Текст книги "Рожденный Богом"

Врач чуть не поперхнулся и не стек со стула от такого заявления. Теперь уже никто и никогда его не разуверит, что перед ним сидел ОН.

– Да… Отец, – сглотнул он.

– Не волнуйся, воля небес будет исполнена точно в срок. Тем более что осталось не так много.

Илья встал, обмотавшись простыней, и подошел к дверям. Чуть приоткрыв ее, обернулся к шокированному Солнцеву:

– Кто еще знает, что я проснулся?

– 19 —

– Здравствуй, внучок, – вошел в палату Власий.

– Здравствуй, дедушка, – улыбнулся Илья, застегивая рубашку на пуговицы.

Час назад его перевели в специальную палату для VIP-гостей. Так что юноша смог спокойно принять душ, бриться он не стал, решив отращивать бороду. Выйдя из ванны, – почувствовав при этом, как организм вновь оживает, – обнаружил на кровати аккуратно сложенное белье. На стуле брюки и рубашка, а в приоткрытом шкафу висела его куртка, и стояли ботинки.

– Приятно ощущать себя белым человеком, – улыбнулся он, откидывая мокрое полотенце в сторону.

На улице уже была ночь: светлая, лунная, с чистым звездным небом. Снег прекратился еще несколько часов назад, и сейчас серой массой лежал на земле и таял. Через несколько часов от него мало что останется, так, что утром люди удивятся такому капризу природы.

Несмотря на позднее время Власий Петрович, Петр Михайлович и Николай Трофимович бросили все свои дела, как только услышали, что ОН проснулся. Машина, кое-где с заносами, порой окатывая тротуары мокрой кашей снега, мчалась к больнице. Лично Солнцев встречал их у порога, лишь приветливо кивнув и, без лишних слов и действий, сразу же повел на четвертый этаж.

– Приветствуем тебя, Творец, – чуть поклонились Родов и Стрибов, войдя следом за Волосовым.

– Илья. Просто Илья, – попросил юноша Отцов. – Пусть пока все остается как прежде.

– Хорошо, – кивнули все.

– Как ты себя чувствуешь, Илейка? – приобнял его дед. – Мы все за тебя беспокоились.

– Как ни странно – хорошо. Даже удивительно, что раны так быстро затянулись – шрамами теперь не похвастаюсь.

– Еще успеется, – похлопал его по плечу Родов. – Леля по тебе исстрадалась вся. Обещала убить, когда выйдешь… За то, что не звонишь, – пояснил он удивившемуся парню.

– Я тоже по ней скучал, – с любовью произнес Илья. – Сколько меня не было?

– Три дня. Мы, честно говоря, даже не думали, что ты так быстро вернешься, – признался Николай Трофимович.

– Я и так слишком долго отсутствовал, – тяжело вздохнул Илья, усаживаясь на кровать. – Я до сих пор не знаю своего истинного имени… Может, вы скажите? – с надеждой посмотрел он на гостей.

– Извини, внучок, но нет, – развел руками Власий. – Ты должен сам познать его, только тогда вернешься полностью.

– Понятно. Тогда подождем.

– Ты знаешь, кто тебя… ну… тогда? – не мог найти слов Родов, пытаясь объяснить руками.

– Кто меня убил? – уточнил Волосов-младший.

– Да, – облегченно выдохнул Петр Михайлович. Не хотелось ему напоминать юноше о том страшном дне, поэтому и подыскивал слова, чтобы смягчить вопрос.

– Я их видел раньше. Тогда, в лесу, они напали на Лелю и пытались… Сволочи, – кулак ударился о колено. – Злыдни. Одного точно зовут Ирод, второго не помню. Но думаю, что если найдет первого, то и другой окажется недалеко.

– Илья, тут такое дело, – замялся Стрибов – стул вдруг стал таким не удобным, – после того как ты… уснул, на злыдней напали.

