Текст книги "Рожденный Богом"

– Представляешь, одному просто захотелось посмотреть. Я уж уговаривала его, хотя бы минет – бесплатно, а он уперся как козел. Пришлось так работать. Второй еще хуже. Позвал нас с Илной – ему, дескать «женской любви недостает». Мы уж думали, сейчас оторвемся, а он – урод – захотел, чтобы мы на его глазах друг дружку, – ее передернуло. – Я все понимаю, но чтобы сестру, да еще за это ничего не получить. Да пошел он в жопу, пускай сам себе наяривает.

– Вот придурки, – поддержал он ее. – Не дают честной русалке подзаработать на пропитание, – подмигнул он ей.

– Издеваешься? А завтра тоже денек не слабый получится.

– Че так?

– Да долг надо отдать.

– Задолжала кому?.. И много?.. Если что, у меня деньги есть, ну или найду.

– Тут не деньги нужны. Я про тот самый Долг говорю.

От такого заявления он даже остановился. Внимательно посмотрел на нее, потом зачем-то по сторонам, словно кто-то мог подслушать их разговор. Потом сильно, но осторожно взял ее за плечи.

– Кому ты должна? – вкрадчиво спросил он.

– Да татю одному. Там работка не пыльная. Проследить за кучкой людей и выяснить номер палаты, в которой парень какой-то лежит, – отмахнулась она.

– Что за тать? – строго спросил он.

– Рогом зовут. Ищет какого-то пацана, я так и не поняла, зачем он ему. В общем, завтра в два, я буду возвращать должок.

– Рог, говоришь? Парнишку значит, ищет?.. Интересно, – задумчиво потер он подбородок.

– Эй, ты чего? – обиделась Марьяна. – Так мы идем или нет? Я, между прочим, весь день ждала.

– Да, конечно, – очнулся он от раздумий. – Заходи.

Тот недостроенный дом, где они впервые повстречались, давно уже построили и… забросили. Хорошо хоть стены, пол и потолок целы, а через крышу не подсматривает луна и звезды – остальное не так важно. Циновки сменил небольшой раскладной диван, стол, стул – вот и все убранство, но им этого хватало.

– Я вся твоя, – проворковала Марьяна, скидывая полушубок.

Два часа спустя она отвалилась на вторую половину дивана, тяжело дыша, но чувствуя себя превосходно. Он как всегда был великолепен, доводя ее до исступления и заставляя кричать от восторга.

– Марьян, поведай-ка мне о тате с парнишкой, – попросил злыдень, поворачиваясь к ней.

– Спас он меня… Жизнь сохранил и не дал лишиться сущности, – чуть поморщилась она, вспоминая недавние события.

Русалка все рассказала отморозку. Как Рог ее спас от Убийцы, как затребовал долг, подсказал, как его отдать – даже время назвал.

– Место он завтра покажет. Вот оттуда и начнется мое возвращение долга. После того как все узнаю, скажу ему и могу быть свободной.

– Вот что, милая, завтра ты попытаешься не только узнать про этого парня, но и когда к нему заявиться этот упырь.

– Зачем? – удивлено посмотрела она на злыдня.

– Вол его разыскивает. Он Вода замочил, хотим ему тем же ответить, – зло проговорил он, сжимая кулак. – Так что ты уж постарайся, – ласково попросил он.

– А что я за это получу? – лукаво улыбнулась она.

– Тебя, меня уже не хватает? – наигранно удивился он, а потом улыбнулся и притянул ее к себе. – Все что захочешь.

– Мне этого достаточно, – промурлыкала она, взбираясь на него.

– 15 —

Утро расцветало солнцем. Дождь прошел еще ночью, а теперь на месте луж лежали матовые зеркала первого льда. Прохладный воздух заставлял ранних прохожих кутаться в куртки и пальто, натягивая шапки. Все-таки осень нынче холодная, значит, зима будет ранняя. Птицы уже не так рьяно и весело напевают свои мелодии, а с утра все больше хочется не вылезать из постели, а валяться в ней пока вновь не придет тепло.

