просчитались!

– А вас, стало быть, перевели на другую линию прямо вместе с вашим вагоном? – проявил наблюдательность Доддс.

– Да куда ж мне без него! – вздохнул Эванс, – Как говорил философ Диоген, все свои вещи следует всегда носить с собой…

– Тот самый Диоген, который жил в бочке? – уточнил для полной ясности Маклуски.

– Он самый, – кивнул головой проводник-философ, – А ещё у него была привычка ходить днём с фонарём и искать человека…

– Интересно, а фонарь и бочку он тоже всюду носил с собой? – полюбопытствовал Доддс.

Немного подумав, Эванс ответил:

– Послушайте, да дался вам этот Диоген! Пусть радуется, что в его время ещё не действовал профсоюз железнодорожных работников! Уж он бы никому спуску не дал… Да, профсоюз меня в обиду не даст! – вернулся он к прежней теме, – Начальство ставит мне в вину, что у меня якобы ржавый вагон и выбиты стёкла… Но позвольте, а разве я сам их выбивал? Разумеется, это – дело рук наших замечательных пассажиров. Они, видите ли, не могут иначе открыть окна – те якобы заржавели и напрочь заклинились… Но почему за их действия должен отвечать проводник? Между прочим, я их окна открывать не пытался. Мне хватает и своего собственного, – он указал на приоткрытую форточку в своём купе.

– Но, возможно, пассажирам неспроста захотелось открыть окна в этом вагоне? – поставил вопрос ребром Маклуски, – Может быть, им тут слишком жарко или душно?

– Именно этим они и объясняют свои действия, – подтвердил Эванс, – Якобы летом в моём вагоне невозможно дышать, а вентиляторы почему-то не работают… Но позвольте, а разве это я перегрыз в вагоне всю электропроводку? Я тут совершенно ни при чём! Этим занимаются крысы и прочие грызуны… Начальство недовольно, что у меня в вагоне много крыс? Но разве я должен их ловить? Нет, это не входит в мои должностные обязанности. (Я заканчивал курсы железнодорожных проводников, а не крысоловов.) Так что все претензии в мой адрес абсолютно безосновательны и просто смешны…

– Эванс, обратите внимание: К вам в банку пытается залезть таракан! – проявил наблюдательность Доддс.

– Да, верно! – Эванс наконец заметил ещё одного участника дружеской трапезы у себя на столе, – Красавец, не правда ли? И к тому же настоящий великан… А ну-ка проследите, чтобы никуда не убежал! Сейчас я схвачу что-нибудь поувесистей…

Он отвернулся к стенке и принялся лихорадочно рыться в своей сумке, висящей на крючке. Полминуты спустя он извлёк из неё большую металлическую измерительную линейку… Почуяв опасность, шестиногий гурман торопливо спрыгнул со стола на пол и устремился под ближайшую полку. Впрочем, Эванс был уже тут как тут…

– Примерно три с половиной сантиметра, не считая лап и усов, – сообщил он, ползя со своей линейкой по полу вслед за тараканом, – Между прочим, для моего вагона это – рекордный результат!

Посрамлённый таракан, подвергшийся унизительной процедуре измерения, понуро забился в какую-то щёлку под полкой. Эванс же, запихнув линейку обратно в сумку, поспешил вернуться за праздничный стол.

– А теперь нам самое время поговорить о серьёзных делах! – плавно перешёл к главной теме Доддс, – Значит, у вас, Эванс, полно знакомых на этой линии… Интересно, а есть ли у вас знакомые в Чизборо?

– Ну ещё бы! – охотно подтвердил проводник, – Вы очень к месту вспомнили про это Чизборо! Буквально пару дней назад, в эту пятницу, там состоялось очередное заседание нашего профсоюзного комитета. Мы заседали прямо в здании местного вокзала, а потом там же устроили торжественный банкет… Попутно мне удалось познакомиться с кое-какими местными активистами и послушать их сплетни о местных делах, – не стал отрицать он.

– А знаком ли вам некий Брайтон? – закинул удочку ещё дальше Маклуски.