– Убили троих. Ирод был среди них, – продолжил Родов.

– Дмитрий Иванович потерял многих детей… Вот теперь и это, – негромко произнес Солнцев. – Много произошло, пока ты здесь лежал. О многом тебе надо узнать.

– Убийца в городе, – жестко произнес Власий.

Илья вздрогнул, и ему потребовалось некоторое время, чтобы успокоить взбесившееся сердце.

– Давно он здесь?

– Не знаем. Возможно несколько дней, а может несколько месяцев.

– Кто он?

– Не знаем, – на этот раз Родов тяжело вздохнул. – Нет ни одной зацепки, чтобы обнаружить его.

– А тем временем гибнут Дети, – раздраженно бросил Стрибов. – Все же это не все.

– Есть что-то серьезнее Убийцы? – удивленно посмотрел Илья.

– Да.

Отцы, дополняя друг друга, рассказали юноше о последней неделе: про волколака, похищение Маруси, об убийствах и своих опасениях, что некто хочет занять Небесный трон. О том, что оборотень сам выдал свое присутствие, оставив на Вратах слова Велеса.

– Это не похоже на Убийцу. Слишком глупо, – недоумевающе произнес Петр Михайлович.

– Нет, тут есть какой-то смысл, – задумался Илья. – Оборотень бы просто так ничего не сделал. Поэтому и надпись появилась не зря – она на что-то указывает.

– Но это мои слова, – скрестил руки на груди дед, – и указывают они только на меня.

– Не просто на тебя, а на того, кто находится рядом с тобой. Отсюда следует, что кто-то из твоего окружения – достаточно сильный – призвал волколака.

– Я уже проверял подчиненных, все как один утверждают, что ни сном, ни духом. Понимаю, что кто-то врет, но допрашивать с пристрастием…

– На это нет времени, – пояснил Родов.

– Мы точно знаем, что Убийцу можем вызывать либо мы, – а нам это не нужно, либо кто-то снизу, – Николай Трофимович все же не усидел на месте и теперь мерил шагами палату. – Так же мы уверенны, что это кто-то из твоего окружения. И мы… не уверены, что это Морозов или Веснов, – почти неслышно закончил он.

– Даже так? – удивленно взлетели брови вверх.

– Даже так, – синхронно кивнули Отцы.

– Надеюсь, я могу считать себя выписанным?

– Да, конечно, бумаги уже готовы, – выпалил Солнцев.

– Тогда мне надо с ними поговорить, – деловито произнес Илья, вставая с кровати. – Серьезно поговорить, – уточнил он через спину, надевая куртку.

Девушка не могла почувствовать, как ее поднимают. Как несут и кладут в машину. Не чувствовала она и то, что вновь в чьих-то сильных руках, не слышала металлический звук лифта. Даже мягкая кровать не смогла пробудить ее от беспамятства. Потрясение было слишком сильным и хрупкая девичья психика, дабы оградиться от более серьезных травм, попросту выключила сознание.

На темной аллее Лелю нашла Лада Васильевна, она же и принесла ее домой. Да, не удивляйтесь, что женщина смогла поднять и донести дочь до машины, а потом и до квартиры, при этом, не попросив ни у кого помощи. На вид стройная и хрупкая, Лада, тем не менее, была очень сильной – положение обязывает. Она ведь не только жена одного из Отцов, но и сама богиня – Рожаница.

Леля провела в беспамятстве более суток, только иногда вскрикивая и зовя Илью. Она металась по постели, и приходилось ее успокаивать, напевая старую колыбельную, которую она когда-то пела ей. Все время пока дочь отсутствовала, мать находилась рядом.

– Иля! – вскрикнула девушка и вскочила в кровати.

– Тихо, тихо, дочка – все хорошо, – тут же попыталась успокоить ее Лада Васильевна.

– Мама? – удивилась Леля, а потом расплакалась: – Мама, он убил его.

