Текст книги "Рожденный Богом"

– Старик, ты совсем тупой или нас пытаешься довести? – в руке отморозка блеснул нож. – Смотри, будешь хамить до дома не доедешь, – пригрозил он.

– Ладно, расскажу, – как бы вынужденно произнес доктор, трогаясь на загоревшийся зеленый свет. – Илья, действительно, непростой человек – он Бог.

– Я так и думал, – чуть ли не взвизгнул от радости Рог.

– Каждый пятьсот лет, он выбирает себе тело и место, чтобы появиться на земле и занять принадлежащий ему трон. Типы, вроде вас порой пытаются ему помешать, – машина перестроилась вправо и осторожно свернула в сторону леса. – Ваша выходка в больнице могла стоить очень дорого. Творца и так не было почти тысячу лет, а тут еще и вы зачем-то решили убить его.

– Он оскорбил меня, – холодно произнес Рог, трогая то место, куда когда-то ударила палка.

– Мы думали, что он Убийца, – признался Вол. – Если бы знали, то никогда бы не решились напасть на одного из Отцов.

– Тем не менее, Илья был искромсан так, словно побывал на скотобойне, – дорога неспешно петляла между расступившимися деревьями. – Вам откровенно повезло, что он остался жив, иначе вы бы умерли в тоже мгновение, что и он.

– Вот только не надо нам угрожать, старик, – гневливо произнес тать.

– Да, ты поосторожней со словами, а то… – Родов почувствовал, как к щеке прислонилась холодная сталь.

– Дети. Вы все еще дети, играющее в своей маленькой песочнице, которая кажется огромным миром, – произнес доктор соболезнующим тоном. – Вам не понять, что…

– Заткнись, дед, – стукнул в спинку кресла Вол. – Хватит нам твоей болтовни. Тормози здесь, – приказал он, оглядываясь по сторонам.

Вокруг только лес и узкая тропа, на которой раскорячилась машина. Злыдень вылез первым и, подойдя к двери водителя, распахнул ее.

– Вылезай, – направил он лезвие на Петра Михайловича.

Тать выскочил следом и, не дожидаясь пока врач покинет машину, стал тащить его. Пришлось Родову быстрее выходить, иначе его бы попросту вытолкали оттуда, непременно столкнув в снег.

– Я бы не советовал, – честно предупредил он случайных попутчиков. – Места тут глухие, никто не услышит.

– Вот именно, что глухие, – хищно улыбнулся Вол.

– Действительно, никто не услышит, – люто поддержал его Рог.

У обоих в глазах стояла только жажда: причем, если им и хотелось пить, то только кровь. Оба поняли, что старик не представляет опасности: нет в нем силы, что у молодых. Так что надо было с ним разделать, чтобы потом он их не заложил. Они одновременно сделали шаг вперед, а доктор прислонился спиной к машине. В это время зазвонил телефон.

– Позволите? – Родов осторожно достал из кармана куртки мобильный и открыл его. – Да?.. Нет, не волнуйся, у меня все в порядке… Да, скоро буду. Только разрешу одно дело и приеду… Да, да… хорошо. Если придет Илья, путь подождем меня… Все, целую, – повесил он трубку. – Так. Ну а теперь с вами, – пристально посмотрел он на двух Забытых, начиная принимать свой истинный облик.

Одни зовут ее проклятием, другие благословением Божьим. Адской мукой. Раем на земле. Много эпитетов только для того чтобы хоть немного выразить словами то, что чувствуешь, когда… любишь. Интересно Толстяк любил Марьяну?.. А она его? Или тут только физическое влечение? Мы этого не узнаем, потому что ни злыдень, ни русалка и сами не знали, да и не заморачивались по этому вопросу. Нам тоже не стоит.

В то время как Пес готовил обед, а Вол секретничал с Рогом, Толстяк, неплохо поживившись несколькими кошельками и двумя мобильными телефонами еще до полудня, направился к своей подруге русалке. Основная работа у нее начнется ближе к вечеру, значит, есть несколько часов, чтобы неплохо провести время.

Небо, яркое и почти чистое с утра, начало заволакиваться облаками. Солнце светит уже не так тепло, а по коже то и дело пробегают мурашки от разыгравшегося ветра. Толстяк быстро перебежал шоссе, ловко маневрируя между вставшими машинами – очередная пробка – и углубился в кусты.

