Текст книги "Рожденный Богом"

– 22 —

Ничто не предвещало беды, лишь на календаре алела дата «Пятница, 13». Кроме шуток. Сегодня действительно пятница, и, действительно, тринадцатое число. Спросите и что из того? Мы тут все несуеверные и пугать нас такой банальщиной не стоит. Я и не пугаю, просто ставлю в известность, чтобы вы не запутались в числах и днях недели.

Сегодняшний день знаменателен только единственным событием, которое, по мнению некоторых, лучше бы совсем не случалось.

Вы, наверняка, помните клятву, которую принесли злыдни и тать Лешему. Так вот сегодня, он им сказал, что же от них потребуется. Казалось бы сущий пустяк:

– Вам надо будет охранять Врата.

Эту новость лесные жители восприняли спокойно, без истерик, посыпанья головы пеплом и прочей атрибутики. Что может быть проще, стоять возле двух громадных деревьев и – с разрешения лесника – убивать всех (!), кто появиться рядом с ними. Благодать, да и только, учитывая, что в такую глухомань никто и никогда не забредал. Даже в пьяном угаре. Так что ничего сложного этот приказ не сулил, пока:

– Скорее всего, вам придется столкнуться с Убийцей, – не стал скрывать горькую правду Дмитрий Иванович.

– Отец, да как же?.. Мы же… он же… нас… и все, – от удивления Забытые даже слова забыли (извините за каламбур).

Одно дело, когда ты просто стоишь на Воротах и пугаешь пробегающих мимо белочек и ежиков. Совсем другое, когда пугают тебя, причем ни кем-нибудь, а оборотнем, с которым уже встречался, и встреча эта закончилась очень плохо.

– Спокойно, – повысил голос лесной царь и птицы испуганно сорвались с веток.

– Леший, ты же нас на верную смерть посылаешь, – наконец выдохнул Вол.

– Он же нас положит, прежде чем мы что-то успеем вякнуть, – поддержал главаря Толстяк и все остальные злыдни поддакивающее закивали.

– Не успеет. Ему все равно не пройти Ворота, так что и вам ничего не грозит.

– Ага —»«не пройти»», вот он на нас и отыграется, – возмутился Рог. – Да я лучше сейчас сам брошусь под машину, чем туда пойду.

– Да!.. Тать прав!.. Не фига туда соваться!.. Мы лучше сами, да под машины!.. – возмущение и негодование расплескивалось с каждой секундой все больше и грозило перейти в откровенный бунт.

– Нарушивший клятву, да будет предан забвению и обращен в прах! – тихо начав, закончил разъяренным рыком лесник. – Вы принесли клятву, служить мне. Я – распоряжаюсь вашими телами и сущностями, в угоду будущего, – напомнил он.

– Ты посылаешь нас на верную смерть, Отец, – с болью в голосе произнес Вол.

– Мы последние из рода, так неужели?.. – начал, было, Пес.

– Если понадобиться то – да, – прервал его Леший. – Ибо пожертвовавший собой в угоду Творца, будет вознесен выше кроны Пра-дерева.

– Что нам с того, если здесь мы умрем, и тела наши растерзают твари лесные? – это Коготь поинтересовался, не поднимая глаз.

– Такого не будет, – смягчил тон дядя Митя. – Я не допущу этого. Вы мои дети, а значит я в ответе за вас.

– Наша сущность в твоих руках, – склонил голову Вол и его примеру, помедлив на несколько секунд, последовали остальные. В том числе и Рог.

Все понимали, что противится воли Отца хоть и можно, но все равно он добьется от тебя того, чего хотел. Однако лучше согласится самому, нежели пойти под гнетом его укора, а возможно и проклятия – на это он тоже способен. Встретят они Убийцу или нет, тут еще бабка надвое сказала и в узелок завязала, а вот то, что слова клятвы были произнесены на самом деле, любая лесная тварь подтвердит.