– Кого, милая? – обняла она ее.

– Илю. Он убил Илю.

– Да кто он-то? – недопонимала Лада.

– Тать. Я встретила его в лесу, он пытался напасть на меня, а сначала сказал, что зарезал Илью в больнице, – всхлипывала девушка, уткнувшись в материнское плечо.

– Да глупости все это, – погладила Рожаница дочь по спине. – Как ты могла поверить татю? Они же соврут не дорогу возьмут.

– Нет, он говорил правду. Я это чувствовала, – слова сливались в нечто невразумительное.

– Я не знаю, что там плел этот лесной оборвыш, знаю только, что твой отец сорвался средь ночи и помчался в больницу, вместе с Волосовым и Стрибовым.

– Тать был прав! Прав!! Прав!!! – закричала девушка, впадая в истерику.

– Ох, дитя неразумное, – вздохнула Лада Васильевна, пытаясь сильнее прижать дочь к себе. – Никогда нет времени дослушать до конца. Да пойми ты, что они поехали ЗАБРАТЬ Илью домой – его выписывают.

Не сразу сказанное дошло до Лели. Пробиться сквозь истерику довольно сложно.

– Так значит он… жив? – наконец смогла вымолвить девушка.

– А ты уж думала от меня избавиться? – раздался насмешливый голос. – Ничего не выйдет.

В дверях стоял Илья и улыбался, а за спиной радовался Родов, похлопывая парня по спине. В следующую секунду Ладу Васильевну чуть не опрокинуло на пол – с такой силой Леля вырвалась из крепких материнских объятий, а вот Волосов не удержался и завалился на пол, поймав любимую на руки. Хорошо хоть Петр Михайлович успел отскочить, а то бы его придавила радостная молодежь.

– Илька! Жив! – визжала Леля, прыгая от счастья и неверия на юноше.

– Да, жив я, жив. Но если ты не перестанешь на мне прыгать, то прямо здесь и помру, – шутливо-укоризненно произнес он.

– Ах, ты… Почему не звонил, ты хоть знаешь, как я волновалась? – а вот это уже серьезный укор, да еще и кулачком по груди.

– Извини, не мог, – не соврал Илья. – Но я думал о тебя, каждую секунду, – притянул он к себе девушку. – Каждое мгновение.

– Я тоже, – улыбнулась она. – Каждый секунду. Каждый вздох. Каждый удар сердца, – все тише и тише говорила она, опуская лицо все ниже и ниже.

– Молодежь, – негромко и счастливо вздохнули родители и осторожно, чтобы не потревожить, ушли к себе.

Иля и Леля не могли оторвать друг от друга взгляда. Они были так близки друг к другу, что кончики носов чуть-чуть не соприкасались. Их дыхание стало одно на двоих, тела слились воедино. Сейчас не существовало никого, кроме них: только его взгляда, ее дыхания, его бьющегося сердца… ее губ.

Вол брел по лесу, загребая шаркающими шагами подтаявший снег и опавшую листву. Голова и плечи опущены, руки в карманах, а в голове только одна мысль: «Как?». Как они могли допустить такое? Произошла ошибка, причем смертельная. Нет, он не волновался за то, что убил не того – бывает, не стоит ради этого лить слезы, – но горе его было о братьях, которые попали в руки Убийцы. Если бы он знал, если бы, хоть немного слушал свой разум, а не тело, которое заглушило все чувства, радуясь… смерти не того. Может быть, он бы и услышал, как враг подбирается к их убежищу. Но он не смог – слишком большая и невероятная была победа. Бесценная, для трех его товарищей, которых уже нет.

– Вол, не надо себя корить. Ты не виноват в том, что произошло, – мягко легла на плечо рука.