– Да кто ж в Чизборо не знает Брайтона! – усмехнулся Эванс, – Уж каких только сплетен я о нём позавчера не наслушался! Насколько я понял, у этого типа был в Чизборо свой загородный дом. Но на этой неделе он его продал и укатил на все четыре стороны…

– Уже продал? – удивился Доддс.

– Похоже, ему срочно понадобились деньги, – выдвинул предположение Эванс, – А заодно Брайтон взял кое-что в долг у одного своего соседа – да так хитро взял, что сосед теперь вряд ли получит свои денежки обратно. Два дня назад почти весь Чизборо на все лады обсуждал эту новость…

– Фамилия соседа? – уточнил для полной ясности Маклуски.

– Хазард, – ответил проводник, – Противный такой старикан, как утверждают его земляки.

Два прославленных детектива, сидящие на одной откидной полке, обменялись между собой многозначительно-вопросительным взглядом.

– Пожалуй, нам было бы неплохо его навестить, – подумал вслух Доддс, – Раз сам Брайтон теперь недоступен, придётся нам беседовать с его соседями…

– Да, кстати! – удачно вспомнил Эванс, – Если надумаете сунуться к этому Хазарду домой, лучше заранее с ним созвонитесь и обо всём договоритесь! Визит к нему в гости без предупреждения может плохо для вас закончиться.

– А что конкретно может нам угрожать? – не понял Маклуски, – Нас застрелят из ружья?

– Скорее, сожрут заживо, – кровожадно улыбнулся Эванс, – Говорят, этот Хазард держит дома злую собаку. Шутить с ней не осмеливаются даже местные старожилы…

– Спасибо, что предупредили! – выразил ему признательность Доддс.

Когда два непревзойдённых мастера хитрых комбинаций высадились с поезда в Чизборо, новый день уже окончательно вступил в свои права. Проснувшиеся местные жители вовсю сновали по окрестностям железнодорожного вокзала по своим многочисленным делам… На самом вокзале по причине воскресенья наблюдалось некоторое затишье, а все сотрудники в фирменной железнодорожной форме попрятались по своим кабинетам и прочим комнатам отдыха. Детективы твёрдой уверенной походкой прошлись по вокзалу, заглядывая во все двери подряд. За пятой из них они наконец увидели то, что им требовалось – телефонный аппарат, стоящий на столе перед каким-то высокопоставленным типом в фуражке… На просьбу Доддса позволить ему совершить один небольшой звонок тот ответил решительным отказом. Служебное удостоверение собеседника с Брокингемским вкладышем не произвело на него ни малейшего впечатления. Но когда Доддс как бы к слову добавил, что он только что встречался с проводником Эвансом, телефонный аппарат был немедленно предоставлен в его распоряжение… Узнав у хозяина кабинета номер телефона Хазарда, Доддс тут же набрал его на цифровом диске. Сам же хозяин тихо и скромно затаился по ту сторону стола, почёсывая затылок фуражкой и вполголоса повторяя: «Да, с Эвансом лучше не связываться…»

– Хазард слушает, – донёсся из трубки незнакомый настороженный голос.

– Доброе утро, – приветливо произнёс Доддс, – Мы звоним вам с железнодорожного вокзала. Мы только что прибыли в Чизборо из Лондона. Мы являемся следователями Центральной полиции…

– Ну наконец-то я вас дождался! – не без иронии ответил Хазард, – Не прошло и недели, как вы соизволили объявиться!

– Вообще-то мы прибыли сюда насчёт вашего соседа Брайтона, – уточнил Доддс, смутно заподозрив некое недоразумение.

– Я понимаю, что насчёт этого подлеца! – раздражённо согласился собеседник, – Очень хорошо, что вы позвонили! Я как раз успею привязать собаку, пока вы будете до меня добираться… Итак, я жду вас у калитки ровно через десять минут! Сообщите мне на всякий случай ваши внешние приметы! (А то я ещё, чего доброго, вас с кем-нибудь перепутаю.)