Черное озеро, не замерзающее даже в самые лютые морозы, сейчас казалось прозрачным, да так, что можно было увидеть дно. Вот только это обманчивая прозрачность. На самом деле дно этого озера видели только несколько групп существ: сами русалки – соответственно, утопленники – куда же без них, ну и водолазы – работа у них такая. Злыдень присел рядом с кромкой воды, посмотрел на абсолютно ровную поверхность, которую даже ветер не мог потревожить, а потом легко постучал ней ладонью.

С минуту ничего не происходило, и он уже думал постучать еще раз, но в это время черная гладь приподнялась и устремилась вниз, оставляя над собой торчащую головку. Большие голубые глаза, зеленные волосы, с запутанными в них какой-то травой, пухлый ротик, который растянулся в улыбке и вздернутый носик.

– Привет, Илна, – поднял в приветствие руку отморозок. – Марьяну позови.

– Привет, красавчик, – облизала губы русалка. – Зачем тебе Марьяна, может, лучше со мной пообщаешься? – подмигнула она.

– Ха, – теперь усмехнулся Толстяк. – Ты девка, конечно видная, но извиняй. Если хошь я тебя с кем-нить из братьев сведу? Пацаны хоть куда – не обидят, – теперь он подмигнул.

– Обещаешь? – загорелись глаза у Илны.

– Да что б мне бандану ввек не носить.

– Ладно. Подожди.

Поверхность воды так же тихо разошлась в стороны и, без единого всплеска, очаровательная головка ушла вниз. Чему тут удивляться – они все-таки русалки, значит и должны жить в воде. На суше они только работают и развлекаются, но дом родной все же здесь.

Толстяк сидел на корточках, вслушиваясь в проезжающие мимо машины, визг тормозов, злобные гудки – затор никому не нравиться. Где-то недалеко одиноко щебетала птица, ветер раскачивал деревья, заставляя те скрипеть, словно рахитичных стариков.

– Привет, – раздалось сверху.

Злыдень медленно поднялся, так же поднимая глаза снизу вверх: голубые полусапожки; длинные стройные ноги в них; короткая синяя юбка, из-под которой проглядывались трусики; тоненький кожаный ремешок, над которым возвышается ямочка пупка; плотно облегающий топик, высокая полная и жутко соблазнительная грудь;»«лебединая»» шейка; пухлые губки и смеющиеся глаза в обрамлении густой копны волос.

– Красавица, – прицокнул языком Толстяк. – Пойдем, прогуляемся, – сразу предложил. Зачем откладывать то, что и так произойдет?

Марьяна кивнула и взяла его под руку, второй погладив по плечу. Отморозок от такого проявления ласки, весь подобрался, стал выше ростом и раздался в плечах. Русалка к нему прильнула всем телом, так они и вышли к шоссе. Странная пара: закованный в черную кожу мужчина с дикой банданой на голове и девушка, с фигурой фотомодели, но одетая как… все та же фотомодель, но уже с трассы. Однако любой, пусть и с удивлением, скажет, что это Пара (именно с большой буквы «П»).

Их удобное гнездышко совсем недалеко, так что недолгая прогулка под грозящимся разразиться очередной порцией осадков небом и они у цели.

– Слушай, на нас вчера Леший наехал.

– Что так? – удивленно посмотрела русалка на отморозка.

– Помнишь, лечебку… ну к которой ты нас подвозила? – напомнил он Марьяне, а то ее чуть сморщенный лобик явно был в недоумении.

– Да, помню, – просветлела она.

Нет ничего удивительного в том, что девушка забыла такой событие, пусть оно и произошло совсем недавно. Что такое неделя для той, кто живет уже несколько сотен лет. «Но как же, а тать, что чуть ее не убил?!» – можете возразить вы. Да ни как. Да, ситуация непростая, но и не из ряда вон выходящая. Вы бы видели, какие бойни разворачивались каких-то лет двести назад, то поняли бы, что та ситуация была… просто неприятной: словно у вас с утра кофе кончилось, а вам его так хотелось.

– Мы же парня того замочили, – не без гордости произнес Толстяк, но, чуть сникнув, добавил: – За это нас Леший и прессовал. Ну и еще за то, что пытались татя порезать.

– Странно, – остановилась Марьяна. – Говоришь, вы того мальчишку убили.

– Ну да, – непонимающе уставился на нее злыдень.

– Ну так я недавно его видела, и меньше всего он был похож на мертвого.