– Ты не понимаешь, Толстяк, я должен был догадаться, что парень не может быть Убийцей – мы очень легко его убили, – горько ответил он. – Наверное, мы бы могли… понять, что так просто оборотень бы не сдался, но…

– Жажда крови и мести слишком сладка, чтобы ее не испить, – философски закончил Пес. – Не парься, начальник, нас бы всех замочили, если бы ребята не дали шанс позвать Лешего.

– Да, они умерли не зря. Потом мы все знали, на что идем, – соболезнующим тоном произнес Негру.

– Я, например, не знал, – высказался Брыс, за что получил уничтожающий взгляд от остальных. – Не надо на меня так смотреть. Да мы все виноваты в том, что случилось. Однако мы поперлись в больницу, что бы выведать у парня, где прячется тать, а вместо этого замочили его, да еще и сеструху, что сунулась сгоряча. Вам не кажется, что Убийца не просто так пришел к нам?

Отморозки остановились и удивленно, со вниманием посмотрели на Брыса. Злыдень был не самым храбрым из них, но и отъявленным трусом его не назовешь. А уж о том, что он может так хорошо мыслить, мало кто догадывался. Видимо, случившееся здорово вдарило ему по мозгам.

– Ты чего мелешь, придурок? – тем не менее, набросился на него Коготь. – Хочешь сказать, что все было подстроено?

– Да пошел ты! – оттолкнул его Брыс. – Сними бандану и подумай, может так башка варить будет. Мы тащимся в лечебницу, чтобы…

– Мы это уже поняли, – нетерпеливо прервал его Вол. – Ты конкретно по теме говори.

– Если по теме, – немного надулся Брыс, из-за того, что его перебили, – то все это конкретно похоже на большую подставу.

– Кому это надо было? – удивился Толстяк. – Мы никого»«конкретно»» за последнее время не трогали, так чтобы на нас волколака натравливать.

Злыдни серьезно задумались. Ведь если брать по существу, то брат дело говорит – слишком все складно получилось, но не в их пользу. Можно предположить, что кто-то специально все подстроил: больница, парень, поножовщина, а потом их сдали с потрохами. Однако дело в том, что просто так Убийцу не натравишь: тут нужна большая сила, или чтобы он был у тебя в услужении, или… пообещать, что он получит гораздо больше, нежели просто убьет тебя.

Три разных варианта и каждый из них можно использовать в отдельности и вместе взятые. Вот только злыдням было невдомек, что Убийцу никто не науськивал на них. Никто их не подставлял, да и не собирался – кому они нужны? Еще при первой встречи, когда оборотень издевался над русалкой – помните, что отморозки видели все это? – он тоже видел их. Зрение тут не причем: нюх – вот главное зрение любого хищника, а аромат злыдни истончали еще тот, так, что грех было не почуять их. Убийца прошелся по запаху, как по асфальтированной дороге прямо до убежища злыдней. Все – больше ничего не надо. И ни какой злой умысел, которого не было, не сдал бы их так, как они сами это сделали. Так что ребята виноваты в том, что произошло, полностью и безоговорочно. Только они об этом не знают, да и вряд ли когда догадаются. Вот додуматься до другого, они были способны – козел отпущения всегда найдется.

Злыдни пораскинули мозгами и единодушно пришли к одному ответу.

– Тать, сука, нас сдал, – прорычал Коготь.

– Точно, – подхватил Негру. – Он ведь знал, что мы наведывались в больницу.

– А чтобы самому не попасть на обед Убийце отдал нас, – ударил кулаком по стволу Пес. – Знал ведь падла, где мы обитаем и когда там бывает.

– Точно и волколак его почему-то не тронул, хотя он валялся как мешок с шишками, – припомнил Толстяк.

Мало кого беспокоило, что их теорию можно опровергнуть за пару минут. Тот, кто хочет найти виноватого, всегда его найдет – даже если факты будут говорить об обратном. Можно найти тысячу контр-фактов, которые всех убедят в виновности невиновного. Вот отсюда и следует, что не следует Рогу появляться на пути злыдней – они теперь еще сильнее злы на него и если им вдруг посчастливится, то смерть покажется ему райским наслаждением, по сравнению с тем, что они сделают.