Пару минут спустя детективы уже двигались по главной и единственной улице Чизборо в сторону резиденции их нового знакомого. Примерный маршрут пути им напоследок подсказал хозяин телефона: «По улице до конца, затем свернуть в лес за домом нотариуса Пейтона – а дальше услышите!» Первую часть дистанции (до леса) детективы преодолели без каких-либо затруднений. Далее им пришлось почти наобум продираться сквозь какие-то дремучие заросли, руководствуясь лишь своей высокой профессиональной интуицией.

– И всё-таки мне почему-то верится, что сегодня нам удастся добыть в этом Чизборо какую-то важную информацию, – поделился с коллегой предчувствием Маклуски, – Открою вам секрет: Этой ночью мне приснился один любопытный сон, который я склонен считать вещим. (Конечно, сам я ни в какие вещие сны не верю. Но, как говорят, они сбываются независимо от того, верим мы в них или нет…) Начинается всё с того, что шеф вызывает меня к себе в кабинет и говорит: «Маклуски, я хочу поручить вам одно важное задание! Возьмите карандаш или ручку и запишите: Вы должны немедленно явиться в большой антенный зал и заняться переноской утяжелённых блоков! Надеюсь, задание вам понятно?» «Один момент – сейчас запишу!» – ответил я. Записную книжку я легко обнаружил на положенном месте, у себя за пазухой. А вот с ручками или карандашами у меня возникли определённые сложности… Не найдя их в собственных карманах, я немного пошарил по столу шефа, но и там не приметил ничего подходящего. Оставался ещё один вариант – поискать в шкафу за спиной шефа… На нижних полках ни ручек, ни карандашей не оказалось. А чтобы добраться до верхних полок, мне пришлось придвигать к шкафу какую-то массивную стремянку… За всеми этими хлопотами моя верная записная книжка мало-помалу выросла в размерах и превратилась в довольно массивную тетрадку. Залезть вместе с ней на стремянку я не рискнул из соображений техники безопасности. Но и оставить её одну без надзора на столе у шефа я тоже не решился… (Её могли похитить злоумышленники, пока я буду торчать на стремянке.) К счастью, у левой боковой стены очень удачно стоял небольшой симпатичный комод, а между ним и стенкой имелось достаточно места, чтобы спрятать там на пару минут мой доблестный блокнот. Итак, я запихнул тетрадку за комод и полез на стремянку… Достав с верхней полки какой-то карандаш, я торопливо спустился обратно и поспешил к комоду за записной книжкой. Увы, было уже слишком поздно… За то время, пока я находился наверху, кабинет шефа успел изрядно раздаться вширь. Теперь это был уже не кабинет, а небольшой дворик под открытым небом. Стены кабинета превратились в щербатый дощатый забор, а комод – в какую-то трансформаторную будку. Разумеется, моей записной книжки на прежнем месте я уже не нашёл. Заглянув за будку, я обнаружил, что забор в этом месте проломлен, а в снегу осталось лишь небольшое углубление – именно там, где совсем недавно лежала моя тетрадка. (Вы спросите: А откуда на улице в разгар июля взялся снег? Скажу вам честно: Во сне меня этот вопрос совершенно не волновал. У меня и без того хватало причин для переживаний…) Очевидно, во время моего отсутствия кто-то чистил во дворе снег, наткнулся за будкой на мою тетрадку и прихватил её с собой… Не мне вам объяснять, насколько я дорожу своей верной записной книжкой, в которой содержится столько важной служебной информации. Смириться с её потерей я не мог даже во сне… Доломав дощатый забор, я пролез на территорию соседнего двора и отправился на поиски записной книжки. Интуиция подсказала мне, что похититель скорее всего занёс её в соседнее здание и положил на какой-то стол… Заглянув в окно этого здания, я действительно разглядел по ту сторону стекла некий стол, на котором лежала моя книжка. Теперь это была уже не тетрадка, а самый настоящий бухгалтерский гроссбух. (Впрочем, узнать собственную вещь всё равно не составило мне особого труда.) Далее я решил действовать наиболее простым способом: осторожно разбил окно, схватил со стола записную книжку и ускоренной походкой зашагал обратно… Моя задача несколько усложнилась тем, что в окружающей обстановке снова произошли изменения: Забор, за которым находился кабинет шефа, успел удалиться от меня метров на двести и вырос в вышину едва ли не вдвое. Сперва у меня ещё сохранялись надежды добраться до него незамеченным. Но уже при подходе к цели я всё-таки услышал за своей спиной чьи-то торопливые шаги… На моё плечо легла чья-то тяжёлая рука. Обернувшись, я увидел перед собой мощного широкоплечего мордоворота, который как-то подозрительно поглядывал на мой гроссбух. Очевидно, этот тип заметил разбитое стекло в своём здании и бросился за мной выяснять отношения… Выручить меня могла лишь предельная искренность и непоколебимая уверенность в своей правоте. Приняв непроницаемый вид, я произнёс: «Только что я проходил мимо вашего здания и заметил на столе мою собственную записную книжку, которую вы недавно прихватили с собой из кабинета моего начальника. Обратиться за уточнениями мне было не к кому. Я был вынужден самостоятельно зайти в здание за своей книжкой. Можете убедиться: Ничего другого я от вас не унёс!» Мой уверенный тон окончательно сбил с толку моего преследователя. Он махнул рукой и повернул обратно… И вот я уже пролезаю сквозь забор в кабинет шефа. Моя верная записная книжка теперь была при мне… К сожалению, пока я бегал за ней в соседний двор, найденный мной карандаш уже успел бесследно исчезнуть из кабинета. Между тем время меня поджимало: Я вдруг почувствовал, что начинаю просыпаться… Разыскивать пропавший карандаш было уже некогда. Я лихорадочно похлопал себя по карманам, но обнаружил в них лишь свой табельный пистолет… Конечно, в реальной жизни огнестрельное оружие обычно не используется в качестве письменной принадлежности – а вот во сне при крайней необходимости это вполне допустимо. (Впрочем, в некоторых моих снах дело порой обстоит в точности до наоборот – в целях экономии боезарядов мне приходится открывать огонь на поражение из карандашей или шариковых ручек.) Итак, я раскрыл записную книжку и при помощи пистолета торопливо вывел на первой попавшейся странице запись: «Загл-ть в б. ант-ый з. Ср-чно! Перенска утяжённых бл-ков». «Шеф, ваше задание выполнено!» – успел-таки отрапортовать я перед тем, как окончательно проснуться… Придя в себя, я обнаружил, что сижу в кресле посереди зала ожидания на какой-то захудалой железнодорожной станции вобнимку со своим верным саквояжем, а в соседнем кресле весело храпите вы вобнимку со своим. Не стану скрывать: Я был горд, что сумел исполнить полученное задание до того, как проснулся. Сказать по правде, во сне это удаётся мне нечасто… Вот потому-то меня не покидают хорошие предчувствия! Сдаётся мне, сегодня мы и наяву покажем себя с самой лучшей стороны…