– Ты чего-то путаешь, – отстранился от русалки приятель, – не мог он быть живым. Потом, с чего ты взяла, что этот именно тот парень, ты ведь его никогда не видела?

– Его – нет, зато тех двух стариков, что приезжали к нему, очень, даже хорошо. Он вышел вместе с ними, и уж поверь… так обнимают только очень близких людей. Сомневаюсь, что у них голубая групповуха намечалась, – саркастически посмотрела она на него.

– Жив, значит, гаденышь, – прошипел Толстяк, от досады ударив кулаком в раскрытую ладонь.

– Не расстраивайся, – легкая ладошка легла ему на грудь. – Потом еще раз убьете.

Злыдень посмотрел на русалку. Обмозговал предложение, и оно ему понравилось. Действительно, что ему стоит покромсать парня еще разок? Если он такой умный, что выжил, то во второй раз ему точно не жить, уж он-то постарается.

– Умничка, – чмокнул отморозок Марьяну в висок. – Так и поступим.

– Ей, ты, куда?! – только и успела крикнуть девушка в след быстро удаляющемуся злыдню. Тот только отмахнулся и еще быстрее устремился, куда в черту города. – Ну вот – облом, – обиженно надула она губки, – отличный секс сорвался.

Кто-то считает, что все случайности не случайны. Некоторые думают, что все это ерунда и никакой судьбы не существует, а все, что происходит лишь следствие на наши прошлые действия. Как бы то ни было, судьба там, рок или он когда-то не там свернул, но пока с одной стороны к дому Ильи приближался Толстяк, с другой к нему же шел сам Илья. Причем мало что подозревающий. Кстати отморозок сам удивился, когда увидел, что буквально ему на встречу идет тот самый парень, которого они – точнее Вол и Ирод – убили.

Он замер на месте, на целую минуту и ошарашенными глазами смотрел на приближающегося Волосова. У него, конечно, был план, но он состоял всего из двух пунктов: первый – найти пацана, второй – убить пацана. На то, что он так быстро исполниться, злыдень явно не рассчитывал.

Илья же шел спокойно, чуть ли не глядя по сторонам и любуясь окружающим миром. Сейчас он видел его в новых красках, не так как остальные. Серое небо на самом деле было ярко-голубое, тяжело нависшие тучи н видел его в новых красках, не так как остальные. буясь в: первый – найти о ам Илья. ледствие на наши прошлые действия. ели. преобразились в легкие белоснежные облака. Холодный ветер, был больше похож на теплый морской бриз, даже грязный снег под ногами сейчас напоминал Илье зеленую траву. И люди вокруг были разными: грустные, раздасованные, унылые, безразличные, но все же больше было радостные и улыбчивые.

Хотя, например, того байкера вряд ли назовешь приветливым и улыбчивым. Скорее недоуменно-ошарашенным, словно приведение увидел. Да и идет он как-то настороженно, полубоком, как будто готовиться убежать в любой момент. Ну и пусть ходит, как ему хочется. У Волосова сегодня хорошее настроение, даже не смотря на то, что он до сих пор не знает где Веснов. Он как раз сейчас направляется к Петру Михайловичу, в надежде, что тот поможет. К тому же полчаса назад они расстались с Лелей, мило проведя время: позавтракали в небольшом кафе, сходили в кино, потом погуляли немного, но у каждого есть свои дела, которые надо решать. Так что пришлось, пусть и с неохотой, но расставаться. Правда, напоследок поцеловав его, Леля шепнула на ухо, что приготовила сюрприз…

– О котором узнаешь на следующей недели, – хитро улыбнулась она и, вновь поцеловав, умчалась.

Так что Волосову было от чего радоваться окружающему и видеть его в ином, нежели другие, цвете.

Отморозки мало соблюдали правила приличия, тактичности и простой вежливости. Они не подойдут к вам на темной аллее с вежливым вопросом: «Можно у вас купить кошелек… вот за это кирпич?». Скорее вы этим самым кирпичом по голове и получите, даже не осознав этого. Так что не стоит удивляться, что Толстяк и словом не обмолвился, когда поравнялся с пацаном. Злыдень молчал, и когда они разошлись в стороны и Илья показал ему спину. Вот тут-то и проявилась вся подноготная отморозка. Со спины нападают только трусы… ну и злыдни.