Кстати о тате. По… несчастливой случайности Рог как раз шел в их направлении. Нет, он не искал встречи с теми, кто пытался его убить. Все дело в том, что после того как ему удалось удрать от Дочери, первым желанием было бросить все и удрать в другой лес, другой город. Все же он переборол себя и стал наблюдать за ней. Видел, как ее нашла какая-то женщина, проследил весь их путь до дома девчонки и остался смотреть за ним. Как вы понимаете то, что он увидел в последствие, обрадовало и шокировало его одновременно.

Чем закончилось пробуждении Лели, мы тоже помним. А вот Рог видел, как к наблюдаемому дому подъехала машина, из которой вылез – большой шок – тот самый парень. Сказать, что он удивился – да тать чуть с дерева не рухнул, когда понял КТО, заходит в подъезд. Мальчишка жив, здоров, да еще и лыбиться – это Рог себе уже придумал.

После минутного замешательства и, бьющегося о пустой череп, вопроса:»«Че дальше?»», было принято феноменально решение – замочить пацана, как того требует Древний закон. Невдомек глупому лесному существу, а подсказать некому, что все это неправдоподобно. Злыдни-то зарезали ублюдка, они сами хвастались этим. Вот только тать это уже не помнит, удивление и охватившая радость, что может исполнить месть, напрочь стерли из памяти нужные воспоминания.

– Теперь ты мой, – прошипел он, потирая руки от удовольствия.

Солнце только недавно выглянуло из-за горизонта, но уже чувствуется, что день будет пригожим. Снег почти растаял, оставив после себя лужи, но и их скоро подсушит яркий шарик, не давая схватиться ледяной коркой. В лесу снег останется еще на несколько дней, но и он сойдет, оголив мокрый настил из опавшей листвы, шишек, хвои, веток.

Рог некоторое время наблюдал за домом, но, поняв, что пацан с девчонкой никуда не денутся, решил немного отдохнуть в своем убежище. Теперь ему спешит некуда, а значит, есть время подлечиться. Тело уже не так сильно болит, а увиденное морфием пролилось на раны, и все же. Надо более тщательно подготовиться к следующей – последней – встрече с мелким ублюдком.

– Наконец-то, я вырву твое сердце, – оскалился тать и начал спускаться с дерева.

Радость и желание настолько переполняли его, что скакать по деревьям он попросту не решился: руки и так заняты тем, что без перерыва душат, вырывают сердце, наматывают кишки, – тренируются на невидимом противнике.

Вот так и шли на встречу друг другу две воинствующие группировки. Хотя это сильно сказано: но обе стороны точно воинственно настроены. Лишь лес, да все еще полузеленые кусты скрывали их ненадолго.

Прошло несколько минут, и Пес толкнул Вола, тут же показывая, чтобы он не шумел. Главный огляделся – все отморозки замерли, глядя в одну сторону. Он проследил за их взглядами и рот непроизвольно растянулся в широкой и зловещей улыбке. Навстречу, не замечая ничего вокруг, на них двигался тать, размахивая руками и что-то бормоча себе под нос. Причем двигался точно на них.

– Разбежались, – тихо скомандовал Вол, и злыдни растворились за ближайшими деревьями, кустами и пожухлой травой образовывая круг – их излюбленная стратегия, окружить жертву.

Когда Рог вошел в импровизированный центр, так же неслышно, как и исчезли, появились злыдни, словно выросли из воздуха. Они старались не шуметь, но даже если бы топали как стадо кабанов, то тать все равно бы их не услышал – он погружен в свои мысли и видения, в которых парень умирает, корчась и умоляя о пощаде.

– Ну здравствуй, дружок, – раздалось у него за спиной.