Этот разговор прошел ближе к полудню, а до и после этого, ничего – подчеркну – не произошло, чтобы заслужило нашего внимания. День как день: работа, учеба, дружеский треп, омраченный отсутствием одного из друзей, поцелуи любимых, обед в кафе, очередные роды, работа дома, грустный взгляд Щура, когда Илья не взял его с собой.

Ах да, случилось еще кое-что. Ближе к вечеру, в квартире Волосова сгрудились почти все, кто имел хоть какое-то отношению к завтрашнему дню. Причиной же такого сбора был Баюн – вещая птица, что умела предсказывать будущее.

Народ сгрудился на кухне и, замерев, смотрел на большую черную птицу, что в этот момент сидела, засунув голову под жесткое крыло. Власий положил на пол большой кусок мяса, целую охапку цветов и плошку, что больше напоминала небольшой тазик, вина. Сегодня его интересовало только одно:

– Скажи, Гамаюн – птица вещая, что происходит в мире, и над миром, и под миром, и позади мира, и впереди мира?

Баюн вытащил голову и, поворачивая ее, оглядел окружающих своими не по-птичьи умными глазами. Потом встрепенулся, раскидав крылья в стороны. Красная окантовка, что так похожа на кровь поползла по его перьям, пока не сомкнулась на макушке, полностью перекрасив птицу в багровый цвет. Гамаюн отрыл клюв, и голос окружил всех, кто находился на кухне.

– Внимай, слушающий и слышащий. Ведаю, что происходит в мире и над миром, под миром и впереди мира. Ибо то, что позади уже прошло.

– Скажи, умная птица Гамаюн, что творится впереди мира? – указал Власий на мясо, вино и цветы.

Птица посмотрела на подношения, слетела с насеста и вцепилась острыми когтями в мясо, растерзав его меньше чем за минуту. Букет цветов также исчез в ее глотке, а вот вино частично было выпито, а оставшаяся часть разлита по полу. Баюн топтался в нем, выводя лапами какие-то только ему понятные знаки. Все затаили дыхание, боясь даже пошевелиться. Хотя у того же Стрибова уже затекла спина, но он несмел пошелохнуться, боясь потревожить Гамаюна.

– Скажу тому, кто слышит. Скажу тому, кто слушает. Скажу тому, кто хочет знать, – замерла птица, воздев распахнутый клюв вверх.

На кухне воцарилась мертвая тишина. Было даже слышно, как за стенкой тараканы удивленно переглядываются, недоумевая к чему такое затишье.

Вдруг птица вздрогнула. Перья встрепенулись, шея Баюна напряглась, и стало заметно, что его трясет мелкой дрожью. Гамаюн пытался вздохнуть, но в пасти что-то застряло. Что-то, что заставляло его только судорожно щелкать клювом и размахивать крыльями, сбивая на пол все, что плохо стояло и лежало.

Если сначала народ лишь недоуменно поглядывал на птицу и друг на друга, то потом в глазах появился ужас, когда Баюн начал метаться по кухне. Они пытались его поймать и помочь, но птица не давалась в руки, царапаясь когтями и жесткими перьями.

Наконец Гамаюну удалось взобраться на свой насест и оттуда его вырвало дарами, что недавно преподнес Власий. На полу растеклась кровавая лужа вперемешку с цветами и запахом вина, что смешивался с рвотным.

– Такого еще не было, – ошарашено произнес Волосов-старший, глядя на тяжело дышащую птицу.

– Дурной знак, – поддержал его, не менее удивленный и удрученный происходящим, Родов.

– Тяжко завтра придется, – снял со лба испарину Николай Трофимович.

– Обойдется, – постарался всех приободрить Солнцев, хотя сам мало в это верил.

Илья промолчал, а вместо него прозвучал хриплый голос Гамаюн-птицы:

– Смерть чую. Смертью питаюсь. Смертью живу.