Илья мог себе это позволить. Виктор Ильич на сегодня освободил его ото всех тестов, анализов и проверок, так что можно просто лежать и наслаждаться свободным временем… пока оно есть. Вот только он не мог этого сделать. Утро он встретил с больной головой и глазами как у кролика-вампира, да еще и мешки черные под глазами. Всю ночь он пытался заставить себя заснуть, но сон был беспокойным и каждые полчаса он вскакивал, стараясь подавить в себе: то страх, то рвущийся наружу крик и просто удивление. Ему снилась неведомые чудовища: многоликие и многорукие, которые заживо пожирали его живьем; кровавые битвы, в которых он, размахивая огромным молотом, поражает сотни врагов, но они все нападают и нападают, словно им нет числа, пока, наконец, не валят на землю и не начинают кромсать маленькими ножами; а то присниться, что он в кожаном переднике заносит тяжелый молоток и со звоном опускает его на раскаленный кусок железа, высекая из него снопы искр. Сны короткие, быстротечные, картинки сменяли друг друга со скоростью проносящегося поезда, но для него они медлительные как будто вальяжные черепахи на пляже.

Он понимал, что во всех снах видит самого себя, вот только… Откуда у него борода, эта холщовая рубашка, которая еле вмещает в себя пластины грудных мышц и вздутые мышцы рук. На черных сапогах пляшущее пламя, но это его не пугает, потому что Илья знает, что так и должно быть. Однако он не видит своего лица, сколько не пытается. Блестящий молот так густо покрыт кровью, что она стекает с него ручьями. Враги с ужасом выкрикивают его имя, но он не может разобрать слов… В маслянистых глазах чудовища, что пожирает его он, видит только жажду, но не может разглядеть себя. И даже в кузнице вода вместо лица показывает размытый участок тела, словно его у него нет.

Перед самым рассветом, юноша вновь забылся сном, но на этот раз он стоял на залитом солнцем луге, высокая трава подбирается к поясу, а голые ноги ощущают тепло идущее от земли. Далеко впереди виден дом, из трубы поднимается сизый дымок и веселые голоса долетают до его слуха. И тут он увидел ее.

Золотистые волосы огнем рассыпаются по спине, а венок словно корона, из цветов-изумрудов. Легкое платье трепещет на ветру, босые ноги с легкостью ступают по траве, а в руках у нее…

– Здравствуй, мой дорогой муж, – ласково произнесла она, привставая на цыпочки и целуя его в щеку. – Вот принесла сына, чтобы он отца увидел.

– СЫНА?! – удивление, радость, непонимание, восторженность, гордость и безмерная любовь слились в одном слове.

Из пеленок на него смотрела маленькая головка с темным пушком волос; зеленые глаза – как у Лели – внимательно и с пониманием смотрят на него; крохотный носик морщится от летающего пуха, что так и норовит приземлиться ему на кончик; губки сжаты, а на подбородке ямочка, когда он улыбается. Все-таки пушинка села ему на кончик носа и малыш, вдохнув ее, поморщился и чихнул, зажмурив глазки. Тут же небо прорезала белая молния, ударившись в землю.

– Будь здоров, сынок, – улыбнулся Илья, беря крохотное тельце в руки.

– Осторожно, дорогой. Перунчик еще совсем кроха, – немного забеспокоилась Леля, глядя как тельце, буквально тонет в руках мужа.

– Сын!.. Перун!!.. МОЙ СЫН!!! – закричал он, поднимая ребенка вверх к небу. А тот так весело засмеялся и забарахтался у него в руках, дергая ручками и болтая ножками. Небо раздиралась молниями, что десятками падали на землю… но грома так и не было.

Одна из белых посланниц неба ударила слишком близко и… Илья проснулся. Красными усталыми глазами посмотрел на потолок, потом в зашторенное окно, за которым рассвет подбирался в его окно, а в ушах все еще стоит шум: удары мечей, крик поверженных врагов, грохот молнии и имя сына.

– Перун… Сын, – медленно произнес он, как бы пробуя слова на вкус. – Мой сын… Но кто Я? – а вот на этот вопрос у него ответа пока нет.

Время одиннадцать часов, а она уже сама измаялась и достала остальных. В частности отца.

– Папа, ну долго там еще? – чуть ли не плача вопросила она вновь, за последние полчаса это уже пятый подобный вопрос.

