Текст книги "Пустые комнаты"

Эпилог

Щели между досок посерели, забрезжил холодный рассвет. Вивиан попыталась сесть ровнее, но нога напоминала поваленное ветром дерево, которое ей было не сдвинуть. Сутки назад она бежала по лесу с сигнальным пистолетом. Даже если бы могла, она не стала бы больше убегать.

Из глубины дома приближались шаги.

Большие черные ботинки переступили порог гостиной.

Поставив на пол красную аптечку, он включил кемпинговую лампу, уменьшил яркость до мягкого свечения и протянул ей бутылку воды. Пока Вивиан пила, он завязал волосы в хвост, надел голубые латексные перчатки, ослабил жгут и срезал штанину с ее ноги – так, будто проделывал это множество раз. Вивиан вздрогнула от прикосновения ледяного металла к раскаленной коже.

– Вытяни ногу, – сказал он. И добавил, мягче: – Знаю, это будет не просто.

Он чем-то обколол ей ногу. Боль ушла сразу. Вивиан коснулась его руки. Он как раз закончил набирать еще какое-то средство и взглянул на нее поверх иглы: правый глаз заплыл, переносица опухла, корка крови на шее, порез на лбу.

– Он мертв? Пожалуйста… я должна знать.

Пальцем нащупав пулю, он взял пинцет.

– Да.

Все это время по щекам Вивиан бежали тихие слезы. Впервые за двадцать лет колодец прикрыли доски – такие же, как на окнах особняка. Возможно, вокруг колодца даже разрастется дикая ежевика, скроет каменную горловину колючими плетями. Оставит темноту на глубине двадцати четырех ступеней, где та свернется, холодная и неподвижная, точно змея.

Когда пуля оказалась в его ладони, он промыл рану, наложил повязку, край бинта закрепил булавкой.

– Тебе будут задавать вопросы, но ты никому ничего не должна говорить. Вивиан, ты понимаешь меня?

– Ты отвезешь меня домой.

– Ты должна была проснуться уже на пути в Кливленд.

– А ты?

– Я уеду.

– Куда?

С тихим хлопком стянув хирургические перчатки, он сунул их в нагрудный карман рубашки, к сплющенному кусочку свинца.

– Я вспомнила, где видела тебя. В октябре, в гриль-баре… Запомнила твои глаза.

Собрав все обратно в аптечку – шприцы, упаковки от пластырей, скомканные антисептические салфетки, – он продел ремень сквозь петлю и зафиксировал ее на поясе. Рядом с аптечкой подвесил фонарь и нажал на утопленную в корпус кнопку. Сомкнувшаяся вокруг них темнота была серой, как лосиная шкура.

– Я не тот, кто тебе нужен.

– Я стреляла в тебя.

– Не поэтому, Вивиан.

В тусклом свете, просачивающемся сквозь заколоченные окна, обозначилась дальняя стена.

– Тогда почему?

– Я убиваю людей за деньги.

Она думала об этом секунду или две. И устало, почти бесцветно удивилась, что ее это не напугало. Удивление, впрочем, тоже заняло секунду или две.

– Почему?

– Это то, что я умею.

Вивиан показалось, что он хочет еще что-то сказать.

– Скажи это.

– Но я не тронул твоего пса.

Как и двадцать лет назад, дом вырвали у нее из груди и закопали в землю.

– Говард, мне некуда возвращаться.

Они смотрели друга на друга сквозь сумрак.

– Ты уверена?

«Дэн стрелял в меня», – подумала она.

– Да.

Говард легко поднял ее на руки, пронес по коридору, мимо пустых комнат, и спустился по ступеням крыльца.

В предрассветной тишине ветви елей гнулись от тяжести снежных шапок.

Мимо бесшумно пронеслось что-то большое, с яркими желтыми глазами.

– Полярные совы активны в светлое время суток, но могут передвигаться на рассвете и в сумерках.

Вивиан чувствовала, как гудит его голос, прижимаясь щекой к его груди.

– Размах их крыльев достигает пяти футов. Лето они проводят в арктической тундре: гнездятся на земле, растят птенцов на диете из леммингов. А ближе к зиме перемещаются южнее, в поисках более щедрой на пищу территории.

Каркали вороны.

Среди деревьев показалась белая «Тойота ФДж Круизер»: багажник забит вещами, на заднем сиденье укреплены картины, обернутые материей и упакованные в несколько слоев воздушно-пузырчатой пленки. Да, картины. Их было две.

Посадив ее на переднее пассажирское сиденье, Говард проверил ее ногу.

– Я так и не увидела его, – шепнула Вивиан.

Он застегнул на ней ремень безопасности.

– Что?

– Озеро.

Захлопнув дверцу, Говард счистил снег с крыши, капота, зеркал, забрался за руль и повернул ключ в замке зажигания.

Внедорожник качнулся вперед, сминая снег.

* * *

Через шестьдесят ярдов попалось первое поваленное дерево. Впрочем, оно не отняло у него много времени.

Они проехали мимо церкви, закусочной, гостиницы, «Хонды».

Дорога уводила дальше, минуя огромные ели, к шоссе 123.

Остановившись в последний раз, Говард перегородил дорогу. В подлеске были низкие ворота с двумя знаками: «ВСЕ ТРАНСПОРТНЫЕ СРЕДСТВА ДОЛЖНЫ ОСТАНОВИТЬСЯ» и «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. НАРУШИТЕЛИ ПОНЕСУТ НАКАЗАНИЕ».

Заскрежетала цепь, щелкнул навесной замок.

В серости раннего утра мерцал проблесковый маячок снегоуборочной машины. Внедорожник катил на юго-запад, прочь от Парадайса. Полиция штата сообщила, что на утро понедельника первого февраля основные дороги Верхнего Мичигана в сносном состоянии, однако большинство второстепенных дорог до сих пор завалены снегом. Последствия ночной непогоды устраняются.

Говард переключил радиостанцию. Джон Фогерти пел о том, как любит свою Сьюзи Кью. Вивиан открывала и закрывала глаза. Закрыв глаза в третий раз, открывать их она уже не стала. Песня перенесла ее в часовню, которую она обнаружила, блуждая по больничным коридорам. А из часовни – в темноту, в которой не было ни страха, ни боли, ни усталости.