– 23 —

Для многих этот день был не совсем обычным. Нет, я не имею виду наших героев – только обычных людей. Дело в том, что эта суббота стала, наверное, самым теплым днем осени. Уже с утра термометры приблизились к отметке в плюс двенадцать градусов, а после полудня добрались до двадцати. Даже метеорологи были в недоумении от такого каприза природы. Многим в этот день захотелось скинуть лишнюю одежду и представить, что вновь пришло лето.

Я уже неоднократно говорил об ЭТОМ дне, когда должно произойти Всождение и ОН займет Небесный трон. Теперь немного поясню, о чем собственно шла речь.

В древнеславянские времена 14 ноября считался также днем Кузьмы и Демьяна. Почему»«также»»? Да потому что у этого праздника есть еще одно название, как раз схожее с именем Творца. Так что мы пока остановимся на втором названии.

Ноябрь – время, когда Земля, скованная морозом отходит к зимнему сну, теряется связь с Небом. В это время Боги – сам Творец и его дети – уходят в Верхнее Небо. Это время начало мужских зимних ремесел – рукоделий и починки всякого сельскохозяйственного и другого инструмента. В это время люди чествуют отца Богов, собирается пир, благодарят Богов, освещают у обрядного Огня топоры, ножи, стамески и прочее. Так же приносят жертву – петуха и требы – пиво.

Так выглядел праздник еще тогда, когда наших прадедушек и прабабушек даже в проекте не было. Теперь же все изменилось и вряд ли кто вспомнит, что вообще существовал такой день. Да и осень нынче не похожа на ту, что была тогда. Как уже говорил, нынче на дворе шпарит яркое солнце, и ни о каком сковывание Земли морозом нет и речи.

Однако не все забыли об этом дне.

– Мразь! – громогласный голос разлетелся по тронному залу. – Мразь, мелкая сволочь, где ты?!

Хозяин уже больше минуты пытался докричаться до раба, а того все не было. Еще пара секунд и кому-то сегодня придется умереть.

– Мразь!!! – от яростного крика вздрогнули даже стены.

– Да, Господин, – пролебезило появившееся существо.

– Ты где был, раб? – моментом накинулся на него Правитель, прижав к стенке и воткнув под ребра когти.

– У Морриган, – только и успел крякнуть Мразь.

– Что ты дам делал, пока я тебя звал? – уже более спокойно, но тяжелые когти, все еще упираются в бок.

– Готовил… Вот, – в руках у раба покачивался целый клубок серебряных нитей.

– Молодец, – сделал шаг назад Хозяин, отпуская раба. – Когда все начнется, она нам сильно пригодится, – потер он руки в предвкушении.

Убийца встал рано, еще до рассвета и бегал, пока первые лучи солнца не коснулись его разгоряченного тела. Сегодня был важный день и надо быть в очень хорошей форме, чтобы вырвать сущность из груди Ильи и насладиться ею в полной мере.

Он резко ударил рукой по ближайшему стволу дерева и пробил его насквозь.

– Хорошо, – облизнул он окровавленную руку и блаженно закрыл глаза, чувствуя, как сладкая боль разливается по телу.

Дома он разбудил Веснова – проходя, свалил со стула. Георгий упал на пол и зашипел, тело хоть и онемело, но от этого только больнее. Оборотень улыбнулся и сунул под нос парню стакан с водой.

– Попей, а то помрешь раньше времени, – ухмыльнулся он.

Сказал бы ему Гошка, да пить действительно хотелось. Так что он прильнул к стакану и жадно начал поглощать жидкость, пока желудок голодно не заурчал, требуя нечто больше, нежели простая вода.

– Сегодня отличный день, не правда ли?

– Для тебя – нет, – огрызнулся Веснов.

– Слушай, друг, – присел рядом волколак.

– Я тебе не друг.

– Ты, действительно, такой дурак, что не понимаешь простого? Я и… – тут Убийца промолчал, видимо, чтобы не произносить имя Хозяина, – собираемся убить твоего друга.

– Это вряд ли, – холодно ответил Ярило. – Никто не позволит тебе даже приблизиться к нему.

– Ну ведь ты мне поможешь? – хищно улыбнулся волколак, обнажая клыки.