– Долго, – спокойно ответил Родов, потому что понимал: злиться на дочь сейчас бессмысленно, все равно не проймет. Так что приходилось отвечать на один и тот же вопрос, только время корректировать. – Еще три часа. Мы же договаривались на встречу в два – придется подождать.

– Но ему там одному скучно, а мне без него, – чуть ли не взвыла девушка, представив, сколько еще времени до общего сбора. – Пораньше никак нельзя? – с надеждой посмотрела она.

– Нет. Посещения разрешены только с половины третьего. Так что успокойся, дорогая, потерпи немного, и ты его увидишь.

Кто бы знал, как ей хотелось его увидеть не через час, два, тем более три, а сейчас. Вот сию минуту… секунду… мгновение. Обнять его и сказать всего три слова:»«Я люблю тебя»». А ей запрещают это делать, видите ли, потому что посещения только в строго определенное время.

– Хорошо, – сникла она. – Пойду хоть погуляю, – тихо произнесла она.

– Ты ничего не замышляешь? – подозрительно посмотрел на нее Петр Михайлович.

– Как ты мог такое подумать? – испуганно удивилась Леля.

– С тебя станется, – пояснил отец, «как он мог». – В два часа возле подъезда. Не заставляй себя ждать, – попросил Родов, прежде чем она закрыла дверь.

– Не заставлю, – буркнула она и быстро спустила по ступеням на улицу.

Вот дальше она сделала то, за что бы ее точно не похвалили… если бы узнали. Посещение, график, часы приема, общий сбор, – а если все это не для нее, то почему бы им не встретиться сейчас? Вот только она до автобуса, а там пятнадцатый маршрут и двадцать минут до нужной остановки.

– Здравствуйте, – постучала она в окошко, на котором были написаны часы посещения.

– Здравствуйте, – ответила молодая медсестра. – Вы что-то хотели?

– Да. Я к Волосову Илье, принесла ему лекарства, – показала Леля пакет, в котором действительно лежали лекарства: корвалол, аспирин, активированный уголь и прочая ерунда, которая итак присутствует в любой больнице, но это ее шанс пройти к нему, вне определенного времени.

– Странно, у меня в журнале ничего об этом не сказано, – медсестра задумчиво пролистнула несколько страниц назад.

– Виктор Ильич несколько минут назад позвонил, и я тут же примчалась, – не моргнув, соврала девушка.

– Хорошо, сейчас я уточню, – взялась сестра за телефон.

– Может не стоит его беспокоить? Я быстренько пробегу, отдам то, что нужно, – чуть ли не умоляюще посмотрела Леля.

– Боюсь, придется подождать, пока я не получу разрешение сверху, – дежурно улыбнулась девушка в белом, набирая номер.

«Только бы не ответил. Только бы не ответил», – молилась про себя девушка, понимая, что Солнцев не даст разрешения, да еще и отцу позвонит.

– Виктор Ильич, это Аня с проходной… Да… Да… Тут к Волосову девушка пришла, принесла лекарства, которые вы просили… Да? – медсестра удивленно посмотрела на Лелю. – Хорошо, – положила она трубку на место.

Сердце готово было выскочить из груди и умчаться подальше от нее – врушка. Да еще так попалась банально. Ноги стали ватными, но она сделала пару шагов назад, собираясь уже быстро выбежать из больничного холла.

– Девушка, куда вы? – донеслось ей в спину, а сердце упало куда-то в пятки, там и осталось. – Виктор Ильич разрешил вас пропустить, только удивился, почему вы одна.

– Остальные чуть позже подъедут, – пискнула Леля.

– Надевайте бахилы… Вам на третий этаж. Триста двенадцатая палата. Лифт налево и прямо, – прокричала она уже в спину девушке.

«Ну почему так долго?.. Где этот лифт?», – от нетерпения она чуть ли не танцевала, стараясь подогнать медленно ползущие вниз цифры. «Пять… четыре… три… два… оди… Так, а где»«один»»?.. Почему на первый этаж не пришел?» – чуть ли не плакала она, глядя на застывшую цифру два. Леля бы и по лестнице поднялась, вот только где она, девушка не знала, а бегать, искать по незнакомому зданию чревато. Тем более что лифт наконец-то открыл двери на первом этаже и оттуда медбрат выкатил на каталке какого-то чахлого старичка. Леля почувствовала, что краснеет, ведь первой мыслью было порвать того, кто задерживает лифт, пока она тут изводится.