– А почему вы считаете, что смогли выполнить задание шефа? – проявил присущий ему скептицизм Доддс, – Разве вы успели заглянуть в антенный зал и потаскать утяжелённые блоки?

– Строго говоря, этого от меня и не требовалось, – обратил внимание Маклуски, – Задание шефа состояло только в том, чтобы я взял ручку или карандаш и сделал в книжке нужную запись – а с этим делом я как раз справился успешно.

– Вот бы все задания начальства так же просто выполнялись! – высказал риторическое пожелание Доддс.

Тем временем два непревзойдённых мастера сыска и розыска неуклонно приближались к конечной цели своего небольшого путешествия. Чётко следуя указанию «идите в лес – а дальше услышите», они двигались в ту сторону, откуда раздавался мощный собачий лай. Ещё немного – и за деревьями наконец показалась какая-то изгородь с калиткой… По ту сторону калитки стоял некий настороженный джентльмен старше среднего возраста с двустволкой в руках. Но лаял отнюдь не он – это делал огромный лохматый пёс, крутившийся у него под ногами. (Прославленные детективы без труда назвали бы породу пса, если бы получше разбирались в собаках.) К счастью, пёс был крепко привязан массивной цепью к могучему металлическому столбу, основательно врытому в землю возле большой дощатой будки.