Илья даже понять ничего не успел, как оказался распластанным на земле. Первая мелькнувшая мысль – поскользнулся, правда, ее тут же вымел удар тяжелого ботинка по ребрам. Такое ощущение, что ломом врезали, а спросить разрешение забыли.

Толстяк, повалив Илю, начал попросту избивать его. Не обращая внимания даже на прохожих, что старались быстрее уйти подальше, не оглядываться и как можно скорее забыть о том, что они видели. Кому какая разница, что здесь происходит: бьет один другого, ну и зачем им мешать?

Отморозок разошелся не на шутку, полностью оправдывая название своего племени – Злыдни. Он с диким восторгом и безумной улыбкой, молотил юношу ногами, не давая тому даже шанса защититься. Черные ботинки слились в единую темную полосу, с такой быстротой он ими работал. Обычный человек давно бы уже потерял сознание, или того хуже. Но, то обычный – Волосов же был не таким: за последнюю неделю сила его возросла в разы. Теперь его тело все больше напоминало каменную глыбу, которую не всяким молотом разобьешь. Удары глухо отдавались в теле, заставляя сжиматься от стегающей боли.

Я ведь не говорил, что Илья не чувствует боли. Ребра буквально трещали под напором тяжелых ботинок, легкие только и молили, что о глотке воздуха, а сердце заходилось рваным ритмом. В голове мыслей ноль, потому что даже думать некогда, тут бы защитить важные органы, от этого сумасшедшего.

Волосову каким-то чудом удалось схватить мужика за ногу и повалить. Толстяк рухнул, и это дало Илье шанс откатиться в сторону и встать. Правда это получилось слишком резко, поэтому внутри что-то предательски хрустнуло, и юноша схватился за поясницу – хрустело именно там.

– Ты сдурел?! – первое, что он спросил, ошарашено глядя на поднимающегося»«байкера»».

– На этот раз я тебя урою, – вместо ответа оскалился Толстяк.

– Что я тебе сделал? – попробовал еще раз Илья, уходя от удара.

– Остался жив, – прорычал злыдень и заработал руками ничуть не медленнее чем ногами, а то и быстрее.

Они мелькали, словно крылья мельницы в ураганный день, так что следить за ними было довольно проблематично. В результате чего под глазом набухал фингал, а из разбитой губы сочилась кровь.

– Значит вот ты как, – не выдержал Волосов. – Сам напросился.

Порванная и испачканная куртка полетела на землю, оставив юношу в свитере, под которым очень отчетливо прорисовывалась мускулатура.

– Не знаю, кто ты. Но зря ты это начал, – холодно сказал он, смотря на злыдня, который вновь изготовился напасть.

– Я тот, кто не добил тебя в психушке, – раздраженно бросил Толстяк и кинулся на парня.

Илья только и успел, что обескуражено открыть рот, как его смело на грязный асфальт, а злыдень отскочил в сторону. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы понять, что это один из тех уродов, что убили его. Значит, они решили довершить начатое. Что ж, он им такой возможности больше не даст.

– Всякий, поднявший руку на Отца, да будет предан забвению, – громогласно произнес он.

Толстяк, было, вновь бросился на юношу, но словно на стену наткнулся от этих слов и размазался по ней. Он почувствовал, как нечто огромное и сильное появилось рядом с ним. Каждой клеточкой своего никчемного тела, злыдень ощущал, как сам мир злиться на него, готовый разорвать на тысячи мелких кусочков. Точно такое же он чувствовал тогда в лесу, когда Леший пришел к ним.

Илья преображался на глазах, становясь из простого парня, высоким и сильным мужчиной с черными волосами и такой же бородой, грозно сверкающим взглядом, плотно сжатыми губами, с ладонями по ширине напоминающими лопаты, в которых был зажат огромный молот. Небо мгновенно заволокло темными, как непроглядная ночь, тучами, в которых плескались молнии.

Отморозок медленно отступал, пока не споткнулся о камень и не плюхнулся на землю. Тогда он попросту пополз назад, заворожено смотря на Отца. Вот теперь его сердце стучало, как сумасшедшее и готово было, прорвав грудь, выскочить наружу.

– Нарушивший закон, да забудется предками, превратившись в пыль и тлен, – тяжелый молот с легкостью взлетел над головой Творца и из-под него блеснули праведным гневом черные глаза.

– Прошу, Отец, – только и успел вымолвить Толстяк, как с диким свистом молот рассек воздух, опускаясь вниз.