– Простите, – прошмыгнула в лифт, как только мужчина выкатил коляску.

Вряд ли Илья предполагал, что гости нагрянут так быстро. Все же он рассчитывал часа на три, к этому бы времени он подготовился. Сейчас и полудня нет, он даже не вставал. С самого пробуждения, лежа и размышляя над сном и всем тем, что с ним происходит. Теперь-то он точно уверен, что все это далеко не случайно, а для чего-то… или даже кого-то нужно. Понять бы для чего и что от него хотят? Вот только ответа как не было, так и нет, зато вопросов прибавилось. Самый важный из них: «Кто он?»

– Илька! – взвизгнуло что-то и в следующую секунду на него набросилось какое-то визжащее существо.

Волосов растерялся, и это могло бы стать его последним удивлением в жизни: мало того, что на него набросились, так еще и пытаются зацеловать до смерти. Не сразу он сообразил, что смятение в спокойную палаточную жизнь добавила:

– Леля? – удивился юноша.

– Да, – только и пискнула девушка и вновь полезла целовать, словно они не виделись лет двести.

Минут через… ну судя по часам полчаса пронеслись одним мгновением, когда она от него отлипла…

Я сказал»«отлипла»». Нет, ну что за молодежь пошла, нельзя столько целоваться… Вот. Наконец. Теперь точно оставила в покое.

Так вот, когда она от него оторвалась первое, что Илья ошарашено произнес:

– Я хочу от тебя детей.

– Ты уверен, что она именно это сказала?

– Шеф, я не совсем дебил, чтобы забыть, кого мы ищем, – обидчиво произнес Толстяк.

– Так значит Рог, запряг твою девку долг отрабатывать? – это уже Ирод.

– Ага. Сегодня в два, – кивнул злыдень. – Потом она мне все расскажет. Мы прижмем эту суку, что замочила Вода.

– Прижмем, – пообещал Вол. – Но не стоит ждать, когда ты с ней встретишься.

– Думаешь проследить за ней? – поинтересовался Коготь.

– Можем взять татя за загривок, – подумав, согласился Негру.

– Но только после того как Марьяна отдаст долг, – вставил Толстяк.

– Естественно. Долг священен, – кивнул, соглашаясь главный.

Вол и Ирод так и не пошли в»«гости»» к остальным татям. Для начала они решились дождаться остальных – вдруг да найдут Рога. Никто не хотел начинать войну, заради одного татя и злыдня. Все понимали, что это глупо, а, тем более Леший устроит такую взбучку, что мало не покажется – не хотелось бы. Лучше решить все тихо и мирно, особо никого не убивая. Злыдни хоть и отморозки и убить для них ничего не значит – тем более человека, – но они отнюдь не дураки и понимают, чем это может грозить.

Сейчас же Вол радовался про себя, что не пошел сразу, а дождался возвращения остальных. Толстяк принес очень хорошие новости под утро. Шеф немного пожурил его (несколько ударов в челюсть – чисто символически), что сразу не слез со своей подружки, но, в конце концов, оставалась еще уйма времени.

– Брыс, ты на точку к проституткам… Жесть, Мрак, ваша задача наблюдение: высматривайте татя, но так чтобы он вас не заметил… Коготь, Негру, вы ведете Марьяну до того места, куда укажет Рог… Пес, Ирод, Толстяк и я, попытаемся взять ублюдка. Ну или выяснить где он прячется.

Решения быстрые, точные, потому что время хоть и есть, но оно не резиновое. Ведь им еще нужно добраться до нужного места. Вол специально распределили такие обязанности. Они могли бы и всей компанией следить за русалкой, а потом и за татем: связь у них только одна – визуальна, но это глупо. Так что они все идут к трассе, а уж там каждый делает то, для чего его назначили.