Злыдни и тать это утро встречали с нервным напряжением. Еще до того как встало солнце они были на месте. Могучие дубы, переплетенные между собой ветвями и корнями, уходили высоко в небо, возвышаясь над всеми деревьями. Их необъятные стволы, с вековыми наплывами коры, сегодня сверкали, будто их кто-то специально отполировал. Впервые за последнее тысячелетие на них набухли почки, а кое-где появились зеленые росточки, выглядывая своими любопытными головками.

Рог взобрался на верхушку деревьев и от туда обозревал окрестности. Пес, Коготь, Брыс и Негру ходили вокруг дубов, распугивая местное зверье, что с любопытством рассматривало их. Толстяк и Вол встали возле самого входа – в этом месте было небольшое отверстие, куда можно было с трудом протиснуть руку.

– Как думаешь, Убийца появится?

– Не знаю, Толстяк. Надеюсь, что нет, – честно признался Вол. – Но даже если он тут объявиться, я не сдамся просто так, – в руке у него блеснул нож, а на вторую он натянул перчатку с шипами на костяшках. – Клятва, есть клятва, и я собираюсь ее исполнить.

Звучит это, конечно красиво и даже в чем-то благородно, вот только внутри у главного отморозка все замирает от малейшего шороха. Он готов прямо сейчас броситься на любого, кто появится в поле зрения и не будет в списке приглашенных, который им заранее огласил Леший. Народу предполагалось не так много и они не собирались опаздывать, так что все остальные идут, либо мимо, либо получают в морду.

– Коготь, Негру, хватит прохлаждаться, потом с белками в шишки поиграете! – охрипшим голосом прикрикнул Вол на злыдней, которые пуляли шишками по зверькам, стараясь сбить тех с деревьев.

Вдруг метрах в двадцати, в кустах, раздался кашель и на поляну вышел Леший.

Илья открыл глаза и с хрустом потянулся. В окно, нагревая одеяло, светило не по-осеннему яркое солнце, было слышно, как на улице гомонит народ, а на подоконнике устроил себе насест голубь – его тень на стене кажется огромной.

Сегодня суббота – важный день, – но Иля не чувствовал ничего такого. Ни тебе радости, воодушевления, или, наоборот, горя от ощущения того, что скоро все закончится. День, как день, благо только что в институт не надо, так как выходной.

Он встал, не спеша принял душ, позавтракал и вошел к делу в кабинет.

– Привет, – поднял он руку в приветствии.

– Здравствуй, Илейка, – не отрываясь от монитора, поприветствовал его Власий. – Как настроение?

– Нормальное, – пожал юноша плечами. – Так и должно быть?

Дедушка на секунду оторвался от компьютера и посмотрел на внука.

– У каждого по-разному. Кто-то нервничает, кто-то от радости готов расцеловать всех встречных и поперечных, некоторые холодны и спокойны, а кому-то и вовсе не зачем волноваться, из-за того что произойдет.

– Как на экзамене, – вздохнул Илья.

– Можно и так сказать, – усмехнулся Власий. – Вся наша жизнь сплошной экзамен, который мы сдаем каждый день. Считай, что сейчас ты взял нужный билет, – он посмотрел на часы, – и есть время подготовиться.

Илья взглянул на циферблат, на котором нежно обнимались стрелки, показывая без пяти одиннадцать. Сама… скажем так – инициация была назначена на полдень – время, когда Илья вступит в совершеннолетний возраст. Да, да, вы не ослышались. Дело в том, что человеческий день рождения, который мы празднуем каждый год, мало что значит в мире Богов. Это всего лишь твоя оболочка появилась на свет. Сам же Бог, – какой бы он ни был – праздновал свое рождение, в день почитания. Для Ильи это четырнадцатое ноября. Сегодня ему исполнится двадцать третий год.

В это время в спальне зазвонил мобильный телефон. Юноша бросился в комнату, так как уже знал, кто звонит.