Самое удивительно, что два этих событиях – ну со злыднями и Отцами – происходили почти одновременно, с разницей всего в несколько секунд.

Родов пристал во всем своем величии: старик с умудренными глазами, в белых одеждах и столь же белыми волосами ниже плеч. Сейчас в его глазах был укор, а губы сжаты с тонкую полоску. Вол и Рог повалились на колени и быстро зашептали молитву на старом языке, который сами с трудом вспомнили. Их неистовство было бы похвальным и могло бы приняться в расчет при вынесении приговора, но все дело в том, что они пытались убить одного из Отцов – страшнее этого ничего нет. Приговор один – смерть, немедленная и бесповоротная. Злыдень и тать понимали это, но в них все еще теплилась надежда… единственно, что все еще подавало признаки жизни. Несостоявшиеся убийцы были холоднее льда, кровь мгновенно отхлынула ото всех членов и словно испарилась. Сердца у обоих бьются только на чистом автомате, просто оно (сердце) еще не знает, что крови нет, и поэтому качает вхолостую.

– Закон един и нарушивший его да понесет наказание, – спокойно произнес Петр Михайлович, вот только для Вола и Рога это прозвучало как барабанная дробь на эшафоте.

Примерно в это же время Илья как раз поднял молот над сжавшимся от страха Толстяком.

Родов запрокинул голову, и небеса разорвало громом и молниями. Резкий порыв ветра хлестнул по лицам и взвился в воздух опавшими листьями и талым снегом. Вокруг разом стало невыносимо жарко, как будто вместо осени наступило лето. А может это злыдень так вспотел, что пот ручьем катиться. Тать наоборот чувствовал жуткий холод, что поднимался изнутри и пытался вырваться наружу, прорвав грудь.

Петр Михайлович опустил голову и улыбнулся: хищно, будто в зверином оскале обнажая зубы. На пальцах заиграли маленькие всполохи молний, а небеса опустились настолько низко, что их можно было потрогать рукой.

– Отец, нет! – успел завопить Рог, когда Родов Петр Михайлович, он же Род – один из высших Богов – сжал ладонь в кулак и выбросил ее вперед.

Тяжелый молот, рассекая воздух, устремился вниз. На устах Ильи играла победная улыбка, которую можно видеть у охотника, который только что завалил дичь. Земля содрогнулась от удара, а в небесах фанфарами пробежал гром и всполохи красных молний, которые исчезли через несколько секунд, возвращая на свое место серое небо.

Рог и Вол с расширенными от ужаса глазами смотрели на то, как громадное дерево пошатнулось, стряхнув с облысевшей кроны снег, и рухнуло, погребя под собой несколько молодых стволов.

Толстяк открыл глаза и чуть не лишился чувств. Потревоженные ударом снежинки, теперь опадали на металлический ударник молота, что находился всего в паре сантиметров от головы отморозка. Сверху на него смотрел Отец, с чертиками в глазах и с полуулыбкой на губах.

– Милосердие, – только и произнес он, а потом развернулся и, легко закинув на плечо молот, быстро удалился к дому, на ходу превращаясь в того парня, что шел Толстяку навстречу.

– Милосердие, – точь-в-точь произнес Родов, так же улыбаясь и становясь все тем же стариком, что несколько минут сидел за рулем машины.

Двигатель заурчал и, автомобиль, легко тронувшись, унес своего хозяина от обалдевших Забытых.

Никто не придал значение тому, что нападение произошло почти одновременно: ни Волосов, ни Родов не стали распространяться по этому поводу, посчитав, что это того не стоит. Вот если бы они поделились, хотя бы с родными, тем, что произошло, то все могло бы быть иначе.

И тать, и злыдни существа низшего порядка, которые подчиняются всем вышестоящим: Отцам, Лешему, Хозяину. Да, да, именно Господину, который является полномочным представителем Велеса в его подземном царстве.

Вол, Рог, Толстяк и иже с ними, являются нечестью. Бесами, чертями, демонами, порождениями дьявола – так говорят сейчас. Так вот Повелитель может, совершено спокойно, руководить ими, отдавая приказы, и бросая, куда ему будет угодно.

Как раз сегодня, не отличающийся терпением и выдержкой, Господин решил натравить на НЕГО злыдней и татя. На Илью и всех кто с ним связан, ведь неясно, смогут ли отморозки обнаружить пацана, а вот если сумеют избавиться от нескольких его родных и близких, так ведь Хозяину потом будет легче. Само собой приказ был в очень мягкой форме, дабы никто не смог догадаться, что за лесными жителями стоит кто-то еще кроме их собственной глупости.