Трасса сегодня, да впрочем, как в любой будний день, была оживленной. Машины то проносились, оставляя после себя клубы дыма и пытавшийся их догнать ветер, а то плелись как металлические муравьи, в очередной пробке. Русалок не было видно, они появятся только ближе к вечеру, когда солнце начнет заходить, а сейчас они отдыхают.

– Брыс, давай, – главный хлопнул злыдня по плечу.

В отличие от татей, которые не рисковали покидать лес, отморозки вполне вольготно чувствовали себя на заасфальтированных просторах города. Так что перейти шоссе, не составило никакого труда. Брыс, помахал рукой уже стоя на той стороне и нырнул в ближайшие кусты. Несколькими секундами позже он раствориться в лесу – даже Марьяне незачем знать, что за ней следят.

Рог появился в начале второго часа. Просто возник из неоткуда, словно приведение. Русалка даже дернулась, когда он осторожно постучал в закрытое окно автомобиля.

– Время должок возвращать, – оскалился он.

Со вздохом она отворила дверь.

– Садись, – кивнула на сиденье рядом.

– Сюда? – удивился он, опасливо посматривая внутрь машины.

– А ты как думал? – русалка поняла, что Рог недолюбливает автомобиль – это ее порадовало. – Надеялся мне показать место, а потом чтобы я сюда рвала и уже на машине возвращалась? – возмутилась она.

– Да, – несколько сконфуженно ответил тать.

– Садись, – тяжело вздохнула.

Рог с опаской сел на мягкое сиденье и замер, откинувшись на спинку. Марьяна легко улыбнулась и завела мотор. Вот тут у татя возникло устойчивое желание покинуть автомобиль раз и навсегда. Он хоть и видел машины, знает, что это такое, но внутри, ни разу быть не приходилось и сейчас это его пугает. Останавливает только одно – месть, которая все ближе и ближе и если он сейчас струсит…

– Куда ехать?

– Я могу только через лес показать, – вот тут Рог смутился, а Марьяна закатила глаза и очень сильно пожалела, что он ее спас.

– Рассказать сможешь, где это? – она становилась все увереннее, осознавая, что тать не такой уж страшный каким казался.

Лесное существо описало дом, и место где оно находится: ну там, что постройка старая, парк рядом, детей много во дворе играют. Не правда ли очень похоже на… ваш дом? Таких в городе сотни, а может и тысячи и перед каждым вторым играют дети, а перед каждым сотым – парк.

– Дом очень старый?

– Даже слишком, – кивнул Рог. – На нем еще фигуры разные в виде голов.

– Ну тогда я примерно знаю куда нам.

Таких домов в городе было несколько. Их построили первыми, а после пошли обычные многоэтажки, так что если тать не ошибается, то им на Старообрядческую.

Доехали довольно быстро, и это не смотря на то, что пришлось постоять в пробке, пока доехали до разворота. Дальше Марьяна гнала на пределе возможного, но так чтобы особо не нарушать правила – встречаться с ГАИ ей не хотелось. Нужную улицу она нашла быстро – русалки не всегда обслуживали клиентов на месте, иногда они уезжали с очередным»«любовником»» к нему. Чем это закончилось для Раданы, мы все помним.

– Здесь, – радостно прошипел Рог. – Вот он, – указал он на здание.

На часах была только половина второго.

– Будем ждать, – решила Марьяна, принимая полулежащее положение.

Ей торопится особо некуда, раз тать сказал, что все заварится часа в два, то она может себе позволить расслабиться – хоть немного. Однако рядом сидящее существо было напряженно, чуть ли не носом уткнувшись в лобовое стекло и не мигая, рассматривая впереди стоящий дом.

Солнце выглядывало из-за небольших туч, даже пригревая сидящих в автомобиле. Редкие прохожие мало обращали на стоящую машину и уж тем более на странную парочку внутри. На площадке играли дети, барахтаясь, под строгие окрики родителей и бабушек, кто в песке, а кто в лужах. Неспешные разговоры местных старожил на лавочке, что вышли погреться под солнышком, что так редко радует своим теплом.

Полчаса прошли незаметно, особенно для Марьяны, что задремала, разомлев в теплой машине. Очнулась оттого, что кто-то громко крикнул, она дернулась и открыла глаза. Часы показывали одну минуту третьего.