Рог удивленно поднял голову – кто посмел нарушить его сладостные мысли? – и прежде чем с ужасом понял, что окружен отморозками, что-то тяжелое врезалось ему в затылок. Свет тут же померк.

Позвонки звонко хрустнули, и Убийца блаженно закрыл глаза. Как же порой приятно, когда вокруг тебя тишина. Да, ему приятны крики жертвы, страх в ее глазах, захлебывающиеся рыдания, но… иногда ему хочется тишины.

Он открыл глаза и осмотрел свое убежище, помещение с минимальной обстановкой: платяной шкаф, застеленная кровать, большое зеркало перед которым он менял свою внешность и зашторенные – всегда зашторенные – окна. Ему не нужно было столько много вещей, но это необходимо для того чтобы не вызывать подозрения у других.

Да, вы правильно подумали. Его убежище не было где-то среди большого поля или заброшенного участка, как у злыдней. Он жил в черте города, в одном из домов и даже его соседи не подозревали, кем он является на самом деле. Да что там соседи, друзья – и те не знали, что перед ними одно из самых страшных существ этого мира.

– Так что ты там говорил? – с ленцой поинтересовался он.

В ответ прозвучало лишь испуганное мычание, и маленькое тельце затрепыхалось в путах.

Полчаса назад к Убийце заявился посланник Хозяина и чуть ли не с порога начал кидаться на него с приказами. Оборотню это не понравилось и, прежде чем Мразь, что-то успел понять, он был связан и подвешен вниз головой за крюк, вделанный в потолок. Злобный оскал подробно объяснил ему, что не стоит открывать рот, пока не разрешат. Тем не менее, не смотря на свое незавидное состояние – висеть пятками к верху не самое лучшее занятие – Мразь был уверен, что зелье и оберег все еще действуют, поэтому он каждый раз остается жив.

Вместо нормального ответа раб замычал лишь потому, что побоялся открыть рот: кто знает, как его могут наказать.

– Не мычи – ни корова на бойне, – усмехнулся оборотень, – нормально говори.

– Мой Хозяин, – осторожно начало темное существо, – приказывает тебе залечь на дно и больше не высовываться, – икнул он в конце от страха, так недобро посмотрели на него оранжевые глаза.

– Он что же хочет, что бы я забился в дальний угол и молчал? – несколько ошарашено поинтересовался волколак. – За кого он меня принимает?

– За своего слугу, – пискнул Мразь.

– Это ты его слуга, а я лишь на него работаю, – холодно поправил его Убийца. – Я не затем из кожи вон лезу, чтобы наблюдать за парнем, чтобы в один прекрасный момент ко мне заявился ты и попытался запихнуть в ящик подальше.

– Господин считает, что ты слишком много себе позволяешь, – чуть расхрабрился раб, понимая, что мужчина, а сейчас оборотень именно в этом облике, не собирается его трогать. По крайне мере пока. – Ты слишком многих убил, и тобой уже заинтересовались Отцы.

– Они не успеют найти, – отмахнулся волколак, расхаживая по комнате.

– Ты оставил надпись на Вратах и тем самым выдал свое присутствие, а ведь тебе было приказано все делать тайно.

– Откуда знаешь? – вздрогнул он.

– Повелитель все знает, – позволил себе улыбнуться Мразь, видя, как напрягся Убийца от его слов. – Он простит тебе это, только если объяснишь – зачем?

– Это было необходимо… Для дальнейших действий, – ответ слишком уклончив.

– Так не пойдет.

– Ты мне еще поразговаривай, – быстро подошел к Мрази мужчина и вздернул его до уровня своего лица. – Я сам решаю, что пойдет, а что нет. От меня требовали наблюдения за парнем – я наблюдаю, хотите, чтобы я его не трогал – парень жив.

– Все же злыдни его чуть не убили. Хвала Господину он похитил Морриган.