Родову и Илье сегодня попросту не повезло наткнуться на Забытых. Зато остальным очень даже, потому что оставшаяся часть отморозков и слыхом не слыхивали, что мальчишка из больницы жив. Значит, и повода нет бросаться в самоубийственную драку, чтобы завершить начатое.

Повелитель не хотел смерти Волосова-младшего – пока не хотел. Хотя он и так знал, что у отморозков ничего не выйдет, парень слишком сильно изменился за последнюю неделю – он становился истинным Творцом. Однако Господин не мог больше сидеть, сложа руки, когда до Всхождения всего один день и несколько часов, а так хоть он увидит на что способен мальчишка.

Как же еще можно пояснить то, что Толстяк, зная, что парень Убийца – затем они и пытались его убить – рвется вновь к нему в лапы? Где здравый смысл, ну или хотя бы инстинкт самосохранения? А Вол и Рог, два существа, которые отродясь ненавидели друг друга, вдруг договариваются и очень слаженно, пусть и не удачно, нападают на Родова. Случайность?.. Нет, происки врага.

Время было уже за полдень, когда Петр Михайлович припарковал машину. В это же время Илья пил чай у него в квартире в обществе Лады Васильевны.

– Ты не волнуйся, он скоро приедет, – пыталась он приободрить юношу. – Он звонил до твоего прихода, сказал, что разрешит одно дело и приедет.

– Спасибо, Лада, – поставил Иля чашку. – Я переживаю за Веснова, мы же так никогда не ссорились. А я до него даже дозвониться не могу, – голос грустный.

– Ничего, все будет хорошо, – ободряюще погладила женщина его по плечу. – Сейчас Петр придет, и все узнаешь… Вот, кстати, и он, – в коридоре раздался перелив звонка.

Как я уже говорил ни Волосов, ни Родов ничего не сказали по поводу нападений. Да и никто не поинтересовался, потому что даже фингал, которым наградил Илю Толстяк, исчез, как только юноша принял свой Истинный облик.

– Извини, дела, – быстро пробормотал он, здороваясь. – Так значит, ты хочешь, чтобы я разыскал Ярило?

– Да. Если получится.

– Власий тебя предупреждал, что я тоже не все могу и это очень сложное дело?

– Дедушка говорил, чтобы я сильно не давил на вас, – уголками губ улыбнулся Илья. – Но мне, действительно, надо знать, что сейчас с Гошкой.

Родов только кивнул и поудобнее устроился в кресле. Он запрокинул голову и медленно втянул воздух через нос. Глаза быстро заморгали и закатились вверх до белка.

Петр Михайлович дышал глубоко, шумно вдыхая и выдыхая. Руки мелко подрагивали, рисую на брюках какие-то невидимые символы. Воздух уплотнился настолько, что Илья начал его чувствовать кожей. Лампочки в люстре начали, бешено мигать, словно в них поселились сотни светлячков, что пытались вырваться наружу. Стены квартиры дрогнули и пошли трещинами, разрывая потолок. Род трясясь, как больной в лихорадочном бреду, приподнялся над креслом, чертя уже в воздухе старую каллиграфию. Раздался треск и потолок, пронизанный трещинами, рухнул вниз, обнажая яркое небо, которое тут же заволокло тяжелыми тучами, среди которых пробегали молнии.

Доктор рухнул в кресло. Закрыл на секунду глаза, а когда открыл, они вновь стали нормальными. Испарина выступила у него на лбу, а на висках судорожно бились напряженные жилки. Руки мелко подрагивали, поэтому пришлось их сжать в кулаки, чтобы хоть немного успокоить. Илья сбегал на кухню и принес стакан воды. Родов залпом его выпил, и это помогло хоть немного придти в себя.

– Он в какой-то комнате, – голос чуть дрожал, – я ее раньше не видел. Спокоен, сосредоточен, немного волнуется и переживает… возможно, за тебя, – произнес он, а потом, подумав, добавил: – Рядом стоял звонивший телефон, но он его не взял… Это все что мне удалось увидеть.

Все время пока Петр Михайлович был в трансе, Иля сидел с абсолютно прямой спиной и не разрешал себе пошевелиться, боясь сбить Родова. Лицо было напряженным, а сердце билось учащенно, от ожидания, что сейчас он узнает, где его самый близкий друг.