– Поздравляю с днем рождения, – прозвучал в трубке радостный голос.

– Заранее не поздравляют, – шуточно пробурчал он. – Но все равно я рад, что ты первая.

– А уж я-то как рада, Илейка. У меня для тебя сюрприз. Выгляни на улицу

Мало что, понимая, Волосов подошел к окну и посмотрел вниз. Детская площадка, снующий народ, машина из которой выгружают какой-то ящик. Илья непроизвольно сглотнул, когда понял, что это такое.

– Не смешно, – холодно проговорил он в трубку.

– Похоже, что я смеюсь? – Голос вдруг из мягкого девичьего превратился в грубый мужской. – Твои похороны намечены на сегодня… Волосов. Постарайся не опоздать, – и надрывный хохот сумасшедшего вырвался из трубки.

Илья быстро отключил телефон, но еще несколько секунд на мониторе высвечивалось имя абонента… «Леля».

Леший поглядел на довольно беспечно гуляющих злыдней. Чего им тревожится, когда никого поблизости нет, и появится ли – неизвестно? Я сейчас, естественно, говорю об Убийце, остальные ни отморозков, ни татя не волновали: пройдут, уйдут, и поминай, как звали.

Дмитрий Иванович посмотрел на солнце, которое почти взобралось на самый верх. Оно, пробиваясь сквозь хвою и голые ветви, освещала небольшую полянку, что предшествовала Воротам к Небесным Вратам (да, так все запутанно).

– Отец, – чуть склонил голову Вол.

– Они скоро будут, – лесник смотрел куда-то в сторону, словно указывая, что именно оттуда появятся гости. – Я с вами не смогу остаться, так что будьте осторожны, чтобы ни одна живая душа не приблизилась к Воротам ближе, чем на выстрел, – напутствовал он.

– Ох, Леший, шкурами нашими рискуешь, – тяжело вздохнул Толстяк. – Боязно мне че-то сидеть тут и на солнышко пялиться в надежде, что Убийца проигнорирует нас.

– Ты не на солнце должен смотреть, а по сторонам, – деловито заметил дядя Митя. – Оборотень не сможет войти, вам надо только задержать его на полчаса, поле полудня. Больше от вас ничего не требуется.

– Постараемся, – нервно улыбнулся главный злыдень.

Две машины въехали в лесополосу и, проехав по петлявшей узкой дороге, остановились. Вокруг только деревья, да кустарники, да животные радуются нежданно наступившему лету. Не скажу, что тут дебри, но и людей здесь не часто увидишь, не говоря уже о машинах.

Родов Петр Михайлович, Волосов Власий Петрович, Стрибов Николай Трофимович, Солнцев Виктор Ильич, Родова Леля Петровна (честно говоря, напросилась) и… Волосов Илья Николаевич. Не хватает только одного человека – Ярила до сих пор нет, что не может не расстраивать Илью.

На самом деле ни Леля, ни Георгий Веснов ни какой роли во Всхождении не играют, от них ничего не зависит. Однако Рожаница, подруга, да что там – невеста Ильи, а Ярило – друг детства, так что не ничего странно в том, что их взяли с собой.

– Дальше придется пешком, – кивнул Николай Трофимович на еле заметную тропку между деревьями.

– Тут недалеко, – подтвердил Виктор Ильич, – всего пара километров и мы на месте… Как ты? – положил он руку на плечо Волосова-младшего.

– Нервничаю, – честно признался тот.

Если с утра он ничего не ощущал, то, подъезжая к лесу, почувствовал, как внутри нарастает очень неприятное чувство – беспокойство и… тревога.

– Нам пора, внучек, – легко подтолкнул его Власий. – Все будет хорошо.