– Тут мы все прогадали. Отморозки еще ответят за свой проступок, – хищно оскалился он. – Но не надо указывать, как мне работать. Волю Хозяина я исполняю, а вот ты – Мразь – готов исполнять его волю? – вплотную придвинулся он к маленькому рабу.

– Готов, – скрипнуло, как несмазанная петля связанное существо.

– Тогда передай Господину, что скоро настанет срок и пока… Заметь – пока – я буду нем как мертвая рыба. Однако потом я возьму то, что мне причитается.

– Ты не можешь, – уязвлено произнес раб. – Слуга не может ставить свои условия.

– Я не слуга! – моментально вскипел оборотень. – Сколько можно повторять?! – он отпустил Мразь и тот врезался спиной в стену.

Волколак нервно вышагивал по комнате. До Всхождения так далеко, что ему хочется прямо сейчас броситься на Илью и вгрызться ему в горло, одновременно разрывая грудь и вынимая из нее сущность.

– Хорошо, – немного успокоившись, произнес он. – Передай Господину, что я понял его приказ… Убирайся отсюда, а не то клянусь проклятием своей матери, что убью тебя, – прорычал оборотень, разрезая когтем веревку.

Мразь рухнул на пол и, несмотря на то, что сильно ударился головой и прикусил язык, быстро исчез из убежища волколака.

– Отец Небесный, ниспошли благодать свою. Огонь твой согревающий души наши, сохрани в очагах, дабы хлеб наш созревал на благость твою. Звоном-перезвоном кузниц наших, возносим мы молитвы тебе. Пошли синее и ясное Небо…

Галлюцинации никуда не делись, даже стали еще красочнее и насыщеннее. Образы, видения, фразы, слова – все это теперь обрело смысл.

Молитвы. Ему шептали молитвы, превозносили его и просили»«ниспослать»»… что-нибудь.

Он лежал и слушал, вслушиваясь в каждую фразу, слово, букву. Их было сотни и сотни, словно мир решил заговорить разом, но он слышал каждую молитву отдельно. Буквально ощущал всем телом, того, кто произносит сокровенные слова, вливая в них истинный смысл, а не просто «потому, что так надо». Он мог, словно по невидимой ниточке, пройтись до того, кто читает эти строки, прося его о милости, или прощении, или помощи, или просто разговаривая с ним. Он мог узреть одного единственного человека или всех сразу – одновременно находясь в тысячах мест.

Илья лежал с открытыми глазами, смотря в потолок, которого для него сейчас не существовало. Он проникал сквозь него, уносясь за тысячи километров от дома, или находясь в соседней квартире. За окном уже наступил вечер, и царица-луна выскользнула из своего покрова, потихоньку взбираясь на трон. Чуть приоткрытая форточка позволяла ноябрьскому ветру проникать в комнату и холодить его тело.

Леля поежилась от холода и посильнее прижалась к нему. Ее головка лежала у него на плече, а вся она лежала на нем, сначала закинув ногу, а потом и полностью перебравшись на его горячее тело. Девушка тихо посапывала, чему-то, улыбаясь во сне. Илья осторожно натянул на нее одеяло и провел рукой по волосам. Теперь он видел ее в истинном обличии, которое, честно говоря, мало, чем отличалось от того, которое он видел ранее. Прибавилось только некое свечение, которое шло от нее, когда она радовалась.

Видения все еще приходили сами, без его воли. Да и исчезали тоже по своему хотению. Так что было даже интересно, когда они целовались или занимались любовь наблюдать, как она меняется. Хотя в тот момент его это мало интересовало – было много других форм и изгибов, которыми он наслаждался.

Она уже давно спит, а он также давно смотрит на нее и видит самую прекрасную девушку на свете, а потом переводит взгляд в сторону и видит сам свет. Широкая грудь вздымалась, приподнимая ее головку и так же мягко опуская.