Узнал… и с одной стороны ему от этого легче, а с другой, все так же больно. С Весновым все хорошо, пусть он и в незнакомом месте, пусть волнуется, главное, что цел и здоров. Плохо, что не берет трубку, значит, даже если Илье удастся найти нужный номер, он не сможет поговорить с ним.

– Спасибо, – выдохнул с досадой Волосов-младший, поднимаясь.

– Ты не расстраивайся, все будет хорошо, – теперь уже Родов пытался его приободрить. – Может, останешься пообедать? Леля скоро должна придти, она будет рада тебя увидеть.

– Нет, – отрицательно покачал головой юноша. – Я, пожалуй, пойду, у меня еще дела.

– Он придет… обязательно.

– Я знаю, – вяло ответил Илья.

Родов, действительно видел Веснова. Георгий, на самом деле, был спокоен, сосредоточен и не подходил к телефону. Во-первых, потому что не было причин волноваться – он понял, что Убийца не собирается его трогать; а, во-вторых, он, естественно не подходил к телефону, так как был связан. Вот только таких подробностей Род разглядеть не мог, потому что не видел четкую картину. Некоторые подробности предстают в размытом виде, тем более, когда сидишь на стуле, а веревка схватывает руки сзади. Связанных ног тем более не видно. Так что волноваться незачем, ведь они уверены, что с ним все в порядке, а хмурое состояние из-за того, что произошла ссора с другом.

Ничего, Георгий придет на важный для всех день, вот там они с Ильей и поговорят, окончательно выяснив отношения.

Вечер набросился на город быстро и бесповоротно, окутав своими темными руками улочки и дома, погрузив в свое нутро деревья и кусты, перекрасив окна в черные тона. На улице неспешно падал снег, серыми мошками опускаясь на землю, чтобы накрыть город холодным покрывалом.

Его глаза, не мигая, смотрели сквозь окно, и казалось, что он собирается пересчитать все снежинки. Сквозь кожу проступали лопатки, спина была напряженна, так же как и все тело. Он не мог себе позволить расслабиться. Каждую минуту тело испытывает большие нагрузки, словно к членам привязан груз не меньше самолета, который ему надо поднять. И он поднимал.

Поднимал каждый раз, с замиранием сердца и дыхания, что вырывалось с всхлипом, потому что воздух разом покидал легкие. Да, на следующий день тело болело так, будто он взбирался на Эверест с той же горой на плечах. Перед глазами все чаще возникал реальный мир. Нет, не тот, что мы – обычные люди – видим каждый день, проснувшись, а тот, чем мир и живущие в нем, являются на самом деле.

Вы не думайте, что вместо снега Илья видит… каких-нибудь фей с парашютами. Снежинки они и есть снежинки, а небо – это небо, только чище, нежели сейчас. Люди, тоже не превратились в монстров о трех головах и с шестью руками вместо ног. На самом деле Забытых не так много, как может казаться на первый взгляд. За то время пока Волосов смотрел в окно, мимо дома прошли всего трое, ну пара еще пролетела и все.

Луна сиротливо выглядывала из-за туч, а потом боязливо пряталась за них, словно боясь показать на небосклоне в гордом одиночестве – звезд совсем не видно.

– Так и будешь смотреть в окно?

– Бессонница, – чуть поморщился он. – Ты спи, поздно уже.

– Если ты не спишь, то и я не буду, – зевнула она, выбираясь из-под одеяла. – Бр-р-р, холодно, – тихо взвизгнула она и вновь накрылась.

Илья улыбнулся и подошел к Лели.

– Спи, давай. Я недолго, а потом присоединюсь… Честно-честно, – поднял он правую руку, как бы принося тем самым клятву.

– Обещаешь, – надула она губки, а, потом, не выдержав, вновь сладко зевнула и захлопала глазами, не давая себе уснуть.

– Обещаю, – наклонился он и поцеловал ее в лоб. – Спи.

– Я буду ждать, – уже сквозь сон нежно произнесла Леля и, закутавшись посильнее в одеяло, уснула.

Илейка еще какое-то время смотрел на нее: на золотистые волосы, рассыпанные по подушке; на маленький носик, что так смешно посапывал; на выбившуюся из-под одеяла пятку, которую она сквозь сон пыталась спрятать обратно. Смотрел и улыбался, пока не почувствовал, что сон начинает морить и его.