– Ну и где они? – зевнула она.

– Не знаю, – тихо произнес тать.

– Два часа уже, – показала она на часы.

– Знаю, – прошипел он, не отрываясь от стекла.

Прошло десять минут… двадцать… полчаса, а никого не было.

– Может, ты ошибся со временем? – предположила русалка.

– Нет, – рыкнул Рог. – Не ошибся. Они точно говорили про два часа.

– Тогда где?

– Не знаю! – раздраженно крикнул он. – Не знаю!!.. Это ты виновата, – повернулся он к ней, а во взгляде скользнула ненависть.

– Почему? – голос сел, потому что такой взор не сулит ничего хорошего.

– Надо было раньше приезжать, а не телиться как корова, – заорал он и схватил проститутку за волосы.

– Облом, – вынес вердикт Пес. – Она на машине.

– Вижу, – холодно ответил Вол.

Они явно не ожидали, что русалка поедет на машине, а тать вместе с ней. Ведь расчет был такой же как у Рога: он ей показывает место, а потом уж все решается по обстановке, но… Вот это»«НО»» испортило весь план изначально. Машина, заурчав мотором, влилась в поток и исчезла в нем. Брыс рванул было за ней, но куда ему угнаться за автомобилем. Так он и стоял с извиняющее разведенными руками, пока его братья быстро соображали, что делать. Мозговой штурм не занял много времени… потому что машина вернулась и свернула в город.

– За ней, – скомандовал Вол, и злыдни устремились за автомобилем.

Делать это было и сложно и легко. Сложно, потому что машина не гужевая повозка, догнать ее нереально – тем более учитывая, что русалка гнала ее. А проще: лес был везде и уж что-что, а отморозки знали его лучше, чем свои пальцы на руках. Так что, свернув, срезав, проскочив определенные места, они удерживали мелькающую в потоке машину. Когда Марьяна остановилась, отморозки дышали так тяжело, что ближайшие кусты чуть ли не пригибались от выдыхаемого воздуха, но они сумели проследить за ней, что не могло не радовать.

Тать сидел в машине, и его прекрасно было видно, русалка откинулась на сиденье и кажется, задремала. Лесной массив прекрасно скрывал злыдней, делая их невидимыми для остальных. Лица у всех были напряженны, слух навострен на команду»«взять»», а тела готовы сорваться с места в любой момент – спецназ на задании, не иначе. Однако время шло, шли и люди, которых отморозки провожали жадными глазами – вот где клиентура, которую можно брать голыми руками, – но сейчас задача другая.

– Два часа, – негромко произнес Толстяк, глядя на солнце.

– Сейчас начнется, – подтвердил Коготь.

Однако это «сейчас» не наступило через минуту, ни через десять и даже по прошествии, получаса все та же веселая ребятня носилась по игровой площадке, все те же бабушки-сплетницы греются на ноябрьском солнце, и все так же стоит машина, в салоне которой русалка и тать.

– Вол, тут что-то не так, – тихо произнес Ирод.

– Вижу, – так же не громко ответил главарь.

– Че будем делать, она ведь там с ним один на один? – Толстяк немного беспокоился за подругу. Рог уже замочил одного из них, а русалка это не отморозок – она существо хрупкое.

– Пока ждем, – спокойно произнес Вол. – Двинуться же они, в конце концов.

– А если кого-нибудь послать к больничке? – предложил Жесть. – Пусть там подежурить. Чего тут всем толкаться.

– Правильно мыслишь, брат, – похлопал его по плечу Ирод. – Бери Негру, и двигайте туда, а мы чуть позже появимся.

– Может быть, – медленно произнес Вол, наблюдая, как в машине разворачивается драка.

Ни русалка, ни тать, ни тем более злыдни не могли знать, что никто уже не появится из дома и не направиться к больнице… Потому что все уже в ней. Все дело в том, что…

– Я хочу от тебя детей, – выпалил Илья.

Сказать, что Леля была ошарашено – многозначительно промолчать. У нее были глаза рублей по пятьдесят, рот открыт… нет, отпал и она застыла, словно с нее сейчас будут делать статую.