Небольшая процессия, раздвигая кусты, углубилась в лес. Как уже говорил, сама тропка была скорее похожа на нитку, которую кто-то нечаянно бросил среди леса. По ней чаще ходили животные, нежели люди, однако сегодня их было слишком много для нее. Мало того, что шесть пар ног прошествовали, так еще десять минут спустя по ней снова прошлись. На этот раз двое, один из которых все время принюхивался, будто что-то ища, а второй был связан по рукам, да и ноги были связанны, только выше колена. Поэтому Убийце приходилось поддерживать Гошку, чтобы тот не упал, пока будет семенить по дороге. Это конечно замедляет продвижение, но вот как раз это оборотня не очень волновало, так как времени еще много. Главное правильно выбрать время, а там и Хозяин объявится.

Вот так они и шли: впереди Отцы, а за ними, все больше отставая, волколак и Веснов.

Сорок минут спустя к Вратам вышли Отцы и тот самый парень, который тоже являлся Богом – так Толстяк сказал. Вол сглотнул, понимая, что сейчас он никто и если парень захочет, то от него останется только… Да ничего не останется, даже воспоминаний. Примерно такое же чувство было и у остальных злыдней, Рог так чуть с дерева не рухнул, когда увидел выходящих из-за деревьев людей. Он кубарем скатился вниз и вытянулся в струну, как будто на построение. Остальные хоть и пытались стоять вразвалочку, но сам вид Отцов и одной из Дочерей заставлял на уровне рефлексов подтянуть животы и выпрямить спины. Я же говорю, построение, как в армии, перед генералами. Так и хочется сказать:»«Хорошо служите»».

Однако вместо этого Илья, да и Леля не обратили на»«охранников»» внимания, сейчас все взгляды сосредоточенны на Воротах, к которым подошел Власий.

Нет, не будет никаких пасов руками, грома с молниями – ноябрь все-таки, – в землю лбом тоже никто биться не будет, прося «Сим-Сим» открыться. Велес прислонил ладонь к одному из деревьев и что-то быстро заговорил. Речь была незнакомая для Ильи. К тому же Власий говорил так быстро, что слова сливались воедино, ни оставляя шанса разобрать хоть что-то.

Говорил он минут пять и с каждым словом, – а может десятью, – голос становился громче, пока не пике не достиг такой громогласности, что с диким криком в небо поднялись птицы с ближайших окрестностей.

– Началось, – улыбнулся Убийца и подтянул Веснова. – Ворота сейчас откроются.

– Тебе все равно не попасть на поляну, – холодно ответил Ярило. – Никто кроме Отцов не сможет, даже я. Лучше отпусти, тогда обещаю, что тебе дадут небольшую фору – будет время скрыться.

Волколак остановился, закатил глаза в глубочайшей задумчивости.

– Знаешь, что… Перебьетесь. Убийцы всегда выполняют договор, – хмыкнул он, – так что я попробую пройти на вашу полянку… Пошли, хватит тормозить, – грубо пихнул он Георгия, и зашагал быстрее.

Раздался нарастающий треск и деревья пришли в движение. Осыпая труху и подтаявший снег, в стороны начали расходиться ветви. Будто помолодевшие старики они разгибали свои»«руки»», стряхивая с них старую кору и мгновенно обрастая новой. Почки теперь не просто набухли, а пошли лопаться, выпуская на волю зеленные ростки, которые тут же наполнялись соками земли и нарастали, будто одежда. Могучие стволы, дрогнув, начали расходиться в стороны, словно любовники, которые с трудом размыкают объятия.

Все заворожено смотрели за этим действием, затаив не только дыхание, но и казалось, остановив сердца. Деревья разошлись, выпрямившись и устремив помолодевшие ветви вверх, а между ними образовалось широкий проход, который казалось, вел дальше в лес, но это только на первый взгляд.

Оборотень был прав, лишь Отец может войти на поляну, все остальные попросту пройдут мимо деревьев и пойдут дальше, так ничего и не заметив. Поэтому Власий не убирая руку, посмотрел на собравшихся, улыбнулся Илье и жестом пригласил войти.

Юноша посмотрел на дедушку, потом на остальных, даже на злыдней и, взяв Лелю под руку, вместе с ней подошел к Воротам и… сделав шаг, исчез.