Илья изменился. За ту неделю, что провел в больнице, он возмужал. Он и до этого не был хлюпиком, занимаясь спортом. Сейчас же его фигура принимала все более рельефную структуру, словно за один день организм переживает годовую тренировку. Вот и сейчас он чувствует, как организм испытывает на себе, порой чудовищные нагрузки, заставляя мышцы скрипеть от натуги. Сердце заходиться в бешеном ритме, от которого он боится, проснется Леля.

Петр Михайлович и Лада Васильевна ушли, сражу же, как поняли, что они не собираются отлипать друг от друга в ближайшие часы. Так и было: они наслаждались, упивались, жили друг другом, придаваясь той сладкой муке, которую мы называем любовью.

– К тебе можно? – осторожно постучали в… голову.

– Да, она спит, – так же осторожно ответил он… точнее подумал, немного удивившись.

Телепатическая связь, это нечто новое в его арсенале. Новое и интересное.

– Как это получается? – чуть не вскрикнул он, но тут, же опомнился, когда Леля недовольно фыркнула во сне, стоило ему чуть пошевелиться.

– Ты начинаешь осознавать свое Истинное назначение, а вместе с тем и новые возможности. Общение на расстоянии лишь малая часть того, что тебе будет подвластна.

– Значит, я могу общаться так со всеми с кем захочу? – уточнил Илья.

– Со всеми кто хочет тебя услышать, – пояснил собеседник, – но это будет после. Сейчас же только мы с тобой можем разговаривать.

– Дедушка, почему именно я? – подумав, спросил Иля. Этот вопрос начал волновать его совсем недавно, но уже занимал большую часть мыслей и размышлений.

– Такова воля Небес – значит и твоя. Ты сам выбираешь место и тело, в котором появишься на этом свете.

– Расскажи обо мне, – попросил юноша.

– Что тебе сказать, – задумался Власий. – Ты… Все и Ничего. Начало и Конец. Свет и Тьма. Добро и Зло…

– Ты так говоришь, словно я Бог какой-то, – усмехнулся Илья.

– Так и есть, – помедлив, ответил дедушка. Было слышно, как он улыбается, представляя вытянутое от удивления лицо.

Так и было. Волосов-младший несказанно удивился, услышав, что он есть Альфа и Омега.

– Бог – это одно из имен, под которым тебя знают, – тем временем продолжил Власий. – Яхве или Иегова, Аллах, Буда, Вишну, Мухаммед, Неф и Нет, Себек и Пашт22
  Неф и Нет, Себек и Пашт – четыре первых величайших бога в древнеегипетской мифологии, через которых, из которых и в которых произошло все; но они не произошли; они не созданы, непреходящи, неразделимы, – они одно целое.


[Закрыть], Зевс – сотня имен и личин. Тебе миллионы лет и ты родился только что. Ты целая вселенная и самый маленький атом в ней. Ты – Азм есьм.

– Дед, ты меня пугаешь, – честно признался Илья, немного поежившись от такого заявления, а может это холодный воздух так действует.

– Не волнуйся. На самом деле такое можно сказать о любом человеке или существе. Мы все часть этого мира, и мы – этот мир. Твое предначертание занять Небесный трон тем самым, начав новую эру.

– И кто-то пытается нам в этом помешать, – горько отозвался юноша. – Кому-то не терпится занять мое место.

– Какое место? – сонно поинтересовалась Леля.

– Никакое. Спи, – поцеловал он ее в головку, а сам поморщился от осознания того, что начал говорить вслух. – Дед, ты еще тут? – уже подумал он, но в ответ лишь сотня голосов, что возносят ему молитву.

За окном был поздний вечер, а на душе стояла ночь: задумчивая, тревожная, беспокойная и полная вопросов, на которые нет ответов. Завтра он обязательно поговорит с Гошкой и Генкой. Если есть подозрения, что кто-то из них… то он приложит все усилия, чтобы узнать точно.