Интересная ситуация не находите? Обычно все происходит по-другому. Девушка говорит возлюбленному: «Милый, я хочу от тебя детей», – и… десять секунд спустя она слышит, как заводится мотор машины и дикий визг покрышек. Тут же диаметрально противоположная ситуация, к тому же Леле не хотелось бежать к машине, судорожно пытаясь попасть ключами в замок зажигания.

– А… как… кхм… ты… э… – трудно было что-то сказать, как она не пыталась. – Откуда?..

– Ах, вот вы где! – радостно раздалось, и в палату вошел доктор Солнцев. – Леля, ты уже здесь? – удивился он. – Я думал, вы все вместе приедете?

– Да, кстати, – встрепенулся Илья, оглядывая палату, которая должна быть, заполнена людьми.

– Остальные чуть позже подойдут, – смутилась девушка.

– Я так и думал. Минут через тридцать они будут здесь – я им позвонил и предупредил, – подмигнул ей врач. – Понимаю я вас. Эх, молодежь, все-то вам не терпится пообниматься, – с небольшим укором сказал он. – Хотя и я в вашем возрасте такой же был, – провел он рукой по волосам. – Ну так как сегодня чувствует наш выздоравливающий?

– Отлично, – улыбнулся Волосов. – Здоров как бык, – да только никто не видел, что в глазах у него мерцает затаенное удивление и страх.

Сейчас у него на кровати сидит та самая девушка, что давеча приснилась ему: золотистые волосы, венок, легкое платье и босые ноги. Виктор Ильич был самой теплотой: длинные волосы, белая просторная одежда и улыбка во взгляде – все как он видел в первый раз. Галлюцинации вернулись с новой силой. Илья слышал какие-то посторонние слова, что пытались прорваться к нему сквозь речь девушки и врача, при всем притом, что голоса были их – это он знает точно. Вот только разобрать речь он все еще не может. А потом запахи: от Лели пахло цветами, скошенной травой, речкой и… домом – вот тем, деревенским, что был виден впереди с сизым дымом из трубы. Виктор Ильич благоухал только одним запахом, но таким разнообразным – от него шел аромат… добра и теплоты. И вот понимай под этим что хочешь.

От такого наплыва образов, звуков и запахов у Ильи началась кружиться голова и комната поплыла. Последнее что он услышал, испуганное:»«Иля»».

В сознание проникли голоса, которые о чем-то тихо и напряженно разговаривали. Глаза все еще закрыты, но образы услужливо предоставляет память.

– …Тебе же говорили, что без сопровождения сюда приходить нельзя, – в голосе слышался укор.

– Извините, Виктор Ильич, но я не могла больше терпеть, – голос умоляюще-извиняющейся. – Потом вы сами разрешили меня пропустить.

– Разрешил… Разрешил, в надежде, что ты не успеешь наделать глупостей пока я звоню Власию, – Солнцев явно был недоволен появлением Лели.

– Я ему ничего не сказала.

– Потому что я вовремя пришел, – было слышно, как доктор мерит комнату шагами. – Вот поэтому его и берегли от тебя, Рожаница – ты, слишком любишь, чтобы молчать. Так что ограничь свой словесный поток, пока ничего лишнего не поболтала, – голос строгий и настойчивый.

– Да, Отец, – а вот это уже покорность. – Впредь я буду осторожна.

– Уж будь любезна. Ты же не хочешь, чтобы он погиб как остальные?

– Нет, – тихо-тихо.

– И он должен сам понять, что его зовут…

«Что значит погиб?.. Как меня зовут?!» – возмутился разум и слова уже было покатились по горлу, чтобы с недоумением выплеснуться наружу, но… Тут Илья вновь провалился во тьму, а когда очнулся – открыв глаза – над ним нависало обеспокоенное лицо Лели и сосредоточенное – Солнцева. В руку, что-то легко кольнуло и в голове наступило прояснение.

– Очнулся! – вскрикнула девушка и тут же полезла обниматься.

– Так, спокойно, а то раздавишь, – попытался утихомирить ее доктор. – Илья, ты как?

– Голова немного кружится.

– Ничего, скоро пройдет, – похлопал его по руке Виктор Ильич. – Ты полежи, отдохни, а то в последние дни на тебя слишком многое накатилось.

– Да, конечно, – юноша откинулся на подушки. – А о чем вы тут сейчас разговаривали?

– Ты о чем? – удивленно посмотрел на него доктор.

– Вы были недовольно, что Леля пришла и отчитывали ее за это. Говорили, что она недолжна мне что-то сообщать, потому что… слишком любит.

Леля покраснела, а вот Солнцев наоборот стал хмурым и задумчивым.

– Мы не о чем не говорили, – наконец сообщил он. – Когда ты потерял сознание, я тут же бросился за лекарством, а Леля тут была одна. Потом прошло всего пару минут, так что извини… Ты уверен, что все хорошо?

– Да… Наверное, послышалось, – помотал головой Илья.

– Сегодня набирайся сил, а завтра я вновь прогоню тебя по некоторым тестам. Похоже, не все мы еще выяснили. Отдыхай пока, скоро остальные подойдут и боюсь, вряд ли они дадут тебе спокойно полежать… Леля, я надеюсь, что ты себя будешь хорошо вести? – уже в дверях, обернулся Виктор Ильич.

– Да, – скромно потупила глазки девушка, одновременно подмигивая Илье.

– Смотри у меня, ему волноваться нельзя, – погрозил врач ей пальцем.

Однако почему у Ильи такое ощущение, что имелось виду несколько другое, не, то на что намекал Солнцев, а Леля ему так ловко подыгрывала. Хотелось бы об этом подумать, но стоило дверям закрыться, как девушка запрыгнула к нему на кровать и, обхватив, ласково произнесла:

– Теперь ты мой, – а дальше его унес поцелуй, в те вселенные, галактики… дебри, в которых обретают влюбленные.

Отвлекли их от столь приятного времяпрепровождения голоса в коридоре. Ну кто так еще мог шуметь: «Илька, прячь своих стриптизерш, мы уже идем!» – и это на весь коридор. Парой секунд позже – Леля только и успела соскочить с Волосова и поправить одежду, а он оттереть губы от помады – в палату вошли. Нет, сначала ворвался Веснов. Он сразу плюхнулся на кровать и обнял друга, похлопывая того по спине.

– Привет, брат. Рад, что с тобой все в порядке, – в самое ухо проговорил он, а потом громче добавил. – Знал, же что когда-нибудь твой кочан тебя сюда приведет.

– Здравствуй, внучек, – вошел в палату Власий.

Следом появился Родов с Ладой Васильевной, Сашка Петровский, Генка Морозов и еще пара друзей, которым он звонил. Палата мигом наполнилась разноголосием, которое сводилось к нескольким фразам: «Как твои дела?»… «Тебя здесь не сильно мучили?»… «Что сказал доктор?» и «Когда тебя выпишут?»

Отвечать приходилось всем и сразу, что все хорошо, не мучили в застенках и казематах, скоро выпишут, а все остальное спросите у врача.

Илья был рад видеть любимых и друзей, и пускай галлюцинации не дают покоя, заставляя дедушку, Петра Михайловича с женой и Гошку, выглядеть иначе, но разве можно обращать на это внимание, когда они рядом.

Марьяна даже возразить ничего не успела, как ее несколько раз головой приложили к рулю. Раздался недовольный голос клаксона, и русалка почувствовала на губах липко-соленый вкус. Она пыталась отбиться от обезумевшего татя, но это было, нелегко учитывая, что волосы зажаты в руке Рога и натягиваются так, что скоро оторвутся вместе со скальпом.

Лесное существо так разъярилось оттого, что выверенный план пошел к псу под хвост и теперь он попросту не контролировал себя и готов был убить проститутку только из-за того, что, по его мнению, она виновата в том, что из дома так до сих пор никто и не вышел. Рог так разошелся, что не видел, как от леса отделились несколько фигур и бегом направились к ним.

Злыдни всего пару минут наблюдали за потасовкой в машине, пока Толстяк не решился помочь подруге. Пусть это не принято у нечисти, помогать не своим, но с Марьяной его связывало нечто большее, чем простая принадлежность к одному из видов. Так что, напрочь забыв о конспирации, плане, договоренности – все равно это рухнуло одномоментно – он бросился на помощь.